Люцифер, Падший Ангел, Утренняя Звезда, жил и умер в своём подземелье, под столь ненавистным ему каменным небосводом. Господь возвёл перекрытие над тюремным царством Люцифера подобно тому, как запечатывают мертвеца за могильной плитой – дабы скверна его не ширилась и не отравляла мир живых.

Теперь же, вместо того чтобы схоронить эту войну внутри себя, Люцифер, наконец, выпустил её на волю и впервые за тысячелетия ударил о каменный свод с силой, питаемой чистой яростью. Ку’ото всё ещё подымался на водовороте, и тело его оказалось ещё колоссальней, чем ожидал Владыка Преисподней. Люцифер поднимал его без должных усилий, пускай зверь и возмущённо ревел от того, что его исторгли из естественной среды обитания. Дыхание левиафана смердело мёртвым, разлагавшимся в его кишках мясом, и он желал заключить Люцифера в свой желудок больше, чем что-либо, попадавшееся в поле зрения его прожорливых глаз – только поэтому он не пытался освободиться от вцепившейся в него невидимой хватки. Скоро он нагонит Утреннюю Звезду и проглотит его целиком. Ангел был так близко, всего ничего от его зияющей пасти. Ещё миг, и Ку’ото схватит его.

Но нет. Люцифер всё стремился ввысь, и Ку’ото летел следом. Кольцо за кольцом раскручивалось его тело, а чудище продолжало взбираться по воздуху, пока водяная воронка не осталось далеко внизу, в тысяче футов от воспарившего монстра.

На берегу же те из Разорителей, кто остался при зрении, молча наблюдали за представлением. В один миг вся какофония, все те слои звука, что нарастали, пока Люцифер закручивал озеро в водовороте, – всё смолкло. Даже рёв воронки словно отдалился. Безмолвие длилось одну, две, три миллисекунды. А затем Ку’ото врезался в небосвод. Удар оповестил о себе страшным громом – вначале послышался далёкий раскат, а затем он кошмарной реверберацией прокатился по всем небесам. Ку’ото испустил нечестивый, хтонический, исполненный боли вопль, и это стало последним, что он сделал – чудовище умерло и сигануло вниз, к своей водяной могиле.

– Что это за хуйня?! – закричал Гарри, закрыв уши руками.

– Господи. Оно… Э-э, оно врезалось в небо, – сказала Лана.

– В камень?

– Со всей дури, – кивнул Кез. – И в нём появилась трещина. Даже не одна. Куда больше. Блять. По всему чёртову небу бегут трещины.

– А где Люцифер?

– Он там, у точки удара. Протискивается в трещину, расширяет её своим светом.

– А Ку’ото?

– Сдох. И падает. Я такого никогда не видел.

– У меня хорошее воображение, – сказал Гарри.

– Он собирается проломиться сквозь небо, – охнула Лана.

– Ребята, может, пошли? – подал голос Дейл. – Или мы ждём музыкальный номер?

– Идём, – согласился Кез. – Гарри, что скажешь?

– Да, я уже увидел всё, что хотел, – без улыбки ответил Гарри.

– Ну так двигаем, – сказала Лана.

– Ведите меня к Норме, – сказал Кез. – Всё равно мы почти что призраки.

Небеса издали ещё один залп грома – в камне появились новые трещины, паутиной разбежавшиеся от зияющих разломов на поверхности свода. Из них посыпались осколки, и первые несколько секунд они казались незначительными, однако по мере падения камни явили свои истинные размеры. Обманчивыми были не только их габариты, но и траектория – расстояние между небосводом и раскинувшимся под ним Адом не позволяло оценить всю грандиозность происходящего. Булыжники, которые должны были рухнуть на пляж и раздавить Разорителей, приземлились в нескольких милях от них, где-то в районе Пираты, а обломки, явно мчавшиеся в сторону пустыни, упали в воду. Самый крупный из этих осколков – камень величиной с несколько домов, если не больше – врезался в озеро в сотне ярдов от берега, и от столкновения в воздух поднялся столп брызг, едва не превзошедший высоту собора.

Морось падающих обломков быстро превращалась в ливень: пытливый свет Люцифера всё глубже протискивался в каменный свод, и чем дальше Дьявол в него внедрялся, тем больше фрагментов откалывалось от Небес. Булыжник размером с автомобиль сиганул вниз, нацелившись на пляж – как раз на то место, где стояли Гарри и его друзья.

– Ну, трындец, – сказал Кез.

– Что?..

– Всё потом! – рявкнула Лана и толкнула Гарри.

Камень просвистел в сантиметре от головы Д'Амура и беззвучно исчез между деревьев позади него. Все встали как вкопанные.

– Воу, – сказал Гарри. – Какая махина. А где бабах?

Небесный обломок был таких размеров, чтобы от удара о землю деревья должны были сотрястись от корней до кончиков веток и обронить остатки листвы. Вместо этого камень пролетел над головами Разорителей и сгинул, словно его никогда не существовало.

– Все это видели? – проговорил Дейл, едва ворочая языком.

– Нет, – сказал Гарри. – И мне начинает казаться, что вы надо мной издеваетесь.

– Ёханый бабай, – изумилась Лана. – Гарри, кажется, мы нашли выход.

– Черветочины, что ведут домой! Точняк! – воскликнул Кез. – Червоточины, Гарольд! Ты был прав! Об этом и говорила старая кошёлка. Это наш билет домой! Пошли!

Лана отвела их к телу Нормы. Увидав измученное, безжизненное тело подруги, Кез споткнулся, но всё же подошёл ближе.

– Боже правый, – пробормотал он. – Я не был готов к этому.

– Сны меня не предупредили, – сказал Дейл надтреснутым голосом.

Помедлив секунду, Кез собрался с силами, нагнулся, и взвалил тело старой подруги себе на плечи.

– Давайте, – сказал он. – Пошли. Мы сказали, что не уйдём без неё.

Вместе они отправились вдоль рощи деревьев и вышли к усеянной обсидиановыми булыжниками пустыне. Порой небесные камни попадали в вулканическое стекло и с громким треском разлетались на тысячи осколков. Смертоносная шрапнель брызгала во все стороны и пулями рикошетила от чёрных валунов. Пригнув головы, Разорители петляли между огромных камней в поисках червоточины.

– Господи, – простонал Гарри. – Когда уже прекратится эта бомбёжка?

– Судя по всему, он собирается сравнять с землёй всю Преисподнюю, – сказал Кез.

– Да, кажется, таков его план, – согласился Дейл.

Не успел он договорить, как небо страшно затрещало – загремело так, что у Разорителей заложило уши. Между землёй и небом прокатилось чудовищное эхо, и с каждым отражением звук лишь ширился и нарастал, превратившись в безостановочное, басовитое гудение.

– Бежим! – крикнула Лана.

– Вот срань. Что Судный День! – проорал Кез.

Несмотря на свистевшие вокруг осколки, он остановился и задрал голову, чтобы получше рассмотреть колоссальное поднебесное зрелище. Люцифер постепенно разбирал небосвод по кусочкам, и каждый фрагмент поражал своей монументальной красотой. Катаклизм разворачивался словно в замедленной сьемке – громадные камни выскальзывали из небес с ленивой грацией.

– Кажется, я её вижу! – воскликнула Лана.

– Пожалуйста, скажи, что это недалеко! – прокричал Гарри.

– Да! Если я не ошиблась! Впереди два булыжника, и камни между ними не рикошетят. Должно быть, это оно!

Кез оторвал взгляд от неба и посмотрел в сторону Гарри. Они с Ланой сидели на корточках в семи шагах от него и протягивали руки к пустому пространству между двумя валунами.

– Как по мне – порядок, – сказал Гарри. – Короче, я пошёл. Если вышла ошибочка – буду орать.

– И как нам тогда быть? Здесь остаться? – ухмыльнулась Лана. – Шевели жопой, Галахад. Запасного плана у нас нет.

Кез хотел посмотреть, как его друг исчезнет в червоточине, но под небесами опять громыхнуло. Он повернул голову на источник звука, и в тот миг отчасти догадался, почему Гарри выбрал себе такую работу. Внезапно он понял, что жадно ловит каждый момент. Небосвод умирал: камнепад усиливался, а перед ними летел целый град обломков помельче, и воздух переполнял их яростный вой. Кез просто стоял и смотрел на разворачивавшееся на его зачарованных глазах зрелище.

Но тут рядом с ним оказался Дейл.

– Кез! – крикнул он и потянул Кеза за руку. – Нужно идти, дорогой. Сейчас же. Иначе кранты.

В эту же секунду в обсидиановый булыжник неподалёку врезался массивный камень. Он разлетелся на куски, и во все стороны полетели огромные обломки. Кез развернулся: пока он смотрел в другую сторону, Гарри с Ланой уже скрылись в червоточине. Он понадеялся, что ещё увидит своих друзей.

Затем краем глаза он заметил, что по направлению к ним летит один из обломков, и открыл было рот, чтобы закричать, но прежде, чем с его губ сорвалось хоть одно слово, Дейл затянул его в расселину между двумя булыжниками. Внезапно тёмный, ревущий ландшафт исчез вместе с рушащимися небесами, и они с Дейлом очутились совсем в другом месте. Только мелькавшие над неровной почвой размытые пятна света давали хоть какое-то представление об их местоположении.

– Значит, мы в червоточине? – спросил Кез.

– Наверное, но точно не скажу, – отозвался Дейл. – Я ведь в них раньше не бывал.

– Да уж, попробуй здесь сориентируйся, – хмыкнул Кез. – Гарри? Лана? – ответа не последовало. – Куда они запропастились? Ты их видишь?

– Сладенький, не вижу ни зги. Надеюсь, нас не выбросит где-то посреди Атлантического океана.

– Конечно. Выйдем себе на Таймс-сквер, и окажется, что нам всё приснилось.

Точку в его ремарке поставил могучий, пускай и приглушённый, рёв, с которым обрушились остатки небосвода над Адом, похоронив под собой весь ландшафт Преисподней. Реверберация проскочила через порог червоточины и расползлась по её полу. Её энергия вспыхнула яркими искорками, и огоньки устремились вверх по стенам, подымавшимся так высоко, что казалось, будто они смыкаются где-то в вышине.

Оставив Ад позади, Кез с Дейлом пошли дальше. Рокот инфернального катаклизма всё затихал, пока не успокоились последние его отголоски, и все погрузилось в безмолвную тишину.

– Bon voyage, Чистилище, – сказал Дейл. – До новых встреч.