Пятнадцать лет назад я был психологически сломленным человеком и пытался завершить полный оскорблений и эмоционально мучительный брак. Я претендовал на единоличную опеку над моим трехлетним сыном Бенжамином, что не было ни однозначно, ни просто, и обратился за помощью к Джилл Малинг, психотерапевту в Дирфилде, штат Иллинойс. Джилл не только дала мне понять, что совместная опека может быть успешной, – она помогла мне разобраться и частично оправиться от травмы, которую я получил. Насколько я нуждался в сострадании и сочувствии, настолько же мне был необходим своего рода свидетель моих ужасных травматических историй.

Джилл помогла мне ощутить интеллектуальную и эмоциональную связь с более глубокой и скрытой природой моей эмоциональной боли после развода. Вместо того чтобы сосредоточиться на том, что я испытал и как это на меня влияло, она способствовала моему более широкому осознанию того, каким образом моя ситуация оказалась результатом моего мучительного детства. Чтобы донести до меня эту точку зрения, она посоветовала прочесть книгу доктора Элис Миллер «Драма посланного в дар ребенка», которая обсуждается в главе 7.

Мало того что проницательный анализ и психологические выводы доктора Миллер изменили мою жизнь – они просто перевернули мой мир с ног на голову! Ее книга помогла мне понять ключевую роль травмы привязанности во время развития созависимости. Миллер пришла к выводу, что, поскольку патологические нарциссичные родители не способны безусловно любить кого-либо, их дети будут испытывать травматический опыт, который я называю травмой привязанности. Доктор Миллер выдвинула предположение, что уникальные стратегии выживания или адаптации ребенка к травме привязанности в значительной мере формируют их личностное развитие и взрослые паттерны в отношениях.

Чтобы ребенок мог избежать серьезной травмы привязанности, он должен овладеть своеобразной психологической гимнастикой. Это требует подавления инстинктивных и рефлекторных эмоциональных реакций, таких как чувства безнадежности, злости и разочарования, с помощью которых можно заставить родителя лучше относиться к нему. Ребенок, который успешно изменяет свои эмоциональные реакции на пренебрежение, депривацию или жестокое обращение, вознаграждается крайне желанной позицией «любимчика» этого родителя. Этот ребенок становится долгожданным ниспосланным «подарком», который успокаивает родительские, большей частью бессознательные, чувства неудовлетворенности и глубокого внутреннего стыда. «Посланный в дар» ребенок щедро награждается условной любовью, уважением и заботой, в то время как остальные становятся жертвами разрушительных прихотей и реакций нарциссичного родителя.

Отношения нарциссичного родителя и «посланного в дар» ребенка психологически вывернуты наизнанку, поскольку ребенок обеспечивает психологический комфорт взрослого, а не наоборот. Заставив нарциссичного родителя лучше относиться к себе, он обеспечивает себе целый кладезь сокровищ эмоционального подтверждения, похвалы и внимания. Ребенок гарантирует себе особый статус в семье, если сохраняет позицию «маленького принца» или «маленькой принцессы». Лишение благосклонности не рассматривается; ребенку будут ежедневно напоминать, что неудача принесет дорогостоящие и болезненные последствия.

Нарушения или травма в процессе формирования привязанности родителя и ребенка происходит не только благодаря тому, что было сделано, а чего не сделано по отношению к ребенку, но также через опосредованный опыт – изучение, основанное на наблюдении. Присутствие при серьезном насилии, пренебрежении и/или депривации по отношению к людям, которых вы любите, становится не менее пугающим и разрушительным, чем непосредственное переживание такого обращения. Это служит постоянным напоминанием о цене ошибки в роли «посланного в дар» ребенка. Такое давление развивает высокоточные эмоциональные «радары», которые он использует для постоянного сканирования физической и эмоциональной обстановки на наличие потенциальных наземных мин.

Глубокий внутренний стыд и изнурительная травма привязанности патологического нарцисса требуют восстанавливающей и почти лекарственной ценности «дара» ребенка. Выкачивание желанных «соков» из «посланного в дар» ребенка позволяет им сохранить хрупкое чувство псевдосамооценки и собственной важности. Для нарцисса важно, чтобы в семье всегда был хотя бы один «подаренный» ребенок. Его отсутствие приведет к возвращению глубокого внутреннего стыда на сознательном уровне, что вызовет с трудом поддающийся объяснению экзистенциальный кризис.

Согласно моей ТСО, «детская травма» доктора Миллер превращается в шаблон отношений – бессознательное руководство к действию для дисфункциональных отношений нулевой суммы. По этой причине парадоксальное чувство знакомства с нарциссичными людьми – еще одно объяснение отношений созависимого и патологического нарцисса. С этой точки зрения, Миллер использует свою теорию развития и привязанности, чтобы прояснить почему дети-«подарки» выбирают взрослые профессии, в которых ценятся их встроенные способности сочувствия, эмпатии и жертвенности.