Глава 8
Пауль а’Ситт пересек небольшую приёмную своего магазина «Вертикальное Перо» и запер дверь на ночь. Помещение было опрятным и просторным, только в дальнем конце комнаты находился старый прилавок и несколько деревянных витрин с открытыми книгами внутри – образцами работы магазина. Он откинул в сторону подвижную секцию прилавка, шагнул за него и проверил, что там также всё в порядке. Наконец, он направился к правой двери в мастерскую.
Задние помещения любого магазина писца очень отличались от внешней комнаты для приёма клиентов. В «Вертикальном Пере» оно было заполнено высокими наклонными столами и табуретами, вместе с одним большим столом и стулом.
Хотя скоро должен был прозвонить первый колокол ночи, фонари все еще горели, заполняя помещение шафрановым светом. Стопки и пачки пустой хрустящей бумаги и несколько более дорогих и традиционных пергаментов были сложены на полках, занимающих все стены, за исключением задней, где была тяжелая дверь чёрного хода. Там же были бутылки с различными чернилами, фляги с сухим тальком и песком, вспомогательные материалы и различные инструменты. Везде были разбросаны перья, блокноты с промокательной бумагой, подставки, предназначенные для того, чтобы рука писца не испачкала страницы, и ножи для бумаги.
Да, по сравнению с аккуратнейшей приёмной, которую видели клиенты, здесь царил хаос.
Большинство сотрудников Пауля на ночь уходили домой, включая его главного писца, Тиагана. Но он все еще ждал возвращения двух учеников — Лиама и юной Имарет — отосланных по поручению. Он никогда не посылал кого-то в одиночку после наступления темноты.
Шагая по мастерской, он провёл рукой по своим темным волосам длиной до плеч. Хотя в них появилось несколько седых прядей, его лицо выглядело молодым. Мельком он заметил пятно от мела на своей темно-серой бархатной тунике, но даже не попытался стереть его. Он был слишком занят своими мыслями.
Весна вступала в свои права, и ночи становились теплее, но Пауль с прошлой осени был в тупике. Два сезона назад, его магазин — вместе с четырьмя другими — был почти забит работой от Гильдии Хранителей. Гильдия начала огромный проект по переводу. Страницы примечаний переводчиков на диком множестве древних языков были отосланы для транскрипции в более аккуратные копии. Последние страницы содержали уже не примечания, а сам перевод в транскрипции. Но языки не имели значения, поскольку все материалы были написаны в слоговой азбуке бегайн, который могли понять немногие, кроме Хранителей.
Хотя никто этого не знал, Пауль был одним из таких исключений. Многое, что он прочитал, потрясло его.
Он прочёл каждую страницу, которая прошла через его магазин, но это было слишком промежуточно и отрывочно. Скорее всего, премины Гильдии специально подстраховались, чтобы ни один магазин и ни один писец не работал над длинным и цельным текстом.
Хотя внешне Пауль оставался невозмутимым и хладнокровным, в глубине души он бесился и жаждал получить больше информации, поскольку части, которые он видел, не ответили на его вопросы. Его ум прокручивал стремления, которые он отбросил так давно. А затем два Хранителя, которые должны были забрать у него готовую работу и отнести её в Гильдию, были убиты в переулке.
После этого все изменилось, а если быть точнее — ухудшилось.
Страницы, посланные в магазины, всегда были перемешаны. Пауль смог соединить немного из того, что прочёл, но большая часть была неполной. А после убийств, Совет Преминов решил, что работа по транскрипции должна быть закончена на их территории, поэтому с тех пор писцы работали там. И только один магазин претендовал на эту работу.
Пауль а’Ситт удостоверился, что были выбраны именно его писцы, но это многого ему стоило. К сожалению, даже в этом случае его доступ к материалам стал ещё более ограничен.
Во время работы его писцы были словно заточены в монастырь. Ни один из них не видел то, над чем работали другие, и ни у кого не было такой потрясающей памяти, как у Имарет.
Сам Пауль был почти полностью отрезан от текстов.
Ему разрешили при случае навещать его служащих под предлогом проверки качества их работы, но за ним всегда наблюдали. Он никогда не мог слишком долго смотреть через плечо одного из своих людей, иначе стало бы слишком очевидно, что его внимание сосредоточено на содержании, а не на качестве транскрипции.
Он закрыл глаза, и на него тут же нахлынули нежелательные воспоминания... или, скорее, обрывки воспоминаний, ещё более бессвязные, чем отосланные для транскрипции древние тексты.
Это действительно было тысячу лет назад — или чуть меньше или больше? Как и многие среди напуганных народов давно забытых стран, он пошел на войну. Его туда силой отправил отец, наборщик рекрутов или старейшина племени? Или это был его собственный выбор? Воспоминания были настолько разрозненными, что казались черновыми набросками историка, который сам не участвовал в описываемых событиях.
Пауль намеками помнил долгий переход на юг вдоль западного побережья, вместе со множеством других молодых людей. У него не было воспоминаний о самой войне или его товарищах по оружию. Он даже не знал, насколько далеко на юг он зашёл. Но он ясно помнил женщину с белым лицом.
Ее блестящие черные волосы завитками свисали почти до пояса ее странно мерцающей одежды. Ткань её, похожая на шелк или эльфийский шеот, была покрыта узором из цветов. Она плотно облегала изгибы ее маленького гибкого тела. Это платье не походило на одеяния народов, которых он когда-либо видел. Она происходила откуда-то издалека, возможно из-за западного океана? И ее глаза...
Он никогда не забудет ее глаз.
Миндалевидные и немного раскосые, они совершенно не были похожи на глаза страдающего какой-то болезнью, и потому настолько бледного эльфа. Кроме того, она была слишком миниатюрна для этой расы. Ее радужки, на первый взгляд черные, мгновенно становились похожими на прозрачные кристаллы. Её глаза были холодными и невыразительными, но когда она посмотрела на него, в них окреп одержимый голод, и она шагнула ближе по скалистому берегу.
Пауль даже не мог вспомнить, коснулся ли он ее. Он не забыл только, как очнулся в прибое. Его легкие были заполнены водой.
Его глаза видели даже в темноте, даже под водой, за исключением облака крови вокруг него. Он подавил панику и, вынырнув на поверхность, попытался сделать вдох, но из его груди лишь хлынула холодная вода. Когда волны вынесли его тело на каменистый берег, он все еще пытался дышать... хотя теперь ему не нужно было этого делать. Он перекатился на живот и встал на четвереньки, выталкивая морскую воду из легких. Вместо неё внутрь ворвался воздух, но теперь это не имело значения.
Он так многое позабыл, и чем дольше существовал, тем больше терял. Только эти воспоминания – самые драгоценные, самые ужасающие – его мозг хранил дольше всего, пока и они не разбились на осколки из-за более новых, снова и снова заменяющих старые.
Где сейчас эта женщина, которую он видел только той ночью, когда очнулся под водой... с разорванным горлом и охладевшим телом?
Пауль открыл глаза у задней стены мастерской. Если он все еще существует, то и она – тоже. В тех скудных листах, принесённых для транскрипции из Гильдии, он видел имена. Одно из них принадлежит ей? Это вообще возможно?
Он провёл ладонями вниз по лицу. Независимо от его ненависти и желаний, которые цеплялись за эти маленькие осколки воспоминаний, его обязанности здесь были на первом месте. У него была своя жизнь в его городе, которая требовала его внимания.
Мир, который он создал для себя, был его лучшей защитой. Он всегда очень хорошо понимал это, и сейчас неотрывно смотрел на незакрытый черный ход и его крепкий железный засов, прислонённый к стене рядом с ним. Что задержало Лиама и Имарет?
Несмотря на то, что Гильдия замедлила проект транскрипции, она все так же поставляла его магазину другую объёмную работу. Странник из ордена сентиологов недавно вернулся из своего первого назначения. Премин Рэнелд отвлёк от проекта писцов, чтобы те переписали записи юноши для архивов Гильдии. Крайний срок был сегодня.
Но придя в магазин вечером, Пауль обнаружил, что писцы ещё не закончили. Он послал Имарет и Лиама, чтобы заверить премина, что они закончат к завтрашнему закрытию. Он взял в привычку всегда и обо всём информировать своих клиентов. Задержка в день не должна была вызвать беспокойства.
Хотелось надеяться, что он сейчас ждёт не по вине Имарет.
Прошлой осенью убили двух Хранителей, и это были ее друзья — по крайней мере, один из них. У них остался ещё один близкий товарищ в Гильдии, Николас Кольмсерн, который позже тоже подвергся нападению. Естественно, общая потеря сблизила Имарет и Николаса, и молодой Хранитель начал проводить большую часть своего свободного времени в магазине. А Имарет использовала любое оправдание, чтобы навестить его в Гильдии.
Несмотря на свой застенчивый и какой-то нервный характер, Николас обладал острым пытливым умом. Пауль находил весьма любопытным интерес юноши к истории. Что-то в Николасе Кольмсерне трогало Пауля. Это была не жалость, а скорее одержимая потребность... защищать свою территорию.
После каждого визита Николаса, когда они с ним всё больше просиживали вечера за детальным изучением бумаг и книг, которые Пауль приносил из собственной домашней библиотеки, сам Пауль становился всё нервознее и осторожней. Любые отношения были опасны, а ему вполне хватало клиентов магазина и его работников, особенно Имарет.
И вот, она опять заставляет его ждать.
Он шагнул к черному ходу и потянулся к своей широкополой шляпе и черному плащу рядом на вешалке, готовясь выйти наружу и отправиться на поиски девочки. Но тут дверь черного хода резко распахнулась, и он остановил её рукой, прежде чем та стукнула его в лоб.
Имарет, тяжело дыша, почти ввалилась внутрь и закричала:
-Мастер?!
Она дико огляделась, а за ней следом вошёл с виду такой же растерянный Лиам. Пауль, выступив из-за двери и захлопнув её, заставил вздрогнуть их обоих.
-Что стряслось?- немедленно спросил он.
Слишком низенькая для своего возраста, Имарет была обладательницей тёмно-смуглой кожи, унаследованной от матери, и целой копны немного странных темных волос. Лиам был на целую голову выше, и имел светло-рыжие волосы и бледно-голубые глаза. Пауль предполагал, что им обоим лет по шестнадцать, хотя никогда не спрашивал.
-Гильдия заперта...- задыхаясь, выпалила Имарет. - Она под охраной. Городской стражи!
На три быстрых выдоха Имарет Пауль замер:
-Помедленнее... и объясни всё.
-Мы не добрались даже до внутреннего двора,- затараторила она.- Решётка опущена, Шилдфёлчес патрулируют стены, а Николас заперт внутри!
Ее слова заставили Пауля забеспокоиться, хотя, скорее всего, не по тем же причинам. Она не уловила сути, и он твердо посмотрел на Лиама.
-Мы не смогли должным образом передать сообщение,- добавил тот к словам Имарет. - Мы отказались уйти и объявили, что будем стоять там хоть до рассвета, пока стража не доложит Хранителям, что мы ждём... и мы ждали. Мы думали, они впустят нас, но тот, кто к нам наконец вышел, был не премин Рэнелд. Это был домин Хайтауэр. Его не волновали записи странника, которые нам нужно было закончить, он просто сказал, что вся работа над проектом транскрипции приостановлена. Вы не должны посылать писцов до следующего распоряжения... от него. А затем он просто развернулся и ушел!
Имарет все еще тяжело дышала, ее лицо было растерянным. У Пауля не было времени успокаивать ее, поскольку Николас был наименьшей из его проблем. Произошло что-то серьёзное, если Сикойн остановила всю работу над проектом. Но что заставило ее вызвать городскую стражу?
Пауль был теперь полностью отрезан от текстов... на неопределенное время.
-Хайтауэр или стражники не назвали какую-либо причину, почему это произошло?- спросил он.
Оба ученика отрицательно помотали головами.
-Николас очень не хочет быть запертым в Гильдии,- сказала Имарет. - Он ненавидел, когда... когда это произошло прошлой осенью.
На Николаса напали, как и на несколько других молодых Хранителей. Но в отличие от них, он выжил. Он потратил больше месяца на выздоровление, и даже сейчас не полностью восстановил здоровье — а возможно, никогда и не восстановит.
Пауль не смог подавить вспышку жалости. Имарет переживала за своего единственного друга, а он не мог позволить этому повредить ее ценным навыкам. Она значила намного больше, чем просто одаренный ученик писца. Даже несмотря на её столь юный возраст, он часто зависел от ее невероятной памяти.
Она могла воспроизвести всё, что когда-либо прочитала, знак за знаком, независимо от того, знала она этот язык или нет.
-Лиам, проводи Имарет до дома,- распорядился Пауль. – Никуда не сворачивайте. А затем сам иди домой.
Он, смотря вниз на Имарет, одел на голову свою широкополую шляпу, а затем набросил плащ на плечи и повозился с завязками. Она не спорила, но смотрела на него так, будто хотела выпалить срочную просьбу.
-Я сам пойду в Гильдию, прямо сейчас,- сказал он ей. – А завтра расскажу тебе, что узнаю.
Ее маленькое загорелое лицо раскраснелось от волнения:
-А не можем мы пождать вас здесь до...
-Домой, сейчас же!- резко сказал он, но затем успокоился, подыскивая разумный способ отговорить ее. - Я уже рискую заслужить выговор от ваших родителей из-за того, что вы возвращаетесь домой так поздно. Ваши родные скоро начнут волноваться.
Имарет закрыла глаза, и у Пауля возникло странное ощущение, что она станет спорить — не с его рассуждениями или указаниями, а с чем-то еще из его слов. Она оглянулась на Лиама, но тут же снова посмотрела на него:
-Вы спросите о Николасе?- сказала она, уже потянувшись к ручке двери.
-Я попробую,- ответил он, не готовый дать обещание.
Проводив учеников взглядом, он направился в противоположном направлении — к замку Гильдии. Он быстро двигался по темным улицам, задаваясь вопросом, не могли ли Имарет и Лиам преувеличить ситуацию. Эмоции и личные переживания часто сужали кругозор молодежи. Скоро он уже шагал по Старой Процессиальной дороге, и ворота замка уже были видны впереди. Но когда он открыл ворота, то увидел, что тревога Имарет не была преувеличенна.
Решётка была опущена, и стражник Шилдфёлчес в красном плаще смотрел на него сквозь толстые вертикальные прутья. Пауль заметил ещё одного вышагивающим по южной половине стены замка.
Он приблизился к решётке, кивком поприветствовав стражника внутри. Человек был огромным с чисто выбритой головой и чрезмерно страдальческим выражением лица.
-Я могу чем-то помочь, господин?- спросил он, хотя его тон едва ли предполагал заинтересованность.
-Я – мастер а’Ситт из «Вертикального пера»,- сказал Пауль, намеренно сделав свой голос немного надменным и раздраженным. – Моя мастерская забита рукописями нескольких проектов Хранителей, и все же два моих ученика были отосланы прочь сегодня вечером. Пожалуйста, передайте домину Хайтауэру, что я хочу поговорить с ним... сейчас же.
Выражение лица стражника ничуть не изменилось:
-Домин Хайтауэр дал указания, чтобы его не беспокоили. Возвращайтесь завтра.
Всё, что сделал лысый охранник, это скрестил руки, всё так же смотря сквозь прутья решётки.
Пауль целую тихую секунду в нерешительности смотрел в пол. Территория Гильдии действительно была оцеплена. Работа его магазина была его непосредственной заботой, но он упустил ещё и средства к исполнению своего желания. Но если он попытается давить здесь и сейчас, то может лишь продлить эту потерю или даже сделать её окончательной.
Он наконец возвратился к воротам в стене замка и зашагал по Старой Процессиальной. Но он помнил имена, которые прочитал в тех отрывочных фрагментах, посланных для транскрипции в его магазин.
Веспана, Гахетман, Джеретан... Фазабид и Меманех... Ухмгада, Криф и Сау’илахк... Волино и Гассаун... и Ликэн.
Она была среди них?
Терпение было преимуществом долгого существования, но сейчас оно было таким же тонким, как самая прекрасная бумага.
***
Магьер позволила Леанальхам поддерживать ее, пока они ждали в проулке между двумя зданиями. Малец и Лисил прижались к стене у входа в него, наблюдая за улицей. Лисил отыскал их дорожный сундук, и сейчас он стоял на земле около него вместе с их сумками.
Здание за спиной Магьер было какой-то трехэтажной гостиницей. Оша же пошёл к парадным дверям, чтобы войти не привлекая внимания и впустить их. Ожидая, Магьер посмотрела вниз и положила одну ладонь на щёку Леанальхам:
-Что ты здесь делаешь?- прошептала она.
Как только вопрос сорвался с ее губ, глаза Леанальхам расширились. Она быстро прижала руку ко рту Магьер и помотала головой, требуя тишины.
Когда Магьер в последний раз видела Леанальхам, девочка была дома, в безопасности эльфийского леса Восточного Континента, и жила с пожилым целителем Глеанном, так называемым «дедушкой» Леанальхам. Мать Лисила, Нейна, также осталась с ними. Магьер могла только представить горе девочки, когда она услышала о смерти ее «дяди» Сгэйля. Хотя Сгэйль был связан с девочкой и старым целителем по крови, Магьер никогда полностью не понимала эльфийские семейные узы. Такие названия, как «дедушка» или «дядя» были, скорее всего, сильно упрощены.
Что побудило Бротана выдернуть Леанальхам из её тихой спокойной жизни? Магьер резко убрала руку от щеки Леанальхам:
-Почему ты не дома со своим дедушкой?
Леанальхам, не ответив, перевела взгляд на проулок позади, но Оша еще не появился.
Магьер теперь не могла видеть лицо Леанальхам под её капюшоном. Она начала подозревать, что что-то большее, чем страх быть подслушанными, вызвал молчание девочки.
-Леанальхам?- мягко шепнула она.
Девочка немедленно съежилась, будто её ударили, а затем внезапно выпрямилась и протянула руку Магьер.
Из-за дальнего угла гостиницы выглядывал Оша и жестом призывал их следовать за собой.
Магьер посмотрела назад себя и шикнула.
Лисил и Малец оглянулись, и она указала им на Ошу. Они последовали за Магьер, которую вела по переулку Леанальхам. За спиной Оши была распахнутая дверь черного хода, за ней виднелась лестница.
Леанальхам всё ещё молчала, но усилия, потребовавшиеся на подъём, и боль отвлекли Магьер.
***
Лисил не был удивлен, обнаружив, что Бротан выбрал комнату на верхнем этаже. У анмаглаков была склонность приходить и уходить по крышам. Но в тот момент это его совсем не волновало. Скинув на пол их имущество, он схватил руку Магьер, быстро отстегнул от ее пояса саблю, а затем помог Леанальхам довести её до единственной в комнате узкой кровати. После этой сумасшедшей ночи он и Малец наконец доставили Магьер, пусть в иллюзорную, но безопасность.
-Очень больно?- спросил он.
Магьер откинулась назад, и Леанальхам подложила под ее плечи и голову свёрнутое одеяло. Магьер, отвечая на его вопрос, отрицательно покачала головой, но Лисил знал, что она лжёт.
Её бледное лицо было напряжено, а зубы – плотно сжаты. Он хотел дать ей передохнуть хотя бы несколько секунд, прежде чем попытаться извлечь стрелу. Ведь тогда боль только усилится.
Леанальхам встала на колени на полу у другой стороны кровати, а Лисил огляделся вокруг и обнаружил маленькую груду дорожных вещей в углу: брезент, ещё одно одеяло и две сумки. Ещё в комнате был маленький стол, два табурета и жестяной кувшин с тазиком около двери. Он не мог сказать, сколько времени Бротан жил здесь.
Малец подошёл к грязному окну. Он опёрся передними лапами на подоконник и, чтобы привлечь их внимание, рыкнул, поддевая когтями защёлку на створках окна. Он заворчал и оглянулся на Лисила.
-Запри окно,- Лисил повернулся к Оше. – По крайней мере, тогда мы услышим любого, кто попытается войти.
Вместо этого Оша отстегнул свой колчан, а затем злобно потянул за другой ремень, проходящий через его грудь. Он поймал скатывающийся со спины длинный и узкий тканевый свёрток и швырнул — почти швырнул — его в угол, к другим вещам.
Оша вздрогнул и поморщился, потирая плечо, будто свёрток был тяжелее, чем выглядел. Лисил задался вопросом, что же было завёрнуто в ткань, но сейчас было не время спрашивать.
Малец отпрыгнул от подоконника и отошел, когда Оша шагнул к окну. Но вместо того, чтобы зарыть его, Оша приоткрыл одну створку и всмотрелся в ночь. Он закрыл её снова, но не запер.
Малец тихо заворчал и посмотрел на Лисила, но они оба поняли, что это значило – Бротан. Оша ожидал, что Держатель Теней войдет через окно. Малец, наморщив нос, отошёл к двери и лёг, чтобы наблюдать за окном и всей комнатой.
Лисил перевёл взгляд на Магьер.
Она безвольно лежала поперёк кровати, а Леанальхам уже осматривала её рану.
-Что ты здесь делаешь?- спросил он, и быстро глянул на Ошу.- И он тоже... почему вы не с Глеанном... и что с моей матерью? Леанальхам?
Девушка напряглась, но осталась сосредоточенна на том, что отводила ткань штанов Магьер от раны. Но Лисил заметил, как один из ее зеленых глаз странно дёрнулся.
-Я должна закончить с этим,- ответила она.
Ее белашкийский был лучше, чем у Оши. Вероятно, она научилась ему от Сгэйля, хотя Глеанн тоже вполне хорошо говорил на нём. Винн немного учила Ошу, как и сам Лисил, но у юноши было мало таланта к изучению языков.
Леанальхам внезапно встала, прошла к вещам в углу и пошарила в одной из сумок. Она вытащила несколько кусков белой ткани и коробку, настолько большую, что ей пришлось держать ее двумя руками. Вернувшись к кровати, она разложила эти вещи на полу, где Лисил не мог видеть их. Леанальхам расширила дыру в штанине Магьер кусочком ткани и вытерла кровь, чтобы лучше осмотреть рану.
-Что в коробке?- спросил Лисил.
-Инструменты целителя,- ответила Леанальхам. – Они принадлежали моему... дедушке.
Глеанн был известным среди его народа, Ан’Кроан, Ваятелем или скорее целителем, который работал с ранеными и мог формировать живые существа, такие как деревья, превращая их в дома. Возможно, Леанальхам обладала тем же даром, и он обучил ее своему ремеслу. Но почему этот старый как лунь Ан’Кроан отказался от своей работы? Иначе зачем ещё он передал свое оборудование внучке?
-Стрела прошла мимо кости,- сказала Леанальхам. - Но она совсем рядом с ней. Мышцы могут пострадать, но я должна буду немного расширить рану, чтобы чисто вывести древко.
Магьер приподнялась на локтях.
-Не беспокойся,- сказала она, но ее слова казались приглушенными.
Взгляд Лисила скользнул к ее лицу. Ранее он попросил ее высвободить немного дампирскую сущность, чтобы уменьшить боль.
Карие радужки Магьер затопила чернота, и Лисил запаниковал. Он понял, что она собирается сделать. Когда она потянулась к бедру и схватила древко стрелы, он закричал ей:
-Нет!
Прежде чем он смог перехватить ее запястье, она рванула стрелу из бедра.
Хриплый крик боли и ярости сорвался с губ Магьер. Древко стрелы в ее сжатом кулаке сломалось пополам, когда Лисил подбежал к кровати и придавил её к ней. Леанальхам, вскрикнув, схватила кусок ткани, чтобы остановить поток крови.
-Нет!- зарычала Магьер и отодвинула руки девушки.
Лисил видел, что радужки расширенных глаз Магьер полностью чёрные. Из-за боли она крепко сжала зубы и оскалилась. Ее зубы начали смещаться и изменяться. Лисил придавил ее собой и закричал:
-Малец!
Но пёс оказался недостаточно быстр. К тому времени, когда он схватил заднюю часть плаща Леанальхам и потянул её назад, глаза девушки расширились. Она, поскользнувшись на полу, спряталась за ногами шагнувшего вперёд Оши.
Сам Оша выглядел испуганным, но не удивленным. Он несколько раз видел изменение Магьер: и в Эльфийских Землях, и сражаясь рядом с ней в скованном льдом замке, когда они шли за первым шаром. Он видел дампирскую половину Магьер, но никогда при таких обстоятельствах.
Всё, что Лисил мог сделать, это изо всех сил держать Магьер и надеяться, что она не потеряет контроль.
Каждая ее мышца была напряжена, и он кинул взгляд на дыру в ее штанине. Эта способность вызывать ее внутреннею сущность была новой, она научилась делать это в северных Пустошах, и это не было чем-то таким, что должны были знать остальные. Он лежал, прижимая Магьер к кровати, а Малец наблюдал за ними обоими, готовый прийти ему на помощь. Лисил оцепенел, он не мог даже посмотреть в лицо Магьер. Он не отводил взгляда от окровавленной дыры в ее штанине.
Кровь больше не текла. Он не мог быть уверен, но он понял, что рана начала закрываться.
Магьер застонала и обмякла под ним. Оша и Леанальхам все еще не могли отвести от неё взгляд, когда последний измученный выдох сорвался с её губ.
-Что... что...- залепетала Леанальхам, вставая на ноги и выглядывая из-за Оши.
-Всё в порядке,- невыразительно сказал Лисил. - Ей скоро понадобятся вода и еда.
Леанальхам осталась на месте, держась за Ошу.
Лисил повернулся, чтобы увидеть лицо Магьер. Ее глаза были закрыты, но губы достаточно расслаблены для того, чтобы он увидел, что ее зубы в нормальном состоянии. Она вся взмокла от пота, и он дотянулся до куска ткани, которую выронила Леанальхам, чтобы вытереть ей лицо.
-Всё в порядке,- мягко шепнул он в ей в ухо, не зная, что еще сказать.
Вдруг Малец заворчал.
Лисил оглянулся на него и обнаружил, что пёс смотрит на окно. Он почувствовал дуновение ветра и, быстро развернувшись на краю кровати, потянулся к своим клинкам.
Бротан с крыши заглядывал в открытое окно. Он схватился за верхний край оконной рамы, перекувыркнулся через голову и мягко приземлился на пол.
Лисил не убрал руку от своего крылатого клинка.
Ботан выпрямился и посмотрел сначала на кровать, а затем на сжавшуюся позади Оши Леанальхам. Когда он размотал шарф, стало видно, что он хмурится.
-Почему рана ещё не перевязана?- требовательно спросил он.
-Я... я не могла,- запинаясь, ответила Леанальхам. - Она не...
-Я не буду иметь дело с ним,- внезапно рассердившись непонятно на кого, прервал её Лисил. - Леанальхам, принеси немного воды.
-Ты нашёл... их?- спросил Оша по-белашкийски, смотря на Бротана.- Нашёл укрытие... место?
Все еще смотря на Магьер, Бротан покачал головой:
-Нет.
Оша отвернулся, наклонился и поднял жестяной кувшин. Он мягко сунул его в руки Леанальхам. Она вышла из оцепенения и повернулась к двери, но ее наивный взгляд оставался прикован к Магьер, пока не закрылась дверь.
Лисил встал.
-Оша, что вы все делаете здесь? Почему другие анмаглаки пришли сюда за Магьер? И не вздумай сказать мне «не сейчас»!
Что-то в Оше изменилось, но Лисил в последний раз видел молодого эльфа больше года назад. Его чувства, иногда даже его мысли, всегда были ясно видны на его лице. Но не сейчас.
-Защитить вас,- наконец ответил Оша. - Защитить вас от них. Вельмидревний Отче... он послал...
-Я возражал против его стратегии,- прервал Бротан.
-Возражал?!- выплюнул Оша и повернулся к Бротану. Он разразился целым сердитым потоком на эльфийском.
Бротан прервал его одним резким словом, и Оша замолк. На лице молодого эльфа не было страха или почтения при разговоре со страшим его касты. Несмотря на эту вспышку, Лисил не собирался позволить им уйти от ответа.
-Защитить нас?- он почти кричал. - От ваших же людей? Чего они хотят?
Никто не должен был отвечать.
Лисил даже не понимал, зачем спросил. Вельмидревний Отче послал часть своей касты за ними, когда они искали первый шар. Сгэйль умер, защищая их, и убил одного из Держателей Теней — таких, как Бротан. Вельмидревний Отче хотел заполучить шар, или по крайней мере узнать, что именно они добыли и где оно было. Ничего подобного убийцы древнего эльфа никогда не видели.
Но это совсем не объясняло, зачем Бротан или даже Оша притащили сюда Леанальхам. Девушка вряд ли могла как-то «защитить» Магьер. Хуже того, Леанальхам была в опасности, потому что находилась рядом с Бротаном — а теперь ещё и с Магьер.
Лисил искоса глянул на Мальца. Он знал, как получить точные ответы — или, скорее, как удостовериться, что Малец получил их. Но пес не смотрел на Бротана.
Малец уставился на длинный свёрток Оши в углу. Что-то ещё, что беспокоило Мальца больше, чем Бротан, начало волновать и Лисила.
-Малец?- окликнул Лисил.
Пес не повернулся к нему.
***
Малец слышал Лисила, но не стал поворачиваться к нему. Он смутно осознал кое-что, но тут вернулась Леанальхам с полным кувшином воды. Девушка нерешительно подошла к кровати Магьер, но его мысли уже были в другом месте. Он пытался понять последствия того, что услышал в напыщенной речи Оши на эльфиском до того, как Бротан заставил молодого эльфа замолчать.
Бротан пытался убить Вельмидревнего Отче.
Последствия в любом случае были ошеломляющими, и он предположил, что Бротан развязал войну, на сей раз среди своего собственного народа, между диссидентами и лояльными к Вельмидревнему Отче анмаглаками. Он сделал это нарочно? О да, даже неудача могла быть инструментом для этого обманщика.
И теперь столько анмаглаков приехали за Магьер и шаром, чтобы узнать его местонахождение, фактически даже не зная, что это, и ситуация также касалась Бротана. И всё же, они добрались до Магьер раньше него. Это всё, до чего Малец смог додуматься.
И теперь обманчивый мясник стоял в одной комнате с ними.
Если бы только Оша возразил Бротану и продолжил спор, то Малец смог бы узнать больше. Но он уловил кое-что пугающее, связанное со свёртком Оши в углу.
Мимолетная память вспыхнула в разуме молодого эльфа. Это, казалось, было спустя несколько секунд после воспоминания о темной, горячей пещере. Малец узнал это место, поскольку сам когда-то был там. Сгэйль отвёл туда Магьер, Лисила и его, прежде чем они отправились дальше на юг от Эльфийских Земель в поисках шара.
Оша стаял на коленях на неровном камне где-то, где было темно, но не так жарко. Возможно, это было в одном из внешних проходов, ведущих в пещеру. Руки Оши дрожали, когда он провёл ладонью вдоль лезвия меча без рукояти, сделанного из того же белого металла, что и стилеты анмаглаков. Из того же металла были сделаны и крылатые клинки, которые Лисил теперь носил с собой. Из того же металла был сделан кинжал Магьер, пристёгнутый к её поясу напротив сабли.
Хейнасы — Пылающие — зачем-то призвали к себе Ошу и дали ему меч, подобного которому Малец никогда не видел.
Анмаглаки не использовали мечи. Что это значит?
Последнее, что увидел Малец в этой памяти, это отражение лица Оши в металле меча. Он смотрел на лезвие, и его длинное лицо исказило горе, будто он потерял кого-то близкого.
Это лезвие было теперь в связке в углу.
Малец обернулся, услышав шаги Бротана. Когда тот встал в ногах кровати и посмотрел вниз на Магьер, напряженность заполнила комнату до самого потолка. Стоя рядом с Магьер, высокий эльф снова полностью завладел вниманием Мальца.
Почему Бротан и Оша были одеты как люди?
-Она в порядке?- спросил Бротан.
Леанальхам смывала кровь с ноги Магьер. Чем больше она удаляла, тем больше рос ее испуг, поскольку никакой раны не было — даже шрама. Она не ответила Бротану.
-Она будет в порядке,- вмешался Лисил, столь же внимательный и настороженный, как и Малец.
Оша был не единственным, кто, на взгляд Мальца, сильно изменился. Дома Леанальхам почти восхищалась Лисилом. Он был единственным эльфом смешанной крови, которого она встречала, или даже о ком слышала. Теперь она почти не говорила с ним или кем-то ещё. Возможно, Лисил тоже заметил это, потому что вдруг мягко спросил:
-Леанальхам, где Глеанн?
Малец перевёл взгляд на девушку как раз вовремя, чтобы увидеть, как она содрогнулась при звуке собственного имени. Последовала длинная пауза, прежде чем она тихо ответила:
-С нашими предками... со Сгэйльшеллеахэ.
На несколько секунд все в маленькой комнате замерли. Глеанн, добрый старый целитель со своеобразный юморком, который приютил у себя трёх людей и своенравного маджай-хи, был мертв.
Оша сердито развернулся и кинулся к окну. Но он остановился и оглянулся назад, как и все они, при звуке шепота:
-О, Леанальхам...
Девушка замерла, а Магьер попыталась сесть, но не смогла, поэтому дотянулась до руки Леанальхам, лежащей на ее ноге. Лисил оправился от потрясения.
-Глеанн мертв?- выдохнул он. – Как это может быть... где моя мать?
-Она цела и в безопасности,- немедленно ответил Бротан, но даже ему, казалось, было тяжело это обсуждать.
Взгляд Леанальхам скользнул к Лисилу, и весь испуг ушёл с её лица. Малец ждал, что еще девушка может сказать.
-Мы не можем рассказать вам больше на данный момент,- сказал Бротан и быстро посмотрел на Леанальхам. – Твоя мать в безопасности со своим народом, Лисил.
Малец внезапно задался вопросом, кто взял на себя скорбную задачу – сообщить Леанальхам, что Сгэйль мертв. Оша? Она любила Сгэйля, считала его героем. Его высоко чтил их народ и уважали все члены его касты, даже Вельмидревний Отче.
Оша внезапно сделал несколько шагов к Лисилу, все еще сердитый.
-Ты задал вопрос,- рявкнул он. - Я задаю вопрос. Где Винн? Почему она не здесь?
Вот только этого сейчас не хватало! Чувства Оши к Винн не были для него секретом. Однако, Малец не считал, что вопрос о местонахождении Винн сейчас своевременный.
-Заперта в Гильдии,- в голосе Лисила звучала усталость, возможно, от облегчения, что его мать в безопасности. Или он надеялся — также, как и Малец — что ответ на вопрос Оши в свою очередь поможет получить ответы на его вопросы.
-Мы не уверены, почему, но мы уведем ее оттуда,- добавил Лисил.
-Тогда, возможно, мы сможем помочь,- сказал Бротан.
Да, Малец думал об этом, и был уверен, что смогут.
-Оша говорит правду,- продолжил Бротан и посмотрел на Магьер. - Мы здесь, чтобы защищать вас. Защищать то... что вы несете.
Вот только они больше не несли шар — шары. Малец почувствовал некоторое удовлетворение от этого, хотя он задавался вопросом, знает ли Бротан больше, чем остальные анмаглаки. Малец настоял, чтобы ни Магьер, ни Лисил не знали о том, где спрятаны оба шара. Это решение теперь казалось важнее, чем когда-либо.
Ни один анмаглак — даже Бротан — никогда не найдёт шары и не узнает их местонахождение.
-Магьер нужен отдых,- тихо сказала Леанальхам, ее страх прошёл, пока она держала руку Магьер. – Лиишил сказал, что ей понадобится еда. Разве мы не можем просто поесть и отдохнуть всего одну ночь? Не разговаривая ни о чём подобном?
Девушка опустила голову.
Выражение лица Лисила на мгновение потемнело. Это было ужасно, но Малец хотел получить ответы, хотел, чтобы Лисил продолжил задавать вопросы, а он – улавливал воспоминания, но понимал, что сейчас это неуместно.
-Я постою на страже первые часы,- сказал Бротан. - Все остальные... поешьте и отдохните.
Он прошёл мимо Оши, и спустя секунду выбрался на крыши через окно. Неловкую тишину прервал Оша, категорично заявив, что отправляется на поиски еды. Лисил сел на кровать рядом с Магьер, а Леанальхам укрыла её одеялом.
Малец лег в углу около спрятанного меча Оши. Он не собирался спать. Просто с этого места было лучше всего наблюдать за дверью... и окном, на случай возвращения Бротана.
***
Когда Чейн пробирался по темным улицам к «Дому Натье», он не мог отогнать от себя беспокойство. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел перед собой Винн. Она уже должна была спать к этому времени, или, по крайней мере, он надеялся, что спит. Но утром она проснётся и столкнётся с... чем?
Это беспокоило его — нет, это пожирало его изнутри — что он будет бездействовать весь день, пока события развиваются дальше. Даже если она найдёт способ послать ему весточку, то он не получит её до завтрашних сумерек, и вообще, если получит...
Дверь в свою комнату Чейн открывал медленно, чтобы позволить Тени увидеть, что это он. Она наморщила нос и тихо заворчала, но казалась скорее поникшей, чем враждебной. Ей нужно было поесть и сделать свои «дела», как называла это Винн.
Он понял, что должен уделять больше внимания потребностям Тени, если хочет, чтобы она осталась его пускай неохотным, но союзником. Единственным союзником на данный момент, а он нуждался в ее помощи. Возможно, она могла даже помочь ему советом.
Чейн снял с плеча свою вторую сумку — ту, о которой Винн всегда будет думать как о сумке Вельстила — и открыл её.
-Тень...- начал он, а затем прервался, поскольку, хотя она и понимала речь, он не был уверен, насколько хорошо. – Пойдём наружу, а затем поедим. Но сначала...
Он колебался, и Тень склонила голову на бок, наблюдая за ним. Была только одна вещь, которую он мог сделать – показать ей. Он порылся в сумке.
Чейн вытащил длинную бархатную коробочку и открыл ее, чтобы продемонстрировать шесть стеклянных пузырьков, в которых содержалась ядовитая фиолетовая смесь, смертельная для живых. Не-мертвым она служила для другой цели, что он кропотливо — и мучительно — выяснил на себе. Но сейчас ее запасы подходили к концу.
Компоненты для её изготовления было почти невозможно достать, но одна доза, меньше чем треть пузырька, могла предотвратить его дремоту на несколько дней. Однако, он не решался использовать её, поскольку побочные эффекты были ужасны. Он не спал бы в течение дня, но был бы пойман здесь в ловушку солнцем, если только не наденет свой плащ, маску и очки. Но даже тогда он сможет переносить прямой солнечный свет очень недолго и будет выглядеть как какой-то отвратительный палач. Любой, кто увидит его, остановится и будет провожать его взглядом — и уж точно не забудет.
Мысль о том, чтобы бодрствовать, запертым в этой убогой комнате весь день, была пыткой, которую Чейн скорее стремился избежать.
-Вот. У меня есть способ...- начал он, смотря во внимательные глаза Тени. - Путь, который позволит мне бодрствовать днём, но я все равно не смогу выйти на улицу. Я должен использовать его?
Она поглядела на сумку у двери и занавешенное окно, а затем снова на него. Хотя она была выразительней, чем обычное животное, Чейн никогда не мог сказать, что она думает.
Тень рыкнула раз, говоря: «Да».
-Очень хорошо,- Чейн поднялся, чтобы открыть дверь. -Но сначала мы выйдем для того, чтобы найти еду и сделать «дела»... но давай побыстрее.
