85. Танцор диско
Злата роется в старых DVD. Вывалила из коробки на пол и перебирает. Потом кричит мне:
– Папа, помоги мне собрать диска!
Именно так, через А.
– Злата, чуть попозже. Начинай, я сейчас приду.
Когда я возвращаюсь из кухни, девица протягивает мне DVD:
– Папа, я хочу посмотреть этот диска!
– Злата! – папа наконец не выдерживает. – Надо говорить не «диска», а «диско»… тьфу. «Диск», конечно.
Я замираю.
Откуда выскочило это «диско»? Нет, я вспомнил не Траволту в «Лихорадке субботнего вечера». А что-то более древнее…
Более индийское.
Точно! Я прикрываю глаза и слышу, как девичий голос поет: «Джимми, джимми, джимми. Ача, ача, ача». Смуглый красавец Митхун Чакраборти в повязке на буйной голове выпрыгивает на сцену. А потом начинает подергиваться, словно пораженный электрическим током. Падает на пол и продолжает дергаться. У него костюм с блестками и белые ботинки на высоких каблуках. Его движения никак не совпадают с ритмом музыки. Он танцует.
Он лучше всех.
«Танцор диско» вышел в Советском Союзе в 1984 году и стал легендой. Его видели миллионы. Это сейчас на поклонников индийского кино смотрят примерно как на «Свидетелей Иеговы», а тогда это было модно и современно. Мейнстрим и зарубеж.
Мой друг Пашка обожал индийские фильмы.
Пашка жил в деревяшке за магазином «Тысяча мелочей», с мамой, старшим братом и квартирантом. А еще у него был белый хомяк-партизан, сбежавший, кажется, уже в третий раз. По ночам хомяк проводил лихие ковпаковские рейды на кухню, прицельно бил по гречке и макаронам, опрокидывал банки с сахаром и оставлял отпечатки крошечных лап в пакетах с мукой. Возможно, хомяк боролся с системой.
Пашкина мама ругалась на Пашку. Они с братом ставили ловушки (гуманные, Пашка настаивал), но хомяк был неуловим. Ночью партизан бродил между стен, шуршал обоями и громко перекатывал гильзы от охотничьих патронов и шарики дроби.
Этого добра у Пашки было завались, его настоящий отец работал охотником. В общем, Пашка и тут оказался крайним.
Когда хомяка чудом поймали (он случайно провалился в пустую трехлитровую банку и не смог вылезти), выяснилось, что это белое красноглазое чудо – еще и девочка.
Ну, это как раз логично.
Только женщина может так долго и последовательно портить кому-то жизнь…
Но узнали мы это потому, что хомяк оказался беременным, с пузом. Откуда? Мы ехидно спрашивали у Пашки, не терял ли он до этого еще хомячков? Только уже самцов? Пашка вяло огрызался. Тогда мы с Андрюхой начали зубоскалить по поводу дерзкого серого мыша. Мол, тот устроил белой даме свидание за стенкой.
Ну что сказать? Дураки мы были.
Пашка вспылил и обиделся.
У него и без нас хватало проблем. Ему нужно было придумать хомяку имя и починить клетку. Вместо клетки у него была закрытая полка со сдвижным стеклом. У меня в такой на стене стояли книги. Пашкина полка была прогрызена во многих местах и залатана фанерой и кусками жести, словно простреленный танк. В такой стимпанк-обстановке Машке (так назвали хомяка) предстояло рожать потомство.
В тот год наш «Б» класс превратили в математический, а остальных перевели в «В» и «Г». Пашка попал в «В», и мы стали реже видеться. Наша троица мушкетеров почувствовала первые удары судьбы.
У нас с Андрюхой были телефоны, а в деревяшках телефоны не ставили. Мол, это временное жилье, скоро под снос (многие из деревяшек стоят до сих пор, и там живут люди). Поэтому когда Пашка хотел нам позвонить, он просто приходил в гости.
Наступила осень, золото, бронза, медь под ногами, и запах прелой листвы вокруг. Бабье лето. Приходит Пашка – родной, но все-таки немного другой. Непривычный.
– Пойдем в кино, а? – сказал Пашка. – В «Самотлоре» сейчас «Танцор диско-2» показывают.
– Ну не знаю, – я пожал плечами. После «Одиночного плавания» и «В зоне особого внимания» я охладел к Индии. – Чего-то мне не хочется.
– Пошли! Я уже видел, клево.
В общем, он меня убедил. Хотя я пошел туда скорее из-за Пашки, чем из-за фильма. Когда фильм начался, первые пятнадцать минут я пытался сообразить, как связан первый «Танцор диско» со вторым… Оказалось, никак. Даже название другое – «Танцуй, танцуй». Впрочем, я уже увлекся сюжетом. Через два с лишним часа, слегка ошалев от песен, страданий, драк и подергиваний Митхуна, мы вышли на воздух.
– Ух! Крутое кино, – сказал я. Фильм мне понравился. – Ты сколько раз его видел?
– Четыре, – сказал Пашка.
– Сколько?! – я удивился.
– Или пять.
На следующий день Пашка уболтал Андрея сходить в шестой раз. Я уже ничему не удивлялся.
Квартирант был крепкий, здоровый, весь такой налитой наглостью – молодой жлобина. Он был намного моложе Пашкиной мамы. Кажется, он нигде не работал, зато старательно питался и стрелял у нее деньги. Он или дрых в своей комнате, или торчал на кухне с голым торсом, пялясь в телевизор. Пашка с братом его терпеть не могли, но молчали – ради матери. Я помню, что у них в холодильнике были разные полки – своя и отдельная для квартиранта.
Но тот частенько залезал в чужие запасы.
– Витька, ты опять сожрал нашу тушенку! – орал Пашка.
– Ничего я не трогал, – бурчал квартирант, вытирая сальные губы. И улыбка скользила – «а ничего ты не докажешь». Глаза мелкие и хитрые. – Своего хватает.
Пашка его ненавидел. Но сделать ничего не мог.
Наверное, многие встречались с ситуацией, когда родной тебе человек попадает во власть мелкого, жадного, глупого, недалекого человечка. Вся фальшь которого как на ладони для всех… кроме самого родного тебе человека.
Настоящее зло – не умно. Но почти всесильно.
Я думаю, поэтому Пашке нравились индийские фильмы. Там была надежда.
Возможно, в определенный момент времени нам просто нужны истории, где просто добро побеждает просто зло. И никаких полутонов.
Советские фильмы для этого слишком рефлексивны. На этот случай у детей были чешские сказки про девочку Майку и пластилиновых осьминогов, а у Пашки – индийские фильмы, Митхун Чакраборти, сверкание огней и танец диско.
«Су-па дэн-са!» Давай, давай танцуй.
Интересно, сидя в темноте кинотеатра, глядя на экран, что Пашка представлял?
Вот он, в широких брюках, на высоких каблуках, танцует на сцене, как ударенный током.
Вот лицо злодея крупным планом – у него толстые самодовольные щеки и сальные губы. Глаза подведены черной краской. Он запрокидывает голову и хохочет, как хохочут злодеи в индийском кино… Злодей задумал нечто чудовищное.
Вот седенькая, но красивая мать героя в скромном сари. Она переживает за сына, ведь ему грозит опасность.
Вот приспешники злодея… Они уродливы и модно одеты. Они бьют Пашку кулаками и ногами и все время смеются. Командует ими высокий мужчина со шрамом на красивом лице. Пашка падает на землю. Еще раз падет. И еще. Это мучительно, как в спагетти-вестернах (за кадром звучит мелодия Эннио Морриконе). По красивому смуглому лицу Пашки течет кровь…
Вот избитого Пашку в последний момент спасает команда мальчишек-бродяг. Они забрасывают приспешников камнями. В мальчишках смутно угадывается нечто знакомое… Это банда «Хомяки», которой боятся все соседи и полиция… Командует бандой лихая атаманша по имени Mash-ka, это ее дети. Она выхаживает израненного Пашку.
Пашка с трудом может ходить. Он поправился, но теперь много пьет. И еще, кажется, он потерял память.
Однажды он хромает мимо бара и слышит знакомую музыку. Пашку пробивает ударом тока. Он заглядывает через решетку окна – и видит в телевизоре свое выступление на сцене. Это словно удар грома.
В одно мгновение он вспоминает все.
И маму, и себя, и диско на сцене, и смеющуюся рожу злодея.
«Я снова буду танцевать, мама», – говорит Пашка.
Пашка занимается день и ночь. Он кричит от боли, но продолжает тренироваться. Он бросает пить.
И приходит день, когда он снова может выйти на сцену.
Мелькание огней. Зрители в зале волнуются. Долгая пауза. И вдруг…
Звучит музыка, выбегают мелкие танцовщицы в купальниках и что-то поют. А потом выходит он…
Нет, не выходит. Выпрыгивает откуда-то сверху, в замедленном движении.
И приземляется на сцену.
– Пока во мне теплится жизнь, я буду танцевать! – кричит Пашка. – А вы будете танцевать со мной?!
И зрители отвечают: «ДА-А-А-А-А!!!»
И он начинает танцевать.
Зрители беснуются, они в экстазе. В зале модные бандиты и неизвестно откуда взявшиеся «Хомяки». Танцуют все, и только Злодей не танцует. По его сальным губам скользит улыбка ненависти. Он ненавидит Пашку, и диско, и все хорошее, что есть на земле.
«Убить его!» – кричит злодей. Бандиты пытаются пробиться к сцене, но зрители их не пускают. Сегодня Пашка король всех сердец. Зрители вместе с «Хомяками» бьют приспешников и выкидывают их через черный ход на улицу…
Вот появляется седенькая, но красивая мама Пашки и протягивает к нему руки. Злодей приставляет пистолет к ее виску.
Пашка бросается на помощь.
Злодей целится в Пашку и стреляет.
Мама закрывает Пашку собой.
Злодей трусливо убегает. Пашка держит маму за руку. «Ты поправишься, мама». – «Сынок, – говорит мама. – Я всегда любила только тебя». Пашка плачет. «Тебя и твоего брата», – добавляет мама. Пашка вскидывает голову: «У меня есть брат?»
Вот мужчина со шрамом – Пашкин старший брат. Пашка узнал его по шраму. Старший брат раскаивается и переходит на сторону добра. Они с Пашкой догоняют злодея. А потом Пашка и злодей дерутся на кувалдах. Удары звучат в чудовищной реверберации. Пашка проигрывает, но в последний момент собирается с силами. И высказывает злодею все обиды между взмахами кувалды…
Злодей умирает.
Финал фильма. Пашка в костюме с блестками танцует на сцене. Зрители ликуют.
Цветные огни. Музыка. Высокий Пашкин голос.
В центре толпы стоит брат Пашки, он выкатил кресло, на котором сидит седенькая, но красивая мать и улыбается от счастья.
Вокруг них стоят «Хомяки» в диско-одеждах, все из себя. Атаманша Mash-ka показывает ему издалека: ты крут, друг.
И Пашка крут.
Титры. «Роли дублировали… Фильм озвучен на киностудии «Ленфильм» при участии творческого объединения…»
Загорается свет. Добро победило.
Мы вышли из кинотеатра, щурясь от солнца.
Осень, Нижневартовск. В Вартовске осень всегда была моим любимым временем года.
– Как тебе? – спросил Пашка.
– Ух, крутое кино, – сказал я.
И это было правдой.
В скором времени Пашка переехал в Уфу. И до сих пор живет там. У него своя автомастерская, дом, красавица жена, дети.
Мы встречались несколько лет назад в Нижневартовске, он приходил в гости. И я удивился, насколько Пашка спокойный и уверенный в себе. И какие хорошие у него ребята – мальчишка и старшая девчонка.
Мы гуляли по парку, где бегали еще детьми, и катались на колесе обозрения.
Пашка выглядел счастливым.
Потому что добро всегда побеждает зло. Я в это верю.
Возможно, поэтому любители индийского кино – это секта.
«Есть у вас время поговорить о господе нашем, Митхуне Чакраборти?»
– Папа, – сказала Злата.
Я вернулся обратно, в Москву.
– Поставь диска!
