«Я —новый Чикатило»

Ранним декабрьским утром случайный прохожий обнаружил в овраге на берегу речушки Серебрянка полуобнаженного мертвого мужчину. Причины смерти не оставляли сомнений. Голова неизвестного была размозжена, словно по ней били кувалдой…

Для сыщиков не составило труда установление личности убийцы: кровавый след тянулся от места страшной находки до стоящего неподалеку одноэтажного деревянного здания. Хозяина дома, Засечкина, сотрудники милиции знали хорошо, как и его сожительницу, известную среди местных выпивох под кличкой Мальвина. Вскоре подозреваемые были задержаны и дали подробное описание случившегося.

Мальвина встретилась с Долговым на привокзальной площади города Пушкино. Тот был уже изрядно навеселе, а для Мальвины такое состояние являлось нормой. Познакомились, разговорились, решили зайти домой к Засечки-ну – бражку попробовать. Хозяина в квартире не было, но это жаждущих «полноценного отдыха» нисколько не смутило. Выпили по стакану, включили телевизор, стали танцевать… После очередной порции бражки кавалер начал действовать более прямолинейно.

Из показаний Мальвины:

Как уже догадался читатель, именно в этот момент в дом вошел грозный хозяин. Дальнейшие события, если их излагать литературным языком, выглядели так. Увидев на диване сидящих рядом подругу и незнакомца в трусах, Засечкин почувствовал сильное душевное волнение. За топором, по утверждению обвиняемого, они бросились одновременно, однако хозяин оказался проворнее.

Версия Засечкина несколько не стыкуется с выводами судебно-медицинского эксперта. В акте физико-технической экспертизы отмечается, что «потерпевший в момент причинения ему телесных повреждений находился спиной к нападавшему». К тому же в ту ночь и Мальвина получила травмы руки и головы. Скорее всего, у ревнивого хозяина имелись более веские основания обидеться на Мальвину и ее полуобнаженного приятеля. Но, как мне кажется, серьезного значения эти факты теперь уже не имеют. Следствие зафиксировало показания подозреваемых и свидетелей, приобщило к делу необходимые вещественные доказательства, изъятые в доме Засечкина: топор, куртку, похищенную у убитого, его брюки, сапоги, часы, перчатки.

И вдруг история получила непредвиденный оборот.

Всю зиму Засечкин, сидя в ИВС Сергиева Посада, спокойно ждал завершения следствия и передачи дела в суд. Но с наступлением теплых весенних деньков он вдруг стал проявлять необъяснимую тревогу за судьбу своего приусадебного участка. «Скоро для тебя начнутся жаркие денечки, – писал Засечкин родственнице, взявшейся следить за домом непутевого племянника. – Ты собиралась сажать картошку. Я даю добро только на участок за домом. Там и земля получше, и воду таскать ближе. Землю же перед домом трогать категорически запрещаю…»

Далее в письме шли заверения в преданности и любви к Мальвине, которой он хочет передать во владение участок перед домом. Заканчивалось сумбурное послание и вовсе непонятными угрозами: если родственники не послушаются и отдадут землю в пользование, то он, Засечкин, выгонит их из дома с помощью… милиции. Родня долго не ломала голову над потайным смыслом письма и с наступлением погожих майских деньков вышла на посадку картофеля, совершенно забыв о наставлениях хозяина дома.

Из объяснений свидетеля Казакова:

На следующий день после находки Засечкин сознался в убийстве некоего Бровкина, чей труп и был обнаружен на картофельной грядке. А чуть позже он сообщил еще и об убийстве Савченко. Его тело 15 мая отрыли на том же участке в парнике. Копали и дальше, но, к счастью, «урожая» больше не было. Правда, Засечкин говорил и о других якобы совершенных им убийствах. Но, учитывая непоследовательность и противоречивость показаний, а также отсутствие подтверждающих фактов, следователь по особо важным делам прокуратуры Московской области Михаил Белотуров эту линию «признаний» разрабатывать не стал.

Мотивы убийств и способы совершения ничем друг от друга не отличались. В обоих случаях ту же роль играли Мальвина и топор хозяина. Бровкин, как пояснил подозреваемый, уже давно находился с Мальвиной в близких отношениях. Они даже жили некоторое время втроем в доме Засечкина. И вот после очередной пьянки и выяснения отношений ревнивец взялся за топор и жахнул им Бровкина по голове.

Это было первое убийство Засечкина. Вероятно, поэтому свою жертву он бил не обухом, а острой стороной топора, о чем наверняка позже сожалел. Пришлось сжигать шторы, на которые попали брызги крови, стирать вещи, возиться с тряпками, вытирая пол. За этим занятием его случайно застали знакомые, пришедшие по хозяйственным нуждам. Посыпались вопросы:

– Что это, откуда столько крови?

– Собаку зарезали, – не моргнув глазом заявил убийца.

Засечкин на следствии показывает, как именно убил очередного любовника своей сожительницы

Ночью он вытащил «собаку» во двор и спешно закопал в землю.

Участь второй жертвы, Савченко, была предрешена, когда, поддавшись чарам Мальвины, он согласился зайти к ней «на огонек». Засечкин застал их на диване.

Из показании Засечкина:

Как спалось им в доме, под окнами которого было закопано два зарубленных человека?

Справедливости ради отмечу: Мальвина всплакнула по Бровкину. Даже в настенном календаре обвела числа, когда отмечать по безвременно ушедшему девять и сорок дней.

Не знаю, разделял ли настроения своей подруги хозяин. Сведениями на этот счет следствие не располагает. Зато хорошо известно, что каждый из потерпевших человеком был, в сущности, неплохим. Савченко положительно характеризовался на работе, а Бровкина, хоть он и не работал с 1988 года, в городе уважали – спокойный, рассудительный. Если же лишку позволяет, так это дело обычное…

А Мальвина? Чем она знаменита среди пушкинцев? «Блуждающий форвард», как иронически заметил один из сотрудников уголовного розыска. С восемнадцати лет нигде толком не работала. С мужем прожила, да и то в далекой юности, два-три года, развелась из-за пьянства, лишена материнских прав на сына.

Однако и к ней особых упреков нет. Так, просто никчемная баба. Родственники, правда, отмечали участливое отношение Мальвины к матери: всегда присылала поздравительные открытки по праздникам, интересовалась здоровьем.

Ну, решит читатель, уж Засечкин-то наверняка злодей из злодеев. Уж он-то обладает всеми вообразимыми отрицательными качествами. В материалах уголовного дела вполне достаточно документов, позволяющих составить представление о личности убийцы: тридцать восемь лет, среднее образование, ранее не судимый, разведен, имеет на иждивении сына пятнадцати лет. И по месту жительства характеризовался положительно.

Не менее достойную характеристику с последнего места работы дала Засечкину заведующая магазином № 45 Пушкинского торга: исполнительный, обязательный, от работы не бегает. Отмечает внимательный завмаг и такую деталь: она ни разу Засечкина с топором в руках не видела (в этом ударнице торгового фронта можно только позавидовать).

Огород у дома, который серийный убийца превратил в небольшой некрополь

Итак, обвиняемые, хоть положительными их не назовешь, – вполне спокойные, не судимые и не связанные с уголовной средой люди. Обычные выпивохи, каких вокруг в каждом доме, поселке, городе десятки и сотни. В быту – тихие, даже симпатичные, контактные. Они не похожи на отпетых злодеев, для которых убийство стало ремеслом. Откуда же столько крови? Чем объяснить такое зверство и цинизм? Попробуем разобраться.

Общаясь с себе подобными, эти люди просто и легко отнимают чужую жизнь, потому что к своей относятся с пренебрежением и безразличием. Опустившиеся, спившиеся, живущие от глотка до глотка… Есть выпивка – хорошо, нет – надо искать: душа горит. А люди вокруг – не более чем бутафория, театральный реквизит.

К характеристике «роковой» женщины Мальвины: ее восемнадцатилетний сын, которому она ничего, кроме страданий и унижений, не принесла, проявил истинное благородство и человечность. В своих показаниях в качестве свидетеля он говорил: «Мне мама чужой человек, воспитанием она не занималась. Ничего сообщить о ней не могу, мы не жили вместе. Я к ней никак не отношусь, потому что я ее не знаю».

А «пушкинский Отелло», ревность которого стоила жизни трем тихим собутыльникам его подруги? Что он думал о случившемся? Раскаивался? Просил покаяния? Ничего подобного. Он изворачивался, пытался запутать следствие, отрицал или пытался отрицать очевидные факты, хитрил. Своим сокамерникам впоследствии он похвалялся: перед ними, дескать, новый Чикатило.

После общения с ним, по признанию знакомого сыщика, голову ломило, как после плохого вина. Тем не менее даме сердца Засечкин посылал из ИВС покаянные письма, просил прощения за все плохое, упрекал «следака» в излишней скрупулезности изучения его «подвигов». Хлопотал «Отелло» напрасно. Мальвина из-под стражи была освобождена и, как поговаривают в Пушкино, «башмаков не износив», утешилась (или забылась) с очередным собутыльником. Нетрудно догадаться, что ждать воздыхателя, получившего по приговору суда пятнадцать лет колонии строгого режима, легкомысленная дама не собиралась.

Когда-то зажигательные монологи героев пьесы Горького «На дне» заставляли трепетать сердца чувствительных современников – таким ярким увидел великий писатель «дно». Думаю, его нынешнее хождение в народ закончилось бы не столь триумфально. И «дно» уже не то, и народ изменился…