ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Волусия стояла на балконе под громадным золотым куполом, возвышавшимся над столицей, и с растущим интересом смотрела на горизонт. Там, вздымая облака пыли, показался кортеж из семи чёрных колесниц с запряжёнными в них гигантскими чёрными скакунами. Они со скоростью ветра рассекали пустыню перед собой. Больше всего Волусию удивил не размер колесниц, ни размер лошадей, ни даже их скорость, а тот факт, то легионы имперских солдат, разбивших лагерь вокруг города, расступились, едва завидев их. Море тел разделилось пополам и почтительно убралось с пути колесниц, и Волусия поняла, что, кем бы ни были эти люди в колесницах, они пользовались невиданным уважением.
Кортеж двигался прямо к воротам столицы, и она гадала, у кого хватало дерзости думать, будто он сможет к ним приблизиться.
"Кто направляется к нашим воротам?" – спросила Волусия одного из своих колдунов, Кулиана, который стоял рядом с ней и ещё дюжиной её советников и тоже изучал горизонт.
Он откашлялся, и лицо его помрачнело.
"Богиня", – ответил он. "Перед вами Рыцари Семёрки. Они представляют четыре рога и два шипа Империи и являются главными членами Великого Совета. Они являются носителями коллективной власти и ведут все переговоры от лица Империи".
"Рога и Шипы мало в чём приходят к согласию, Богиня", – сказал Аксан, её придворные убийца, подходя ближе. "И Великий Совет – это единственное, что их объединяет. Слово Великого Совета – это слово Империи. Никто не осмелится пойти против них. Это невозможно".
"Будет мудро с вашей стороны, Богиня, встретить их гостеприимно", – сказал её главнокомандующий, Гибвин.
Волусия наблюдала за сверкающими чёрными колесницами, нёсшимися сквозь пустыню к её воротам. Они выглядели так гордо, так царственно, так высокомерно, явно не ожидая, что кто-то или что-то может встать у них на пути.
"А что, по-твоему, им нужно от меня?" – спросила она.
"Они здесь только по одной причине, – ответил Гибвин, – чтобы диктовать условия. Они сделают вам предложение, и не станут повторять его дважды. Каким б оно ни было, Богиня, самым разумным будет его принять".
Она развернулась к нему с вызовом в глазах.
"Это не просто совет столицы", – объяснил он. "Это Великий Совет, он представляет каждого жителя Империи. Это не один город, а десятки тысяч. У них не только армии, но и колдуны, такие же могущественные, как ваши собственные. И у них бесконечный запас людей, которых они не станут жалеть. Я умоляю вас: не дразните зверя".
Волусия бросила на него пренебрежительный взгляд, отвернулась и вновь уставилась на кортеж, подъехавший совсем близко к золотым дверям её столицы.
Её солдаты под балконом ждали её решения.
В воздухе повисла вязкая тишина, пока Волусия спорила сама с собой.
"Богиня, заклинаю вас, – сказал Гибвин, – не заставляйте их ждать. Откройте дверь немедленно".
Волусия выждала ещё немного, и над городом стояла такая тишина, что можно было бы услышать, как падает булавка. Затем, когда она наконец почувствовала, что готова, она медленно кивнула.
Ворота разом открылись, колесницы въехали в город и помчались прямиком к золотому куполу, к ней, будто нисколько не сомневались, что она их впустит.
*
Волусия сидела за столом Великого Совета, напротив представителя Рыцарей Семёрки, и разглядывала его с любопытством. Он был совсем не таким, как она себе представляла. Она ожидала увидеть великого воина имперской расы, закалённого в боях, огромного сильного мужчину в доспехах и с оружием.
Но вместо этого перед ней предстал обычный человек – именно человек, совсем как она сама – с умными глазами, одетый в коричневую мантию, который сидел аккуратно сложив руки на столе. Он сидел спокойно, с непроницаемым лицом, и едва заметно улыбался, будто во всём мире ничто его не пугало. И всё же, этот спокойный человек заставил Волусию испытать больший ужас, чем все величайшие воины империи вместе взятые. Она чувствовала, что он обладает неограниченной властью и ресурсами, и не бросает слов на ветер.
"Очень смело с вашей стороны прийти сюда без охраны", – обратилась к нему Волусия, нарушив молчание.
Он рассмеялся.
"Я – делегат от Рыцарей Семёрки", – ответил он. "Мне не нужна охрана. Никто не будет настолько глуп, чтобы напасть на меня".
Не переставая улыбаться, он откашлялся и слегка кивнул.
"Богиня, – сказал он, – я пришёл не для того, чтобы угрожать. Я не верю в угрозы. И торговаться я тоже не намерен. Моя задача – описать истинное положение дел, так, как мы его видим. Ты развязала здесь масштабную войну. Ты силой захватила несколько подразделений имперской армии и столицу Империи. Ты истребила Великий Совет столицы, а месте с ним и тысячи других людей. Теперь столица в твоих руках". Он вздохнул. "Но ты должна понять, что ты насаждаешь свою власть силой. Империя тебя не выбирала".
"Силой", – эхом повторила она. "Так же, как это делал Ромулус, а до него – Андроникус".
Её собеседник с улыбкой кивнул.
"Твоя правда", – согласился он. "Но ни один, ни другой не дожили до сегодняшнего дня".
Она кивнула, принимая его аргумент.
"То, чего ты ещё не знаешь, – продолжил он, – то, чего никто не знает, так это что даже величайшие, могущественнейшие лидеры Империи несут перед кем-то ответ. И этот кто-то – мы".
Волусия холодно смотрела на этого тихого вкрадчивого человека, и что-то в нём заставляло мурашки бежать у неё по коже.
"Довольно этого", – сказала она, больше самой себе. "Вы угрожаете отнять у меня власть, так?" – спросила она, и её голос стал твёрже стали.
Он снова улыбнулся.
"Я уже говорил, что не угрожаю. Кроме того, в тебе мы, Рыцари Семёрки, видим очень интересную возможность".
Волусия насторожилась.
"Если судьбе будет угодно, – продолжил он, – ты можешь стать той, кто наконец объединит Империю. Ромулус и Андроникус были кровожадными варварами, горячеголовыми генералами, пришедшими к власти грубой силой. Ты, конечно, тоже не принцесса, и, по дошедшим до меня слухам, тоже весьма кровожадная".
Он внимательно вгляделся в её лицо.
"Но ты молода и хороша собой", – добавил он. "Ты правила Волусией, как и твоя мать, и весь твой род до тебя, и народ вполне может поддаться твоему очарованию и высоком у происхождению, и увидеть в тебе лидера по крови и по праву. Быть лидером, в конце концов, – это уметь себя подать, не так ли?"
Он с неувядающей улыбкой ждал реакции Волусии, а та прищурилась в ответ, гадая, к чему он ведёт.
"То есть, вы пришли сюда без угроз?" – спросила она снова.
Делегат покачал головой.
"Я пришёл предложить тебе править – по-настоящему править – Империей", – сказал он. "От имени четырёх Рогов и двух Шипов. В твоей власти окажется половина континента. Отсюда до самой реки Эспиан – всё твоё. От Эспиан и дальше будут править Рыцари Семёрки. Наше предложение позволит тебе получить больше земель, чем ты могла мечтать. Ты будешь жить мирно и спокойно, под защитой наших армий. Наши армии станут твоими".
Он встал, подошёл к окну и выглянул на улицу.
"Посмотри сюда", – позвал он её. "За городскими стенами – сотни тысяч солдат, оставшиеся от армии Империи. Они разбили лагерь и ждут момента, чтобы отомстить за своего командира. Они не простят.
А за ними придут ещё миллионы. Соглашайся на мои условия, и все эти люди сложат оружие и подчинятся тебе. И миллионное войско Ромулуса, которое как раз сейчас возвращается из Кольца, тоже склонится перед тобой. И ещё многие миллионы людей, рассеянных по Рогам и Шипам. Тебе больше не будет о чём беспокоиться, не будет чего бояться. Ты получишь всё, чего хотела".
Он повернулся к ней, и его глаза сияли.
"Соглашайся, – сказал он, – и станешь Верховной Правительницей".
Он достал из-за пазухи длинный свиток папируса, развернул его и положил на стол перед ней. Затем он достал печать с со стекающим по ней горячим воском, чтобы Волусия могла скрепить договор.
Волусия, в густой тишине, под взглядами дюжины своих советников, медленно прошла через комнату и приблизилась к нему.
Она взяла печать и повертела её в руках.
"ВЫ предлагаете мне половину Империи, – сказала она, не отрывая глаз от печати, – но богине не престало править половиной мира. Богиня правит миром целиком".
Она обожгла делегата пронзительным взглядом, но тот не отвёл глаз.
"Я будут править всей Империей одна", – объявила она. "Даже если, как вы говорите, я никогда не попаду в те земли, не увижу их, не прикоснусь к ним, я всё равно хочу знать, что они все мои. Можете возвращаться к своей Семёрке и передать им моё сообщение: я даю им шанс сдаться".
Её оппонент громко расхохотался, медленно покачал головой и свернул свой свиток.
"Я надеялся, что ты мудрее", – сказал он. "Ты ведь понимаешь, что ты и все твои люди погибнут".
Теперь пришла её очередь улыбаться.
"Все умирают", – сказала она. "Но не все живут".
Волусия взяла горячую восковую печать и, по-прежнему улыбаясь, резко шагнула вперёд и вдавила её делегату в лоб.
Тот взвизгнул, пытаясь отбросить её назад, но герб Империи уже навсегда был выжжен у него между глаз. Волусия схватила его за загривок и держала, надавливая всё сильнее и сильнее. Когда клеймо было поставлено, Волусия протянула обе руки и одним точным движением свернула делегату шею.
Он безжизненно рухнул к её ногам.
У всех в зале перехватило дыхание от ужаса. Они не могли поверить в то, что случилось у них на глазах.
Волусия подняла взгляд на своих людей.
"Разрежьте тело на шесть частей, – приказала она зловещим властным голосом, – и отошлите их в четыре Рога и два Шипа Империи. Голову отправьте Семёрке".
Она широко улыбнулась.
"Я хочу, чтобы они лично ознакомились с моим ответом".
