25 БЕРЕЖЕНЫЙ ХАФЛИНГ

25
БЕРЕЖЕНЫЙ ХАФЛИНГ

Казалось, будто он просыпается, приходит в себя после кошмара. Сосредоточившись на неприятных ощущениях в боку, поближе к животу, Реджис с удивлением заметил, что боль была невелика.

Хафлинг вытаращил глаза, лишь только перед его мысленным взором предстала последняя сцена битвы: орк, что колет его в бок мечом. Реджис отпрыгнул — и почти тотчас же утратил равновесие, сверзившись со стены.

Реджис потер затылок: падение оказалось болезненным! Однако, вспоминая недавние события, он приходил к выводу, что тем самым спас свою жизнь. Останься он на стене — и его наверняка пронзили бы сотни стрел. Приподнявшись на локтях, хафлинг узнал боковую комнатушку в одном из домов Низин. Свет вокруг был тусклым, снаружи же, скорее всего, давно воцарилась ночь.

Он выжил, и лежал в удобной постели, ему перевязали раны. Натиск орков отражен.

Но внезапно надежды, что испытывал Реджис, пошатнулись, как пошатнулись стены дома, когда его сотряс брошенный поодаль великаном валун.

— Выжил, чтобы сражаться еще один день, — пробормотал хафлинг, затаив дыхание.

Реджис выбрался из кровати, болезненно морщась от каждого движения, и замер, едва за стенами комнатушки послышались знакомые голоса.

— Не менее тысячи, — тихо произнес мрачный Дзирт. Город затрясся от падения еще одного валуна.

— Мы прорвемся через их оцепление, — ответил Бренор.

Реджис представил, как в повисшей тишине покачал головой Дзирт. Хафлинг выполз из постели и добрался до двери, приоткрытой ровно настолько, чтобы осталась узкая щель. Заглянув в соседнюю комнату, Реджис увидел, что четверо спутников сидят за столиком, посередине которого горит единственная свеча. Более всего хафлинга поразило количество повязок, наложенных на Вульфгара. Варвару изрядно досталось, пока он удерживал стену.

Наконец, Дзирт произнес:

— Мы не можем идти на север: там каньон.

— И кругом стоят великаны, — добавила Кэтти-бри.

— Да, не меньше семи, — согласился дроу. — Полагаю, их даже больше, ибо обстрел валунами продолжается вот уже несколько часов, непрерывно. Устают даже великаны, к тому же, некоторым пришлось бы подносить камни.

— Ба, немного же они разрушили, — проворчал Бренор.

— Разрушения гораздо сильней, чем кажутся, — ответила Кэтти-бри. — Теперь они нацелились на башню Витегроо. Я слышала, что за последний час по ней били десятки раз.

— В последней битве волшебник выдал свое присутствие огненным шаром, — заметил Дзирт. — Теперь они постараются его сразить.

— Ну что ж, остается лишь надеяться, что он сможет поразить их не только огненным шаром, — произнесла Кэтти-бри.

— Остается надеяться, что мы все сможем поразить немало врагов, — вставил Вульфгар.

И так они сидели несколько мгновений, и у каждого на лице застыло мрачное выражение.

Реджис развернулся и обессилено прислонился к стене. Хафлинг испытал подлинное облегчение от того, что Вульфгар остался в живых и, по-видимому, не пострадал. Он опасался, что варвар пал в битве, пытаясь его защитить.

«Ну что ж, этого следовало ожидать», — думал хафлинг. С тех пор как они сражались в Долине Ледяного Ветра с разбойниками с большой дороги, Реджис старался не отставать от товарищей, и пытался найти способ не только избежать неприятностей, но и оказаться полезным для друзей.

И хафлинг неожиданно преуспел, прежде всего — в битве за приграничную башню на Хребте Мира, где он обнаружил логово огров.

По правде говоря, Реджис гордился недавними походами. С того времени, как на берегу реки его плечо поранило копье и он отправился вместе с друзьями в Кэддерли, на поиски хрустального осколка — Креншинибона, Реджис переосмыслил свое место во вселенной. Прежде хафлинг искал легких путей, в сущности, его пристрастия не изменились и поныне, однако Реджис был совестлив. В тот день друзья спасли ему жизнь — друзья, которые обошли полмира, чтобы вызволить его из когтей Паши Пуука, и которые все эти годы поддерживали его — зачастую в буквальном смысле.

А потому в последнее время он, как мог, пытался помогать им и поддерживать их, отплатить добром за все то добро, что они сделали для него.

Но Реджис никогда не верил в то, что удача пребудет с ним неизменно. Он был готов к смерти на вершине огровой башни на Хребте Мира, далеко на западе, и приготовился погибнуть на крепостной стене Низин.

При этой мысли рука хафлинга соскользнула вниз, к раненому животу.

Развернувшись, он вновь украдкой посмотрел на четверых товарищей — настоящих героев. Да, это его, как победителя, несли на плечах обитатели Десяти Городов после разгрома Акара Кессела. Да, это он обрел подлинную власть после гибели Пуука, хотя вскоре и упустил предоставившуюся возможность. Да, обитатели Чевера говорили о нем, как об одном из героев, но сейчас, украдкой наблюдая за своими спутниками, он понимал подлинное положение вещей.

В глубине души он знал истину.

Они, а не Реджис, были героями. Он лишь пользовался славой блистательных друзей.

Прислушавшись к разговору, хафлинг понял, что друзья обсуждают всевозможные планы сражения, предполагая тайком вывести горожан за стены или же послать на юг гонца с просьбой о помощи.

Реджис сделал долгий, успокаивающий вдох, после чего вышел из комнатушки как раз в тот миг, когда Бренор говорил Дзирту:

— Эльф, нам не обойтись без твоих клинков. Тем более, без твоей кошки. До Пуэнта слишком далеко.

Даже если ты доберешься до него, то к твоему возвращению тебе останется лишь хоронить мертвецов.

— Но я полагаю, что невозможно вывести из Низин сотню горожан и бежать к югу, — ответил дроу.

Тотчас же темный эльф прервался, завидев Реджиса. Замолчали и остальные.

— Ты проснулся! — вскричал Бренор. Кэтти-бри встала со стула и подошла к Реджису,

чтобы помочь ему добраться до освободившегося места, однако хафлинг, бок которого по-прежнему оставался онемевшим, не стал сгибаться в поясе. Он предпочел постоять.

— По крайней мере, я наполовину проснулся, — сообщил он Бренору.

Сказав это, хафлинг сморщился от боли, однако же знаками показал Кэтти-бри, чтобы та заняла свое место.

— Ты слеплен из теста, что гораздо круче, чем кажется, о Реджис из Одинокого Леса, — заявил Вульфгар.

С этими словами варвар воздел в воздух бутыль, чтобы выпить в честь хафлинга.

— И ноги у меня побыстрее будут, — ухмыльнулся Реджис. — Вы же понимаете, что я по собственной воле упал со стены… или нет?

— Хитро придумал! — согласился Вульфгар, и все засмеялись.

Однако веселье было недолгим, ибо в действительности положение оставалось столь же мрачным.

— В любом случае нам не удастся заставить горожан следовать за нами, — заметила Кэтти-бри, лишь только беседа вернулась в прежнее русло. — Они намерены держать осаду, с кем бы ни пришлось сражаться. Они исполнены немалой веры в себя, в свой город, и еще большей веры в проживающего среди них волшебника.

— Боюсь, как бы их вера не обернулась самоуверенностью, — произнес Дзирт. — Мы столкнулись с изрядными силами, а великаны способны продолжать обстрел валунами дни напролет — в горах к северу от Низин нет недостатка в глыбах для метания.

— Ба, они не причиняют большого ущерба, — возразил Бренор. — Ничего такого не разрушили, чего нельзя было бы починить.

— Сегодня камнем убило горожанина, — ответил Дзирт. — Еще двоих ранило. У нас не так уж много людей.

Реджис отступил на шаг назад, предоставив четверым товарищам оживленно обсуждать планы защиты. Казалось, девизом дня стала фраза Бренора «Пригнуть шею и выставить секиру», однако хафлинг вовсе не был уверен в том, что после первой неистовой атаки он разделяет мнение короля.

Великаны даже не перешли через каньон, однако орки чуть было не пробили стены, а южные ворота едва не треснули под вражеским напором. И пока армия Низин будет терять бойцов по мере того, как все новые и новые люди и дворфы получают ранения, число орков, скорее всего, возрастет. Реджис понимал злобных тварей и знал, что едва дойдет весть о неизбежности победы и лишь пообещают раздел добычи, как и другие орки не замедлят появиться.

И тогда хафлинг едва было не заявил друзьям, что самолично готов покинуть Низины и отправиться на юг, что он разыщет путь к Пуэнту и прочим и вернется с армией дворфов. Он должен был сделать для друзей хотя бы такую малость.

И он чуть было так не заявил, однако сдержался, ибо, по правде говоря, при мысли, что придется пробираться сквозь армию кровожадных орков, у Реджиса по спине пробежали мурашки. Он предпочел бы умереть среди друзей, но не в одиночестве, и гораздо хуже смерти оказалось бы очутиться у орков в плену. Каких только пыток не придумают эти отродья?

Реджиса била заметная дрожь, и улучив мгновение, на него с любопытством посмотрела Кэтти-бри.

— Немного продрог, — пояснил Реджис.

— Возможно, от сильной потери крови, — сказал Дзирт.

— Пузан, отправляйся обратно в постель, — велел Бренор. — Мы позаботимся о том, чтобы ты был в безопасности!

«Да, — подумал Реджис, и вздрогнул от этой мысли, — они позаботятся, чтобы я был в безопасности. Они всегда заботятся о том, чтобы я был в безопасности».

Они предвидели, что следующий штурм начнется вскоре после заката.

— Уж слишком они притихли, — сказал Дзирту Бренор. Оба стояли на-северной стене, всматриваясь в противоположную сторону каньона — туда, где расположились великаны. — Отдыхают перед нападением, даже не сомневаюсь.

— Великаны не станут приближаться, — вслух рассуждал Дзирт. — Только не при действующей защите. Они не выступят против волшебного пламени, если способны наносить удары издалека, находясь в полной безопасности.

— В полной? — лукаво переспросил Бренор, ибо только что обсуждал с Дзиртом безопасность великанов, после чего оба пришли к выводу, что Дзирту следует выйти за стены и навязать великанам битву, или по крайней мере отвлечь их от разрушительного для города швыряния камней.

Теперь же дроу колебался, и Бренор знал отчего.

— Твои мечи пригодились бы нам и здесь, даже не сомневайся, — заверил его дворф.

Дзирт выжидательно посмотрел на короля.

— Но мы без тебя продержимся, — добавил Бренор. — Ты и в этом даже не сомневайся. Иди и разберись с ними, эльф. Сделай так, чтобы на наши головы больше не падали их проклятые глыбы, и уменьши число орков.

Дзирт оглянулся на север и глубоко вздохнул.

— А теперь ты опять засомневался, разве нет? — заметил Бренор. — Думаешь, что нам, пожалуй, не следовало отговаривать Кэтти-бри. Думаешь, что может быть, тебе и вовсе не стоило думать о том, чтобы выйти за стены. Думаешь, что все мы делаем неправильно. Но ты же и сам понимаешь, эльф. Знаешь, куда мы попали, и на кого ложится тень летящих глыб. И пока ты думаешь, что не хочешь покидать друзей, друзья думают, что не хотят, чтобы ты покидал их. Дзирт неуверенно улыбнулся.

— И все же ты полагаешь, что мне следует уйти, как мы и решили, — договорил он за дворфа.

— Не останови мы великанов, или хотя бы не задержи их — и не останется никаких Низин, — ответил дворф. — По-моему, все довольно просто. Только ты способен перебраться через каньон достаточно быстро, чтобы это повлияло на битву, хотя моя девочка и возражала, когда решили, что пойдешь ты.

При упоминании о Кэтти-бри Дзирт обернулся на вершину пострадавшей от обстрела башни Витегроо, где воительница стояла, сжав в руках лук, смотря далеко за крепостные бойницы. Женщина взглянула вниз, заметила взгляд Дзирта и помахала рукой.

— Я не надолго, — пообещал Бренору дроу, приветственно помахав Кэтти-бри в ответ.

— Ты отправишься на столько, на сколько потребуется, — уточнил Бренор. — Думаю, что ты сможешь во время следующей битвы удерживать великанов на расстоянии от нас, мы выстоим, а если выстоим, то орки снимут осаду или же в их рядах появится брешь, тогда мы выйдем из города и уйдем на юг.

— Или хотя бы отправим скороходов с известиями для Тибблдорфа Пуэнта, — добавил Дзирт.

— Как раз этим Дагнаббит и занимается, — заверил друга Бренор, после чего с кивком подмигнул.

Большего дворфу и не требовалось. Оба знали, как в действительности обстояли дела. Низинам предстояло выдержать еще пару штурмов — либо ослабив орков настолько, что удастся прорваться на юг, либо заставив неприятеля отступить.

Едва лишь верхняя кромка солнца заиграла за западной стороной горизонта, как Дзирт перебрался через стены Низин, минуя северные ворота, ибо подозревал, что за ними наблюдают. Соскользнув вниз по широкой сторожевой башне в северо-западном углу крепости, крадучись настолько незаметно, насколько возможно: от камня к камню, от куста к кусту, проползая открытые участки на животе, темный эльф добрался до изгиба каньона и затаился.

Наступали сумерки. Дроу слышал звуки орков, перемещавшихся на юге, стук валунов, что складывали в кучу великаны всего лишь в нескольких сотнях ярдов от его укрытия, на другой стороне каньона. Дроу поплотнее закутался в плащ и закрыл глаза, погрузившись в созерцательное состояние, заставляя себя обратиться в истинного воина. У него не было плана, как одолеть великанов, однако друзья так надеялись, что ему удастся достигнуть именно этой цели.

Одно лишь воспоминание об оставленных товарищах вывело его из созерцательности, отчего Дзирт оглянулся на пострадавший в войне город. Вновь и вновь возникал перед мысленным взором дроу прощальный образ серьезной, все понимающей Кэтти-бри.

— Иди, — призвала она его днем раньше, когда эльф исключительно из нежелания расставаться с друзьями возражал против предложенного плана.

Ничего более она не сказала, однако Дзирт лучше, чем кто бы то ни было, знал: на душе у нее легко, вовсе не так, как у него. Вопреки тому, что соотношение сил было явно не в их пользу, воины надеялись отстоять город, и Дзирту пришлось оставить друзей.

Оставалось лишь надеяться, что он встретит их вновь.

Дроу прижался лбом к земле и прикрыл глаза. Он не был напуган, по крайней мере, он не боялся за себя, однако эльф видел войско орков, и знал, что поблизости находится несколько великанов. Неприятель хорошо организован, исполнен решимости, и существенно превосходит их числом. Неужели настал конец для дорогих его сердцу спутников?

Дзирт приподнял голову и упрямо покачал ею, прогоняя сомнения прочь при воспоминании о других, гораздо более многочисленных врагах, которых удалось одолеть. О логове темных сил, где томились Вульфгар и Гвенвивар. Об обретении Мифрил Халла. О неистовой погоне по улицам Калимпорта, чтобы спасти Реджиса. И прежде всего — о войне против армии Мензоберранзана, о защите Мифрил Халла от ужасного врага.

И вот уже темный эльф перестал вспоминать прежние победы, ибо воспоминания иссякли. Усилием воли он сосредоточил сознание на теле, обращая ум и тело в единое боевое целое.

За западной стороной горизонта скрылось солнце.

В каньон спустился Охотник, и двигался он среди каменных выступов, точно тень смерти.

На сей раз атака началась почти в то же самое время, что и нападение предыдущей ночью: на город обрушился град брошенных великанами глыб, а с юга понеслась орава осатаневших орков. Защитники действовали как прежде: Вульфгар сосредоточился на защите бойниц, а дворфы Бренора берегли ворота.

Однако на сей раз Бренор остался с другом-варваром и с Реджисом: хафлинг, не обращая внимания на советы друзей, призывавших его отдохнуть, не желал оставаться в стороне от боя.

С башни, что возвышалась за стенами, выпустила первые стрелы в ответ на атаку орков Кэтти-бри. Над южными полями пронесся ряд мерцающих стрел, которые не только высветили наступающего неприятеля, но и попали во врагов.

Когда орков от стен отделяло лишь пятьдесят футов, принялись стрелять и другие лучники. Губительный для орков обстрел усилил выпущенный Витегроо огненный шар.

Немало орков погибло в тот час, однако уцелевшие двигались вперед, подбежали к фундаменту стен, забрасывая наверх верёвки с абордажными крючьями на концах или подставляя лестницы. Несколько орков протащили через ряды нападавших таран и ударили прямо в ворота. Уже от первого удара ворота почти проломились.

На верхушке стен встали у первого пролома Бренор, Реджис и Вульфгар. Пара орков вскарабкалась на крепостную стену, и едва один перемахнул через стену, Вульфгар схватил его, поднял высоко, и бросил обратно, за стену, так что в полете орк сбил одного из своих. Бренор же избрал иную тактику, обрушив мощный удар на второго орка, едва тот встал в полный рост. Дворф притворился, что намеревается подпрыгнуть, однако вместо этого пробежал у орка между ног и приподнял его на плечах, опрокидывая. И орк упал — не за стены, но во двор крепости, где уже поджидали его Дагнаббит и прочие дворфы.

Лишь только орк свалился со стены, как Бренор подскочил на месте. Реджис пробежал было мимо него, завидев, как на стену взгромоздился еще один орк, но дворф остановил хафлинга, вцепившись в плечо и оттащив назад, чтобы тот не пострадал, и сам шагнул вперед. Взмахом топора Бренор поверг орка, и едва попытался напасть на короля второй, как получил прямо по голове щитом дворфа, покрытым кровавой пеной.

Реджис стоял у дворфа за спиной и порывался помочь, однако хафлингу приходилось уворачиваться от взмахов непрестанно ходившей секиры Бренора гораздо чаще, нежели от оружия орков. Тогда Реджис обернулся к Вульфгару, и увидел, что и варвар преисполнен не меньшего боевого неистовства, часто размахивая Клыком Защитника, отчего широкоплечие орки жались к стене.

Реджис прыгал вперед и назад, ведь все больше и больше орков взбиралось на стену, но хафлингу было попросту не угнаться за неистовыми друзьями.

Вот стремительно появился орк. Вульфгар, чей боевой топор сразил еще одного врага справа, размахнулся и левой рукою ударил тварь у себя за спиною. Орк пошатнулся, однако тотчас же восстановил равновесие, и уже готов был напасть на варвара, но тут Реджис пригнулся, ухватил орка за щиколотки и дернул.

Сообразительный хафлинг добился гораздо большего результата, чем тот, на который рассчитывал, ибо падающий орк ухватил его ногами и потянул за собой. Реджис не желал опять испытать падение, особенно в тот момент, когда вновь протестующе заскрежетали ворота от очередного громового удара, а потому хафлинг выпустил булаву из рук и в отчаянии ухватился за выступ в стене.

— Пузан! — услышал хафлинг крик Бренора, и тут сбылись его худшие опасения.

Реджис знал, что отвлекает друзей от боя, и что невнимательность может стоить им жизней.

— Продолжайте битву! — крикнул хафлинг в ответ.

И с этими словами Реджис ослабил хватку, пролетев десять футов до земли. Он прокатился, переворачиваясь с боку на бок, пытаясь уменьшить силу удара, но едва не потерял сознание, задев пораненный бок. Реджис оказался к западу от южных ворот и увидел, что они вот-вот проломятся. Хафлинг подхватил оброненную булаву и взглянул на дворфов, лица которых хранили серьезное выражение.

Реджис знал, что не в силах оказать им ощутимой помощи.

Но он также знал, как надлежит поступить. Знал с тех пор, как услышал от друзей, что при защите города им потребуются клинки Дзирта.

Реджис развернулся и побежал к западной стене. Хафлинг слышал, как крикнул ему Дагнаббит «Немедленно стой!», но не обратил на призыв никакого внимания, взобрался на стену и направился к северу.

Вскоре хафлинг оказался в северо-западном углу крепости — там же, где побывал до него Дзирт. Реджис глубоко вздохнул, оглянулся, и, задрав голову, увидел, как смотрит на него пораженная Кэтти-бри.

Хафлинг отсалютовал ей высоко вскинутой рукою и заставил себя перелезть через стену.

— Я — никудышный чародей, — сокрушался Витегроо после выстрела огненным шаром.

Несколько орков погибло, но к несчастью волшебник давно не практиковался, отчего огненную вспышку направил вовсе не туда, куда следовало, а потому выстрел всего лишь ненадолго отсрочил нападение.

Старец перегнулся через южный край вершины башни, где стояла Кэтти-бри и трое лучников, вытянулся, и принялся наблюдать за битвой. У него было немного сильнодействующих заклинаний, которыми он смог бы воспользоваться, а потому заклятия приходилось подбирать тщательно.

Витегроо увидел брешь в южно-восточном углу, там, где вверх по стене карабкались орки, и собрался было наслать на них пару заранее подготовленных вспышек света. Однако он не стал стрелять, увидев, как дворфы из Мифрил Халла бегут к образовавшемуся просвету и теснят орков за стены.

Но едва старец-волшебник вздохнул с облегчением, как увидел, что в обороне открылась новая брешь — там, где на парапет в юго-западном углу вскарабкалось двое орков. На сей раз твари не стали спускаться за стены, а натянули тяжелые луки.

Одного орка Витегроо сразил, пошевелив пальцами и наслав на тварь несколько вспышек волшебного пламени, которое обожгло орка, так что тот зашатался и в конце концов шлепнулся вниз, на камни.

В ответ второй орк направил лук в сторону башни и выпустил стрелу.

Не успел Вытегроо послать в ответ новое заклинание, как Кэтти-бри прицелилась в орка и выстрелила, так что волшебная стрела повалила орка на камни.

Старец похлопал воительницу по плечу, однако та не могла остановиться даже для того, чтобы поблагодарить за помощь в битве. Слишком много новых мишеней появилось на южной стене.

И тут и справа и слева донеслось улюлюканье, и пошла вторая волна нападавших — сотни и сотни орков, восседавших верхом на воргах.

И зачастил камнепад — казалось, каждый раз на город бросали по дюжине тяжелых глыб.

Еще один мощный удар по южным воротам сотряс Низины, слетела с ворот петля, и одна из дверных половин подалась внутрь.

Как можно быстрее перебрался он через каменистый каньон с многоярусными склонами, перепрыгивая с камня на камень, карабкаясь на четвереньках. Добравшись до северной стороны подъема, он остановился и оглянулся на Низины, понимая, что его догадка о числе великанов оказалась верной. Их было более пяти — скорее всего, дюжина. С самого начала первой атаки они бросали камни по очереди, по двое или трое одновременно, чтобы сберечь силы.

Но как только штурм усилился, великаны принялись метать глыбы в полную мощь. Сокрушительный обстрел валунами представлял собою яркое зрелище, эхом отдаваясь за спиною у Дзирта До'Урдена.

Мысль о том, что в обстреливаемом городе находятся друзья, причиняла Дзирту великую боль.

Прогнав неприятную мысль, он продолжил путь, меряя расстояние по каменистой поверхности с тем же проворством, с каким передвигался все эти годы в Подземье.

Ум его кипел от всевозможных опасений, однако удалось найти внутреннюю опору и достичь необходимого сосредоточения. Окажись поблизости дюжина великанов — как начать битву против них? Каким способом их отвлечь, предоставив друзьям и прочим самоотверженным защитникам Низин хотя бы небольшую передышку, пока они защищают город от орды орков?

Как только Дзирт добрался до склона каньона, он разглядел груду сложенных камней и девятерых великанов. Дроу вытащил из поясной сумки волшебную статуэтку и призвал свою спутницу — большую кошку. Явившуюся Гвенвивар Дзирт незамедлительно отослал к северу, где пантера осталась в ожидании условного знака.

Дзирт взял ятаганы и оглянулся на Низины. Он ломал голову, возможно ли вызволить друзей из осады, но тотчас же сообразил: даже если Бренор, Вульфгар,

Кэтти-бри и Реджис тотчас же окажутся поблизости, то и они не смогут совладать с такими врагами. Девять великанов! — и были то не безобидные горные великаны, а снежные — коварные и сильные…

Дзирт исправил ошибку в оценке числа исполинов, разглядев, как к отряду великанов приближается еще один, неся за плечами плотно набитый мешок, в котором, как знал дроу, лежали валуны.

Быть может, удастся хотя бы помочь друзьям и остальным дворфам Бренора выбраться отсюда? Вместе с Дагнаббитом, Тредом и прочими они составят военный план, что принесет победу над великанами.

Но дроу вспомнил о каньоне, который только что миновал, и понял, что планы его неразумны. Никогда не удастся отряду быстро перебраться на другую сторону каньона незамеченным, и до чего же уязвимыми окажутся воины под обстрелом дюжины гигантов, что примутся швырять валуны в тех, кто появится внизу, среди острых уступов скал!

Дзирт глубоко вздохнул и усилием воли заставил себя сосредоточиться на предстоящей задаче. Полуосознанно потянулся он к ятаганам, но тотчас же убрал руки, оставив оружие в ножнах. Ему уже удавалось одурачить снежных великанов…

— Стойте! — крикнул он, подойдя к самому краю лагеря гигантов. — Неподалеку, на севере и на западе, объявился новый враг!

Великаны недоверчиво уставились на него. Они переглянулись, и Дзирт явственно различил сомнение на их лицах.

— Новый отряд дворфов! — прокричал Дзирт, указывая на северо-запад. — Целая рать направляется на подмогу Низинам, и я уверен, что солдатам неизвестно, где вы находитесь.

— Сколько их? — спросила одна великанша. Дзирт заметил, как некоторые из его громадных собеседников потянулись к глыбам.

— Два раза по столько, сколько пальцев на руках и ногах, — на ходу сочинил дроу, изо всех сил стараясь придать голосу беспокойство, чтобы расшевелить недоверчивых великанов.

— Два раза по столько, сколько пальцев на руках и ногах… — эхом повторил один из великанов, и Дзирт безошибочно расслышал в его голосе суховатые нотки.

И теперь эльф понял, что западня наверняка не удалась. На сей раз великанов не одурачить.

Дзирт рванул с места, прежде чем в него полетел град валунов, и лишь врожденные навыки воина спасли дроу от того, чтобы оказаться расплющенным на месте — прямо здесь и сейчас. Метнувшись прочь от груды катящихся камней, что неслись по каменистой, выщербленной земле, дроу колдовством создал за спиною шар тьмы.

Половина великанов пустилась в погоню за ним.

И едва Дзирт сделал первые шаги, что вели его прочь от набегавших великанов, как его покинули последние сомнения, и он вновь стал собой — воином. Охотником. Дзирт обратился в сгусток инстинкта, предугадывая движения великанов, что находились поблизости, чувствуя врагов и предвосхищая их поступки прежде, чем те успевали их совершить.

Он свернул влево, и мимо прокатился валун — тот самый, что вышиб бы из эльфа дух, не сверни он в сторону.

Вновь метнувшись вправо, дроу проскользнул в узкую расщелину в камне, создал у себя за спиною еще один шар тьмы, затем взобрался вверх по правой стороне расщелины и пролез под каменным выступом.

Он знал: не следует сидеть в ожидании. Он не просто уходил от преследователей, спасая жизнь. Он отвлекал от метания глыб как можно больше великанов, а потому, едва мимо прогромыхал последний из преследовавшей его пятерки, Дзирт пустился бежать в обратном направлении, и ему удалось даже полоснуть клинком по спине одного из гонящихся за ним гигантов.

Великан взвыл, и его спутники обернулись, готовые броситься за эльфом.

Дзирт криком призвал Гвенвивар.

И безумная погоня продолжалась по каменистым горным склонам — погоня, что может длиться целую ночь.

Орки валили в пробитые ворота, точно хлынувшая вода, заполняли собою все открытое пространство, один за другим, изнемогая в нетерпении от желания окунуться в битву, достигшей переломного момента.

Вернее, попытались прорваться в ворота.

Сверху обрушился первый, наиболее разрушительный удар: ослепительная вспышка света полыхнула внизу, перед потрясенной Кэтти-бри, вклинилась перед огорошенными дворфами из Мифрил Халла и взорвалась возле металлических ворот голубыми дугами.

Немало орков пало от пламени, что наслал Витегроо. Немало орков погибло — иные оказались неспособны двигаться, иные ослепли, и когда Дагнаббит и Тред пошли на ворота во встречную атаку, сбитые с толку, растерянные орки оказались легкой добычей.

Глухо стучали боевые молоты, рубили плоть секиры. Вопили орки, дробились кости.

Но по-прежнему ворота оставались открыты для орков, и еще больше врагов хлынуло внутрь, отталкивая в стороны обожженных соплеменников, яростно продираясь через толчею к дворфам.

Кэтти-бри выпустила с башни череду стрел в сокрушенные ворота, на рвущихся внутрь орков, но лучница лишь на мгновение задержала врага. По-прежнему не спускала она глаз с верхушки крепостной стены, где от оравы кровожадных орков отбивались Вульфгар, Бренор и множество жителей Низин.

Дворф и варвар быстро прорубили себе путь от раздробленных ворот, продвигаясь спиной к спине. Они развернулись так, что Вульфгар встал лицом к стене,

Бренор же созерцал бой, что разгорался за крепостными стенами.

С недоумением наблюдала за ними Кэтти-бри, но тотчас же поняла, в чем дело, лишь только Бренор похлопал Вульфгара по широкой спине. Издав боевой клич Клана Боевого Топора, будущий десятый король Мифрил Халла метнулся в прыжке вверх, прямо в толпу кишевших орков.

«Бренор!» — беззвучно, отчаянно промолвила Кэтти-бри, ибо правитель тотчас же исчез в гуще тел, как если бы бросился в сердцевину водоворота.

Однако женщина незамедлительно отвернулась от ужасающей картины и вновь обратила взор на стену, единственным защитником которой остался Вульфгар.

Кэтти-бри посылала стрелы справа и слева от варвара, и каждый выстрел разил орков, что карабкались по стене. Руки лучницы ужасно болели, она едва могла натягивать тетиву, однако ей приходилось стрелять, точно так же, как Вульфгару, несмотря на раны и усталость, приходилось в одиночку удерживать стену.

Лучница вновь выстрелила, лицо ее скривилось от боли, и вновь стрела попала в цель. Однако вряд ли стоило гордиться меткостью: глядя со стены, на толпы орков, Кэтти-бри задавалась мрачным вопросом: возможно ли вообще промахнуться в подобной свалке?

Он укрылся за камнем, моля богов, чтобы орки оказались настолько заняты осадой города, что не заметили бы, как он перелезает через стену. Он пригнулся еще ниже и затрясся от ужаса, когда мимо верхом на воргах пронеслись орки, пронеслись прямо на камень, за которым он прятался, пронеслись прямо на него.

Оставалось лишь надеяться, что он отошел от стены далеко и сможет ускользнуть, если орки решат остановиться.

Поначалу казалось, что ему действительно улыбнулась удача, ибо орки, скакавшие на воргах, приблизившись к стене, обогнули ее слева и справа, вытащили луки и наугад осыпали стену стрелами.

Реджис поджал ноги и стал медленно приподниматься.

Заслышав полувой, полурычание, хафлинг замер, медленно обернулся и увидел оскаленные клыки ворга всего лишь в трех футах от своего лица. Восседавший на ворге орк натянул тетиву лука и прицелился Реджису в голову.

«Вот что я принес!» — беззвучно, в отчаянии выкрикнул Реджис, вытащил рубиновую подвеску и покачал волшебным камнем.

Второй рукой хафлинг прикрыл лицо от щелкающих челюстей ворга.

— Прочь со стены! — яростно воскликнул Витегроо, лишь только очередной горожанин, вдалеке, слева от Вульфгара, пал под натиском орков.

Волшебник шевельнул пальцами и простер руки, готовясь обрушить на орков новую вспышку света. В столь отчаянный час Низины как никогда нуждались в магии.

В верхушку башни угодил валун, пролетел прямо над ней, ударил Витегроо сзади по ногам и стукнул волшебника о край башни.

Кэтти-бри с остальными лучниками бросилась к волшебнику на помощь. Тот обмяк, сползая по стене, лицо его перекосилось в агонии, глаза закатились.

Новые глыбы ударились о башню: великаны прицелились точно, башня зашлась в тряске. Поверху пролетел еще один валун и врезался в стену, возле упавшего волшебника.

— Нам не отстоять башню! — воскликнул один из городских лучников.

Вместе с товарищами они оттащили обожаемого Витегроо от глыбы, что оказалась ловушкой, и бережно подняли старца на руках.

— Идем же! — крикнул Кэтти-бри горожанин.

Но воительница оставила его слова без ответа, и не сходя с места, по-прежнему всматривалась в стену, где сражался Вульфгар, которому так требовалась ее помощь. Женщине оставалось лишь надеяться, что ни одна глыба не подлетит к ней сзади и не повалит ее, подобно Витегроо

С боевыми кличами во славу Мифрил Халла и Клана Боевого Топора, к которым примешивался одинокий, мощный крик в память о погибшем брате и Твердыне Фелбарр, дворфы вышли навстречу оркам, что валом валили из ворот и так и сыпались со стен. ' Вернее, казалось, что дворфы выходят навстречу, ибо они лишь твердо стояли на месте, удерживая занятую позицию даже посереди вражеского столпотворения.

Дворфы видели, как бросился вниз с высоких стен Бренор. Первым во главе дворфов, что выстроились боевым клином, стоял Дагнаббит, и дворф развернул строй, чтобы его товарищи повернулись к сражавшемуся королю лицом.

Налево и направо обрушивал Бренор удары покрытой многочисленными зарубками секиры. Дюжину ударов он нанес в первые же мгновения, как только спрыгнул со стены, но немало и пропустил. Однако дворф казался неуязвимым, в то время как его секира отсекала головы, конечности и подрубала ноги у одного врага за другим.

Орки теснили его, но вновь и вновь король отбивался от наступавших врагов, громогласно выкрикивая имя клана, сплевывая кровь, с улыбкой принимая удары и почти каждый раз нанося ответный, смертельный удар. Вскоре вокруг короля взгромоздилась гора погибших орков, и немногие из уцелевших решались подступиться, так что Бренору приходилось бросаться на врага самому, чтобы вступить в бой. Но и тогда собравшиеся вокруг него орки отступали, страшась окровавленного, безумного дворфа.

Новые дворфы собрались вокруг Бренора, яростные атаки которого внушали им еще более великое мужество. Ни один меч, ни одна палица не знали отдыха, и ни один орк не мог устоять перед ними.

Поток орков, что прорывались через поломанные, висевшие на вывороченных петлях воротах, остановился. В багряной дымке, среди криков боли и ярости, лавина орков двинулась вспять.

Однако никакие победы в битве, что шла внизу за стенами крепости, не дали бы плодов, не удерживай стену Вульфгар. Подобно созданной гномами машине, не зная устали, варвар размахивал перед собой Клыком Защитника. Орки убегали, летели вниз со стены.

Один из них бросился на Вульфгара плечом вперед, намереваясь сбить с ног, на землю, однако же его напор иссяк, лишь только орк ударился о варвара. С подобным же успехом орк мог бы попытаться пробежать сквозь каменную стену, что ограждала Низины.

Орк шагнул назад, и Вульфгар ударил его локтем, сбил тварь с ног, и орк взмыл в воздух, поднятый одной рукой, что сжала его горло. Не прилагая видимых усилий, Вульфгар отшвырнул его прочь.

Однако за летящим орком варвар разглядел еще одного, который целился из лука прямо в него.

Вульфгар взревел и попытался было стать боком, ибо знал, что беззащитен.

Но орк отлетел в сторону, лишь только пролетела сзади стрела и вонзилась ему в грудь.

Ни мгновения не было у Вульфгара — даже на то, чтобы обернуться и благодарно кивнуть Кэтти-бри. Варвару придало силы заботливое присутствие соратницы, что прикрывала его с фланга выстрелами смертоносного оружия, а потому вновь и вновь, одного за другим, сметал Вульфгар орков со стены.

Неожиданный трубный рев множества рогов, раздавшийся по всему полю, мало повлиял на боевое неистовство дворфов. Они не знали, возвещают ли рога о прибытии новых врагов, или же о приближении союзников, да дворфов и не интересовали подобные размышления.

Ибо дворфы, что сражались за собственный клан, за своего короля, что стоял среди них, превосходя прочих воинов ростом, не нуждались в ободрении, не оставалось им и времени на то, чтобы предаваться страху.

Лишь многие минуты Спустя, когда значительно поредела вражья рать, заметили бойцы, что неприятель отступал, а город выстоял и под вторым штурмом.

Как раз за поврежденными воротами Бренор построил воинов, и каждый тяжело дышал, и каждый был покрыт кровью, и каждый оглядывался вокруг.

Они выстояли, и лежали вокруг, за стенами и на стенах, сотни мертвых и умирающих орков, но в целом городе не нашлось бы ни одного дворфа и ни одного горожанина, кто счел бы сражение победоносным. Не только ворота, но и стены получили изрядные повреждения. Нередко среди мертвых орков попадались и тела горожан — бесценных при осаде воинов из Низин.

— Они вернутся, — мрачно произнес Тред.

— И мы вновь зададим им жару! — заверил его Дагнаббит и взглянул на короля, ожидая одобрения.

Бренор взглянул на него в ответ, и несвойственное властелину смятение читалось на суровом, морщинистом лице короля. И лишь только собрался король пожать плечами, как тут же повалился без чувств.

Битва закончилась, и король Бренор не мог более выносить полученные раны, среди которых была и та, что нанес меч, на который наткнулся король, прыгнув вниз — меч, что отыскал просвет в превосходной королевской броне и пронзил легкое.

Над упавшим дворфом прислонился к стене совершенно обессилевший Вульфгар, получивший немало скверных ран, и он не заметил, как повалился на землю друг, пока не раздался крик Кэтти-бри. Вульфгар взглянул вниз и увидел, как наклонилась на башне женщина, и куда направлен ее взгляд, и многое поведали варвару широко раскрытые глаза на исполненном ужаса лице.

26
ДОВОД И ВОЗРАЖЕНИЕ

— Слишком много убитых! — вполголоса бранил сына король Обальд, едва прибыв на усеянное телами убитых поле битвы к югу от Низин.

Исполненный нескрываемого гнева, весьма расстроенный стойкостью защитников Низин, Обальд привел с собою несколько сотен орков. Стоило властелину разнести по нескольким пещерам Хребта Мира вести о том, что король дворфов из Мифрил Халла попал в осаду, как появилось немало племен, готовых с радостью разделить славу убийц.

— Город ослаб, а ихние мертвецы лежат вповалку над нашими, — возразил Ульгрен, голос которого прозвучал неожиданно звонко.

Обальд наградил Ульгрена полным угрозы взором, а затем обратил внимание сына на трех орков вблизи, каждый из которых был в своем племени вождем.

— Кажется, волшебник мертв, — продолжал Ульгрен. — Валун попал в верхушку его башни, и к концу боя он утих.

— Тогда отчего вы удрали?

— . Слишком много убитых, — насмешливо повторил Ульгрен слова отца.

Обальд прищурился, и взгляд его принял то особое выражение, что заставляло всякого, оказавшегося поблизости, искать убежища. Но Ульгрен не стал скрываться. Отпрыск встал перед родителем в полный рост и выпятил грудь.

— Городу не устоять против новой атаки, — стоял Ульгрен на своем. — И теперь, когда у нас стало больше воинов, мы с легкостью разделаемся с врагом.

Каждое слово в утверждении, что казалось само собою разумеющимся, Обальд сопровождал кивком, однако под конец заявил:

— Рано.

— Город вот-вот падет!

— Слишком много убитых, — настаивал Обальд. — Пусть великаны разрушат стены глыбами. Пусть великаны обрушат башню. Мы способны изгнать их из города или сделать так, что им будет негде укрыться. А затем мы перебьем их по одиночке.

— Половина великанов скрылась, — сообщил Ульгрен отцу.

Обальд выпучил налитые кровью глазки, и его челюсть затряслась от бешенства.

— Они преследуют лазутчика, который выбрался из города, — поспешно вставил Ульгрен.

— Целая половина?!

— Лазутчик опасен, — пояснил Ульгрен. — Это тот, что ходит с черной пантерой.

Ульгрен не проявлял особого беспокойства: Ад'нон предупреждал орков о Дзирте До'Урдене, точно так же, как Донния предупредила великанов. Учитывая все, что орки узнали о темном эльфе, половина отправившихся в погоню великанов выглядела вовсе не таким уж и неразумным применением сил.

— Прикажи собирать камни тем великанам, что остались, — наставлял Обальд. — Собирать большие камни. И стреляйте по городу горящими стрелами. Сожгите его, сровняйте с землей! Разрушайте до основания! И поплотней сожмите кольцо осады: пусть ни один из врагов не выберется!

Оскалившись, Ульгрен выразил полнейшее согласие. Оба орка взглянули на измученный осадой город, и каждый пребывал в полнейшей уверенности в том, что Низины вскоре падут и что всякому, кто находится за стенами города, вскоре суждено умереть.

Врезавшись в скалу прямо над головой Дзирта, валун угрожающе откатился назад, обдав дроу каменистым дождем.

Дзирт пригнул голову, защищаясь от града жалящих осколков, но вновь упорно продолжил начатое дело и потуже обвязал поясом вывихнутую лодыжку. Затем дроу резво встал в полный рост, перенес тяжесть тела на поврежденную ногу и серьезно кивнул: нога по-прежнему держала вес тела.

Так куда же пойти?

Преследователи, пятеро великанов, что гнались за ним всю долгую ночь, оказались упорны. Дроу воспользовался всеми известными приемами: возвращался по своим следам, насылал шары тьмы, взбирался на одно дерево и по ветвям перебирался на другое, и еще на одно, спускался на землю далеко в стороне и мчался в совершенно ином направлении, однако великаны по-прежнему шли за ним по пятам.

Дзирт решил, что кто-то направляет их путь. Вспомнив первый увиденный им лагерь великанов, где его приняли за союзника некоего неизвестного дроу, Дзирт понял, что утратил сильнейший из козырей. Понял он и то, что спутнице следует дать отдых.

— Гвен! — тихо позвал он.

Мгновение спустя по узкому ходу над Дзиртом прокралась пантера и уселась на темном камне в нескольких футах от темного эльфа.

— Отдохни, но отдыхай быстро, — обратился к пантере Дзирт, позволяя той скрыться. — Скоро ты мне понадобишься… Боюсь, что слишком скоро.

Большая кошка низко заворчала, и ворчание ее подхватил ветер. Гвенвивар будто растворилась в воздухе, стала бестелесной, серой дымкой, а затем — и вовсе исчезла.

Позади раздались громкие голоса, возвестившие Дзирту, что следовало продолжать путь. Его немного утешало то обстоятельство, что так много великанов удалось увести от Низин прочь: он завел их далеко на северо-запад, на суровые каменистые земли высокогорья. Каждый час дроу взбирался на высокий склон горы, откуда мог видеть пострадавший от осады город, и всякий раз эльфу оставалось лишь цепляться за призрачную надежду, что друзья невредимы, что они выстоят, или же что им удастся найти выход и пробраться к югу.

В этот момент в узкий проход закатился очередной валун, и вслед за стуком камня раздался рев великанов, а у Дзирта не осталось более времени для размышлений. Он метнулся прочь — столь быстро, сколь позволяла вывихнутая лодыжка, и порой, когда эльф преодолевал многоярусные склоны, ему приходилось передвигаться на четвереньках.

Однако эльф чувствовал усталость, и знал, что великаны устают не столь быстро, как менее крупные расы. Если преследователи и впредь будут столь же упорны, то он не сможет продолжать бег, а на то, чтобы сразиться с преследователями лицом к лицу, нет ни малейшей надежды. Будь то один или даже два великана — дроу сделал бы такую попытку, но с таким большим количеством сражаться невозможно. При всем мастерстве воина, ему не выстоять против пятерых могучих снежных великанов долго.

Необходимо иное решение — новый путь к отступлению, и такая возможность незамедлительно представилась в виде небольшого просвета среди каменных глыб, грудой сваленных друг на друга возле отвесной стены каменного утеса. Поначалу Дзирт подумал, что оказался всего лишь в темном, безопасном углублении среди камней, однако же позднее разглядел глубокий ход — трещину в земле, через которую темный эльф едва мог протиснуться. Дроу улегся на живот и заглянул в трещину, принюхиваясь. Инстинкты Подземья подсказывали: перед ним — не просто ямка в земле, а большой, глубокий провал.

Дзирт ползком вылез из пещеры и огляделся вокруг. Готов ли он прекратить погоню прямо здесь, прямо сейчас? Обоснованно ли друзья понадеялись на то, что он отвлечет великанов от обстрела города — ведь в подобном случае исполины вновь приступят к метанию каменных глыб?

Да и оставался ли выбор? Дзирт знал: так или иначе, погоне суждено вскоре закончиться.

Вздохнув, дроу с неохотой проскользнул в пещеру и продвинулся немного дальше, во тьму, после чего присел, прислушался, и приспособил зрение к полумраку.

Несколько минут снаружи доносилась грузная поступь великанов, по ворчливому бормотанию которых эльф понял: им доподлинно известно, куда он скрылся. В пещере стало несколько светлее, когда от входа отбросили груду сваленных валунов. Послышалось новое ворчливое бормотание, раздались предложения позвать орков или кого-то по имени Донния (Дзирт узнал имя дроу), чтобы те преследовали эльфа в глубине пещеры, и выход из пещеры заслонило лицо великана. Как же хотел Дзирт, чтобы в этот миг у него в руках оказался лук Кэтти-бри!

Вновь послышалось рассерженное рявканье, однако же шум длился недолго, после чего в пещере наступила полная темнота. Почва под ногами Дзирта затряслась: великаны закладывали выход валунами.

— Превосходно, — прошептал Дзирт.

В сущности, он вовсе не беспокоился за себя: поток воздуха подсказывал, что удастся найти новый выход из пещеры. Однако дроу не знал, как долго продлятся поиски.

Темный эльф опасался, что к тому времени, как удастся выбраться и кружным путем вернуться к Низинам, города уже не станет…

Левая рука совершенно не действовала. Он знал: чудовищный укус ворга раздробил кость, лоскут оторванной кожи воспалился и болезненно покраснел, однако же хафлинг не беспокоился о здоровье.

Реджис заставил зачарованного орка все быстрей и быстрей гнать измученное ездовое животное, хотя хафлинг и опасался, что испытывает скорее собственное везение, нежели выносливость ворга, что свирепел на глазах. Пользуясь немногими понятными обоим словами, каким-то чудом Реджису удалось убедить орка, что он знает, где находится большой клад и целый арсенал оружия для прочих орков, а потому орк-недоумок побоями вынудил ворга подчиниться и выпустить из пасти искалеченную руку хафлинга. Как ни извивалась и ни огрызалась зверюга, но пришлось пустить на широкую спину и второго наездника.

Разумеется, во время поездки Реджис ощущал беспокойство, не испытывая вовсе никаких удобств. Хафлинг сидел рядом с огромным вонючим орком, ноги , его свешивались по обе стороны толстой шеи ворга — и едва огромный ворг замедлил ход, выяснилось, что ноги хафлинга находятся от его пасти на расстоянии укуса.

Той ночью, едва миновав поле битвы, они продолжали скачку вплоть до самого утра, и хафлинг обнаружил, что все с большим и большим трудом удается держать орка в подчинении. Реджис постоянно использовал против орка магический рубин — не отдавая тому приказаний, но скорее маня орка, вновь и вновь, пользуясь приемами, которые хитроумный хафлинг отработал годом ранее на улицах Калимпорта.

Но даже имея при себе камень, Реджис предчувствовал грозящую беду. Ворга не удавалось убедить с такой же легкостью, как хозяина, и уж конечно, магия действовала на свирепое животное вовсе не так сильно, как возможность отведать свежей плоти хафлинга, да и орк не отличался чрезмерным терпением. Хуже всего было то, что хафлинг несколько раз чувствовал приближение обморока, ибо от раздробленной руки исходили вспышки пронзительной боли, охватывающей все тело, отчего Реджис едва не терял рассудок.

Подумав о друзьях, хафлинг напомнил себе, что не имеет права на ошибку — ради собственного же блага и ради блага товарищей.

Реджису оставалось лишь поддерживать стремительную скачку на юг, надеясь, что либо представится случай прикончить всадника и животное, либо возможность незаметно ускользнуть. Но несмотря на весь ужас своего положения, хафлинг понимал, что ему никогда не преодолеть пешком столь же длительного расстояния, как верхом на ворге. Когда на следующее утро землю осветили первые лучи солнца, то горы на юге, окаймлявшие восточный край Пути Падения, оказались гораздо ближе, чем скалистый хребет, оставленный позади.

Орку хотелось спать, но Реджис знал, что это невозможно. Хафлинг не сомневался: ворг закусит им тотчас, лишь только громадная тварь прикроет глаза.

— В горы, — запинаясь, повторил Реджис на наречии орков. — Расставить лагерь здесь — и тогда нас найдут дворфы.

С ворчанием орк гнал изможденного ворга вперед.

Едва они повернули на склоны гор, как Реджис принялся внимательно разглядывать каждый поворот и каждый утес, в отчаянии выискивая место, где можно было бы удрать. Хафлинг устроил бы небольшой утес, где можно тихо соскользнуть с ворга и исчезнуть в низкорослом кустарнике, или же река, течение которой унесло бы его подальше от зловещих спутников.

Высмотрев несколько подходящих мест, хафлинг, однако, не раз оставлял мысли о бегстве, ибо был чересчур перепуган, чтобы улизнуть. Реджис пытался набраться мужества, вспоминая о бедствиях, что терпят на севере друзья, но по-прежнему так и не разглядел места, где смог бы скрыться.

Однако по тону жалоб орка Реджис понял, что необходимо незамедлительно что-нибудь предпринять.

— Встаем на привал, — сообщил орк.

Реджис лихорадочно высматривал путь к бегству, не забывая о небольшой булаве, висящей на поясе.

Хафлинг собрался было немедленно достать оружие и раздробить орку макушку. Однако у Реджиса, как не старался он себя убедить, не поднималась рука, ибо хафлинг знал, что удару надлежит быть столь сильным и метким, чтобы тварь повалилась на месте, однако он вовсе не был уверен в собственных силах. Реджис знал наверняка, что не справился бы с воргом, даже будь его рука неповрежденной. Не успеет он тронуть орка, как на горле сомкнутся ужасные челюсти.

Хафлинг оставался в живых лишь благодаря хозяину ворга — орку.

Бедняга едва не свалился на землю, когда внезапно ворг остановился на небольшом пятачке ровной земли на плоскогорье. Лишь когда оскалившаяся тварь обернулась и щелкнула зубами у самой ноги, Реджис догадался слезть на землю. Он отбежал в сторону, и следом за ним метнулся ворг, однако хищника остановил орк — руганью и пинками под хвост.

Ворг отполз в сторону, грызя Реджиса полным ненависти взглядом, точно говоря: стоит орку заснуть — и огромный ворг немедленно прикончит хафлинга.

Решение подсказали деревья, что росли вокруг лужайки. Смертельно уставший, перепуганный Реджис, все тело которого ныло после невыносимых испытаний, добрался до подходящего дерева и начал взбираться вверх.

— Куда собрался? — требовательно спросил орк.

— Я буду сторожить лагерь первым, — ответил Реджис.

— Пусть сторожит собака, — с этими словами орк указал на ворга, обнажившего ужасные клыки.

— И я! — настаивал хафлинг.

Вскарабкавшись на верхушку дерева настолько быстро, насколько позволяла сломанная рука, Реджис поспешно скрылся от орка подальше.

Высмотрев укромный уголок, хафлинг прислонился к дереву спиной, свесив ноги с ветви, и постарался себя обезопасить. Реджис собрался было спуститься и убедить орка продолжать путь дальше, в одиночку, однако хафлинг понимал, что всем, прежде всего — воргу, необходим отдых, хотя, упади зубастая тварь от истощения замертво, Реджис не пролил бы не слезинки.

То и дело Реджис оглядывался на север, на далекие Низины, думая о друзьях.

Оставалось лишь надеяться, что они еще живы.

— Три строения полыхают, — сообщил Дагнаббит Кэтти-бри и Вульфгару, бодрствовавшим над ложем Бренора.

Под лазарет отвели глубокие туннели для рабочих, расположенные под башней Витегроо: катакомбы позволяли осматривать под башней основные точки опоры. В сущности, то была самая прочная часть городских строений — гораздо прочнее, чем башня наверху, ибо дворфы, нанятые Витегроо для строительства башни, начали работу с туннелей, укрепив их на случай непогоды и вражеского вторжения, поскольку именно там строители обитали во время многомесячного возведения башни.

Однако тесные туннели едва ли могли заменить убежища от обстрела. Друзья находились в самом просторном помещении, в единственном месте, которое можно было бы по праву назвать комнатой, но Вульфгар даже не мог выпрямиться в полный рост. Чтобы пробраться внутрь, варвару пришлось на животе ползти длинным, десяти футов ходом.

— Здания возведены из камня, — возразила Кэтти-бри.

— На многочисленных деревянных остовах, — в свою очередь возразил дворф и сел близ Бренора — Великаны швырнули несколько котлов с зажигательной смесью, а обстрел камнями участился.

— Слаженно действуют, — заметил Вульфгар.

— Верно, — согласился Дагнаббит, — перекрыли все пути на юг. — Дворф взглянул на бледного, ослабевшего Бренора; с каждым вздохом едва вздымалась широкая грудь короля. — Кроме этого пути.

Ко всеобщему удивлению, Бренор открыл один глаз и даже смог повернуться к Дагнаббиту.

— Тогда вы прихватите по пути с собою и шайку вонючих орков, — заявил король и вновь обессилено опустился на постель.

Тотчас же к нему приблизилась Кэтти-бри, принялась хлопотать, но, быстро осмотрев приемного отца, поняла: тот вновь впал в полузабытье.

— А где Донник? — спросила женщина, имея в виду жреца, что остался вместе с отрядом дворфов после того, как путешественники поделились на два отряда.

— Лечит Витегроо, хотя я думаю, что старине волшебнику скоро придет конец, — ответил Дагнаббит. — Донник сказал, что пока он сделал для Бренора все, что мог, и он думает так же, как думаю я: если мы хотим выбраться отсюда, то волшебник — незаменим.

С трудом совладала Кэтти-бри с желанием накричать на беднягу Дагнаббита, ибо женщина понимала: несмотря на внешне бесчувственное отношение к Бренору, молодой дворф страдает из-за плачевного состояния короля не меньше, чем она сама. Однако вопреки всему Дагнаббит сохранял практический подход. Он командовал войсками Мифрил Халла, и всегда принимал решение, обещавшее наилучший результат, с каким бы трудом подобные решения ни давались. Кэтти-бри поняла, что из-за беспомощности, из-за того, что приходится сидеть и смотреть, как покидает Бренора жизнь, молодой дворф рассержен и расстроен не меньше, чем Кэтти-бри.

Дагнаббит приблизился к ложу Бренора и бережно снял прославленный шлем об одном роге с головы короля, вращая его в руках.

— Даже если и удастся выбраться, не знаю, сможем ли мы взять его с собою, — тихо сказал дворф.

Вульфгар приподнялся, и навис над Дагнаббитом, хотя так и не выпрямился в полный рост:

— Ты готов его бросить? — не веря услышанному, проревел он.

Дагнаббит даже не шелохнулся под неистовым взором варвара. Дворф смотрел то на Бренора, то на Вульфгара, вновь и вновь возвращаясь взором к обожаемому королю.

— Если взять его с собой означает согласиться на верную смерть оттого, что нас настигнут орки — тогда да, — согласился дворф. — Тебе прекрасно известно: Бренор не допустил бы отступления, при котором погибли бы друзья.

— Пусть вернется Донник, пусть вылечит его.

— Донник ничем не поможет, ты и сам слышал, как жрец признался, когда был здесь, — ответил Дагнаббит, — досталось ему от проклятых орков. Понадобится жрец сильнее Донника, а может, целая армия жрецов. Вульфгар направился было к Дагнаббиту, однако Кэтти-бри ухватила варвара за руки и силой вынудила остановиться и взглянуть на нее. Лишь доброжелательность, полное понимание и уважение к собственной досаде увидел на ее лице Вульфгар.

— Ничего не остается, кроме как принять неизбежное, — мягко произнесла женщина.

— Если предстоит отступать на юг, то я донесу Бренора до самого Мифрил Халла, — сказал Вульфгар, смерив Дагнаббита суровым взором.

Военачальник не шелохнулся, лишь кивнул спустя некоторое время:

— Ну что же, если ты решишься, то знай: я и мои парни сделаем все, на что только способны, чтобы держать проклятых орков на расстоянии от тебя.

На том Вульфгар и успокоился, хотя знал, как знали Кэтти-бри и Дагнаббит, что были то слова сердца, но не ума. В сущности, всем троим идея отступления казалась по меньшей мере спорной. Немногие разведчики осмелились выбраться из осажденных Низин в недолгие часы отдыха после первой битвы, и из сообщений следовало, что кольцо орков, стягивавшееся все туже и туже, не оставляло пути для отступления.

Они попали в ловушку, Бренор находился при смерти, Дзирт и Реджис пропали, и ничего нельзя было поделать.

Точно в подтверждение мрачных раздумий, в башню над ними ударил еще один валун, и по всем неглубоким туннелям, что вели в заполненную дымом комнатку, эхом разносились крики: «Пожар! Пожар!»

— В битве погибло тридцать бойцов из города, если считать тех двенадцать, которых убили предыдущей ночью, — сообщил Дагнаббит.

— Почти что треть, — заметила Кэтти-бри.

— И большинство погибших — мужчины, некоторые — превосходные войны, — продолжил дворф. — Двое из моих собственных бойцов мертвы, еще пятеро тяжело ранены и не в силах драться. Если атака повториться, то мы окажемся разбиты.

— Выстоим, — мрачно проговорил Вульфгар.

— После того как ты сражался на стене, я почти верю твоим словам, — откликнулся дворф.

— Почти? — переспросила Кэтти-бри. Дагнаббит видел, насколько разрушены укрепления

вверху, а потому ему не оставалось ничего иного, кроме как пожать в ответ плечами.

— Выстоим или умрем, — заявила Кэтти-бри.

— Нужно отступать, — заметил Дагнаббит.

— Или позвать помощь, — продолжила Кэтти-бри. — Реджис перебрался через стену, но я не знаю, лежит ли он мертвый в окрестных полях, или же спешит за подмогой. — Женщина взглянула на Вульфгара и пояснила: — Орки поскакали верхом на воргах в атаку, едва хафлинг перебрался через стену.

Когда завершилась битва, то друзья тщательнейшим образом осмотрели земли к западу от Низин, однако не нашли ни следа, от Реджиса. По крайней мере, отсутствие тела внушило им некоторую надежду, хотя на самом деле они боялись, что хафлинг попал в плен или же убит.

— Даже если ему удалось уйти, я не верю, что его дела обстоят блестяще, — заявил Дагнаббит. — Сколько времени уйдет на поиски Пуэнта? Полагаю, чтобы пробиться к нам, потребуется целая дружина, а не одни лишь «веселые мясники». И сколько времени уйдет, чтобы отправить армию на помощь?

— Столько, сколько потребуется, — ответил Вульфгар. — И пока армия не прибудет, мы должны держаться.

Дагнаббит раскрыл было рот, точно собираясь оспорить сказанное, но вместо возражений лишь тяжело вздохнул.

— Оставайся при короле Бреноре, — обратился он к Кэтти-бри. — Если кто и в силах поддерживать биение его сердца, то это — ты. Держи короля в тепле, и пожелай ему счастливого пути от меня и моих ребят, ежели случится ему перейти на другую сторону. — И, взглянув на Вульфгара, попросил: — Поможешь мне и моим ребятам починить то, что осталось от крепости?

Варвар кивнул, решительно взглянул на Кэтти-бри, поднял окровавленную руку и пополз наружу по узкому туннелю, чтобы начать работы по укреплению стен.

По укреплению того, что осталось…

Он очнулся, едва не упав с ветви; когда же пришел в себя и вспомнил, где находился, пришлось провести немало времени, собираясь с духом, чтобы сердце не выпрыгнуло из груди. Возможно, последствия падения оказались бы не серьезнее, чем несколько синяков и ссадин, однако Реджис слишком хорошо представлял себе злобного ворга с оскаленной пастью, что поджидал его на земле.

Быстро устроившись на ветке, хафлинг оглядел наскоро разбитый лагерь. Орк храпел, удобно устроившись в тени меж двух каменных глыб; ворг же свернулся клубком прямо у корней дерева, на котором восседал Реджис.

«Замечательно», — подумал хафлинг.

Солнце стояло высоко, день выдался ясным и теплым, и Реджис чувствовал, что ему предоставилась последняя возможность, и что следует как можно быстрее удирать. Будет ли проснувшаяся тварь по-прежнему считать его другом? Не испарятся ли внушенные драгоценностью обещания клада и нового оружия из мозга орка-недоумка? Если да, то как воспользоваться рубином вновь? И как подобраться к враждебно настроенному орку поближе, если оголодавший ворг собирается позавтракать хафлингом?

Реджис опустил голову, изо всех сил стараясь не разрыдаться, ибо в тот момент хафлингу показалось, что все его усилия тщетны. Он желал вернуться в Низины, к друзьям, ибо если суждено умереть (а он полагал гибель неизбежной), то лучше погибнуть рядом с Бренором и остальными друзьями, рядом с теми, с кем пройдено немало дорог.

Не такой гибели он желал — не в пасти свирепого ворга, что разорвал бы его на куски на склоне горы.

— Довольно! — обругал себя Реджис — гораздо громче, чем намеревался,

Ворг под деревом взглянул вверх, испустил долгое, утробное рычание, затем вновь положил голову на лапы.

— Не время предаваться жалости к самому себе, — прошептал хафлинг. — Реджис, ты нужен друзьям, так как же ты собираешься им помочь? Сидеть здесь и плакать?

«Нет», — решил он, выпрямился и уверенно встряхнул головой. Но даже от столь незначительного движения сломанную руку пронзила сильная боль. Пора будить орка, и оставалось лишь надеяться на то, что тварь по-прежнему под воздействием заколдованного рубина, а если нет — то следовало найти иной способ добиться цели. И если суждено сразиться с обоими — и с воргом, и с орком, то он готов сражаться, и пусть будет, что будет. Он был готов и на большее во имя дружбы с теми, кто не раз рисковал своей жизнью ради спасения его собственной.

Реджис точно подрос. Свесившись с края ветви, он ногами нащупал опору и спустился по дереву ниже, выбрав место поудобней, где он сможет разбудить орка и оценить, в каком тот настроении.

Но внезапно хафлинг остановился, и голова его словно пошла кругом: на луг, где расположился на привал орк, вылетел, переворачиваясь в воздухе, какой-то предмет.

Старый башмак.

Ворг бросился к башмаку и громыхнув челюстями, вцепился в него… и тотчас челюсти и впрямь загрохотали: внутри башмака раздались хлопки и взрывы.

Завыл, заскулил ворг и подскочил вверх, перекувырнувшись.

А к танцу ворга присоединилось самое странное создание, которое только встречал Реджис: зеленобородый дворф в светло-зеленых одеждах, едва зашнурованных сандалиях на грязных ногах, с котлом для варки на голове; Дворф подбежал к воргу и зашевелил пальцами и губами. Огромный ворг перестал рявкать и скакать, застыл на месте, опустил уши и вытаращил глаза. Затем он пронзительно заверещал, поджал хвост и удрал прочь.

— Хе-хе-хе, — произнес дворф.

— Что?! — проревел разбуженный орк, но тотчас же недовольный вопрос оборвался, лишь только любопытному раздробила череп секира.

Из-за спины падающего орка появился второй дворф — с русой бородой, облаченный в более привычное для дворфов одеяние… если не считать громадного шлема с огромными рогами, не уступавшим по величине рогам взрослого быка.

— Тебе нужно было прикончить и проклятого пса, — проворчал русобородый дворф, — есть хочу!

Но лишь только зеленобородое создание принялось укоризненно грозить пальцем, как с дерева спустился Реджис — настолько проворно, насколько позволяла поврежденная рука.

— Кто вы такие? — громко спросил хафлинг. Оба дворфа повернулись к Реджису, и русобородый

едва не метнул в него смертоносную секиру.

— Не друзья оркам… не то, что ты! — проорал русобородый дворф.

— Нет-нет-нет! — оправдывался Реджис, спускаясь на землю, размахивая в воздухе пустою рукой, а вторую держа прижатой к телу. — Я прибыл из города под названием Низины!

— Никогда о таком не слыхал, — проворчал русобородый дворф. С этими словами он взглянул на зеленобородого, и тот подтвердил: «Не-е-а, не-е-а».

— И от короля Бренора Боевого Топора! — продолжил Реджис.

— Ну так бы и сказал! — воскликнул русобородый дворф. — Айвен Валуноплечий, к твоим услугам, малыш. А это — мой брат…

— Пайкел! — воскликнул Реджис.

Кэтти-бри и Дзирт немного рассказывали ему о братьях, хотя, по правде сказать, не было достойных слов, что могли бы описать внешность Пайкела Валуноплечего.

— Ага, — согласился Айвен. — А теперь скажи-ка мне, малыш, откуда тебе о нас известно и с чего это ты якшаешься с воргами и орками?

— Нужно поспешить, — ответил Реджис, и внезапно голос его зазвучал очень серьезно и торопливо. — Бренор в беде… все пропадут! Мне нужно попасть в Мифрил Халл… нет, в лагерь Тибблдорфа Пуэнта, это, вроде бы, постройки к северу от Мифрил Халла…

— Да, туда мы и направляемся, — подтвердил Айвен, — к Пуэнту. Мы ходили кругами, но моему брату птичка начирикала, куда нам нужно идти. Мы уже направились в Мифрил Халл, как вдруг моему брату другая птичка начирикала про орка да его щенка.

— И частенько он разговаривает с птицами? — сухо спросил Реджис.

— Ага, и с деревьями. Пошли с нами, и он доставит нас на место так быстро, что ты даже не успеешь спросить, как он это делает.

— Нет времени, — убеждал Реджис братьев Валуноплечих, Тибблдорфа Пуэнта и других командиров у второй заставы дворфов, расположенной на расстоянии около двадцати миль от неровной, каменистой земли Долины Хранителя, что скрывала главный вход в Мифрил Халл. — У Бренора и остальных нет и четырех дней, они не в силах ждать, пока скороходы соберут дружину и вернутся!

— Ба, да они управятся за три дня! — не соглашался один из командиров заставы, морщинистый дворф по имени Резвун Камнепнырь. — Ты что, никогда не видел неистового дворфа в беге?

— Три — чересчур долго! — проревел Пуэнт, устремлявшийся на Север с тех самых пор, как Реджис и братья Валуноплечие донесли печальные известия о тяжкой участи Низин.

По правде говоря, Тибблдорф Пуэнт стремился на Север с тех самых пор, как Бренор отправил его на Юг.

— У нас — лишь сотня! — возражал Резвун. — А если судить по словам малыша, сотни не хватит!

— У нас есть «веселые мясники» — не сдавался Пуэнт. — Оркам покажется, что нас больше, даже не сомневайся!

— И у вас есть жрецы, — вставил Реджис. Хафлинг знал: необходимо выступать незамедлительно, ведь некоторые из друзей нуждались в исцеляющем волшебстве.

Резвун вздохнул и огляделся, подбоченясь.

— Возможно, мы сможем помочь, если доберемся до города, — согласился он. — Починим стены, подлечим раненых, и так далее. Но не уверен, что путь наш окажется легким.

Пайкел, что стоял поодаль, подскочил к Айвену и принялся возбужденно шептать брату на ухо. Все обернулись, прислушались, хотя никто не смог разобрать ни слова.

— У моего брата есть ягоды, от которых вы сможете идти быстрее и дольше, — пояснил Айвен. — Конечно, не считая остановок для еды и питья. Так мы доберемся скорее, и стоянки будут недолгими.

— Ну, добраться туда мы сможем легко, — заметил вечно сомневающийся Резвун, но не успел он продолжить, как Пайкел вновь прыжком добрался до брата и вновь что-то зашептал.

Айвен помрачнел, сомнение проступило на его лице, и дворф покачал головой, однако Пайкел продолжил с еще большим пылом, и Айвен мало-помалу успокоился, слушая внимательней.

Наконец Пайкел отскочил от брата, тот недоверчиво взглянул на него и спросил:

— Ты уверен?

— Хе-хе-хе!

— В чем дело?! — хором спросили Тибблдорф Пуэнт, Реджис и Резвун.

— Ну, в общем, у моего брата есть план, — пояснил Айвен. — Безумный план…

— Ура! — воскликнул Пуэнт и воздел кулак к небу.

— Но по крайней мере план есть план, — продолжил Айвен. Взглянув на Пайкела, брат переспросил: — Ты уверен?

— Хе-хе-хе!

— Итак? — требовательно поинтересовался Резвун.

— Итак, мы будем здесь стоять и сухари жевать, или пойдем вперед? — незамедлительно огрызнулся дворф. — Есть у вас большой, надежный фургон?

— Есть, — подтвердил Резвун.

— А найдется побольше дерева? Больших бревен, которыми вы подпирали каменные стены?

Резвун огляделся и задумчиво кивнул.

— Ну так тащите сюда все дерево, что найдется, да прихватите самые крупные и надежные фургоны, да выставьте всех парней строем по дороге на север, — приказал Айвен.

— Так в чем же состоит план твоего брата? — удивился Резвун.

— Пожалуй, лучше будет, если я тебе позже расскажу, — ответил он. — Мы же не можем стоять здесь да разговаривать, пока твой король умирает, да к тому же… — Айвен прервался, взглянул на хихикающего Пайкела и продолжил: — К тому же если ты услышишь, то решишь, что нам лучше дождаться дружины.

— Хе-хе-хе! — подтвердил Пайкел.

Час спустя сотня дворфов и Реджис покинули заставу, таща громадные фургоны, до отказа заваленные прочным деревом. Лишь Пайкел не тащил фургон и даже не шагал. Дворф переходил от одной повозки к другой, перемещаясь через дерево при помощи магии друидов, присматривался к каждому куску, раздумывая, как он подойдет для его плана и хихикал. Пайкел не переставал хихикать, несмотря на всю серьезность положения — на то, что шли они в безнадежный бой.

27
КОГДА УМИРАЕТ НАДЕЖДА

Кэтти-бри сидела при свете единственной свечи и смотрела на Бренора, обожаемого отца, покоившегося на ложе. Его лик был пепельно-бледным, и она знала, что бледность не была игрою освещения. Грудь Бренора еле вздымалась, а повязки, что лишь недавно переменила Кэтти-бри, вновь пропитались кровью.

Снаружи опять ударил камень, затряслась земля, но Кэтти-бри даже не пошевелилась, ибо удары камней не стихали. Камнепад участился, стал более неистовым. Приблизительно каждый двадцатый раз на город кидали не камень, а котел, в котором пылало пламя, разрушительными потоками расплескивавшееся вокруг. Три горящих снаряда уже попали в башню волшебника, и Дагнаббит предупредил, что сооружение вот-вот обрушится.

Однако Бренора оставили на прежнем месте, ибо идти было некуда.

Кэтти-бри сидела и смотрела на приемного отца, вспоминая былые радости, все то добро, что он для нее сделал, и все приключения, которые они сообща испытали. Ум подсказывал ей, что конец близок, хотя она отвергала подобные мысли всем сердцем.

Говоря начистоту, смерти Бренора ожидали, ибо едва он испустит последний вздох, как все уцелевшие выползут из укрытий, из-за разрушенных стен, и» предпримут отчаянную попытку прорваться на юг. То была единственная, пусть и призрачная, надежда.

Но Кэтти-бри с трудом могла примириться с мыслью о том, что ожидала смерти Бренора. Не могла она примириться и с тем, что вскоре прервется дыхание стойкого старого дворфа, ибо она всегда верила, что Бренор переживет ее.

Некогда она уже видела, как дворф падает в провал, и полагала тогда, что гибель Бренора неминуема. Тогда, верхом на драконе, пронесся он в лощину Мифрил Халла. И Кэтти-бри вспомнила непередаваемую боль и пустоту в сердце, чувство беспомощности и нереальности происходящего.

Она вновь испытала те же чувства, что не оставляли более места для надежды.

Тут женщина почувствовала, как сильная рука легла ей на плечо, оглянулась и увидела Вульфгара. Варвар обнял Кэтти-бри за плечи, и она прижалась щекою к его сильной груди.

— Хотел бы я, чтобы вернулся Дзирт, — тихо произнес Вульфгар, и Кэтти-бри подняла на него взор. — И чтобы с ним вернулся Реджис, — добавил варвар. — Тогда мы вместе встретили бы конец.

— Конец Бренора?

— Конец всего, — уточнил Вульфгар. — Либо окончательный прорыв на юг, либо конец осады. Было бы неплохо.

Ничего более не промолвил варвар. Да и не стоило говорить. Их чувства были сходны, и каждый предавался подобным воспоминаниям.

И продолжался наверху камнепад…

— Сколько там всего орков? — спросила Тарафиэля Инновиндиль.

Эльфы удалились далеко от Лунного Леса, пролетев целую ночь напролет на крылатых скакунах. Эльфийке приходилось кричать, но ее голос звучал приглушенно, отнесенный в сторону порывами ночного ветра.

— Их достаточно, чтобы подвергнуть наш дом опасности, — уверенно ответил Тарафиэль.

Эльфы достигли предгорья к югу от Низин и рассматривали сотни костров, горевших на стоянках орков, и пламя, захлестнувшее городские постройки, среди которых особенно выделялась одинокая башня, столь необычная для здешних мест.

Эльфы уселись на высокий обрыв, чтобы было удобней беседовать.

— Мы не в силах им помочь, — сказал Тарафиэль более сострадательной спутнице, едва они устроились на скале и эльф смог разглядеть выражение лица прекрасной эльфийки. — Даже если мы доберемся до Лунного Леса и призовем к оружию весь клан, мы не сможем вернуться вовремя и не сможем обратить ход битвы на пользу осажденным. Не следует даже пытаться, — добавил Тарафиэль, разглядев недоверие на лице Инновиндиль. — Прежде всего мы в ответе перед лесом, что почитаем нашим домом, и если рать тьмы свернет на восток и пересечет реку Сарбрин, то на наши земли вскоре придет война.

— Твои слова верны, — согласилась Инновиндиль. — Однако я полагаю, что нам следует прийти в город и, возможно, попытаться избавить от неминуемой гибели хотя бы нескольких, Прежде чем на город падет тьма.

Тарафиэль покачал головой, и его лицо приняло выражение столь непреклонное, что и места не оставалось для дальнейших споров.

— Каждый дюйм пути будет пронизан стрелами орков, — возразил он, — и разве удастся принести кому-нибудь добро, если они сразят Заката и Зарю? Кто тогда полетит на восток и предупредит наш народ?

Эльф уделил этому доводу особое внимание, хотя Инновиндиль не нуждалась в убеждении. Эльфийка понимала, в чем состоял ее долг, и, самое главное, она осознавала предел своих возможностей. Инновиндиль знала, что предотвратить разразившееся на юге бедствие не в силах ни ее самой, ни ее друга, да и не в силах целого клана, если говорить честно.

Зрелище гибели Низин причиняло боль Инновиндиль, причиняло боль им обоим, ибо хотя эльфы Лунного Леса не были друзьями ни одному из людей, что населяли окрестные земли, но не были они людям и врагами.

А потому оставалось лишь наблюдать…

Нелегко давался и без того трудный подъем — во многом из-за боли в распухшей лодыжке. Раз за разом Дзирт подтягивался на руках по длинному, узкому, самой природой созданному лазу, догоняя последние отблески догорающего дня, что мерцали наверху.

Догорающего дня…

Дроу замер, преодолев более половины подъема в три сотни футов. Самое неприятное заключалось в том, что Дзирт знал: меркнущий дневной свет у него над головой был светом не первого, но следующего за ним дня с тех пор, как он впервые ступил в пещеру. Эльфа воистину потрясли размеры катакомб. То было обширное переплетение подземных ходов, и в поисках выхода на поверхность ему пришлось пробродить там почти два дня. Следуя за потоками свежего воздуха, дроу наткнулся на немалое количество тупиков, ведущих вниз шахт и слишком тесных лазов наружу.

Дзирт заподозрил, что наткнулся на очередной тупик, однако же продолжил подъем. Но с каждым преодоленным футом все отчетливей и отчетливей он понимал: перед ним — очередной тупик. Сперва свет над головой сиял ярко, приятно контрастируя с пещерным мраком, однако дроу понял, что свет был вызван углом падения солнечных лучей, но отнюдь не шириною выхода.

Дроу поднялся еще на сотню футов, прежде чем окончательно убедился в том, что придется спускаться обратно, и что через проем пройдет лишь рука или, в лучшем случае — голова.

Дзирт До'Урден молча напомнил себе, что друзья нуждаются в нем, и приступил к обратному спуску.

Час спустя эльф шел по пещере настолько быстро, насколько позволяли вывихнутая лодыжка и изнеможение. Дзирт, в надежде, что удастся перешагнуть через сложенный великанами каменный завал, собирался Поначалу вернуться обратно тем же самым путем, по которому впервые шел по туннелям, однако тотчас же передумал.

Прежде чем дроу отыскал новый выход, солнце уже давно село, однако на сей раз лаз оказался достаточно просторным.

Дзирт выбрался на дневной свет, мигая от ослепительного блеска, что резал глаза, чтобы приспособиться к солнечному свету. Затем темный эльф провел немало времени за изучением окрестных гор, пытаясь различить какой-нибудь ориентир, по которому смог бы выйти обратно в Низины. Однако на сей раз местность выглядела совершенно незнакомой. По солнцу он определил, где запад и где восток, где север и где юг, а после направился к югу. Дзирт надеялся добраться до Пути Падения и проследить свой путь, взобравшись на возвышенность.

Эльф оторвал рукав и обмотал вокруг лодыжки, затем заковылял вперед, не обращая внимания на боль. Он видел, как солнце над головой вступило в зенит, как откатилось оно и скрылось за западной стороной горизонта.

Несколько часов спустя дроу добрался до Пути Падения и узнал окрестности.

Он стремглав отправился на восток вдоль плоскогорья, с каждым шагом все более торопясь. Различив далекое сияние в юго-восточной стороне неба, Дзирт пустился бегом — вперед, вниз с плоскогорья, и с лучшего наблюдательного пункта разглядел, как вздымаются вдалеке в ночное небо языки пламени.

Башня Витегроо!

Дзирт побежал вперед, и сердце его часто колотилось — более от страха, нежели от напряжения бега. И он увидел, как с севера на юг пролетел через все ночное небо пылающий шар, и как он ударился о развалины города, и как вспыхнуло пламя.

Дзирт не свернул на юг, но ринулся прямо туда, где расположились великаны, преисполненный решимости вновь их отвлечь. Рука его протянулась к ониксовой статуэтке, хотя пока темный эльф и не призывал пантеру.

— Приготовься, Гвенвивар, — прошептал он, — вскоре нам предстоит битва.

Дзирт знал, что пламя в ночи существенно искажает расстояния, а потому не удивился тому, как долго пришлось добираться до города и великанов, что нападали на него.

Эльф направился к северному краю каньона, постоянно и отчетливо видя перед собой Низины. Он видел, как суетятся защитники. Башня полыхала, хотя и не столь ярко, как прежде, и основная деятельность происходила вокруг нее.

Казалось, великаны также сосредоточили особое внимание именно на башне.

Дзирт достал статуэтку и поставил на землю, преисполненный решимости призвать Гвенвивар и штурмом пойти на великанов. Однако заметив знакомый силуэт на вершине горящей башни, Дзирт остановился.

Немногое разглядел темный эльф, но все же одна деталь предстала перед ним как никогда отчетливо: знакомый шлем об одном роге.

— Проучи врагов, Бренор, — прошептал эльф, и лицо его пересекла злорадная усмешка.

И точно в ответ, в башню полетело несколько снарядов, один из которых ударил возле самых ярких языков пламени и выплеснул в ночное небо тучу искр.

Но дворф не сошел с места, все так же направляя действия защитников внизу.

Еще шире улыбнулся Дзирт, но тут с юга донесся невообразимый шум и скрежет. Широко раскрыв от ужаса глаза, Дзирт увидел, как накренилась башня, как лихорадочно суетится дворф на верхушке, отчаянно цепляясь за край.

Башня качнулась на юг, и обрушилась, рухнула, так что несчастный, обреченный на смерть дворф полетел на землю среди тонн каменных обломков.

И Дзирт даже не заметил, как подкосились ноги, и как, вопреки собственной воле, он опустился на камень, не в силах вынести столь ужасного зрелища.

Он знал наверняка: в целом мире никому не под силу выжить после подобного крушения.

Холод объял его. Руки Дзирта дрожали, и слезами наполнились его фиалковые глаза.

— Бренор! — вновь и вновь шептал он.

Эльф простер руки к югу, хватая воздух, цепляясь за пустоту…

28
ПОКЛОНЯЯСЬ ЛОЖНОМУ БОГУ

Она ничего не видела — лишь чувствовала боль от свежих ссадин, изъязвивших руки и плечи, да то, как тяжело дышать от висевших клубов каменной пыли. На ощупь она искала отца во тьме наполовину засыпанного туннеля.

Удача была на ее стороне, ибо пространство вокруг Бренора почти не тронуло крушение башни. Кэтти-бри подобралась к отцу, нежно прикоснулась ладонями к лицу, прижалась ухом ко рту дворфа и услышала, что тот по-прежнему дышит, хотя дыхание его было неглубоким.

Женщина оглянулась, чтобы проследить пройденный путь, разглядеть кратчайшее расстояние до поверхности, хотя она и не была уверенна, следовало ли ей вообще подниматься наверх. Пошли ли орки в атаку после того, как обвалилась башня Витегроо (если только сооружение обвалилось)? И если да, то не разумней было бы остаться здесь, в темноте, насколько хватит сил, и лишь затем попытаться выбраться из города и направиться к югу?

Возможно, то было более безопасным решением, однако наверху остался Вульфгар, наверху остались горожане, и если орки и впрямь пойдут на штурм, битва окажется жестокой.

Кэтти-бри подползла к стенке тесной комнатушки и принялась ногтями выковыривать камни, и ей удалось выцарапать несколько пригоршней обломков, грязи и каменной пыли. Ее пальцы сочились кровью, однако она не переставала разгребать развалины. Зловеще стонала земля над головой, но Кэтти-бри продолжала пробираться, не обращая внимания на бессилие, охватившее ее спустя несколько минут.

И она наткнулась на неподъемный камень. Однако женщина не устрашилась и продолжила разгребать проход в стороне от камня — лишь метнулась в сторону, когда внезапно камень сдвинулся в сторону.

Валун откатился: могучие руки Вульфгара оттащили, откинули камень в сторону.

Варвар протянул руки, Кэтти-бри ухватилась за протянутые ладони, и Вульфгар осторожно вытащил ее из туннеля.

— Что Бренор? — тревожно спросил он.

— Все так же, — ответила женщина, — обрушенная башня не задела его покоев. Дворфы строили на совесть.

Договорив, женщина огляделась, осматривая разрушения. Половина башни обрушилась наружу, вторая же половина рухнула внутрь, и падая, задела несколько построек, оставив после себя долгий след из обломков камня и дерева. Женщине так много хотелось спросить, узнать о павших и живых, но она была не в силах подыскать слова, лишь беззвучно открывался ее рот.

— Дагнаббит пал, — сообщил Вульфгар, — с ним погибло еще трое дворфов, и по меньшей мере пятеро горожан.

Кэтти-бри продолжала осматривала руины, не в силах поверить в то, что город и впрямь подвергся столь сильному разрушению. Обрушилось или серьезно пострадало большинство строений; от стены практически ничего не осталось. Когда на город ринутся орки — а женщина знала, что вторжение не за горами, ибо на юге трубили рога орков и били барабаны — то вместо организованной обороны защитникам предстоят бои, что будут переходить с одной улицы на другую, а после — из одного туннеля в другой, пока не наступит печальный конец.

Женщина взглянула на Вульфгара — и ей придали сил стоическое выражение лица варвара, его широкие плечи. Кэтти-бри знала, что прежде чем Вульфгара сразят орки, немало врагов прикончит и он, а потому воительница решила действовать так же. Лукавая улыбка проступила на ее лице, и Вульфгар с любопытством взглянул на нее.

— Что ж, если конец близок, так путь он наступит в пламени битвы! — кивнув, произнесла с усмешкой воительница.

Ей оставалось вести себя именно таким образом… или же пасть на Колени и разрыдаться.

Они с Вульфгаром положили руки друг другу на плечи.

— Идут, — послышалось позади.

Они обернулись и увидели Треда — избитого, залитого кровью, однако же явно готового к бою. Дворф стоял в стороне и держал руку за спиной, в другой же сжимал двуострую секиру.

Движением руки Вульфгар указал на несколько проходов, неровно расположенных вокруг входа в пещеру, что вели к Бренору.

— Мы будем удерживать все четыре хода, — пояснил варвар, — и станем отступать от одного завала к другому, пока не соберемся здесь.

— Что затем?

— Спустимся в катакомбы… или в то, что останется от них, — предложил Вульфгар. — Пусть орки поползут следом — мы станем их убивать, пока у нас хватит сил для смертельных ударов.

Тред огляделся и согласно кивнул, хотя дворф и понимал, как понимали все прочие, сколь бесполезны их последние усилия. Разумеется, некоторые из орков, жадные до крови, по глупости отправятся в пещеры в погоню, однако зловредные твари вскоре сообразят, что время на их стороне, что достаточно лишь подождать, пока защитники выберутся на поверхность, или, что еще хуже, пока орки догадаются развести костер, чтобы выкурить защитников из катакомб.

— Для меня будет честью погибнуть бок о бок с вашим королем Бренором и доблестными детьми короля. Он был храбр и благороден, этот Дагнаббит! — проникновенно произнес Тред, взглянув на длинную гряду каменных обломков. — Для Твердыни Фелбарр было бы честью причислить его к собственным дворфам. Хотел бы я, чтобы у нас было время выкопать из-под обломков тело.

— Вполне достойная могила, — ответил Вульфгар. — Дагнаббит стоял высоко, направляя действия защитников, а когда рушилась башня, он взывал к богам дворфов. Он знал, что выполнил долг с честью. Знал он и то, что достойно выполнил заветы клана и своей расы. В этот скорбный миг все трое склонили головы в знак почтения перед павшим Дагнаббитом.

— Мне нужно малость порубать орков, — объявил Тред.

Отсалютовав людям, дворф скрылся и выстроил немногочисленных уцелевших для защиты трех ходов.

Вскоре камнепад усилился вновь, однако груды обломков предоставляли многочисленные укрытия: теперь цели для разрушения стали немногочисленны. Более всего досаждал предварительный обстрел великанов. Град каменных глыб иссяк, едва в атаку, улюлюкая боевым кличем, бросились орки, многие из которых восседали верхом на воргах.

Кэтти-бри отражала атаку плечом к плечу с защитниками: воительница выглянула из-за груды обломков и выпустила стремительную стрелу, что ударила ворга прямо в лоб, отчего зверь остановился на бегу, а наездник кувырком слетел со спины. И вновь выстрелила лучница, на сей раз — в сторону, ибо орки, ринувшиеся через разрушенные стены, представляли мишени в избытке. Кэтти-бри посылала стрелы прямо в ряды орков, всякий раз сражая наповал одного, а иногда даже двоих.

Но атака продолжалась.

— Не выпускай лука из рук, — посоветовал Вульфгар.

И могучий варвар встал в полный рост, принимая на себя атаку орков, и всякий раз Клык Защитника поражал врагов, что бежали в первых рядах, и летели в воздухе тела орков.

Вокруг них отбивали атаку защитники Низин, — и люди, и дворфы сражались до последнего, бок о бок. Мгновение казалось, что ни один орк не смог сразить никого из защитников, точно всякий удар оказывался пустяковым для оборонявшихся, но незамедлительно, стократ сильней отдавался нападавшим. Вокруг всех четырех ходов грудами скапливались трупы, и первоначально то были трупы главным образом орков и воргов.

Однако ни перевес на стороне нападавших, ни удачная защита не могли длиться долго. Несмотря на свое яростное сопротивление, это понимали и сами защитники.

Без устали взмахивал боевым топором Вульфгар, отбивая нападение из-за любого укрытия, которое только могли захватить орки. Некоторым тварям удавалось изредка избежать удара, или же отпрянуть от оружия, однако не успевали орки скрыться, как их разили серебристые стрелы.

Вновь и вновь вскидывала Тулмарил Кэтти-бри, и ни разу не опустел волшебный колчан. Всякий раз, когда предоставлялась возможность выбора, лучница целилась не в орка, но в ворга, полагая, что оскаленные ворги — более грозные враги. Однако чаще всего лучница стреляла не целясь — впрочем, в этом не было необходимости.

Но даже несмотря на смертоносный обстрел, несмотря на то, что Вульфгар сражался гораздо искусней и отважней, чем прежде доводилось видеть Кэтти-бри, орки прорывались через бреши, точно прилив через прорванную дамбу.

Кэтти-бри выпустила стрелу, послала ей вдогонку вторую и увернулась, спасаясь от выстрела орка, который в нее не попал. Однако поблизости оказался еще один орк, а потому ей пришлось отбиваться от твари луком, точно посохом.

Но к нападавшим присоединился новый орк, и Кэтти-бри едва не окликнула Вульфгара. Однако воительница сдержалась, ибо поняла: отвлекись Вульфгар хоть на секунду — и незамедлительно падет в бою. Кэтти-бри неистово размахивала перед собой Тулмарилом, вынудив обоих орков отступить. Бросив лук, воительница в тот же миг достала Хазид'хи, — меч с изящным клинком.

Орки наступали, и справа от воительницы пролетело тяжелое копье. Направленный к низу удар клинка обрубил у копья наконечник, и орк слегка запнулся, пораженный тем, что удар меча не нанес ощутимой раны.

Но стремительным поворотом кисти Кэтти-бри рубанула тварь прямо в грудь.

Воительница вытащила из раны Хазид'хи, и как раз успела отразить мечом клинок второго орка. Тварь не одолела бы Кэтти-бри в поединке один на один.

Однако к врагу присоединилось еще двое орков — по одному с каждой стороны, и Кэтти-бри с великим трудом отбивалась от троицы орков. Воительница почувствовала позади толчок, вслед за которым охнул Вульфгар.

Но Кэтти-бри не могла помочь, как не мог ей помочь варвар.

Еще яростней стали удары клинка Кэтти-бри: поворот, выпад, укол, взмах… Отчаяние зрело в ее груди, ибо женщине не удавалось пробиться через вражеские ряды, и она утомилась, орудуя мечом на пределе сил.

Внезапно дернулся орк впереди, справа, и движение его оказалось совершенно неожиданным. Поначалу женщине показалось, что тварь нападает, однако орк взлетел, поднятый на конце тяжелой секиры дворфа. Тред выступил из-за спины отброшенного прочь врага, размахнулся, поразив у себя за спиной второго орка из троицы — того, что стоял как раз напротив Кэтти-бри. Тотчас же женщина переключила все свое внимание на орка слева от себя. Внезапным выпадом Хазид'хи она отбила меч орка. Оба клинка оказались опущены, но орк бросился вперед, пытаясь сбить воительницу с ног, однако женщина шагнула в сторону и тотчас же встала за орком. Вновь взметнулись вверх клинки, воительница размахнулась и ударила Назад, наотмашь, перерубив твари хребет.

— Защита сломлена! — крикнул Тред, метнулся Вульфгару на помощь, но голова дворфа едва не попала под очередной взмах Клыка Защитника. — Отступаем в лаз!

Вульфгар хмыкнул, выражая согласие, и вновь взмахнул топором, уничтожив еще одного орка, после чего варвар упал на спину, скрываясь за грудой обломков.

На Вульфгара бросился ворг, зверь метил прямо в горло.

Кэтти-бри вновь подхватила лук, прицелилась в волчий бок и выпустила волшебную стрелу, что насмерть поразила зверя.

Но лишь Кэтти-бри подняла взгляд, как увидела, что на нее несется орда новых зверей, и женщина поняла, что сопротивление защитников вскоре окажется сломленным. Услышав позади шум, женщина обернулась и увидела старика Витегроо, лицо волшебника было изможденным и опустошенным. Старец стоял с трудом, и его тело тряслось оттого, что он едва держался на ногах. Однако взгляд был ясен, он полыхал яростью, которая придавала магу сил.

Выпущенный волшебником огненный шар остановил атаку орков, что восседали на воргах и позволил защитникам выгадать незначительное время, однако волшебство дорогой ценой обошлось Витегроо. Вымученно улыбнувшись, старик создал шар разрушительного огня и подмигнул Кэтти-бри.

В следующее мгновение волшебник упал, и женщина знала, что он мертв, — знала еще прежде, чем склонилась над ним.

Волшебное пламя Витегроо сломило наступление с одного фланга, однако орки не разбежались в стороны. Постепенно редели ряды защитников, и им приходилось отступать шаг за шагом, а когда на юге затрубили в рога, обороняющиеся поняли: прибыло подкрепление к и без того превосходящим силам противника.

Но быть может, трубный рев возвещал об ином, гадали пораженные защитники, когда слегка ослабла атака. К тому времени осажденные отступили чуть ли ни до последней черты, а иным воинам пришлось спуститься в неглубокие подземные туннели.

Защитники Низин встали, образовали малый круг и продолжили битву. Вскоре вновь вернулись на исходные места Кэтти-бри и Вульфгар, и на сей раз перед ними стояло немного орков.

Вновь протрубили на юге рога, и лишь стала стихать битва, Вульфгар отважился взобраться как можно выше, пытаясь разглядеть, откуда же доносится трубный рев.

— Что же это, Девять Кругов подери? — недоумевал он.

Бок о бок с ним встали Тред, Кэтти-бри и некоторые другие защитники. Все они были удивлены не меньше варвара. С юга на север странная, разнородная упряжка из более чем двадцати тягловых животных тащила громадного деревянного истукана, который являл собою огромное лицо орка с единственным, чрезмерно большим глазом.

— Груумш, — произнес Тред Мак-Лак, и сплюнул на землю, точно одно лишь упоминание имени божества орков оставляло в его рту скверное послевкусие. — Привели своих жрецов, — рассудил дворф, — будут праздновать победу.

Орки, что заполонили поле к югу от города, недолго продолжали битву: все они протягивали к истукану руки, издавали радостные выкрики, иные же падали на колени и простирались ниц перед почитаемым божеством, что внушало им ужас.

Дзирт услышал, как по другую сторону каньона затрубили рога, хотя, затаившись на стоянке великанов, эльф не видел, что же вызвало суматоху. Даже растерянные великаны, что возвышались над ним, возбужденно переговаривались, указывая на юг.

Дзирт разглядел крадущуюся Гвенвивар, что изготовилась к прыжку. Взмахом руки он остановил огромную кошку и приказал ей замереть на месте. Дроу огляделся, ломая голову над тем, как перебраться в более удобное место для наблюдения, оставаясь при этом незамеченным. Великаны успокоились и теперь рассерженно спорили друг с другом. Дзирт понял из их слов немногое, однако разобрал, что они отчего-то оказались раздосадованы на орков и твердили, что жрецы орков похитили у них славу победителей.

И тут Дзирт ощутил призрачную надежду на возможный раздор, что зреет в рядах врагов, хотя и понимал: теперь уже слишком поздно, и польза от раздора окажется невелика.

Вновь взмахнул хлыстом закутанный в тяжелые одеяния погонщик, подгоняя вереницу тягловых животных, и грязные, косматые создания сильнее потянули громадную повозку, на которой возвышался исполинский истукан Груумша Одноглазого, божества орков.

Все орки, осаждающие Низины, прервали бой, отвлеклись от битвы и немногочисленные, окруженные врагом защитники, и все внимание обеих сторон обратилось к повозке. Орки кланялись и дюжинами падали на колени перед фургоном.

— Что это? — спросил один из командиров орков Ульгрена, сына Обальда.

Ульгрен в полной растерянности наблюдал за происходящим, покусывая клыками губу.

— Обальд призвал много союзников, — вот и все, что сказал, все, до чего додумался отпрыск короля орков.

Уж не намеревался ли отец придать осаде еще большую славу? Не намеревался ли он бросить бойцов в наступление именем одного из орочьих богов?

Ульгрен не знал об этом наверняка и, подобно прочим бойцам своей армии, подполз на коленях к истукану на колесах. Однако, в отличие от прочих орков, не все внимание Ульгрена сосредоточилось на статуе. Он рассматривал упряжку — упряжку, возможно, самых неряшливых, непослушных… что же это за создания? Ульгрен так и не понял. Мулы? Бычки? Или, быть может, пойманные в глубинах Подземья дворфы?

Орк, что был необыкновенно умен для своей расы, принялся рассматривать погонщиков. Один был гораздо выше и шире в плечах, чем второй, хотя оба по мерке орков выглядели невысокими. Возможно, второй, тот, что был не столько погонщиком, сколько попутчиком — ребенок, однако Ульгрен не был полностью уверен в этом, ибо оба погонщика закутались в плащи с широкими, темными капюшонами.

Фургон прокатился и остановился примерно в нескольких сотнях футов от города, что, по мнению Ульгрена, было достаточно глупо, ибо погонщики оказались в пределах досягаемости проклятого оружия ужасной лучницы из народа людей. Предводитель орков оглянулся на город, и увидел, что горстка осажденных наблюдает за происходящим так же внимательно, как и его приспешники.

Погонщик, что выше ростом, встал и воздел руки над головой. Рукава плаща съехали вниз, и обнажились иссохшие, узловатые локти и покрытые шерстью предплечья — что вовсе не было свойственно оркам.

Однако прежде чем кто-либо смог заметить подобную несообразность, погонщик ухватился за рычаг, что располагался перед истуканом, прямо под пастью, полной острых клыков.

Погонщик произнес нечто, отдаленно напоминавшее «хе-хе-хе», и опустил рычаг книзу.

— Ну что же, сейчас станет одним жрецом проклятого Груумша меньше, — со зловещей решимостью произнесла Кэтти-бри.

Она вскинула Тулмарил и прицелилась в погонщика, однако Тред схватил лучницу за руку и предотвратил выстрел:

— . От гибели одного мало что переменится, — сказал дворф. — К тому же есть в этом что-то странное.

Едва Кэтти-бри захотелось спросить, что имел в виду дворф, как она поняла, что тоже чувствовала нечто странное. Что-то в упряжке и погонщиках показалось ей необычным — даже на таком расстоянии.

Глаза женщины расширились от удивления, когда она услышала скрежет, лишь шаман орков потянул за рукоять, и еще больше она удивилась, когда исполинский истукан точно вырос на глазах, а затем развалился — упали все четыре стороны и образовали четыре широких деревянных редута.

А из-за редутов, из пустого истукана, выбежали дворфы, и оказалось их немало, и были то «веселые мясники» в полной боевой готовности!

Впереди «мясников» бежал дворф в черных доспехах с большим количеством игл и лезвий, в шлеме с шипом длиной в половину его роста.

— Пуэнт! — воскликнула Кэтти-бри.

И под возглас женщины стремительно ринулся вперед Тибблдорф, рыча и размахивая оружием. Бросившись на одного орка и повалив его наземь, с поразительной ловкостью дворф пригнул голову и пронзил шипом второго. Тотчас же Пуэнт пропал из поля зрения Кэтти-бри, однако же женщина вздрогнула, ибо ей были известны боевые привычки дворфа. Она знала, что Пуэнт неистово терся об упавшего орка, разрывая на куски его тело своими острыми доспехами.

За предводителем двинулись многочисленные рядовые бойцы: они подбежали к краю редутов и яростно накинулись на ошарашенных орков, что столпились вокруг. Один за другим бросались в атаку дворфы, а сверху на орков обрушивался смертоносный град катапульт. Мгновение спустя появились новые дворфы — они сбросили с себя одеяния, которые, должно быть, были каким-то образом заколдованы, чтобы придать им сходство с упряжкой мулов, а затем скинули и упряжь. Немало превосходных целей нашло их оружие в первые минуты, когда растерянные орки склонились перед повозкой в поклоне.

Вскоре резня обратилась в драку, но и тогда перевес оказался не на стороне орков. Многие из них оказались застигнуты врасплох, а потому бежали, и, как водилось за ними, при первых же признаках отступления ряды смещались.

Единым, непреклонным строем стояли дворфы, которые двинулись к городу, лишь немногочисленные группы отступили в сторону, завидев убегающих орков.

— Вы, дворфы из Клана Боевого Топора, всегда поспеваете вовремя! — прокричал Тред Мак-Лак, но тотчас же вскрикнул и отскочил в сторону от большого камня, что ударился о руины и откатился назад.

— Снова проклятые великаны! — выкрикнул дворф. Кэтти-бри подбежала к развалинам северной стены и вскинула лук.

— Не стреляй с одного места! — предупредил Вульфгар — и впрямь, лишь только перелетела через каньон первая стрела, как на место, откуда выстрелила Кэтти-бри, обрушился град каменных глыб.

С радостью следил Дзирт До'Урден за полетом стрел через каньон, но даже радость от того, что Кэтти-бри продолжала битву, не заставила его сойти с пути к намеченной цели. Великаны вновь принялись что есть сил обстреливать камнями город, и эльф знал, что необходимо остановить камнепад. Призвав Гвенвивар на помощь, дроу прокрался к краю лагеря великанов — эльф перелез через наваленную груду валунов и остался незамеченным исполинами.

Дроу, беззвучно двигаясь, подпрыгнул к одному из великанов сзади и что есть сил обрушил на него удар ятаганов. Затем он приземлился, отбежал и нанес двойной удар по коленному сухожилию второго исполина, после чего перебежал по камням на другую сторону.

Великаны развернулись и собрались было догнать темного эльфа, а один занес руку, чтобы швырнуть в удиравшего дроу камень.

Однако великан не успел бросить камень, ибо на него прыгнула шестисотфутовая пантера и вцепилась когтями в лицо. Гвенвивар не собиралась убивать — она метила в глаза и глубоко расцарапала их, ослепив великана, после чего отпрыгнула в сторону.

Великаны повалились в кучу, однако ни Дзирт, ни Гвенвивар не обольщались насчет того, что они смогут удерживать внимание врагов достаточно долго. Дзирт не верил и в то, что ему посчастливится сразить их во множестве, хорошо — если хотя бы одного, однако дроу надеялся на то, что ему и пантере удастся некоторых ослепить… или заставить гнаться за собой.

Дзирт обогнул груду валунов тем же путем, каким скрылся, и застал врасплох ближайшего великана. Эльф нанес несколько сильных ударов мечами, а затем отступил. Однако на сей раз погоня оказалась организована хорошо, даже слишком хорошо: великаны гнались с обеих сторон, а еще двое исполинов бежали прямо за эльфом.

Дзирт встал спиной к скале и приготовился принять последний бой без надежды на победу.

К дроу метнулся великан, что находился ближе всех.

Однако не успел тот добраться до Дзирта, как вздрогнул и ухватился за шею. Великан обернулся, и темный эльф разглядел пару оперенных стрел, торчащих у него из шеи. Дзирт открыл от, удивления рот, когда колосс пошатнулся.

В воздухе, с северной стороны, пронеслись верхом на крылатых конях двое эльфов.

Великан рухнул.

Дзирт метнулся в сторону, ранил еще одного исполина, и побежал, скрывшись за валунами. Однако немногие великаны смогли на это отреагировать. Двое в стороне по-прежнему безуспешно пытались совладать с Гвенвивар: пантера скакала вокруг. Еще несколько торопились отыскать новые валуны, явно намереваясь швырнуть их в эльфов.

Дзирт не собирался позволить им одержать победу. Дроу направился к груде камней в западной стороне. Лишь только великан пригнулся и потянулся к камню, как темный эльф ринулся на него, изо всей силы рубанув исполина по пальцам. Тот отдернул руку и вместе с товарищем пустился в погоню за дроу.

На сей раз Дзирт не петлял и не замедлил бега: темный эльф отвлекал великанов на себя, криками призывая Гвенвивар действовать так же. Дроу увидел, как взмыла в воздух глыба. услышал крик пегаса, что раздался мгновение спустя, но посмотрев наверх, увидел, что оба эльфа по-прежнему летели и обстреливали великанов из луков.

Что есть сил Дзирт побежал по равнине, то и дело оборачиваясь на разрушенный город и надеясь разглядеть хоть какие-нибудь знаки, что возвестили бы о судьбе друзей.

Однако эльф ничего не увидел — лишь ораву орков, что мчалась к городу. И пришлось Дзирту отвернуться и продолжить бег на север, прочь от двух великанов, что гнались за ним следом.

— Нет времени! — кричал Тибблдорф Пуэнт, пробиваясь к Низинам. — Собирайте пожитки и раненых и живо за мной, в фургон!

— Нам нужен жрец! — кричал в ответ Вульфгар. — Сейчас же! Некоторые ранены так сильно, что не в силах сдвинуться с места!

— Тогда придется их оставить! — кричал Пуэнт.

— Среди раненых и Бренор Боевой Топор! — не сдавался Вульфгар.

— Жреца! — взревел Пуэнт. — И верните в фургон зеленобородого! — прокричал берсерк дворфам. — У него странностей больше, чем у сотни пьяных волшебников!

— Пошевеливайтесь! — кричал еще один дворф. — Помогите раненым забраться в фургон и погрузите вместе с ними всех мертвых дворфов, каких только найдете! Клан Боевого Топора не оставляет мертвых ни оркам, ни стервятникам!

— Как вам удалось так быстро добраться до нас? — начала было Кэтти-бри расспрашивать Пуэнта, но тут же прервалась и широко улыбнулась, стоило ей разглядеть того, кто смог так быстро привести войска к городу. Лишь только откинул капюшон второй погонщик, тот, что пониже ростом, как она его узнала. — Реджис! — воскликнула женщина.

Сердце Кэтти-бри встрепенулось, и она тотчас ринулась заключить хафлинга в объятия, но отпрянула, стоило ей заметить, как болезненно тот дернулся от прикосновения к его руке.

— Должен же кто-то кормить воргов, — пояснил хафлинг, по-овечьи вздрогнув.

Кэтти-бри нагнулась и поцеловала хафлинга в лоб, отчего тот густо покраснел.

И они тронулись в путь, и точно рой рассерженных пчел суетились деловитые воины-дворфы вокруг изможденных защитников Низин. Из сотни людей и двадцати шести дворфов, что отстаивали город поначалу, менее двух десятков смогли передвигаться собственными силами; из прочих же искра жизни теплилась менее, чем в десяти — среди них был и Бренор.

Вряд ли исход битвы можно было счесть победой.

29
ПЕРЕКРЕСТОК ДОРОГ, ЧТО РАСХОДЯТСЯ ВДАЛЬ

Воины бежали, прикрывая главные повозки справа и слева. Иные что есть мочи тянули большой фургон, с которого сбросили истукан орочьего божества, а на место статуи погрузили раненых, среди которых был и Бренор Боевой Топор. Реджис и Пайкел передвигались в одной повозке с королем — хафлинг был слишком серьезно ранен, чтобы помогать, а дуррид лечил раны короля волшебными ягодами и кореньями.

— Он оправится от болезни, — заверял Айвен Треда и Вульфгара, пока все Трое шагали следом за фургоном. — Мой брат умеет лечить, уж у него-то найдется в запасе несколько фокусов.

Вульфгар мрачно кивал, веря, однако, каждому Слову, ибо недавно Кэтти-бри сообщила ему, что Бренору немного полегчало.

— Не о том тревожусь, — вставил Тред. — Здесь повсюду следы орков, и если они нападут на нас сейчас…

— …то окажутся в одиночестве, без поддержки приятелей-великанов, ведь те остались по другую сторону каньона, — договорил Вульфгар.

— Верно, — согласился Тред, хотя кислая мина дворфа не стала более радостной. — Но сдается мне, что нам предстоит гораздо более суровая битва с орками, даже если подоспеют ваши ребята из Мифрил Халла, ведь орки не удивятся, что ваши ребята из Мифрил Халла будут здесь!

Вульфгар не нашелся, что возразить на подобные доводы. Варвар видел, сколь мощны войска орков, и знал, что было их тьмы и тьмы и что, хотя рассеянные по окрестностям армии орков немало потеряли убитыми, все же враги смогут одержать над ними верх в открытой битве. Ибо вчера, едва приступив к исходу, дворфы поняли: надеяться следует лишь на то, что орки разбежались и не успеют вовремя построиться заново и настигнуть отступавших прежде, чем те доберутся до Мифрил Халла, или же прежде, чем отступившие не повстречаются с армией дворфов, что вышла из цитадели.

Однако все указывало на то, что их надежды тщетны. Всю ночь, когда дворфы, воспользовавшись большей частью чудодейственных пайкеловых ягод, пребывали в пути, всю эту ночь справа и слева доносился вой воргов, тенью следовавших за ними. К началу второго дня невдалеке, в северной стороне, показалось облако пыли, и дворфы поняли, что за ними идет погоня.

В то утро Пуэнт предложил новый план. Если восседавшие на воргах орки стремятся окружить дворфов и задержать их, то дворфам следует опустить головы, точно быкам, и прорваться через кольцо напролом.

Вульфгару оставалось лишь надеяться, что до прорыва дело не дойдет. У них едва хватало воинов, чтобы по очереди тянуть фургон с ранеными, а терпение Пуэнта и его ребят было на исходе. Ягоды Пайкела оказались воистину чудодейственными, однако они не могли придать сверхъестественной силы, а всего лишь позволяли телу использовать собственные глубинные резервы. После гонки на север, отчаянной схватки и стремительного отступления к югу Вульфгар ясно видел, что возможности организма на исходе. Самое худшее заключалось в том, что все, кто длительное время защищал Низины (включая и самого варвара) страдали от тяжких ран.

Очередная битва, скорее всего, скажется для них финальной или же лишит Вульфгара последней надежды доставить обожаемого отца в Мифрил Халл живым,

А потому в тот день, когда разведчики сообщили о том, что на западе поднимается облако пыли, варвар перебрался в фургон — туда, где были Бренор, Кэтти-бри и Реджис.

— Это конец, — объявила Кэтти-бри, вглядываясь в облако.

Подобное высказывание воительницы, известной своим оптимизмом, оказалось для Вульфгара полнейшей неожиданностью, да и Реджиса удивило не меньше.

— Мы сразимся и победим! — воскликнул хафлинг. — И если за нами отправится новая погоня, то и ее мы одолеем!

— Воистину, — согласился Вульфгар. — Мне не хотелось бы видеть Клык Защитника в орочьих лапах, пусть даже для этого придется прикончить всех орков на целом Севере. И мне не терпится вновь узреть Бренора в Мифрил Халле — там, где он вновь обретет былую силу и по праву взойдет на трон.

Речи варвара вселили мужество и в Реджиса, и в Кэтти-бри, что сперва одобрительно смотрели на Вульфгара, после же, когда в знак согласия с речами воина издал решительное «У-уу-ой!». Пайкел Валуноплечий и женщина с хафлингом с облегчением рассмеялись.

Дворфы плотнее сомкнули ряды вокруг фургонов, хотя их поступь оставалась все столь же скорой. Пуэнт отдавал распоряжения, расставляя закаленных в битве воинов по наиболее ответственным местам и криком призывая бойцов к готовности. Наконец, берсерк приблизился к повозке.

— Судя по словам моих разведчиков, приближается несколько сотен, — пояснил воин-дворф и подмигнул: — Уж я-то вместе со своими ребятами справлюсь!

Вульфгар кивнул, и кивнули прочие, хотя им было известно истинное положение вещей. Попасть в окружение к нескольким сотням орков само по себе было скверно, но даже если бы они и смогли победить при подобном соотношении сил, то из-за неминуемой задержки их настигло бы столько же орков, а то и больше.

— Возьмись за лук! — призвал Вульфгар Кэтти-бри к оружию и протянул ей Тулмарил: — Стреляй метко!

— Возможно, мне следует выйти к ним с флагом перемирия, — предложил Реджис и многозначительно поместил рубиновую подвеску поверх воротника рубашки.

Вульфгар покачал головой.

— Они прикончат тебя, даже если тебе удастся обманом заморочить кого-нибудь, — заметила Кэтти-бри.

— Не обманом, а обещаниями, — уточнил Реджис.

Хафлинг расстроено пожал плечами, после чего взглянул на рубин и спрятал его под рубаху.

Дворфы еще плотнее сомкнули свои ряды. Их явно выследил враг, что пытался взять их в окружение, и выбор у них оставался невелик. Свернуть к востоку почти наверняка означало встречу с новым отрядом орков, остановиться и попытаться оказать врагам хоть какое-то подобие отпора означало встречу с теми, кто отправился в погоню следом за беглецами.

А потому дворфы настойчиво продвигались вперед, стиснув в одной руке рукоять оружия, в другой — тягловую упряжь фургона.

— Мы должны перебраться через сопку первыми! — крикнул своим ребятам Тибблдорф Пуэнт, указывая на возвышенность впереди.

Вместо ответа дворфы лишь сильнее согнулись, изо всех сил рванув фургон ноющими плечами и двинулись вперед. Добравшись до верхушки сопки, они двинулись вниз по склону, лишь немногим сбавив скорость.

Однако им не суждено было перебраться через сопку первыми.

— Крыло не пострадало, однако оно сильно ушиблено и Закат не сможет летать далеко, — сообщила Инновиндиль Тарафиэлю, когда тот верхом на Заре вернулся к подруге-эльфийке в скальную пещеру, расположенную в нескольких милях к северо-востоку от места стычки с великанами.

Несмотря на нанесенный вскользь удар глыбы, эльфам удалось оставить гнавшихся за ними великанов позади и отыскать пещеру, где можно было провести некоторое время.

— Уверен, великаны выслали за нами погоню, — ответил Тарафиэль. — Но им нас не найти.

— А нам нескоро удастся вернуться в Лунный Лес, — рассуждала Инновиндиль, — или же вернется лишь один из нас.

Стоило эльфийке произнести эти слова, как выражением лица она столь же внятно, будто словами, предложила Тарафиэлю сесть верхом на Зарю и полететь домой.

— Не уверен, что мы сможем донести до своего народа достаточно полные сведения, сможем подготовить их к предстоящим событиям, — мрачно произнес эльф.

— Что же ты разведал? Взгляд Тарафиэля был мрачен.

— Орки выползают из нор, — сообщил он подруге, — выползают по всему северу и по всему западу. Все орки и гоблины поднялись, как один, а великаны с ними в союзе. Боюсь, что осадившие Низины орки — лишь малая часть грядущей армии.

— Тем более тебе следует полететь к нашему народу.

Тарафиэль посмотрел на пегаса и мгновение казалось, что он склоняется именно к такому решению, однако эльф принял твердое решение, стоило ему лишь взглянуть на спутницу:

— Я не покину тебя, — произнес Тарафиэль, ~ ибо эльфов Лунного Леса не застигнуть врасплох, независимо от того, прилечу я к ним или нет.

Инновиндиль готова была оспорить его слова, но не решилась. Несмотря на смелость речей, ей вовсе не хотелось оставаться в одиночестве. Она не знала окрестностей столь же хорошо, как Тарафиэль, и ей было страшно за Зарю. Хотя рана крылатой лошади и оказалась не смертельна, однако животное столь самоотверженно сражалось с великанами, несмотря на боль и потрясение, что от него требовалось лишь одно: набраться сил, пусть даже, защищая пегаса, они поплатятся собственными жизнями. И эльфийка знала, что Тарафиэль разделял ее чувства.

— К тому же нам следует выяснить еще кое-что, и возможно, теперь нам представилась единственная возможность, — добавил Тарафиэль после непродолжительного молчания.

— Ты веришь, что темный эльф уцелел после стычки с великанами, — догадалась Инновиндиль.

— Возможно, и Эллифейн где-то неподалеку.

— Возможно, Эллифейн мертва, — заявила Инновиндиль, и Тарафиэлю оставалось лишь согласно кивнуть.

Позади остались первоначальное потрясение, напряжение от приближающейся погони да отчаянная битва, в ходе которой среди берсерков и прочих беглецов началась паника, ибо прямо перед ними стояли дворфы — целый отряд дворфов, и не стяги Мифрил Халла развевались над ними, но полотнище с алебардой — знаком Мирабара

— Кто вы такие и что вам надо? — прокричал дворф во главе отряда и поднял забрало с лица.

— Торгар! — воскликнул Реджис, ибо хафлинг тотчас же узнал дворфа.

Смятение проступило на лице дворфа, и он знаками приказал спутникам выстроиться в ряды слева и справа от себя. Вместе с несколькими дворфами Торгар подошел к разношерстной компании.

— Ну что ж, отныне наше оружие принадлежит королю Бренору и Мифрил Халлу, что бы с ними ни случилось, — заявил Торгар, лишь только Вульфгар со спутниками поведали ему об ожесточенной сече и отступлении к Мифрил Халлу. — Мы пришли просить милости короля Бренора, теперь же я думаю, что мы способны сослужить службу и королю, и его клану. Продолжайте путь, я же с моим кланом буду следовать за вами неподалеку.

— Но вместе с тобой и твоим кланом пойду и я со своими ребятами, о Торгар из Мирабара, — шагнул вперед Тибблдорф Пуэнт, являя во всей своей суровой славе залитые кровью доспехи. — Пусть оркам будет от чего бежать!

— Удача благоволит нам, — прошептал Вульфгар Кэтти-бри мигом позже, когда вокруг каравана беглецов выстроилось пять сотен воинов.

Варвар и женщина взглянули на Бренора с Пайкелом: друид по-прежнему неустанно выхаживал короля и прочих раненых. Пайкел же, почувствовав взгляды, подмигнул и ободряюще кивнул.

Кэтти-бри не смогла сдержать улыбки, однако оглянулась на север.

— Ты думаешь о Дзирте, — заметил Вульфгар.

— Лишь только мы доставим Бренора обратно в Мифрил Халл, как отправимся на поиски дроу, — присоединился к беседе друзей Реджис.

Кэтти-бри покачала головой:

— Он в состоянии сам позаботиться о себе, он верит, что мы способны защитить и себя, и покой Мифрил Халла. Завершив свои дела, он вернется домой.

Вульфгар и Реджис с удивлением взглянули на женщину, но тотчас же согласились с ней. У них не было поводов не доверять Дзирту, да и кому еще удалось бы выжить во враждебном мире Севера, так и кишащего орками? К тому же никто из людей не в состоянии вновь отправиться в путь. Да и Реджис вряд ли сможет в ближайшее время пуститься в опасное странствие.

Кэтти-бри по-прежнему всматривалась в сторону севера, и сама не заметила, как принялась нервно покусывать нижнюю губу.

Вульфгар взял женщину под локоть, и стиснул его — крепко, успокаивающе.

— Эластул сам так сказал? — спросил Нанфудл Шаудру, когда несколько ночей спустя они вновь встретились в коридоре общего дома.

— Он приказал мне идти с тобой, — ответила Шаудра, и по ее тону можно было без труда догадаться, что она отнюдь не рада приказанию правителя.

— Он уже допустил однажды ошибку, и ошибается вновь, — произнес гном. — Сперва изгоняет Бренора, затем заточает Торгара в темницу, а теперь…

— На сей раз все иначе, — заметила Шаудра.

— Неужели? Разве те дворфы, что остались в Мирабаре, обрадуются, прознав о нашей глупой затее с Мифрил Халлом? Да и есть ли у нас хотя бы малейшая надежда на успех, ведь нас опередят четыре сотни мирабарских дворфов?

— Эластул полагает, что именно поэтому Бренор и его сородичи преисполнятся к нам доверия.

— Но для чего? Чтобы мы их предали? — поразился расстроенный гном.

Шаудра попыталась что-нибудь возразить, но лишь пожала плечами:

— Посмотрим, как сложатся обстоятельства, когда мы прибудем в Мифрил Халл, — ответила она после мимолетных раздумий.

Нанфудл подумал над словами и поступками женщины, после чего лицо гнома осветилось радостью:

— В пещерах Клана Боевого Топора я намерен следовать твоим распоряжениям, — ответил он, — даже если они и будут противоречить указам маркграфа Эластула.

Шаудра встревожено огляделась, всем видом умоляя гнома не произносить столь опасных речей.

Однако в глубине души хранительница скипетра согласилась со сказанным. Приказ Эластула был прост и ясен: «Отправляйтесь в Мифрил Халл и проследите за предателями дворфами; пока же они будут находиться в Мифрил Халле, помешайте их козням против нашего города».

Шаудра подумала, что было бы лучше, если бы они отправились в Мифрил Халл на встречу с королем Бренором при посредничестве Торгара Молотобойца и прочих. После бедствий, что постигли Мирабар, следует заключить новый, куда более прочный союз с соседним городом, где так же добывают руду — такой союз, что принесет выгоду всем.

Однако ей оставалось лишь сокрушенно вздыхать, ибо хранительница скипетра слишком хорошо знала Эластула, чтобы надеяться на столь благоприятный исход.

Назад: Часть четвертая Новый путь

Дальше: Эпилог

26 ДОВОД И ВОЗРАЖЕНИЕ

27 КОГДА УМИРАЕТ НАДЕЖДА

28 ПОКЛОНЯЯСЬ ЛОЖНОМУ БОГУ

29 ПЕРЕКРЕСТОК ДОРОГ, ЧТО РАСХОДЯТСЯ ВДАЛЬ