Луч карманного фонарика осветил старые компьютеры, стоящие в ряд вместе с пыльными толстыми мониторами, принтерами и клавиатурами. Лилья опустила ткань, которая закрывала проем в стене величиной в несколько метров. Помещение изначально служило хранилищем жидкого топлива для отопительного котла. Но с приходом центрального отопления котел стал не нужен, и теперь помещение использовалось как кладбище компьютеров, которые понимали только Basic и MS DOS.

Во всяком случае, Эльзы Халлин там не было.

А она была почти уверена, что Эльза находится где-то в библиотеке. Но они осмотрели почти весь подвал, и ни она, ни Утес не нашли ни малейшего подтверждения ее теории. Возможно, преступник счел слишком рискованным оставлять Эльзу в библиотеке? Ведь это же общественное учреждение, которое ежедневно посещают тысячи людей.

С другой стороны, создавалось впечатление, что преступник способен практически на все что угодно. Лилья не могла припомнить, когда последний раз испытывала во время расследования такую неуверенность и смятение, как сейчас. И тут ее осенило.

Лилья и Утес быстрым шагом прошли мимо стойки выдачи.

– Вы все? – прокричала библиотекарша им вслед.

– Почти, – ответила Лилья, направляясь в главное здание библиотеки. Утес тащился за ней.

– Ирен, ты можешь сказать, что происходит? Мы уже здесь были. – Утес вздохнул, всем своим видом показывая, что уровень сахара у него в крови упал до нижней отметки.

Не обращая на него внимания, Лилья поднималась по лестнице на верхний этаж в отдел отраслевой литературы. Сердце билось все сильнее. Только бы опять не ошибиться. Но вот она. Она помнила, что дверь находилась здесь, почти незаметная для непосвященных, в центре стеллажа, в окружении отраслевой литературы для самого фанатичного технаря. За своей спиной она слышала пыхтение Утеса.

Она положила ладонь на холодную дверную ручку, немного подержала ее и потом нажала. Точно как в тот раз, дверь была не заперта и открылась бесшумно и почти без усилий. Читальный зал ни капельки не изменился. На окнах висели те же занавески в зеленую полоску, и письменные столы стояли на тех же местах, что и двадцать пять лет назад. Не хватало только совокупления коллег.

Зато на стуле сидела женщина. Голова опущена на грудь, темные длинные волосы закрывают лицо и большую часть белой блузки. Они подошли к женщине, ноги и руки которой были привязаны к стулу ремнями. Под стулом растеклась лужа крови с гладкой зеркальной поверхностью радиусом около метра.

Лилья подошла к краю лужи, села на корточки и дотронулась пальцем до свернувшейся крови; по гладкой поверхности пошли круги, и Лилья поморщилась. Утес принес прислоненную к стене швабру, приложил ее ко лбу женщины и осторожно приподнял ее голову так, чтобы открылось лицо.

Не было никакого сомнения в том, что на стуле сидит Эльза Халлин. Но не это заставило Лилью на секунду отвести глаза. От подбородка до грудины шел глубокий разрез, и из открытой раны на белую блузку свисало что-то красное, напоминающее кровавое филе.

– Этот дьявол вытащил у нее язык, – не сразу выдавил из себя Утес.

Лилья попыталась понять, но не могла заставить себя собраться с мыслями.

– Колумбийский галстук, – продолжал Утес. – Первый раз вижу это воочию. Ведь она так и говорила, библиотекарша.

– Что говорила?

– Что у Эльзы был острый язык.

Точно, подумала Лилья. У Эльзы Халлин был острый язык, и теперь преступник его вытащил, прямо из ее горла, и он висит у нее на груди, как плотный кровавый галстук.

Колумбийский галстук.

По словам Утеса, этот вид казни часто встречался во время гражданской войны в Колумбии, и его главной целью было напугать тех, кто обнаружил жертву, и заставить их замолчать. На глотке делали вертикальный разрез и вытаскивали язык так, что он свисал на грудь. Как галстук. Все делалось, пока жертва еще была жива. Смерть наступала в течение часа в зависимости от того, как умирала жертва, – от потери крови или от удушья.

– Значит, она могла сидеть здесь целый час и звать на помощь?

Утес пожал плечами.

– Сколько она прожила, сказать невозможно. Она могла кричать сколько угодно. Ее бы все равно никто не услышал, потому что у нее полностью порваны голосовые связки.

Лилья встала и покачала головой. С этого момента им придется взять за основу версию, что преступник не успокоится, пока не истребит весь класс. У нее зазвонил мобильный. Звонила Тувессон.

– У нас новая жертва.

– Ты имеешь в виду Эльзу Халлин? – спросила Лилья.

– Нет, Камиллу Линден. А что, вы нашли Халлин? Вы ее нашли?

Лилья почувствовала, что ноги у нее подкашиваются.

Первый день моей новой жизни. Вызывали на беседу с учительницей и директором школы. Мама с папой тоже были. Признался во всем и сказал, что раскаиваюсь. Хотя это не так. Ни капельки не раскаиваюсь. Но лучше им подыграть. Пусть думают, что я такой, какой был. С виду расстроенный, а на самом деле мне хочется рассмеяться им в лицо. Плюнуть в них! Они сказали, что у него сотрясение мозга и что он пробудет дома всю следующую неделю. Что еще за мозг?

На большой перемене несколько человек смотрели на меня, но никто не осмелился что-то сделать. Стоило мне встретиться с ними взглядом, они сразу же отворачивались. Слабаки чертовы. Его приятель смотрел, конечно, косо. Будто что-то замышлял. Я подошел к нему и залепил пощечину. Он хотел дать мне сдачи, но я пригрозил ему вилкой. Скоро его очередь носить мой поднос.

После уроков ко мне подошел кое-кто из старых приятелей, чтобы поговорить, но я послал их к черту. У меня больше нет товарищей. Зато задирал Юнаса. Меня всегда раздражала его уродская одежда. Бил его в живот, пока он не упал. Увидел страх в его глазах. Как круто!

Что надо сделать:

1. Начать тренироваться.

2. Достать стилет.

3. Навестить больного.