Глава двадцать пятая: В пустыне
На стоянке конвоя нас ждало удивительное зрелище.
Вопя от ужаса, лесорубы разбегались в разные стороны, бросая на месте свои бензопилы и топоры. Некоторые укрывались внутри грузовиков, некоторые хватали ружья убитых солдат, и палили куда-то в сторону деревьев. А там, куда они палили, стояло… одним словом, нечто.
В холке около двадцати метров, эта тварина имела округлую морду, две большие задние лапы и две короткие передние, огромный хвост и бугристую, черную кожу. На моих глазах один из лесорубов, обезумев от страха, храбро кинулся на нее, и метнул тяжелый топор, а тот, крутанувшись в воздухе, отскочил от кожи монстра, как от стальной брони. В ответ эта гадина опустилась на короткие передние лапы, высунула свой очень длинный, метров так пятнадцать гибкий язык, обвила беднягу за ноги, и утащило к себе в пасть, проглотив, даже не потрудившись разжевать. А потом нанесла удар хвостом, и одно из деревьев свалилось, придавив еще троих бедняг, не успевших увернуться.
Блин, всего на пять минут отошли, а тут уже творится какая-то дикая, мать ее, хреновина!
— Мафую? — спросил я в надежде, что в богатейшей базе знаний маленькой охотницы найдется какая-нибудь полезная информация насчет того, кто это такой и почему я уже его боюсь. Но Мафую лишь слегка пожала плечами, поставленная в тупик не меньше меня. Отлично, значит, нас ждет новый, бесценный опыт, а его, как известно, не пропьешь.
Поскольку все солдаты были деморализованы моим внезапным превращением в боевую куклу, а лесорубы не умели обращаться с оружием, то и помощи ждать было не от кого. Пока я стоял и втыкал, Мафую уже пошла в атаку. Сорвавшись с места, она метнула один из своих клинков в голову чудища, но тот как раз дернулся, клинок попал в веко и отскочил, как перед этим топор. Затем проскользнула у меня между ногами, вскочила на труп одного из солдатов, высоко подпрыгнула, и повисла на спине у этого монстра, держась одной рукой за какие-то выступы на коже, а другой рукой нашаривая, куда воткнуть отравленное лезвие второго клинка. К несчастью, какой-то лесоруб как раз в это время схватил валявшийся поблизости автомат, поднял его, и в отчаянии выпустил мощную очередь в грудь зверя — тот наклонился, и скакнул вперед, буквально размазав беднягу на месте своим весом. От этого передвижения Мафую сорвалась, упала на землю, перекатилась, и уже поднялась, чтобы повторить попытку еще раз, когда я ухватил ее за плечо:
— Погоди, у меня есть идея получше.
— Говори.
— Отвлеки его, а потом жди сигнала. Давай, пошла!
Сам я кинулся к грузовикам конвоя. Сами грузовики меня не интересовали, ровно как и то, что было внутри, но между ними стояли грозные армейские джипы, своего рода "Хаммеры", только производства далекого будущего. Выбрав самый последний, в хвосте колонны, я перескочил через капот, и присел за ним. За моей спиной маленькая охотница оттолкнула в сторону лесоруба, увернулась от выстрела длинного языка зверя, и метнула в него подобранный где-то камень.
Двери джипа были не заперты, матерясь, я залез внутрь, чувствуя себя, как слон в посудной лавке. Не то, чтобы я совсем не умел водить, кое-какие практические знания у меня были, а во время поездки у меня была возможность понаблюдать за сержантом Кармайклом, и запомнить, какие рычаги он двигает и какие педали нажимает. Ключи висели на приборной доске, но когда я схватил их и сунулся искать замок зажигания, то обнаружил, что его нет на привычном для всех автомобилистов месте. Много плохих слов я перебрал за те две минуты, пока выяснял, как завести эту махину и тронуть ее с места, много проклятий упало на головы криворуким разработчикам чудо машины.
— Заводись, сволочь, кому сказал! Щас фару тебе разобью! — мотор приглушенно запел. — Ну, вот и договорились.
Джип сдал назад, и врезался в дерево, потом двинулся вперед, и уткнулся в кузов грузовика. Лишь с третьей попытки мне удалось вовремя вывернуть руль, как надо. Поискав глазами, я нашел кнопку с изображением трубы, и нажал ее — поляну наполнило низкое гудение. Монстр обернулся.
— Ко мне, — Мафую кинула в него еще один камень, и замахала руками. — Давай, малыш, поймай меня.
Зверь зарычал, и выстрелил своим языком. В последний момент Мафую увернулась, и взмахнула рукой — клинок ушел под землю, надежно пригвоздив к ней язык. Чудище дернулось, яростно завыло от боли, и неуклюже затопталось на месте. В тот же миг я вжал педаль газа, и внедорожник тяжело сорвался с места, набирая скорость.
За секунду до удара я выпустил руль и вцепился в ремень безопасности, закрывая глаза. Тяжелая армейская махина сбила зверя с ног, тело шмякнулось на крышу, продавив потолок внутрь, перекатилось и рухнуло с той стороны. Когтистая лапа чиркнула по ветровому стеклу, осколками меня забрызгало с ног до головы. В воздухе мелькнула маленькая фигурка с золотистыми косами. Один взмах — и клинок с отравленным лезвием пронзил левый глаз монстра, скрывшись в нем почти по рукоятку. Тело конкульсивно дернулось, и замерло. Между тем неуправляемый джип пошел влево, и на своем небольшом ходу врезался в дерево, снеся его, как пушинку, после чего наконец-то остановился.
Кашляя и задыхаясь от наполнившего кабину дыма, я распахнул дверь, вывалился наружу, и привалился спиной к переднему колесу, попутно ощупывая ссадину на лбу. Покатались, называется.
— Маузер, ты жив? — Мафую выдернула нож из глаза, и легко спрыгнула с морды на землю.
— Вроде да, — вставать мне пока не хотелось. — Классно я придумал, скажи?
— Молодец.
На поляне наступила тишина. Постанывая от боли, лесорубы медленно поднимались, те, что не могли подняться, ползли к палатке. Осмотревшись, я понял, что не успел спасти много, каких-то семь или восемь человек, и это при том, что изначально их было около двадцати. Мое настроение упало окончательно.
— Вставай, — Мафую протянула мне руку. — Надо уходить, пока не пришло подкрепление, и нас снова не арестовали.
— Угу. Главное, что сорментий мы защитили.
Монстр лежал неподвижно, единственный уцелевший глаз уставился на нас с невыразимой ненавистью. Но мое внимание привлекло не это, а совсем другое.
— Подожди.
— Что?
— Видишь, у него на лбу что-то нарисовано? Что это?
Не без опаски мы подошли ближе. Стараясь не смотреть на окровавленную пену, застывшую на губах зверя, я наклонился к нему поближе. Мафую тоже посмотрела.
— Какие-то черные следы. Вроде, как брызги.
— Это метка, — я указал на ровные линии. — Даже больше похоже на клеймо. Видишь, оно изображает букву, а внутри нее — кружочек.
— Маузер…
— Интересно, а что будет, если дотронуться?
— Не трогай!
Но было уже поздно.
Стоило моему указательному пальцу прикоснуться к метке, как зверь резко дернулся. У меня душа ушла в пятки, я отпрыгнул назад, решив, что он ожил, и сейчас кинется на нас. Но вместо этого по глазам ударила яркая вспышка, а потом вокруг наступила беспросветная темнота….
*************
Почему я лежу в такой бесстыдной позе, аки крепостной перед поркой? Где моя вуа-а-анна, где моя чашечка кофэ? Хотя по ощущениям, блин, реально, как в бане — жара такая, что аж кожа плавится. Может, меня все-таки в котел запихнули? Надо бы не забыть попросить в этот раз, чтобы ко мне никого не подсаживали, хватило уже одного дебила и рыжей лентяйки на мою голову. Ну вот, опять вспомнил.
Приоткрыв глаза, я застонал, и попытался как-то выбраться из того неудобного положения, в котором моя колени были согнуты, корма задрана вверх а лицо уткнулось в песок. Перед глазами раскинулось тело мертвого гиганта, и, к счастью, оно все также не подавало никаких признаков жизни. А потом мое внимание привлек чавкающий звук. Сидя у головы чудовища, маленькая охотница сосредоточенно работала ножом, вырезая из дыры в башке куски мяса, и засовывая в эту дыру руки, которые уже по локоть были в крови. Чуток прибалдев от такой картины, я неуклюже поднялся, и побежал к ней, падая через каждые два шага.
— Мафую, фу! Нельзя! Выплюнь каку! Ты что уже, вообще чокнулась?
— Проснулся? — сунув руки в дыру по плечи, она удовлетворенно вздохнула, и вытащила какой-то предмет. — Вот, полюбуйся.
— И что это? — я с отвращением посмотрел на перемазанный кровью кругляшок, внутри которого был установлен синий потускневший камень.
— Работающий на органике телепорт, который и перебросил нас сюда, — Мафую достала из поясной сумки тряпицу, и начала вытирать руки. — Я такой уже видела. На третьей базе. Отец брал меня на экскурсию в военную лабораторию.
— Фух, а я уже решил, что ты его мозги сожрать собралась. Ну, типа, чтобы его сила тебе передалась. Телепорт — это хреново. Кстати, а почему так жарко?
— А чего ты в пустыне ожидал, снега со льдом? — она пожала плечами.
— Чевой? — я осторожно посмотрел вправо и влево.
Бесконечное море песка до самого горизонта.
Ни одного деревца или кустика.
И палящее солнце в безоблачном небе.
Колени мои подогнулись.
— ДА ВЫ ВКОНЕЦ УЖЕ ИЗДЕВАЕТЕСЬ? — казалось, этот крик достиг самых отдаленных уголков нашей бескрайней Галактики.
— Радиус действия телепорта невелик, всего несколько тысяч километров, — сообщила Мафую. — Мы были там, где раньше находилась Северная Америка. Переместиться могли только в пределах этой страны. И где мы?
Я активизировал свои географические познания. Не помогло.
— Где?
— Штат Невада. По крайней мере, я так думаю. Здесь нет джунглей, только выжженная пустыня. Некоторые территории заражены радиацией. Приспособиться могут только сильнейшие формы жизни, которые даже нам встретить еще не довелось. Маузер?
— Чего?
— Долго ты еще будешь стоять на коленях?
Я машинально посмотрел вниз, и торопливо поднялся, отряхивая штаны.
— И ничего я не испугался, просто молился Богу в благодарность за то, что нас забросило не на Северный Полюс.
— Зря молился, — заметила маленькая охотница. — Еще неизвестно, где хуже.
Пришлось с ней согласиться.
**************
Помните, в прошлой главе я говорил, что при попадании сюда обрадовался возможности побывать везде, где захочу? Так вот, забудьте. Все, что мне сейчас хотелось — вернуться домой, в наше лесное убежище, и не высовывать оттуда носа хотя бы до следующего Рождества. Нафиг таких туроператоров.
— Мафую, куда мы идем?
— Прежде всего, нужно найти воду, — сказала она, не оборачиваясь. — Это самое главное. Потом дождаться захода солнца, и определить, где запад, а где восток. Дальше по ситуации.
— Давай передохнем, у меня уже ноги болят.
— Мы идем всего пятнадцать минут.
— И всего два перекура! Зачем искать способы выживания, если можно сдохнуть, пока их ищешь?
Наверное, со стороны забавно было наблюдать, как бравый начальник знаменитого на весь мир ООО теперь превратился в самого ужасного попутчика, какого можно только себе представить. Но я ничего не мог поделать, с жарой у меня всегда были самые натянутые отношения. Стоило только столбику термометра подняться выше +25, как мне начинало казаться, что я вот-вот откину копыта, уж не знаю, с каким таким врожденным дефектом это связано. Каждый год три месяца лета превращались для меня в невообразимые страдания. Я мог потерять сознание посреди улицы, мог весь день валяться на диване, страдая от дикой головной боли, да что там, я мог хоть сутки не открывать глаза, лишь бы не видеть этого долбанного солнца. И никакие лекарства от этого не спасали.
Но в джунглях хоть деревья, тенёк, прохлада, еще можно потерпеть. А здесь? Открытое пространство! Не помогло даже то, что я по совету Мафую обвязал голову рубахой, оставив открытым торс. Пот стекал по спине, на губах чувствовался привкус соли, ноги вязли в песке. Да уж, охотиться в пустыне точно не мое. Пусть здесь хоть набитые золотом мешки ходят, я сюда даже не сунусь. Но в том-то и дело, что для того, чтобы больше сюда не сунуться, надо сначала отсюда выбраться. А это еще, знаете, под большим вопросом.
Так я и шел, размышляя об этом, ориентируясь на бредущую впереди фигурку с двумя косами и ворочая пересохшими губами:
— Мафую… Даша… Кира… Мафую-Даша-Кира-Даша-Мафую-Кира-Даша, Шаматира-кара-фаша, мафи-раша… — впереди внезапно блеснула голубая полоска. — Вода!
— Погоди!
Одним прыжком (откуда только силы взялись?) я обогнал Мафую, упал, и пополз к круглому крошечному пруду с кристалльно-чистой, голубой водой и небольшой пальмой, приткнувшейся на бережку. Но не успел даже наклониться, как пруд вдруг свернулся, и превратился в громадную угольно-черную черепаху с двумя головами, каждая скалит зубастую пасть. Заорав от ужаса, я упал на спину, и быстро пополз назад. Между тем Мафую невозмутимо махнула клинком, и правая голова упала на песок, после чего левая нырнула под панцирь, и вся эта громадина задним ходом быстро дала деру, улепетывая от нас совсем не с черепашьей скоростью.
— А, ужас какой!
— Я слышала, что местные хищники наводят иллюзию миражей, чтобы заманивать жертв, — маленькая охотница ухватила меня за локоть, и одним рывком поставила на ноги. — Только не знала, правда это или нет. Теперь убедилась, что правда.
— Что еще ты слышала? — мрачно спросил я. — Много тут косточек пропавших без вести людей находили? И вообще, возвращался ли кто-нибудь отсюда хотя бы не сильно покалеченным?
— Не бойся, мы уже почти пришли. Мой внутренний навигатор говорит, что настоящая вода совсем рядом.
И действительно, еще каких-то пара километров — и мы вышли к низинке, где расстилалась широкая, спокойная река. Стоило бы отдать мне должное, в этот раз я даже с места не сдвинулся, пока Мафую ходила и проверяла. И только убедившись, что все чисто, мы с удовольствием напились, хотя вода и была по температуре кипяток, хоть чайный пакетик туда бросай и заваривай.
— Ну, и что дальше? — почувствовал я себя нихрена не лучше, но зато хотя бы вспомнил, что мы здесь вроде как выжить собирались. — Будем топать, пока не загнемся от голода, или обдумаем другие варианты?
Мафую не отвечала — взобравшись как какой-то курган, она приложила ладонь козырьком ко лбу, внимательно осматриваясь. И неожиданно указала рукой куда-то вперед.
— Видишь? Черная точка.
— Вижу.
— По очертанию похоже на здание. Мы дойдем туда как раз к вечеру. Возможно, там есть брошенный транспорт или средства связи.
— А если нет?
— Переночуем, утром пойдем дальше. Местная пустыня не так велика, как Сахара, нужно всего лишь выйти в регион страны, где она заканчивается. Там снова будут джунгли, а в джунглях мы все равно, что дома.
— А потом?
— Ищем способ вернуться к нашим.
— А потом?
— Все.
Я кивнул, и наклонился к реке, чтобы попить еще немного, но Мафую меня остановила:
— Не надо.
— Почему?
— Вкус странный. Возможно, заражена радиоактивными отходами. Будешь много пить — отравишься.
— А раньше нельзя было об этом сказать?
— А ты бы меня послушал?
— Нет. Потопали.
Возможно, этот рассказ получился бы длиннее, если бы я хоть что-нибудь запомнил из нашего дневного перехода. Может, даже занял бы восемь с чем-то страниц. Но, к сожалению, из всего этого я запомнил только то, как нас напал местный страус, мутировавший в грозного плотоядного хищника — еще один каприз матушки-природы, а может даже действие тех самых зараженных радиацией зон. Про то, как легко Мафую с ним справилась, говорить не буду, уже и самому непонятно, что за странное существо в облике маленькой девочки мне спину прикрывает.
Но основной сюрприз ждал нас вечером. К обещанному времени мы все-таки добрели до того здания, оказавшемся заброшенным отелем. Вокруг него была ровная, без песка, площадка, с уже порядком заросшим садом и неработающим фонтаном, внутри не оказалось ни одной живой души. С ни с чем не сравнимым удовольствием я упал на прохладные деревянные полы, и закрыл глаза, отрубаясь от долгого перехода. Проснулся часа через два, когда вокруг было уже темно, а желудок тревожно урчал, требуя пищи.
— Мафую? Ты где? — тишина. Маленькая охотница будто испарилась. Кряхтя и поскуливая от боли во всех суставах, я сцепил зубы, и отправился искать ее.
Отель был двухэтажным, а второй этаж, в придачу, был еще и наполовину разваленным. Решив не соваться туда без надобности, я вышел во двор. И сразу мой нос, как компас, потянулся влево, реагируя на запах жареного мяса. Глотая слюнки, я обошел отель вокруг, и сразу увидел посреди сада расчищенное от травы и кустов место, где над потухшим костром, поперек двух воткнутых палок лежала третья, с нанизанным на нее существом вроде зайца, только крупного и с тремя (охренеть можно) полосатыми ушами.
— Мафую? — молчание. — Если что, то я тебя люблю. Приятного аппетита!
Несмотря на отсутствие соли и хлеба, заяц ушел очень быстро. Облизывая пальцы, я привалился спиной к яблоне-дичке, откровенно кайфуя. Еще бы запить чем-нибудь, и вообще можно сказать, что жизнь удалась. Мысли мои снова вернулись к тому, куда запропастилась маленькая охотница. Пойти, что ли, поискать ее? Товарищ, как-никак. С другой стороны страшно, ночь вокруг, и в ночи пустыня. А может, ее уже сожрали, как я приготовленного ею зайца?
Лениво думая о том, где бы добыть оружие, я посмотрел на крышу отеля. В свете звезд изуродованная каменная громада выглядела пугающе-непривычно. А еще какая-то мелочь выбивалась из общей картины, что-то настойчиво кричало, требуя обратить на него внимание. Минуты три я таращил глаза, потом поднялся. Пар. Над крышей отеля витали облачка пара.
**************
Пробиваясь через деревья, обдирая кожу на руках, я вышел на крошечную полянку, где была разложен изорванный охотничий костюм, а рядом аккуратно пристроены два клинка — один обычный, другой с пропитанным ядом лезвием. И даже пробковый шлем был здесь. Хотя с наступлением ночи пришла небольшая прохлада, опять стало очень жарко. Метров через десять земля закончилась, начались раскаленные камни. Осторожно ступая, я вышел к небольшому деревянному домику, возле которого раскинулся самый настоящий горячий источник. Облака пара поднимались вверх, к луне, камни под ногами обжигали даже сквозь подошву ботинок. Я прищурился.
— Мафую?
Лежащая в воде фигурка повернула голову.
— Отдохнул? — все тот же равнодушный, бесстрастный голос, но мне кажется, или в нем добавились какие-то новые нотки? — Нашел ужин?
— Да, спасибо, очень вкусно. Ты чего это тут раздетая торчишь?
— Можешь и ты раздеться.
Я насторожился, пытаясь выявить в это фразе все возможные скрытые интонации, но так ничего и не нашел.
— Спасибо, мне чего-то не хочется.
— Я смотреть не буду, — пообещала Мафую, уголки ее губ слегка изогнулись в улыбке. — Отвернусь.
В принципе, я слышал, что горячие источники хорошо подлечивают здоровье. Глупо не воспользоваться таким шансом, да еще и на халяву.
— Давай уже, отворачивайся.
Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром я опустил свое тело в воду. Класс, вот это кайф! Чего мне не хватало в моей новой, лесной жизни — так это ванны. Дома мы устроили себе душ по-деревенски, приспособив железный бак, в котором за день вода нагревалась солнцем, а вечером каждый мог ею слегка ополоснуться, но это все равно было не то. Здесь можно было лежать и балдеть, сколько влезет, и не бояться, что вода остынет. Жаль только я шампунь не захватил, все мои личные вещи вместе с нашим охотничьим багажом остались на пятой базе. Не везет, так не везет.
— Маузер.
— А? — я повернул голову… и торопливо поднялся глаза вверх, стараясь не пялиться на то, что находилось в воде возле меня на расстоянии вытянутой руки. И как это я раньше не заметил, что у нее уже вполне сформировавшееся тело юной девушки? Мало того, еще и сидел с позапрошлого вечера на голодном пайке, тут у кого хочешь, все внизу зашевелится.
— Нам надо поговорить. О том, что произошло утром. Ты сказал отложить это на потом, но сейчас у нас есть свободное время.
— Верно, — блин, вот засада. — Только давай поговорим не обо мне, а о тебе.
— Обо мне? — если она и удивилась, то виду не подала.
— Угу. Откуда столько силы и выносливости? Почему ты сказала Смирнову, что тебе восемнадцать, но выглядишь максимум на четырнадцать? Почему ты убиваешь монстров с такой радостной невозмутимостью? Почему вообще у тебя на лице не отображаются никакие эмоции? И, наконец, почему у меня с каждым днем создается ощущение, что рядом с нами живет биоробот, созданный при помощи современных технологий, как Ахилл? Перефразируя твой утренний вопрос, обращаюсь к тебе: кто ты, Мафую?
— Но ведь первая об этом спросила я, — пожала плечом маленькая охотница.
Я замолчал, и минуты через три недоверчиво спросил:
— Что, правда?
— Да. Ответь сначала ты, потом отвечу я.
— Справедливо. Ладно, я отвечу, но тогда придется начинать все с самого начала. Вот ты, например, в курсе, как мы с Виталей оказались жителями вашего загнивающего, пост апокалиптического мира?
— Да, он упоминал об этом. Но он рассказал не все. Например, кем надо быть, чтобы согласиться отдать себя под нож хирурга за деньги.
— Кем-кем… Неудачником. Все началось с того, что я оказался на улице, без семьи, друзей, средств к существованию и крыши над головой. Вот и пошел в клинику, думал, что сдохну там, и дело с концом.
— Как же так вышло? — недоверчиво спросила Мафую. — Твои родители погибли? В аварии? Или их убили?
— Хуже. Мать бросила нас, когда мне было семь. Укатила на острова с богатым пареньком, ну и сгорела вместе с ним на его яхте. А отец вышвырнул меня из дома, когда мне исполнилось двадцать два.
— Из-за чего?
— Не из-за чего, а из-за кого, — поправил я. — Из-за мачехи, будь она неладна. Стандартная жизненная ситуация — мужик привел домой бабу, а бабе не понравилось, что его отпрыск тоже там живет, мешает ей хозяйничать. Ну, и подставила меня. Дождалась, пока папашу свистнут на ночное дежурство, устроила липовый праздник, набухала меня в хламину, а потом подстроила все так, чтобы выглядело, будто я ее избил и изнасиловал. Утром отец вернулся, увидел все это. Слово за слово, ну и вытолкали меня за дверь вместе с чемоданом.
Мафую слегка сдвинула вместе брови.
— Так ты ее реально изнасиловал?
— Если бы папаша включил логику, он бы понял, что я был в том состоянии, когда мог только лежать бревном и блевать в тазик. Но, к сожалению, бывают моменты, когда вместо логики включаются эмоции. Да и выглядело все достаточно правдиво — и губу себе разбила, и платье порвала, и мне чего-то там сделала. Короче, даже и говорить нечего.
— А дальше?
— Друзей я себе не заимел, других родных не было. Учился я всегда неважно, после школы перебивался случайными заработками, в тот момент денег ни копейки не было. Первое время мыкался по знакомым, остановился у одного кореша, он художников был, в мансарде жил. Но потом его повязали за наркоту, и я опять оказался на улице. Дальше просто: увидел объявление, пришел в клинику, прошел обследование, и сказали, что годен. Две недели, и я здесь, без малейшей тоски по старой жизни. Что еще?
— Твои утренние бойцовские способности.
— Когда я лежал у себя и стонал от боли, у меня открылось что-то вроде канала связи с одним мужиком, погоняло — Асмодей. Он-то мне и рассказал про королеву монстров, и добавил что-то насчет трансформации. Это уже потом я понял, что меня змеюка укусила. Наверное, ее яд как-то заставил мой организм перестроиться, включить в момент опасности скрытые рефлексы. Отсюда и токсичная слюна, и желтые глаза. Кстати, говорят, что змеи неважно видят, различая только контуры жертвы. В подобном аспекте я видел все тех бедняг, что хотели тебя, прости за выражение, многократно отчебучить.
— Тогда это многое объясняет, — задумчиво сказала Мафую.
А дальше произошло что-то и вовсе непонятное — я даже не успел среагировать, как она встала, шагнула вперед, развернулась, и легла прямо на меня, прислонившись спиной к моей груди, и положив голову мне на плечо. Глаза невольно поползли вниз, на маленькие, но очень аппетитные шарики, хорошо еще, что руки успел вовремя сжать в кулаки.
— Ты чего это?
— Просто. Мы с тобой теперь похожи. Захотелось сесть поближе.
— Уж не знаю, чем это мы там с тобой таким похожи, но лучше бы отодвинулась подальше… Минутку! В смысле, теперь? Ты что, тоже какой-то мутант?
— Посмотри сюда, — она подняла левую руку. Прищурившись, я разглядел на сгибе локтя две крошечные точки. — Первый раз в джунглях. Четыре года. Боль стерла все улыбки, все эмоции и чувства, но она дала мне силу, которой я пользуюсь и сейчас.
— Тоже змея?
— Я не помню, — она замолчала, пока я молчал, стараясь лишний раз не двигаться от греха подальше. — Ты думаешь, я за деньги с тобой работаю?
— Поставила мне условие тридцати семи процентов прибыли, и еще спрашивает!
— Ты сам предложил, — напомнила Мафую. — А я ведь ни одного балла не потратила из тех, что мы заработали за все это время. Деньги меня не интересуют, просто… А что мне еще делать? Как распоряжаться тем, чего я не просила? Судьба дала мне шанс выжить в джунглях, и хотя бы отчасти истребить то зло, что держит нас в вечном страхе — я этим пользуюсь. Я не получаю от этого удовольствия или радости. Просто живу, как механическая машина, созданная для убийств. Какой меня, кстати, и сделали.
— И поэтому пошла тогда с нами?
— Да. После смерти отца у меня не осталось никого, я бы одичала, находясь в полном одиночестве. Превратилась бы в того, кого сейчас уничтожаю. Знаешь, с вами я даже начала испытывать какие-то чувства. Радость, веселье, горе или боль. А не пошла бы тогда — и не познала бы их. Вот и вся история.
И снова молчание. Но в этот раз я уже знал, чем отвлечься от непристойных мыслей.
— Слушай, а можно спросить?
— Давай.
— Что у тебя на шее?
— Это? — она провела пальцем по тонкой серебряной цепочке, на которой висел крошечный навесной замочек. — Контроль силы. Пока замок закрыт, я знаю, что должна сохранять хладнокровие, и не превращаться в обезумевшего убийцу. Но когда наступит время, я открою замок, перестану сдерживаться, и стану монстром, жестоким и беспощадным. Не забивай себе голову.
— Как скажешь, — больше по серьезным темам добавить было нечего, да я и не пытался. — Знаешь, ты не такая уж и кровожадная, какой себя показываешь. Я бы даже сказал, что ты очень миленькая.
— Ты считаешь меня миленькой? — не удивления, ни радости, просто вопрос.
— Конечно, как юный, нераспустившийся цветок. Пусть немного себе на уме, но все равно, привлекательный, хотя некоторые твои поступки, мягко говоря, странные. Но на тебя приятно смотреть, и сейчас, когда ты вообще без ничего, я начинаю реагировать на тебя так, как реагировал бы нормальный мужик на юную, привлекательную девушку. Уж извини за откровенность, но это был намек на то, что пора бы тебе отодвинуться, а то у меня сейчас в одном месте кожа от натяжения порвется.
— Мне еще никогда никто таких слов не говорил, — какие-то новые интонации в ее голосе. — Маузер?
— Да чего, блин?
— Помнишь, что кроме тридцати семи процентов ты должен мне желание?
— Какое еще, к чертям собачьим, желание? Я думал, ты себе личного раба потребуешь, или чтобы тебя отдельно кормили сырым мясом, или пост министра по охотничьему промыслу, что-нибудь в этом роде.
— Карьерный рост меня не интересует, — она взяла мои руки, и положила их себе на грудь. Удивительно, но по сравнению с Кирой ладони не заметили особой разницы. — Ты должен мне желание. Ты сказал, что я миленькая. И у тебя реакция. Будем дальше тратить время на разговоры?
— Мафую, ты уж прости, но четырнадцать лет…
— Мне восемнадцать.
— Все равно, рановато. Да и зачем это тебе?
— Эмоции, — напомнила она. — Я не хочу умирать, не испытав того, что испытывает Кира в твоих объятиях. И другие девушки. Я бесчувственная, механическая машина. Неужели тебе так сложно дать мне немного побыть полноценной юной девушкой? Это мое желание. Выполни его, или я тебя убью.
Отлично, уже на угрозы перешли. Не то, чтобы я прям так уж сильно боялся, но… Горячий источник, чувство благодарности к маленькой охотнице, без которой я был бы полный ноль. Все остальное, в том числе отсутствие одежды и полная готовность к бою.
Что бы вы сделали на моем месте?
Вот, смело можете считать, что я именно так и поступил.
