48

Сьюзен слышала, как Джо ходит по чердаку у нее над головой. Она проверяла, как приклеились обои в спальне Малыша. Ей пришлось подклеить их в тех местах, где они отстали от стены, смочить водой воздушные пузыри и разгладить их.

Затем зазвонил телефон, и она чуть не бегом поспешила в спальню, чтобы снять трубку до того, как включится автоответчик. Она не успела. Ее «алло» прозвучало вместе с записанным на автоответчик сообщением.

– Не вешайте трубку! – сказала Сьюзен.

Звонивший терпеливо подождал, пока аппарат потеряет к нему интерес, затем Сьюзен снова сказала:

– Алло! Извините, пожалуйста!

Это оказалась Кейт Фокс. Она звонила с работы. Ее голос звучал непривычно официально:

– Сьюзен?

– Привет, Кейт. Рада тебя слышать. Спасибо, что пришла ко мне в гости на прошлой неделе.

– Э… да. Спасибо за ланч.

– Тебе понравился жареный перец с помидорами и анчоусом? Я впервые его делала. Рецепт Делайи Смит.

– Да, понравился. – Возникла короткая пауза. – Сьюзен, не знаю, слышала ли ты уже…

– Слышала что?

– О Фергюсе Донлеви?

– Что… что случилось? – Нервы Сьюзен натянулись и задрожали, будто по ним провели смычком.

– Час назад в редакцию звонил журналист, он хотел, чтобы редактор Фергюса Донлеви сказал о нем пару слов. Тогда я и узнала. Затем пришли два детектива, опрашивали нас. Я подумала, может быть, ты что-нибудь знаешь.

– Я ничего не знаю. Детективы? Что он сделал? Что случилось?

После долгой, кошмарной паузы Кейт сказала:

– Он мертв.

– Мертв? – Сьюзен будто провалилась в черную яму. – Фергюс мертв?

– Да.

Ее ноги подогнулись, она опустилась на край кровати. Матрас под ней тихонько взвизгнул. Этого не может быть. Кейт ошиблась, ошиблась.

– Я… я виделась с ним в понедельник. Последние два дня я все пыталась с ним связаться… оставляла сообщения… я… – У нее перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. – Подожди минутку, – сказала она и, шмыгая носом, стала искать салфетку. Она нашла одну в кармане домашних штанов и вытерла слезы. Ее охватило холодное, ужасное, всепоглощающее одиночество.

Фергюс мертв?

Над ее головой раздался тяжелый лязг, затем удары молотком, затем визг какого-то электрического инструмента. Сьюзен передернуло: в спальне было холодно. Это ошибка, этого не может быть. Фергюс большой ученый, яркий ум. Он слишком молод, чтобы умереть.

– Я дала детективам твой номер, ничего? Одного зовут Шоукросс, детектив-сержант Шоукросс. Им нужны были номера всех, кто работал с Фергюсом.

– Что… – Горло у нее перехватило, она замолчала, продула нос, сквозь дымку слез оглядела пустую комнату. – Кейт, что случилось? Как? Как это?..

Телефон долго молчал, потом Кейт заговорила:

– Его обнаружила его девушка, вчера вечером. Она забеспокоилась, потому что не могла с ним связаться. У нее был ключ от его квартиры, поэтому она и смогла туда попасть.

Вот почему он не перезвонил. У Сьюзен все поплыло перед глазами.

– И?.. Что случилось? Сердечный приступ?

– Вскрытие еще не проводилось, но полиция говорит, что виной всему опьянение.

– Как это?

– Похоже, он отключился и захлебнулся собственной рвотой. Он был мертв уже некоторое время, по крайней мере пару дней.

Сьюзен смотрела в пол. Дрель, или чем там Джо работает, визжала у нее над головой. Внутренним взором она видела Фергюса, живого, сидящего в кухне. Мысли у нее путались. Ну да, он любил выпить – она помнила, как перед Рождеством он выпил за обедом целую бутылку шампанского. Но она никогда и подумать не могла, что он сильно пьет. Хотя она почти не общалась с ним в нерабочей обстановке.

– Не могу в это поверить, Кейт. Не могу поверить, что он… мертв. Скажи мне, что это… что это…

– Мне жаль. Он был неплохим человеком.

«Для меня он был не просто неплохим человеком», – подумала Сьюзен, но ничего не сказала. Она не могла больше разговаривать. Ей нужна была тишина вокруг, свободное, пустое пространство. Она хотела остаться наедине со своими мыслями.

«Он был мертв уже некоторое время, по крайней мере пару дней».

В понедельник днем он был у нее. Сегодня четверг. Как скоро после визита к ней он упился до бесчувствия? И почему?

– Кейт, они говорили что-нибудь… насчет похорон?

– Я не спрашивала, – сказала Кейт. – У него есть родственники?

Сьюзен вспомнила, как в декабре за обедом он говорил про то, что не хочет проводить Рождество с родственниками в Ирландии.

– Да, – сказала она. – В Ирландии. И бывшая жена в Штатах. Я постараюсь узнать, когда и где состоятся похороны. Думаю, кто-нибудь из «Магеллан Лоури» тоже захочет пойти.

Сьюзен поблагодарила Кейт за звонок и повесила трубку. Затем она встала, подошла к выходящему на юг окну и стала смотреть в сад. По щекам у нее текли слезы. Прошлой ночью подморозило, и кое-где на газоне лежал иней – там, где до него не смогло добраться солнце.

На глаза ей попалась вишня, и в голове прозвучал голос Фергюса. Он сидел в кухне, держал в ладонях кружку с чаем и смотрел в окно. «Вон то дерево – это вишня?»

Захлебнулся собственной рвотой.

«Я не знаю, зачем я пришел сюда, зачем рассказываю тебе эти безумные вещи, зачем взвинчиваю тебя. Не стоило мне приходить, извини. Сам не знаю, что со мной».

Захлебнулся собственной рвотой.

«Ты полагаешь, что очень немногие из нас выполнят свое предназначение, так как понятия не имеют, в чем оно заключается?

Ты выполнишь. Ты выполнишь свое предназначение».

Захлебнулся собственной рвотой.

Она не могла выбросить это из головы и в то же время не могла себе этого представить. Что-то здесь неправильно. Фергюс был в высшей степени разумный человек, он не захлебнулся бы рвотой, словно какой-нибудь уличный бродяга. Нет, никогда.

Что-то не сходится.

Харви Эдисон, врач, который по роду своей профессии должен был разбираться в наркотиках, умер от передозировки. Разве это не странно?

А смерть Зака Данцигера?

От этих мыслей ее отвлек голос:

– Миссис Картер, где вы? Где вы? Миссис Картер?

Он доносился снизу. Ее искал Джо.

– А, вот вы где! – сказал он, когда она спустилась. – Простите, я думал, вы здесь, внизу. Я нашел странную вещь у вас на чердаке. Странную на все сто. – Он выкатил глаза, чтобы показать, насколько странную, и Сьюзен подумала, не под кайфом ли он.

– Да? – Сьюзен хотелось побыть одной. А Джо был болтун. Спору нет, он много всего знал о викторианских домах, и кое-что из того, что он вчера рассказывал, показалось Сьюзен интересным, но сейчас она не хотела с ним говорить.

– С вами все в порядке? – спросил он, приглядевшись.

– Да. – Она кивнула. – Просто… небольшое потрясение. – Она посмотрела на часы и поняла, что уже первый час, а она еще не предложила ему перекусить. – Может быть, поедите что-нибудь?

– Убил бы за чашку чаю. Вы точно в порядке?

Она кивнула:

– Да. Я только что узнала, что у меня друг умер.

– Простите… Кошмарная это штука смерть. Всегда в голове не укладывается. – Он развел руками. – Вот так живешь-живешь, и вдруг…

– Да, – сказала Сьюзен.

Она поставила чайник на плиту. Джо сменил тему:

– Сколько вы уже живете в этом доме?

– Переехали сюда в прошлом году, в конце апреля. Скоро будет год.

Он пододвинул стул ближе к столу и взял песочное печенье.

– Так вот, то, что у вас там наверху… – Он указал пальцем на потолок и присвистнул.

Захлебнулся собственной рвотой.

У нее не получалось сосредоточиться на том, что он говорил.

– Что, крыша в худшем состоянии, чем мы думали? – спросила она.

Он откусил от печенья.

– Нет, с крышей все нормально. Пары черепиц недостает, да гидроизоляция кое-где задралась. Починить ничего не стоит. – Он взял паузу. – Но то, что там, наверху, меня здорово вышибло.

Она посмотрела на него без выражения, думая о Фергюсе:

– И что там наверху?

– Ну, если бы я думал, что это ваше, я бы ни слова не сказал. – Он доел печенье. Сьюзен дала ему еще одно. – Но это не ваше. Такие вещи с вами не вяжутся.

Чайник закипел. Сьюзен налила воды в кружку и притопила ложкой чайный пакетик.

– Какие вещи с нами не вяжутся? – Джо начал ее раздражать. Почему он не может сказать сразу, а все юлит вокруг да около?

Он откусил половину печенья и стал жевать.

– Оккультные.

Сьюзен опрокинула кружку и отпрыгнула от стола, когда горячий чай плеснул ей на штаны.

Джо вскочил со своего места и помог ей вытереть стол.

– Спасибо, – сказала она, когда беспорядок был ликвидирован. – Что вы подразумеваете под «оккультными вещами»?

– Там, на чердаке.

Нахмурившись, Сьюзен налила ему вторую кружку.

– На чердаке? Боюсь, я вас не совсем понимаю. – Она добавила в кружку молока и подвинула ее Джо. – Сахар?

– Да, три ложечки.

Он размешал сахар, затем сказал:

– Вы были знакомы с людьми, которые жили здесь раньше?

– Нет, они живут за границей, мы их ни разу не видели.

Джо кивнул:

– Лучше вам подняться и взглянуть. Сможете подняться по лестнице?

– Смогу.

Он придержал для нее лестницу, пока она поднималась. Когда она добралась до верха и ей нужно было преодолеть острый край ведущего на чердак люка, она подумала, что, возможно, лезть сюда – не такая уж хорошая идея. Осторожно и медленно, чтобы не придавить Малыша и не ударить его, она слезла с лестницы и на четвереньках перебралась на горизонтальную балку.

Затем она встала, так же не спеша и следя за равновесием – она боялась упасть и причинить вред ребенку. Джо поднялся вслед за ней. Он включил мощный фонарь. Луч выхватил из темноты дохлую мышь в мышеловке. Судя по всему, она попалась уже давно. Сьюзен вспомнила, что в прошлом году Джон регулярно проверял мышеловки; наверное, в последнее время он забывал это делать. «Надо будет ему напомнить», – отметила она.

Обливаясь потом от напряжения, опасения упасть и страха перед тем, что́ она может увидеть в следующую минуту, она шла за Джо след в след – он сказал, чтобы она наступала только на балки. Они обошли широкую каминную трубу и оказались в правой половине темного чердачного пространства. Как раз здесь Джо работал: на одном из столбов висела дрель; с кровли свисали полосы теплоизоляции, а кое-где они совсем были убраны.

Джо посветил фонарем на участок кровли, освобожденный от теплоизоляции. Сьюзен увидела, что там что-то нарисовано черной краской. Она подошла поближе и разглядела, что это. Пентаграмма.

Она не могла поверить своим глазам. Это было как пощечина, насмешка, злая шутка. Она с трудом сглотнула. В горле у нее было сухо. Ее колотило, будто по телу бежал электрический ток. Чернила или краска, или чем это нарисовали, выглядели свежими. Этот рисунок появился здесь совсем недавно.

Луч передвинулся на следующую панель. На ней был еще один символ. Сьюзен узнала его: анх, древнеегипетский крест с петлей. И еще символ, непонятный, похожий на флюгер с черепом наверху.

Джон посветил фонарем вниз, в пространство между балками перекрытия. Она увидела обратную свастику. В другом пролете между балками была козлиная голова в перевернутой пентаграмме. Больше всего ее удивило то, с каким искусством были выполнены рисунки – каждая деталь была выведена любовно и мастерски. Это точно была не работа забравшихся на чердак детей.

Сьюзен сразу вспомнила показавшиеся ей безумными слова Фергюса Донлеви об оккультной деятельности мистера Сароцини и Майлза Ванроу. А теперь в ее доме оказались эти жуткие, зловещие рисунки.

Будто бы здесь была связь. Но ведь это невозможно. Простое совпадение.

Она содрогнулась. Совпадение. Она отмахивается как от совпадения от тех вещей, которые не хочет встретить лицом к лицу, то есть делает то, что всегда осуждала в Джоне и других. Внутренний голос говорил ей, что никакое это не совпадение.

Джо смотрел на нее.

– Ну и что вы об этом думаете? – спросил он.

– А что вы об этом думаете?

– Мрачно. Мрачнее некуда. И вы еще не видели самого главного.

Он присел, откинул в сторону кусок оранжевой теплоизоляции и посветил фонарем на металлическую коробку размером примерно четыре на два дюйма, от которой в обе стороны отходили провода.

– Что это? – спросила она.

– Что-то связанное с вашими телефонами. Точно не знаю. Может, конвертер вызова. У вас много телефонов в доме?

– Да.

– Наверное, это он и есть.

Сьюзен вспомнила о мастере из «Бритиш телеком», который здесь работал. Господи, неужели он видел эти рисунки? Что же он подумал?

Вслед за этим вспомнилось и кое-что другое. Мужчина во сне – или галлюцинации, не важно – тогда, в клинике. Эротическая галлюцинация, в которой мужчина из «Бритиш телеком» занимался с ней любовью.

Она снова посмотрела на символы, затем перевела взгляд вверх и заметила еще много рисунков. Большинство символов она не узнавала. Малыш вдруг беспокойно заворочался у нее в животе. Тебе что, передается мое беспокойство?

Бред какой-то. Мужчина из «Бритиш телеком». Символы. Странный сон. Это совпадение.

Ничего не значащее совпадение.

– Дело не в приборе, – сказал Джо и осторожно отодвинул в сторону металлическую коробку, открыв аккуратно вырезанное углубление, выстеленное черным бархатом и похожее на маленькую могилу. – А вот в этом. От этого у меня действительно чуть крышу не снесло.

Сьюзен присмотрелась. На бархате лежал небольшой узкий предмет. Он был высохшим и будто сделанным из кожи, но она сразу поняла, что это. Человеческий палец.

У нее зашевелились волосы, вниз по позвоночнику пополз слизняк страха. Обширное пространство чердака, казалось, уменьшилось до размеров кладовки. Она с содроганием отвернулась, но ее взгляд тут же притянуло обратно. Она хотела дотронуться до пальца, убедиться, что он настоящий, а не купленный в магазинчике розыгрышей. Но ей было слишком страшно. Конечно, он настоящий и, похоже, женский. Она посмотрела вверх и вокруг, на тщательно прорисованные оккультные символы, по одному на каждую кровельную панель.

– И далеко они идут?

– Не очень, – сказал Джо. – Я посмотрел. Они не выходят дальше пределов одной комнаты. Той, где вы клеите детские обои.