Фрагон по-прежнему сидел на троне из дымчатого хрусталя. Наверное, он не пошевелился с тех пор, как Фарри видел его в последний раз. Остальные собрались возле Фрагона, рассевшись на различных выступах из пола. Фарри увидел, что Сельрена тоже сидит здесь. Голову она держала кверху, но глаза оставались закрытыми. С боку от нее пристроилась Майлин, сжимая между пальцами тонкую руку дарды. Она сидела с открытыми глазами, однако мыслями находилась где-то очень далеко отсюда.

У ее ног расположилась Атра, довольно далеко от представителей своей расы; те же группой собрались в круге света, в стороне от главной части пещеры. Они сидели со сложенными крыльями, не обращая внимания на других.

С другой стороны от кресла Фрагона стояла Звериная Маска, но Фарри заметил, что маска впервые откинута назад и лежит на плечах существа подобно мягкому капюшону. Отрывшиеся черты его лица были не совсем непохожи на лица представителей дардов, за исключением кожи, темной и сероватой, как у Фрагона. Только голова не походила на череп: темная кожа оплыла и сильно раздалась на щеках, так что глаза Звериной Маски казались очень маленькими, и их почти скрывала отвратительно выглядящая плоть, опускающаяся складками. На раздувшейся и круглой, как шар, голове полностью отсутствовали волосы. Мужчина или женщина? Фарри никак не мог понять этого. Какое-то время он чувствовал отвращение, постепенно переходившее в страх. Звериная Маска была такой же могущественной, как и Фрагон, только на свой собственный манер.

Другие дарды, Веструм и его флейтисты отсутствовали. Тем не менее, стоило Фарри шагнуть в круг света, испускаемый кристаллами, тотчас же из противоположного угла залы вышел Зорор. Он положил проводник силы, который носил с собой наверх, и как только сделал это, поманил Фарри к себе. Нигде не было заметно Ворланда; вероятно его миссия еще не завершилась.

Атра открыла глаза и посмотрела на Фарри пристальным взглядом, словно ожидала его. Фарри остановился. Атра отошла от Майлин с Сельреной, чтобы пересечь пещеру и направиться к Фарри и закатанину. Она уже сменила разорванную, грязную одежду на короткое светло-кремовое одеяние, подпоясанное сетчатым поясом из серебра, с вкрапленными в него зеленовато-голубыми маленькими драгоценными камнями. Ее волосы были обведены изящным ободком из точно такого же материала и стянуты на затылке.

Фарри заметил, что, приближаясь к нему, она сперва взяла немного в сторону, отчего избежала прохождения мимо остальных крылатых, крылья которых переливались пульсирующим красно-сине-желтым цветом. Он случайно уловил быструю мысленную вспышку, как раз тогда, когда оно проходила мимо их компании, и как ему показалось, она тоже готовилась к своего рода изгнанию. Он не сомневался, что она освободилась от уз мысленной связи с врагами, но тень того, что с ней сделали, а через нее — с остальными, по-прежнему давила на Атру тяжким грузом.

Фарри ощутил, как в нем закипает гнев. Он отошел от закатанина и протянул руки с радушием, которого до того мгновения сознательно не ощущал. Ее изящные руки, все еще с темными пятнами синяков и ссадин и покрытые следами кровоподтеков, на какое-то мгновение оказались в его руках ладонями вниз. Несколько мгновений ее ладони покоились в его руках, и он осознал, что душа ее поет.

— Рада видеть тебя. Величайшие Семь Деяний Малфора меркнут пред твоим подвигом! Мы думали, что дни Трижды Поименованного прошли. — Впервые она посмотрела в сторону; ее взгляд пробежался над всей группой, стоящей к ним ближе всего. — Мы помним о подвигах Лангрона и Адсир, Туллуса и Родн. Ты присоединился к этой благородной и прекрасной компании, родственник!

Услышав эти имена, Фарри ощутил, как в голове слабо зашевелились воспоминания. И он покачал головой.

— Ты воздаешь мне слишком много чести, сестра. Я пользовался силами, что не были моими собственными. — Он вытащил руки из ее ладоней и положил на ремень, чтобы показать на то, что сделали для него кузнецы и Ворланд. — Лангроны… — Тут он заколебался. Чем же это будет для нее, когда для него самого это слово ничего не означает, только что он ему родственен?

— Да, имя, — раздалось у него в мозгу. — И вероятно всего лишь имя — ибо клан исчез. Понимаешь? — Она кивнула на крылатых, рассевшихся рядами. Потом ее рука поднялась и погладила кончик его крыла, и он уловил то, что она имела в виду. Этого цвета не было более ни на одном из собравшихся, кроме него самого.

— Ланкуар и Лисе, Лайстал и Лойн, — когда она громко произносила ему эти имена, он понимал, что помнит их, несмотря на барьер в мозгу. — Но лангроны больше не отвечают на призыв… Если только кто-то не спрятался на Дальнем Крае. А сколько нас было? — она подняла руку между собою и Фарри и распрямила очень красивые и изящные пальцы, и так — несколько раз.

И тут он мысленно увидел, к чему она стремится — к угрожающе выглядящей горе, голым скалам и отражающемуся от них тусклому угрюмому свету, что, казалось, свинцовым грузом давил ей на сердце. Если кого-нибудь из ее родственников уволокли туда или он сам улетел к этим горам, движимый невыразимым отчаянием…

— Они не ответили на призыв…

Фарри даже вздрогнул от неожиданности от другого мысленного голоса, хрипло прервавшего его мысли. Это оказался крылатый с красно-белыми крыльями, который отделился от группы своего народа, чтобы явиться к ним. Фарри не ощутил в этих словах радушного отношения — ничего, кроме забытого холода.

— Если они не пришли на Великий Созыв, то либо погибли, либо защищены своей отдаленностью, гасящей мысли. Ты — не настоящий родственник, Гласрант.

— Тогда делай, что пожелаешь! — выпалили Атра. — Кто подрезал, не дав подняться, Амассу, когда она была беременна? Кто выслал Певцов Судьбы в этот час?

— Что нужно было совершить, сделано. Иногда один умирает ради многих…

— Это я и прежде слышал, — произнес Фарри, вставая. — Не об этом ли ты думала, сестра? — его рука коснулась плеча Атры, и ему стало трудно дышать, ибо от этого прикосновения он почувствовал источник тепла, о существовании которого ранее не знал: но это тепло не вызвало огненный ожог, а скорее нежность и исцеление…

— Неужели вы все так же думали, — начал он снова, — когда моя сестра угодила к НИМ в лапы?

— Как приманка… — ответил ему кто-то другой. — Лучше ей было взять огненный металл и обвить вокруг…

Фарри вздрогнул. Он стоял между Атрой и главой Лайстала, и тут еще один фрагмент из памяти поддержал ему и использованием этого имени.

— Разве теперь ты не расскажешь обо всем, Куа? — спросил он, прищурившись. Хотя он все еще ощущал себя в стороне от тех, кто так сильно походили на него, он также понял, что они, похоже не особенно рады ему. И эта отверженность приводила его в еще более сильную ярость. Особенно принимая во внимание то, что его рассудок был слеп, ибо он не мог вспомнить, когда собирался в кругу близких родственников, от чего чувствовал тепло и поддержку всего этого мира. И все же он ощущал утрату, которую не мог игнорировать. Он не мог вступить ни в какой другой клан! Здесь были Ланкуар и Лисе, Лайстал и Лойн… Он видел их, стоящих рядом. Тем не менее, никто не приблизился, кроме Куа, равно как ему не удавалось уловить от них радушного отношения. Только Атра…

Рука Фарри мягко скользнула к ее запястью, а после он сжал ее пальцы, как будто в этом жесте содержалось нечто очень важное. Как возле корабля, когда он полностью зависел от устройства Ворланда, в эти мгновения нечто важное находилось здесь — и только Атра была его надежным спасением и тем, что он искал. Его прошлое могло быть найдено только ею или при ее помощи.

— Я говорю… — нерешительно промолвил Куа, и его красивое лицо несколько нахмурилось; сложенные крылья слегка зашевелились, словно ему захотелось раскрыть их и таким образом воспользоваться своим доминированием. — Да, я говорю для всех. Вы оба побывали во тьме, в ИХ лапах. ОНИ ослепили и связали вас — поэтому, разве нам не следовало бы поинтересоваться, можно ли с тех пор хоть насколько-то доверять вам?

— Хорошо сказано, Куа, — промолвила Атра с холодной усмешкой. — Неужели ты и вправду говоришь слова, подходящие для Списы Лисса, Узерна Лайстала и Камбара Лойна?

Теперь все собравшиеся крылатые наблюдали за ними. Фарри понимал, что они следили за всем, что говорилось посредством мысленной связи. Когда Атра называла имена, то среди крылатых началось шевеление. И снова обрывки воспоминаний преподнесли ему то, в чем он нуждался. Он не ожидал от Куа, что тот ответит, поэтому сам решил повести дальше беседу.

— Если ты говоришь один за всех, Куа, то отставь свои опасения в сторону. Уже не в первый раз лангроны оставались в одиночестве. Валфор носил зеленые крылья — и из-за них обрел столь храбрый конец. Однако мы не имеем намерения погибнуть. Лангроны живут по древним правилам, пока хотя бы один из нас способен летать… — Он ближе придвинулся к Атре. — Если ты желаешь наши Две Равнины и землю у реки, то бери их, Куа. Мы не станем спорить с тобой из-за них. Но ни один из нас не будет забыт, когда Великий Созыв состоится в Конце Времен. Запомни это, Куа! — В эти мгновения Фарри смотрел мимо Ланкуара на остальных. — И ты, Слиса — он посмотрел на изящного золотокрылого крылатого, горделиво стоящего перед ним в странной позе, — и Узерн, — тут он заметил, как дрогнули голубые крылья, — и Камбар. — Крылья этого вожака имели серый цвет с оттенком белого, его лицо было намного темнее, чем у остальных, а тело — намного тоньше.

— Запомните! — громко проговорила Атра, и после слов Фарри ее слова прозвучали как предостережение и как приказ.

Куа пристально смотрел на девушку, а потом улыбнулся так же холодно, как и раньше.

— Сейчас у нас есть общий враг; мы не полетим в ином направлении, кроме этого. — Всего лишь напоминание, однако Фарри не сомневался, что понял предостережение в этих словах.

— Вот именно! И Гласрант уже слетал туда! — выпалила Атра. Куа хотел что-то сказать, но с его губ не вырвалось ни слова, ибо Сельрена открыла глаза, а веки, прикрывающая похожие на пещеры глазницы на лице Фрагона, дрогнули.

— Да, это уже сделано! — произнесла Майлин и вслух и мысленно. — ИХ маяк уничтожен, и более того, большинство ловушек и защитных устройств, установленных ИМИ, разрушены. А те двое, кого мы выбрали для воздействия, порабощены своим сном!

Сельрена обратилась к тому, кто снял маску.

— А теперь пускай своих, Сорвин!

Тот поднес руки ко рту, сложил их наподобие горна, его щеки раздулись еще сильнее, а из горна вырвался пульсирующий пронзительный звук, отдавшийся эхом в голове у Фарри.

В этом звуке чувствовалась какая-то первозданная дикость, свирепость, похоть и голод, напоминая призыв рока. Обитатели подземелья зарычали и с громким шорохом зашлепали огромными голыми ногами, а за ними двинулись какие-то странные существа. Их крупные тела ползли, извиваясь и раскачиваясь из стороны в сторону, и Фарри показалось, что когда они шли, то все время меняли форму, которая передавалась от одного ко второму, от второго к третьему, и так далее. Фарри смотрел на них, ощущая самый черный ночной ужас, который когда-либо испытывал. По иронии судьбы эти существа, устроенные специально для устрашения друг друга, теперь направлялись против общего врага.

Они ушли, и Фарри показалось, что вся хрустальная пещера стала намного светлее. Наверное, это произошло вследствие их ухода, решил он. В эти минуты он думал, какой же вред могут нанести эти зловещие существа захватчикам, ибо большинство из уползших едва ли выглядели плотнее, чем облако тумана, окутывающего местность по приказам дардов.

Закатанин в первый раз за это время пошевелился, повернув голову с острой челюстью, чтобы наблюдать за их уходом. Фарри понимал, что Зорор аккуратно укладывает в голове все, что ему выпало увидеть. Как же он назовет тех, что только что ушли? И скольких еще он зафиксирует в своих записях, которые ведутся с незапамятных времен?

Тем не менее, если существует выход силы, то также должен существовать и вход. До Фарри донесся знакомый и мелодичный перелив флейты. Это возвещало о приходе Веструма. Тот сменил одежду, что носил прежде. Теперь на Веструме было серебряное одеяние, гибко сделанное из небольших колец, двигающихся при каждом его вдохе и выдохе. Он нес длинный хрустальный жезл, с рукояткой, направленной вниз, как тот меч, который держал Фрагон. Флейтист бегал возле него взад и вперед подобно псу, ожидающему, что его отправят догонять какую-нибудь добычу, в то время как две женщины шли в ногу с Веструмом за его спиной в развевающихся и тонких, как паутинка, одеяниях, украшенных гирляндами из цветов. На них тоже была кольчуга из звеньев, а на запястье вытянутой вперед правой руки каждой восседала летучая ящерица, меньше, чем сопровождающая Фарри в его первом путешествии через эти земли, но, очевидно, относящихся к одному и тому же роду.

Однако этим новоприбывшая группа не ограничивалась, поскольку за ними следовал Ворланд, всего лишь немного позади дарда, а вместе с ним шли двое из людей-гигантов. Они шли медленно, склонив головы и тяжело ступая, стараясь не задеть свисающие вниз кристаллы, чтобы не причинить себе боли.

Веструм заговорил, но, похоже, он обращался не к кому-то лично, а скорее ко всему собранию, от Фрагона до самых крохотных из крылатых.

— Он, — Веструм указал на Ворланда, но так, словно между ними и в самом деле была только отдаленная вражда, — сделал все, как и поклялся, — он выслал своего посланника.

— Веструм, и что же ты скажешь на это? — нарушила тишину Сельрена, не давая собеседнику закончить.

— Я удостоверился, что в том, что сделано, нет предательства! — холодно произнес дард. Затем он остановил взгляд на Фарри, а потом молниеносным движением повернул жезл, нацеливая его в голову Фарри. По всей длине жезла быстро пробежала радуга, озаряя все вокруг. В Фарри всколыхнулось еще больше воспоминаний. Он сделал два шага вперед и, подняв руку, схватил жезл за конец и удержал его. Жезл был холодным, казалось, он производит холод, неприятно пронизывающий плоть, но Фарри не отпускал его примерно десять секунд. Затем его рука упала, и взгляд Фарри встретился со взглядом Веструма. Тот смотрел на него испытующе.

Неужели он заметил в крепко прищуренных глазах дарда еле ощутимое разочарование? Фарри не был в этом уверен. И в нем зародилось подозрение.

— Вот и хорошо, Веструм, — на этот раз нарушила молчание Атра, а флейтист тотчас же уселся у ног дарда и издал несколько мелодичных трелей. — Неужели ты веришь в такое? Или твое следующее утверждение будет о том, что Гласрант обладает силой скрывать передачу всех своих мыслей?

— Перестаньте! — впервые Фарри увидел, как Фрагон поднялся на ноги. Когда он стоял, то оказался почти одного роста с гигантами, явившимися с Ворландом. — Кем могут оказаться эти двое — никому неведомо. Этой ночью Гласрант совершил то, что в свои дни Валфор мог сделать одним мановением руки — за исключением того, что наши Старейшие, могущественные в свое время, не обладали ИХ знаниями. Мы получили от них то, что не сумели сохранить с того дня, как прибыли на эту планету. Мы жили, мы строили, мы вырождались, мы обитали в земле или держали бдительный совет лишь с одной своей расой, даже с одними родственниками, относящимися только к нашему роду. Мы многого лишились, а сейчас мы слишком стары и нас очень мало даже для того, чтобы просто защититься от НИХ. Сколько же раз сюда прилетали корабли, неся с собою смерть за смертью? ИХ в тысячу раз больше чем песчинок под нашими ногами. И они будут продолжать прилетать, и с каждым годом их будет становиться больше, а нас — меньше с каждым их прилетом. А ведь ОНИ прилетят, ибо их сигнал установлен для того, чтобы привести сюда остальных. Поройся в своих древних книгах, содержащих старинные знания, Веструм. Взгляни, что тебе удалось обнаружить? Всякие мелочи, не достойные для изучения затраты половины жизни. Сумеешь ли ты создать не то, что уместится в твоей руке, а то, что сможет уничтожить звездный корабль?

Звуки флейты становились все громче и громче — и так продолжалось, пока мелодия не зазвучала настолько громко, что стала похожей на крик о помощи. Дард, нахмурившись, стоял в своей кольчуге, а руки то и дело бегали взад и вперед по рукоятке жезла.

— И ты, Сорвин, — произнес Фрагон, слегка наклоняя голову; его широко открытые глаза отыскали снявшего маску. — Да, для тебя полезно поразмыслить долгое время. Твои подземные обитатели и призраки — они почти не испытывают страха перед НИМИ. Ты и твои мысли скрываются так глубоко, что ни чужеземный разум, ни тело не способны вытащить тебя наружу! Но мы знаем, что здесь меньше правды, чем тебе хотелось бы. И я говорю тебе, что ОНИ уже отыскали знания, намного превосходящие те, что находятся на дорогах, по которым мы не ходим и не можем пойти. Мы можем призвать бурю, настроить против них саму землю. Вот только мы не можем удержаться — нас слишком мало и слишком истрепало нас время. Какие же еще секреты ИМ удалось отрыть? Не думаешь ли ты, что сумеешь все время скрываться в безопасности.

Сорвин не отвечал, а Фрагон очевидно и не ожидал от него ответа. Он сделал движение рукою остальным, и снова крепко взялся за рукоятку воткнутого в череп меча. Это было как приказ, и никто не осмелился его ослушаться.

Закатанин с Майлин и Ворландом приблизились, рядом с ними шли их гигантские помощники, и Фарри неохотно выпустил руку Атры из пальцев, чтобы присоединиться к троице своих компаньонов. Фрагон снова зашевелился, встал со своего трона из дымчатого хрусталя, нагнулся и, перевернув череп, стал выравнивать им песок. Сделав гладкую площадку, Темный Дард порыскал на груди своей призрачной, как из тумана, одежды и выбросил на подготовленное место шар из такого же дымчатого хрусталя, как тот, который Фарри уронил в зале Веструма, и когда шар упал, то не разбился. Вместо этого он стал испускать свет. Затем случилось так, словно Фарри наблюдал за всем с высоты своего полета, глядя сверху вниз на эту сцену буйства стихии. Звездолет уже не стоял прямо, а накренился набок, а его носовая часть странным образом вогнулась внутрь с одного боку. Град и ветер бешеным шквалом били корабль и окружающую его землю. Снесенные укрытия лагеря носило ветром туда-сюда. Людей видно не было. Ни одного человека.

Затем Фарри показалось, что потревоженный воздух взорвался сам по себе, и он увидел полет летучих змеев, очень напоминающих тех, что Фарри видел раньше. Только эти были в четыре, а то и в шесть раз больше предыдущих и, выстроившись в круг, заключающий в себе перекошенный корабль, они высматривали жертву.

Затем ночь и буря исчезли, а вместе с ними исчезли искореженный корабль и то, что осталось от укрытий. То, что увидели зрители, было потоком вспученной воды, и это происходило ясным днем. Группа людей собралась на берегу этого потока. Некоторые, стоя на коленях, рыли землю голыми руками. Один из них вытащил из темной глины изогнутый предмет из блестящего металла. Другой, находившийся рядом с ним, схватился за металл. Поскольку их рты были открыты, то стало ясно, что они орали друг на друга. За какие-то доли секунды их всех охватила жестокая ярость, а потом вспыхнул луч лазера, покончивший с этой отвратительной сценой.

«Теперь у нас больше не будет неприятностей…» — прочитал Фарри в голове у Веструма, и в его мыслях царили радость и чувство невыразимого триумфа.

— Прилетят другие, — вмешалась Сельрена, порвав эту нить радости. — Всякий раз прилетают другие! Как сказал Фрагон, их не меньше, чем песчинок у нас под ногами. Они недолговечны, однако размножаются и размножаются, а среди нас очень мало молодых. Мы прилетели сюда задолго до них — теперь же мы приросли спинами к высоким горам, и даже звездные пути утеряны для нас. Мы уже мертвы, хотя и сражаемся…

— Это не совсем так.

Тут все повернулись к Ворланду.

— Вы применяете свое могущество, — он указал на шар, мирно покоящийся на песке и больше не показывающий разнообразные картины. — Мы же действуем при помощи нашего. И не только ради ушедшего в прошлое, но и ради будущего. Ты находилась далеко-далеко от нас — но не верь, что теперь тебя оставят в одиночестве. У вас свои ритуалы и обычаи, законы и наказания для тех, кто их нарушит. Но ведь законы и наказания существуют и за пределами этой планеты. Ты считаешь, то, что я принес с нашего корабля, будет служить тебе впредь? Да, это так. Но мы способны предложить и большее…

— Посмотри на нас! — громко крикнула Майлин, и в ее голосе звучал приказ. Она подняла руку, за которую взялся закатанин. Затем он свободной рукою схватил за руку Ворланда, а тот крепко сжал руку Фарри. — Мы, хотя очень разные по внешнему виду, действуем совместно, и то же повсеместно происходит среди звезд. Там действительно есть много злодеев, которых ты считаешь врагами: но их вовсе не так много, как песчинок под твоими ногами. Также существуют известные нам силы, способные помешать им, а также доставить сюда защитные устройства, способные уничтожить не один их корабль.

«И это совершеннейшая правда, — мысленно прибавил закатанин; причем его послание прозвучало весьма отчетливо. — Существуют и другие заселенные планеты, где исконные обитатели земель и морей и могут стать легкой добычей для несущих зло. Только там нет страха…»

— Почему? — Веструм сделал к ним шаг, выставив вперед подбородок. Фарри почувствовал, как от него повсюду исходит враждебность.

— Потому что в космосе возле этих планет есть защитники. Не те, кто живет и дышит, относится к какой-либо форме жизни. Нет, это маленькие, очень маленькие корабли, летающие по определенным маршрутам. И когда приближается чужой звездолет, они быстро подлетают, чтобы точно следовать его маршрутом, и посылают предостережение. Если их предупреждение не принимают во внимание, тогда с этим кораблем происходит примерно то же, что вы сейчас видели. Только те, кто знает правильные слова, может пролететь неповрежденным. Раз в четыре года один из тех, кто знает сигнал, будет прилетать сюда, на заселенную вами землю, и вы, если хотите, будете встречаться с людьми с этого корабля. Таким образом вы постепенно будете все больше узнавать о нас, а мы о вас, и когда наступит для этого время, мы сможем установить мирные отношения.

— Мыслитель и Вспоминающий, — отозвался Фрагон. — Нам известно, что ты говоришь правду, как ты ее понимаешь. Однако правда многолика, когда о ней судят различные народы. И еще правда меняется, как изменяются жизни, и то, что может оказаться верным в одни времена, может обернуться очень скверным в иные. Однако выбор наш невелик. Если мы не хотим быть добычей для кораблей, подобных приземлявшимся здесь, нам следует принять твое обещание. И все же, как ты сможешь это устроить? У вас есть корабль, способный улететь к другим мирам. Мы же привязаны к земле, и пока мы будем ожидать твоего обещания, сюда может заявиться еще большее количество негодяев и грабителей.

— Нет. — Ворланд отрицательно покачал головой, чтобы сильнее подчеркнуть свою мысль. — Мы установили в ваших горах защитные устройства, и как этот корабль пытался вызвать своих приятелей-воров, другой луч направлен сейчас в космос. Все, наверное, боятся смерти — которой нельзя избежать и с которой не справиться при помощи саленжа. Существуют такие планеты — когда-то ваш народ совершил туда путешествие, как ты, наверняка помнишь — где смерть ожидает любого, кто дерзнет приземлиться. На таких мирах хранители закона устанавливают специальные маяки, предупреждающие любой приближающийся корабль. Такой маяк установлен нами и будет служить вам до тех пор, пока мы снова не прибудем сюда с более серьезными защитными устройствами, о которых я сейчас говорил…

Его прервало хриплое мысленное сообщение Сорвина.

«Выходит, мы ожидаем появления тех, кто будет устанавливать здесь правила? Правила тех, кто непохож на нас. Это приведет нас в новую зависимость…»

«Нет, — ответил закатанин. — Я надеюсь прибыть сюда снова, ибо мне еще многое надо узнать. Разве я прикладывал к вам раскаленное железо? Существуют, конечно, и другие, похожие на меня… и на них… — Он кивнул на Майлин и Ворланда. — Спросите у вашего же родственника. — Теперь он указал на Фарри. — Разве ты доверился бы нам, будь мы безжалостные повелители, отдающие приказы?»

«Они — своего рода родственники нам, — ответил Фарри. — Они доставили меня из Глубокой Тьмы и называют меня другом. Хотя вот мой настоящий друг. — Он высвободил из-под куртки смукса. — Внешний вид не имеет никакого значения, а важно то, что внутри. К тому же… — Он собрался с мыслями. — Клянусь, моим телом и Великой Памятью — что я буду с вами, хотя вы и считаете, что я обладаю искаженной истиной».

Ворланд, положив руку на плечо Фарри, произнес:

— Он находился с нами долго и значит для нас много, все больше с каждым пролетевшим днем. Мы дадим ему все знания, необходимые для того, чтобы защитить вас. Он — родственник и друг, и всегда будет таковым.

Сорвин что-то тихо прорычал, но Фрагон медленно кивнул.

— В том, что ты сказал, не чувствовалось фальши. Верю тебе. Если мы вознамерились принять такое решение — то потому, что нам известно, что много-много лет назад все было иначе. Гласрант побывал за пределами звезд, как один из вас. Действительно, мы можем у него учиться. Тем самым, мы принимаем это так, как есть. Что ты даешь ему эти знания, не пытаясь обрести в этом выгоду. Сейчас мы ничего не сможем предложить тебе — кроме нашей благодарности за то, что уже сделано. Пусть время рассудит, прав ты или нет.

Фарри стоял там, куда его доставили на рассвете крылья. Он смотрел вниз, на окруженную скалистой грядой долину. Они уже поднялись на борт. Все, кроме двоих… На какое-то мгновение он бросил взгляд вниз на того, кого держал, и почувствовал знакомые уколы коготков на руке и запястье.

«Холодно…» — До чего же это знакомо. Тоггору не нравился любой ветер, а сейчас они находились на горе.

«Леди Майлин?» — отправил он быстрое мысленное послание — и получил ответ.

«Лорд Крип?» — второй оклик, и прощание.

«Лорд Зорор?..»

«Только когда мы прилетим снова», — пришел мысленный ответ закатанина.

Фарри наблюдал за пламенем из дюз, затем корабль стал подниматься все выше и выше, все дальше от долины — обратно к звездам.

«Тебе и вправду захотелось остаться здесь?»

Она опустилась на поросший травою участок скалы, находящейся далеко от него, и он не замечал ее, пока не уловил мысль, обращенную к нему.

«Не знаю… Я ведь один здесь».

«У тебя здесь родные», — пришло ее отчетливое и до удивления нежное послание. Она сложила крылья и теперь пешком направлялась к нему, держа в руке букет цветов саленжа, и исходящий от них аромат ничем не отличался от ее запаха.

— Родственник, родственник, — пропела она вслух, и каждое слово напоминало ароматное и исцеляющее дыхание растения.

Фарри запрокинул голову, всматриваясь в разноцветное предрассветное небо. Он заметил очень далекий расплывающийся след. Затем и тот исчез.

— Родственник! — Атра остановилась рядом с ним, и аромат цветов смягчил его печаль.

Он больше не разглядывал небо в поисках своего прошлого, а смотрел прямо в лицо будущему, и улыбка озарила его лицо.