ХАННУ РАЙАНИЕМИ
ТИХЕЯ И МУРАВЬИ
Ханну Райаниеми родился в финском городе Юливиеска, но в настоящее время живет в Шотландии в Эдинбурге, где получил докторскую степень в области теории струн. Он является основателем компании ThinkTank Maths, которая предоставляет консультации и осуществляет исследования в области прикладной математики и развития бизнеса. Он также является членом группы эдинбургских писателей Writers’ Bloc, которая устраивает публичные чтения. Несмотря на то что Райаниеми написал не очень много книг, он оказал огромное влияние на развитие жанра. Его рассказ «Deus Ex Homine» («Deus Ex Homine»), созданный в 2005 году, первоначально был опубликован в шотландской региональной антологии «Nova Scotia», а затем переиздан в нескольких ежегодных сборниках «Лучшая фантастика года», включая данную антологию. Он вызвал огромный резонанс, так же как и рассказ «Голос его хозяина» («His Master’s Voice»), опубликованный в журнале «Interzone» в 2008 году. Особое внимание критиков и публики получил его первый роман «Квантовый вор» («The Quantum Thief»), опубликованный в 2010 году. Роман «Фрактальный принц» («The Fractal Prince») также получил широкое признание.
В этом рассказе Райаниеми говорит о политическом противостоянии и кибератаках на пустынной поверхности Луны сквозь призму фантастического мира, придуманного ребенком.
Муравьи прибыли на Луну в тот день, когда Тихея прошла через Потайную Дверь, чтобы отдать рубин Волшебнику.
Она рада была уйти с Базы. Тем утром Мозг устроил Тихее Подпитку, после которой внутри все звенело и клокотало; израсходовать сжатую энергию можно было, только сбежав — вприпрыжку и с воплями — по серому пологому склону горы Малапера.
— Не отставай! — крикнула она чайнику, которого Мозг, разумеется, послал за ней шпионить.
Машинка в белом кожухе и на двух толстых гусеницах еле тащилась, размахивала руками-цилиндрами, чтобы удержать равновесие, и трудолюбиво погромыхивала, отыскивая крохотные кратеры — следы Тихеи.
Рассердившись, та скрестила руки на груди и стала ждать. Посмотрела вверх. Входа в Базу видно не было, и это правильно — иначе не убережешься от космических акул. Иззубренный гребень горы скрыл Большое Плохое Место от чужих глаз, если не считать порочной просини аккурат над слепящей белизной верхних хребтов, резко выделявшихся на фоне угольно-черных небес. Белел не снег — он есть только в Плохом Месте, — а стеклянные бисеринки, рожденные древними ударами метеоров. Во всяком случае, так утверждал Мозг. Если верить Лунной Деве Чан Э, блес- тели все те драгоценности, которые она потеряла за проведенные здесь столетия.
Тихее нравилась версия Чан Э. Тут она вспомнила о рубине и дотронулась до поясной сумки — убедиться, что он никуда не делся.
— Вылазки неизбежно сопряжены с эскортированием, — зазвенел голос Мозга в шлеме Тихеи. — Причин для нетерпения нет.
Почти все чайники работали автономно: Мозг контролировал только двух-трех одновременно. Но, конечно, он будет следить за ней — сразу после Подпитки иначе и быть не могло.
— Еще как есть, тормоз, — пробубнила Тихея под нос, потянулась и в расстроенных чувствах поскакала дальше.
При движении костюм деформировался, обтекая ее тело. Между прочим, она вырастила его сама, и это был уже третий такой костюм, хотя рос он долго — куда дольше, чем рубин. Его множественные слои были живыми, он казался легким, и, что самое классное, у него имелась энергошкура — гладкая губчатая ткань из клеток с механочувствительными ионными каналами, которые переводили движения Тихеи в энергию костюма. Никакого сравнения с грубой белой материей, оставленной китайцами; чайники скроили и сшили из нее костюмчик детского размера, тот пришелся Тихее впору и вроде как функционировал, но был невыносимо душным и жестким.
Она тестировала новый костюм второй раз и страшно им гордилась: это была сразу и одежда, и экосистема, и все говорило за то, что фотосинтетический слой позволит Тихее продержаться несколько месяцев — при условии, что солнечного света и кошмарных китайских спрессованных нутриентов будет в достатке.
Тихея нахмурилась. Ее ноги вдруг стали серыми, с бурыми крапинками. Она смахнула серое рукой, и пальцы, облеченные в серебристую гладь энергошкуры, сделались того же цвета. Видимо, к костюму приставала реголитовая пыль. Досадно. Тихея рассеянно отметила, что при следующей итерации, когда она опять скормит костюм биофабру Базы, надо будет как-то это исправить.
Чайник не мог перебраться через край мелкого кратера; из-под скрежещущих гусениц вылетали безмолвные параболы камешков и пыли. Тихее надоело ждать.
— Вернусь к обеду, — сказала она Мозгу.
Не дожидаясь, пока сознание Базы ответит, отключила радио, развернулась и побежала.
* * *
Тихея перешла на длинный шаг, который показал ей Яшмовый Кролик: скользишь над самой поверхностью и время от времени отталкиваешься от нее носком, если надо перелететь через кратеры и камни, которых на неровном реголите видимо-невидимо.
Чтобы пуще запутать бедного чайника, она сделала длинный крюк, избегая прежних маршрутов, покрывавших почти весь склон. Обогнула по краю одну из кромешных ледяных ловушек — кратеров поглубже, не знавших солнца, — которыми буквально чернела эта сторона горы. Напрямик вышло бы куда быстрее, но костюм мог не выдержать холода. Кроме того, на Другой Луне за Дверью в таких глубоких рытвинах жили чернильные человечки.
На полпути почва под ногами содрогнулась. Тихею снесло в сторону, она чуть было не свалилась в кратер, но успела затормозить, развернула тело в прыжке и приземлилась, упершись носками в зябкий твердый реголит. Сердце стучало как бешеное. Может, это чернильные человечки подняли из глубокой тьмы что-то огромное и тяжелое? Или ее едва не сшиб метеорит? Пару раз такое случалось, и тогда рядом с Тихеей вдруг бесшумно расцветал новый кратер.
Тут она увидела лучи света в темноте и осознала, что это всего лишь песчаный червь с Базы, гигантская суставчатая машина с пастью, усеянной зубастыми колесами — ими червь размалывал твердь, чтобы извлечь из мрачных глубинных хранилищ гелий-3 и иные летучие вещества.
Тихея вздохнула с облегчением и продолжила путь. Чайники сплошь и рядом уроды, а вот песчаный червяк ей нравился. Она помогала его программировать: трудясь без устали, он забирался так глубоко, что контролировать его дистанционно Мозг не мог.
Потайная Дверь размещалась в неглубоком кратере метров сто в диаметре. Тихея спустилась по его склону мелкими порывистыми скачками и после искусного пируэта с ножным торможением оказалась прямо перед Дверью.
Две большие пирамидальные скалы забавно опирались одна на другую, образуя маленький треугольный проход: то были Большой Старик и Тролль. Две тени служили Старику глазами, а когда Тихея косилась на скалу под определенным углом, шероховатая обнаженная порода и желоб у подножия превращались в нос и рот. Тролль злился — большая массивная скала почти его расплющила.
Тихея глядела на Старика, и его лицо оживало, обретая недоуменное выражение. Она отвесила скромный поклон — по привычке, хотя в новом костюме могла сделать хоть реверанс.
«Как дела, Тихея?» — безмолвно осведомилась скала.
— У меня сегодня была Подпитка, — сказала она угрюмо.
Кивнуть камень не мог. поэтому поднял брови.
«Ох. Вечно эти Подпитки. Я тебе вот что скажу: во время оно нас подпитывали вакуум, солнце, иногда завалящий метеорит — с ними легче соблюдать чистоту. Положись на них, и ты проживешь столько же, сколько я».
«Ага, и растолстеешь точно так же, — проворчал Тролль. — Поверь, через пару-тройку миллионов лет эдакий вес становится чувствительным. Ты вообще зачем пришла?»
Тихея расплылась в улыбке.
— Я сделала рубин для Волшебника.
Она вынула красный камень и не без гордости продемонстрировала. Осторожно сжав драгоценность так, чтобы перчатки не поцарапались об острые края, Тихея внесла ее в антрацитовую тень Старика и постучала рубином по поверхности скалы. Тот заискрился угольками, как ему и полагалось. Тихея сотворила рубин сама по методу высокотемпературной кристаллизации Вернёйля, только добавила пьезоэлектрик, чтобы превращать движение в свет.
«Красотища, — сказал Старик. — Уверен, он будет без ума от счастья».
«Чего? — сказал Тролль. — Ну, может, старый дурак прекратит искать Королевский Рубин и оставит бедную Чан Э в покое. Заходи уже. Ты разволновала нашу сентиментальную руину. Еще немного — и он расплачется. Кроме прочего, тебя все ждут».
Тихея зажмурилась, досчитала до десяти и проползла между скалами, через Потайную Дверь, на Другую Луну.
* * *
Едва открыв глаза, она поняла: что-то не так. Дом Яшмового Кролика разрушен! Булыжники, которые Тихея аккуратно ставила один на другой, разбросаны по земле; линии, которыми она обозначила комнаты и мебель, смазаны. (Здесь никогда не шел дождь, потому дом не нуждался в крыше.)
Кто-то еле слышно всхлипнул. Лунная Дева Чан Э сидела у дома Кролика и плакала. Ее шелковые одежды — ниспадающие, пурпурно-желто-красные — лежали на земле грудой и походили на сломанные крылья. По бледному напудренному лицу тек макияж.
— Ах, Тихея! — вскричала она. — Все ужасно, ужасно!
Из ее глаза покатилась хрустальная слеза. И испарилась в вакууме, не успев упасть в пыль. Чан Э была мастерица устраивать драмы — и еще красавица, и она об этом знала. Однажды завела роман с Дровосеком просто от скуки и родила ему детей, но те давно выросли и перешли на Темную Сторону.
Тихея, внезапно рассвирепев, уперла руки в боки:
— Кто это сделал? Сырная Коза?
Заплаканная Чан Э помотала головой.
— Генерал Ку-Ку? Или Мистер Милый?
У Лунного Народа было много врагов; иногда Тихея вела его на великие битвы и рубила каменные армии своим алюминиевым стержнем, который Волшебник переколдовал в ужасно яркий клинок. Но никто из этих врагов не был столь подл, чтобы уничтожать жилища.
— Кто, скажи мне?
Чан Э прикрыла лицо ниспадающим шелковым рукавом и указующе воздела руку. Тут Тихея впервые увидела муравья, бегавшего в руинах дома Яшмового Кролика.
* * *
То был не чайник, и не отон, и уж конечно не Лунный Житель. Тихея узрела витиеватый металлический каркас — сплошь углы и сверкающие стержни, ожившее векторное исчисление, — столь прямой и жесткий, что на фоне неровных поверхностей скал он казался призрачным. Словно два тетраэдра вложили один в другой, а на каждую вершину налепили луковицу, блестящую, как око Большого Плохого Места.
Муравей был небольшой, ростом не выше ее коленок. На его телескопической металлической ноге белели буквы МУРАВЕЙ-М3972, хотя на мура- вьев, которых Тихея видела в фильмах, эта штука была не похожа.
Она растягивалась и двигалась, как геометрические фигуры, которыми Тихея дирижировала, когда Мозг учил ее математике. Внезапно муравей перемахнул через сломанную стену; у Тихеи аж перехватило дыхание. Он перемещался по реголиту, странно раскачиваясь и то удлиняясь, то сокращаясь. Тихея вся покрылась мурашками. Под ее взглядом жуткий муравей упал в щель между валунами, но тут же проворно выкарабкался, приподнялся на двух вершинах, подпрыгнул и, как акробат, кувырком перелетел через препятствие.
Тихея не сводила с муравья глаз. В ее груди разгоралось пламя злобы. На Базе она слушалась Мозга, отонов и чайников, потому что дала Обещание. Но Другая Луна была ее вотчиной, она принадлежала ей и Лунному Народу — и никому более.
— Все остальные прячутся, — прошептала Чан Э. — Сделай что-нибудь, пожалуйста. Поймай его.
— Где Волшебник? — спросила Тихея.
«Он точно знает, что делать». Манера муравья передвигаться ей не нравилась.
Пока она мешкала, штуковина оборотилась и, подергиваясь, забралась в пирамиду — будто видела, что за ней следят. «Не такой уж он и мерзкий, — решила Тихея. — Может, получится принести его на Базу, познакомить с Медведусом». Это будет непростая операция: сначала придется заверить медвежонка, что она будет любить его всегда, а потом осторожно представить ему новичка…
Муравей метнулся к ней, и ногу Тихеи пронзила острая боль. Острие, выскользнувшее из вершины тетраэдра, тут же ретировалось. Заворчав, костюм зашил все свои слои числом двадцать один и принялся лечить рану. На глаза Тихеи навернулись слезы, во рту вдруг пересохло. Лунный Народ никогда не обижал ее, даже чернильные человечки, — разве только понарошку. Тихее захотелось включить радио и позвать чайника на помощь.
Потом она ощутила взгляды Лунного Народа, глядевшего на нее из-за окон. Сжав зубы, приказала себе забыть об укусе. Ты — Тихея. Ты храбрая. Не ты ли забралась однажды на пик Вечного света — в одиночку, по кабелям солнечного коллектора, — чтобы посмотреть в око Большого Плохого Места? (Оно оказалось меньше, чем она думала, — миниатюрное, голубое, немигающее, с толикой белого и зеленого, все вместе — сплошное разочарование.)
Тихея осторожно подняла весомый булыжник из стены Яшмового Кролика — все равно дом уже разрушен. Медленно шагнула к штуковине. Та в мгновение ока сжалась до фигуры, напоминавшей куб, словно заглотила сама себя. Тихея подалась вправо. Муравей увильнул от ее тени. Она подалась влево — и что было сил приложила штуковину камнем.
И промахнулась. Инерция сбила ее с ног. Коленки врезались в жесткий холодный реголит. Камень отскочил от земли. Не обращая внимания на слезы, Тихея размахнулась и кинула его вслед муравью. Тот улепетывал вверх по склону кратера.
Тихея подобрала камень и бросилась за муравьем. Подъем был крутой, но она одолела его за несколько решительных шагов; снизу Лунный Народ подбадривал ее криками. Тихея настигла обидчика, когда тот взобрался на кромку кратера. Она подняла глаза — и остановилась как вкопанная, а потом упала на живот.
На обширной высокогорной равнине полыхал оазис солнечного света. Плато кишело муравьями — их тут были сотни. В центре равнины лежал прямоугольный ковер из муравьев, сцепившихся, чтобы образовать толстый металлический лист. Каждый миг по нему пробегала рябь, будто эта сияющая амеба была на деле мягкой. Другие штуковины двигались ровными рядами по окрестностям.
Муравей, за которым гналась Тихея, разгонялся на ровной поверхности, перекатываясь и подпрыгивая, как мячик-скелетик; из своего укрытия она видела, как он влился в центральную массу. Муравьиный ковер моментально преобразился. Его края потянулись вверх, преобразив лист в пустую чашу; другие муравьи у ее подножия сложились в высокую опору и подняли конструкцию над землей. Из середины чаши выросло острие, и все сооружение повернулось к определенной точке в небе. Передатчик, поняла Тихея, следя за муравьиными трансформациями.
Острие нацелилось на Большое Плохое Место.
Тихея сглотнула, повернулась и соскользнула вниз. Она даже обрадовалась, увидев чайника, терпеливо ожидавшего ее у Потайной Двери.
* * *
Мозг вроде как не сердился, но, с другой стороны, он не сердился вообще никогда.
— Запущен процесс эвакуации, — сказал он. — Данная локация подвергается опасности.
Тихея едва не задыхалась: База располагалась в лавовой трубе на южном склоне горы, на полпути к вершине, а подъем всегда тяжелее спуска. Чайник на сей раз поспевал за ней без труда. Они передвигались в тишине: она попыталась рассказать Мозгу про муравьев, но искин хранил абсолютное радиомолчание до тех пор, пока Тихея с чайником не оказались внутри Базы.
— Что значит «эвакуация»? — спросила Тихея.
Она открыла шлем костюма и вдохнула привычный дрожжевой запах домашнего модуля. Ее домик перестроили из старой китайской конструкции — одного из уютных белых цилиндров, сваленных в кучу поблизости от главного входа в пещеристую лавовую трубу. Тихее всегда казалось, что эти цилиндры похожи на передние зубы в пасти огромной змеи.
Самая главная труба, более шестидесяти метров в диаметре, была частично герметизирована и уходила глубоко под гору. Она многократно ветвилась; чайники и отоны расширяли и укрепляли ее лабиринт реголитовыми бетонными столбами. Тихея не раз пыталась в нем играть, но Другую Луну любила больше — отоны сеяли в стенах бактерии, которые какали алюминием и кальцием, и вонь стояла просто невыносимая.
Сегодня в трубе суетилось все живое. Чайники установили повсюду яркие прожекторы и сновали туда-сюда, демонтируя оборудование и заполняя криогенные чаны. На стенах крошечные мягкие отоны, похожие на морских звезд, поедали бактерии. Мозг даром времени не терял.
— Мы уходим, Тихея, — сказал он. — Приготовься. Зонду, который ты обнаружила, известны наши координаты. Мы переезжаем в другое место. Более безопасное. Не беспокойся. У нас приготовлены альтернативные локации. Все будет хорошо.
Тихея прикусила губу. «Это я во всем виновата». Жаль, у Мозга нет нормального лица. Только собственный модуль — в самой холодной, негерметичной части трубы, где ничто не мешало работе квантовых процессоров, — но там одни лазеры, линзы и связанные ионы, и еще клетки искусственно выращенных крысиных мозгов, сцепленные с электрическими схемами. Разве поймет Мозг, если рассказать ему про дом Яшмового Кролика? Так нечестно.
— Но прежде, чем мы уйдем, тебе нужна Подпитка.
«Мы уходим». Сознание Тихеи пыталось объять эту концепцию. Они всегда жили здесь, где их не могли найти космические акулы из Большого Плохого Места. И Потайная Дверь тоже была здесь. Если они уйдут куда-то еще, как Тихея отыщет путь на Другую Луну? Что станет без нее с Лунным Народом?
А еще она так и не отдала рубин Волшебнику.
Злость и усталость брызнули из Тихеи горячими слезами.
— Я никуда не пойду, никуда не пойду, никуда не пойду, — сказала она и убежала в свою спальную кабинку. — И я не хочу этой дурацкой Подпитки! — крикнула она прежде, чем дверная мембрана срослась за ее спиной.
* * *
Тихея сняла костюм, бросила его в угол, плюхнулась на кровать и свернулась клубком рядом с Медведусом. Жесткая шерстка медвежонка грела щеку, его фальшивое сердцебиение успокаивало. Она смутно помнила, как мама иногда управляла мишкой издалека, гладила ее по голове его лапами, и тогда на круглом лице-экране появлялись мамины черты. Это происходило очень давно, и медведь тогда был явно больше. Но мягким оставался по-прежнему.
Вдруг он шевельнулся. Сердце Тихеи екнуло в странной, щемящей надежде. Но это опять оказался Мозг.
— Уйди, — буркнула она.
— Тихея, это важно, — сказал Мозг. — Ты помнишь свое обещание?
Она помотала головой. В глазах было мокро и горячо. «Я не распущу нюни, как Чан Э, — думала она. — Я не такая».
— Ты помнишь?
Морда медведя сменилась изображениями мужчины и женщины. Мужчина — лысый, с блестящей темной кожей. Женщина — с иссиня черными волосами и бледным птичьим лицом. «Мама красивее даже Чан Э», — подумала Тихея.
— Привет, Тихея, — сказали они одновременно и засмеялись.
— Мы — Карим и София, — продолжила женщина. — Твои мама и папа. Мы надеемся, что с тобой сейчас все хорошо.
Она дотронулась до экрана — быстро и легко, как Кролик в прыжке касался реголита.
— Но если Мозг показывает нас, — сказал папа, — значит, случилось что-то плохое, и ты должна послушаться Мозга.
— Не сердись на него, — добавила мама. — Он не похож на нас — он только планирует и думает. Делает то, что велено. Мы велели ему защищать тебя.
— Понимаешь, в Большом Плохом Месте людям вроде нас несдобровать, — продолжил папа. — Таких, как мама, я и ты. там боятся. Нас называют Серыми — из-за человека, придумавшего, как нас сделать, — и нам завидуют, потому что мы живем дольше и у нас гораздо больше времени, чтобы во всем разобраться. И еще потому, что, когда люди дают кому-то глупые прозвища, они ощущают себя очень умными. Скажи, разве мы серые?
«Нет». Тихея покачала головой. Волшебник был серым, но только потому, что вечно искал рубины в темноте и никогда не видел солнца.
— Вот почему мы с твоей мамой пришли сюда, чтобы построить Хорошее Место. — Папа обнял маму за плечи, совсем как Медведус когда-то обнимал Тихею. — И ты родилась здесь. Ты не представляешь, как мы были счастливы.
Мамино лицо посерьезнело.
— Но мы знали, что люди из Плохого Места могут нас искать. Тебя нужно было спрятать, чтобы ты жила в безопасности, чтобы они не смогли заглянуть внутрь тебя, разрезать тебя на кусочки и посмотреть, как именно ты работаешь. Они пойдут на что угодно, лишь бы тебя поймать.
От страха живот Тихеи сжался в крошечный ледяной комок. «Разрезать на кусочки?»
— Нам было очень-очень тяжело, дорогая Тихея, потому что мы тебя любим. Это очень тяжело — касаться тебя лишь издалека. Но мы хотим, чтобы ты выросла большой и сильной, и наступит время, когда мы вернемся и найдем тебя — и заберем тебя в Хорошее Место.
— Но ты должна обещать, что будешь проходить Подпитку. Обещаешь? Ты обещаешь слушаться Мозга?
— Обещаю, — сказала Тихея еле слышно.
— Прощай, Тихея, — сказали родители. — До скорой встречи.
И они пропали, а морда Медведуса снова сделалась плоской и бледно- бурой.
— Нам нужно уйти, — повторил Мозг, на этот раз куда мягче. — Пожалуйста, приготовься. Ты должна пройти Подпитку до путешествия.
Тихея вздохнула и кивнула. Так нечестно. Но она обещала.
* * *
Мозг послал Тихее список вещей, которые можно взять с собой, — тот развернулся на одном из окон комнаты. Список был коротким. Тихея посмотрела на сфабренные фигурки, на лунный камень, похожий на маленького мальчика, на парящие повсюду эл-листы, раскрытые на любимых историях. Ей нельзя забрать даже Медведуса. Она ощутила вдруг страшное одиночество — как на вершине горы, куда она взобралась, чтобы взглянуть на Большое Плохое Место.
Тут Тихея увидела на кровати рубин. «Если я уйду и заберу его с собой, Волшебник никогда его не получит». Она подумала о Волшебнике и его пантере, о том, как они в отчаянии ищут ее то в одном кратере, то в другом — и не могут найти. «Так нечестно. Даже если я сдержу обещание, надо отдать рубин Волшебнику».
И попрощаться.
Тихея села на кровати и стала думать.
Мозг вездесущ, но следить сразу за всеми он не в силах. Его создали на основе отсканированного мозга человека, какого-то бедняги, умершего давным-давно. В этой комнате камер Мозга нет. Сейчас он сосредоточился на эвакуации: программирует и перепрограммирует чайников. Тихея коснулась сенсор-браслета на запястье, следившего за ее жизнепоказателями и перемещениями. Да, это препятствие. Надо что-то придумать. А времени совсем нет: Мозг вот-вот позовет ее на Подпитку.
В отчаянии Тихея снова прижалась к медведю. Он был теплым, а если сдавить мишку посильнее, почувствуешь пульс…
Она снова села. Вспомнила байки и уловки Яшмового Кролика, вспомнила о смоляном чучелке, которое тот сделал, чтобы обмануть врага.
Дотронувшись до головы Медведуса, развернула программное окно и соединила его с сенсором. Вызвала старые журналы операций, добавила в них шума. Потом скормила их медведю и проверила его пульс, дыхание и другие поддельные жизнепоказатели — они совпадали с ее собственными.
Затем Тихея сделала глубокий вдох, одним движением сдернула браслет и надела его на Медведуса.
— Тихея? Что-то случилось? — спросил Мозг.
Ее сердце прыгало. Разум метался.
— Все в порядке, — ответила она. — Кажется… Кажется, я чуть-чуть ударила сенсор. Уже собираюсь.
Она старалась говорить бодро, как девочка, которая всегда выполняет свои обещания.
— Твоя Подпитка скоро будет готова, — сказал Мозг и пропал.
Сердце колотилось. Тихея бросилась надевать костюм.
* * *
В лавовой трубе она часто играла в одну игру: пыталась уйти как можно дальше, прежде чем чайники ее заметят. Пришла пора сыграть в нее вновь. Тихея продвигалась тайком, избегала глаз камер, пряталась за каменными выступами, ящиками и криогенными чанами, пока не оказалась в секторе с одними отонами. Обычно Мозг не контролировал отонов напрямую, кроме того, у них не было глаз. Но сердце все равно устроило в груди метеоритную бомбардировку.
Тихея протолкнулась сквозь полугерметичную мембрану. В этом секторе добывающие кальций отоны зарылись слишком глубоко и обрушили свод. В мутном зеленом свете флюоресцирующего костюма она шагала вверх по склону трубы. Вот! Осторожно вскарабкалась на груду камней. Когда-то отоны сказали ей, что за камнями есть отверстие, и она надеялась, что сможет через него протиснуться.
Под ней перекатывались булыжники, и что-то острое врезалось в коленку. От внезапного удара костюм зашипел. Сжав зубы, Тихея ощупывала скалу; она ползла на слабенький сквозняк, который не ощутила бы, не будь костюма. Тут ее пальцы уперлись не в камень, а в реголит. Тихея изо всех сил стала долбить плотный затор, и грунт поддался. На нее пролился душ пыли и щебня; на миг она решила даже, что устроила еще один обвал. Однако впереди виднелся клочок бархатного неба. Тихея расширила дыру, сжалась как могла и поползла вверх.
Она выбралась наружу на склоне горы. Необъятная равнина с серо-бурыми холмами открылась Тихее внезапно, и она почувствовала себя так же, как в тот раз, когда переела сахара. Руки и ноги тряслись, так что она вынуждена была присесть. Тихея встряхнулась: нужно идти. Убедившись, что рубин в сумке, она встала и размашистыми скачками Кролика понеслась вниз.
* * *
Потайная Дверь совсем не изменилась. Тихея нервно оглядела кромку кратера, но муравьев не увидела. Прикусив губу, посмотрела на Старика и Тролля.
«Что не так?» — спросил Старик.
— Я должна уйти в другое место.
«Не беспокойся. Когда вернешься, мы будем здесь».
— Может, я никогда не вернусь, — у Тихеи чуть перехватило дыхание. «Никогда — это очень долго, — сказал Старик. — Даже я никогда не видел
"никогда". Мы будем здесь. Береги себя, Тихея».
Она проползла через Дверь на Другую Луну и увидела, что ее ждет Волшебник.
* * *
Он был очень худ и высок, выше даже Старика, и отбрасывал на кратер длинную холодную тень, похожую на стержень. Грустное лицо, всклокоченная борода, высокий цилиндр. Рядом разлеглась летающая пантера — черная от морды до хвоста, с рубиновыми глазами.
— Привет, Тихея, — сказал Волшебник, и голос его громыхал, как песчаный червь.
Тихея сглотнула, вытащила рубин из сумки и протянула его Волшебнику.
— Я сделала его для вас.
«Что, если ему не понравится?» Но Волшебник медленно потянулся за драгоценностью, и глаза его загорелись; он держал камень обеими руками и взирал на него с благоговением.
— Весьма, весьма любезно с твоей стороны, — прошептал он.
С великой осторожностью сняв цилиндр, Волшебник положил рубин в шляпу. Тихея впервые увидела, как он улыбается. Но его лицо оставалось грустным.
— Я хотела отдать рубин до ухода, — сказала она.
— Ну и дел ты натворила! Мозг растревожится не на шутку.
— Так ему и надо. Но я обещала, что уйду вместе с ним. Волшебник еще раз взглянул на рубин и надел цилиндр.
— Как правило, я не вмешиваюсь в дела людей, но за это чудо должен тебе одно желание.
Тихея сделала глубокий вдох.
— Я не хочу больше жить с чайниками, отонами и Мозгом. Я хочу в Хорошее Место к маме и папе.
Волшебник печально посмотрел на нее.
— Извини, Тихея, но я ничем не могу тебе помочь. Моего волшебства тут недостаточно.
— Но они обещали…
— Тихея, я знаю, что ты этого не помнишь. Потому-то Лунный Народ и хранит память для тебя. Космические акулы забрали твоих родителей давным-давно. Твои мать и отец мертвы. Прости меня.
Тихея зажмурилась. Фото в окне, кратер с куполом. Искрят над горизонтом две яркие дуги, точно как акулы. Вспышка…
— С тех самых пор ты живешь с Мозгом. Ты не помнишь, потому что он заставляет тебя забыть о смерти родителей во время Подпитки, чтобы ты не грустила и оставалась такой, какой тебя хотели видеть они. Но мы помним. И мы всегда скажем тебе правду.
Вдруг все они оказались рядом с Волшебником — весь Лунный Народ высыпал из своих жилищ: Чан Э с детьми. Яшмовый Кролик, Дровосек мрачно глядели на нее и кивали.
Тихея не могла на них смотреть. Она обхватила шлем руками, развернулась, проползла через Потайную Дверь и побежала без оглядки — прочь с Другой Луны. Она бежала не так, как учил ее Кролик, а неуклюже, неритмично, рыдая, пока не споткнулась о валун и не полетела кубарем вниз. Свернувшись калачиком, долго лежала на зябком реголите. Когда Тихея открыла глаза, она увидела муравьев.
* * *
Муравьи расположились полукругом и вытянулись колючими пирамидками; они слегка покачивались, словно что-то вынюхивали. Потом заговорили. Сначала в шлеме появилось невнятное шипение, секунду спустя оно преобразилось в голос.
— Привет. — Это был теплый и женский голос, как у Чан Э, только старше и глубже. — Я Элисса. Тебе больно?
Тихея оцепенела. Она никогда не говорила ни с кем, кроме Мозга и Лунного Народа. Язык отказывался повиноваться.
— Просто скажи, что с тобой все в порядке. Никто не сделает тебе больно. Ты не ушиблась?
— Нет, — выдохнула Тихея.
— Ничего не бойся. Мы отнесем тебя домой.
Внутри шлема вспыхнул видеосигнал: космический корабль — гроздь подпорок, а над ними сфера, сверкающая золотом. Рядом в поле зрения Тихеи появился кружок, обводящий крошечную точку в небе.
— Видишь? Мы уже в пути.
— Я не хочу в Большое Плохое Место, — сказала Тихея, задыхаясь. — Я не хочу, чтоб меня разрезали на кусочки.
Пауза.
— Зачем нам это делать? Тебе нечего бояться.
— Потому что люди в Большом Плохом Месте не любят таких, как я.
Снова пауза.
— Милая девочка, не знаю, кто и что тебе наговорил, но все изменилось. Твои родители покинули Землю больше века назад. Мы и не надеялись тебя найти, но продолжали поиски. И я рада, что мы тебя нашли. Ты была одна на Луне очень-очень долго.
Тихея медленно встала на ноги. «Я была не одна». Ее голова кружилась. «Они пойдут на что угодно, лишь бы тебя поймать».
Она отступила на три шага.
— Если я пойду с вами, — спросила она слабым голосом, — я увижу Карима и Софию?
Опять пауза, на этот раз долгая.
— Разумеется, увидишь, — сказала наконец Элисса, женщина-муравей. — Они здесь, они ждут тебя.
Врунья.
Потихоньку Тихея стала пятиться. Муравьи задвигались, замыкая круг. «Я быстрее, — подумала она. — Им меня не взять».
— Куда ты бежишь?
Тихея вырубила радио, прыгнула, вырвалась из муравьиного окружения, приземлилась и стремглав понеслась вперед.
* * *
Она бежала так, как не бегала отродясь, даже быстрее, чем в тот раз, когда Яшмовый Кролик позвал ее посоревноваться наперегонки через кратер Шеклтона. Когда легкие и ноги охватил огонь, она остановилась. Тихея неслась куда глаза глядят, но оказалась на склоне горы, где было много ледяных ловушек. «Не хочу обратно на Базу. Мозг тоже никогда не говорит всей правды». В глазах танцевали черные точки. «Им меня не взять, никогда».
Она оглянулась на кратер с Потайной Дверью. Муравьи двигались. Они снова собирались в металлический лист. Края листа загнулись кверху и соединились, сформировав цилиндрическую структуру. Та вытянулась, по ней пробежали волны — в одну сторону, в другую, — после чего муравьиная структура заскользила вперед так быстро, что Тихея от нее не убежала бы. Металлическая змея! Пирамидальные муравьи сверкали на ее морде, как зубы. Змея петляла все быстрее, невесомо перетекая через валуны и кратеры и оставляя за собой занавес взметнувшейся пыли. Тихея огляделась в поисках убежища, но вокруг была открытая равнина… не считая черного омута рудного кратера на западе.
Тут она вспомнила слова Яшмового Кролика. «На всякого, кто хочет тебя сожрать, найдется хищник побольше».
Муравьиная змея приблизилась к Тихее на жалких сто метров, она была как сияющий металлический кнут, извивавшийся на реголите синусоидными волнами. Тихея показала змее язык и случайно коснулась им сладкой внутренней поверхности шлема. Потом побежала к кромке темного кратера.
Три скачка — и Тихея перемахнула через край. Она будто погружалась в ледяную воду. Костюм застонал, его узлы стали коченеть. Но она упорно стремилась к самому дну, почти ослепнув от контраста между угольной тьмой и ярким солнцем наверху. Подошвы завибрировали. Булыжники сыпались на шлем, и она знала, что муравьиная змея следует за ней по пятам.
Огни песчаного червя чуть не лишили ее зрения. «Ну же!» Она подпрыгнула так высоко, как могла, и, словно паря в невесомости, достала рукой до лесенки на верхней части огромной машины. Ухватившись, Тихея больно врезалась в бок червя и всем телом ощутила его урчание.
А потом — скрежет и дрожь, с которой горный комбайн вгрызся в муравьиную змею, подминая ее под себя.
Брызнули раскаленные докрасна куски металла. Один упал на руку Тихеи; костюм заключил его в пузырь и выплюнул. Когда песчаный червь перешел в режим аварийной остановки, Тихея чуть не разжала пальцы. Червяка рвало маленькими ремонтными чайниками, и она ощутила укол вины. Тихея сидела на черве, пока дыхание не выровнялось, а жалобы костюма на холод не сделались слишком громкими.
Тогда она спрыгнула на грунт и стала карабкаться обратно — по направлению к Потайной Двери.
* * *
Рядом с Потайной Дверью оставалось несколько муравьев, но Тихея их проигнорировала. Они бесцельно перекатывались с места на места, и для постройки передатчика их недоставало. Она посмотрела наверх. Корабль из Большого Плохого Места остается пока далекой звездой. У нее есть время.
Ушибленные руки и ноги болели, но Тихея все-таки проползла сквозь Потайную Дверь в последний раз.
Лунный Народ все еще был там — ее ждали. Тихея посмотрела каждому в глаза. Потом уперла руки в боки.
— У меня есть желание, — сказала она. — Я хочу уйти. Я хочу, чтобы отныне Мозг подчинялся мне. Я хочу построить Хорошее Место своими руками. И я не хочу ничего забывать. Поэтому я хочу, чтобы вы все пошли со мной. — Она взглянула на Волшебника. — Вы можете это сделать?
Улыбнувшись, человек в цилиндре кивнул, поднял руки в белых перчатках, растопырил пальцы и взмахнул плащом с ярко-красным подбоем цвета рубина…
* * *
Другая Луна исчезла. Тихея моргнула и огляделась. Она стояла по ту сторону от Старика и Тролля, но теперь они были только скалами. А Лунный Народ жил внутри нее. «Когда столько народа внутри, должно быть тяжело», — подумала она и, наоборот, стала пустой и легкой.
Сперва неуверенно, потом все смелее она шагала вверх по склону горы Малапера, к Базе. Она не прыгала, как кролик, не бежала, как пантера, не кралась бесшумно на цыпочках, как служанка. То была ее собственная походка.
