6

Школьный автобус в первый день нового семестра всегда был каким-то сумасшествием – выкрикивание приветствий и оскорблений, неприличные жесты, кидание скомканной бумаги, пролитый кофе, какофония телефонных мелодий, драки за захват лучшего места…

Водитель автобуса смотрела на всех нас так, словно мы были огромной бомбой, которая вот-вот взорвется, и так часто нервно посматривала в зеркало заднего вида на нашу суматоху, что мне хотелось напомнить ей, что она должна смотреть на дорогу.

Мы с Хлоей с удовольствием пропустили бы весь этот автобусный балаган первого школьного дня и прошлись бы до школы пешком, как мы часто делали, но в этот день лил дождь и дул пронизывающий ветер. Осень уже вступала в свои права.

Хлоя, как обычно, заняла место у окна, а я села у прохода, чтобы вытянуть ноги. Она порылась в сумке и достала пакет с конфетами в фантиках.

– Будешь? – предложила она.

– Спасибо, но еще только утро – слишком рано для сахара.

Она пожала плечами, развернула конфетку, закинула ее в рот и в наслаждении закрыла глаза.

– В общем, я поставила швейную машину на стол в спальне. Я даже поменяла на ней вилку.

– Откуда ты знаешь, как это делать?

– Профессор Гугл рассказал.

– Ты лучше приглядывай за ней, чтобы не спалить дом, – сказала Хлоя. – Я согласна с твоим отцом насчет того, что касается древних артефактов.

Мой отец разворчался из-за перевозки тяжелой машинки, когда нам пора было возвращаться в Балтимор, и несколько раз предупреждал меня, чтобы я не пыталась ее использовать, настаивая:

– Эта штуковина чертовски пожароопасна!

– Ты собираешься оставить себе манекен? – спросила Хлоя.

Антикварная лавка бесплатно отдала мне портновский манекен в придачу. Я сомневалась, брать ли его, не только потому, что нам с Хлоей пришлось бы ехать домой с этой тяжелой штуковиной на коленях, но и потому, что не любила, когда лишние вещи загромождали мою чистую, аккуратную комнату.

– Да, думаю, он мне понадобится, если я всерьез займусь шитьем.

Хлоя кивнула, затем наполовину развернулась на сиденье, чтобы кинуть испепеляющий взгляд на парня позади нас.

– Эй, не трогай-ка мои волосы! – сказала она.

– Извини, – по всем признакам парень был девятиклассником: слишком аккуратная одежда, нервно подергивающийся кадык, рука, крепко стискивающая спинку нашего сиденья, и переполненный рюкзак: он взял с собой все учебники.

– Не волнуйся, – попыталась я подбодрить его. – Это не такая уж и плохая школа – с тобой все будет в порядке.

– Спасибо, – ответил он благодарно.

– Меня зовут Пейтон, кстати. Двенадцатый класс.

– А меня Уилл. Девятый класс.

– Да что ты говоришь, – вставила Хлоя.

– А эта дружелюбная особа – Хлоя.

– Привет, – поздоровался он с ее затылком.

Она снова сидела лицом вперед и копалась в пакете с конфетами.

– Ну, удачи тебе, – сказала я Уиллу.

– Ты очень высокая, – услышала я его ответ.

– Да ладно? А она и не знала, – буркнула Хлоя.

– Ты играешь в баскетбол? Или волейбол?

– Нет, – огрызнулась я, повернувшись к нему спиной и вдавив себя в кресло.

– И она работает? – спросила Хлоя. – Эта древняя швейная машинка?

– Ага! Я попробовала шить на старом полотенце, и ее заело только два раза. И то, возможно, по моей вине, потому что я все еще учусь, как ею пользоваться. В инструкции к ней не хватает нескольких страниц.

На самом деле все было еще хуже – старые желтые страницы рассыпались в руках, а страницы с одиннадцатой по пятнадцатую были склеены мерзкой коричневой субстанцией. Но я была полна намерения разобраться во всем этом, несмотря ни на что.

– А выкройки, которые отдали тебе в магазине, они нормальные?

– Возможно, – увильнула я. По правде говоря, эти выкройки могли бы быть лучшими на планете, а я бы об этом и не узнала. Для меня они пока оставались таинственной коллекцией форм, вырезанных из материала, похожего на пергамент для выпечки, с непонятными точками, черточками, стрелками, числами и кучей других загадочных символов. Я словно пыталась расшифровать иероглифы. – Но они старомодные. Думаю, я начну с чего-нибудь более современного, может, даже моего собственного.

Я вытащила из лежащей сумки с учебниками альбом для набросков, который обнаружила в переполненном ящике для канцтоваров у себя дома, и показала Хлое свои первые пробы дизайна.

– Они не так уж и плохи. У тебя, возможно, есть способности, – сказала она, затем уставилась на почти опустевший пакет из-под конфет. – Последняя – ты уверена, что не хочешь?

– Нет, не хочу.

– О, крем-брюле. Ну и зря.

Мой взгляд упал на синий квадратик фольги и целлофан в серебристую полоску, из которых Хлоя вытащила последнюю конфету.

– А можно я фантики заберу?

– Тебе нужны фантики? – ее голос звучал недоверчиво, а брови приподнялись.

– Ага.

Я забрала у нее квадратики из фольги и целлофана, аккуратно их разгладила и, пока автобус тормозил у остановки Лонгфорд Хай, засунула их в заднюю часть альбома для сохранности.

Острая боль, пронзившая мою левую лодыжку, заставила меня ойкнуть. Я и забыла, как быстро нужно убирать свои ноги с прохода, как только автобус остановился.

– Извините, – сказала Брук, споткнувшись о меня. – Не могли бы вы убрать свои ноги из прохода, если вас не затруднит. Они полностью загораживают проход.

– Да, как нам выйти, если нашу дорогу загородил Бигфут? – добавила ее подружка.

Я убрала ноги, в спешке ударившись коленом о сиденье.

– Большое вам спасибо. – Голос Брук прозвучал приторно мило.

– Эй, нужно вызвать Охотников на Монстров, – громко заявила ее подруга, пока они шли к выходу, – и сказать им, что мы нашли снежного человека.

– Да, вызови их, Брук, мне надо рассказать им, что я нашла двуногую говорящую корову! – крикнула Хлоя им вслед. А потом, глубоко вздохнув, сказала мне: – Ты должна давать им отпор, Пейтон. Нельзя просто игнорировать их, это не поможет.

– Да-да.

Уже не в первый и даже не в пятьдесят первый раз Хлоя убеждала меня отплачивать за обиды той же монетой, но я всегда придумывала идеальное оскорбление уже после того, как обидчик скрывался из виду, а мой румянец сходил на нет.

Я вышла из автобуса вслед за Хлоей и побежала вместе с ней под дождем к школе, жалея, что на моей флисовой куртке нет капюшона.

Когда мы добрались до нижней ступеньки крыльца, я краем глаза заметила фигуру в черной кожаной куртке, скрывшуюся за стеклянными дверьми наверху. На мгновение, мне показалось, что это… Но такого быть не могло.

Нам пришлось проталкиваться сквозь толпу школьников, обходя растерянных новичков и приветствуя одноклассников, которых не видели несколько месяцев, пока мы наконец не добрались до наших шкафчиков в конце главного коридора. Мы с Хлоей начали перекладывать вещи в ячейки. В кои-то веки мне достался верхний шкафчик, так что мне не потребовалось приседать на корточки, чтобы достать до него.

– На, – Хлоя протянула мне полный кулек фантиков от конфет, которые она собрала со дна своей сумки, – можешь начинать собирать коллекцию.

– Ну как с таким ростом можно не играть в баскетбол? – донесся до меня чей-то голос из-за дверцы моего открытого шкафчика.

Я узнала его. Это был Грег Бейкер, опять достающий меня своими уговорами играть за женскую команду. И почему все считают, что за рост отвечают те же гены, что и за координацию движений?

Я закрыла дверцу шкафчика плечом, собираясь с духом, чтобы ответить Грегу: «Что тебе непонятно в слове «нет»?

Но Грег смотрел не на меня, а разговаривал с фигурой в черной куртке. Высокой фигурой. Знакомой, очень высокой фигурой с зелеными глазами и улыбающимися складочками в уголках глаз. Парнем, чье лицо я видела так близко, когда мы целовались.

Я стояла, вытаращив глаза, с мокрыми волосами, свисавшими с моей головы, словно крысиные хвостики, и с ярко раскрашенными квадратиками из фольги и целлофана в руках.

Джей, наверно, почувствовал, как я пялюсь на него, потому что быстро взглянул в мою сторону, потом повернулся во второй раз, удивленно взирая на фантики в моих руках, и только после этого встретился глазами со мной. Я поняла, что, несмотря на вид утопленницы и идиотское выражение лица, он узнал меня. Я моментально покраснела и представила, как над моей головой поднимается пар. Я, наверно, напоминала любимый красный китайский чайник Хлои.

– Эй, – сказал он, – это ты, Тигриные глазки?

– А? – ответила я, откидывая с лица мокрую прядь волос предплечьем.

– Мы познакомились в закусочной в тот вечер, когда…

– Я помню. – Я покраснела еще больше.

– Я тоже, – улыбнулся он.

О боже… Мне хотелось просто стоять и наслаждаться красотой этой улыбки, но я заставила себя заговорить:

– Так ты теперь будешь учиться в Лонгфорд Хай?

– Ага, я перевелся. Так что теперь я официально новенький.

– Я пытаюсь уговорить его попробоваться в баскетбольную команду. Такой рост не должен пропадать зря, – сказал Грег. – В пятницу будет просмотр. Ты придешь?

– Прости, брат, у меня травма лодыжки, – ответил Джей.

Грег разочарованно застонал, а потом пригвоздил меня умоляющим взглядом:

– Пейтон? Ты в выпускном классе, это твой последний шанс!

– Эм-м-м, нет, извини. – Видя его уныние, я добавила: – Ну, правда, Грег, я вам не нужна. Я не смогла бы поймать мяч, даже если бы мне кинули его как в замедленной съемке. Честно.

– Ладно, ладно. – Он вздохнул и с сожалением взглянул на мои длинные ноги, а потом спросил кузена: – Все взял?

Джей кивнул. Он все еще смотрел на меня.

Я встретилась с ним взглядом, но не смогла придумать, что сказать, кроме как «У тебя веснушки!». Мне удалось сдержаться и ничего не говорить, так что я просто молча полюбовалась на россыпь веснушек на его носу и щеках.

Кто-то толкнул меня, и я перевела взгляд вниз на Хлою, стоявшую рядом.

– Может, ты нас познакомишь?

– А, да. Это Джей Янг. Он из Вашингтона.

Я еще немного полюбовалась на Джея Янга и его веснушки, хотя и чувствовала, что Хлоя смотрит на меня выжидательно. Что ей было нужно?

Кто-то втиснулся между Джеем и Грегом и раздраженно покашлял. Я скосила глаза и встретилась взглядом с большими голубыми глазами. Нет, не большими – выпученными. Это была она, девушка в голубом платье из закусочной. Сегодня она надела розовое платье-рубашку, идеально сидящее на ней.

– Привет, – произнесла я без особого энтузиазма.

– Ага, – ответила она.

Она обвела взглядом мою фигуру, начиная с промокшей макушки до кончиков пальцев ног в неприглядных мужских кроссовках, неодобрительно поморщившись при виде моих рук, все еще державших кучу фантиков.

– Кажется, мне придется представиться самой, – сказала Хлоя. – Привет, Джей! Меня зовут Хлоя ДиКаприо – Леонардо мне не родственник. Я подруга Пейтон.

Девица с выпученными глазками просунула руку под локоть Джея, хотя он находился дюймов на десять выше ее собственного, так что это действие выглядело абсурдно, и сказала:

– А я Фэй Фентон. Девушка Джея.