Полицейский записывает имена в блокнот и переводит все в разряд случившегося. Сердце в моей груди стучит гулко и тревожно.

– Вернемся к началу, – говорит он. – К тому моменту, когда вы поняли, что девочек нет в коттедже.

Мне становится неловко. Я не понимаю, о ком он говорит. Которых из них? Я чуть было не задаю этот вопрос вслух.

Я невольно чувствую себя тринадцатилетним подростком, трусящим перед другим полицейским, который донимает меня вопросами о других девочках. Ситуация очень похожа. Пустая столовая, нетерпеливый представитель закона, накатывающая паника. Изменились только возраст и сами пропавшие. Еще на столе стоит кофе. В прошлый раз мне налили апельсинового сока.

Вот что я говорю себе, сидя на пластиковым стуле, судорожно выпрямив спину. Я жду, когда столовая, стены, пол и потолок исчезнут. Будто во сне. Будто картина, убитая терпентином. А я окажусь где-то еще. Возможно, в лофте. Я проснусь у белого холста.

Но стены и пол не собираются меня покидать. Да и полицейский держится очень уверенно. Я вдруг вспоминаю его имя. Флинн. Детектив Натан Флинн.

Три девочки исчезают в том же коттедже в том же лагере спустя пятнадцать лет после пропажи других трех подростков? Да какова вероятность! Мне кажется, Саша, этот кладезь мудрости, дала бы мне ответ в процентах.

Я не верю в происходящее, даже если стены и пол остаются на месте, а детектив Флинн сидит напротив. Я рассматриваю свои руки, чтобы убедиться в том, что это руки женщины, а не подростка.

– Мисс Дэвис, пожалуйста, соберитесь. Хорошо? – вторгается в мои мысли Флинн. – Я понимаю, что вы в шоке. Я вам сочувствую. Но каждая лишняя минута без ответа означает, что девочки все еще не найдены.

Этого мне хватает, чтобы начать верить в ситуацию. По крайней мере, на мгновение. Я смотрю на него, борясь со слезами и уточняю:

– Что вы спросили?

– Когда вы поняли, что девочки пропали?

– Когда проснулась.

– Во сколько это произошло?

Я вспоминаю то самое мгновение. Прошло всего несколько часов, а мне кажется, что целая жизнь.

– Чуть позже пяти.

– Вы всегда так рано встаете?

– Нет, но я же в лагере.

Флинн помечает это в блокноте, я не понимаю, почему.

– Вы проснулись и увидели, что их нет. Дальше что?

– Я пошла их искать.

– Куда именно?

– По лагерю. – Я отпиваю кофе. Он едва теплый и немного горчит. – Душевые, столовая, здание ремесел и искусств. Другие коттеджи.

– Их нигде не было?

– Нет. – Мой голос дрожит. – Ни следа.

Флинн переворачивает страницу в блокноте. Я очень мало ему рассказала, все можно свести к паре предложений.

– Почему вы пошли к озеру?

Я снова путаюсь. Сейчас? Пятнадцать лет назад?

– Я не понимаю вопроса.

– Миссис Харрис-Уайт сказала мне, что утром вы стояли в озере. После того как поняли, что девочки пропали. Вы их там искали?

Я едва помню этот момент. Помню, что над озером вставало солнце. Первые лучи нового дня. Они позвали меня.

Флинн настаивает:

– Вы полагали, что девочки пошли плавать?

– Они не умеют. Во всяком случае, мне так кажется.

Я помню, что кто-то мне об этом сказал. То ли Кристал, то ли Саша. Я вообще не видела, чтобы они заходили в воду.

– Я просто подумала, что они там. Что они стоят в воде.

– Точно так же, как это сделали вы?

– Я не знаю, почему я так поступила.

Мне не нравится звук собственного голоса. Я слаба. Я запуталась. Боль толкается в виски. Мне сложно думать.

– Миссис Харрис-Уайт сказала, что вы кричали.

А вот это я помню. Я по-прежнему слышу свои крики, разносящиеся по водной поверхности. Я вижу, как улетает цапля.

– Кричала.

– Почему?

– Потому что я была напугана.

– Напуганы?

– А вы бы не испугались? Вы проснулись и видите, что коттедж пуст.

– Я бы заволновался, – отвечает Флинн. – Кричать бы не стал.

– Ну а вот я закричала.

Потому что знала, что происходит. Я, вот же идиотка, снова приехала сюда, и все повторилось.

Детектив Флинн снова переворачивает страницу.

– Может быть, вы кричали по другой причине?

– Например?

– Не знаю. Из-за чувства вины?

Я ерзаю на стуле. Мне не нравится тон Флинна. В нем легкое подозрение и капелька недоверия.

– Вины?

– Вы их потеряли, хотя отвечали за них.

– Я не теряла их.

– Но вы отвечали за них, верно? Вы же вожатая.

– Я преподаватель. Я сказала им, что буду с ними дружить, а не наводить тут порядок.

– И что же? Вы стали друзьями?

– Да.

– То есть они вам нравились?

– Да.

– А проблемы возникали? Ссоры, разногласия?

– Нет, – говорю я с нажимом. – Объясняю же, они мне нравились.

Нетерпение толкает меня в ребра и заставляет ноги дрожать. Зачем он задает мне эти вопросы и тратит время? Девочки еще не найдены. Возможно, они ранены. Они пропали. Почему их никто не ищет? Я смотрю в окно. Снаружи стоит пара полицейских машин. Рядом толкутся служители власти.

– Их ищут? Кто-то соберет поисковый отряд, верно?

– Да. Но нам нужно больше информации.

– Насколько больше?

– Для начала, нужно ли мне знать о них что-то? Что поможет нам в поисках?

– Кристал пишется с одной «л», но я не уверена, поможет ли это вам.

– Конечно.

Флинн не развивает мысль, и я представляю фотографии девочек на пакетах с молоком. Это довольно неплохая идея, но она внушает ужас. Мне кажется, никто не хочет открывать холодильник и видеть лицо пропавшего ребенка.

– Что-то еще? – спрашивает Флинн.

Я прикрываю глаза и тру виски. Голова просто раскалывается.

– Постойте. Саша. Она такая умная. Но именно поэтому всего боится. Она боится змей и медведей.

Мне приходит в голову, что сейчас Саше страшно, где бы она ни была. И другим – почти наверняка – тоже. Мое сердце разбито. Я не хочу думать о том, что они пропали в лесу, что они боятся места, в котором заблудились. Я надеюсь на то, что они вместе. Они смогли бы друг друга успокоить. Господи, пусть они будут вместе.

Я продолжаю говорить. Меня охватило желание рассказать детективу все, что я знаю.

– Миранда самая старшая и самая смелая. Мне кажется, что у нее дядя работает в полиции. Или папа? Но живет она с бабушкой, о родителях она не говорила.

И тут я понимаю кое-что. Меня словно молнией поражает.

– Она взяла телефон. Миранда. Я, конечно, не уверена в этом, но его не было в вещах. Ее можно отследить?

Флинн, все это время сидевший развалившись, вдруг напрягается.

– Конечно. Во всех телефонах есть GPS. Вы знаете, какой у нее оператор?

– Не знаю.

– Я попрошу кого-нибудь связаться с бабушкой и все выяснить. Теперь давайте поговорим о том, почему девочки пропали.

– Я не знаю.

– Но ведь должна быть причина, вам так не кажется? Может быть, они за что-то на вас рассердились?

– Не думаю.

Это ложь. Очередная ложь в очень длинной цепи. Они вполне могли хотеть уйти из «Кизила».

Из-за меня.

Из-за моего поведения.

Я была пьяна, я плакала, я терла запястье – там теперь красное пятно. Я была не в себе, и они напугались. Я видела это.

– Вы думаете, они сбежали?

– Я думаю, что это самое логичное объяснение. В среднем за год убегает около двух миллионов подростков. Большую часть быстро находят и возвращают домой.

Эти данные словно бы из статистических отчетов Саши. Но я не верю в то, что они сбежали. Мне не показалось, что у них проблемы в семье.

– А если нет? Есть еще причины?

– Чужое вмешательство, – быстро произносит Флинн.

Я почти задыхаюсь:

– Похищение?

– Ну, это возможность. Но я бы не сказал, что вероятность. Менее одного процента пропавших детей похищены незнакомцами.

– А если речь идет о том, кто им знаком?

Флинн снова переворачивает страницу и утыкается ручкой в лист.

– Вы что-то знаете?

Возможно, знаю.

– А вы говорили с работниками кухни? Я видела, как один из них пялился на девочек на пляже. Это был дурной взгляд.

– Дурной?

– Он не думал, что пялиться на шестнадцатилетнего подростка неправильно.

– Так это мужчина?

Я твердо киваю:

– У него на фартуке было написано имя «Марвин». Со мной были две женщины, они тоже работают на кухне. Они все видели.

– Я порасспрашиваю. – Флинн записывает все.

Я рада, что он это делает. Значит, я помогаю. Чувствуя прилив сил, я беру чашку и делаю глоток горького кофе.

– Давайте поговорим про то, что случилось пятнадцать лет назад, – говорит Флинн. – Мне сообщили, что вы были тут, когда пропали другие девочки. Это так?

Я неуверенно на него смотрю.

– Думаю, что вы знаете, что это так.

– Вы жили в том же коттедже, верно?

Я слышу подозрение в его голосе, на этот раз – почти открытое.

– Да, – говорю я, готовая обороняться. – Кстати, ни одна из них не относилась к тому большинству, которое возвращается домой в целости и сохранности.

– Мне это известно.

– Тогда зачем вы меня про них спрашиваете?

Флинн притворяется, что не слышал, и продолжает:

– Тогда еще один ребенок сказал, что вы поссорились с одной их пропавших.

Бекка. Конечно, она рассказала полиции о том, что слышала. Я даже сердиться на нее не могу. На ее месте я поступила бы так же.

– Мы поспорили, – слабо отзываюсь я. – Не поругались.

– И о чем?

– Я не помню.

Это ложь. Я орала на Вивиан из-за Тео. Я была глупой девочкой и орала из-за мальчика.

– Как вы сами сказали, о них больше никто ничего не слышал. Как вы думаете, почему?

– Я не специалист в области исчезновения людей.

– И все-таки вы сомневаетесь, что сегодня девочки просто убежали.

– Я их знала. Они бы так не поступили.

– А что насчет тех, кто пропал пятнадцать лет назад? Вы ведь знали и их тоже.

– Да.

– Вы их очень хорошо знали. Они могли вас заставить рассердиться.

– Только одна из них.

Я тянусь за кофе и пригубливаю его, чтобы успокоиться.

– Возможно, рассердиться и прибегнуть к насилию.

Я не могу сделать глоток. Кофе застревает у меня в горле и душит меня. Я коротко и резко кашляю, и изо рта летят кофейные капельки вперемешку со слюной.

– Вы на что намекаете? – спрашиваю я, набирая в грудь воздуха.

– Я просто пытаюсь разобраться, мисс Дэвис.

– Может, вам лучше начинать поиски Миранды, Кристал и Саши? Разбирайтесь с этим.

Я смотрю в окно. Полицейские на месте, будто охраняют здание. Не хотят кого-то впускать.

Или выпускать.

Я наконец понимаю, что происходит. Я знаю, почему никто не ищет девочек. Почему детектив Флинн расспрашивает меня о наших отношениях. Я должна была догадаться, еще когда проснулась и поняла, что Миранда, Саша и Кристал исчезли.

Я подозреваемая.

– Я не трогала девочек. Ни тех, ни этих.

– Это чересчур для совпадения, разве нет? Пятнадцать лет назад из вашего коттеджа пропадают все, кроме вас. И вот мы снова здесь. Пропало три девочки. Вы нет.

– В первый раз мне было тринадцать. На что способна девочка-подросток?

– Моей дочери тринадцать, и вы очень удивитесь моему ответу.

– А сейчас что? – Я морщусь от того, насколько истерично звучу – и от головной боли. – Я художница. Я учу девочек рисовать. У меня нет причин кому-то вредить.

В голове со мной общается куда более спокойный внутренний голос. Эмма, не нервничай. Мысли ясно. Перебери данные. Думай.

– И да, тут есть и другие люди, бывшие в лагере пятнадцать лет назад.

Например, Кейси, хотя я сомневаюсь, что она может навредить шестерым девочкам. Она и мухи не обидит. Ну и Бекка, конечно. У нее были причины ненавидеть Вивиан, Натали и Эллисон.

Я думаю о Тео. О том, как увидела его в душе с Вивиан. О том, как стала молотить кулаками по его груди. Где они? Что ты с ними сделал?

Но у Тео было железное алиби. А вот у Френни… Отрывки из дневника Вивиан лезут мне в голову.

– Я думаю, вам следует поговорить с Френни.

– Почему?

– Вивиан… Это та девочка, что пропала пятнадцать лет назад. Так вот, она искала кое-что. Расследовала.

– Что расследовала? – Нетерпение в голосе Флинна вполне осязаемо.

Мне самой не терпится узнать. Вивиан оставила кучу подсказок, но я не могу понять, что прячет Френни.

– Какую-то тайну Френни.

– Постойте. Вы говорите, что миссис Харрис-Уайт сделала что-то с девочками из вашего коттеджа? Не только сейчас, но и пятнадцать лет назад?

Звучит просто нелепо. Но это единственная причина, которую я могу придумать, ведь простые варианты мы уже отмели. Все, что я знала, вернувшись сюда, указывает на это. Вивиан что-то искала. Возможно, что-то, связанное с лечебницей «Тихая долина». Она нашла это что-то и попросила помощи Натали и Эллисон. И все трое сразу исчезли. Это не совпадение. Я возвращаюсь, иду по ее следу, и тут исчезают Миранда, Кристал и Саша. Слишком странно.

Возможно, Вивиан наткнулась на страшный секрет Френни. Из-за которого можно убить. Возможно, я тоже слишком близко к нему подошла. Это очередное предупреждение.

Мне на память приходит история про сапсанов. Она поэтому ее рассказала? Чтобы напугать меня? Чтобы я прекратила поиски? Она ее и Вивиан успела поведать? После случая в Особняке?

– Куда логичнее, чем валить вину на меня.

– Вы сейчас говорите о хорошем человеке. – Флинн откладывает блокнот, достает платок и промокает лоб. – Черт, да она самый крупный налогоплательщик в этом округе. Вся эта земля, только представьте, сколько она платит каждый год. И столько же она отдает на благотворительность. Наша главная больница… знаете, чье имя на здании?

– Я знаю, что я этого не делала. Ни в тот раз, ни в этот.

– Вы так говорите. Но никто не знает правду. Мы можем полагаться только на ваши слова. Извините, но они звучат подозрительно.

– Здесь творится что-то странное.

Детектив убирает платок в карман и выжидательно на меня смотрит:

– Расскажите поподробнее.

Я надеялась, что до этого не дойдет. Я думала, что он мне поверит и начнет искать Миранду, Кристал и Сашу. Но теперь у меня нет выбора. Придется все ему рассказать. Возможно, душ, птицы, человек в окне… все это было направлено не на меня, а на кого-то из них.

– Всю неделю за мной кто-то следил. За мной подглядывали в душе. Кто-то подсадил птиц в коттедж.

– Птиц? – Флинн тянется к блокноту.

– Трех воронов. А однажды я проснулась и увидела, что кто-то пялится в окно. Этот же человек испортил дверь коттеджа.

– Когда это случилось?

– Два дня назад.

– Что именно произошло?

– Кто-то написал на двери одно слово. – Я мгновение колеблюсь, а потом договариваю: – Слово «лгунья».

Флинн поднимает брови. Именно этого я и ждала.

– Какой интересный подход. И для этого были причины?

– Да, – начинаю раздражаться я. – Злоумышленник хотел, чтобы никто мне не верил.

– Либо вы сама это сделали, чтобы отвести подозрения от себя.

– Вы считаете, я спланировала похищение?

– Такая версия имеет право на существование, как и ваши слова.

Моя голова взрывается, виски горят огнем.

– Кто-то наблюдал за нами, – говорю я. – Кто-то был там.

– Мне сложно вам поверить, у вас нет доказательств. Да и алиби тоже.

Тут я кое-что понимаю. Я была слишком расстроена, но сейчас Флинн получит свои доказательства.

– Есть. Записи с камеры, висящей напротив двери в коттедж.