ЭЛИНОР АРНАСОН
ХОЛМС ШЕРЛОК
ХВАРХАТСКАЯ ТАЙНА
В 1978 году Элинор Арнасон опубликовала свой первый роман «Кузнец» («The Sword Smith»), за ним последовали «Дочь короля медведя» («Daughter of the Bear King») и «На место воскресения» («То The Resurrection Station»). В 1991 году вышло ее самое известное произведение, одна из сильнейших книг 90-х, отмеченная критиками, — «Женщина железного народа» («А Woman of the Iron People»), сложный и масштабный роман, который получил престижную премию Джеймса Типтри — младшего. Рассказы Арнасон печатались в «Asimov’s Science Fiction», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Amazing», «Orbit», «Xanadu» и других журналах. Последние книги автора — «Кольцо мечей» («Ring of Swords»), «Могила отцов» («Tomb of the Fathers») и «Мамонты Великих равнин» («Mammoths of the Great Plains»). Ее рассказ «Звездный урожай» («Stellar Harvest») в 2000 году стал финалистом премии «Хьюго». Элинор Арнасон живет в Сент-Поле, штат Миннесота.
Здесь, в одном из рассказов длинного цикла о расе хвархатов, к которому относится и роман «Женщина железного народа», Элинор Арнасон поведала историю об инопланетянке, увлеченной литературным персонажем-землянином, и о том, к чему это неожиданно привело.
Одна женщина влюбилась в рассказы о человеке по имени Холмс Шерлок. Ее звали Амади Кла, она приехала из городка на северо-восточном побережье Великого северного континента. Еще в детстве она проявила способности к учебе, и семья отправила девочку в пансион, а затем в столичный колледж. Там Кла выучила несколько языков, включая английский, и стала переводчиком правительственного департамента.
Она не переводила военные сводки, поскольку этим занимались хвархатские мужчины в космосе. И не переводила техническую документацию, так как не обладала соответствующими знаниями. Вместо этого ей поручили художественную литературу.
— Многое можно узнать из историй, которые рассказывают люди, — сказала старшая по ее департаменту. — Если мы хотим понять человеков, а нам должно понимать своих врагов, то следует изучить их истории.
Беллетристику извлекали из компьютеров с захваченных кораблей землян. Сначала Департамент перевода отбирал тексты наугад. Большинство из них были так же плохи, как и романы, которые читали юноши и девушки хвархатов. Но оказалось, человеки составляют списки значимых произведений, так их молодежь могла узнать, какие истории обязательны для прочтения. Как только эти списки были найдены, Департамент стал отбирать для перевода известные и продуманные работы.
Старшая говорила:
— Наверное, можно изучать культуру, читая заурядные вещи. Есть те, кто именно так и утверждает. Но человеки — вид не заурядный. Они, несомненно, представляют опасность, поэтому их нельзя недооценивать. Если мы станем изучать самые слабые их работы, то решим, что имеем дело с глуп- нами. Но тот, кто способен разнести на куски хвархатский военный корабль, далеко не глуп.
После девяти лет, проведенных в столице, Кла потянуло назад — к отвесным скалам, фьордам и туманам ее родины. Она попросила разрешения работать из дома.
— Это возможно, — ответила старшая. — Но вам придется прилетать сюда несколько раз в год на совещания.
Кла согласилась, хотя не любила перелеты, и на каботажном грузовом судне отправилась домой.
Ее родной городок назывался Амади-Хьюил. Он стоял в глубине фьорда, под сенью высоких гор. Большинство жителей принадлежало к одному из двух родов — Амади или Хьюил, впрочем, попадались здесь и представители иных фамилий. На скале над фьордом располагалась правительственная метеорологическая станция. Обслуживали ее двое солдат с соседнего континента. Разумеется, они были любовниками, поскольку других мужчин их возраста в городке не сыскать. Почти все улетели в космос.
Большинство жителей — женщины, девочки, мальчики, старики и старухи — жили рыболовством. В холодном океане за пределами фьорда в изобилии встречались огромные, отливавшие серебром и медью косяки жирной рыбы. На окраине города стояла упаковочная фабрика, где улов замораживали или закатывали в банки; в цехах помельче производили деликатесные продукты: сушеные водоросли и копченое или маринованное мясо морских животных.
В городе сдавались квартиры и комнаты для рыбаков, чьи семейства обитали далеко в горах. Кла тоже решила снять жилье, а не возвращаться в один из домов рода Амади. Она привыкла жить сама.
В ее комнате были кровать, стол и два стула. Удобства — в конце коридора. Окно выходило на узкую улицу, которая круто спускалась к гавани. По счастью, электрических разъемов оказалось в достатке, и она могла подключить свой компьютер и две новенькие лампы где угодно. Полка вдоль одной из стен дала приют книгам и записям. Кла вселилась и принялась переводить.
Именно в то время она открыла для себя Холмса Шерлока. В городке если и случались преступления, то небольшие, в основном мелкие кражи и пьяные склоки. Но погода стояла туманная, дождливая и слякотная. Фонари за окном светили сквозь серую муть. Кла слышала звон и скрежет тележек, которые тянули цина, привозившие продукты из деревни.
Истории человеков хорошо вписались в ее новую жизнь — Кла словно в детство вернулась. Большая часть вымысла шокировала, поскольку касалась гетеросексуальной любви — темы, о которой хвархаты ничего не знали. Холмс Шерлок благопристойно проживал с другом, и тот мог быть, а мог и не быть его любовником. И когда этот друг — доктор по имени Уотсон Джон — в итоге связался с женщиной, как принято у человеков, Холмс Шерлок к противоположному полу оставался равнодушен.
Рассказы представляли собой головоломки, которые Холмс Шерлок решал с помощью своего интеллекта. Это привлекало Кла, она тоже не была романтична и с головой ушла в разгадывание смысла человеческих историй, зачастую весьма таинственных!
Через некоторое время она отправилась к местному ремесленнику и заказала себе трубку. Получилось очень похоже на ту, что курил Холмс Шерлок на иллюстрациях, — с изогнутым мундштуком и большой чашей. Кла набивала ее местными травами, чей ароматный дым, попадая в рот, успокаивал.
Холмс Шерлок носил знаменитую шляпу. Кла не стала заказывать копию этого изделия, поскольку оно выглядело нелепо, но вот иллюстрацию героя в плаще показала портному. У того не имелось ткани под названием «твид», но он сумел сшить прекрасный плащ из местной шерсти, отлично защищавшей от дождя и холода. Как и Холмс Шерлок, Кла была высокой и худой. Надев обновку, она решила, что теперь немного похожа на знаменитого сыщика человеков.
В остальном ее наряд был как у здешних обитателей: брюки, непромокаемые сапоги и туника, украшенная узорами на плечах, — такую носили как женщины, так и мужчины, хотя мотивы вышивки у них различались.
Дважды в год она летала в столицу и получала новые задания.
— Вы переводите слишком много рассказов о Холмсе Шерлоке, — говорила старшая. — Делайте это в собственное свободное время, раз так хочется. Мне нужны истории, объясняющие природу человеков. Поэтому я даю вам «Мадам Бовари» и «Путешествие на Запад».
Кла взяла их домой и читала «Мадам Бовари» во время долгого перелета над зимними равнинами и горами. Это была омерзительная история о женщине, попавшей в ловушку той жизни, которая ей не нравилась. Героиня — Бовари Эмма — заключила долгосрочный брачный контракт с мужчиной, который был тупым и некомпетентным врачом. Вот так поступали человеки. Вместо того чтобы производить детей благопристойным образом через искусственное осеменение или, если оно не доступно, путем добропорядочных краткосрочных контрактов на спаривание, они вступали в гетеросексуальный союз, который должен был длиться всю жизнь. И, как следовало ожидать, часто становились несчастными. У мужчин и женщин все- таки не так много общего, и большинство союзов — даже однополых — не могут сохраняться вечно. Хвархатам это было известно: любовь длится, пока не кончится.
Скучая со своим «мужем» — слово, которое означало владельца дома, — Бовари Эмма пыталась стать счастливой, вступая в сексуальные связи с другими мужчинами человеков и тратя деньги. Это не сработало. Мужчины оказались скверными. Расходы привели к долгам. В конце концов Бовари Эмма убила себя отвратительным ядом. Ее «муж» прожил еще долго и — будучи болваном, не способным изменить свою жизнь, — оставался несчастен.
Нелепый роман! Все в нем казались лжецами, дураками или и теми и другими одновременно. Как человеки могли наслаждаться чтением чего-то подобного? Да, в жизни бывают страдания. Да, встречаются люди, которые ведут себя глупо. Но такая длинная история непременно должна напоминать читателю — хотя бы иногда, по чуть-чуть — о хорошем поведении, о людях, которые блюдут свой долг, остаются верными роду и знают, как быть счастливыми.
Возможно, эту книгу следовало рассматривать в качестве довода против гетеросексуальной любви.
Проделав больше половины пути до дома, Кла пересела на гидросамолет, который спустился на воду в ее родном фьорде и причалил к пристани. Рыболовная флотилия была где-то в открытом море. Девушка вытащила из самолета свою сумку, оглядела фьорд, окруженный крутыми горными пиками и освещенный косыми лучами солнца. Холодный воздух пах соленой водой и рыбной фабрикой.
Хэх! Как же здорово вернуться!
Она перевела «Мадам Бовари» и отправила книгу старшей через информационную сеть планеты. Затем взялась за «Путешествие» — роман о приключениях обезьяны, которая тоже плохо себя вела. Но преступления обезьяны были не сексуального толка, и сама она оказалась явной обманщицей, но скорее славной, чем плохой, особенно в конце путешествия. И, в отличие от Бовари Эммы, училась на собственном опыте. Кла наслаждалась этим переводом, хотя книга оказалась очень длинной.
За время работы над историей обезьяны Кла познакомилась с соседкой, жившей на другом этаже того же дома. Женщина была невысокой и коренастой, со светло-серым мехом и почти прозрачными серыми глазами. Она происходила из рода Хьюил и работала врачом при рыболовной флотилии. Ей не нужно было выходить вместе с кораблями в море, больных и раненых рыбаков она принимала у себя и получала за это жалование от флота. Как и Кла, она предпочитала жить в одиночестве, а не в одном из домов своей семьи. Из-за детской травмы она прихрамывала, а еще любила читать.
Женщины начали видеться, чтобы обсуждать книги. Врач, которую звали Хьюил Мэл, прочла некоторые переводы Кла.
— Вообще-то мне не слишком понравились истории человеков. Там все очень странно, и я не улавливаю мораль.
— Не уверена, есть ли она там, — ответила Кла и пересказала «Мадам Бовари».
— От этой книги я постараюсь держаться подальше, — решительно произнесла доктор Мэл. — Как думаешь, твой перевод опубликуют?
— Нет. Он слишком шокирующий. Наши ученые его изучат и построят теории о поведении человеков. Давай лучше расскажу, над чем сейчас работаю.
Они шли по пристани дивным, ясным денем. Флот стоял у берега; скрипя и позвякивая, корабли качались на маленьких волнах. Кла пересказала историю обезьяны.
— Что такое обезьяна? — спросила доктор Мэл.
— Животное, которое каким-то образом связано с человеками, хотя оно покрыто шерстью — а человеки нет — и живет на деревьях.
Когда она закончила, многое опустив, поскольку книга на самом деле была очень длинной, доктор Мэл сказала:
— Надеюсь, эту опубликуют на нашем языке.
— Думаю, да. Хотя ее придется сократить, а некоторые части удалить. В основном она пристойна. И все-таки, кажется, человеки не могут быть на сто процентов пристойными. Очень странный вид.
— Они — все, что у нас есть, — заметила доктор Мэл.
Это была правда. Других разумных видов не нашлось. Почему Богиня дала хвархатам лишь одного спутника во тьме и холоде межзвездного пространства? Тем более человеки оказались неожиданно весьма похожими на хвархатов — и вместе с тем неприятно отличались. Конечно, если возможны два подобных друг другу вида, то возможно и множество несхожих, но таких не обнаружили. И почему, несмотря на сходство, человеки так смущают? У Кла не было ответа. Богиня славилась своим чувством юмора.
В конце концов Кла и доктор стали любовницами и переехали в большую квартиру с видом на фьорд. В свободное время Кла продолжала переводить рассказы о Холмсе Шерлоке и с разрешения старшей давала их почитать своей родне. Некоторые истории казались слишком рискованными для распространения, но по большей части они были благоразумными.
— Людям нужно привыкать к поведению человеков, — сказала старшая. — Но не всем сразу. Эх Мацехар проделала замечательную работу, превратив пьесы Шекспира Уильяма в тексты, которые мы способны понять. Теперь мы откроем немного больше правды о человеках, правда, пока только в вашем северном городке. Убедитесь, что вам вернули все копии после прочтения, и обязательно спросите, что люди об этом думают. Они заинтересованы или напуганы? Хотят познакомиться с человеками или держаться от них подальше?
Когда Кла и доктор были вместе уже почти год, в городе произошло нечто тревожное, и случилось это с одной из дальних кузин Кла. Как-то поздней ночью девушка вышла во фьорд на лодке и не вернулась. Утром люди отправились на поиски. Они нашли лодку, дрейфующую в спокойных зеленых водах, настолько прозрачных, что можно было разглядеть проворные косяки рыб. Лодка оказалась пустой, весла исчезли. Поиски продолжались до ночи и в последующие дни. Были найдены весла, качающиеся на воде неподалеку, но тело девушки так и не обнаружили.
Пропавшая была хорошей пловчихой, но в студеном фьорде легко получить переохлаждение и утонуть. В любом случае непонятно, зачем было отправляться в море на ночь глядя? Неужели дитя, выросшее в городе опытных моряков, могло выпасть из лодки и не суметь залезь обратно? И где, собственно, тело? Возможно, конечно, прилив унес его в океан, но это крайне маловероятно. Телу полагалось быть во фьорде и всплыть на поверхность.
Все это вместе выглядело загадкой.
Примерно через двадцать дней бабушка Кла послала за своей внучкой. Разумеется, та пришла — взобралась по крутой улице на холм, где стоял крупнейший из домов Амади. От вершины по всему склону тянулись ярусы дома, соединенные крытыми лестницами. Кла поднялась до самого верхнего здания. Ее бабушка сидела на террасе с видом на город и фьорд. В тот день было не холодно, тем не менее старушка закуталась в теплую куртку и накрыла колени пледом. На столе рядом с ней стоял чайник.
— Присаживайся, — произнесла бабушка. — Налей нам чаю.
Кла послушалась.
— Ты все еще носишь этот нелепый плащ, — заметила бабушка.
— Да.
— Я прочитала кое-какие твои истории о следователе человеков.
— Да? — отозвалась Кла. — Они вам понравились?
— Они кажутся чуждыми. — Бабушка отпила из своей чашки. — В нашем доме имеется собственная тайна.
Кла ждала.
— Исчезнувшая девушка, — продолжила бабушка через какое-то время. — Люди говорят, что она, должно быть, привязала к себе груз и специально бросилась в воду. Иначе бы ее тело уже всплыло. Думаю, такое возможно. Но мы не понимаем почему. У нее не было явной причины. Ее мать скорбит, но отказывается верить, что девушка умерла. Я бы хотела, чтобы ты расследовала эту загадку.
— Я переводчик, а не сыщик.
— Ты перевела множество историй о расследованиях. Наверняка чему-то научилась. Других кандидатур у нас нет, разве только в местное управление обратиться или в столицу. Но я хотела бы сохранить произошедшее в тайне на случай, если дело окажется постыдным.
Кла. задумавшись, глядела вниз, на зеленый фьорд, окруженный горами. Лучи солнца пробивались сквозь разорванную пелену облаков, оставляя на воде блики.
— Мне придется поговорить с людьми в доме и проверить компьютер девушки.
— Она стерла все файлы. Мы ничего не смогли восстановить. Это повод считать, что она все-таки себя убила.
— Тогда, возможно, у нее был секрет, — сказала Кла.
— Но какой? — отозвалась бабушка. — Трудно хранить секреты в семье или маленьком городке.
Кла не смогла отказаться. Просила бабушка — влиятельный матриарх. Кроме того. Кла хотелось узнать, получится ли у нее разгадать загадку. Она склонила голову в знак согласия и допила свой чай.
— Скажите домашним, что я буду задавать вопросы.
— Хорошо, — ответила бабушка. — Девочке было всего восемнадцать, она еще не до конца повзрослела, но отличалась умом и могла стать исключительной женщиной. Я хочу знать, что произошло.
Два дня спустя Кла вновь пришла в дом и опросила женщин, знавших девушку, которую звали Нэм.
Тихая, отвечали ей. Никаких близких друзей в семье или где-то еще. Когда она не занималась домашними делами или учебой, ей нравилось бродить в горах вокруг города. Она всегда носила камеру и создавала прекрасные пейзажные фотографии.
Одна из теть сказала:
— Я ожидала, что она поступит в художественную школу в столице. Ей бы хватило таланта.
— Можно посмотреть ее работы? — спросила Кла.
— Большая часть пропала. Они были в компьютере. Тебе известно, что она его почистила?
— Да.
— Но у некоторых из нас есть снимки, которые подарила Нэм. Я тебе покажу.
Кла прошлась с женщиной по дому Амади. Фотографии, висевшие на стенах общих и личных комнат, были действительно прекрасны: виды бескрайних горных долин и фьорда, крупные планы скал и растений. У девушки был потенциал. Жаль, что теперь ее не стало.
Кла вернулась в свою квартиру, набила травами трубку и закурила, глядя на пристань и далекую воду. Когда доктор Мэл возвратилась после осмотра рыбака, получившего тяжелый перелом, Кла описала свой день.
— Что будешь делать дальше? — спросила Мэл.
— Узнаю, куда девушка отправлялась гулять. Хочешь со мной?
— С моей-то ногой? Я не собираюсь хромать по проселкам.
— Давай арендуем цина и поедем, — предложила Кла.
Они отправились на следующий день, теплый, хотя и пасмурный. Время от времени накрапывал мелкий дождик. Цина были послушными животными, привычными к плохим наездникам, что пришлось очень кстати, так как ни Кла, ни доктор не имели особого опыта в этом способе путешествия.
Они посетили некоторые дома на городской окраине, слишком далекие, чтобы добираться до них пешком. Тем не менее в них жили родичи Амади или Хьюил, и рыбаков среди них было не много. По большей части там занимались выпасом скота или ухаживали за садами, которые росли под защитой каменных стен. Кое-кто из местных вспомнил девушку. Ее замечали на сельских дорогах и на склонах холмов. Застенчивая, она почти ни с кем не разговаривала, всегда носила с собой камеру и фотографировала все вокруг.
Кое-где к стенам пастушьих хижин были приколоты подаренные ею снимки: особо любимые животные, горы, сами хижины. У девушки действительно был наметанный глаз. Все, что она фотографировала, выглядело правдивым и искренним, таким же точным, как хороший удар, и сбалансированным, как добрая лодка, способная выдержать любой шторм.
— Большая потеря, — сказала доктор Мэл.
— Да, — отозвалась Кла.
После нескольких дней исследования близлежащих окрестностей они вернули цина в городское стойло и отправились домой. Вечером накатил туман, скрывший фьорд и соседние здания. Свет фонарей стал тусклым, звуки — приглушенными. Кла закурила трубку.
— Что дальше? — спросила доктор.
— В горы над фьордом ведут тропы. Там никто не живет, кроме двух солдат с метеостанции. Спросим о девушке у них.
— Слишком крутой подъем для меня, — заметила доктор Мэл.
Кла кивнула:
— Я пойду одна.
Она отправилась на следующий же день. Туман рассеялся, но низкие облака спрятали горные вершины. Вода фьорда сделалась серой, словно сталь. Кла взяла посох и опиралась на него, поднимаясь по узкой тропинке, ведущей к станции. Хэх! Это выглядело опасным! Склон резко обрывался над серой водой. Сверху нависали скалы — казалось, они вот-вот обрушатся. Кла была горожанкой и немного боялась высоты, хотя происходила из рода горцев. Ее таланты — это дар к языкам и пытливый ум.
Станция оказалась типовым металлическим зданием, пристроенным к отвесной скале. За ней была обзорная площадка с видом на фьорд. Оборудование выглядело куда более сложным, чем положено для обычной метеостанции. Ага, значит, обслуживание велось военными. Кто знает, за чем они наблюдали здесь, на родной защищенной планете? Несомненно, влиятельные женщины осведомлены о том, что тут происходило.
Из здания вышел солдат — стройный мужчина с темно-серым мехом. На нем были шорты, сандалии и куртка нараспашку.
«В повседневном», — отметила Кла.
— Чем могу помочь? — спросил он.
Кла объяснила, что ищет людей, встречавших Амади Нэм, застенчивую девушку, любившую фотографировать.
— Такой здесь не было, — ответил солдат.
— Хэх! — Кла поглядела на великолепный вид, открывавшийся за расставленным оборудованием.
Появился второй военный. Того же роста, что и первый, но гораздо массивнее, с густым белым мехом, кое-где пятнистым. Он тоже был в шортах, но без куртки. Вероятно, даже в такой прохладный, сырой день ему хватало тепла собственной шерсти.
Он подтвердил слова сослуживца. Девушка никогда не появлялась на станции.
Кла поблагодарила их и спустилась вниз. В сумерках она добралась до дома. В окнах квартиры светились лампы. В главной комнате был включен обогреватель. Доктор Мэл купила в городском магазине тушеную рыбу на ужин.
Они поели, затем Кла закурила, сидя в низком кресле у обогревателя. Доктор Мэл включила компьютер и смотрела пьесу по мировой информационной сети, ее больная нога покоилась на скамеечке. Музыка, восклицания — то гневные, то радостные — доносились до Кла, но в общем приглушенном бормотании слов было не различить.
Пьеса закончилась, доктор Мэл выключила компьютер и спросила:
— Ну как?
— У меня есть зацепка, — ответила Кла.
— Неужели?
Кла выбила свою трубку:
— Это похоже на собаку, которая поднимает ночью шум.
— Что такое собака?
— Домашнее животное, вроде сул, хотя меньше и не такое свирепое. Человеки используют их для выпаса стад и охраны, как мы — сулин. А в истории, которую ты, видимо, не читала, собака не издавала шума.
— Кла, хватит меня дразнить. Что ты пытаешься сказать?
— Собака не делала того, что от нее ожидали, и это стало ключом, который позволил Холмсу Шерлоку разгадать загадку.
— Ты встретила сул на горе?
— Я встретила двух молодых мужчин, которые сказали, что никогда не видели моей кузины, хотя она облазила каждый склон в этих краях и обожала фотографировать великолепные пейзажи.
— Они лгут?
— Почти наверняка.
— Зачем?
— Понятия не имею.
Доктор Мэл выглядела озадаченной:
— Они принадлежат к отдаленным семействам, и у них нет родни в городе. Зачем им здесь во что-то встревать? Если бы Амади Нэм была юношей, стоило бы заподозрить роман. Но она была девушкой, а солдаты — любовники, как всем известно.
— Это так, — ответила Кла. — Но я уверена, они лгут. Мне нужно их изобличить.
Доктор Мэл поднялась налить две чашки халина. Одну отдала Кла и снова уселась в кресле.
— Если они говорят правду, то подумают, что ты сошла с ума, и расскажут об этом в городе. Тебе придется терпеть насмешки. И что важнее, если они лгут, то сами безумны и могут быть опасны. Я бы пошла с тобой, если б не подъем.
— Завтра наведаюсь к бабушке и объясню ей ситуацию. Она сообразит, что делать.
— Хорошо, — сказала доктор Мэл.
Следующий день выдался холодным и ясным. Лужи на улицах стали льдом, превратив мощеные дороги в каток. Кла видела облачко собственного дыханья.
Бабушка сидела в доме, рядом со старомодной жаровней, полной пылающих углей.
— Налей нам по чашке чая, — велела старушка. — А потом поведай, что ты обнаружила.
Когда Кла закончила свой рассказ, матриарх произнесла:
— Солдат должно изобличить.
— Моя любовница предположила, что они могут быть опасны.
— Вряд ли. Но история тревожная. Произошло нечто неприятное. — Бабушка сделала еще один глоток чая. — Я хочу сохранить это внутри семьи. Подберу тебе в сопровождающие двух кузин — больших и сильных рыбачек. Даже если солдаты безумны, сомневаюсь, что они причинят вред трем женщинам, которые крупнее их, пусть ты и худышка. Рыбачки будут помощнее.
Через день Кла вернулась к метеостанции. Погода стояла все еще ясная и холодная. Фьорд отливал серебром.
Рыбачек, что пошли с ней, звали Серит и Дода. Обе приходились троюродными кузинами Кла и были высокими и плечистыми, с большими ножами за поясом. Серит несла гарпунное ружье, а Дода — дубинку.
— Это необходимо? — спросила Кла.
— Всегда будь начеку, — ответила Серит низким, спокойным голосом.
— Солдат готовили к войне, — добавила Дода. — Но их обучали воевать на космических кораблях. Как это здесь им поможет? А нам, в отличие от них, часто приходилось сражаться с крупной и опасной рыбой, которая яростно мечется, когда ее вытаскиваешь на палубу. Если солдаты станут нам угрожать, хотя это навряд ли, мы будем знать, что делать.
Когда они добрались до станции, к ним вышли оба мужчины.
— Чем вам помочь? — спросил темношерстный.
— Мы уверены, что Амади Нэм приходила сюда, — сказала Кла. — И поскольку- вы солгали, мы обыщем здание.
Что она надеялась найти? Какие-нибудь доказательства того, что девушка бывала там: распечатанные снимки или камеру, полную фотографий. Людям нелегко выбросить работы Амади Нэм.
Солдат нахмурился:
— Это военный объект. Вы не можете осматривать аппаратуру или здание, пока не получите разрешение от наших старших офицеров.
Серит вскинула гарпунное ружье:
— Тут вам не космос, где решения принимают командиры. А наш город, наш край и наша планета. Здесь управляют старшие женщины, и вы сидите на этой горе с их позволения — и с нашего тоже. Мы вправе знать, чем вы тут занимаетесь.
— Мы войдем, — сказала Кла.
— Женщины не сражаются и не убивают, — произнес темношерстный солдат, словно убеждая самого себя.
— Какая чушь, — ответила Серит. — Мы с Додой убиваем огромных рыбин и прочих морских тварей.
— Но не людей, — заметил солдат.
— Нет, конечно. Мы — рыбачки, да к тому же слишком молоды. Но кто решает, кому из новорожденных сохранить жизнь? Кто дарует смерть тем, у кого не осталось ничего, кроме страданий?
— Старухи, — покорно ответил пятнистый солдат.
— Так что, — удовлетворенно продолжила Серит, — женщины умеют драться и способны убить. Мы войдем в здание.
Кла почувствовала себя неловко. Как правило, мужчины и женщины не вмешивались в дела друг друга. Если бы зависело от нее, она бы дождалась, пока солдаты посоветуются со своим начальством, хотя и подозревала, что те просто хотят выиграть время. Выходит, им есть что скрывать и, будь у них возможность, получше перепрятать?
Но бабушка выбрала Серит и Доду. Старуха должна была знать, насколько они обе агрессивны.
Пятнистый вздохнул:
— Я не стану драться с женщинами, Перин, даже ради тебя.
А темношерстный знаком велел ему затихнуть!
«Итак, — подумала Кла, — тут есть тайна».
— Я войду и поищу. Вы двое последите за солдатами.
Дода, соглашаясь, махнула рукой, Серит кивнула.
Кла вошла в здание. Там было грязно, чего и следовало ожидать от двух молодых мужчин, которые жили сами по себе, без присмотра старших. На столах немытая посуда. Постели разворошены. Кла не заметила никаких следов девушки, даже в шкафах и под кроватями. Но между одной из коек и стеной торчали какие-то листки. Женщина вытащила их, удивляясь собственной наблюдательности. Это оказались распечатанные фотографии. На них были изображены зеленый фьорд, черно-белые горы и темношерстный солдат Перин.
Она вынесла снимки наружу:
— Что это?
— Это я снимал, — быстро сказал пятнистый.
Ложь, почти наверняка. Едва увидев, Кла узнала работы Нэм. Она отдала распечатки Доде и снова вернулась в здание. Какой неприятный опыт! Она была переводчиком, а не тем, кто рыскает по чужим домам.
На этот раз она отыскала девушку: та забилась в низкий шкафчик, согнувшись, словно складные ножницы, у которых лезвия прижимаются к ручкам.
— Выходи, — велела Кла.
— Нет, — ответила девушка приглушенным голосом.
— Не будь смешной, — сказала Кла. — Может, я и не смогу вытащить тебя, но со мной две большие, сильные рыбачки. Они легко выдернут тебя из этой норы.
Через минуту-другую девушка, застонав, выбралась из своего укрытия. Едва она распрямилась, Кла смогла получше ее рассмотреть. Пухленькая молодая женщина, одежда и мех в полном беспорядке. Она выглядела несчастной и злой.
Кла махнула рукой, и они вместе вышли наружу.
— Итак, — обратилась Кла к девушке и мужчинам, — что все это значит?
Амади Нэм смотрела угрюмо. Солдаты казались еще более несчастными, чем раньше. Никто не отвечал.
— Очень хорошо, — сказала Кла. — Мы все пойдем к бабушке. Если у девушки есть куртка, возьмите ее.
Пятнистый солдат вынес куртку.
— Надень ее и накинь капюшон, — обратилась Кла к девушке. — Не хочу, чтобы люди узнали, что ты жива, пока бабушка не приняла решение.
Девушка повиновалась, и все они спустились с горы, последней шла Серит, держа наготове гарпунное ружье.
Бабушка по-прежнему сидела у старой жаровни, хотя на этот раз свечение углей было практически незаметно. Комнату наполнял солнечный свет, лившийся сквозь окна, обращенные на восток. Блестели красные плитки на полу, а на стенах были хорошо видны картины с цветами и летающими насекомыми.
Дода подтолкнула девушку к старухе и сдернула капюшон.
— Что ж, ты всех нас заставила поволноваться, Нэм, — произнесла старая женщина и окинула взглядом остальных. — Достаньте стулья. У меня заболит шея, если из-за вас придется вертеть головой.
Мужчины принесли стулья, стоявшие вдоль стен, и поставили напротив старухи.
— Сядьте! — велела бабушка. — Кла, ты нашла Нэм на метеостанции. Это говорит само за себя. Но почему она находилась там? Почему лодка оказалась пустой? И почему компьютер Нэм был почищен?
— Думаю, пятнистый солдат сможет объяснить нам, — ответила Кла. — Он представляется мне самым разумным из этой троицы.
Мужчина сцепил на груди руки.
— Я знаю, что уже мертв. Позволите рассказать о том, что произошло?
— Да, — ответила бабушка. — Но постарайся быть кратким. И назови мне свое имя.
— Шарим Вирн.
— Продолжай.
— Мой любовник часто отлучался. Я работал больше него, но добровольно, из любви. Недавно его прогулки стали длиннее, и я начал замечать, что пропадает еда. Бухгалтерия на мне. Я был в курсе, сколько еды мы покупали и сколько обычно съедали. — Мужчина сделал паузу и мельком взглянул на своего товарища. — Я подумал, что он мог завести нового любовника. Но где бы он его нашел? И зачем кормит? В этом не было смысла. Поэтому я проследил за Перином. Он отправился в одну из горных пещер. Я зашел следом, ожидая застать его с другим. Но Перин сидел у костерка с девушкой и делил еду. Не ел вместе с ней, это было бы неприлично, но отдавал ей наши запасы. Я спросил: что это все значит? Сначала он отказался отвечать. Но в конце концов рассказал, что встретил девушку во время своих прогулок. Они оба обожали горы, оба чувствовали себя одинокими. Девушке, видимо, не нашлось кого любить, а у Перина был только я. Меня оказалось мало. — В голосе солдата послышалась горечь. — Они начали с разговоров, а закончили сексом.
Рыбачки шумно вдохнули, бабушка зашипела. А Кла была слишком шокирована, чтобы издать хотя бы звук. В прошлом, до искусственного оплодотворения, мужчины и женщины спаривались, но только после того, как их семьи заключали контракт, и только для того, чтобы зачать детей. Разумеется, случались извращенцы, но крайне редко — Кла никак не ожидала повстречаться с ними. И уж было совсем невероятно, что такой могла оказаться одна из ее рода.
— Продолжай, — сердито сказала бабушка.
— Девушка забеременела и пришла к Перину требовать помощи, — снова заговорил пятнистый. — Он понимал, что получит приказ покончить с собой, если эта история выйдет наружу. Поэтому прятал девушку, пока я их не нашел. Я настоял на том. чтобы привести ее в наше здание. В пещере холодно и сыро. Можно заболеть. А мне не хотелось отвечать за смерть женщины, пусть даже такой глупой и эгоистичной, как эта.
Он поднял голову, быстро взглянул на старуху:
— Знаю, что должен был сообщить старшим офицерам, но я любил Перина. Если б я послал доклад, за такой проступок ему бы грозила смерть. Мысль о том. что он погибнет, была для меня невыносима.
— Как ты мог любить его после секса с женщиной? — спросила Серит. Мужчина уставился на свои сцепленные руки:
— Не знаю. Но, проведя с ней какое-то время, я понял, что у девушки сильная воля. Убежден, что это она его совратила, а потом впутала в свой план.
Такое казалось неправдоподобным. Нэм было всего восемнадцать, еще два года до совершеннолетия.
Кла взглянула на девушку и увидела ее мрачное, решительное, злое лицо.
— В какой план? — спросила бабушка.
— Она почистила свой компьютер, чтобы никто не узнал, где она бывала и что фотографировала. А после для доказательства своей смерти бросила во фьорде пустую лодку. Затем пришла к Перину и заставила ей помогать. У него не было выбора. Если бы она рассказала своей семье — то есть вам — о том, что произошло, он бы умер. А если и не умер бы — семья у него влиятельная. — то получил бы очень плохое назначение. В городе девушка оставаться не смела, ее родня обо всем бы узнала. И путешествовать беременная тоже не могла. Одинокая женщина в таком положении привлекала бы к себе слишком много внимания. Люди останавливали бы ее, предлагая помощь и задавая неудобные вопросы: где родные? Почему она одна?
— Говоришь, что любишь своего Перина, а теперь рассказываешь такую ужасную историю, — сказала бабушка Кла.
— И добром она не закончится, — ответил пятнистый солдат. — Рожать девушке пришлось бы одной, безо всякой помощи, не считая меня и Перина. Хэх! Это было бы жутко! А выживи ребенок, что бы с ним случилось? Дети не появляются из ниоткуда. Они — результат контрактов на спаривание. У них есть семьи. Не бывает такого, чтобы мать оставалась одна с ребенком.
— Так и есть, — сказала бабушка.
— Мне стало ясно, что ребенок умрет, даже если родится здоровым. Как еще Перин и девушка смогли бы скрыть то, что натворили? — Он сделал паузу и глубоко вздохнул. — Беглянка сказала, что после родов поедет в столицу. Там есть люди, которые живут в тени и зарабатывают на жизнь незаконными делишками. Она планировала стать одной из них. И ни разу не обмолвилась о том, что же будет с ребенком. Пока все это происходило, моя любовь к Перину сходила на нет. Как он мог быть таким глупым? Мне стало очевидно, что девушка наделена более сильной волей. А Перин действовал, ведомый слабостью и страхом разоблачения. Я бы признался во всем вашей семье или своим старшим офицерам, но к тому времени сам запутался. Я тоже виноват. Меня ждал приказ покончить с собой, если бы все раскрылось.
— Верно, — сказала бабушка Кла и посмотрела на Нэм. — Ну, дитя, зачем ты это натворила?
— Я люблю его, — упрямо ответила Нэм, хотя Кла не была уверена, что девушка имела в виду именно это. Разве может любовь вытерпеть подобное?
— Как? — - спросила старуха. — Ведь он мужчина.
— Я не могу изменить то, что чувствую.
— Разумеется, можешь.
— Нет, — отрезала девушка.
— Вели им всем убить себя, — вмешалась Серит. — Они отвратительны.
Старуха посмотрела на Кла:
— Ты изучала преступления человеков. Каково твое мнение?
— Два самоубийства подряд вызовут пересуды, — ответила Кла. — Допустим, можно сослаться на какую-то ссору любовников. Но почему они оба покончили с собой? Никто не мешал их любви. Это станет загадкой. Пойдут разговоры, домыслы, и, вероятно, начнется военное расследование. Мы этого не хотим. Касательно девушки: все думают, что она мертва. Но, если она покончит с собой, нам придется прятать тело. Если этого не сделать, люди зададутся вопросом, где она была до момента смерти. К тому же беременность — еще одна проблема. Если Шарим Вирн прав, девушка задумывала убить ребенка или позволить ему умереть. У нас нет причин считать малыша ущербным, так что мне не по себе от идеи привести в исполнение план его матери.
— Да. — Бабушка откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — Всем молчать. Мне надо подумать.
Они сидели и ждали. Солнечный свет медленно двигался по полу и постепенно покидал комнату. Кла нужно было в туалет, а еще хотелось выпить чашку чая или халина. Но она сидела тихо.
Наконец бабушка открыла глаза:
— Важно сохранить эту историю в тайне. Одним из выходов стала бы смерть всех троих. Но, как говорит Кла, это может вызвать пересуды и сомнения, а тут еще и ребенок. Так что, — она указала на солдат, — вы отправитесь добровольцами в космос, подальше, в зону военных действий, где не встретите женщин. Среди родственников моей семьи есть влиятельные фигуры в армии. Они убедятся, что вы получили назначения по вашему желанию. Ну а ты, Нэм, останешься в этом доме, пока не появится ребенок. У тебя есть беременная кузина. Скажем, что у нее родились близнецы. Мне ужасно неприятно, что придется обманывать род, предоставивший ей сперму. Но мы сделаем то, что должны, и я надеюсь, тебе стыдно за ложь, пойти на которую ты вынуждаешь своих родных.
Кла посмотрела на Амади Нэм. На лице у той не было ни намека на стыд.
— После рождения ребенка, — продолжала бабушка, — у тебя будет выбор: либо остаться здесь и изучать искусство по мировой информационной сети, либо уйти и отправиться в тень. Если останешься, мы будем следить за тобой, чтобы вовремя заметить признаки недостойного поведения. Доверять тебе мы не можем, Нэм. Ты инициативна и сильна, но у тебя нет самоконтроля и чувства долга перед семьей. Это опасное сочетание.
— Я уйду, — сказала Нэм.
Бабушка вздохнула:
— Если хочешь жить в столичной тени, прекрасно! Но никому не называй свою фамилию.
— Не стану, — уверила ее беглянка. — Я презираю всех вас и этот город.
— Почему? — удивилась Кла.
— Посмотри на себя, — ответила девушка. — Прикидываешься человеком в этом глупом плаще.
— Кому от этого плохо? — спросила Кла.
— А ты, — Нэм посмотрела на бабушку, — притворяешься, что ничего и не произошло, потому что боишься сплетен.
— Сплетня может нанести большой вред, — заметила старуха.
— Мир меняется, — сказала Нэм. — В небе пришельцы! Но ваши жизни остаются прежними, полными страха и притворства.
— В небе нет пришельцев, — твердо произнесла бабушка Кла. — Человеки все еще далеко от нашей родной системы. — На мгновение она замолчала. — Надеюсь, у ребенка будет твой талант к искусству, но не твой вздорный характер. Это был неприятный разговор. Я устала. Хочу вздремнуть. Все прочь.
— Ты остаешься в доме, — сказала Серит блудной кузине. — Мы не хотим, чтобы кто-то вне семьи узнал, что ты жива.
Девушка выразила согласие, хотя и выглядела угрюмой.
Кла вышла вместе с солдатами.
— Спасибо, — произнес пятнистый, прежде чем они расстались. — Вы сказали, что наши самоубийства вызовут пересуды. Только поэтому мы с Перином живы.
— В будущем ведите себя лучше, — произнесла Кла.
Мужчина коротко улыбнулся:
— На войне нам не представится возможности вести себя дурно. — Он оглянулся на горы. — Я буду скучать по этим краям. Но космос может оказаться безопасней.
Солдаты быстрым шагом пошли прочь. Они держались порознь, как люди, находящиеся в ссоре.
Кла вернулась в свою квартиру. Было уже поздно, и солнце зашло за горы, хотя его свет все еще касался высоких пиков, слегка припорошенных снегом. Фьорд был тихим и серым.
Доктор Мэл пила чай в главной комнате. Кла уселась и пересказала всю историю. Мэл принадлежала к другому роду, но была врачом и умела хранить секреты.
По окончании та заметила:
— Ты разгадала свою загадку.
— Уродливая история, — ответила Кла. — Хотела бы я по-прежнему верить, что девушка утонула.
— Это неправильно, — твердо произнесла Мэл. — Жизнь беглянки может быть трудной, но у нее все еще есть будущее. У мертвых же нет ничего. — Она наполнила свою чашку и налила чая для Кла. — Скорее всего, девушка откажется от своего противоестественного интереса к мужчинам. А если нет… что ж, в тени есть люди, которые знают о контрацептивах.
— Неужели? — спросила Кла.
Мэл усмехнулась:
— Ты лучше разбираешься в преступлениях древнего города человеков Лондона, чем в дурном поведении здесь. Разумеется, есть хвархаты, чьи поступки нельзя считать приемлемыми, и, само собой, они учатся справляться с последствиями. Врачам об этом известно, хотя мы редко такое обсуждаем.
— В рассказах, которые я переводила, решение головоломки приносит удовлетворение. Финал кажется аккуратным и завершенным, хотя, конечно, я не все понимаю. В конце концов, человеки иные. Я могу перевести их слова, а не мысли. Но окончание этой истории не успокаивает, — сказала Кла.
— Как же иначе? С молодыми мужчинами все наверняка будет в порядке, когда они окажутся в части под присмотром офицеров. У ребенка тоже все сложится хорошо: он родится в доме твоей бабушки и получит воспитание в семье. Вот с девушкой не все ясно. Возможно, она предпочтет остаться здесь и серьезно заняться фотографией. Ее работы очень перспективные.
— Не верю, что Нэм останется. Она злится, хотя я не понимаю почему. Может быть, из-за стыда. Сказала, что наши жизни полны страха и притворства.
— Мы живем, как требуют правила и долг, — заметила доктор Мэл. — Большинство из нас боится того, что произойдет, если нарушить правила. И, как в этой истории, мы можем притвориться, что ничего не произошло, вместо того чтобы иметь дело с последствиями нарушения правил. Плохо ли это? Я так не думаю. Мне бы не хотелось жить в хаосе, без сети родственных связей, которые нас объединяют. Девушка, возможно, желает большей честности. В общем, почти все мы стремимся к комфортной жизни.
Мэл замолчала, очевидно задумавшись, а потом добавила:
— В одном она права. Наш мир меняется так, как люди сто лет назад и представить себе не могли. Взгляни на свою работу: переводишь литературу человеков. В прошлом такой профессии и не существовало. Теперь благодаря тебе мы знаем о Холмсе Шерлоке и мрачных закоулках Лондона, а еще о той раздражающей женщине, которая жила в собственной тени.
— Бовари Эмма. Этот перевод никогда не будет опубликован. Он слишком шокирующий.
Мэл коротко улыбнулась:
— Посмотри, как мы себя защищаем!
— Точно!
Мел одарила Кла игривым влюбленным взглядом и вернулась к своей мысли, словно сул, взявший след:
— Всегда были люди, которые чувствовали себя связанными нашими правилами. Многие из них остаются со своими семьями, но они несчастны. Кто-то уходит, отправляется в тень. Одни — преступники, другие — изгои или чудаки. Доктора знают о них, поскольку мы должны наблюдать за всеми — и сложными людьми тоже, — чтобы отслеживать болезни. Общественное здравоохранение требует лечить даже тех, кого мы не одобряем. Можно ли быть счастливым в тени? Думаю, да. Холмс Шерлок был счастлив, хотя он жил вне семьи и по собственным правилам, а еще с ним рядом находился Уотсон Джон, достаточно странный, чтобы наслаждаться жизнью с Холмсом Шерлоком. Раздражающая женщина… напомни мне ее имя.
— Бовари Эмма.
Доктор Мэл с благодарностью кивнула:
— Она была несчастна, но из твоего пересказа непохоже, что она была способна справиться с трудной жизнью. Или даже с обычной жизнью.
— Это человеки, и они воображаемые!
— Но мы все еще можем учиться у них. Мы всегда можем учиться у других людей.
— Ты думаешь, что девушка сумеет быть счастливой и среди изгоев? — спросила Кла.
— Счастливее, чем в своей — в твоей — семье. Я назову тебе имя. Пожалуйста, передай его Нэм. прежде чем та покинет дом. Это врач из столицы, хорошая женщина, которая лечит людей в тени и коллекционирует искусство. Она поможет Нэм устроиться. А если ей понравятся работы Нэм, подыщет для нее агента. Хорошего фотографа не следует терять.
Кла посмотрела на Мэл. Эта женщина, которую она любила, которая жила в маленьком городке и лечила травмы рыбаков, знала о людях больше, чем она, жившая в столице и годами переводившая романы человеков. Оказалось, людей понять труднее, чем она предполагала, даже тех, которых любишь. Но Мэл права. Хорошего фотографа не следовало терять. Возможно, все наладится. Но будет лучше, если беспокойная девушка исчезнет из жизни Кла.
Доктор Мэл встала и, прихрамывая, подошла к окну. Через мгновение к ней присоединилась Кла. Зажигались уличные фонари и огни на рыбацких лодках, пришвартованных к причалам. Высоко на горе мелькнул слабый отблеск — это солдаты добрались домой.
