21

В ту ночь я впервые стояла на часах; над моей головой темнело небо, а внизу – Бездна, освещаемая лишь едва различимой, постоянно движущейся луной, что создает приливы и отливы. Представители моего рода нечасто погружаются в глубокий сон (тогда мы замираем в вертикальном положении и собираемся в круг, словно перед молитвой, но длится такой сон считаные минуты). Обычно мы лишь дремлем (как капитан, Трежер, Виллем и матросы в ту ночь), парим на самой границе бодрствования.

Наконец поев, уснул и Деметрий.

– Мы не едим сырую рыбу, – сказал он мне перед этим, когда я пригнала к мачте несколько рыбешек и развязала ему руки.

– Вашему огню не место в океане. Не хочешь – не ешь, мне все равно.

Он поднял голову.

– Тогда зачем ты их принесла?

Я не нашлась с ответом.

Теперь же я плыла впереди всех, почти касаясь кончиком хвоста могучего лба нашего капитана. Конечно, силы моей спутной струи не хватало, чтобы увлечь за собой столь огромного кита: слишком велика была разница в размерах. Однако капитан чувствовала едва заметное сопротивление воды, и это помогало ей следовать за мной даже во сне. Остальные ученицы и матросы, в свою очередь, следовали за ней – силы ее спутной струи хватало на всех.

Мы плыли к трем горам. Я слышала, что люди ориентируются в море по звездам – крошечным огонькам, которыми ночью испещрена Бездна. Мы, киты, ориентируемся в пространстве благодаря магнитным полям, но звезды от этого не становятся менее прекрасны. Помню, как любовалась ими, ныряя в Бездну за очередным глотком воздуха.

Если бы нам удалось достичь звезд, смогли бы мы плавать среди них? Выдержали бы они наш вес? Сумели бы мы перемещаться между ними так же, как перемещаемся между горами в океане? Похоже, там нет обширных неизведанных континентов, на каких обретается человек. Их берега мы изучили во всех подробностях, но внутренние просторы суши остаются для нас великой тайной.

А луна? Что есть луна? Она плывет по Бездне подобно кораблю, и на ее светлом лике нет даже намека на присутствие человека. Быть может, там нет и войн? Быть может, человек там кормит кита, а кит – человека, и они живут в мире? А может, и нашей охоте когда-то придет конец?

Какое-то легкое движение сбоку заставило меня прервать размышления. Подумав, что капитан просыпается, и ожидая услышать приказ о смене караула, я обернулась, но увидела не Александру, а мелкую хищницу – длинный мешок с зубами, крошечным мозгом и злобным нравом. То была голубая акула; их стайка следовала за нами в надежде поживиться отходами после разделки человечьих тел. Впрочем, «следовала» – это громко сказано, они были ленивы и почти не шевелили плавниками, а просто двигались в нашей спутной струе.

За первой акулой появилась вторая. А потом и третья. Они стремительно плыли мимо нас, мимо корабля, к некой цели впереди…

Тут я почуяла кровь.