Похоже, никто не торопился заниматься им, и он продолжал пребывать в одиночестве. Связанный по рукам и ногам, Фарри валялся в каморке башни. Он страдал от голода и жажды, испытывая хорошо знакомое ему чувство, которое ощущал и раньше много раз. Он лежал, рассматривая полоску неба, окаймленную высоким окном, а потом на некоторое время провалился в сон или по крайней мере не вспоминал о прошлом. За окном сгустились сумерки, когда дверь наконец распахнулась. В каморку вошел Куанхи и расшевелил Фарри мыском сапога.

Затем астронавт врубил свой лазер на самый мягкий режим и его лучом провел поперек связывающих Фарри пут. Веревки тотчас же лопнули, и Фарри освободился от них. Потом Куанхи еще раз двинул его сапогом, и острая боль пронзила тщедушное тело узника с ног до головы.

— Вставай, дерьмо! Ты нам нужен.

Руки и ноги Фарри онемели от пут, и он с трудом поднялся. Он чувствовал себя так, словно все его члены окаменели. Сперва он не мог сделать и шагу, но спустя некоторое время, шатаясь и придерживаясь за стену, наконец обрел равновесие.

— А ну, шевелись! Или хочешь попробовать этого? — и астронавт поиграл лазером. Фарри поплелся вперед. Хотя с возвращением кровообращения боль возобновилась и снова перебралась в горб, Фарри осилил сделать несколько шагов.

Когда они спускались по скрипящей изношенной спиралеобразной лестнице, Фарри чуть не потерял сознание от боли. Наконец он очутился на нижнем этаже башни, отсюда его повели в другую часть руин. Прежде чем войти в другое строение, он мельком заметил открытое пространство, где увидел чуть ли не целое войско. То и дело в двери входили и выходили люди, одетые в форму космонавтов.

Тем не менее, помещение, где он очутился через несколько минут, вполне могли бы снять лорд Крип с леди Майлин, когда находились на планете Гранта. Древние стены покрывали роскошные обои медного цвета с голубоватым отливом, а под ногами расстилался ворсистый ковер в тон обоям. Его подвели к столу из серебристого дерева. За ним стояли два удобных кресла, обшитых гобеленовой тканью и с подлокотниками из драгоценных пород дерева. Сам стол выглядел так, словно недавно за ним пировали, но грязные тарелки и бокалы были сдвинуты на противоположный конец, а на освободившемся месте теперь стояло несколько шкатулок. Перед ними сидели двое.

Один из них был тот самый толстый мужчина с флиттера, который по-прежнему поглаживал шкатулку, делая это с такой нежностью, словно ласкал своего домашнего любимца. Человек, сидящий рядом с толстяком, разительно отличался от него. Его взгляд, каждое движение, властная внешность говорила Фарри, что перед ним предводитель всей этой преступной компании. Но не его лицо, изуродованное отвратительным шрамом, и не небрежные манеры, как у богатейших жителей верхнего города, а пронзительный взгляд заставлял Фарри затрепетать от страха, и невольно ему захотелось свернуться в клубок, как это делал Тоггор, когда чувствовал приближение угрозы.

Но тут заговорил толстяк:

— Это тот самый, кого мы притащили…

Почувствовал ли Фарри тревогу от этих слов? Скорее он уловил в интонации толстяка недовольство своим пленником.

— А что остальные? — спокойно осведомился главный таким тоном, словно его совершенно не интересовало происходящее.

Какое-то время толстяк молчал и даже перестал поглаживать шкатулку. Он выпятил губы, будто подыскивал нужные слова или ждал, что их произнесет их пленник, если, конечно, осмелится это сделать.

— Что с остальными? — не повышая голоса, так же спокойно повторил главный.

— Они устояли… — с трудом выдавил толстый, и Фарри заметил, как напряглись его пухлые руки, лежащие на крышке шкатулки.

— Да. Эти тэссы, — просто обронил главарь, однако Фарри понял, судя по его напряжению и страху, что толстяк стал менее самоуверенным и даже вздрогнул.

— Считается, что они обладают чем-то большим, нежели просто опытом, — после непродолжительной паузы продолжал главный. — Как, по-твоему, они способны уживаться веками по планетарному времени с завистливыми и трусливыми лордами Йиктора?

— У нас не было ничего для проверки, — произнес толстяк, словно оправдываясь перед своим командиром. — А наш материал…

— Был такой, как этот? — презрительно промолвил лидер, указывая на Фарри.

— Он все время находился с ними, — осмелился вмешаться в разговор Куанхи.

— Они собирают необычные формы жизни для демонстраций, не так ли? Так ответь, что они могли отыскать более необычное, чем этот кусок дерьма? Ты… — он пронзил Фарри взглядом. — Какое отношение ты имеешь к этим тэссам?

Перед тем как ответить, Фарри дважды пришлось облизать пересохшие губы.

— Я помогал им с животными, благородный лорд, — прошептал он.

— Помогал? Или был одним из этих животных? А знаешь ли ты, что теперь тэссы считают себя выше нас?

— Коммандер, — снова осмелился вмешаться в разговор Куанхи. — Он помогал им отводить их на корабль…

Из уст главного вырвался один-единственный смешок, что более напоминало проклятье.

— Да-а, действительно, у нас могущественный пленник. Интересно, что тебе известно о его участии в этом деле.

— Коммандер, — снова заговорил Куанхи. — Он способен разговаривать при помощи мыслей, как и те остальные.

— Да, ты это уже говорил мне несколько раз. Что ж, отребье, посмотрим, удастся ли твоей кривой башке прочесть то, о чем я думаю.

— Вы защищены полем, благородный лорд, — ответил Фарри, и это было правдой.

— Совершенно верно — защищен. Но ведь и те двое на вашем корабле, что угодили в ловушку тэссов, тоже были защищены. Тем не менее, поскольку ты не тэсс, нам не понадобится принимать мер предосторожностей, чтобы заставить тебя замолчать. Но не это самое главное. Найди своих друзей — твоих хозяев — к какому бы народу ты не принадлежал — и попроси, чтобы они пришли тебе на помощь. Могу побиться об заклад, что на твой призыв никто не откликнется, но всегда остается надежда, что эти тэссы так смехотворно заботятся о своих — даже о своих животных. Итак, — он слегка перегнулся через стол и пристально посмотрел на Фарри. — Ты расскажешь нам все, что тебе известно, данг, о деле, которое привело сюда твоих хозяев. Зачем Ворланд и женщина прилетели сюда?

— Я не знаю.

Едва Фарри произнес эти слова, как получил жестокую оплеуху от Куанхи. От удара он перелетел через стол и свалился на пол.

— Позвольте, я поджарю ему палец, коммандер. Может быть, такое напоминание…

Человек, сидящий за столом, вскинул руку, и все присутствующие мгновенно замолчали. Сейчас Фарри не мог прочитать их мысли, но отчетливо ощущал все их эмоции. А от Куанхи исходили волны страха.

— Данг, тебе известно, чем занимаются тэссы? — спросил его тихий и ровный голос лидера. — Они превращают народ — людей — в животных, а животных — в людей. Неужели ты хочешь очутиться в грязной конуре, весь облепленный блохами, отвечай, недоносок?!

Он стал рассказывать об отвратительном зловонном комке плоти, по которому ползают и кусают злобные маленькие существа; и в его глазах стояло такое омерзение, как будто он увидел все несчастья и беды одновременно. Фарри дрожал от страха. Не то чтобы он верил в то, что тэссы могут так обращаться с ними или еще с кем-либо, однако, когда он представил себе это несчастное существо, ему стало очень скверно.

Очевидно, его дрожь сообщила им, как сильно он испугался. Но как они ошибались! Быть животным — ловким, красивым, изящным, как Йяз, или сильным и храбрым, как Бохор! Для него, данга, это было просто мечтою! Как бы он хотел превратиться в кого-нибудь из них!

— Вижу, ты понял меня. Теперь-то ты хоть понимаешь, что они не станут держать у себя такого урода, как ты? Очень скоро ты очутишься в клетке, а твое тело будет покрыто шерстью или перьями. Итак, я спрашиваю тебя еще раз: зачем сюда прибыли Ворланд и эта женщина? У тэссов нет кораблей, а тот корабль, на котором они доставили тебя, слишком мал, чтобы перевозить большое количество всякой живности. Разве что нескольких добровольцев. И они могут создать нам проблемы. Впрочем, небольшие проблемы. Они когда-нибудь упоминали при тебе о планете Сехмет, а, горбун?

Фарри задумался. Он мог бы отлично притвориться, что страшно испугался превращения в животное, и поэтому никак не может ответить. Да и что он мог им ответить, по правде говоря? Ведь он и вправду не знал, зачем они прилетели на Йиктор — если не считать, что этого очень хотела леди Майлин. Ею двигало нестерпимое желание оказаться здесь, когда на небе появится луна с тремя кольцами. Потому что это имело какое-то отношение к ее чудодейственным способностям. Он понимал, что ему надо думать быстрее, чем когда-либо прежде. Надо положить на одну чашу весов настоящий факт, а на другую — всего лишь гипотезу. И продумать, что перевесит.

— Они только сказали, что обнаружили там какую-то очень важную находку, и что они имеют к ней какое-то отношение. И еще они сказали, что это было в прошлом. Честно говоря, они очень мало распространялись об этом.

— То, что имеет отношение к прошлому, очень хорошо подходит и к будущему, которое наступило теперь. Да, на Сехмете было кое-что обнаружено, и эти двое приложили к этому руку. — Хотя выражение лица коммандера говорило о некоторой усталости, теперь в его голосе ощущался не страх, а скорее гнев.

— Я же сказал — ты читаешь мысли, — проговорил главный, слегка наклоняясь и глядя в лицо Фарри, находящееся всего в нескольких дюймах над столом. — Поэтому ты смог узнать то, о чем они не говорили. А теперь рассказывай об этом!

Горбун отрицательно покачал головой.

— Благородный лорд, они способны закрывать мысли в любой момент, поскольку они, как и вы, защищены полями. Я мог прочитать только то, что они хотели мне сообщить. Судя по всему, они решили, что мне не следует знать многого.

Очень долго собеседник Фарри просто рассматривал его. Его темные глаза не выражали ничего, и казалось, что они принадлежат мертвецу. Создавалось впечатление, что командир людей Гильдии мог в любой момент закрыть их своего рода ставнями.

— Это почти правда, данг. Только я не могу быть уверенным в этом, ты понял? Когда сюда прибудет Исфахан с рейдером, нам надо будет кое-что проверить. Еще не нашлось ни одного человеческого существа, которому удалось бы скрыть от него свои мысли. Посему ты некоторое время будешь пользоваться нашим гостеприимством. Если желаешь побеседовать со своими друзьями… Фарри уже вынес про себя решение, наверное, самое удачное в своей жизни.

— Благородный господин, можно мне не присутствовать, когда потребуется вот это? — и он указал на шкатулку, ревниво оберегаемую толстяком. — Когда вы меня поймали, они спаслись каким-то своим способом. Поэтому почему я должен верить, что их теперь волнует, что случилось с таким, как я?

— И снова правда. Тэссы не сражаются. Они не защищались, даже когда на них нападали, а всегда отступали. И они не бросятся очертя голову сюда, чтобы спасать такого, как ты — бесформенный кусок плоти из сточной канавы, который они прихватили с собой просто ради эксперимента.

Наверное, это и было правдой. Теперь, когда лорд Крип и леди Майлин от него далеко, как он мог быть уверен, что это не так? Ему всего лишь надо как следует посмотреть на себя и принять эту горькую истину о тех двоих, что его бросили навсегда. Разумеется, на планете Гранта он имел для них какую-то ценность. А кем он считался здесь? Не более чем ничтожный мусор, просто-напросто сметенный, точно метлой, во время их побега, и, естественно, намного меньше заслуживающий их внимания, нежели Йяз или Бохор?

— Я так понимаю, что дал тебе пищу для размышлений, — произнес главный. — Так обдумай же это хорошенько. А теперь отведите его обратно в башню!

Фарри снова возвратили в его узилище, по пути сунув ему в руки комок чего-то очень черствого и фляжку с водой. Он ел очень медленно и осторожно, тщательно прожевывая каждый кусочек, чтобы не сломать себе зубы. Ему стало бы намного легче, если бы в воду подмешали какое-нибудь наркотическое вещество, чем жевать этот крошечный комок неведомой ему питательной субстанции. Однако в его скудной трапезе не могло быть ни снотворного газа, ни чего-либо еще, что смогло бы хоть как-нибудь восстановить его увядшие силы. Ко всему прочему, они, по-видимому, посчитали, что достаточно крепко заперли его в каморке, чтобы принимать хотя бы какие-нибудь меры предосторожности.

Фарри не мог вновь привалиться к стене; он по-прежнему опасался причинить боль своему горбу. Потому он уселся, скрестив ноги в углу, противоположном от двери и попытался сосредоточиться.

Он размышлял о том, чего сумел выудить из откровений лорда Крипа, когда тот рассказывал ему о своем прошлом, и других туманных намеков, которые он запоминал по пути, в число которых входило и то, о чем говорили его нынешние захватчики. Все это Фарри попытался свести воедино. И он пришел к выводу, что все это — взаимосвязано. Имела место какая-то находка — нечто, принадлежащее некогда могущественным Предтечам (которым не имелось равных в отношении оставшихся от них сокровищ, таких, которые Фарри не мог бы представить даже лучших местах), на планете под названием Сехмет. Гильдия решила завладеть сокровищем и, как обычно, стала заниматься грабежом, но Крип Ворланд с леди Майлин каким-то образом сумели помешать ее действиям. Теперь же Гильдия (а Фарри не сомневался, что командир этих людей по своему положению является одним из руководителей Гильдии), имел две причины вновь захватить в свои лапы этих двоих тэссов: во-первых, чтобы другим было неповадно совать нос в дела его могущественной организации, а во-вторых, выяснить у них, есть ли еще какие-нибудь сокровища, которые они скрыли.

Помимо всего прочего Фарри ни секунды не сомневался, что Гильдия постоянно контролировала каждый их шаг для того, чтобы добиться успеха в своих начинаниях, сперва через него, Фарри, а потом — следя за самими тэссами. Ни для кого не было секретом, что Гильдия искала повсюду самое новейшее оружие — а также кое-какое из уже забытого, некогда разработанного исчезнувшими народами и которое тоже можно было весьма эффективно использовать. Кстати, Фарри и угодил к ним в плен именно благодаря такому оружию. А вот лорд Крип все-таки умудрился выстоять против него.

Фарри радовало, что он не представлял для них почти никакого интереса, поэтому они легко могли пустить его в расход. Еще его радовало, что он практически не был посвящен в отдаленные планы тэссов. Конечно, он мог бы бороться и стал бы это делать, проверяя пределы возможности своей воли. Но прекрасно понимал, что в конце концов они выжмут из него все соки, как воду из половой тряпки. Еще они могут использовать его как приманку — это он тоже не стал бы сбрасывать со счетов. И тем не менее он даже не задумывался о том, рискнут ли тэссы проникнуть в самое сердце вражеской территории, чтобы вызволить его отсюда. Да, они хорошо относились к нему, словно он был таким же стройным и высоким, как они сами. Но…

Он медленно поворачивал свою крупную голову из стороны в сторону. Надо выкинуть из головы всякую надежду о спасении. Ему никогда не вырваться из лап Гильдии. Все, что он мог сделать — это отдаться черному потоку страха, обволакивающего его тщедушное тельце со всех сторон и оставаться в таком состоянии до тех пор, пока последний вздох не вырвется из его охрипшего маленького горла. Он почувствовал, как пот скатывался по его щекам, подобно слезам.

У него не было никакого оружия. Даже Тогтора, который мог бы предоставить ему смутную мысленную картину происходящего снаружи. Его руки, тонкие и длинные, являли собой лишь сочленения хрупких костей, которые без труда можно сломать одним-единственным ударом. А они упоминали о лазерных лучах…

Отдыхая, сидя на коленях, он немного вытянул голову вперед. Мысленно он словно бы зализывал свои раны, ощущая, что стал округлым комком искривленных костей и нежной плоти, открытых для любого нападения, которое можно было ожидать в любую секунду. Однако его разум?.. Он был готов обнаружить любое зло, когда искал, посылая вперед тончайшую вопрошающую нити мысли.

И уже в который раз его послание натыкалось на тьму и пустоту. Он знал, что ее создает человек, оснащенный специальным защитным щитом. Так что у Фарри не было никакой возможности связаться с кем-нибудь из своих друзей. Но вот он отыскал искорку мысли — смутную, плохо различимую, состоящую скорее из одних эмоций, и эти эмоции состояли главным образом из голода, в основе которого лежал изнурительный страх.

Фарри засек какую-то особь, подобную тем мелким паразитам, что встречались в обитаемых зданиях Приграничья. Он имел совсем ограниченный разум, и уж, конечно, не защищенный специальным полем. Фарри не видел от этого никакой помощи, насколько это существо было мало — оно передвигалось по темному узкому проходу среди этих стен. Однако мысленно он двинулся за ним, начав очень медленно посылать ощущение невыносимого голода, которое хотел навязать этому существу.

Голод… как часто Фарри испытывал его в прошлом! Поэтому ему не составляло никакого труда думать о голоде — и внушить его стремительно скользящему внутри стены существу. В смутном сумраке перехода брезжил слабый свет; должно быть охотник приближался к какому-то выходу наружу. Голод! Таким же способом он, бывало, управлял Тоггором, единственной нуждою — голодом!

Наконец существо выбралось из стены на свет. Однако изображение было настолько неясным, что Фарри не смог бы точно определить, где оно находилось: внутри одного из строений или просто на открытом месте. Голод — пища — есть! Он буквально обрушил этот приказ на существо, с такой силой, какую мог вынести его слабый разум.

И тут Фарри подпрыгнул от удивления. И вот теперь — еда — он смог бы уловить каждый нюанс этой еды, великолепной, разрываемой на части, жадно проглатываемой… а потом…

Он ощутил, как его внезапно закрутило, затем он начал падать, и наконец — каким-то непонятным толчком Фарри быстро отбросило назад. Существо, на котором он был мысленным «наездником», почти умирало. Он набрал полные легкие воздуха и изо всех сил сжимал кулаки. Существо испускало дух! Единственное, о чем лишь смог догадаться Фарри — это то, что его «коня» поймали и убили. И все же — до какой-то степени ему удалось добиться успеха — ведь в этих стенах он обнаружил существо, не подвергнутое воздействию поля. И он не только обнаружил его, но даже сумел в некоторой степени использовать его. А там, где нашелся один, может оказаться и больше…

К тому же ему удалось кое-чего добиться: чтобы вступить в ментальный контакт с этим существом, ему не пришлось фокусировать и посылать ему четкий мысленный образ, как это всегда происходило у него с Тоггором. И теперь, крепко зажмурив глаза и свернувшись в плотный калачик, он приступил к следующим поискам.

Из единственного прорубленного в стене окна, расположенного высоко-высоко над его головой, Фарри видел квадратик неба. Что за жизнь протекает там? Наверняка совершенно другая, нежели у людей из Гильдии, бороздящих его на своих флиттерах. Поначалу Фарри даже почти не задумывался о крылатых существах, не говоря уже о том, что при помощи них можно добиться какого-либо успеха. Сперва он почти не обращал внимания на что-то летающее над оконным проемом. Он вообще мало разбирался в птицах. В Приграничье они встречались крайне редко, если не считать некоторых разновидностей, питающихся мертвечиной, оставленной грабителями валяться на грязных дорогах Приграничья.

И все-таки что-то о птицах он знал…

Надо лишь немного поразмыслить! Фарри напряг все свои силы, вспоминая о птицах; он буквально «зарылся» в воспоминания, выискивая нужный ему источник знаний. То, что летало снаружи, оказалось воздушным жителем, какой-то птицей… и снова Фарри ощутил голод и жажду добычи, которые вынудили неизвестное Фарри летающее существо вылететь на охоту. Фарри попытался рассмотреть добычу, но разница в его зрении и зрении птицы были настолько велики или…

Все случилось так, словно кто-то нажал на кнопку. Фарри смог увидеть: расстилающуюся под ним землю, похожую на огромный пол. И еще он увидел здания, возвышающиеся на холме. Они казались темно-серыми пятнами с мерцающими тут и там окнами. Он смог бы…

— Кто?

Голод и жажда охоты прорезали его мысли так же внезапно, как случилась перемена в его видении происходящего.

— Тэссы? — подумал он.

— Тэссы. — Он не смог бы перепутать этот резкий акцент ни с чьим другим. Затем снова последовало единственное слово-вопрос: — Кто?

Фарри мысленно попытался изобразить себя во всем своем бесформенном безобразии, хотя и опасался, что кто-то еще следил за этим мысленным общением.

— Здесь! — но это мысленное послание явилось не от птицы; скорее, это породил его собственный разум, пока он изо всех сил пытался снова связаться с неведомым собеседником.

— Нет! — Он не мог сбрасывать со счетов Гильдию. Они могли быть защищены полями, однако, имея дело с тэссом, они, помимо всего прочего могли получить сигналы предупреждения об опасности, которые выдали бы любое постороннее вторжение, так, как если бы враги захватчиков Фарри ворвались в их ворота.

— Неправда. — Ответ прозвучал настолько уверенно и громко, что Фарри развернулся и быстро посмотрел на дверь, почти не сомневаясь, что эти слова прозвучали намного громче, чем это бывает при телепатическом разговоре. — Ты…

Несколько секунд Фарри не услышал больше ни слова. Затем раздался все тот же голос, произнесший с еще большей резкостью:

— Мы находимся на малоизвестном слое… — и после некоторой паузы, — на неизвестном им. — В этих словах отчетливо прозвучала некая аура восторга. — У них есть свои меры предосторожности, однако они подходят только для таких же умов. Так что они ни о чем не узнают. Итак, что случилось?

— Вы — тэссы, — медленно послал в ответ Фарри. Он просто не мог ошибиться в сходстве этого голоса с теми, что раньше слышал на корабле. — Но как?

— Как? Потому что ты открыт нам, а все остальное закрыто, кроме того мелкого паразита и тех птиц. Кто здесь и какие у них намерения?

Теперь Фарри уже не сомневался, что с ним разговаривал один из четырех, которые присутствовали на суде над леди Майлин на недавнем собрании. Вероятно, именно тот, кто дал ему возможность не слышать нестерпимый плач, издаваемый присутствующим на собрании народом в той огромной зале.

Хотя он желал только то, что хотелось бы леди Майлин — несмотря на то, что тэссы едва ли означали для него больше, чем просто название, — все же он боялся оставаться в руках тех, к кому попал. И он поспешно приказал своим мыслям попытаться возродить в памяти свою встречу с коммандером.

— Итак. — Ответом снова был мысленный голос. — Вероятно, они решили использовать тебя как приманку для какой-то ловушки?

— Которая не сработает, — быстро ответил он. — Кто я такой, чтобы кто-нибудь рисковал ради меня? Но они доставили другие механизмы…

— Механизмы? — переспросил голос, прозвучав, как ругательство. — Они уже осквернили своими флайерами Древнее Место — и теперь пытаются использовать другие вещи. Однако не теряй надежды, малыш. Это говорю тебе я, а ведь что-либо обещать — это всегда трудно, хотя ты недостаточно хорошо знаешь нас, чтобы как следует осознать это. Ты услышишь Песню. Теперь ты пребываешь под волшебным жезлом Певцов, и то, что явится к тебе, также коснется и нас. Ты не забыт. Помни об этом постоянно, и будь стойким, каким был до сих пор!

Голос пропал так же быстро, как и летающее существо, и после этого Фарри почувствовал странное ощущение, словно из него каким-то образом вытянули часть его естества. Но нет, это было не изменение. Он по-прежнему оставался скрюченным и уродливым — отребьем из Приграничья. И он не видел никакой надежды на побег. Как и раньше, он пребывал в своем внутреннем мире, мысли путались у него в голове; а вокруг было ничего.

Тогда он задумался об обещании, если таковое имело место. От леди Майлин?.. он поверил бы в это, не задумываясь, и тотчас же воспрял бы духом. Но обещание от того, кого он не знал?. множество разочарований в прошлом заставляли его сомневаться. Они, конечно, могли захотеть помочь ему, это он допускал. Но то, что они могли бы пойти на все что угодно ради него — в это он как раз не верил. Выходит, ему надо бороться самому. Он подумал о существе, пролезшем сквозь стены… если их там много и если они все смогли бы собраться, чтобы напасть на какие-нибудь пищевые припасы? Какую выгоду он смог бы извлечь из этой стычки? Он понятия не имел об этом, поэтому отбросил такую возможность. По крайней мере у него оставалось то летающее существо, с которым он вступал в контакт — но ведь оно могло быть под полным контролем тэссов и могло больше вообще сюда не вернуться. Вот если с ним был хотя бы Бохор!

Впрочем, даже если бы ему удалось призвать к себе этого гиганта, он сомневался, что ему это поможет. Лазер быстро рассек бы бартла, и тот принял бы мучительную смерть, так и не сумев ему помочь. Фарри снова свернулся в калачик и попытался выбросить из головы все мысли, чтобы хотя бы немного поспать.

Сперва ему казалось, что заснуть невозможно. Его разум постоянно напоминал ему разговор с коммандером и неустанно повторял ему, что он всего лишь — беззащитный пленник. Раньше он множество раз видел во сне ужасы и мучения, и на этот раз выходило все именно так, как в прошлом. Только сейчас эти жуткие картины являлись ему более яркими и живыми, и он видел их настолько отчетливо, что даже дошел до мысли, что это не сон, а разрозненные фрагменты старых воспоминаний, которые, как ему казалось, происходили с ним в далеком прошлом.

Так он лежал, скрючившись, на грязной циновке, как вдруг увидел двоих человек. Один из них был одет в покореженный старый скафандр. И им оказался…

— Ланти, — это имя произнес второй мужчина, причем так, что Фарри показалось, что оно проникло в его спящий мозг. Потом мужчина протянул руку через пыльный стол и схватил Ланти за воротник рубашки, чтобы резко поднять его голову, которая свешивалась бессильно.

Ланти сплюнул на пол уголком рта и поднял глаза. Дышал он прерывисто. Второй человек, который держал его, дважды ударил его по лицу.

— Ты, чертов болван — отвечай! Где вы тогда были на планете?

Однако человек по имени Ланти лишь презрительно хмыкнул, а потом что-то прохрипел. Грязно ругаясь, другой отпустил его, отчего голова Ланти упала вперед на стол. Он с силой двинул кулаком по столешнице, а потом, ухватился за свой жилет и вырвал из него кусок материи. Из этого куска он вытряхнул полоску чего-то блестящего, что тотчас же осветило каморку тусклым мерцающим светом.

Увидев это, Фарри, как во сне сделал небольшое движение вперед, и мужчина мгновенно насторожился, угрожающе посмотрев на него. Выражение его небритого лица было настолько ужасно, что крошечный Фарри издал жалобный крик и согнулся, ожидая жестокого удара.

Так…

Тем не менее, он грезил, ибо ни один из этих разрозненных и неясных обрывков кошмаров, как ему казалось, не происходил наяву.