18
Тревис сидел на корточках в бессмертной позе спешившегося фермера. Остальные растянулись возле веревки, за которую тащили трубу; лица у всех покраснели от усилий. Ренфри, морщась, приподнялся и принялся возиться с креплением своего шлема. Откинул шлем назад и глубоко вдохнул с отчаянием тонущего.
– Надень шлем, дурак! – Эш оторвал голову от рук; голос его был искажен тяжелым дыханием.
Ренфри покачал головой, губы его шевелились, но слов не было слышно. Пальцы Тревиса тоже потянулись к шлему.
– Не думаю, чтобы нам они понадобились, – он снял шлем и поднял голову навстречу прикосновению легкого игривого ветерка. Воздух прохладный, как на Земле осенью. И от него во всем теле разлилась бодрость. Тревис протянул руку к веревке, готовый снова пробовать.
– Ни к чему слепнуть, – голос Эша больше не искажал металлический отзвук коммуникатора. – Возможно, причина в колодце.
Ренфри на четвереньках пополз вдоль трубы, по пути осматривая ее. Наконец встало вошел в дверь, остальные последовали за ним.
Они увидели техника у колодца, из которого выходила труба. Он осматривал поверхность, пытаясь тянуть трубу вперед и назад.
– Она застряла – там, внизу! – и он ударил кулаком по покрытию.
– Может, снять крышку и взглянуть? – спросил Росс.
– Можем попытаться.
Но для такой операции требуются инструменты: рычаги, клинья... А здесь только ряд чего-то ждущих роботов. Может, их части использовать с этой целью? Росс подобрал отделившуюся "руку" и испробовал ее на прочность.
Тревис разглядывал покрытие колодца. Никакого отверстия, нет даже щели, куда можно было бы вставить инструмент. Ренфри провел рукой по кольцу, через которое проходила труба, стараясь ощупью обнаружить то, чего нельзя увидеть. Он постучал стержнем, вначале легко, потом все сильнее, оставляя углубления, но ничего не добился.
– Может, она отвинчивается? – предположил Росс.
Ренфри нахмурился и выругался. Он перенес свои усилия на внешнее кольцо покрытия. И тут сделал многообещающее открытие. Быстро работая, они вчетвером убирали накопившуюся за столетия пыль из четырех симметричных углублений, в которых могли находиться головки болтов.
Затем обратились к упавшему роботу и начали разбирать его. В конце концов, у каждого оказался кусок металла, с помощью которого можно было работать. Работа шла медленно и тяжело. Тревис сходил на корабль и принес контейнеры с желе, которым чуть не отравился при испытании продуктов. Этим желе смазали упрямые узлы. Но вот их усилия увенчались успехом, первый болт повернулся, и Ренфри покрытыми волдырями пальцами вывернул его. Этот небольшой успех подбодрил их и добавил новых сил.
Уже стемнело, они работали почти на ощупь, когда подался второй болт – Эша.
– Пока все, – сказал Эш. – Мы не можем провести сюда свет, а работать в темноте бесполезно. За последние полчаса я изранил половину пальцев.
– Возможно, мы нарушим график, и запись откажет, – напряженно возразил Росс. Он выразил в словах то, о чем все думали.
– Все равно без топлива нам не взлететь, – с резким восклицанием Эш отдернул руку и встал. – И мы не можем работать без отдыха и пищи. Это мы точно знаем. А об остальном только гадаем...
И вот они вернулись на корабль. Только прекратив сражение с упрямым покрытием, они поняли, насколько устали. Тревис знал, что Эш прав. Они не решат проблему, если выложат все силы и будут не в состоянии двигаться.
Поели – больше, чем обычно, – потащились к койкам и упали на них, опьяневшие от усталости. А утром, когда его разбудил Росс, Тревис не мог разогнуться. Он мигал, глядя в похудевшее лицо Росса.
– Назад в соляную шахту, братец! – Росс облизал почерневший палец с сорванным ногтем. – Сейчас пригодилась бы паяльная лампа. Вставай с мягкой постели, да побыстрее, и присоединяйся к отряду рабов.
Была середина утра, когда они вывернули последний, четвертый болт. И долго после того, как Ренфри выразительно отшвырнул его, сидели на краю колодца, свесив израненные руки.
– Ну, ладно, – Эш встал. – Теперь посмотрим, что там.
Потребовались рычаги, чтобы снять крышку. Пришлось разобрать еще двух роботов. Они сделали это с каким-то варварским удовлетворением. Уничтожение этих получеловеческих фигур почему-то снимало раздражение и страх. Получив прочные стержни, они принялись за покрытие колодца.
Впоследствии они не могли сказать, сколько времени потребовалось, но наконец, поддаваясь общим усилиям, покрытие неожиданно лопнуло надвое, обнажив темное отверстие, из которого поднималась труба.
Снаружи стоял яркий день, но в колодце темно, а у них нет факела, чтобы исследовать его глубины.
Ренфри лег, опустил руки в колодец и провел ими вдоль поверхности трубы, насколько смог достать.
– Нашел что-нибудь? – Эш присел рядом с ним, заглядывая через плечо.
– Нет... – и тут же быстро воскликнул: – Да!
– Едва дотягиваюсь... похоже, застряло чешуйчатое покрытие трубы, – он попытался опуститься поглубже, и Тревис схватил его за нот.
Остальную утомительную работу проделал Ренфри – с частыми остановками на отдых. Он висел головой вниз, остальные держали его. Работать приходилось на ощупь, потому что его тело закрывало три четверти и так уже слабого света, и теми импровизированными инструментами, которые сумели изготовить из лома.
Когда его в четвертый раз вытащили отдышаться и отдохнуть, Ренфри лег на спину и долго лежал, отдуваясь.
– Я освободил эту штуку, насколько мог достать, – слова звучали с перерывами, у него не было сил произносить их. – Но ниже она тоже засела.
– Может, сумеем освободить, дергая сверху, – рука Эша легла на трубу в том месте, где она выходила их колодца.
– Можно попытаться, – Ренфри потер кулаками лоб. Тревис отодвинул техника от отверстия и обхватил трубу рядом с Эшем. Вдвоем они попытались передвинуть колонну трубы в колодце. Но она словно приклеилась к боку, у которого работал Ренфри. На лбу у Тревиса выступили капли пота, стекая к губам. В полутьме он видел напряженное лицо Эша, мышцы у него на руках и плечах выдавались под синим костюмом.
Потом к ним присоединился Росс.
– Тяните, – сказал он Эшу. – А мы будем толкать в вашем направлении. Так, может быть, сумеем освободить ее.
Очень долго казалось, что труба не сдвинется, что она слишком повреждена внизу. Но вдруг Эш отлетел, труба ударила его в грудь – помеха внизу, не видная сверху, была устранена, и Росс с Тревисом растянулись у отверстия.
Они поднялись, и Росс торопливо оттащил Эша от трубы. Вместе с Ренфри вышли на открытый воздух. Снова взялись за веревку и потащили голову к кораблю. Чешуйчатая труба двигалась тяжело, но фут за футом они все-таки продвигались вперед.
Тревис во время одной из частых остановок оглянулся и вскрикнул. Они уже проделали три четверти пути к цели, но из-под трубы быстро распространялось влажное пятно, блестевшее на солнце. Последний рывок, должно быть, порвал покрытие трубы, и теперь неизвестное горючее вытекало.
Ренфри вернулся, наклонился и с криком боли отдернул руку.
– Разъедает... как кислота, – предупредил он. – Не трогайте.
– Что теперь? – Росс пнул песок рядом с пятном.
– Можем дотащить трубу до корабля. Будем надеяться, что топлива останется достаточно, – бесцветным голосом ответил Эш. – Не думаю, чтобы мы смогли починить шланг.
И так как другого выхода не было, они вернулись к веревке, стараясь не оглядываться туда, где вытекало горючее. Ренфри прижимал обожженную руку к груди. Наконец они дотащили голову до корпуса корабля и прижали ее к отверстию.
– Ну как, поступает топливо? – задал самый главный вопрос Росс.
Ренфри, словно боясь ответа, положил здоровую руку на чешуйчатую поверхность трубы и немного подержал. Все ждали ответа, который определит их будущее.
– Да.
Они не знали, сколько топлива нужно кораблю, есть ли еще нужное количество его. Влажное пятно возле трубы продолжало расширяться. Но Ренфри держал руку на покрытии трубы и время от времени говорил, что топливо подается.
Потом раздался щелчок, похожий на легкий взрыв. Голова отпала от корабля, вся труба обвисла. Ренфри закрыл отверстие, потом надел второе защитное покрытие. Когда оно защелкнулось, Ренфри повернулся.
– Все. Мы готовы к старту.
– Хватит ли? – хотел спросить Тревис. Но понимал, что остальные знают не больше него.
Они потащились к трапу, каким-то образом поднялись на борт и в тумане усталости направились в каюты – к койкам. Все, что могли, они сделали, теперь их судьба в руках слепой удачи.
Тревис пришел в себя от вибрации в стенах... Они готовятся снова взлететь! Но полетят ли домой? Или неведомое горючее только поднимет их в космос, и они останутся там навсегда?
Он видел сон: утесы и полынь, сосны и пение птиц в каньоне. Снился пустынный ветер и ощущение мышц лошади между ног, снился мир, каким он был до того, как человек поднялся в космос. Хороший сон. Тревис лежал на спине, закрыв глаза, и старался увидеть этот сон снова.
Но в ноздрях его стоял стерильный запах корабля, он чувствовал корабль телом. И почти забытое клаустрофобическое ощущение с новой силой охватило его. Он с усилием открыл глаза.
– Мы все еще идем по курсу, – Росс сел на противоположной койке, лицо его в синем свете казалось изможденным. Он протянул руку, скрестил пальцы и рассмеялся. – Суп ждет, – добавил он.
В этот день они подсчитали запасы продовольствия. Теперь придется экономить. Эш отметил порции на каждый период бодрствования.
– Если времени потребуется столько же, нам хватит. Как можно больше времени лежите: так уходит меньше энергии.
Но человек не может все время спать. И как они ни старались, наступало время, когда уснуть уже невозможно, можно только лежать с закрытыми глазами, а долгие минуты ожидания переходят в часы, и всегда преследует страх.
– Вот о чем я думаю, – неожиданно заговорил Росс в тишине каюты, которую делил с Тревисом. – Когда прилетим, нас засекут радары. И какой-нибудь умник просто для тренировки выпустит ракету. Мы ведь не можем сообщить, что это просто возвращаются домой космические путешественники.
– Мы вооружены, – но Тревис не знал, какой защитой на самом деле обладает шар. Ракеты строго секретны. И очень может быть, что у их собственного правительства есть наготове сюрприз для корабля, который не поторопится отозваться.
– Ну, это тебе приснилось, – голос Росса звучал презрительно. – Не думаю, чтобы этими пушками можно было сбить "Найка-4" и всех его братьев и тетушек. Мы даже не знаем, как целиться.
Они вышли из гиперпространства. На этот раз переход дался труднее, потому что все ослабли. Но, несмотря на слабость, все потащились в рубку смотреть, как на экране появляется зеленоватый Шар. Тревис обнаружил, что дрожит. Неужели этот зеленый шар – дом? Можно ли в это поверить? Или перед ними мираж, возникший именно потому, что им так хочется в это поверить? Может, экран показывает картину дома, чтобы путники не чувствовали себя одинокими?
Но вот показались знакомые очертания континентов. Росс опустил голову, закрыл лицо руками. Эш говорил что-то непонятное. Ренфри ласково поглаживал щит управления.
– Получилось! Он принес нас домой!
– Мы еще не сели! – Росс не поднял голову, и слова его звучали резко, как будто своими сомнениями он мог обеспечить безопасность посадки.
– Он принес нас сюда, – настаивал Ренфри. – Принесет и на поверхность. Правда, старик?
Последовал рывок от вхождения в атмосферу, земляне перенесли его, ошеломленные, не верящие себе. Росс выбрался из ремней кресла и направился к лестнице.
– Я спускаюсь, – он не поворачиваются к экрану, словно не мог больше смотреть на него.
И Тревис неожиданно почувствовал, что тоже больше не доверяет этому окну в пространство. Он вслед за Россом спустился по лестнице, прошел в каюту, лег и стал ждать посадки – если она произойдет.
Легкая дрожь старта ничто по сравнению с ударами атмосферы. В ушах шумело, тело напряглось. Все предыдущее ожидание легче, чем эти последние мгновения, которые они не могут измерить никакими мерами. И все время в глубине ожидание, что что-нибудь вмешается, сведет на нет все предыдущие успехи.
Тревис слышал, как Росс что-то бормочет на другой койке, но не мог разобрать слов. Что они теперь делают? Огибают свою планету в поисках места, с которого чуждый корабль взлетел несколько недель назад?
Ползли секунды... минуты... часы... Их можно было измерить, только считая вдохи, затрудненные вернувшимся тяготением. Теперь они видны на экранах радаров – и вражеских, и своих, и к ним уже, возможно, летят ракеты, чтобы помешать им опуститься на поверхность. Тревис наглядно представлял себе, как на столбе огня взлетают эти снаряды... приближаются...
Он поерзал на койке, мягкое покрытие изменило свою форму.
– Снижаемся.
Услышал ли он эти слова в коммуникаторе корабля? Или они просто возникли в его воображении?
Он почувствовал увеличившуюся тяжесть, давление в груди и легких. Из-за слабости его труднее было перенести. Но сознание он не потерял.
Последовал удар, корабль слегка подпрыгнул и застыл в наклонном положении. Руки Тревиса занялись креплениями ремней. Вокруг стояла полная тишина. Тревис не решался нарушить ее, он почти боялся шевельнуться, не мог даже теперь поверить, что они дома, что под ними почва родной планеты.
Росс рывком сел. Освободившись от ремней, он направился к двери. Двигался он как больной, но его влекла непреодолимая сила.
Голос его донесся тихим шепотом:
– Должен... увидеть...
И Тревис понял, что он тоже должен увидеть. Что он поверит только собственным глазам. Вслед за Россом он двинулся по коридору – к внутреннему люку. И помог Россу открыть его.
Они прошли через бункер, вдвоем навалились на зажимы внешнего люка. Росс дрожал, голова его ушла в плечи, лицо стало серым и влажным.
Открыл люк Тревис. Они, должно быть, смотрели на восток и начинался рассвет, потому что под кораблем лежала тень, а на горизонте появились светло-золотые лучи. Тревис опустил руки, не отрывая взгляда от этого света.
– У нас гости, – Росс поднял руку. Послышался громкий шум. По небу пронеслись четыре самолета в строю.
Вокруг корабля вспыхивали огни, разгоняя тени. Тревис увидел наклонившийся каркас, следы разрушений. Среди обломков показались люди, они направлялись к звездному кораблю. А за ними всходило солнце. Его солнце – оно восходит на небе его планеты! Они все-таки долетели, вопреки всему. Тревис рукой погладил стену корабля рядом с люком, как гладил шею своей пегой лошади после утомительного дня на ферме.
Желтое солнце поднималось над далекими холмами. Это холмы его родной Земли!
