Часть IV. Королевства

Назад: Часть III. Восхождение к самому дну

В королевском дворце, на бастионе военного укрепления, в башне колдуна, в стане кочевых варваров, в крестьянском доме среди полей, окруженных каменными оградами или плетнями, даже в крохотной невзрачной комнате на черной лестнице ветхой харчевни каждый из нас тратит много сил на то, чтобы создать свое собственное маленькое королевство. Будь то в великолепном дворце или в крошечном домике, все, от надменной знати до непритязательных в своих чаяниях беднейших крестьян, испытывают глубокую потребность в обладании или по крайней мере управлении чем-то. Мы хотим – нам необходимо – найти свое собственное царство, свой уголок в этом мире, подчас таком непонятном и запутанном, чтобы хотя бы там ощущать какую-то упорядоченность, раз уж огромный мир нам неподвластен.

Вот мы и стараемся, создаем и ограничиваем, ставим запоры и заборы, а потом ожесточенно защищаем свой мирок с мечом или с вилами в руках.

Мы надеемся, что он станет нашим тихим пристанищем в конце долгого пути, полного суровых испытаний, заслуженным, надежным покоем после жизни, полной смятения. Но надежды не оправдываются, потому что покой – это не место, пусть даже ограниченное забором и высокими стенами. Величайший из королей, имеющий громадную армию и живущий в неприступной крепости, совсем не обязательно живет в покое. Напротив, владение несметными богатствами может отнять даже надежду на безмятежность. Пусть существует надежная защита, но остается другое беспокойство, и его не избежать никому. И король, и самый последний нищий временами испытывают неизъяснимое раздражение. Я не имею в виду сильную ярость, которую нельзя выразить словами. Скорее это чувство досады и разочарования, такое неуловимое, такое всепроникающее, что его даже не сразу осознаешь. Оно – невидимый источник внезапных вспышек гнева, незаслуженно изливаемого на друзей и родных, нарушитель нашего спокойствия. Освобождение от него можно отыскать только внутри себя, в своей душе и разуме.

Бренор создал королевство в Мифрил Халле, но мира там не обрел. Он предпочел вернуться в Долину Ледяного Ветра, в место, которое он называл домом, не из жажды богатства и не по праву наследования, а потому, что там, в промерзлой тундре, Бренор познал высшую меру душевного покоя. Здесь он жил среди друзей, я был в их числе. И хоть он никогда не сознается в этом – я даже не уверен, что он это осознает, – его возвращение в Долину Ледяного Ветра было, по сути, предопределено его желанием вернуться в то состояние души, которое он переживал, когда он, я, Реджис, Кэтти-бри и Вульфгар были вместе. Бренор вернулся в поисках воспоминаний.

Я подозреваю, что на своем пути Вульфгар тоже нашел какое-то пристанище: таверну в Лускане или Глубоководье, заброшенный сарай в деревеньке, пещеру в скалах Хребта Мира. Пока что Вульфгар вряд ли может представить себе место, где ему действительно хотелось бы находиться, тот земной рай, куда он может направиться. Но если он преодолеет морок болезненных воспоминаний и вспомнит, как хорошо ему бывало в прошлой жизни, то скорее всего он вернется в Долину Ледяного Ветра в поисках истинного дома своей души.

Много таких маленьких королевств, которые мы имеем глупость создавать, я видел в Мензоберранзане Это были сильные, влиятельные Дома, вокруг которых воздвигались мощные ограждения в тщетном старании защититься от врагов. И когда я покинул этот город и ушел в дикое Подземье, я тоже старался создать там свой мирок. Я провел много времени в пещере, общаясь только с Гвенвивар и деля жилище с похожими на грибы созданиями, которых я не понимал и которые не понимали меня. Я попал потом в Блингденстоун, город свирфов, и мог бы обосноваться там, если бы только мое пребывание не грозило навлечь на них беду, ведь дроу обитали совсем близко.

И я вышел на поверхность. Моим домом стала чудесная роща в горах, где я жил вместе с Монтолио Де Бруши и где, пожалуй впервые, обрел хоть какой-то внутренний мир. Но все же я понял, что и эта роща – не мой дом, потому что, когда Монтолио не стало, я, к своему изумлению, не смог дольше там оставаться.

В конце концов я нашел свое место в этом мире и понял, что оно – внутри меня, а не вовне. Это произошло, когда я оказался в Долине Ледяного Ветра и встретил Кэтти-бри, Реджиса и Бренора. Только тогда я смог победить неизъяснимый гнев внутри. Только тогда я понял, что такое настоящий покой и безмятежность.

Теперь я всегда ношу мой мир с собой, вне зависимости от того, есть ли рядом мои друзья. Мое королевство – в душе и в сердце, окруженное стенами истинной любви, дружбы и теплом воспоминаний. Оно лучше любого земного королевства, оно защищено крепче любого замка, а главное – его можно носить с собой.

И я могу только надеяться и молиться, чтобы Вульфгар в конце концов одолел тьму и обрел такой же душевный покой.

Дзирт До'Урден

Глава 19. Всем нужен Вульфгар

Делли поплотнее запахнула плащ, не столько потому, что озябла, сколько потому, что старалась скрыть свой пол. Она быстро семенила по улице, стараясь угнаться за неясной фигурой, маячившей впереди. Один из клиентов «Кортика» заверил ее, что это сам Морик Бродяга, несомненно отправившийся кого-то выслеживать.

Она свернула в переулок и наткнулась на него. Он стоял и поджидал ее с кинжалом в руке.

Делли резко остановилась, беспомощно вскинув руки.

– Умоляю вас, господин Морик! – воскликнула она. – Я хочу только поговорить с вами.

– Морик? – переспросил человек и откинул капюшон, показав темное лицо.

– О, прошу прощения, господин хороший, – заикаясь, проговорила Делли, отшатываясь от него. – Я обозналась.

Мужчина хотел что-то ответить, но Делли уже не слушала его, она развернулась и опрометью бросилась назад к таверне.

Отбежав на почтительное расстояние, она немного успокоилась и приостановилась, чтобы все обдумать. С той самой ночи, когда состоялась схватка с Громилой, и ей, и многим завсегдатаям заведения мерещилось, что Морик Бродяга хоронится в каждой тени, шныряет за каждым углом. Так и не узнав, оправданны ли ее страхи, Делли глубоко вздохнула и отпустила полы плаща.

– Что, продаешь свои прелести, Делли Керти? – вдруг окликнул ее кто-то.

Девушка обернулась и, широко раскрыв глаза, уставилась на человека, произнесшего эти слова. Она узнала его и почувствовала, как сдавило горло. Она искала Морика, но теперь, когда он сам нашел ее, поняла, как глупо поступила. Бросив взгляд в сторону «Кортика», девушка прикинула, успеет ли добежать туда, прежде чем в спину вонзится кинжал.

– Ты наводила справки и пыталась разыскать меня, – безразлично бросил Морик.

– Я не…

– Я был одним из тех, кого ты спросила, – жестко перебил Морик. И прибавил совершенно другим голосом и с другим выговором: – Скажи же, душенька, зачем тебе нужен этот нехороший парень с ножом?

Делли отпрянула, вспомнив, как обратилась к одной старушке, сказавшей ей эти же самые слова тем же голосом. Человек, стоявший перед ней, был известен всему Лускану как мастер перевоплощений. Давно, много месяцев назад, она несколько раз встречалась с Мориком в интимной обстановке. Каждый раз он казался другим, не только по обличью, он иначе вел себя, ходил, разговаривал, даже занимался любовью по-другому. По Лускану уже много лет ходили слухи, что знаменитый Морик Бродяга – на самом деле несколько человек. Правда, Делли всегда считала, что это враки, однако сейчас подумала, что вряд ли удивилась бы, если бы выяснилось, что так оно и есть.

– Ну вот ты меня и нашла, – сурово сказал Морик.

Делли помолчала, не зная, что делать дальше. Только понимание того, что Морик явно раздражен и теряет терпение, заставило ее выпалить:

– Я хочу, чтобы ты оставил Вульфгара в покое. Громила получил то, что искал, а Вульфгар не стал бы связываться с ним, если бы тот сам не напросился.

– С чего бы это мне переживать за Громилу? – спросил Морик безразличным тоном. – Мерзкий тип. Без него на улице Полумесяца гораздо спокойнее.

– Что ж, значит, ты не будешь мстить за него, – решила Делли. – Но поговаривают, что Вульфгар не очень-то тебе по душе и ты хочешь доказать…

– Мне нечего доказывать, – перебил ее Морик.

– Что же тогда будет с Вульфгаром? – спросила девушка.

Морик пожал плечами и сказал, уклоняясь от прямого ответа:

– Ты говоришь так, как будто любишь его, Делли Керти.

Делли вспыхнула.

– Я говорю также от имени Арумна Гардпека. Вульфгар очень нужен ему в «Кортике», и, насколько нам известно, он не замешан ни в чем за пределами заведения.

– Да-а, похоже, ты действительно любишь его, Делли, и сильно, – смеясь, повторил Морик. – А я-то думал, что Делли Керти любит всех мужчин одинаково.

Делли снова покраснела, еще жарче.

– Само собой, если ты его любишь, то я, из солидарности с остальными твоими поклонниками, хотел бы, чтобы он умер, – рассудил Морик. – Я бы даже, знаешь ли, посчитал это своей обязанностью перед моими собратьями во всем Лускане, ведь такое сокровище, как Делли Керти, не может принадлежать одному мужчине.

– Я его не люблю, – твердо сказала девушка. – Но прошу тебя от своего имени и от имени Арумна не убивать его.

– Говоришь, не влюблена в него? – хитро блеснув глазами, переспросил он.

Делли отрицательно мотнула головой.

– Тогда докажи, – и Морик протянул руку и дернул за шнурок на вороте ее платья.

Девушка помешкала мгновение. Потом кивнула – только ради Вульфгара, потому что самой ей этого очень не хотелось.

Чуть позже Морик Бродяга лежал один в гостиничной постели, Делли давно уже ушла – в постель Вульфгара, как он думал. Он глубоко затянулся трубкой, смакуя пьянящий аромат крепкого чужеземного табака.

Можно считать, что сегодня ночью ему повезло, – он не был с Делли уже больше года и успел позабыть, как с ней хорошо.

И ему это ничего не стоило. Морик действительно следил за Вульфгаром, но совсем не собирался убивать его. Постигшая Громилу судьба показала ему, чем это может кончиться.

Он собирался серьезно поговорить с Арумном Гардпеком, и теперь, после встречи с Делли, этот разговор должен даться ему проще. Не было нужды убивать варвара, если только Арумн не станет выпускать его из таверны.

Делли торопливо оправляла платье и плащ, приводя себя в порядок после встречи с Мориком и пробираясь к выходу из комнаты, расположенной на верхнем этаже гостиницы. Она свернула за угол и с изумлением увидела, что улица вдруг оказалась прямо перед ней, и она, ничего не успев сообразить, в мгновение ока очутилась снаружи. Все поплыло у нее перед глазами.

Когда она наконец пришла в себя, то обернулась и посмотрела на улицу, залитую лунным светом. Гостиница, в которой она встретилась с Мориком, осталась в нескольких ярдах позади. Она не понимала, как могло случиться, что еще секунду назад она была в здании? Да еще на верхнем марше лестницы? Но девушка только пожала плечами. Не впервые в жизни она сталкивалась с чем-то неизведанным, чего-то не понимала. Покачав головой, она решила, что во всем виноват Морик, и направилась к «Кортику».

По другую сторону межуровневого прохода, выведшего женщину из гостиницы, Киммуриэль Облодра чуть было не рассмеялся в голос, наблюдая за ней. Довольный, что надел маскирующий плащ пивафви (ведь Джарлакс требовал, чтобы лишних следов не оставляли, а убийство женщины можно было расценить именно так), Киммуриэль свернул за угол в вестибюле и создал новый межуровневый переход.

Он напомнил себе, что дело требует осторожности; они с Рай'ги пристально следили за Мориком Бродягой и узнали, насколько он опасен, по крайней мере для человека. Киммуриэль создал кинетический барьер и сосредоточил на нем все свои мысли, а затем шагнул в созданный им портал, соединивший коридор и комнату Морика.

Человек лежал на кровати, освещенный огоньком трубки и тлеющими углями в камине. Морик мигом сел, очевидно почувствовав чужое вторжение. Киммуриэль вошел внутрь, еще сильнее сосредоточившись на кинетическом заграждении. Если бы его сосредоточенность нарушилась от сопутствовавшего таким переходам головокружения, он скорее всего погиб бы, даже не успев привести мысли в порядок.

И тут же дроу почувствовал, что Морик напал на него, всадив кинжал ему в живот. Но заграждение выдержало, и Киммуриэль принял силу удара. Потом, приняв еще два удара, он наконец смог полностью прийти в себя, оттолкнул нападавшего и, отскочив в сторону, выпрямился, смеясь.

– Ты не сможешь меня ранить, – запинаясь, произнес он на очень плохом языке поверхности, который не смогли усовершенствовать даже магические приемы Рай'ги.

Морик, поняв, кто именно пришел к нему в гости, широко раскрыл глаза, пораженный, пытаясь сообразить, что понадобилось темному эльфу в его комнате. Он стал озираться, видимо соображая, как бы сбежать.

– Я пришел поговорить, Морик, – объяснил Киммуриэль, которому вовсе не хотелось гоняться за этим человеком по всему Лускану. – Не причинить тебе вред.

Заверение темного эльфа Морика, похоже, не успокоило.

– Я приносить подарки, – продолжал Киммуриэль и бросил на кровать маленькую коробку, в которой что-то звякнуло. – Белэрн, курительная трава из большой пещеры Йоганита. Очень хороший. Ты должен ответить на вопросы.

– Какие вопросы? – по-прежнему настороженно спросил Морик, сохраняя боевую стойку и поигрывая кинжалом. – Кто ты?

– Мой хозяин, он… – Киммуриэль замялся, подыскивая слово. – Щедрый, – наконец вымолвил он. – И мой хозяин милосердный. Ты работать с нами. – Он поднял руки, предупреждая возражения. Киммуриэль чувствовал, что переполнен энергией, и удерживать ее становится все трудней. Он сосредоточился на маленьком стуле и направил на него мысли. Стул ожил и подошел к нему. Киммуриэль дотронулся до его спинки, высвободив всю энергию ударов Морика, и дерево разлетелось в щепки.

Морик смотрел на него, ничего не понимая.

– Это что, предупреждение? – спросил он. Киммуриэль лишь улыбнулся.

– Тебе не понравился мой стул?

– Мой хозяин хотеть нанять тебя, – пояснил Киммуриэль Ему нужен в Лускане свой глаз.

– Глаз и меч? – уточнил Морик.

– Только глаз, и ничего больше, – ответил дроу. – Ты мне сейчас расскажешь о человеке по имени

Вульфгар, а потом будешь следить за ним и рассказать о нем, когда я смочь к тебе вернуться.

– Вульфгар? – пробормотал Морик, которому такая популярность варвара нравилась все меньше и меньше.

– Вульфгар, – подтвердил Киммуриэль, чутким слухом дроу расслышавший, что сказал человек. – Ты следи за ним.

– Я бы лучше его убил, – заметил Морик. – Если он так досаждает… – но тут же осекся, увидев, как угрожающе сверкнули глаза дроу.

– Нет, не то, – сказал Киммуриэль. – Кьорлин… следит за ним. Издалека. Я вернусь за рассказом и принесу больше белэрна. – Он показал на коробочку и повторил слово из языка дроу с особенной интонацией: – Белэрн.

Прежде чем Морик смог что-то ответить, в комнате стемнело, чернота была такой непроглядной, что он даже руки своей не увидел, проведя ею перед глазами. Опасаясь нападения, он пригнулся и сделал несколько шагов вперед, размахивая кинжалом.

Но дроу в комнате уже давно не было. Он вышел через межуровневый переход в вестибюль, затем через другой – на улицу, а после при помощи Рай'ги, еще до того, как темная сфера в комнате Морика рассеялась, перенесся в Калимпорт. Рай'ги и Джарлакс, следившие за разговором, одобрительно закивали.

Джарлакс все прочнее закреплялся на поверхности.

Морик неуверенно вылез из-под кровати, когда угли камина стали наконец снова видны. Ну и ночка! Сначала Делли, хотя это было не так уж неожиданно, поскольку Вульфгара она явно любит и понимает, что Морик в состоянии убить его.

Но потом… эльф-дроу! Пришел к нему говорить о Вульфгаре! Может, теперь все происходящее в Лускане как-то связано с варваром? Да кто он такой и за что ему столько внимания?

Морик кинул взгляд на разломанный стул – это впечатляло, – а потом в раздражении швырнул бесполезный кинжал через всю комнату, всадив его в противоположную стену.

– Белэрн, – негромко повторил он, не зная, что бы это могло значить. Кажется, темный эльф говорил что-то о курительной траве?

Он внимательно изучил невзрачную коробочку, проверяя, не кроется ли здесь какой-то обман. Ничего не найдя и решив, что дроу, если бы хотел убить его, мог сделать это куда проще, он поставил коробочку на ночной столик, потянул задвижку и откинул крышку.

Блеснули драгоценные камни и золото, а рядом с ними в коробочке лежали пакетики с темной травой.

– Белэрн, – повторил Морик, просияв не хуже сокровищ, открывшихся перед ним. Так, значит, ему придется следить за Вульфгаром? Что ж, он и так собирался присмотреться к варвару повнимательнее. А теперь он еще получит за это неплохую награду.

Морик вспомнил о Делли Керти; потом взглянул на содержимое коробочки и бумажные пакетики. Недурная ночка выдалась.

Несколько дней в «Кортике» все было тихо и спокойно. После расправы с Громилой никто не осмеливался задирать Вульфгара. Однако мир нарушило весьма шумное происшествие. В бухту Лускана прибыл новый корабль. Его команда слишком долго находилась в море и теперь жаждала приключений.

Их они и нашли в лице Вульфгара, после того как устроили дебош в таверне.

После нескольких минут потасовки Вульфгар поднял над головой последнего извивающегося моряка и вышвырнул его через дыру в стене, пробитую четырьмя его предшественниками. Один особенно упрямый морской волк попытался сунуться через нее обратно, но варвар съездил ему бутылкой по лицу.

Потом великан отер окровавленной рукой потное лицо, взял еще одну бутылку – полную – и побрел к ближайшему целому столу. Рухнув на стул и сделав большой глоток, Вульфгар поморщился – алкоголь попал на разорванную губу.

У стойки уселись Джози и Арумн, тоже измученные и избитые. Правда, основной натиск Вульфгар принял на себя, у остальных были лишь незначительные порезы и синяки.

– Ему здорово досталось, – заметил Джози, мотнув головой в сторону великана. Особенно пострадала нога Вульфгара, штанины были пропитаны кровью. Один из моряков ударил варвара доской, которая раскололась, а один кусок, разорвав ткань и кожу и оставив множество заноз, глубоко засел в ноге.

Пока Арумн и Джози смотрели на варвара, Делли приблизилась к нему, опустилась на колени и обмотала раненую ногу чистой тряпкой. При этом девушка придавила глубоко засевшие щепки, и Вульфгар заскрежетал зубами от боли. Он отхлебнул из бутылки, напиток слегка заглушил боль.

– Делли о нем позаботится, – тихо сказал Аруми. – Теперь он – главное дело ее жизни.

– Хотя и сильно занят, – добавил Джози серьезно. – Думаю, что эту ораву навела на парня шайка Росси Дуна. Всегда найдется кто-то, кто захочет помериться с ним силами.

– Да, и придет день, когда рок его настигнет. Как настиг Громилу, – негромко сказал Арумн. – Боюсь, ему не суждено спокойно умереть в своей постели.

– Да, нас он вряд ли переживет, – добавил Джози, наблюдая, как Делли, поддерживая хромавшего Вульфгара, ведет его прочь из комнаты.

И как раз в эту минуту еще парочка разбуянившихся матросов ввалилась в таверну через проломленную стену. Они были уже совсем рядом с варваром, когда у того словно открылось второе дыхание. Он оттолкнул Делли подальше, чтобы ее не задели, и заехал кулаком по лицу одному из нападавших. Буян осел на пол, будто у него ноги отказали.

Второй матрос врезался в Вульфгара, но великан ни на дюйм не сдвинулся с места, только крякнул и принял два удара.

Однако затем варвар сам принялся за нападавшего. Он крепко ухватил матроса под мышки, сдавил как следует и поднял над землей. Тот попытался отбиваться руками и ногами, но варвар тряхнул парня с такой силой, что тот откусил себе кончик языка.

Потом Вульфгар пробежал пару шагов и бросил его в ту же самую дыру в стене. Однако он немного ошибся, и моряк ударился в стену футом левее.

– Я сам его вышвырну! – окликнул Джози Вульфгара от стойки.

Варвар кивнул, снова оперся на руку Делли и побрел прочь.

– Но кое-что он и с собой заберет, правда? – хмыкнув, подытожил Арумн Гардпек.

Глава 20. Приманка

– Дражайший Домо, – промурлыкала Шарлотта Весперc, подойдя ближе и поглаживая длинными пальцами плечо главы крысиных оборотней. – Неужели ты не видишь, насколько выгоден нам обоим будет этот союз?

– Я вижу, что Басадони суют нос в мои отстойники, – отрезал Домо Квиллило. Сейчас он был в своей человеческой ипостаси, но все равно напоминал крысу, например тем, как поводил носом. – А где сам старый мерзавец?

Артемис Энтрери хотел ответить, но Шарлотта умоляюще взглянула на него: не вмешивайся. Убийца откинулся в кресле, с удовольствием предоставляя ей самой вести переговоры с отвратительным Домо.

– Старый мерзавец, – начала женщина, подражая презрительному тону Домо. – Старый мерзавец сейчас договаривается о сотрудничестве с гораздо более могущественным союзником, которого тебе вряд ли захочется прогневить.

Крысиный оборотень зло прищурился: он не привык выслушивать угрозы.

– Кто это? – спросил он. – Уж не те ли вонючие кобольды, которые промчались по нашим отстойникам?

– Кобольды? – со смехом переспросила Шарлотта. – Едва ли. Нет, они просто проложили дорогу силам наших новых союзников.

Главарь оборотней рывком высвободился из рук женщины, встал и начал ходить по комнате. Он знал, что в отстойниках и подвалах дворца Басадони была битва. Он знал, что в ней участвовали множество кобольдов, солдаты Басадони и еще какие-то существа. Так доложили его разведчики. Этих существ не было видно, но их сила не вызывала сомнений, к тому же они владели изощренными магическими приемами. Уже из того, что Шарлотта стояла перед ним, Домо понял, что люди Басадони, по крайней мере кто-то из них, остались живы. Главарь крысиных оборотней подозревал, что удар был подстроен этой парочкой, Шарлоттой и Энтрери. Они утверждали, что старик Басадони жив, в чем Домо не был уверен, зато признали, что друг оборотня, Кадран Гордеон, убит. К несчастью, как добавила Шарлотта, но Домо понимал, что счастье *или несчастье здесь ни при чем.

– Почему он говорит от имени старика? – спросил оборотень Шарлотту, с нескрываемой неприязнью глянув в сторону Энтрери. У Домо не было оснований любить наемного убийцу, как и у остальных оборотней, поскольку Энтрери убил одного из самых знаменитых представителей их клана в Калимпорте, хитрого и коварного Расситера.

– Потому что я так захотел, – отрезал Энтрери, не дав Шарлотте слова сказать.

Женщина бросила на него недовольный взгляд, а потом медовым голосом обратилась к Домо.

– Артемис Энтрери хорошо понимает, как живет Калимпорт, – пояснила она. – Лучшего посланника не найти.

– И я должен ему верить? – саркастически поинтересовался Домо.

– Ты должен верить, что сделка, которую мы предлагаем, – лучшее из того, что могут тебе предложить во всем городе, – ответила Шарлотта.

– Ты должен верить в то, что если не согласишься на эту сделку, то объявишь нам войну, – добавил Энтрери. – А ничего хорошего тебе это не сулит, уж поверь.

Крысиные глазки Домо снова сузились, и он некоторое время разглядывал убийцу, однако в нем достало мудрости больше не раздражать Энтрери.

– Мы снова встретимся, Шарлотта, – обратился он к женщине. – Ты, я и старик Басадони. – Произнеся это, оборотень обернулся к двум сопровождавшим его стражникам из гильдии Басадони, вместе они вышли из комнаты и прошли обратно в подвальный этаж, откуда оборотень вернулся в свое подземное логово.

Едва за ним затворилась дверь, как из тайной двери в стене за спинами Шарлотты и Энтрери вышел Джарлакс.

– Оставь нас, – велел он женщине, и по его недовольному голосу ясно было, что исход встречи его не устраивает.

Шарлотта опять с упреком посмотрела на Энтрери и направилась к выходу.

– Ты выполнила свою часть безупречно, – бросил ей Джарлакс, и она вышла.

– Зато я подкачал, – добавил Энтрери, как только за ней закрылась дверь. – Какая жалость!

– Эти встречи для нас – все, – начал Джарлакс– Если мы укрепим нашу власть и сможем убедить другие гильдии, что опасность им не грозит, то первая часть моего плана будет выполнена.

– И тогда начнется торговля между Калимпортом и Мензоберранзаном, – патетически промолвил Энтрери и театрально развел руками: – Все на благо Мензоберранзана!

– Все на благо Бреган Д'эрт, – поправил его наемник.

– А я-то почему должен об этом беспокоиться? – прямо спросил Энтрери.

Джарлакс довольно долго молчал, разглядывая собеседника.

– Среди моих подчиненных много таких, кто считает, что тебе с этим делом не справиться, – сказал он, и хотя в его тоне не было даже намека на угрозу, но Энтрери хорошо знал темных эльфов, чтобы понимать, насколько серьезными могут быть последствия их недоверия.

– Неужели ты не можешь сосредоточиться? – спросил главарь наемников. – Тебе остался всего лишь один шаг до того, чтобы стать самым влиятельным пашой из всех, кого когда-либо знал Калимпорт Короли будут склонять перед тобой головы, оказывать почести, подносить сокровища.

– А я буду зевать им в лицо, – отозвался Энтрери.

– Да, на тебя все наводит скуку, – согласился Джарлакс– Даже бой. Ты утратил все цели и стремления, их нет. Почему? Может, это страх? Или ты просто считаешь, что уже не к чему стремиться?

Энтрери беспокойно заерзал. Конечно, все это он и сам давно знал, но слышать, как кто-то другой говорит о том, что его гнетет, о той неизбывной душевной пустоте, которую он ощущал, было неприятно.

– Ты трус? – не унимался Джарлакс. Энтрери рассмеялся – настолько смехотворным

было это предположение. Он даже подумал, не вскочить ли ему и не броситься ли на дроу. Однако, хорошо зная Джарлакса, он понимал, что погибнет, даже не успев к нему приблизиться. Тем не менее некоторое время он всерьез обдумывал такой ход. Но Джарлакс первым нанес удар, сразу осадив убийцу.

– Или все дело в том, что ты побывал в Мензоберранзане? – спросил он.

По выражению лица Энтрери наемник понял, что попал в точку.

– Ты был подавлен? – настаивал дроу. – Неужели вид Мензоберранзана так на тебя подействовал?

– Напуган, – ядовито поправил Энтрери. – Я увидел полную бессмыслицу гигантских размеров.

– Да, и ты понял, что эта бессмыслица – отражение твоего собственного существования, – подытожил Джарлакс. – Все то, ради чего Артемис Энтрери положил столько сил, с небывалым размахом развернулось перед ним в городе дроу.

Не вставая, Энтрери заломил руки и закусил губу, готовый броситься на наемника.

– Тогда, значит, вся твоя жизнь – ложь, – невозмутимо продолжал Джарлакс, решив всадить последний кинжал в сердце убийцы. – Разве не то же самое говорил тебе Дзирт До'Урден?

На мгновение обычно непроницаемое лицо Энтрери исказилось яростью, и Джарлакс громко рассмеялся.

– Ну наконец-то хоть какое-то проявление жизни! – воскликнул он. – Тень желания, пусть даже это желание вырвать мне сердце. – Он вздохнул и добавил тише: – Многие из моих товарищей считают, что с тобой не стоит возиться. Но я думаю иначе, Артемис Энтрери. Ты и я, мы друзья и похожи гораздо больше, чем оба хотим признать. Перед тобой путь к величию, если только я его тебе покажу.

– Ты говоришь глупости, – спокойно ответил Энтрери.

– Но этот путь пролегает через Дзирта До'Урдена, – продолжал Джарлакс. – Именно он – рана в твоем сердце. Ты должен снова сразиться с ним на своих собственных условиях, иначе твоя гордость не даст тебе жить дальше и подняться на новую ступеньку жизни, пока не пройдена эта.

– Я уже и так слишком много дрался с ним, – огрызнулся Энтрери, чувствуя, что раздражение все нарастает. – И больше не хочу его видеть. Никогда!

– Можешь, конечно, убеждать себя в этом, – ответил наемник. – Но ты лжешь и себе, и мне. Дважды ты и Дзирт До'Урден сражались честно, и дважды тебя заставили бежать.

– В этих самых отстойниках я бы победил! – возразил убийца. – Так и было бы, если бы его друзья не пришли ему на помощь.

– Зато на скале у Мифрил Халла он оказался сильнее.

– Нет! – воскликнул Энтрери, на мгновение утратив спокойствие. – Нет. Ему тоже досталось!

– Ты искренне веришь в это и поэтому попал в ловушку своих воспоминаний, – убеждал Джарлакс – Вспомни: ты мне подробно рассказывал о той схватке, а кое-что я и сам видел издалека. Мы оба знаем, что любой из вас мог выйти из поединка победителем. Это-то тебя и мучает. Если бы Дзирт победил тебя и тебе удалось выжить после этого, ты был бы способен жить дальше. А если бы ты победил его, не важно, остался бы он в живых или нет, ты бы даже забыл, как его зовут. Незнание – вот что тебя гложет. Тебе больно оттого, что ваш спор не разрешен. Именно он закрывает тебе дорогу ко всем другим возможным целям, будь то желание власти или удовольствий, хотя и того и другого ты мог бы легко достичь.

Энтрери откинулся назад, слушая уже не с раздражением, а с интересом.

– И это я тоже могу тебе дать, – продолжал наемник. – То, чего ты хочешь больше всего на свете, если только сам в глубине души признаешь это. Я теперь могу продолжать действовать в Калимпорте и без тебя; я уже настолько завяз в местных делах, что не могу все бросить, да и Шарлотта вполне справится. Но я бы не хотел такой замены. Мне нужно, чтобы на поверхности Бреган Д'эрт предводительствовал Артемис Энтрери, но только настоящий Артемис Энтрери, а не его тень. Не тот Энтрери, который настолько поглощен тщетным соперничеством с бродягой Дзиртом, что не может проявить свои таланты, позволяющие ему вознестись над другими.

– Таланты, – безучастно повторил Энтрери и повернулся, чтобы уйти.

Но Джарлакс почувствовал, что зацепил его, почувствовал, что перед приманкой, которой он подразнил его, убийце не устоять.

– Остается только одна встреча, самая важная из всех, – сказал Джарлакс. – Я и мои товарищи-дроу будем внимательно наблюдать за тобой, пока ты будешь вести переговоры с руководителями Рейкерсов, посланниками паши Ронинга, Квентином Бодо и Двавел Тиггервиллис. Хорошо проявишь себя – я доставлю тебе Дзирта До'Урдена.

– Они будут настаивать на том, чтобы разговаривать с пашой Басадони, – предположил Энтрери, и уже потому, что он хотя бы задумался о предстоящей встрече, ясно было, что наживку он заглотил.

– А разве у тебя нет волшебной маски? – спросил Джарлакс.

Энтрери немного помолчал, не понимая, о чем это он, а потом сообразил, что наемник говорит о магической вещи, которую он забрал в Мензоберранзане у Кэтти-бри. Убийца воспользовался ею, когда притворялся Громфом Бэнром, архимагом города дроу, чтобы проскользнуть в его личные покои за бесценной паучьей маской, с помощью которой смог попасть на неприступную территорию дворца Бэнр в поисках Дзирта До'Урдена.

– У меня ее нет, – отрывисто бросил Энтрери, не желая углубляться в эту тему.

– Жаль, – отозвался Джарлакс. – С ней было бы гораздо проще. Но не беспокойся, все устроится, – пообещал он и с поклоном вышел, оставив наемного убийцу сидеть и размышлять.

– Дзирт До'Урден, – вслух проговорил Энтрери, оставшись один, но злобы в его голосе не было, только бесстрастная покорность судьбе. Джарлакс и впрямь задел его, он показал ему ту сторону его душевных терзаний, о которой убийца не раздумывал – по крайней мере не был сам с собой откровенен. После побега из Мензоберранзана, когда они виделись в последний раз, Энтрери убеждал себя, что с Дзиртом покончено, что он не надеется когда-нибудь увидеть его снова.

Но так ли это?

Джарлакс говорил правду, когда настаивал, что между ними так и не решено, кто же лучший воин. Они дважды дрались один на один всерьез и много раз вступали в мелкие столкновения. А еще дважды сражались заодно против общего врага: один раз в Мензоберранзане, а другой – в нижних туннелях Мифрил Халла. И все эти встречи подтвердили, что как во владении оружием, так и в силе и храбрости они были все равно что близнецы.

Схватка в отстойниках шла на равных, пока Энтрери не плеснул Дзирту в лицо грязной водой, получив небольшое преимущество. Но потом появилась Кэтти-бри со своим проклятым луком, и убийце пришлось отступить. Схватка же на том уступе на скале тоже должна была закончиться победой Энтрери, как он считал, но дроу обратился к своим врожденным способностям и опустил на них черную сферу. Даже после этого Энтрери стал одолевать, покуда из-за собственного энтузиазма не сделал ошибку.

Так что же было на самом деле? Кто бы победил?

Наемный убийца тяжело вздыхал и все думал и думал, подперев подбородок ладонью. Из внутреннего кармана он достал небольшой медальон, тот самый, что Джарлакс взял у Кэтти-бри и который Энтрери стащил со стола наемника в Мензоберранзане, тот самый медальон, который указал бы ему местоположение Дзирта До'Урдена.

Много раз за прошедшие несколько лет Артемис Энтрери смотрел на медальон, раздумывая о том, где сейчас темный эльф, что он делает, с кем сражается.

Много раз он смотрел на медальон, но никогда всерьез не думал воспользоваться им.

Джарлакс вышел от Энтрери бодрым шагом. Он мысленно поздравил себя с тем, что оказался достаточно дальновиден и потратил столько сил на то, чтобы найти Дзирта До'Урдена, а также с тем, что так умело заронил в душу Энтрери зерно, обещавшее дать нужные всходы.

– В этом-то все и дело, – заявил он, вслух заканчивая свои размышления и входя в комнату Рай'ги, где находились и жрец, и Киммуриэль. – Предвидеть, все надо предвидеть.

Оба дроу посмотрели на него как на ненормального.

Джарлакс рассмеялся.

– Ну а как продвигаются наши поиски? – спросил он и при этом с удовольствием отметил, что Друзил по-прежнему с магом: видимо, Рай'ги удалось создать с ним крепкую связь.

Оба дроу переглянулись и в свою очередь тоже засмеялись. Рай'ги начал что-то тихо произносить нараспев, совершая руками медленные и плавные движения. Постепенно быстрота движений увеличилась, жрец начал поворачиваться вокруг своей оси, взметывая пыль полами мантии. Вокруг него заструился серый дым, закрывая его от глаз остальных и создавая впечатление, что он вращается как волчок.

Потом движение прекратилось, и Рай'ги исчез. Вместо него стоял человек в желтовато-коричневой рубашке и штанах, бледно-голубой шелковистой пелерине и необычной – как и у Джарлакса – широкополой шляпе. Шляпа была голубой, с красной лентой, справа украшенная пером, а в середине – фарфоровой с золотом подвеской, изображавшей горящую свечу над раскрытым глазом.

– Приветствую тебя, Джарлакс, я – Кэддерли Бонадьюс из Кэррадуна, – произнес самозванец, низко кланяясь.

Джарлакс сразу обратил внимание, что он говорит на хорошем языке дроу, который на поверхности не знает почти никто.

– Совершенное подобие, – просипел Друзил. – Он так похож на этого мерзавца Кэддерли, что мне даже хочется хлестнуть его своим ядовитым хвостом! – Сказав это, бесенок пару раз взмахнул кожистыми крылышками и чуть поднялся в воздух, похлопав при этом руками и ногами.

– Сомневаюсь, что Кэддерли Бонадьюс знает язык дроу, – сдержанно заметил Джарлакс.

– Это можно исправить при помощи простейшего заклинания, – заверил Рай'ги, да Джарлакс и сам был знаком с подобными чарами и нередко пользовался ими в путешествиях и при встречах с представителями других народов. Но он также знал, что у таких чар есть свои ограничения.

– Я буду выглядеть как Кэддерли и говорить как он, – продолжал Рай'ги, довольный собой.

– Да ну? – без улыбки спросил главарь. – А может, внимательный собеседник заметит, что ты меняешь местами существительное и глагол, что свойственно нашему языку, и благодаря этому поймет, что дело нечисто?

– Я буду пристально следить за собой, – несколько запальчиво пообещал Рай'ги, не любивший, когда кто-то сомневался в его мастерстве.

– Этого может оказаться недостаточно, – ответил Джарлакс– Все, что ты сделал, – великолепно, но мы не можем рассчитывать в этом деле на авось.

– Но если ты говоришь, что нам надо снестись с Дзиртом До'Урденом, как иначе это сделать?

– Нам нужен профессиональный персонификатор, – ответил Джарлакс, и оба дроу недовольно крякнули.

– Что он имеет в виду? – обеспокоенно спросил Друзил.

Джарлакс взглянул на Киммуриэля.

– Бэлтимазифас сейчас у иллитидов, – сообщил он. – Отправляйся к ним.

– Бэлтимазифас, – с гримасой омерзения повторил Рай'ги, ненавидевший персонификатора от всей души, как, впрочем, и большинство дроу. – Иллитиды держат его в полном подчинении и необыкновенно взвинтили плату за его услуги.

– Это нам дорого станет, – прибавил Киммуриэль, имевший большой опыт по части ведения дел с прорицателями разума.

– Но дело того стоит, – ответил Джарлакс.

– А вдруг они сжульничают? – спросил Рай'ги. – Что иллитиды, что Бэлтимазифас никогда не славились честным соблюдением условий сделки, к тому же они не испытывают страха ни перед дроу, ни перед другими народами.

– Значит, нам надо сжульничать первыми и сделать это лучше их, – с улыбкой заявил Джарлакс, похоже не боявшийся неудачи. – А что там с этим Вульфгаром, который отстал от компании?

– Он в Лускане, – ответил Киммуриэль. – В нашем деле он ничего не значит, мелкая пешка, и все. Сейчас варвар никак не связан с отступником.

Джарлакс задумался, стараясь связать все известное воедино.

– Сейчас, но не вообще, – изрек наконец он. – Если ты явишься к Дзирту в образе Кэддерли, хватит ли у тебя сил, чтобы по воздуху перенести их всех в Лускан? – обратился он к Рай'ги

– Этого не смогу сделать ни я, ни Кэддерли, – ответил Рай'ги. – Столько человек не перенести при помощи заклинания. Я мог бы взять с собой одного-двух, но не четверых. Да и Кэддерли не смог бы, если только он не обладает силами, превышающими мое разумение.

Джарлакс снова помолчал, напряженно соображая.

– Тогда не в Лускан, – предложил он, как бы размышляя вслух. – Нам подойдут даже Ворота Бальдура или какая-нибудь деревушка поблизости от города. – Он уже придумал, как заманить Дзирта с друзьями в ловушку и перехватить у них хрустальный осколок. – Да, вот это было бы славно.

– А выгодно? – поинтересовался Киммуриэль.

– У меня одно неотрывно от другого, – рассмеялся Джарлакс.

Глава 21. Своевременная рана

– Мы всегда останавливаемся здесь, – объяснил Бампо Громобоец, когда «Донножорка» врезалась в низко нависшее над рекой дерево. От резкого удара Реджис и Бренор чуть не свалились за борт.

– Не люблю брать с собой сразу много припасов, – пояснил тучный дворф. – А то мой брат и родня больно быстро их сжирают!

Дзирт согласно кивнул – им действительно необходимо было пополнить продовольственные запасы, по большей части из-за прожорливости дворфов, – и стал настороженно вглядываться в густо заросшие лесом берега. За последние два дня они уже несколько раз замечали, что кто-то неотступно следует за ними, а однажды Реджис видел преследователей достаточно ясно и распознал в них гоблинов. Поскольку эти твари шли за ними довольно долго (а по меркам гоблинов любое преследование, длившееся больше нескольких часов, считалось длительным), можно было предположить, что Креншинибон опять начал взывать к возможным союзникам.

– Сколько времени займет закупка припасов и возвращение? – спросил дроу.

– Да не больше часа, – ответил Бампо.

– Пусть будет вполовину меньше, – вмешался Бренор. – Мы с хафлингом вам поможем.

Дзирт и Кэтти-бри знали, почему он их не упомянул: дворф догадался, что дроу и девушка собираются сойти на берег и произвести разведку.

Опытным следопытам не составило труда найти следы гоблинов. Судя по всему, негодяев было не меньше двадцати. И бродили они где-то поблизости. Похоже, в этом месте их отряд отошел от реки. Почему они это сделали, Кэтти-бри и Дзирт поняли, когда поднялись на возвышенность и увидели, что серебристая лента реки изгибается к востоку. «Донножорка» шла, не меняя курса, и если банда гоблинов двинется прямо, то срежет часть пути и прибудет к видимому отсюда ближнему берегу гораздо раньше судна дворфов.

– Ну, значит, река им хорошо знакома, – сказал Бампо, когда Дзирт и Кэтти-бри по возвращении сообщили о своем открытии. – Они встретят нас в том месте, где берега близко сходятся, и избежать схватки не удастся.

Бренор сосредоточенно посмотрел на Дзирта.

– И сколько их, по твоим расчетам, эльф? – спросил он.

– Двадцать, – ответил Дзирт. – Ну, быть может, тридцать.

– Тогда давайте выберем место для сражения, – сказал Бренор. – Если уж боя не избежать, пусть он произойдет там, где решим мы.

Все отметили, что тон у короля дворфов довольно бодрый.

– Они заметят судно издалека, – заметил Бампо – Если мы останемся здесь на якоре, может, они растеряются и вернутся.

Дзирт не согласился.

– «Донножорка» пойдет вперед, как мы и намеревались, но без нас троих. – Он указал на Бренора и Кэтти-бри, потом подошел к Реджису, расстегнул ремень и снял с пояса мешочек с хрустальным осколком. – Он останется на борту, – пояснил он хафлингу. – Береги его как зеницу ока.

– Значит, они нападут на судно, а вы трое нападете на них, – решил Реджис, и Дзирт подтвердил.

– Пожалуйста, постарайтесь побыстрее, – добавил хафлинг.

– Чего ты скулишь, Пузан? – хмыкнув, спросил Бренор. – У тебя на борту тонна еды, а зная тебя, могу представить, что здесь мало что останется к нашему возвращению!

Реджис неуверенно глянул на данный ему мешочек, но потом перевел взгляд на груду припасов, и его личико просияло.

Они разделились. Бампо с командой и Реджисом оттолкнули судно от импровизированного причала и поплыли по течению. Они еще не отошли далеко, а Дзирт на берегу вынул ониксовую фигурку и вызвал пантеру. Потом они все вместе побежали на восток, следуя в том же направлении, что и толпа гоблинов.

Гвенвивар мчалась впереди, сливаясь с кустарником и почти не задевая траву и ветки. Дзирт бежал за ней, служа как бы связующим звеном между пантерой и замыкавшими отряд Бренором, с топором на плече, и Кэтти-бри, державшей наготове Тулмарил.

– Что ж, если надо драться, пусть это будет здесь, – заявил Донат вскоре после того, как «Донножорка» прошла излучину реки. Здесь берега сходились ближе, течение было стремительным, а над самой водой низко нависали ветки.

Реджис огляделся и застонал – перспектива сражения его совсем не прельщала. Ясно было, что гоблины могли прятаться где угодно, учитывая многочисленные неровности берега и густой кустарник. Его несколько приободрило, что все четверо дворфов были в приподнятом настроении, правда, он достаточно хорошо знал этот народ и понимал, что их приводит в восторг возможность любой стычки, вне зависимости от ее исхода.

Но в еще большее замешательство его привел раздавшийся вдруг в голове голос. Голос дразнил и соблазнял его, обещая построить по единому слову хафлинга прозрачную башню, в которую не смогла бы проникнуть и тысяча гоблинов, Реджису только нужно стать хозяином хрустального осколка. Причем Реджис понимал, что гоблины даже и пытаться не стали бы штурмовать башню, потому что эти твари слушались бы велений Креншинибона беспрекословно. Они не могли бы ему сопротивляться.

Дзирт прижался спиной к дереву и оглянулся, сделав Кэтти-бри, шедшей с Бренором чуть позади, знак пока не стрелять. Он тоже заметил гоблина на ветке над своей головой, но тот был так поглощен наблюдением за рекой, что не заметил приближения врагов. Дроу решил, что не стоит оповещать остальных тварей о столь близкой опасности, а стрела, пущенная из лука девушки, как раз и послужила бы сигналом тревоги.

Поэтому темный эльф сам полез на дерево, зажав в руке саблю. Поразительно проворно и совершенно бесшумно он оказался на одном уровне с гоблином. Потом, великолепно удерживая равновесие без помощи рук, он несколькими быстрыми шагами добрался до него. Свободной рукой он обхватил гоблина, прихватив при этом лук с тетивой и зажав твари рот, а второй вонзил ему в спину саблю, направив ее чуть вверх, так что она прошла через сердце в легкое. Он несколько секунд подержал свою жертву, дожидаясь, пока она испустит дух, а потом осторожно уложил на ветку, пристроив сверху корявый лук гоблина.

Дзирт огляделся в поисках Гвенвивар, но ее нигде не было видно. Он велел пантере не высовываться, пока не начнется бой, и она, видно, сделала в точности, как он хотел.

Сражение вот-вот должно было начаться. Повсюду – в кустах и в ветвях деревьев, росших вдоль берега, – затаились гоблины. Надеяться на быструю, легкую победу не стоило: слишком уж неровной была местность, с множеством естественных преград и всевозможных укрытий. Многое бы Дзирт дал, чтобы иметь возможность лишний часок походить здесь, все как следует разведать и пересчитать гоблинов.

Но тут из-за поворота показалась «Донножорка».

Дзирт обернулся и энергично замахал своим друзьям, давая знать, что пора начинать.

Бренор с ревом бросился вперед, а Кэтти-бри спустила стрелу, со свистом пролетевшую мимо ствола того дерева, где сидел Дзирт, и ранившую в бедро какого-то гоблина, прятавшегося в подлеске. Он сразу, корчась, повалился наземь.

Еще трое гоблинов с криками бросились из кустов врассыпную. Однако их крики скоро смолкли, потому что сверху на них спрыгнул Дзирт, держа в руках свои смертоносные сабли. Приземляясь, он воспользовался инерцией движения и вогнал клинок, тесно прижатый эфесом к животу, в гоблина прямо под собой, а другому всадил в бок вторую саблю.

Да еще он едва не столкнулся в воздухе с чем-то большим и черным. Это Гвенвивар в мощном прыжке пролетела над дроу и с треском вломилась в кусты, обрушившись там еще на какого-то гоблина.

Одному из тех трех, что прятались под деревом, удалось улизнуть от дроу, он обогнул ствол и высунулся с другой его стороны, держа в руке высоко поднятое копье.

Но тут тварь услышала громкое проклятие и повернулась, чтобы метнуть копье в нового врага. Однако Бренор опередил гоблина, почти на бегу с размаху всадив топор в его голову.

– Проклятие! – выругался дворф, силясь выдернуть оружие из раскроенного черепа своей жертвы.

Пока он тянул и дергал, мимо пронеслась Кэтти-бри, опустилась на колено и спустила еще одну стрелу, сбив ею гоблина с дерева. Тогда девушка бросила лук, молниеносным движением выхватила свой волшебный меч Хазид'хи с гневно полыхавшим лезвием и снова пустилась бежать.

А Бренор все дергал топор.

Дзирт, убив двух гоблинов, вскочил, бросился вперед и скрылся среди деревьев.

Неподалеку Гвенвивар мигом взобралась по стволу, и гоблины, сидевшие на нижних ветках, с перепугу выронили копья и собрались прыгать вниз. Одному удалось, а другого уже в воздухе зацепила громадная кошачья лапа и отбросила назад, зашибив насмерть.

– Проклятие! – повторил Бренор, все тянувший свой топор и переживавший, что пропустит потеху. – Надо было полегче ударить эту вонючку!

Само собой, на судне хрустальную башню нельзя было выстроить, но зато можно было сделать это за бортом, пусть даже в самой реке. Нижние этажи вполне могут быть под водой, Креншинибон все равно поможет проникнуть внутрь.

– У них копья! – заорал Бампо Громобоец. – К борту! К борту!

Капитан и трое его родичей рухнули на палубу, откатились к тому борту, что был ближе к берегу, и спрятались за ним. Донат, оказавшийся там раньше других, быстро раскрыл деревянный ящик, каждый дворф выхватил оттуда по самострелу, и все, прижавшись спинами к деревянной обшивке, стали заряжать оружие.

Наконец Реджис увидел, что они делают, и, тряхнув головой, сбросил наваждение, удивляясь, как он вообще мог думать о хрустальной башне, и стал наблюдать за дворфами. Когда судно проплывало под нависшим деревом, хафлинг взглянул вверх и увидел там гоблина с поднятым копьем.

Четверо дворфов одновременно перекатились на спины и спустили самострелы. Все четыре стрелы попали в цель, и гоблин, дернувшись и перевернувшись в воздухе, плюхнулся в воду позади судна.

Но перед этим он успел метнуть копье. Причем не промахнулся.

Реджис взвизгнул и попытался уклониться, но не успел. Он ощутил, как наконечник копья вошел сзади ему в плечо. Хафлинг с какой-то мертвящей ясностью чувствовал, как острие погружается все глубже, а потом упал на палубу лицом вниз. Он услышал свой собственный голос, хотя кричал беззвучно.

Позже, когда дворфы оттаскивали его в сторону, он почувствовал острые края неровного дощатого настила палубы и услышал, как Донат кричит:

– Они его убили! Насмерть убили!

А потом он остался один, ему было очень холодно, а вода плескалась, и гоблины лезли на борт.

Прекрасная и грациозная, как парящая черная стрела, пантера спрыгнула с высокой ветки. Пролетая мимо одного гоблина, она выбросила вперед лапу и разорвала твари горло. Потом обрушилась еще на двоих. Одного она придавила своим весом и всадила в него когти, так что он тут же испустил дух, и метнулась ко второму, прежде чем тот успел вскочить и убежать.

Гоблин упал на спину, отчаянно размахивая руками, пытаясь не подпустить к себе громадную кошку. Но Гвенвивар была чересчур сильна для него и в следующее мгновение уже перегрызла твари горло.

Неподалеку Дзирт и Кэтти-бри, каждый самостоятельно преследовавшие врагов, столкнулись на небольшой полянке и вдруг обнаружили, что гоблины окружили их со всех сторон. Решив, что преимущество теперь на их стороне, твари повыскакивали из-за кустов и образовали вокруг друзей кольцо.

– Вот это удача, – весело заметила Кэтти-бри, подмигивая дроу, и они встали спина к спине.

Гоблины попытались нападать согласованно: они перекликались, одновременно вступая в бой с противоположных сторон, стараясь как-то подступиться к дроу и девушке.

Но они не понимали, с кем столкнулись.

Дзирт и Кэтти-бри кружили, прижавшись друг к другу спинами, нанося удары под разным углом. Дроу разил тех гоблинов, что бросались на Кэтти-бри, и наоборот. Сделав выпад, круговыми движениями размахивая саблями, Дзирт подцепил за древки два нацеленных на них копья и отбросил в сторону. Легкий поворот руки, быстрый шаг вперед, и оба гоблина отпрянули с распоротыми животами.

С другой стороны девушка пригнулась, уклоняясь от копья, и взмахнула Хазид'хи, отсекая одному из противников ногу. Ближайший гоблин хотел нацелить на нее свое копье, но она поймала его свободной рукой за древко и отвела в сторону, молниеносно сделав шаг вперед и всадив клинок в грудь нападавшего.

– Вперед! – выкрикнул Дзирт, рванул с места и подхватил девушку под руку, помогая ей подняться и увлекая за собой. Перепуганные гоблины бросились врассыпную.

Те же, кто остался позади, побоялись пуститься вдогонку, кроме одного. Дзирт решил, что именно его разум и помутил Креншинибон.

Через мгновение гоблин уже лежал мертвым.

Оставаясь вне сражения, но слыша, что бой идет полным ходом, Бренор все больше выходил из себя. Дергая и крутя оружие изо всех сил, он наконец вырвал его и чуть не опрокинулся навзничь. Но тут же с омерзением понял, что ему не удалось высвободить топор: лезвие он не выдернул, зато начисто оторвал голову своей жертве – теперь она была насажена на топор.

– Н-да, ну и дела, – с отвращением пробормотал дворф, однако времени сетовать не было, потому что из ближайших кустов выскочила пара гоблинов и набросилась на него. Бренор, широко размахнувшись, с силой ударил в живот одного головой его же сородича и отбросил назад.

Второй гоблин нанес дворфу удар дубиной по плечу. Однако это не остановило неистового короля. Он подскочил к противнику и с размаху стукнул его лбом в лицо. Гоблин отлетел назад, а Бренор выхватил у него из рук дубину.

Не дав уродцу опомниться, он нанес ему удар его же оружием, потом еще и еще, и гоблин остался лежать, беспомощно подергиваясь.

Бренор развернулся и стукнул дубиной по ногам второго гоблина, уже вскочившего и бросившегося на него со спины. Тот запнулся и упал головой вперед. Бренор быстро переступил через него и кинулся в кусты за своим топором.

– Довольно баловства! – крикнул он и с размаху треснул топором по ближайшему стволу, расколов вдребезги остатки гоблинского черепа.

Вскочивший гоблин бросил только один взгляд на разъяренного дворфа, на его топор и обезглавленное тело своего соплеменника, потом повернулся и кинулся наутек.

– Ну уж нет! – заорал дворф и, размахнувшись, метнул топор в спину убегавшему. Гоблин упал лицом на землю.

Бренор подбежал к нему, думая на ходу выдернуть оружие и быстро присоединиться к своим товарищам.

Но топор снова застрял, на сей раз в позвоночнике убитого.

– Ах ты, оркские мозги, тролльская вонючка, пожиратель червяков! – в досаде выругался дворф.

Донат суетился около Реджиса, стараясь удержать засевшее в его плече копье неподвижно, чтобы оно не впилось еще глубже. Его родня же носилась взад-вперед по палубе, сбивая с бортов лезших на судно гоблинов. Одному почти удалось влезть на палубу, но Бампо врезал ему по лицу самострелом, сломав и оружие, и челюсть твари.

Дворф взвыл от восторга, поднял ошеломленного гоблина над головой, швырнул его на двух его товарищей, пытавшихся перемахнуть через борт, и все трое свалились в воду.

Двое родственников Бампо трудились не менее успешно, также ломая дорогие самострелы, однако на судно не удалось залезть ни одному гоблину, и вскоре «Донножорка» оставила далеко позади даже наиболее упорных преследователей.

Тогда Бампо взял самострел Доната, единственный, что был еще пригоден, и меткими выстрелами утопил нескольких тварей.

Большинству гоблинов удалось выбраться на противоположный берег, однако сражением они были сыты по горло и попросту бегом скрылись в подлеске.

Бренор уперся тяжелыми сапогами в спину еще тихо стонавшего гоблина, поплевал на ладони, крепко ухватился за топорище и с силой дернул, вырвав половину позвоночника гоблина вместе с головой.

Дворф отлетел назад, перевернулся через голову и оказался сидящим в грязи.

– Ну, еще лучше, – проговорил он, увидев, что поперек его вытянутых ног лежит вырванный из твари позвоночник. Он тряхнул головой, вскочил и бросился к своим друзьям, но когда он наконец с ними встретился, сражение уже закончилось. Дзирт и Кэтти-бри стояли среди груды мертвых тел, а Гвенвивар ходила кругами, проверяя, не остался ли кто поблизости.

Однако те, чей разум поработил Креншинибон, погибли, другие, сохранившие свободу воли, давно сбежали.

– Скажи этому тупому осколку, пусть зовет кого-нибудь с кожей потолще, – проворчал Бренор, искоса взглянув на Дзирта, когда они шли к реке. – Ты уверен, что надо обязательно избавиться от этого камешка?

Дзирт только улыбнулся. Один гоблин вылез из реки на эту сторону, но Гвенвивар напала на него еще до того, как спутники подошли поближе.

Бампо вывел «Донножорку» в небольшую заводь. Всю дорогу до судна друзья смеялись, вспоминая подробности сражения, и беспечно болтали о том, как хорошо будет снова пуститься в путь.

Однако они переменились в лице, как только взошли на борт и увидели лежащего на палубе неподвижного бледного Реджиса.

Джарлакс и Рай'ги наблюдали за всем происходящим из темной комнатки в подвале дома Басадони.

– Лучшего и желать нельзя, – хохотнул Джарлакс Он повернулся к Рай'ги. – Прими-ка облик какого-нибудь человека в одежде жреца, похожей на ту, что носит Кэддерли, только без шляпы. – Он помолчал, – Полагаю, она может обозначать ранг или быть личной особенностью Кэддерли.

– Но Киммуриэль уже отправился к Бэлтимазифасу, – возразил Рай'ги.

– А ты будешь сопровождать самозванца к Дзирту и его приятелям, под видом ученика Кэддерли Бонадьюса, – велел Джарлакс. – Приготовь также заговоры для быстрого исцеления.

Рай'ги изумленно уставился на него.

– Я что же, должен молить владычицу Ллос послать чары для исцеления хафлинга? – недоуменно спросил он. – И ты думаешь, она снизойдет, зная, для чего они мне нужны?

Джарлакс уверенно кивнул.

– Снизойдет, потому что использование этих чар поможет в дальнейшем продвижении дел ее дроу, – заявил он и широко улыбнулся, потому что исход этой битвы сделал его жизнь гораздо проще и интереснее.

Глава 22. Спасая жизнь

Реджис хватал воздух ртом и стонал, слегка корчась, отчего ему становилось еще хуже. От малейшего движения древко копья дрожало, наконечник шевелился, пронзая болью все тело.

Бренор усилием воли подавил все нежные чувства и смахнул слезы, понимая, что его раненому другу не поможет ничья жалость.

– Постарайся сделать это быстро, – обратился он к Дзирту. Потом дворф встал на колени рядом с лежащим на животе Реджисом, ухватился получше и крепко прижал плечи Реджиса к палубе, а в спину уперся коленом, чтобы хафлинг вообще не мог шелохнуться.

Дзирт стоял в нерешительности. Копье оказалось зазубренным, однако протолкнуть его дальше и вытащить с другой стороны казалось невозможным, потому что Реджис мог бы просто этого не выдержать. Да и как быстро перерубить древко, чтобы Реджис не зашелся от боли, если даже малейшее движение копья причиняло ему невыразимые страдания? Что же тогда он почувствует, если древко дернется от удара саблей?

– Зажми одной рукой рану, – велела Кэтти-бри, – а другой возьмись за древко над тем самым местом, где ты хочешь его обрубить.

Взглянув на нее, Дзирт увидел, что девушка держит Тулмарил с заправленной стрелой. Он понял, что у нее на уме, но не очень верил в успех. Хотя выбора у них не было. Крепко взявшись за копье над самой раной, второй рукой он перехватил его на две ладони повыше. Потом взглянул на Бренора, еще крепче прижавшего Реджиса, – бедняга при этом жалобно застонал, – и хмуро кивнул девушке.

Кэтти-бри присела, тщательно прицеливаясь и прикидывая угол полета стрелы после попадания в цель, чтобы не ранить никого из спутников. Она понимала, что, если промажет или ей просто не повезет, стрела может сильно отклониться, и тогда на палубу рядом с Реджисом ляжет еще один тяжелораненый. Подумав об этом, девушка даже приспустила тетиву, но тут Реджис снова застонал, и она решилась, понимая, что ее маленькому другу отпущено совсем мало времени.

Отступив, она прицелилась и спустила тетиву. Ослепительная серебряная стрела точно пробила древко, вонзилась в противоположный борт, пробила его насквозь и улетела через реку.

Дзирта, хоть он и готовился к выстрелу, яркая вспышка ослепила, и он еще мгновение сидел на месте. Потом, придя в себя, протянул обломок копья Бампо.

– Подними его очень осторожно, – велел он Бренору, и дворф медленно приподнял раненое плечо хафлинга над палубой.

Потом, окинув всех молящим растерянным взором, дроу крепко ухватил оставшийся обломок и начал толкать.

Реджис забился и завыл так, что Дзирт не мог этого выдержать. Совсем растерявшись, он отпустил копье и беспомощно развел руками.

– Рубин! – вдруг сообразила Кэтти-бри, встав рядом с ними на колени. – Мы заставим его думать о хорошем. – Бренор еще чуть приподнял раненого, и она ловко запустила руку в вырез рубашки Реджиса и достала подвеску.

– Смотри внимательно, – несколько раз повторила девушка хафлингу. Она держала быстро вращавшийся на цепочке камень перед полуприкрытыми глазами Реджиса. Голова хафлинга стала заваливаться, но Кэтти-бри ухватила его за подбородок и удержала.

– Ты помнишь, как мы праздновали, когда спасли тебя от Пуука? – спокойно спросила она, принуждая себя улыбаться во весь рот.

Терпеливыми уговорами она заставила раненого вслушаться, помогая ему все лучше вспоминать приятное событие. Реджис тогда основательно захмелел и сейчас, похоже, снова погрузился в то же состояние. Он больше не стонал, а взгляд его завороженно следил за движениями драгоценного камня.

– А разве ты не помнишь, как тебе было хорошо в комнате, обитой подушками? – спросила она, имея в виду гарем паши Пуука. – Мы думали, ты никогда оттуда не выйдешь! – При этих словах она взглянула на Дзирта и незаметно кивнула. Дроу снова взялся за обрубок копья и, убедившись, что Бренор крепко держит хафлинга, начал потихоньку толкать.

Реджис дернулся, когда остаток широкого лезвия начал входить глубже, но больше не стонал и не сопротивлялся, и вскоре Дзирту удалось вытащить копье целиком.

Как только оно вышло, из раны хлынула кровь, и Бренор с Дзиртом лихорадочно бросились останавливать кровотечение. Но даже после того, как это им удалось и они снова уложили Реджиса на палубу, рука его оставалась обескровленной.

– У него внутреннее кровотечение, – скрипнув зубами, сказал Бренор. – Если не остановим, придется отнять руку.

Дзирт ничего не ответил и снова занялся раной своего друга. Он отодвинул повязки и попытался чуткими пальцами передавить сосуды, чтобы остановить кровь.

Кэтти-бри продолжала уговаривать Реджиса, так хорошо его отвлекая и так сосредоточившись на своем занятии, что даже почти не смотрела на Дроу.

Но если бы хафлинг увидел в этот момент лицо Дзирта, все волшебство рубина пропало бы впустую. Дроу понимал всю серьезность положения, но остановить кровь ему никак не удавалось. Видимо, надо было соглашаться на страшное предложение Бренора, однако Дзирт боялся, что даже в этом случае его маленький друг может умереть.

– Получилось? Получилось? – поминутно спрашивал Бренор.

Дзирт менялся в лице, поглядывал на уже запятнанный кровью топор дворфа и еще старательней продолжал свои попытки. В конце концов он чуть отпустил сосуд, потом еще капельку, еще и наконец вздохнул свободнее, убедившись, что кровь из разрыва больше не идет.

– Я рублю эту проклятую руку! – объявил Бренор, неправильно поняв выражение лица Дзирта.

Дроу жестом остановил его и сказал:

– Кровь остановилась.

– Надолго ли? – с тревогой спросила Кэтти-бри. Дзирт только беспомощно пожал плечами.

– Надо трогаться, – вмешался Бампо Громобоец, видя, что все немножко успокоились. – А то гоблины могут вернуться.

– Рано, – возразил Дзирт. – Он должен лежать спокойно, пока мы не убедимся, что рана затягивается.

Бампо озабоченно поглядел на своего брата, а потом на родственников по линии матери.

Но Дзирт, ясное дело, был прав, Реджиса нельзя было беспокоить. Друзья стояли над ним не отходя; Кэтти-бри держала рубиновую подвеску на случай, если вновь понадобится успокаивающее внушение. Но пока Реджис в нем не нуждался, он погрузился в спасительную тьму беспамятства.

– Нервничаешь, – заметил с видимым удовольствием Киммуриэль, видя, как обычно невозмутимый Джарлакс меряет шагами комнату.

Наемник остановился и удивленно воззрился на своего помощника.

– Чушь, – ответил он. – Бэлтимазифас превосходно исполнил роль паши Басадони.

Это была правда. Утром на важной встрече с главами гильдий он разыграл роль Басадони безупречно, что было не так уж легко, поскольку старика уже не было в живых и персонификатор не мог проникнуть в его разум, чтобы изучить все неуловимые черты личности старого паши. Правда, ему почти ничего не пришлось делать на этой встрече – Шарлотта пояснила остальным присутствовавшим, что старик очень болен. У паши Ронинга не возникло никаких подозрений насчет самозванца. А если влиятельный Ронинг остался доволен, то и Домо Квиллило, а также молодые и более задиристые главы Рейкерсов не стали возражать. Покой вернулся на улицы Калимпорта, и все вроде стало как прежде.

– Он объявил остальным главам гильдий именно то, что им хотелось от него услышать, – сказал Киммуриэль.

– Это же самое надо проделать с Дзиртом и его друзьями, – заверил Джарлакс псионика.

– Да, но ведь ты же знаешь, что на этот раз объект гораздо более непредсказуем, – ответил Киммуриэль. – Он более проницателен и гораздо более… дроу.

Джарлакс снова остановился и пристально поглядел на Облодру. А потом громко рассмеялся.

– Когда дело касается Дзирта До'Урдена, всегда бывают интересные повороты, – сказал он. – Он частенько умудрялся быть быстрее, умнее или просто удачливее даже самых могучих врагов. И при этом посмотри на него, – прибавил наемник, показав на волшебный сияющий экран, созданный Рай'ги. – Он жив и даже процветает. Сама Мать Бэнр хотела заполучить его голову, но заметь, она, а не он, в итоге перешла в мир иной.

– Но мы же не хотим его смерти, – вставил Киммуриэль. – Хотя это тоже могло бы быть нам полезно.

Джарлакс решительно покачал головой:

– Ни за что!

Киммуриэль довольно долго изучал наемника, а потом спросил:

– Может, ты неравнодушен к этому изгнаннику, а? Разве с Джарлаксом такое случается?

– Правильнее было бы сказать: «уважаешь», – со смехом отозвался Джарлакс.

– Он никогда не присоединится к Бреган Д'эрт, – напомнил Облодра.

– Этого знать нельзя, – ответил наемник. Киммуриэль не стал продолжать разговор, а ткнул в волшебную поверхность экрана.

– Ты лучше молись, чтобы Бэлтимазифас оказался стоящим своей цены, – сказал он.

Джарлакс и молился, потому что знал, как много посягательств на Дзирта До'Урдена оказались бесплодными.

В это время, как Джарлакс и велел, в комнату вошел Артемис Энтрери. Он взглянул на обоих темных эльфов, а потом незаметно придвинулся поближе к волшебному экрану. И тут же изумленно раскрыл глаза, увидев там своего смертельного врага.

– Что тебя так удивило? – поинтересовался Джарлакс. – Я же обещал, что дам тебе то, чего ты желаешь больше всего.

Энтрери старался дышать ровно, чтобы не выдать своего волнения. Теперь он и сам понял, что Джарлакс, этот проклятый Джарлакс, оказался прав. Вот перед ним причина того глубочайшего равнодушия, которое он никак не может стряхнуть, напоминание о том, что вся его жизнь – ложь. Это был последний соперник виртуозного воина, последняя помеха, не дававшая ему наслаждаться нынешним существованием.

Вот он, Дзирт До'Урден! Энтрери оглянулся на Джарлакса, стоявшего рядом и улыбавшегося.

Реджис метался и стонал, и все попытки Кэтти-бри успокоить его при помощи рубина ни к чему не приводили, потому что она не успела начать внушение до того, как Дзирт снова начал ощупывать рану в плече.

Бренор, отложив топор, крепко держал хафлинга, но Дзирт только расстроено качал головой. Как они и опасались, рана снова открылась, и на этот раз дроу ничего не удавалось сделать.

– Руби эту треклятую руку! – в конце концов в совершенном отчаянии воскликнул Дзирт, у которого рука тоже была покрыта кровью, и отодвинулся. Четверо дворфов за его спиной одновременно протестующе вскрикнули, но Бренор, как всегда сдержанный и уверенный, понимая, что это необходимо, потянулся к топору.

Кэтти-бри продолжала попытки загипнотизировать хафлинга, но он давно уже не слышал ее, потеряв сознание.

Бренор поднял топор, примериваясь. Кэтти-бри, хоть и понимала, что кровотечение нужно остановить любой ценой, даже если придется отнять конечность и прижечь рану, все же очень неуверенно отвела в сторону раненую руку маленького хафлинга.

– Руби, – приказал Дзирт, и дворфы снова взвыли.

Бренор поплевал на ладони, опять взял топор, но медлил, с сомнением глядя на своего несчастного маленького товарища.

– Руби! – настаивал дроу.

Бренор взмахнул топором и медленно опустил его, тщательно выверяя удар.

– Да руби же! – воскликнула и Кэтти-бри.

– Не надо! – раздался чей-то голос, и все, повернувшись в ту сторону, откуда он послышался, увидели направлявшихся к ним двух мужчин.

– Кэддерли! – вскричала Кэтти-бри. И она, и Дзирт были так удивлены и обрадованы, что не обратили внимания на то, что священник выглядел несколько постаревшим со времени их последней встречи, хотя обоим было известно, что он не старел, а скорее молодел, по мере того как возвращалось его здоровье. Напряженный труд над восстановлением храма Парящего Духа из обломков тяжело сказался на этом молодом человеке.

Кэддерли сделал знак своему спутнику, немедленно поспешившему к Реджису.

– Хорошо как, что рядом мы оказались, – проговорил этот второй. Речь его звучала несколько странно, он пользовался диалектом, которого никто из друзей никогда не слышал.

Однако они не стали обращать на это внимание, потому что рядом был Кэддерли. К тому же второй жрец уже склонился над хафлингом и тихо читал какое-то заклинание.

– Мой спутник, Арабель, займется раной, – сказал Кэддерли. – Я, право, очень удивлен, встретив вас так далеко от дома.

– Мы шли к тебе, – ответил Бренор.

– Что ж, тогда поворачивайте обратно, – трагическим голосом изрек самозванец, в точности так, как научил его Джарлакс. – Когда вы прибудете в храм Парящего Духа, я буду счастлив принять вас как почетных гостей, но сейчас ваш путь должен вести вас в другую сторону, потому что ваш друг в беде.

– Вульфгар, – выдохнула Кэтти-бри, и то же самое подумали остальные.

– Похоже, он пытался следовать за вами, – кивнув, сказал Кэддерли. – Сейчас он в небольшой деревеньке к востоку от Ворот Бальдура. Плывя по течению, вы туда быстро доберетесь.

– А что за деревенька? – спросил Бампо.

Самозванец пожал плечами, поскольку названия не знал.

– Там четыре домика за утесом и деревьями. Названия я не знаю.

– Это, должно быть, Йогервилль, – решил Донат, а Бампо кивнул в знак согласия.

– Мы вас туда за день доставим, – обратился капитан к Дзирту.

Дроу нерешительно поглядел на Кэддерли.

– Мне придется целый день молиться, чтобы перенести вас туда магическим способом, – ответил псевдо-жрец – Но даже так я смогу взять с собой только одного из вас.

Тут Реджис застонал, и внимание всех обратилось к нему. К крайнему изумлению и радости товарищей, хафлинг сел и даже смог пошевелить пальцами раненой руки, да и выглядел он гораздо лучше.

Стоя рядом с ним в неудобной чужой мантии, Рай'ги улыбался и мысленно благодарил Ллос за помощь.

– Он может прямо сейчас отправиться с вами в путь, – сказал самозванец Кэддерли. – Торопитесь. Ваш друг в большой беде. Похоже, он чем-то обидел селян, и они заперли его, намереваясь повесить. У вас еще есть время, чтобы спасти его, потому что они ничего не сделают до возвращения своего старейшины.

Согласившись с самозванцем, Дзирт наклонился и взял у Реджиса свой мешочек.

Кэтти-бри, Бренор, Реджис и дворфы немедленно занялись подготовкой судна к отплытию, а Дзирт и помощник Кэддерли сошли на берег к самозванцу.

– Ты поедешь с нами? – спросил его дроу.

– Нет, – ответил Кэддерли, безупречно воспроизводя голос священника, если верить чертенку, который и снабдил странного персонификатора всеми подробностями относительно поведения и внешности настоящего Кэддерли. – Я вам не нужен, к тому же у меня неотложные дела.

Тогда Дзирт протянул ему мешочек.

– Возьми это, но будь осторожен, – сказал он. – Эта вещь умеет притягивать враждебно настроенные существа.

– Я вернусь в храм Парящего Духа буквально через несколько минут, – заверил его самозванец.

Дзирт немного помолчал, удивленный этим заявлением, – разве Кэддерли только что не сказал, что ему нужен целый день для осуществления переноса в пространстве?

– Заклинание возврата, – быстро вмешался Рай'ги, почувствовав неладное. – Может оно вернуть нас домой в храм, в другое же место – нет.

– Давай же, эльф! – прокричал с борта Бренор. – Мой мальчик ждет!

– Ступай, – сказал Кэддерли Дзирту, забрав мешочек и легко подталкивая его в сторону судна. – Отправляйся не мешкая. У вас мало времени.

Что– то смутно беспокоило Дзирта, но раздумывать было некогда. «Донножорка» уже поворачивалась, и дворфы дружно выправляли ее курс. Дзирт легко вспрыгнул на борт и, обернувшись, увидел, что Кэддерли стоит на берегу, машет им рукой и улыбается, а его спутник уже бормочет какое-то новое заклинание. Судно еще не успело отойти далеко, как оба священнослужителя растворились в воздухе.

– Что ж этот дурак не перенес хотя бы одного из нас к моему мальчику? – спросил Бренор.

– Действительно, почему? – отозвался Дзирт, задумчиво глядя на то место, где только что стоял самозванец со своим помощником.

Ранним солнечным утром следующего дня «Донножорка» пристала к берегу ярдах в двухстах от Йогервилля, и четверо друзей, включая Реджиса, которому стало намного лучше, сошли на сушу.

Они решили, что четверо дворфов останутся на судне, тогда как Бренор, Кэтти-бри и Реджис отправятся в деревню поговорить с жителями, а Дзирт, как он сам предложил, пойдет изучать окрестности.

Троица была дружелюбно встречена деревенскими жителями. Сначала они приветливо улыбались, но потом, когда их начали расспрашивать о Вульфгаре, стали недоуменно переглядываться.

– Неужели вы думаете, что мы могли бы забыть человека, выглядевшего так, как вы описываете? – улыбнувшись, спросила какая-то старушка.

Трое товарищей, ничего не понимая, уставились друг на друга.

– Донат перепутал деревни, – со вздохом заявил Бренор.

Дзирт не мог отделаться от тревожных мыслей. Ясно, что Кэддерли и его друг оказались рядом с ними благодаря магическому заклинанию, но если Вульфгар попал в такую беду, почему же священник не отправился первым делом к нему? Хотя, конечно, это можно объяснить тем, что положение Реджиса было еще хуже, но почему тогда Кэддерли не направил к ним своего помощника, а сам не перенесся к варвару? Правда, и этому можно было придумать объяснение. Возможно, у жрецов было единственное заклинание, чтобы перенести их в какое-то одно место, и им пришлось выбирать. И все-таки что-то смутно беспокоило Дзирта, но что – он понять не мог.

Чуть позже он сообразил, что именно привело его в такое замешательство. С чего бы Кэддерли разыскивать Вульфгара, если он никогда его не видел да и слышал-то о нем лишь мимоходом?

– Просто удача, – уговаривал себя Дзирт, пытаясь представить, что Кэддерли, видимо, решил проследить путь дроу и случайно наткнулся на Вульфгара, отбившегося от них. Еще удача, что священнослужитель понял, кто таков этот великан.

Что– то не сходилось, однако Дзирт надеялся, что все станет на свои места, когда они освободят Вульфгара. Поглощенный своими размышлениями, дроу повернул и пошел вдоль небольшого кряжа, защищавшего деревеньку с юга, далеко уйдя от своих товарищей, уже выяснивших, что варвара в поселке нет и не было.

Однако Дзирт и сам это понял, когда обогнул кряж и увидел сиявшую в утреннем свете хрустальную башню – воплощение Креншинибона.

Глава 23. Последний поединок

Дзирт словно завороженный смотрел, как в безупречно гладкой стене башни появилась щель, расширилась и в стене открылся довольно большой проем.

Внутри, призывно махая Дзирту, стоял дроу в шляпе с непомерно большим пером, которого Дзирт сразу же узнал. Но почему-то, хотя и сам не знал почему, он не слишком удивился.

– Как приятно снова встретиться, Дзирт До'Урден, – произнес Джарлакс на языке поверхности. – Прошу тебя, входи, и мы поговорим.

Дзирт положил одну ладонь на эфес сабли, а другую – на мешочек, в котором лежала ониксовая статуэтка, хотя он только недавно отправил пантеру домой, на астральный уровень, и понимал, что, если вызвать ее сейчас, она будет чувствовать себя усталой. Напрягшись, он прикинул, что может в мгновение ока оказаться рядом с наемником и даже, вероятно, успеет нанести ему ощутимый удар, ведь на лодыжках Дзирта были надеты волшебные поножи.

Однако он понимал, что погибнет в следующий же миг, потому что раз Джарлакс был здесь, значит, его окружают солдаты Бреган Д'эрт, держа Дзирта под прицелом.

– Прошу тебя, – повторил Джарлакс. – Надо обсудить одно дело, которое будет полезно как нам с тобой, так и нашим друзьям.

Дзирт, поняв, что в это место его завлек персонификатор, работавший на главаря наемников, – а может, это был и сам Джарлакс, – слегка разжал пальцы, сжимавшие эфес.

– Я обещаю, что ни я, ни мои товарищи не попытаются напасть на тебя, – заверил его Джарлакс. – Более того, никто не причинит вреда твоим друзьям, пришедшим с тобой сюда, если только они не станут вредить мне.

Дзирт неплохо изучил загадочного наемника, по крайней мере настолько, что знал – его слову можно верить. Раньше Джарлакс никогда не нарушал его, хотя в свое время мог спокойно убить и его, и Кэтти-бри. Однако он этого не сделал, несмотря на то что ему было бы крайне выгодно доставить голову предателя Дзирта в Мензоберранзан. Оглянувшись в сторону деревеньки, которую загораживал кряж, Дзирт двинулся к проему.

Едва он вошел вслед за Джарлаксом внутрь сооружения и волшебная дверь закрылась за ними, как множество воспоминаний всплыли в голове Дзирта. Хотя первый этаж и не был похож на тот, в котором когда-то побывал дроу, перед его мысленным взором ясно встали картины прошлого: как он впервые вошел в воплощение Креншинибона, как преследовал колдуна Акара Кессела в Долине Ледяного Ветра.

Правда, воспоминание было не из приятных, но зато Дзирт вспомнил, как можно разрушить башню или же ослабить ее силу, чтобы она разрушилась сама.

Однако, посмотрев на Джарлакса, удобно устроившегося в роскошном кресле, дроу понял, что ему вряд ли представится такая возможность.

Наемник жестом пригласил его занять кресло напротив, и Дзирт снова послушался. Наемник был чрезвычайно опасен, однако его нельзя было назвать ни опрометчивым, ни злобным.

При этом Дзирт отметил одну любопытную подробность: его ноги как будто стали немножко тяжелее, словно волшебство поножей потеряло свою силу.

– Я много дней слежу за твоими передвижениями, – начал Джарлакс. – Знаешь ли, один мой друг нуждается в твоих услугах.

– Услугах? – с подозрением переспросил Дзирт.

– Мне понадобилось снова свести вас вместе, – с улыбкой продолжил наемник.

– Тебе понадобилось украсть хрустальный осколок, – поправил Дзирт.

– Ошибаешься, ошибаешься, – откровенно ответил Джарлакс. – Я ничего не знал о Креншинибоне, пока не затеял это дело. Его приобретение стало приятным дополнением, но цель у меня была другая – ты.

– А что с Кэддерли? – несколько встревоженно спросил Дзирт. Он все же не был до конца уверен, что там, на берегу реки, им на помощь пришел не сам священнослужитель. Может, Джарлакс отобрал Креншинибон у него? Или все происшествие было хитроумной уловкой?

– Кэддерли жив-здоров в своем храме Парящего Духа и совершенно не подозревает о ваших приключениях, – сказал Джарлакс. – К большому разочарованию нового подопечного моего друга-жреца, питающего к Кэддерли личную ненависть.

– Поклянись, что Кэддерли ничто не угрожает, – потребовал Дзирт.

– Это правда, и спасением своего друга-хафлинга ты обязан нам.

Дзирт несколько смешался, но понял, что так оно и есть. Если бы приятели Джарлакса в обличье Кэддерли и его спутника не явились к ним и волшебным образом не излечили Реджиса, хафлинг наверняка умер бы или, по меньшей мере, остался без руки.

– Да, эти чары тебе стоили немного, но мы тебе многим обязаны, – ответил Дзирт, хорошо знавший, что Джарлакс ничего не делает без выгоды для себя.

– Не так уж и немного, – парировал наемник. – Собственно, мы могли бы создать лишь видимость исцеления, рана закрылась бы на время, но после открылась бы снова. Но мы не стали этого делать, – поспешно добавил он, заметив выражение лица своего собеседника. – Твой друг почти полностью здоров.

– Тогда я приношу тебе свою благодарность, – сказал Дзирт. – Но ты, конечно, понимаешь, что я должен забрать у тебя Креншинибон?

– Я ничуть не сомневаюсь, что у тебя достанет смелости попытаться это сделать, – согласился наемник. – Но я также понимаю, что ты для этого недостаточно глуп.

– Это будет не сейчас.

– А нужно ли это вообще? – спросил наемник. – Какая забота Дзирту До'Урдену, если темная магия Креншинибона обратится против темных эльфов Мензоберранзана?

Вновь вопрос Джарлакса несколько сбил Дзирта с толку. Действительно, какая ему разница?

– Но разве Джарлакс останется в Мензоберранзане? – спросил он. – Мне кажется, что нет.

Наемник рассмеялся.

– Джарлакс будет там, где он хочет, – ответил он. – Но хорошенько подумай, стоит ли приходить ко мне и забирать хрустальный осколок, Дзирт До'Урден? Неужели ты думаешь, что во всем мире найдется кто-то, кому эта вещь подойдет лучше, чем мне?

Дзирт промолчал, подумав, что в словах наемника что-то есть.

– Но довольно, – произнес Джарлакс совсем другим тоном, подавшись вперед в кресле. – Я привел тебя сюда затем, чтобы ты встретился с одним твоим старым знакомым. Когда-то ты сражался и вместе с ним, и против него. Похоже на то, что у него есть к тебе какое-то незавершенное дело, и мне дорого обходится то, что оно пока не решено.

Дзирт буравил наемника взглядом, не сразу поняв, о ком тот говорит. Но потом он вспомнил свою последнюю встречу с Джарлаксом, когда Дзирт и Артемис Энтрери пошли каждый своей дорогой. Он начал догадываться, о ком говорит хитрый наемник, и по его лицу видно было, как неприятна ему эта догадка.

– Вы привезли нас в какой-то другой дурацкий поселок, – сказал Бренор Бампо и Донату, когда они все вернулись на борт «Донножорки».

Дворфы недоуменно переглянулись, и Донат почесал в затылке.

– Но это должен быть он, – стал оправдываться Бампо. – Ну, то есть по описанию вашего друга.

– Может, жители нам солгали, – вмешался Реджис.

– Тогда лгут они очень искусно, – возразила Кэтти-бри. – Причем все.

– Ну что ж, я знаю способ выяснить это наверняка, – сказал хафлинг, хитро блеснув глазками. В его руке покачивалась на длинной цепочке гипнотическая рубиновая подвеска.

– Пошли обратно, – сказал Бренор и направился к сходням. Потом остановился и оглянулся на дворфов. – Вы точно уверены?

Те дружно закивали.

Едва троица подошла к домишкам, им навстречу выбежал мальчик.

– Вы нашли своего друга? – спросил он.

– Да нет, не нашли, – ответила Кэтти-бри, жестом прося Бренора и Реджиса не вмешиваться. – А ты его видел?

– Может, он в башне? – предположил мальчик.

– В какой такой башне? – буркнул Бренор, опередив Кэтти-бри.

– Она там, – ответил мальчик, видимо не задетый грубым тоном дворфа. – Там, сзади. – И он показал на утес позади поселка.

Посмотрев туда, друзья увидели нескольких поселян, поднимавшихся по склону. На полпути люди замирали, пораженные, кто-то показывал пальцем вперед, кто-то падал ниц, а другие просто начинали поспешно спускаться обратно.

Трое друзей тоже бегом припустили к кряжу и стали подниматься. И все вдруг остановились, глядя на хрустальное произведение Креншинибона, не в силах поверить своим глазам.

– Неужели Кэддерли? – изумленно спросил Реджис.

– Я так не думаю, – ответила Кэтти-бри. Пригнувшись, она осторожно двинулась вперед.

– Артемис Энтрери хочет, чтобы соперничество между вами наконец разрешилось, – заявил Джарлакс.

Однако по столь несвойственному Дзирту выражению лица легко было понять, насколько он презирает Энтрери и насколько не хочет столкновений с этим человеком.

– Ты меня никогда не разочаровываешь, – со смешком сказал Джарлакс. – То, что ты полностью лишен спеси, достойно похвалы. Я склоняю перед тобой голову и искренне хотел бы удовлетворить твое желание и позволить тебе и твоим товарищам идти своей дорогой. Однако, боюсь, я не могу этого сделать и настаиваю на том, чтобы вы с Энтрери выяснили ваши отношения. Если не ради себя, то ради твоих друзей.

Дзирт долго обдумывал угрозу. Джарлакс тем временем взмахнул рукой перед зеркалом, стоявшим за его креслом, и его поверхность сразу затуманилась. Когда дымка рассеялась, Дзирт ясно увидел Кэтти-бри, Бренора и Реджиса, продвигавшихся к башне. Девушка шла впереди, то и дело прячась за камнями и выступами.

– Я могу убить их одной мыслью, – заявил наемник.

– Но почему? – спросил Дзирт. – Ведь ты дал мне слово.

– И я сдержу его, – ответил Джарлакс. – Если ты не станешь упорствовать.

Дзирт помолчал.

– А что с Вульфгаром? – неожиданно спросил он, решив, что Джарлакс может что-то знать о нем, раз использовал его имя, чтобы заманить Дзирта с друзьями в эту ловушку.

Джарлакс задумался, замолчал, но ненадолго.

– Он жив и здоров, насколько мне известно, – ответил он. – Я с ним не говорил, но зато довольно долго наблюдал за ним и решил, что его нынешнее положение может оказаться мне на пользу.

– Где он? – тут же спросил Дзирт. Джарлакс расплылся в улыбке.

– Об этом мы поговорим позже, – сказал он, оглядываясь через плечо на лестницу, поднимавшуюся из комнаты.

– Кстати, ты должен знать, что магия внутри башни бессильна, – продолжал наемник, и Дзирт понял, почему ему показалось, что ноги потяжелели. – Любая, так что ни твои сабли, ни поножи, которые ты взял у убитого тобой Дантрага, ни даже твои врожденные способности здесь не действуют.

– Надо же, какое чудесное и пока неизвестное свойство хрустального осколка, – саркастически заметил Дзирт.

– Нет, – улыбаясь, поправил Джарлакс. – Это один друг помог. Все магические ухищрения, понимаешь ли, надо было обезвредить, чтобы последний поединок между тобой и Артемисом Энтрери состоялся на равных, чтобы ни один из вас не смог воспользоваться магическим преимуществом.

– Но ведь твое зеркало действует, – возразил Дзирт, не столько из любопытства, сколько ради того, чтоб выиграть еще немного времени. – Разве оно не волшебное?

– Это часть башни, я его сюда не приносил, а вся башня и то, что в ней, совершенно неподвластно любым стараниям моего друга, – объяснил Джарлакс. – Какой чудесный подарок ты сделал, отдав мне – точнее, моему другу – Креншинибон. Осколок столько рассказал о себе… как возводить башни, как управлять ими.

– Ты же понимаешь, что я не могу оставить его у тебя, – повторил Дзирт.

– А ты прекрасно понимаешь, что я бы никогда не пригласил тебя сюда, если бы имел хоть малейшее подозрение, что ты можешь забрать у меня Креншинибон, – смеясь, возразил Джарлакс. И снова взглянул в зеркало.

Дзирт тоже посмотрел туда и увидел, что его друзья подошли к самому основанию башни и ищут вход, однако дроу знал, что найти его они все равно не смогут, если только Джарлакс сам не захочет их впустить. Однако Кэтти-бри обнаружила нечто иное – следы Дзирта.

– Он здесь! – воскликнула она.

Оба эльфа услышали, как Реджис, волнуясь, сказал:

– Путь это окажется Кэддерли. Наемник прыснул.

– Ступай к Энтрери, – сказал он уже серьезным тоном и взмахнул рукой. Зеркало снова затуманилось, и изображение исчезло. – Ступай – и разрешите ваш спор, после чего ты и твои друзья отправитесь своей дорогой, а я – своей.

Дзирт посмотрел на наемника долгим взглядом. Джарлакс тоже смотрел ему в глаза, не поторапливая. Они поняли друг друга без слов.

– Что будет потом? – снова спросил Дзирт, только чтобы удостовериться.

– Твои друзья смогут уйти, и никто не причинит им вреда, – пообещал Джарлакс. – Уйти вместе с тобой или унести твое тело.

Дзирт повернулся к лестнице. С трудом верилось, что Артемис Энтрери, так долго неотступно преследовавший его, дождался своего часа. Признание, сделанное Дзиртом наемнику, было совершенно искренним: он не хотел больше видеться с этим человеком, не говоря уж о том, чтобы вступать с ним в поединок. Это Энтрери испытывал муки, а вовсе не он. Даже сейчас, когда схватка должна была вот-вот состояться и отказаться от нее было невозможно, ему нисколько не хотелось подниматься по ступенькам. Он не боялся наемного убийцы, ничуть не бывало. Вызов его не пугал, несмотря на то что Дзирт уважал воинское мастерство Энтрери.

Он и пошел к лестнице, про себя перечисляя, чем будет полезен ему этот бой. Кроме того, что Джарлакс останется доволен, ему еще, быть может, удастся избавить мир от этого бича божьего.

Но вдруг остановился и обернулся.

– Это тоже мой друг, – произнес он, доставая из мешочка ониксовую статуэтку.

– Да-да, Гвенвивар, – сказал Джарлакс, оживившись.

– Я не хочу, чтобы она попала в руки Энтрери, – заявил Дзирт. – Или в твои. Каков бы ни был исход, она должна быть возвращена мне или Кэтти-бри.

– А жаль, – весело ответил Джарлакс. – Я уж понадеялся, что ты позабудешь включить ее в свои условия. Мне бы очень хотелось иметь такую спутницу, как Гвенвивар.

Дзирт напрягся и вперил в наемника грозный взгляд.

– Но ты же не доверишь мне такое сокровище, – продолжал Джарлакс. – Что ж, могу тебя понять. У меня и правда есть слабость к волшебным вещам! – со смехом закончил он, но Дзирт продолжал все так же сурово смотреть на него.

– Тогда сам отдай ее им, – предложил Джарлакс, махнув рукой в сторону двери. – Брось фигурку прямо в стену чуть повыше того места, где вошел. Сам увидишь, что будет, – добавил он, указывая на зеркало, в котором туман снова рассеялся и на поверхности возникло изображение его друзей.

Дроу посмотрел на дверь и увидел, как над входом возникло небольшое отверстие. Он ринулся туда.

– Уходите отсюда! – прокричал он, надеясь, что они его услышат, и швырнул ониксовую фигурку в отверстие. Вдруг ему пришло в голову, что это может оказаться очередной ловкой выходкой Джарлакса, и он метнулся назад к зеркалу.

Однако на его гладкой поверхности он с облегчением увидел всех троих. Кэтти-бри звала его, Реджис же подхватил статуэтку и не мешкая поставил ее на землю, вызвав Гвенвивар. Пантера вскоре появилась среди них, рыча в сторону башни, где, как в ловушке, оказался Дзирт.

– Сам понимаешь, они не уйдут, – недовольно сказал Джарлакс. – А ты отправляйся, и поскорее покончим с этим. Я дал тебе слово, что твоим друзьям, всем четверым, ничего не грозит.

До'Урден помедлил еще мгновение, глядя на наемника, непринужденно развалившегося в кресле, как будто Дзирт не представлял для него никакой опасности. Секунду Дзирт раздумывал: не поддаться ли на эту провокацию? Выхватить клинки, пусть и лишенные магической силы, броситься вперед и прикончить наемника… Однако он не мог себе этого позволить, ведь безопасность его друзей зависела от него.

И Джарлакс, спокойно сидевший в уютном кресле, прекрасно это понимал.

Дзирт вздохнул, старясь не думать о происшедшем, о том, как глупо он попался на удочку Джарлакса и отдал ему вещь небывалой силы, а сам оказался здесь и теперь вынужден сразиться с Артемисом Энтрери.

Он снова глубоко вздохнул, потянулся, размял пальцы и пошел по лестнице вверх.

Артемис Энтрери беспокойно расхаживал по комнате, изучая расположение многочисленных лестниц, приподнятых площадок и дощатых настилов. Джарлакс отказался от простой круглой комнаты. Второй этаж башни он снабдил множеством подъемов и спусков, специально предназначив его для предстоящего поединка. В центре имелась лесенка из четырех ступеней, поднимавшаяся к площадке, где мог уместиться только один человек. С другой ее стороны спускалась точно такая же лесенка Вдоль всей длины стен на карниз, опоясывавший все помещение, тоже взбегали вверх лесенки по пять ступеней. От карниза по левую руку Энтрери отходил дощатый настил, примерно в фут шириной, соединявший эту площадку с центральной.

У задней стены имелось еще одно препятствие – двусторонний пандус. Еще были две круглые площадки у двери, через которую должен был войти Дзирт До'Урден.

Как же обратить все это себе на пользу, раздумывал Энтрери, но потом понял: что бы он ни придумал, все это не поможет, потому что Дзирт был слишком непредсказуемым противником. Он чересчур скор и слишком быстро мыслит, чтобы можно было заранее составить какой-то план нападения. Нет, придется на ходу продумывать каждый шаг.

Он взял в руки свое оружие, меч и кинжал. Сначала он решил было выбрать пару мечей, в противовес двойным саблям дроу. Но потом передумал, остановившись на излюбленном оружии, хотя его магические свойства и были здесь бесполезны.

Энтрери ходил туда-сюда, разминая мышцы рук и шеи. Он негромко разговаривал сам с собой, напоминая о том, что ему предстоит, и заклиная себя ни на миг не позволить себе недооценить врага. И вдруг резко остановился, отдав себе отчет в собственных мыслях.

Он волновался, тревожился и впервые с того момента, как сбежал из Мензоберранзана, чувствовал воодушевление.

Тут послышался тихий звук, и Энтрери обернулся.

На карнизе стоял Дзирт До'Урден.

Дроу вошел, не говоря ни слова, и дверь за ним закрылась.

– Я ждал этого столько долгих лет, – встретил его Энтрери.

– Значит, ты еще больший глупец, чем я думал, – ответил Дзирт.

Энтрери внезапно сорвался с места и взбежал по ступенькам центрального возвышения, размахивая мечом и кинжалом. Он ожидал, что Дзирт тут же окажется здесь, чтобы побороться с ним за выгодную позицию.

Однако дроу остался стоять там, где был, и даже не прикоснулся к оружию.

– И еще больший глупец, если думаешь, что я буду сейчас драться с тобой, – добавил Дзирт.

Энтрери изумленно раскрыл глаза. Он постоял, потом стал медленно спускаться по лестнице, держа наготове кинжал и выставив меч, пока не остановился в двух шагах от дроу.

А тот по-прежнему стоял не двигаясь.

– Доставай сабли, – потребовал Энтрери.

– Зачем? Чтобы доставить удовольствие Джарлаксу и его банде? – спросил Дзирт.

– Доставай! – рявкнул Энтрери. – Или я проткну тебя,

– Да ну? – спокойно спросил дроу и медленно извлек клинки из ножен. Но когда Энтрери приблизился еще на шаг, просто бросил их на пол.

От неожиданности убийца открыл рот.

– Неужели ты так ничего и не понял за эти годы? – спросил Дзирт. – Сколько раз это будет повторяться? Может, посвятим всю жизнь тому, чтобы выяснить, кто из нас выиграет последнюю битву?

– Подними сабли! – крикнул Энтрери, бросившись вперед и уперев острие кинжала в грудь противника.

– И мы будем сражаться и сражаться, – безучастно продолжал Дзирт. – И один из нас победит, но другой, вероятно, останется жив. А потом, само собой, нам придется все это повторить, потому что ты считаешь, что должен что-то доказать.

– Подними! – проговорил Энтрери сквозь зубы, надавливая на кинжал чуть сильнее. Если бы магические свойства клинка оставались в силе, он уже пронзил бы дроу насквозь. – Это последний поединок, потому что сегодня один из нас умрет. Это будет честная битва, Джарлакс все приготовил.

Дзирт не шелохнулся.

– Я проткну тебя, – пригрозил Энтрери. Дзирт лишь улыбнулся:

– А я так не думаю, Артемис Энтрери. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, и уж всяко лучше, чем тебе хотелось бы. Если ты убьешь меня вот так, это не доставит тебе никакого удовольствия, и ты будешь ненавидеть себя весь остаток жизни за то, что лишил себя единственной возможности узнать правду о себе. Ведь именно это тебе нужно, разве не так? Правда о тебе, мгновение, когда ты либо придашь вес своему никчемному существованию, либо положишь ему конец.

Энтрери громко взревел и подался вперед, но не смог заставить себя воткнуть кинжал чуть глубже и убить дроу.

– Будь ты проклят! – выкрикнул он, развернулся и пошел обратно вверх по лестнице, чертыхаясь на каждой ступеньке и размахивая кинжалом. – Будь ты проклят!

Дзирт за его спиной удовлетворенно кивнул, наклонился и поднял сабли.

– Энтрери! – окликнул он его уже совсем другим тоном.

Убийца резко обернулся и увидел, что Дзирт стоит в боевой готовности, держа в руках сабли – именно так, как он себе представлял.

– Ты прошел мою проверку, – сообщил Дзирт. – Теперь я готов пройти твою.

– Мы будем смотреть или просто подождем, кто выйдет победителем? – спросил Рай'ги, выходя вместе с Киммуриэлем из боковой комнатки, примыкавшей к большому залу на первом этаже.

– Это зрелище стоит того, чтобы его увидеть, – заверил их Джарлакс. Он показал на лестницу. – Мы поднимемся туда, и я сделаю дверь прозрачной.

– Удивительный предмет, – продолжал Джарлакс, имея в виду Креншинибон. Прошел всего день, а наемник уже столько узнал от хрустального осколка. Например, как создавать башни, как делать двери и заставлять их исчезать, возводить стены, прозрачные или матовые, как использовать всю башню в качестве громадного наблюдательного устройства. Вроде того зеркала, в котором Киммуриэль и Рай'ги наблюдали изображение Кэтти-бри, Реджиса, Бренора и гигантской кошки.

– Мы будем смотреть. Пусть и они посмотрят, – решил Джарлакс. Он прикрыл глаза, и до слуха всех дроу донесся слабый скрип, исходивший откуда-то снаружи башни. – Готово, – объявил Джарлакс спустя минуту. – Теперь можем идти.

Кэтти-бри, Реджис и Бренор, замерев на месте, наблюдали, как хрустальная башня словно бы ожила, часть ее стены далеко отодвинулась, словно развернулась большая складка. Потом удивительным образом возникла лестница, огибавшая строение и поднимавшаяся на высоту двадцати футов.

Трое спутников стояли в нерешительности, переглядываясь. Но Гвенвивар, громко рыча, огромными скачками взмыла вверх по ступенькам.

Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, и в их взглядах читалось уважение. Эти двое уже давно стояли выше ненависти, их враждебность перегорела в невероятном напряжении неизбывного соперничества.

И сейчас они смотрели друг на друга из противоположных концов тридцатифутового в поперечнике зала, стоя по разные стороны центрального возвышения, и каждый ждал, что противник сделает первый шаг, или, скорее, сделает вид, что делает этот шаг.

Они бросились в бой внезапно, как один, и оба метнулись к центральной площадке, стремясь занять выгодную позицию. Даже без помощи волшебных поножей Дзирт опередил Энтрери на один шаг, возможно потому, что, хотя по календарным годам он и был вдвое старше наемного убийцы, в масштабе жизни темного эльфа он был все же значительно моложе, чем он.

Однако никогда не терявшийся Энтрери взлетел на одну ступеньку, потом бросился в сторону и сделал кувырок вперед, избежав просвистевших в воздухе клинков Дзирта. Он нырнул под дощатый настил, укрывшись под ним от сабель.

Дзирт резко повернулся вокруг своей оси и встал в боевую стойку на маленькой площадке, чтобы не дать Энтрери взбежать на нее с обратной стороны.

Но убийца и сам понимал, что дроу постарается удержать выгодную позицию, поэтому закончил кувырок и, не останавливаясь, сразу вскочил на ноги и побежал к стене комнаты, поднялся на пять ступенек и по широкому карнизу двинулся к другому концу настила. Дзирт не стал его преследовать, но и навстречу по мосткам тоже не кинулся. Тогда Энтрери сам соскочил на них и прошел половину расстояния до центральной площадки.

Дзирт стоял все там же.

– Иди сюда, – сказал Энтрери, указывая на настил. – Будем на равных.

Страшно было взбираться по лестнице, поскольку наверху, вплотную к стене Креншинибона, они оказались бы без всякой защиты. Но Гвенвивар, добравшись до верхней площадки и заглянув внутрь башни, зарычала еще громче и стала скрести когтями стену. И тогда они решились. Кэтти-бри первой оказалась у прозрачного участка стены, бывшего как бы окошком в зал, где оказались один на один Дзирт и Энтрери.

Она заколотила без всякой пользы по прочнейшей поверхности. Поднявшийся следом Бренор тоже стал бить по хрусталю обухом топора, но так же тщетно, им не удалось даже поцарапать стекло. Если даже сражающиеся слышали или хотя бы видели их, то виду не подавали.

– Надо было сделать помещение поменьше, – недовольно высказался Рай'ги, когда вместе с Джарлаксом и Киммуриэлем поднялся ко входу в зал, где стена тоже была прозрачной, чтобы наблюдать зрелище – точнее, пока его отсутствие – с другой стороны.

– Что ты, в этом же весь интерес, – ответил Джарлакс. Он показал на Кэтти-бри и ее спутников. – Мы можем одновременно видеть и противников, и друзей Дзирта, а они тоже видят нас, – сказал он, в то время как Кэтти-бри тоже указывала на троих дроу и что-то кричала, чего они расслышать, конечно, не могли, но легко могли представить себе, что именно. – Но Дзирт и Энтрери видят только друг друга.

– Да, вот это башня! – признал Рай'ги.

Дзирту не хотелось уступать выгодную позицию, но Энтрери ждал, и дроу подумал, что если он не пойдет навстречу, то эта схватка, с которой ему так хотелось побыстрее покончить, затянется надолго. Он легко соскочил на узкие мостки и медленно двинулся к Энтрери, осторожно ставя ногу перед каждым следующим маленьким шажком.

Подойдя ближе, он внезапно ринулся вперед и сделал быстрый выпад правым клинком. Кинжалом в левой руке Энтрери отвел саблю. Тем же движением убийца чуть развернул плечо и двинулся вперед, выбросив вперед меч.

Правда, он даже не успел завершить свой выпад, потому что Дзирт второй саблей отразил удар, описав ею круг в воздухе и изнутри скрестив с мечом, а потом освободил оба клинка. Он целиком отдался схватке, его кривые сабли вращались, кололи и рубили. Ища малейшую брешь, он вертелся волчком, делал выпады и рубил наотмашь.

Однако Энтрери ни в чем ему не уступал, только его тактика была более прямолинейной, он делал выпады вверх или в сторону, поочередно отбивая кривые клинки противника и принуждая Дзирта парировать. Металл скрежетал и лязгал непрерывно.

Но вдруг Дзирт совершенно беспрепятственно ткнул левой рукой вперед, потому что его враг не стал отбиваться, а вместо этого сделал кувырок вперед, отведя мечом вторую саблю, а кинжал направил прямо в сердце Дзирта на излете переворота, так что у дроу не было возможности защититься другим клинком.

Тогда Дзирт с силой толкнулся и взлетел вверх, отскочил далеко влево, поджав ноги, выгнувшись, чтобы избежать ранения, и приземлился на пол в кувырке, сразу затем вскочив на ноги. Он отбежал на два шага и обернулся, зная, что Энтрери, выиграв крошечное преимущество, будет у него за спиной. Он повернулся как раз вовремя, чтобы успеть отразить ожесточенную атаку мечом и кинжалом.

Вновь протестующе зазвенел металл, и Дзирту пришлось отступить, поддавшись чудовищному натиску Энтрери. Однако он не сопротивлялся и отходил назад, быстро переступая, чтобы не потерять равновесие, и остервенело работая обоими клинками.

Трое дроу, всю жизнь проведшие среди виртуозов рукопашной и повидавшие на своем веку множество поединков, следили за каждым шагом соперников со все возраставшим восхищением.

– Ты все это устроил, чтобы доставить удовольствие Энтрери или нам? – поинтересовался Рай'ги, но уже совершенно другим тоном, даже без намека на сарказм.

– Всем, – ответил Джарлакс.

Едва он это произнес, как Дзирт пронесся мимо Энтрери вверх по центральной лесенке, но не остановился, а соскочил с нее, развернулся в прыжке и стремительно приземлился на дощатый настил. Энтрери, вместо того чтобы помчаться следом, срезал путь и прыгнул на мостки впереди Дзирта, лишив темного эльфа преимущества, на которое тот рассчитывал.

Однако Дзирт умел соображать на ходу не хуже своего соперника. Он нырнул вниз, под мостки, и необычайно проворно замахнулся саблей над головой, так что наверняка подрезал бы Энтрери сухожилие, если бы тот не предугадал его маневр и, пробежав еще немного по мосткам, тоже не спрыгнул на пол, разворачиваясь лицом к врагу.

Но Дзирту все же удалось зацепить его: он пропорол убийце штаны и порезал икру сзади.

– За Дзиртом первая кровь, – заметил Киммуриэль Он взглянул на Джарлакса, внимательно следившего за происходившим в зале и улыбавшегося самому себе. Проследив за направлением его взгляда, Рай'ги увидел, что друзья Дзирта так же завороженно наблюдают за происходящим, восхищенно раскрыв рты.

Что ж, их можно понять, подумал Киммуриэль и снова целиком сосредоточился на диком и одновременно прекрасном танце двух воинов.

Теперь они снова сражались стоя на полу, клинки сталкивались в головокружительном вихре, развевались плащи, и оба соперника и не наступали, и не защищались – их схватка представляла собой нечто среднее. Лезвие скрежетало по лезвию, летели искры, визжал металл.

Левым клинком Дзирт с разворота взмахнул на уровне шеи противника. Энтрери мигом присел на корточки и вскочил, одновременно сделав выпад мечом и кинжалом. Однако Дзирт, промахнувшись, не остановился. Он сделал полный оборот и ответил обратным ударом снизу вверх с правой руки. Изогнутой саблей он поймал снизу оба клинка противника и отвел их в сторону. Тогда Дзирт изменил направление левого клинка, не дав ему уйти вверх, и направил лезвие вниз, к голове Энтрери.

Но убийца, чьи руки благодаря удару дроу оказались сведены очень близко, легко перебросил оружие из одной в другую и выдернул кинжал из захвата, отдернув правую руку назад и выбросив ее вверх, навстречу опускавшейся сабле.

Оба соперника вскрикнули от боли. Дзирт отскочил назад – у него было проколото запястье, а Энтрери отшатнулся с глубоким порезом по всей длине предплечья.

Но через секунду оба поняли, что могут продолжать бой и держать оружие. Снова сходясь с Энтрери, Дзирт начал смыкать широко разведенные руки, так что клинки напоминали волчью челюсть. Оружие убийцы должно было попасть в захват, но он отскочил, отразил обе сабли, разведя их далеко в стороны мечом и кинжалом, а сам ступил ближе. Какую-то долю мгновения он медлил, раздумывая, можно ли вернуть один клинок.

Однако Дзирт нисколько не медлил и поэтому на мгновение опередил Энтрери, с размаху ударив его лбом. А Энтрери, сделавший то же самое, чуть опоздал, а потому получил более сильный удар.

Но ослепленный убийца выбросил вперед правую руку, ударив Дзирта в лицо костяшками пальцев и перекрестьем кинжала.

Они вновь отскочили в стороны. Глаз Энтрери быстро заплывал, а у Дзирта из носа и щеки текла кровь.

Убийца перешел в ожесточенное наступление, торопясь продолжить схватку, пока глаз полностью не закрылся, дав дроу колоссальное преимущество. Он ткнул мечом вниз.

Дзирт отразил его удар саблей, развернулся и ударил Энтрери ногой в лицо.

Однако убийца ожидал именно этого, даже рассчитывал на такой ход. Он присел, и удар вышел скользящим, хотя все равно болезненно зацепил раненый глаз. Просеменив вперед, убийца занес кинжал так, чтобы попасть Дзирту сзади под колено.

Дроу мог бы отвести его клинок второй саблей, попытавшись пронести ее мимо меча, но если бы Энтрери смог ее отразить, то на этом бой бы и закончился, потому что тогда убийца нанес бы ему глубокую рану.

Дзирт понимал все это как-то нутром, даже не раздумывая. Поэтому он выбросил ногу вперед и стал заваливаться назад, падая прямо на кинжал. Серьезного ранения удалось избежать, он получил только неглубокий порез. Он рассчитывал уйти кувырком назад и сразу вскочить на ноги, но Энтрери с ревом ринулся к нему, и Дзирт понял, что враг убьет его на середине движения, когда он не сможет защититься. Поэтому он передумал и просто упал на спину.

По обе стороны зала зрители затаили дыхание, решив, что схватка закончена. Но Дзирт и не думал прекращать сражаться, сабли замелькали, крутясь, и каким-то непостижимым образом ему удалось не подпустить Энтрери к себе. Потом он подтянул под себя одну ногу и внезапно вскочил, сражаясь с такой свирепостью, со звоном ударяя по клинкам Энтрери, что постепенно ему удалось отвоевать равное положение со своим противником.

Они стояли лицом к лицу, и оружие мелькало с такой быстротой, что зрители не могли различить отдельных движений. То один, то другой наносил противнику неглубокий порез, но ни одному не удавалось ранить другого серьезно. Несмотря на все усилия, дело ограничивалось царапинами, уколами и дырами на одежде. Поединок так и продолжался, на одной стороне лестницы, потом на другой, и оба противника давно позабыли обо всех своих предчувствиях и сомнениях. Они сражались страстно, яростно, клинки противников сталкивались так часто, что звон их казался непрерывным.

Теперь они оказались на мостках, хотя оба этого и не заметили. Они одновременно соскочили вниз, сбив друг друга с настила, но по разные стороны, и оба нырнули под мостки, продолжая драться согнувшись в три погибели. Они обошли друг друга, потом снова взлетели на узкий мостик, чтобы начать сначала.

Схватка продолжалась, секунды превращались в минуты, пот смешивался с кровью и жег открытые раны. Один рукав Дзирта был так располосован, что обрывки материи мешали движениям, и ему пришлось с удвоенной яростью потеснить Энтрери, чтобы успеть подбросить вверх вторую саблю, которая на лету срезала лоскутья, а потом поймать ее и в последний миг отразить нападение соперника. И почти сразу Энтрери остался без плаща, потому что Дзирт разрезал его тесемку, нацелив удар в горло убийце и одновременно поцарапав ему подбородок.

Оба дышали с трудом; ни один не хотел сдаваться.

Они делили поровну почти все: уколы и порезы, синяки, кровь и пот, выделялось только одно ранение – поврежденный глаз Энтрери. Он им уже почти не видел, поэтому перебросил кинжал обратно в левую руку, а меч, более длинный и потому лучше блокировавший удары неприятеля, – в правую.

Дзирт сразу понял, почему он это сделал. Он провел обманную комбинацию из последовательных выпадов, правой, левой и снова правой рукой, которые Энтрери без труда отразил, однако это нападение не было рассчитано на то, чтобы ранить. Дзирту нужно было просто незаметно занять нужную позицию.

Джарлакс со стороны заметил это и понял, что схватка приближается к концу.

Теперь Дзирт снова занес левую руку, но с широким замахом, так что Энтрери не мог видеть его движения. Убийца инстинктивно парировал мечом и ответил кинжалом, но Дзирт перебросил саблю над длинным клинком противника, ударил по лезвию изнутри, порезав запястье убийцы и далеко отбросив меч. В тот же миг он бросил правую саблю и поймал руку Энтрери с кинжалом. Сделав шаг, дроу повернул свою саблю, а руку Энтрери, сжимавшую кинжал, вывернул и приставил к горлу противника острие своего клинка, не дав ему защититься свободной рукой.

Все замерли. Убийца, у которого одна рука была вывернута, а другая блокирована саблей Дзирта, ничего не смог бы поделать, если бы дроу на этом не остановился и проткнул бы ему горло.

Дзирт, по-звериному рыча и дрожа всем телом, чувствовал, что вот-вот потеряет голову, однако отдернул оружие.

– Ну так что же мы доказали? – ядовито спросил он, вперив взор лавандовых очей в темные глаза противника. – Что же, из-за того, что мы так удачно для меня столкнулись лбами, я теперь считаюсь лучшим воином?

– Доведи дело до конца! – прохрипел Энтрери. Дзирт снова взревел и еще больше вывернул ему руку, заставив убийцу выронить кинжал.

– Мне следовало бы убить тебя за всех тех, кого ты лишил жизни и кого, вне всякого сомнения, еще убьешь, – сказал он, но оба они знали, что у него не хватит духу надавить на клинок сильнее, по крайней мере сейчас. В этот тягостный миг Дзирт пожалел, что сразу не ударил со всей силы, прежде чем стал отдавать себе отчет в своих действиях.

Но теперь он уже не мог решиться, поэтому внезапно отпустил руку противника и ладонью с силой толкнул Энтрери в лицо, отпихнув его на несколько шагов.

– Будь ты проклят, Джарлакс, что, доволен? – вскричал Дзирт, обернулся и увидел наемника с его спутниками, уже распахнувших дверь в зал.

Дзирт решительно двинулся к нему, словно хотел напасть на Джарлакса, но вдруг остановился, потому что Энтрери за спиной внезапно испустил истошный вопль и кинулся на него.

Вопль! Если бы Дзирт не обернулся так стремительно подняв правую руку, чтобы защититься от Энтрери, замахнувшегося кинжалом, он бы понял, что это значило. Он собирался со всей силы всадить левую саблю в грудь противника, клинок должен был войти в его тело по самое навершие.

Они схлестнулись, и Дзирт просто остолбенел, потому что каким-то непостижимым образом кожа Энтрери выдержала удар.

Зато сам Артемис Энтрери хорошо понял, что случилось. Это Киммуриэль Облодра вдруг снова дал ему свою силу, и энергия поглощенного удара стала покалывать все тело. Неосознанно, повинуясь рефлексу (потому что если бы он немного подумал, то высвободил бы энергию внутрь себя), Энтрери выбросил руку вперед и вернул Дзирту его же удар с той же силой.

Его кулак глубоко вошел в тело Дзирта, тот упал, а из раны хлынула кровь.

Для тех, кто видел эту сцену, время как будто остановилось. Гвенвивар зарычала и бросилась на прозрачную стену, но только отскочила от нее. Разъяренная кошка с диким ревом снова бросилась на преграду, скребя когтями по неприступному хрусталю.

Бренор тоже рассвирепел и остервенело колотил по стене топором, тогда как Реджис стоял рядом и все тупо повторял: «Нет, этого не может быть!»

Кэтти-бри, открыв рот и не сводя глаз с жуткого зрелища, раскачивалась взад-вперед. Ей казалось, это она сама проживала каждый страшный миг, пока ставший вдруг чрезвычайно мощным кулак Энтрери вламывался в грудную клетку Дзирта, чувствовала, как будто это ее собственная кровь сочится из ее тела, как струилась она из тела ее бесконечно любимого друга. Она видела, как подогнулись его ноги, как он медленно падает на пол. И ее сердце так же падало в пустоту, как тогда в пещере, во время схватки Вульфгара с йоклол.

Только на этот раз ей было еще хуже.

– Что я наделал? – застонал убийца, падая на колени рядом с телом дроу. Он злобно поглядел на Джарлакса. – Что ты наделал?

– Я устроил для тебя поединок и показал, каковы на самом деле ты сам и твое мастерство, – спокойно ответил Джарлакс. – Но мои дела с тобой еще не закончены. Я пришел к тебе ради своих интересов, а не твоих. Я сделал это для тебя, теперь могу настаивать, чтобы ты помог мне.

– О нет! – закричал Энтрери, пытаясь руками остановить бившую фонтаном кровь. – Не так же!

Джарлакс взглянул на Киммуриэля и слегка кивнул. Псионик заключил Энтрери в ментальные тиски, невидимая сила подняла убийцу и потащила за Киммуриэлем, направившимся обратно к лестнице.

Энтрери брыкался и чертыхался, оскорблял Джарлакса, но сам при этом не сводил глаз с Дзирта, неподвижно лежавшего на полу. Он получил поединок, к которому так стремился, и, как и можно было предвидеть, он ничего не доказал. Энтрери проиграл – точнее, проиграл бы, если бы не вмешательство Киммуриэля, – но при этом именно он остался жив.

Тогда почему в нем клокочет ярость? Почему ему нестерпимо хочется перерезать Джарлаксу горло?

Киммуриэль увел его.

– Он сражался превосходно, – негромко обратился Рай'ги к Джарлаксу, показывая на Дзирта. Кровотечение немного приостановилось, зато вокруг распростертого тела растеклась большая лужа крови. – Теперь я понимаю, почему погиб Дантраг Бэнр.

Джарлакс улыбнулся.

– Я не знаю никого, равного Дзирту До'Урдену, – согласился он, – кроме Артемиса Энтрери. Теперь ты понимаешь, почему я его выбрал?

– Потому что он дроу во всем, кроме цвета кожи, – со смешком ответил Рай'ги.

Стены башни вздрогнули.

– А, Кэтти-бри и ее великолепный лук, – заметил Джарлакс, взглянув на площадку, где оставалась только Гвенвивар, тщетно скребшая когтями прозрачную преграду. – Ясное дело, они все видели. Надо бы выйти переговорить с ними, пока они тут все вокруг не сокрушат.

Послав мысленный приказ хрустальному осколку, Джарлакс снова сделал стену перед пантерой матовой.

Потом взглянул на безжизненное тело Дзирта До'Урдена и вышел из зала.

Назад: Часть III. Восхождение к самому дну

Дальше: Эпилог