ГЛАВА 12
Ильх уже стоял на тропинке, под кривой сосной, прилепившейся стволом к скале. Мужской профиль казался вылепленным изо льда — такой же холодный. Длинные белые волосы и размазанная по телу кровь делали варвара похожим на какое-то древнее божество — жестокое и беспощадное. Я хмыкнула. Удивляясь своим мыслям, поспешила в пещеру. Что-то подсказывало, что долго ждать ильх не намерен. А я уже поняла, что без сопровождающего просто не выберусь из этих скал! Поэтому я не стала задерживаться. Внутри оглянулась растерянно — хёгга не было. И показалось, что без зверя пещера слишком огромная, холодная и пустая. И когда я успела привязаться к чудовищу?
Брать мне было особо нечего, но я все же вытащила мешок, в котором Бенгт принес продукты. Сунула внутрь одеяло. Туда же отправились остатки мяса и несколько горстей угля, я уже успела оценить их чудесное свойство никогда не гаснуть. А подумав, добавила несколько упаковок с витаминами и лекарствами. Ильх то очнулся и собирается домой, а вот мне еще до Варисфольда добираться! Дорога неблизкая, так что лучше позаботиться о своем здоровье! Глянула на пыльную корону, улыбнулась. Чужое мне не надо, поэтому я решила взять лишь небольшую железную банку из-под лекарств — ее вряд ли можно отнести к сокровищам дракона. Закрыла волосы теплым платком, затянула завязки на шубе, поправила очки и, закинув мешок на плечо, осмотрела пещеру. Место, которое я так истово ненавидела, где пережила минуты жуткого страха, одиночества и отчаяния. Да, без огромного силуэта хёгга она казалась пустой, безжизненной и слишком большой. А ведь когда-то я не могла найти места, чтобы отодвинуться от дракона достаточно далеко.
Посмотрела на стену, возле которой последние дни лежал хёгг. И вдруг ощутила странное сожаление. Да, я привыкла к этой зверюге. Кормила его, жалела, заботилась, даже имя дала… И где он теперь? Вместо понятного и уже привычного хёгга снаружи дожидается человек, и как вести себя с ним — совершенно непонятно.
— Я справлюсь, — тихо пробормотала я, возвращая себе оптимизм. — Зато будет, что рассказать внукам!
Задрала повыше нос и потопала к выходу.
Ильх неподвижно стоял на прежнем месте, удивительно гармонично вписываясь в окружающий зимний пейзаж. Почти раздетый, варвар, похоже, не испытывал холода, а мне даже смотреть на него было зябко.
Когда я подошла, ильх повернул голову и глянул своими невозможными глазами. Поднял брови, увидев мой мешок, но спрашивать ничего не стал.
— Далеко до этого вашего Карнохельма?
— Город с другой стороны скал, один я прошел бы быстрее. Но ты не выдержишь горные тропы, поэтому придется идти в обход. Пешком это примерно два дня пути.
— Пешком? Есть другой вариант?
— Бенгт долетал за несколько минут, — без выражения произнес варвар.
— Так это то, что нам надо! — подскочила я. — Верни хёгга, доберемся до Карнохельма и…
— Никогда, — ровно произнес ильх. — Больше никогда я не призову зверя. И об этом тебе тоже лучше не говорить, чужачка.
Обжег холодом взгляда, развернулся и зашагал по тропинке. Я постояла, хмуро рассматривая литую спину со смазанными кровавыми рисунками. Так-так. Не поэтому ли варвар даже не зашел в пещеру? Может, боится утратить контроль над хёггом и оказаться в незримом мире? Кстати…
— Получается, что в пещере рядом со мной всегда был только зверь, так? Ты мог удержать его внутри, но не больше… А из-за меня ты потерял и этот контроль…
Ильх остановился и развернулся так резко, что я почти ткнулась носом ему в грудь. Он так же резко отступил, а я так и осталась стоять, рассматривая варвара.
— Ты слишком много болтаешь, чужачка, и все не по делу. Я не буду говорить с тобой о хёгге.
— Может, хёгг тоже сопротивлялся вашему слиянию? Понимал, чего ты хочешь… И как странно, что он испугался за меня! — задумчиво произнесла я.
— Я никогда не слышал о подобном, — нехотя проговорил ильх. — Хёггам чужды человеческие чувства, у них нет привязанностей. Это хищники, ими движет совсем иное. И потому все это… странно.
— Наверное, это особенный хёгг. Способный испытывать благодарность!
— Эта ледяная тварь, которую я уничтожу, — рявкнул Рагнвальд. Сжал зубы до белых пятен на щеках. — Иди за мной и молчи, дева, — нахмурился ильх. — Ясно?
—Ясно. Слово «любезность» тебе тоже незнакомо, — пробормотала я себе под нос.
— Бенгт соединил нас, и я уважаю своего брата и моего риара. Но этот выбор я не принимаю! — отрезал ильх. — В Карнохельме я освобожу тебя.
— Хоть одна хорошая новость, — обрадовалась я. И тут же насупилась: — Надеюсь, ты не планируешь меня убить, чтобы освободиться? А то кто тебя знает…
Рагнвальд насмешливо улыбнулся, не отвечая. Видимо, чтобы я не слишком радовалась. Да уж, щадить мои нежные чувства тут никто не будет. Варвар!
Возмущенно засопела, но вовремя прикусила язык. Возмущаться потом буду, все равно толка от этого никакого, ильху мои слова — что вода, стекла — и ничего не осталось! К тому же, в чем-то ильх прав, я ничего не понимаю в местных нравах. Значит, лучше оставить при себе свое мнение. Но как же варвар злит!
— Значит, ты меня отпустишь? Так? Вернешь в Варисфольд?
— Раз в месяц в главную гавань отправляется хёггкар. Ты сможешь уплыть на нем. А наречение можно разорвать, я знаю способ. Так что да, отпущу. Мне ты не нужна.
И решив, что беседа окончена, ильх развернулся и снова пошел вперед. Легко, несмотря на свой рост и вес. Словно его ноги и не проваливались в снег!
Я прищурилась. И почему от последних слов варвара так неприятно? Ведь радоваться должна! Может, дело в том, что эти слова я слишком часто слышала за Туманом, у себя дома? Не нужна… Ты не нужна, сорняк Энни…
Прикусила губу, сдерживая эмоции. Задрала повыше нос и решительно потопала за ильхом.
— Вот и замечательно! — громко произнесла я. — Потому что все, чего я хочу, это вернуться к любимому! Меня жених ждет!
— Кажется, ты о нем забыла, когда была в незримом мире, — насмешливо уронил Рагнвальд.
Я споткнулась, со злостью уставившись на мужскую спину. Вот же мерзавец! Я же объяснила, что это лишь сон!
— Хотела убедиться, что лучше Гудрета никого нет! — рявкнула я. — Теперь знаю точно!
Ильх не ответил, но я была уверена, что он меня слышит. Его спина, и без того кажущаяся высеченной из мрамора, окаменела, мышцы напряглись. Но ильх даже не повернул головы, продолжая шагать вдоль скал.
А мне ничего не оставалось, кроме как тащиться следом.
К тому времени, когда солнце застыло белым диском над нашими головами, я успела взмокнуть в своей шубе, набрать полные ботинки снега, устать, как тягловая лошадь и несчитанное количество раз проклясть и фьорды, и варваров, и свою дурацкую мысль сбежать из дома за Туман! Мой живот ворчал, настойчиво напоминая о необходимости хоть что-то туда кидать, ноги болели, а спину и руки ломило. В глаза словно насыпали песка, порой я совсем ничего не видела сквозь свои треснувшие очки и пугалась грядущей слепоты. Хорошо, что следы Рагнвальда виднелись на снегу четкими отпечатками, и можно было ориентироваться на них. Потому что фигура ильха все чаще расплывалась перед моими глазами. Но я сжимала зубы и не позволяла себе унылых мыслей. Мешок стал казаться неподъемным, и я уже всерьез подумывала его бросить. Но потом смотрела на легкую походку ильха, который, похоже, вообще не знал слова усталость, и необоснованная злость заставляла меня двигаться дальше.
Я была уверена, что варвар так и дошагает до своего клятого Карнохельма, не приседая ни на минуту и не испытывая ни голода, ни жажды, ни других естественных потребностей. Статуя, а не человек!
Сунула в рот ледышку, чтобы заглушить сосущее чувство внутри и с неприязнью покосилась на широкую спину и связанные шнурками белые волосы.
И даже удивилась, когда ильх свернул под скальный навес между двумя огромными елями.
— Привал, чужачка.
— Быстро ты утомился, — съязвила я. — А с виду крепкий!
— Знал, что вид тебе нравится, — без тени улыбки произнес он.
Я поперхнулась ледышкой и закашлялась.
— Да я на тебя вообще не смотрела.
— Всю дорогу глаз не отрывала.
— Так ты маячил впереди, куда еще мне глядеть? — рявкнула я. Швырнула мешок на снег и пошла за камни — по важному делу.
И только присела, как сверху прозвучал голос:
— Лучше отойди за дерево. Под снегом гнездо нервы, может укусить.
Я взвизгнула, отпрыгнула в сторону, опасливо косясь на сугроб. И разозлилась.
— Обязательно везде за мной ходить?
Ильх пожал плечами.
— Я лишь хотел предупредить. В следующий раз промолчу.
Отвернулся и невозмутимо пошел к каменному козырьку, где было сухо и лежал наст из сосновых иголок. Я прикусила язык. Умом понимала, что ильх прав. Но почему-то ужасно хотелось на него накричать!
Со вздохом потерла лоб — на руке остался черный след. Боги, да я же выгляжу, как чучело! Хуже, гораздо хуже чучела! Вся в саже и угольной пыли, потеках краски после моего несостоявшегося наречения, грязи и мусоре! Кошмар!
Потянулась было к снегу, чтобы протереть лицо, да махнула рукой. Все равно не помогает. Сажа, кажется, впиталась в мою кожу и волосы, а жирная краска расплылась вокруг глаз, но не стиралась. Мне бы горячую ванну да мыла побольше, но о такой роскоши можно только мечтать. Да и ради кого прихорашиваться? Глянула в сторону ильха, который быстро и умело складывал ветки для костра. Движения скупые, четкие и что таить — красивые. И мышцы под загорелой кожей двигались тоже красиво, отчего казалось, что кровавые рисунки оживают. Вот-вот и слетит с плеча крылатый хегг или сползет с живота — бескрылый…
Я тихо вздохнула и отвернулась. Мой сон, пусть и оказавшийся странной реальностью, останется лишь сном. Сяду на хёггкар и забуду эти скалы, словно кошмар. Только жаль, что больше не увижу «моего» дракона…
Отбросив снег, я шмыгнула в сторону дерева, на которое указал ильх.
Когда вернулась, варвар сидел возле сложенных веток и на его лице застыло странное выражение. То ли ярости, то ли болезненного сожаления. Похоже, он не мог развести огонь, и именно это вызвало такие чувства.
— У меня есть уголь из пещеры, — тихо сказала я, приблизившись.
Ильх не ответил, поэтому я молча достала угли и подложила в кучу веток. Весело рассыпались оранжевые искры. Рагнвальд коротко выдохнул. Жадно протянул ладони, словно хотел помочь, придержав зарождающийся лепесток огня, и тут же отдернул руки. Его лицо на миг исказилось, словно от нестерпимой боли.
Я глянула удивленно — вряд ли крошечный огонек мог сильно обжечь.
Но ильх уже отвернулся, встал.
— Можешь отдохнуть, — сказал он, не поворачиваясь. — Здесь сухо, и когда огонь разгорится, станет тепло.
— Я вовсе не устала, — гордо возразила я.
Варвар снисходительно качнул головой.
— Ты пыхтела, как столетний еж. Ты не приучена к долгой дороге. Сиди здесь, я скоро вернусь.
И ушел, не дав мне возразить. Я лишь в который раз посмотрела на широкую спину, на которую мне уже надоело любоваться!
Фыркнув, вытащила из своего мешка железный ящик, набрала снега. Подумав, добавила несколько сосновых иголок и пристроила посудину на угли. Уселась рядом, грея ладони и ожидая, когда приготовится мой напиток.
— Сам ты еж! — прошептала себе под нос.
Пламя разгорелось и уже весело плясало на ветках, так что у костра стало действительно тепло. Я даже распахнула шубу и вытащила из рукавов руки, протягивая их к пламени. Разложила на камне остатки мяса, но не выдержала, сунула один кусок в рот, не дождавшись, когда жир растает. Снег в моей «кружке» начал булькать. Веткой я спихнула посудину с костра, подхватила и с наслаждением сделала глоток. Талая вода слегка отдавала сосновой горчинкой и пахла шишками. Да это же почти чай, по которому я так соскучилась!
Рядом возникла фигура ильха, и я чуть не выронила от испуга кружку. И тут же получила насмешливый взгляд — мою эмоцию варвар, несомненно, заметил. Я сердито насупилась.
— Добавь в свое питье, а это съешь, — проговорил он, не обращая внимания на мое недовольство. На раскрытой ладони лежали ярко-красные ягоды. В другой — пузатый розовато-желтый клубень, тщательно очищенный от земли и кожуры.
Я с подозрением осмотрела подарки.
— Решил меня отравить?
— Зачем? — приподнял брови Рагнвальд. — У меня есть нож. Это гораздо проще.
И пока я хлопала глазами, соображая, молча высыпал ягоды в мой напиток. Я принюхалась — ароматно. Но для начала решила отведать клубень. Откусила кусочек и ахнула. То ли яблоко, то ли картофель, но сочно и необыкновенно вкусно! Кажется, у нас это называют топинамбуром. С трудом удерживаясь от желания облизать пальцы, откусила еще кусок и опомнилась. Отломала половину, протянула ильху. Тот изумленно хмыкнул.
— Отдаешь мне свою еду, чужачка?
— Просто делюсь, — пожала я плечами.
— Я наелся, — хмыкнул он. — Ильх первым делом думает о своем голоде, а потом о том, как накормить других. Иначе не будет сил защищать и сражаться. Если хочешь выжить на фьордах, узнай наши традиции. И не отдавай свою еду мужчинам.
Я нахмурилась. Великие перворожденные! Да, мне точно нужна инструкция по фьордам. Кажется, и здесь я умудрилась что-то нарушить.
— Одну еду на двоих принято делить лишь с мужем, чужачка. Ну или с тем… кому желаешь согреть ночью постель.
Я так шустро отдернула руку с подношением, что ильх хмыкнул. Я же с возросшим подозрением глянула в свою кружку.
— На фьордах не стоит брать еду из рук чужого мужчины. Но не бойся, чужачка, — в спокойном голосе все же скользнула насмешка. — Я не причиню тебе вреда.
— С чего мне тебе доверять? — проворчала я, но все же осторожно отпила. И зажмурилась от удовольствия. Сладость! Ягодная, ароматная сладость! До чего же вкусно! Я сделала большой глоток и не сдержала блаженно вздоха.
— И не доверять тоже не с чего, — отозвался ильх. Он все еще стоял рядом, наблюдая за мной. — Я не делал тебе зла. И я чту волю своего риара, хоть и не согласен с ним.
Я кивнула, обдумывая слова мужчины. Что ж, похоже, понятия чести ильхам не чужды — конечно, в их собственной понимании. Сделала еще глоток, наслаждаясь ароматом и вкусом напитка. Как же я соскучилась по нормальной еде! По сладостям! Очнулась от блаженства и смутилась. Ой, мурлычу тут как кошка возле тарелки сливок, ужас… Бабушка уже скривилась бы недовольно и напомнила о манерах. Вечно я сними не в ладах, с манерами этими! Есть люди, у которых все и всегда получается правильно, легко и красиво. Такими были все женщины в моей семье. А есть я. И вечно то споткнусь, то ошибусь, то скажу глупость… Никогда у меня не выходит правильно!
— Ты хёгг, — отбросила я дурные воспоминания. — А у меня пока нет оснований верить тем, кто носит такое кольцо, — показала на черный обруч, обвивший шею ильха.
— Я не хёгг, — сквозь зубы произнес варвар. В ледяных глазах вспыхнула злость, и воздух вокруг нас сгустился и резко остыл. Костер зашипел, пламя безуспешно боролось за право на жизнь, но, увы. Обугленные ветки покрылись ледяным узором, который полз по земле от ног ильха. Я выронила кружку и отпрыгнула. Ужас кольнул сердце, показалось — миг, и меня достигнет стужа, заберется на тело, заморозит!
И тут, конечно же, напомнила о себе моя неуклюжесть! Нога поехала на камне, и я рухнула, нелепо взмахнув руками. Ильх склонился ко мне, но я испуганно дернулась в сторону:
— Не подходи!
Варвар замер, рассматривая меня своими ледяными глазами. И вдруг его фигура затуманилась, словно ее обняла метель… Поняв, что происходит, я со всех ног бросилась в сторону, подальше от… снежного дракона!
Хёгг, возникший на месте человека, раскрыл крылья и зарычал.
— Лёд! — крикнула я.
Дракон опустил голову, и я увидела, что его глаза изменились. Похоже, незавершенное слияние влияло и на человека, и на зверя. Желтизна радужек исчезла, на меня смотрели голубые кристаллы глаз с вертикальным зрачком. И я была совершенно уверена, что сейчас на меня смотрит именно Лёд, а не Рагнвальд. Так же, как в пещере, сейчас рядом со мной был только зверь.
— Ледышка… — прошептала я.
Хёгг горделиво вытянул шею и оскалился. Но выглядело это совершенно не страшно, где-то внутри была уверенность, что дракон просто выражает свою радость! Он был рад мне! А я… рада ему! Улыбнулась и сделала шаг, намереваясь дотронуться до драконьей шеи. Но хёгг дернулся в сторону, снова зарычал, забил крыльями, поднимая снежную круговерть, и… исчез.
С земли поднялся тяжело дышащий ильх. Не глядя на меня, он подошел к дереву и со всей силы всадил в ствол сжатый кулак. Я не удержала тихий вскрик, увидев кровь на разбитых костяшках. Хотелось что-то сказать, но только что? Ясно, что Рагнвальд не справляется, он не контролирует хёгга, а тот иногда прорывается в этот мир, выбрасывая человека в незримый. И это вызывает в ильхе ярость.
Рагнвальд отвернулся и некоторое время просто стоял, опустив голову. Потом глянул через плечо. Я вздрогнула, но глаза мужчины уже не пылали злостью. Он сумел взять себя в руки и, кажется, о чем-то задумался. Я опасливо шагнула ближе.
— Дай мне нож, пожалуйста, — попросила я, не поднимая на варвара глаз.
— Зачем?
— На охоту пойду! — буркнула я. — Давно жареного кабана не ела!
— Здесь не водятся кабаны, — ильх выдохнул и слегка улыбнулся. — Но полно горбатых волков, барсов и оленей. Только сомневаюсь, что ты умеешь охотиться, чужачка. Слишком ты шумная и медленная.
Я закатила глаза, показывая, что думаю о его словах. И скрывая уязвленное самолюбие. И, казалось бы, давно привыкла ощущать себя так, но почему слова этого дикаря особенно задевают? Он ведь даже не пытается меня обидеть, просто говорит очевидное! Да, я не гожусь на роль охотницы, это понятно и дураку. Но почему-то хочется взять во-о-н тот камушек и стукнуть ильха по голове!
Не обращая внимания на мои терзания, Рагнвальд вытащил из ремня на ноге нож и протянул мне.
Видимо, от жгучих эмоций подол шубы я кромсала с особым рвением! Правда, это оказалось той еще задачкой! Густой мех цеплялся за пальцы, а шкура оказалась тверже засохшей коры. Пыхтя от напряжения, мне удалось отрезать кусок, но дальше я застряла. Клинок уперся в толстый шов и отказывался двигаться дальше! Я вздернула шубу, осматривая кривой срез и свисающий лоскут меха.
Ильх вольготно устроился на поваленном стволе, с интересом наблюдая за мной. Разозлившись сильнее, я с силой воткнула сталь в упрямую шубу и дернула, отхватывая еще кусок подола. И с торжествующим воплем потрясла отрезанным лоскутом. Теперь моя накидка стала гораздо короче, по колено. Но зато и идти в ней будет легче, а мех перестанет волочиться по снегу, словно шлейф сумасшедшей королевы!
— Да, охотница из тебя точно не выйдет, — припечатал ильх. — Ну разве что охотиться ты станешь на шкуры и плащи.
— Мог бы и помочь, — буркнула я.
— Если деве нужна помощь, она просит о ней мужчину, — произнес варвар. — И предлагает взамен то, чем может отблагодарить.
Я примолкла, соображая. Это он сейчас о чем?
— Но у тебя все равно нет ничего, что могло бы меня заинтересовать, — невозмутимо продолжил дикарь.
Я возмущенно обернулась.
— А разве ты не должен заботиться о своей нареченной?
— Так я и забочусь. Приношу еду, отгоняю зверей. Ты их не слышишь, а их полно вокруг. Веду тебя удобной дорогой, а ночью позабочусь о ночлеге. Девы за Туманом так избалованны, что им этого мало?
Я слегка опешила. Потом задумалась. И решила уточнить:
— Мог бы еще понести мой мешок!
— А это уже как раз то, о чем нужно попросить, — уголки его губ дрогнули. — Не я придумал тащить на себе половину пещеры. Шла бы налегке, кто тебе мешал? И если ты закончила терзать эту несчастную шкуру, чужачка, то нам пора. До заката надо пройти перевал. Ночевать придется в лесу, здесь много ночных хищников, а идти с тобой слишком опасно.
— То есть один ты прошел бы и ночью? — буркнула я.
— Конечно, — похоже, вопрос его удивил. — Я вырос в этих горах. Поторопись, дева.
— Меня зовут Энни! — бросила я.
Он пожал плечами, показывая, что мое имя его мало интересует и отошел к деревьям, ожидая, пока я соберусь. Очень хотелось гордо плюнуть ильху вслед, но я понимала, что это лишь мои глупые эмоции. И потому просто собрала свой мешок. Куски мяса так и остались лежать на камне, ильх к угощению не прикоснулся.
До самой ночи мы двигались вдоль скалы. Тропинка даже стала немного шире и суше, снега становилось все меньше. Я изумленно крутила головой, не понимая, что происходит. Казалось, что зима резко пошла на убыль и воздух начал теплеть. Еще недостаточно, чтобы я решилась снять шубу, но вполне ощутимо. Пару раз варвар останавливался, чтобы я могла отойти за камни по естественным потребностям, и успевал за это время набрать ягод и сладких корешков, которые молча отдавал мне. Я благодарила, ильх кивал и также молча шел дальше. И почему-то эта молчаливая и отстраненная забота вызывала желание догнать его и дать пинка.
Вот так, изумляясь своим странным и нелогичным эмоциям, я и топала, выдергивая ноги из снежного покрывала.
Когда тени удлинились и стали густыми, чернильными, ильх наконец остановился на ночевку. Я к концу дня так выдохлась и устала, что могла бы уснуть даже на камнях. Но когда варвар указал на крошечную лачугу, прилепившуюся к скале, не сдержала радостного вопля:
— Дом! Здесь есть настоящий дом!
— Всего лишь сторожка для охотников, — уголки губ ильха слегка приподнялись. — Но внутри ты сможешь поспать.
«А ты?» — чуть не ляпнула я, но прикусила язык. Молча прошла вслед за ильхом в низкую дверь, осмотрелась.
К моему удивлению, открылась створка без скрипа, а внутри оказалось чисто.
— В горах много зверья, ильхи часто здесь ночуют, — пояснил Рагнвальд. — Повезло, что сегодня пусто.
— Ты тоже охотник? — Я потерла руки, рассматривая низкую узкую кушетку у стены, глиняную плошку с горстью хёгговых угольков, несколько чугунков на треноге. Под крышей узкая дыра, не окошко — воздухоотвод. На стенах — крючки, в углу — сложенное покрывало и запас сухих дров. Вот и вся обстановка.
— Все ильхи Карнохельма владеют оружием. И многие девы — тоже.
Варвар тряхнул плошку, и угли слабо засветились. Я уже знала, что такие кусочки не гаснут насовсем, лишь «засыпают». И стоит их разворошить или растрясти, снова разгораются. Очень удобно!
— Неужели все умеют сражаться? — изумилась я, сбрасывая свой мешок и развязывая платок.
— Да, мы учимся этому с раннего детства.
Я потрясла головой, почти весело размышляя над своей судьбой. Если я хотела найти более неподходящее место для толстой и неуклюжей Эннис, то вот оно — Карнохельм! Мало того, что ильхи и их девы изумительно красивы, так еще и ловки, грациозны и сильны! Да мне впору удавиться от осознания собственной неполноценности!
Пока я предавалась унынию, ильх успел развести в специальном углублении пламя, и по лачуге поползло живое тепло. И снова я уловила взгляд Рагнвальда, направленный на огонь. Тоскливый, мертвый взгляд, от которого мороз пробирал и хотелось спрятаться. Но отвернулся ильх снова слишком быстро, не давая понять свои эмоции.
Я пристроила шубу на крюк и покосилась на единственную лежанку.
— Я переночую снаружи, — заметив мой интерес, сказал Рагнвальд.
— Можно постелить на пол мою шубу и одеяло…
— Я переночую снаружи, — отрезал ильх.
— У меня еще есть мясо…
— Я не голоден.
— Слушай, я всего лишь пытаюсь быть вежливой! — вспылила я. — Не поверишь, но общаться с хёггом было легче, чем с тобой!
— Жаль, что благодаря тебе он не сдох окончательно! — рявкнул вдруг ильх, и я подпрыгнула. Лицо его исказилось, синие глаза полыхнули синим пламенем, а стены лачуги вмиг покрылись ледяными узорами. Но, кажется, сам варвар этого не заметил. Шагнул ко мне, сжимая кулаки, и показалось — голову оторвет!
— Я теперь даже прикоснуться к пламени не могу! Проклятая снежная тварь не позволяет!
— Но я не виновата в том, что ты поймал ледяного дракона!
Ильх рывком сделал еще шаг и сжал мои плечи. То ли встряхнуть хотел, то ли придушить… От резкого движения мои очки слетели с носа. Варвар втянул воздух и на миг закрыл глаза. А открыв, взглянул уже без злости.
— Да, — тихо сказал он. — Виноват лишь я. Прости, что испугал.
От изумления, что варвар способен извиниться, я даже дар речи потеряла. А ильх улыбнулся с уже знакомой насмешкой.
— Ильх, который винит в своих бедах слабую деву — глупый и недостойный ильх. Ты не виновата, ты лишь исполняла волю Бенгта. Брату трудно перечить, даже мужчинам это не удается. — Ильх вздохнул. — Просто мне трудно… смириться.
Словно завороженная, я смотрела в его лицо.
— У тебя необычные глаза, чужачка, — задумчиво протянул мужчина. — Вроде и голубые, а внутри зеленые пятнышки.
Я затаила дыхание, смущенная и близостью ильха и переменой его настроения.
Глаза? Видел бы он свои… вот от них точно невозможно оторвать взгляда, смотрю — и внутри все замирает. Вот только напоминать Рагнвальду о том, каким сделал его ледяной дракон, точно не стоит. Интересно, какие глаза были у варвара до слияния с хёггом? Верно, темные, как у Бенгта… Каково это — стать совершенно другим? Получить новые качества, но потерять прежние… Странно, наверное. А возможно, и страшно. Тем более, когда совсем не рад таким изменениям.
И почему он так смотрит на меня?
— Тетушка Хло за цвет глаз звала меня «жабой», — ляпнула я от смущения. — А бабушка именовала «сорняк Энни». Розалинда, это моя кузина, говорила: «Неуклюжая Эн», а тетя Джун величала «недоразумением». Весело, правда?
— Нет. Почему твоя семья тебя ненавидела?
Я опешила. Ясно, цивилизованно врать, чтобы пощадить чужие чувства, ильх неприучен.
— Они не ненавидели… надеюсь, что нет. Просто … Просто я отличалась от них. Была другой. У меня были странные мечты, мысли, поступки… Мы совсем друг друга не понимали. Наверное, им было трудно со мной… Знаешь, мне не хочется об этом говорить.
И… почему он все еще так близко?
И снова ожило воспоминание — шепот ильха и его прикосновения… И, кажется, об этом подумала не только я, потому что в синеве глаз Рагнвальда возникла растерянность, а ладони сильнее сжали мои плечи, безотчетно привлекая. И вдруг в льдистой глубине чужого взгляда вспыхнуло… сияние. Я ахнула, пораженная. Переливы расцветили радужку, словно в глазах ильха поселилось северное сияние! Да что же это такое?!
Ильх тяжело выдохнул, лицо его стало удивленным. Я моргнула, не веря в то, что увидела. В его глазах было сияние! Самое настоящее! Но разве это возможно? Или меня снова подводит зрение?
Рагнвальд качнулся, словно желая меня поцеловать. Я застыла.
И он дернулся в другую сторону.
— Ложись спать, дева. И не выходи, здесь полно хищников, — грубо бросил Рагнвальд, стремительно выходя, почти выбегая за дверь.
Я удивленно глянула на хлопнувшую створку. И какая муха снова укусила этого варвара? Мне показалось, что мы почти нашли общий язык, так нет же — опять разозлился. А на что — неясно. Боги, да с драконом объясниться легче, чем с этим мужчиной!
Пожав плечами, я устроилась на узкой лежанке и решила выкинуть из головы странности местного населения. Ну их всех … к хёггам!
