ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дариус стоял посреди покрытого грязью внутреннего двора, окруженного высокими каменными стенами, по периметру которого выстроились имперские стражи, и дрался со своим учебным партнёром. Пот щипал ему глаза, пока он изо всех сил размахивал тяжёлыми дубинками в обеих руках, а его противник – раб неизвестной Дариусу расы с зелёной кожей и заострёнными жёлтыми ушами, вдвое мускулистее его и примерно одного с ним возраста – защищался двумя щитами. Они долго уже топтались по арене, по очереди оттесняя друг друга к краю. Дариус опускал удар за удар, противник их блокировал, и звон его щита вибрировал в воздухе.
У края двора стояли дюжины других рабов, в том числе и Дезмонд. Радж, Каз и Люци, и подбадривали дерущихся.
Дариус совсем запыхался – он был измождён. Как и все остальные, он весь день спарринговал под палящим солнцем, и бдительные надзиратели следили за тем, чтобы никто не пропустил свою очередь. Его плечи ныли от нагрузки, всё тело исткало потом, и он не знал, сколько ещё протянет. Если кто-то пытался бежать, как это уже случилось утром с одним несчастным, имперские солдаты вмешивались и с нескрываемым удовольствием насаживали горе-беглеца на свои стальные клинки.
Дариус понимал, что выхода не было, по крайней мере, сейчас. Им оставалось только делать, что им велят и тренироваться перед выходом на большую арену.
Вдалеке раздался очередной взрыв топота и улюлюканья, и Дариус знал, что звук идёт с арены, где толпа требует больше гладиаторов и больше развлечений. Их жажда крови была неутолимой.
Секунду спустя окрестности огласил оглушительный вопль, а вслед за ним протрубил рог, и это означало, что ещё один гладиатор погиб где-то за этими стенами. Толпа ликовала, а Дариус и его товарищи понурили голову, подавленные сообщением. Скоро их ждала такая же участь.
Сегодня он, равно как и другие в этом дворе, встретит смерть. Дариус пытался не думать об этом, сосредоточившись на бессмысленной драке. Какая-то часть его отключилась и ему стало всё равно. В конце концов, почти все, кого он в этом мире знал и любил, были мертвы из-за него. Чувство вины пожирало его изнутри, и в моменты слабости он жалел, что не умер вместе с ними. Единственными родными ему существами, чья судьба была ему неизвестна, были его сестра Сандара и пёс Дрей. Он гадал, могли ли они каким-то образом выжить, и, если да, то где были сейчас. Последний раз, он видел свою сестру в день её отбытия в Великую Пустошь, а Дрея – когда тот впивался зубами в глотку какого-то солдата. Дариус закрыл глаза, вспоминая, как его пёс получил жестокий удар солдатской дубинкой, как он взвыл и упал наземь, но всё равно продолжал надеяться, что ему удалось спастись.
Дариуса вернул к реальность резкий удар в висок. У него зазвенело в ушах, и, спотыкаясь, он полетел на спину, осознавая, что противник воспользовался его заминкой и достал своим щитом до его головы.
В центр двора вышел Морг и встал между ними. Все мальчишки притихли.
"Ты потерял концентрацию", – упрекнул Морг Дариуса. "Если уснёшь на арене, тебе в голову прилетит не щит, а лезвие топора".
Дариус слушал его, тяжело дыша, и понимал, что он прав.
Морг обернулся к остальным.
"Все видели ошибку Дариуса? Если вы отвлечётесь на арене и начнёте витать в облаках, это будет последнее, что вы сделаете в своей жизни. Мне, в общем-то плевать на ваши жизни, больше того – я с нетерпением жду, когда вы с ними расстанетесь, но мне не нужно, чтобы вашу преждевременную смерть повесили на меня. Это плохо для моей репутации. Люди требуют зрелища, и, если вы сдадитесь слишком рано, платить за это придётся мне. А я ни за что платить не собираюсь".
В повисшем напряжённом молчании он обвёл мальчиков пристальным взглядом.
"Если среди вас есть кто-то, кто не может или не хочет драться, скажите об этом сейчас", – добавил он, вглядываясь в их лица.
Дариус тоже смотрел на стоявших в ряду ребят. Все они выглядели потерянными и отчаявшимися, у них были лица людей, испытавших много невзгод и страданий, потому что вся их жизнь, как и жизнь Дариуса, состояла из тяжкого труда и боли. У таких юных парней не должно было быть таких измученных лиц.
"Я не хочу драться!" – отозвался один ребят.
Все повернули к нему изумлённые лица, когда он – на удивление крупный и мускулистый – сделал шаг вперёд и опустил голову.
"Я не хочу никого убивать", – сказал он. "Я простой человек. Фермер. Я никогда никому не причинял зла. И сейчас не стану".
Морг обернулся к смельчаку, расплывшись в широкой ухмылке, и медленно подошёл к нему, хрустя ботинками по гравию двора. Морг, с голым торсом и в чёрных латах на ногах, угрожающе приблизился к парню, закрыл его своей огромной тенью и посмотрел на него сверху вниз так, будто он был каким-то червяком.
"Очень храбро с твоей стороны признать свои страхи, – сказал Морг, – и открыто сказать о своих чувствах. Спасибо тебе за это. Я понимаю, почему ты не хочешь драться, и могу тебе помочь".
Парень с надеждой поднял на него глаза, а Морг шагнул вперёд и достал с пояса миниатюрный кинжал. Дариус заметил его и хотел крикнуть парню или броситься к нему на помощь, но было слишком поздно.
Он не успел. Одним быстрым движением имперец схватил мальчишку за загривок, притянул к себе и вонзил остриё ему в сердце.
Тот испустил агонический вопль, но Морг не ослабил хватки и продолжал вдавливать кинжал всё глубже ему в грудь, глядя при этом прямо в лицо своей жертве. Глаза парня остекленели, он обмяк и сполз на землю.
Морг отпустил его, и вскоре песок у его ног стал красным от крови, всё ещё бьющей из неподвижного тела.
"Видишь?" – обратился Морг к мертвецу. "Тебе больше не нужно драться!"
Морг поднял взгляд и испытующе посмотрел в лицо каждого мальчишки. Они не могли отвести полных ужаса глаз от мёртвого товарища. В Дариусе вскипела неконтролируемая ярость и ему страстно захотелось убить Морга.
"НЕТ!" – заорал Дариус, не в силах сдержаться.
Он бросился вперёд, приготовившись до смерти забить надзирателя дубинками, но, стоило ему приблизиться на пару футов, как несколько солдат в полном обмундировании преградили ему путь алебардами.
Морг только усмехнулся. Он обернулся и снова обвёл взглядом своих перепуганных пленников.
"Есть ещё такие, кто не хочет драться?" – спросил он. "Кто-то, кто не желает причинять вред другим? Или те, кто струсил?"
На этот раз все стояли потупив головы, и никто не проронил ни слова.
Морг удовлетворённо кивнул.
"Арена не терпит тюфяков и трусов, там нет места тем, кто не уверен в себе и не готов убивать других. Я не позволю своим гладиаторам опозорить меня перед Империей. Ты, выходи", – указал он на мелкого парнишку.
Тот шагнул вперёд, а Морг развернулся и кивнул другому пленнику – огромному верзиле с красноватой кожей, злобными узкими глазками, изрытым оспой лицом и волосами, заплетёнными в длинную косу за спиной.
"Дрок, – обратился Морг к нему, – выходи".
Дрок недобро прищурился, вышел вперёд и взглянул на мелкого парня, как лев на газель, которую он собирался вскоре сожрать. Дариус видел тьму в его глазах. Он чувствовал, что этот Дрок – бывалый убийца.
Морг кивнул снова, и один из его солдат бросил Дроку и его противнику по дубинке. Мелкий парнишка неуклюже протянул руки и уронил свою дубинку, тогда как Дрок с лёгкостью поймал свою на лету, показательно размахнулся и повернулся к противнику в предвкушении.
Дрок без промедления ринулся в атаку. Пока его противник замешкался, подбирая упавшую дубинку, он нанёс сокрушительный удар, и дубинка мелкого парнишки вылетела у того из рук и переломилась пополам.
Тем же движением Дрок размахнулся с другой стороны и раскрошил противнику челюсть. От удара у того неестественно вывернулась шея, и он полетел лицом в грязь.
Он лежал не шевелясь, и кровь лилась у него изо рта.
Морг подошёл к нему и состроил неодобрительную гримасу.
"На арене ты только зря потратишь наше время", – обратился он к неподвижному телу. "Там не нужны слабые и неуклюжие".
Морг кивнул Дроку, и тот шагнул к телу, занёс дубинку высоко над головой и намерился опустить её парню на череп.
Дариус снова слишком поздно сообразил, что происходит.
"НЕТ!"
Дариус смёл с дороги своих тюремщиков и бросился вперёд.
Но опоздал. Дрок успел опустить дубинку и проломить парню череп, мгновенно добив его.
У Дариуса скрутило живот, когда он глянул вниз на парня, лежащего в луже крови.
Разъярённый Дариус издал страшный звериный вопль рванул вперёд и прыгнул на Дрока, оттолкнув его на несколько шагов, и завалив на спину.
Под одобрительные выкрики остальных мальчишек, Дариус и Дрок сцепились и покатились по двору. Дрок был почти в два раза больше Дариуса, жилистый, со стальными мускулами без грамма жира на них. К тому же, он был скользким от пота, и Дариусу никак не мог ухватить его, пока они барахтались в месиве из грязи и крови.
Дрок сумел взобраться на Дариуса сверху и вдавить свои большие пальцы ему в глаза. Дариус перехватил его руки и попытался их оттолкнуть, но тут Дрок сам вдруг потянул его ладони на себя и попытался откусить Дариусу пальцы. Дариус отдёрнул руки, а Дрок запрокинул голову и резко ударил его лбом в переносицу.
Дариус откинулся на землю, и Дрок тут же попытался повторить попытку выдавить ему глаза, в которых и без того всё кружилось. Дариус скрутил корпус, размахнулся локтем и точным ударом выбил противнику челюсть.
Дрок свалился на бок в грязь рядом с Дариусом, и ошалевший от ненависти Дариус, желая отомстить за всех ребят успел раз десять ударить его кулаком в лицо, пока его несколько пар сильных рук не оттащили его прочь.
Имперские солдаты едва могли его удержать. Дариус твёрдо стоял на ногах и бесстрашно смотрел на приближающегося к нему Морга. Тот смотрел на Дариуса с оттенком восхищения.
"У тебя развитые инстинкты", – сказал он. "Из тебя бы получился отличный воин, если бы не твоя привычка всех жалеть. Если не сможешь подавить в себе эту жалость, она приведёт тебя к гибели. Забудь о сострадании к слабым и несправедливо убитым. На арене жалости нет места. Есть место только для победы".
Морг снова повернулся к стоявшим в ряд парням и стал искать среди них слабые звенья, от которых тоже можно было избавиться. В этот раз его взгляд остановился на Люци. Дариус понял, о чём он думает: Люци был мельче всех остальных, и Морг хотел вырвать его из своего отряда, как сорняк.
"Вы двое, – обратился он к двум массивным юношам, – деритесь с этим хлюпиком".
Делая шаг вперёд, Люци встревоженно оглянулся на Дариуса. Когда он встал лицом к лицу с двумя парнями, уже вооружёнными дубинками, его лицо побелело от ужаса.
Дариус стряхнул с себя руки державших его солдат, подбежал к Люци и встал между ним и его будущими противниками.
"Если хотите драться с ним, то сначала вам придётся иметь дело со мной", – сказал им Дариус.
Оба парня нервно переглянулись: после того, как он только что дрался у них на глазах, им явно не хотелось с ним связываться.
"Деритесь с ним, – подтолкнул их Морг, – или я сам вас убью".
Парни бросились на безоружного Дариуса. Когда первый из них замахнулся дубинкой ему в голову, Дариус пригнулся, обернулся вокруг своей оси и ударил его по почкам. Тот упал на колени, не в силах пошевелиться.
Другой противник зашёл к Дариусу сбоку, но Дариус сделал кувырок и смёл его с ног, а когда тот завалился на спину, он размахнулся и ударом локтя отправил его в нокаут.
Оба парня остались неподвижно лежать на земле, а Дариус поднялся на ноги и дерзко посмотрел на Морга.
Морг был в ярости.
"Кого бы ты ни отправил драться с Люци, – прошипел Дариус, – им придётся сперва сразиться со мной. Я убью любого голыми руками, если понадобится".
Разгневанный Морг не мог решить, как ему поступить, и переводил взгляд с Люци на Дариуса и обратно.
Наконец, он сплюнул на землю.
"В таком случае, он умрёт на арене", – бросил он. "Ещё одна смерть зрителям на потеху. И ваше время пришло".
С этими словами Морг развернулся и стремительно зашагал через двор, и его люди последовали за ним. На Дариуса и всех остальных снова надели кандалы, сковали в одну цепь и повели в ту же сторону. В другом конце пыльного двора открылась огромная железная решётка, и за ней оказался узкий каменный туннель, из которого доносились крики трибун. Звуки были такими громкими, что Дариус и представить не мог, сколько там собралось народу. Все они жаждали крови и просили её всё громче и громче.
Дариус понял, что пришло время выйти на арену.
