Глава 7
ЗОЛОТО
Из-за того что доктора Вернона уволокли в участок, придавая скорость пинками и затрещинами, вскрытие офицера Гресяна было перенесено на неопределенный срок. Стоя в прозекторской перед столом для вскрытия, Аурика смотрела на мертвого Эдварда и с трудом сдерживала слезы.
Мавгалли, топтавшийся в дверях и нервно крутивший в руках форменную кепку, вздохнул:
— Госпожа Тобби, может, вам все-таки не стоит…
Сейчас Гресян казался совсем молодым, не мужчиной, а подростком, которого по какой-то злой и нелепой случайности забросило сюда, на этот ледяной стол. Хмурый работник анатомического театра — помощник Вернона подготовил тело для вскрытия, и Аурика, с жалостью глядя на мертвеца, думала, что все гадкое безобразие смерти заключается как раз в том, что она обнажает, но не дает возможности ни защититься, ни прикрыть свою наготу. Руки Гресяна тяжело вытянулись вдоль тела, и весь он был похож на марионетку, которую скоро уберут в коробку и уже никогда не достанут.
Аурика взяла чистое полотно из стопки на столе и набросила на мертвеца. Ей казалось, что так будет правильно. Что Гресян заслужил хоть какую-то часть посмертной заботы. Что человек не должен лежать вот так. Что люди — не вещи.
— У него есть родственники? — спросила она.
Мавгалли мотнул головой:
— Сирота. — Он сунулся было за трубкой, но вспомнил, что в морге нельзя курить. — Он приблудный вообще-то. Лесники однажды обход делали и нашли его в лесу: то ли ортодоксы откуда увели и заморочили, то ли что колдовское… Воспитывался при храме, там у нас традиционно побродяги отираются. А потом господин Макс приметил, что паренек-то шустрый, ну и приспособил к нашей работе. Справлялся — любо глянуть…
Мавгалли шмыгнул носом и вдруг провел ладонью по глазам. От этого стало еще горше, и Аурика отвела взгляд.
Значит, семьи нет. Некому похоронить, некому оплакать. Коллеги все-таки не в счет — вряд ли они будут долго горевать по Гресяну. Так, помянут иногда на посиделках, когда поднимут стакан за тех, кого нет рядом. Гроб опустят в мерзлую землю кладбища, на могиле поставят памятник за счет города, и через пару недель никто и не вспомнит, что Гресян был на свете, что кого-то любил и на что-то надеялся.
Аурика погладила покойника по спутанным рыжим волосам и все-таки не удержалась — слезинка сорвалась и упала на стол для вскрытия.
— Эд… — вздохнула Аурика. — Ох, Эд… Мне очень жаль. Господи, мне так жаль…
— Хороший парень был, — поддакнул Мавгалли дрогнувшим голосом. — Лопух, конечно, невероятный, но хороший.
После того как Вернона увезли, Дерек выслушал быстрый рассказ Аурики о том, что она смогла выяснить в беседе с доктором, и велел собираться: Мавгалли было приказано отвезти ее в анатомический театр к телу Гресяна.
Почему-то Дерек был уверен, что мертвец заговорит и расскажет о Манипуляторе. Аурика не могла сказать, откуда взялась такая уверенность, но спорить не стала — смерть несчастного Гресяна, неожиданная и нелепая, поразила ее до глубины души.
Эдвард лежал тихо и недвижимо, как и полагается мертвецу. То ли не хотел говорить с Аурикой, то ли ему просто было нечего сказать.
— Мне очень жаль, — повторила Аурика, понимая, что все слова сейчас лишены смысла. Важным были лишь сочувствие и понимание — именно то, что она могла дать несчастному Эду, то, что она давала всем остальным ушедшим, пусть они больше и не нуждались в этом.
Аурика не уловила тот миг, когда Гресян повернулся к ней, просто поняла, что мертвец уже какое-то время пристально смотрит на нее. Его взгляд был тихим и спокойным — Эд смотрел на оставленный мир без боли и печали.
«Ты хорошая, — прошуршал в голове призрачный голос, похожий на шуршание бесчисленных льдинок. — Ты очень хорошая, Аурика. Мне будет очень жаль, если ты погибнешь».
Аурика вздрогнула, отшатнулась от стола, но та сила, которая заставляла Гресяна говорить, не позволила ей отойти.
— Эд… — прошептала она и погладила мертвеца по холодной щеке. — Ты знаешь, кто Манипулятор?
До Аурики донесся слабый вздох сожаления. Шуршание льдинок приблизилось, и Аурика услышала в нем тихий звон колокольчиков.
«Я чувствую, что он где-то рядом, — откликнулся Гресян. — Береги себя, Аурика, постарайся выжить. — Он сделал паузу и добавил: — А еще лучше — уезжай отсюда как можно дальше. Уезжай, пока у тебя еще есть время».
И все закончилось. Аурика опомнилась, отошла от стола и практически без сил опустилась на расторопно подставленный Мавгалли колченогий табурет. Похоже, дела развивались от плохого к худшему, и Аурика сейчас не знала, что со всем этим делать. Дерек, к сожалению, тоже не знал — у нее сложилось впечатление, что он прицепился к Вернону просто ради того, чтоб прицепиться.
Анатом не нравился ему с давних-предавних времен. Вот и выдался случай снова свести счеты.
— Плохо, да? — Мавгалли с прежней расторопностью поднес Аурике стакан воды, и она подумала, что этот краснолицый офицер по большому счету неплохой человек. Что он надежный и готов прийти на помощь, как и полагается офицеру. — Что он сказал?
— Что Манипулятор рядом, — ответила Аурика.
Мавгалли печально вздохнул.
— Эх… — уныло проронил он и устало махнул рукой. — Это мы и без него знаем.
— Дерек, дружище, прошу тебя. — Бургомистр, который отправился в полицейский участок за инквизиторами и арестованным Верноном, повторял эту немудреную фразу уже в пятый раз. — Ты только без членовредительства, хорошо? Это единственный анатом на весь регион. Его помощники всего лишь санитары.
Говард придерживал Дерека под локоть, словно пытался остановить руку, которая готова ударить. Дерек отстраненно подумал, что ему хватило бы одного движения, чтоб, например, освободиться и выбить старому другу большой палец.
Впрочем, Говард пока не мешал и не раздражал, просто заботился о делах города, как и полагается грамотному бургомистру. Дерек удивился бы, если б дела складывались иначе, и Говард, например, советовал бы: «Давай, подвесь его за ноги и вытряхни все, что скрывает этот тощий мешок».
Вернона, который уже стал завсегдатаем полицейского участка в качестве подозреваемого, несколько попинали по дороге. Как в таком случае выражается протокол, доктор Вернон трижды упал возле экипажа лицом на ступеньки. Бывает. Зима, скользко, а джентльмен еще и нетрезв.
— Хорошо, — хмыкнул Дерек в очередной раз. — Не переживай, не покалечу. Я легонько, правда.
Бургомистр вздохнул с облегчением, но, кажется, все-таки не поверил до конца, и Дерек, оставив его в своем кабинете, направился в допросную. На месте бургомистра он бы тоже не поверил Вангейнскому палачу.
Дерек с удовольствием убедился, что доктора Вернона уже успели подготовить к допросу третьей степени. Он пока еще просто сидел на табурете, но одежду с подозреваемого сняли, не оставив даже белья. Бывший министр заметил свежие синяки, которые наливались на боку и левом предплечье доктора.
Инструменты для допроса здесь содержались в идеальном порядке, лежали в открытом ящике чуть поодаль. Вернон мрачно косился в их сторону, но пока не терял присутствия духа. Дерек заглянул ему за спину, посмотрел на старые шрамы, делавшие человеческую кожу похожей чуть ли не на драконью, и деловито заметил:
— Должно быть, они сильно ноют на погоду, эти ваши отметины. Ноют?
Вернон криво ухмыльнулся. Он старался бодриться, но обстановка допросной уже начала ломать его: доктор был бледен, и Дерек заметил, что на его виске нервно бьется синяя жилка.
Они оба знали, чего ждать друг от друга. Это тоже была встреча старых знакомых, пусть и в столь оригинальном месте.
— Значит, это правда — то, что о вас говорят, — процедил доктор. — То, что вы предпочитаете рассматривать мужчин, а не дам.
Дерек мысленно похвалил Вернона за такую лихость. Надо иметь большую силу духа, чтоб хамить палачам, находясь в допросной без порток. Или же это не сила духа, а несусветная глупость?
— Нет, я по женскому полу… в основном, — многозначительно сказал он и, сев за стол, придвинул к себе папку с бумагами по делу Манипулятора. — Итак, Август. Отвечаете честно — идете домой, и мы с вами остаемся хорошими друзьями. Со мной лучше дружить, чем враждовать, вы это прекрасно понимаете. Если вы сохраняете привычную дерзость и не отвечаете — ну что ж, тогда я зову своих коллег, и мы устраиваем вам маленький личный Левенфосс. Или… — Дерек посмотрел на Вернона настолько холодно и плотоядно, что анатом отшатнулся и побледнел. — Или вами займусь я лично. И вы сможете судить о моих интимных пристрастиях уже с позиций личного опыта. Правда, вряд ли кому-то потом об этом расскажете — вам будет стыдно вспоминать.
— Только не это, — прошептал Вернон.
С него мигом слетел весь кураж, он будто очень четко понял, что сидит в допросной и что с ним не собираются шутить.
— Вот и ладненько. Тогда у нас просто спокойный разговор старых товарищей. — Дерек ободряюще улыбнулся, поднялся и, подойдя к анатому вплотную, произнес: — Итак. Меня сейчас интересует только одна вещь: кто поджег архив морга?
— Я не знаю, — прошептал Вернон и как-то сжался, словно пытался защититься.
— А почему его подожгли, знаете? — поинтересовался он. — У вас наверняка есть предположения. Ведь есть?
— Из-за бумаг по вскрытию Большого Прокла, — торопливо ответил Вернон. — В его крови и тканях было повышенное содержание экстракта мндигвы. Я знал, что он поднимется. Это было предсказуемо. А поджигатель хотел все это скрыть.
Дерек печально усмехнулся. Конечно, Манипулятору надо было замести следы.
— Почему же вы об этом не рассказали? Сразу же, когда я спросил о поджоге? — доброжелательно поинтересовался он. Вернон поднял голову и хмуро посмотрел ему в лицо.
— Чтобы меня сразу же записали в убийцы? — В голосе анатома звучала настоящая дрожь.
Куда-то делись и дерзость, и отвага: сейчас перед Дереком сидел изможденный и несчастный человек, готовый шарахаться от собственной тени. Видно, за время деятельности Манипулятора Вернону многое пришлось пережить и обдумать.
— Бывший каторжник — первый подозреваемый, правда? Кто бы стал меня слушать? Сперва сквозь строй, потом разберемся, уж я-то знаю.
Дерек неопределенно пожал плечами. По большому счету Вернон прав. Он бунтарь, который не оставил прежних вольнодумных затей, а такие затеи требуют денег. Например, квадратных дублонов.
Ему показалось, что он хватается за соломинку, а та выскальзывает у него из рук.
— Зачем вы ездили на родину? — продолжал Дерек.
— На похороны товарища, — ответил Вернон. — Там меня видело множество людей. Мндигву не привозил, если вы об этом.
— Кому вы говорили о том, куда и зачем едете?
Вернон неопределенно пожал плечами.
— Да все знали, куда я подался, — ответил он. — Что тут скрывать?
Все правильно: маленький город, в котором ни у кого нет секретов. Дерек покосился на старые часы на стене — половина второго ночи. Думал ли он, что встретит Новый год в допросной? — и вновь одарил Вернона ободряющей улыбкой.
— Вас хотят подставить, Август, это совершенно понятно, — сказал он. Вернон вздрогнул, и в его глазах появился недоверчивый блеск. — Я вам верю, у вас не было злого умысла. Скажите мне вот еще что… Вы ведь много знаете и много подмечаете. Куда делись все артефакты после того, как здешнее отделение инквизиции было закрыто?
Он прекрасно знал ответ: по протоколу закрытия все документы и вещи опечатываются и отправляются в столицу, но хотел услышать, что скажет об этом Вернон.
— Их увезли, — ответил анатом, нервно поежился и тотчас же добавил: — В ваше министерство, по-моему. Тогда многих позвали участвовать. Мы с полицейскими помогали собирать, Гресян таскал в экипаж. Коробки были большие, но он не жаловался…
— Понятно, — кивнул Дерек. Пройдя взад-вперед по допросной, он подошел к Вернону, дружески похлопал его по влажному плечу. Анатом содрогнулся всем телом, дернулся в сторону, но кандалы не дали ему сбежать. — Ну что ж, Август, ваша честность меня радует. Но отпускать вас я, конечно, не собираюсь. Посидите тут еще какое-то время… знаете почему?
— Почему? — спросил Вернон.
Дерек подумал, что такие перепады настроения на допросе иногда полностью уничтожают человека. Но доктор все-таки был крепким орешком. Он держался, и, в общем-то, держался неплохо.
— Потому что вы станете приманкой для Манипулятора, — ответил Дерек. — Не бойтесь, больно не будет. Теперь вы работаете со мной.
Одежда Вернона была аккуратно сложена на скамеечке в углу допросной. Дерек освободил доктора и с удивлением заметил, что тот дрожит даже теперь, когда ему уже не угрожали и допрос окончился. Вернон доковылял до скамейки и практически рухнул на нее, закрыв лицо ладонями. Все-таки сломался.
— Ничего, Август, это все ничего, — с усталым сочувствием произнес Дерек. В столе по протоколу всегда была бутылка крепкого спиртного и стакан — поправлять нервы от особо упрямых подозреваемых. Дерек сунулся в стол, вынул бутылку и, плеснув в стакан отвратительного рома, подошел к доктору. — Сейчас оклемаетесь. Ну-ка, выпейте, не стесняйтесь.
Вернон принял стакан и сделал глоток. Его руки мелко тряслись, и на какое-то короткое мгновение Дерек ощутил жалость и сочувствие.
— Вспомнились, знаете ли, прежние времена, — промолвил Вернон. — Не верилось, что уйду от вас дважды.
Дерек вздохнул, взял из стопки одежды рубашку и, расправив, накинул ее на плечи анатома. Тот поежился и снова отпил из стакана.
— Я невинных не мучаю, — хмуро сказал бывший министр.
Вернон поежился и, отставив стакан, сунул правую руку в рукав. Вряд ли он думал, надевая эту рубашку перед праздником у бургомистра Говарда, что ее снимут с него полицейские в допросной.
— И с вашей женой я не спал, — вдруг признался Вернон.
Дерек пристально посмотрел на него: в груди что-то дрогнуло, словно кто-то далекий подцепил пальцем туго натянутую струну.
— Я знаю, Август, — мягко ответил он. — Знаю.
Передав доктора Вернона полицейским, которые искренне удивлялись тому, что Вернон трясется от страха, Дерек решил отправиться в анатомический театр. Он велел Аурике дожидаться его там и рассчитывал, что общение с Гресяном принесет какие-то плоды.
Доктора должны были запереть в той части здания, которая носила гордое название Южной башни. Дерек заглянул туда перед допросом и убедился, что там все готово для его плана. Можно было спокойно уходить.
Новогодняя ночь была морозной и звездной. По опустевшим улицам гулял ветер, швырял по мостовой скомканную полосатую упаковку от коробки с подарком. Откуда-то со стороны набережной доносились веселые крики, пение и хлопки — несмотря на землетрясение и происки Манипулятора, праздник оставался праздником, с весельем и петардами, которые запускали над рекой. Дерек вдруг понял, что со всей этой суетой так и не купил подарок для Аурики, и посмотрел по сторонам: вроде бы где-то здесь, в районе моста, был ювелирный магазин.
Что еще дарить красивым женщинам, как не дорогие украшения?
— Собак спущу! — рявкнул мужской голос из-за дверей лавки после того, как Дерек несколько раз повернул пуговку звонка.
Надо же какой негостеприимный.
— Двести золотых карун! — ответил Дерек той волшебной фразой, которая способна открыть любой замок.
Дверь тотчас же распахнулась, и хозяин, который, судя по криво сидящему на голове колпаку и халату нараспашку, уже собрался почивать, самым любезным и сладким тоном проговорил:
— Добро пожаловать! Чего изволите?
Несмотря на всю провинциальность Эверфорта, здешний ювелирный магазин оказался очень достойным местом. Дерек вдумчиво изучил предложенные ювелиром украшения — разумеется, не те, что лежали на витринах, хозяин вытащил из сейфа несколько коробок для особых покупателей. Дерек выбрал комплект с розовыми бриллиантами и жемчугом.
Аурике должно понравиться. Она не выглядела избалованной красоткой, которая морщит носик при виде недостаточно дорогих подарков, — и Дерек вдруг поймал себя на мысли о том, что ему хочется наряжать ее, словно куклу. Дать красивую жизнь, которой она не знала.
Вряд ли это, конечно, возможно, пока Манипулятор не пойман. Дерек неожиданно обнаружил, что совершенно не имеет представления о том, какой должна быть нормальная семейная жизнь. Да и доступно ли обычное семейное счастье такому, как он?
Где-то снова хлопнула петарда. «Дьявольщина! — выругался Дерек. — Два часа назад убили офицера полиции, Манипулятор снова высунул рыло, а я думаю о каких-то пустяках! Впрочем, пустяки ли это…»
Несколько окон анатомического театра были освещены. Дерек прикинул их расположение и понял, что Мавгалли хватило ума увести Аурику из зала для вскрытия и устроиться в кабинете доктора Вернона. Так и оказалось: быстро пройдя по коридору мимо пугающих масок и банок, парящих в полумраке бледными призраками, и поднявшись по тускло освещенной лестнице, Дерек заметил приоткрытую дверь и услышал негромкое, но очень энергичное:
— И я ему кричу: «Волыну на пол и грабли в гору, харя! И без шуток, понял?» И тут тумба со свистом проносится мимо меня и пробивает стену. Во-о-от такая дырища! Фришт так заорал — галки с веток попадали! А еще офицер…
Все понятно: Мавгалли делится захватывающими историями из бравой жизни полицейского. Выдуманными, конечно. Правильно, в общем-то, делает: если приходится сидеть в морге, то лучше травить веселые и героические байки, чем шарахаться от каждой тени. Молодец Мавгалли. Из него тоже выйдет толк.
Мавгалли оказался молодцом еще и потому, что решил: лучшее средство от девичьих нервов, да еще и в новогоднюю ночь, — это стаканчик крепкого. Крепкое, разумеется, нашлось в закромах доктора Вернона, которые Мавгалли выпотрошил с истинно полицейской небрежностью, и теперь Аурика выглядела намного спокойнее и веселее, чем ожидал Дерек.
— Ничего я не узнала, — разочарованно сказала она после обмена приветствиями. — Эд со мной заговорил, но не сказал, кто Манипулятор. Посоветовал уезжать отсюда, потому что он рядом.
Неудивительно. По большому счету Дерек и сам бы предпочел, чтоб Аурика уехала и переждала мрачное время где-нибудь в более безопасном месте. Может, лучше прямо с утра отправить ее в столицу? Поживет в его доме, в уюте и тишине, пока все это не кончится…
Но он, конечно, никогда не сказал бы этого вслух. Дерек понимал, что не сможет расстаться с нею, и знал, что она никуда не уедет, даже если он прикажет. Ему хотелось верить, что Аурике тоже не хочется оставлять его.
Когда они добрались до дома и шли по заснеженной дорожке к дверям, гостеприимно освещенным теплым светом фонаря, Дерек вспомнил про футляр с украшениями во внутреннем кармане пальто. Вытащив его, он запоздало подумал, что подарки не дарят вот так, на ходу, но Аурика уже успела заметить футляр, и Дерек чуть ли не смущенно произнес:
— Это тебе. С Новым годом.
А потом затылок взорвался немыслимой болью, заснеженная дорожка вдруг очутилась как-то очень близко, и в лицо ударил лед, обдирая кожу. Кажется, Аурика закричала, но Дерек уже рухнул в темноту, пахнущую зимой и ветром, и в ней растаяли все звуки. Все исчезло.
Доктор Вернон опустил невесть где найденную биту для лапты, пнул распростертого в снегу давнего врага и произнес:
— Не будем терять время даром, милая. Нам пора.
— Вы… вы убили его! — вскрикнула Аурика и попыталась нагнуться к безжизненному телу, но Вернон тотчас же подхватил ее под локоть и крепко прижал к себе.
— Чтоб его убить, одной биты мало, — заверил он. — Вот идиоты, заперли меня в Южной башне. А там в нужнике такая дыра, что слон пролезет.
— Вы его убили! — повторила Аурика, и по ее лицу потекли слезы.
Вернон усмехнулся и что-то бросил на снег. Кругляш артефакта был похож на те, которые раньше использовал Дерек для перемещения, но только золотой, а не серебряный.
— Нам пора, милая, — произнес он, и Аурику затянуло в серый дым, чтобы через несколько мгновений выбросить на деревянный пыльный пол во мрак нежилого помещения.
Вернон рухнул рядом и тотчас же вскочил и помог подняться Аурике. Она увидела, что находится в мрачной гостиной. Единственным источником света служила луна, которая слепо таращилась в грязное окно и едва обозначала своими лучами очертания скудной мебели.
— Не королевские палаты, разумеется. — Вернон с видимой неохотой выпустил Аурику и продолжил: — Но есть все, что нужно для жизни. Вы не похожи на неженку, моя радость, так что вам будет вполне уютно.
Аурика растерянно огляделась. Темный дом обступал ее, нависал со всех сторон, словно хотел задушить. Обернувшись, она увидела очертания лестницы, ведущей на второй этаж, и лохмотья паутины, свисавшие с остатков люстры, словно рваные пиратские паруса. Вернон сбросил пальто на кресло, и Аурика заметила, что через плечо доктора переброшен ремень артефакторской сумки.
— Вы подготовились, — сказала она.
Господи боже, что с Дереком, жив ли он… Аурике вдруг подумалось, что его могут не найти до утра, а тогда он обязательно замерзнет в снегу.
— Разумеется, — кивнул Вернон, и его слова прозвучали, словно ответ на мысли Аурики. Запустив руку в сумку, он принялся что-то искать. — Вот, захватил с собой кучу полезных вещиц. Не надо так дрожать, моя дорогая, вам в моей компании ничто не угрожает.
Он прошел по гостиной, и вскоре Аурика услышала треск — в камине вспыхнуло пламя и принялось весело облизывать заготовленные поленья.
— Зачем я вам? — подала голос Аурика.
Вернон усмехнулся. В свете камина его лицо отнюдь не выглядело зловещим — просто бесконечно усталым.
— Не за тем, чтоб тешить плоть, — серьезно ответил доктор, и в его голосе прозвучало сожаление. Далекое, почти неразличимое. — Вы моя заложница.
— Так, можно отсоединять. Медленно, медленно. Не спешите… вот. Все.
Дерек почувствовал неприятный запах горелого отработанного артефакта, и по тьме, которая окутывала его, пробежала волна. Он понял, что лежит на чем-то прохладном, что страшно болит грудь и голова, а еще — что Вернон, судя по силе нанесенного удара, не поверил в благие намерения давнего врага. И по-настоящему сбежал с Аурикой.
— Жить будет? — спросил встревоженный женский голос, и Дерек едва не вскрикнул от удивления.
Тетушка Аврения? Откуда она взялась в Эверфорте? Или ему мерещится?
— Разумеется, ваше величество, — подобострастно ответил еще один, судя по интонациям, крайне скверный тип. — К вечеру уже будет на ногах. А может, и раньше поднимется, организм-то крепкий.
— Что ж, это хорошо. — В голосе государыни прозвенели металлические нотки, и Дерек моментально вообразил, как окружающие подобрались в ожидании неприятностей. — Придет в себя — дайте знать.
— Я уже пришел, — медленно проговорил Дерек. Слова царапали сухое горло, говорил он тихо и не знал, услышат ли его.
Услышали.
— Ну, живой, слава господу! — воскликнула тетушка Аврения. Дерек с трудом разлепил глаза и увидел знакомые фрески на потолке, изображавшие триумф Отты-врачевательницы. Он попал в Госпиталь святого Марка в центре хаомийской столицы.
— Какое сегодня число? — прошептал Дерек.
Послышались шаги, какой-то мелодичный звон, и в край рта уткнулась тонкая металлическая трубочка. Дерек послушно сжал ее губами, втянул: вода. Холодная чистая вода.
— Первое. — Судя по синякам под глазами и небрежно подкрученным локонам, тетушка Аврения до сих пор не ложилась. Должно быть, приехала сюда сразу после праздничной ночи, набросила халат поверх расшитого золотом платья и ждет ответов. — Помнишь, что случилось?
— Нет, — откликнулся Дерек. Стакан опустел как-то уж очень быстро, и он чуть ли не застенчиво попросил: — Можно еще воды?
По мрамору пола зашуршала форменная обувь: сестра милосердия, похожая на призрак, пошла к столу с графином. Лысоватый невзрачный медикус нагнулся, покрутил несколько ручек, и стол, на котором лежал Дерек, превратился в импровизированное кресло.
— На вас напали, господин старший советник, — донеслось откуда-то из-за спины тетушки Аврении: там копался в инструментах еще один джентльмен в белом халате. — Очень сильный удар, хорошо, что вас вовремя нашли ваши коллеги и перебросили сюда. Я задействовал несколько особых артефактов…
Перебросили… Видимо, Маркус с помощью «Разрывника» отправил истекающего кровью товарища в столицу.
— Ваше величество… — прошептал Дерек. — Особое хранилище личного банка королевской семьи.
Тетушка Аврения изменилась в лице, словно Дерек со всего маху закатил ей пощечину. Значит, он мыслил в верном направлении.
— Золотые дублоны царя Хевельта, — продолжал Дерек.
Горло снова стиснуло корявыми ручищами, и на мгновение ему показалось, что он сейчас задохнется.
Аврения устало вздохнула и велела:
— Вон. Все вон.
Когда зал опустел, Аврения прошла к столу, плеснула в стакан воды и, нервно сунув в него трубочку, подошла к Дереку.
— Поухаживаю за тобой, — вновь вздохнула она. — Откуда ты знаешь про дублоны?
Дерек с нескрываемым удовольствием выпил воду и почувствовал, что возвращается к жизни. Конечно, Вернон не должен был его бить — они договорились, что после побега анатом придет к особняку, они вместе все объяснят Аурике, а затем Дерек спокойно проводит их в укрытие. Но доктор не вытерпел, все переиграл и приголубил старого недруга искренне и от всей души. Дерек надеялся, что место, куда анатом отправился с Аурикой, достаточно комфортно для юной леди. Жаль только, он не успел ей сказать, что похищение подстроено. Ну ничего. Они с этим разберутся.
— Сундук с дублонами царя Хевельта был похищен из хранилища триста пятьдесят лет назад, — проговорил Дерек. Мысли бегали по кругу, вокруг Аурики рассыпались золотые квадраты дублонов, и он никак не мог сосредоточиться. — Во время Большого мора в столице. Повезли его вроде бы на север, но золота так и не нашли. Не удалось.
Он вдруг подумал, что у Вернона мог быть и свой план. Например, взять в заложники жену Вангейнского палача и добиться беспрепятственного проезда в ту же Лекию. Иногда ведь хочется поменять климат…
— Какой проезд? — нахмурившись, переспросила Аврения, и Дерек понял, что задумался и вслух сказал то, о чем думал. — При чем тут Лекия?
— Ни при чем. — Он устало прикрыл глаза. Как всегда после работы с артефактами, мысли путались и разбегались, как встревоженные зайцы при появлении волков. — Сундук с дублонами был зарыт на Северной пустоши до лучших времен, но похититель не знал, что там очень скоро появятся переселенцы из столицы. И заложат город Эверфорт.
— Ты нашел золото? — спросила Аврения.
Мягко, почти материнским жестом погладила Дерека по голове. Он подумал, что действительно заслужил каплю заботы и тепла.
— Нашел, — ответил Дерек. — Помнишь серийного убийцу в Эверфорте? Он убивает невинных девушек-оборотней, чтобы с помощью особенностей их крови открывать некротические провалы над кладом. Разница потенциалов буквально выбрасывает монеты ему в руки. Запросите Маркуса, он подтвердит. В полицейском сейфе этих дублонов пятнадцать штук.
— Ты уверен, что это именно те дублоны? — с прежней мягкостью уточнила Аврения, но Дерек заметил, что в ее глазах появился хищный блеск.
— Те самые. На них маленькая буква «м», это именно пропавшая серия. И у них неоформленный гурт — наносить засечки стали двести лет назад…
В горле снова запершило, но теперь Дерек чувствовал себя намного лучше. Медикус оказался прав — у него сильный организм. Аврения помолчала, а затем спросила:
— И кто же убийца? Ты знаешь?
Дерек устало прикрыл глаза и ответил:
— Да. Теперь я знаю.
Спустя триста пятьдесят лет после исчезновения золото приобрело не только финансовую, но и культурную ценность. Дерек с определенным удовольствием убедился, что тетушка Аврения весьма радеет за хаомийскую культуру: за возврат клада ему посулили возвращение на пост министра, орден святого Лотто первой степени и кое-что по мелочи. Деньги, дома и земли никогда не бывают лишними.
— Кстати, что там за история с твоим очередным браком? — поинтересовалась Аврения с самым невинным видом.
— Благовоспитанная девушка достойных кровей, — ответил Дерек, мысленно прикидывая, как скоро сможет подняться на ноги и отправиться к артефакторам за самой крупной партией «Разрывников» в истории Хаомы. — Почему вы спрашиваете?
— Некоторое время назад о тебе очень осторожно наводили справки в самых разных слоях общества, — сообщила Аврения. — Служба безопасности встревожилась.
— Правильно сделала, — пожал плечами Дерек. — Я в курсе, ваше величество. Только не ожидал, что у нашего Манипулятора настолько широкие связи.
— Манипулятор? — переспросила Аврения. — Интересное прозвище для серийного убийцы.
— Пока я не назову вам его настоящего имени, — ответил Дерек. — Нельзя его спугнуть. У меня есть подозрение, что он способен подслушивать тех, кто его интересует. Или читать мысли.
Аврения решила не спорить.
Когда она ушла, Дерек провел несколько минут за ментальной гимнастикой, пытаясь сосредоточиться, окончательно взять себя в руки и хотя бы приблизительно прикинуть дальнейшее развитие событий. После того как врач даст добро, надо будет отправляться к артефакторам. Личное распоряжение ее величества откроет их сундуки и закроет не в меру любопытные рты. Он наберет «Разрывников», открывающих проходы в пространстве, вернется в Эверфорт и, забрав инквизицию и полицию, двинется к Вернону и Аурике.
К этому времени Манипулятор будет там. Останется лишь взять его тепленьким. Он не может не отправиться туда, Дерек был в этом уверен.
Врач не торопился, и Дерек, угрюмо таращась на фрески, вспомнил, как несколько месяцев назад вышел из соседней палаты, где лежала Вера. Вышел, отдав ей свидетельство о расторжении брака. В тот момент он искренне надеялся, что она вернется.
Она не вернулась. Сейчас Дерек с искренним удивлением обнаружил, что воспоминания о Вере уже не ранят его. Прошлое утратило власть над ним, он стал свободен. И девушка, с которой он спал все это время, была его будущим.
По залу пронесся смех — легкий, едва уловимый. Так могла рассмеяться навка, которую Дерек зарезал в развалинах гостиницы. Так смеялась тьма в подвале заброшенного дома.
— У вас нет общего будущего, — проворковал странный голос, не мужской и не женский. — Ты можешь стать министром, да хоть королем… Ты все равно останешься чудовищем. А красавицы живут с монстрами только в сказках.
Почему-то Дерек не удивился. Да, Манипулятор наконец-то заговорил с ним лично, но он был к этому готов.
— Ты забрал сундук? — спросил он.
Манипулятор снова рассмеялся, и теперь в его голосе звучали очень знакомые нотки.
— Нет. Но вытащил из него половину содержимого. Остальная часть пойдет нам на десерт. Любишь сладкое?
Дерек пожал плечами. Похоже, Манипулятор использовал заклинание со смешным названием «Слушай ушмя», и наложить его можно было только при непосредственном контакте с жертвой.
Дерек мысленно перебрал всех, с кем рядом был в последние несколько часов, и спросил:
— Мечтаешь жить с красавицей? Я мог бы сказать, что у тебя их будет много… с твоими-то капиталами. Да вот врать не хочу.
Манипулятор помолчал. По залу прошел легкий сквозняк.
— Не стоило мне так тебя бить, — наконец сказал он. — Надо было убивать сразу. Теперь тетушка Аврения наверняка запрудит весь север своими людьми, и я не смогу уйти. Что им всем одна девчонка в заложниках? Пусть даже твоя жена. Мало ли кто на ком женат? Погорюешь, найдешь потом новую.
А вот такого поворота Дерек не ожидал. Он прикрыл глаза, стараясь не показать охватившего его замешательства. Этого не могло быть. Вернон не мог быть Манипулятором, потому что тогда выходило, что Дерек собственными руками отдал Аурику серийному убийце. Неужели он совершил чудовищную ошибку?
— А, вот теперь ты удивлен. — Голос Манипулятора окреп, и Дерек окончательно убедился в том, что с ним говорит доктор Август Вернон, пламенный революционер и мститель. — Не ожидал, правда? Мне нравилось водить вас всех за нос, но теперь пора покончить с этим.
— Надоело играть? — спросил Дерек и с удовольствием убедился, что голос его остался равнодушным.
— Надоело, — усмехнулся Вернон. — Мне вообще надоел север. Холод, сырость да снега… На юг хочу, дружище Дерек, к солнышку.
— Деньги есть. Можешь ехать.
— Да, — согласился Вернон. — Решим одну проблему с тобой — и вперед, к морю. Приходи к нам. Я отпущу Аурику и возьму тебя.
Дерек вдруг подумал, что смертельно устал и уже не может угадывать, куда выведет очередная интрига Манипулятора. Оставалось расслабленно обмякнуть на столе и позволить руке Господа сделать все остальное.
— Я-то тебе зачем? Предпочитаешь мужчин, а не женщин?
Вернон презрительно фыркнул:
— Не в этом дело. Я недавно выяснил, что кровь врага обладает невероятной силой. Я осушу тебя, некротическая волна вынесет мне остатки денег — и все. Хмурому северу можно будет сказать нежное «прощай».
Ну что ж, ну что ж… Все-таки это было предсказуемо.
— Разве я могу тебе верить? — спросил Дерек. — Где гарантии того, что ты не убьешь Аурику?
Похоже, вопрос озадачил Вернона, и это было хорошо. Чем больше неуверенности, тем лучше.
— Веру-то я не убил, — ответил он. — Хотя имел такую возможность, когда добывал ее волос для создания навки.
И Дерек наконец-то почувствовал злость. Не ту, что помрачает сознание и лишает разума, заставляя совершать немыслимые и совершенно глупые вещи, — нет, это была очень деятельная злость, которая не позволяет свернуть с намеченного пути и не оставляет времени на напрасные размышления.
Эта тварь прикасалась к Вере. Наверняка анатом воспользовался чем-то вроде «Разрывника», чтоб быстро попасть в столицу и так же быстро вернуться. Впрочем, не важно. Не стоит ломать над этим голову.
— Так что же ты предлагаешь в знак честности твоих намерений? — продолжал наседать Дерек. — Боюсь, твоего слова будет недостаточно.
— Она на твоих глазах уйдет через «Разрывник», — ответил Вернон. — А я не стану ее искать… С такими деньгами я найду женщин получше.
Дерек не сомневался.
— Согласен, — кивнул он, мельком подумав: как же хорошо, что Манипулятор сейчас его не видит.
Потому что вряд ли маньяку понравилось бы выражение лица Вангейнского палача.
Аурика стала заложницей, но больше ничего плохого не случилось. Вернон отвел ее на второй этаж, закрыл в одной из комнат и хмуро пожелал доброй ночи. Когда в коридоре стихли его шаги, Аурика огляделась: в свете маленькой тусклой лампы, оставленной анатомом, комната казалась тихой и зловещей. В прежние времена она, должно быть, служила спальней хозяев дома. Аурика хмуро посмотрела на большую кровать, накрытую темным покрывалом, и брезгливо подумала, что ей придется ночевать на этом грязном и пыльном ложе. Кто еще ложился на эту кровать? И когда?
Она подошла поближе и с удивлением убедилась, что покрывало чистое, а простыни и наволочка — свежие, будто только что принесенные заботливой горничной. Выходит, Вернон старательно ко всему подготовился. Этого следовало ожидать: анатом всегда производил впечатление человека, которого трудно застать врасплох.
Сейчас Аурика всеми силами гнала от себя мысль о том, что анатом и есть Манипулятор. Это действительно было ужасно: она все это время находилась рядом с серийным убийцей, который притворялся ее другом. Который, дьявол его побери, дотрагивался до нее своими ручонками! Стало мерзко.
Подойдя к окну, она отодвинула тяжелую пыльную штору и увидела, что дом стоит на холме, а впереди расстилается зимний лес. Над деревьями медленно плыла луна, заваливаясь набок, и до рассвета было еще далеко. Весь мир сейчас спал, и ему не было дела до того, в какую беду попала Аурика.
Первый день нового года обещал быть просто невероятным. Аурике хотелось верить, что они с Дереком переживут его.
Вернон ударил со всей силы, где он только взял эту проклятую биту! И Аурика слышала хруст и треск — в тот миг она не поверила, но сейчас не было смысла отрицать: анатом проломил череп своему заклятому врагу. Только бы Дерек выжил! Только бы его нашли до того, как станет поздно! Ведь ночь глухая, слуги наверняка спят — вдруг никто не обратил внимания на шум? Мало ли, веселятся люди, на то и праздник…
Аурика едва не расплакалась. Что, если Дерек умер? Что тогда делать? Впрочем, отчаиваться было рано. Аурика подергала щеколду на окне и с удовольствием убедилась в том, что раму можно открыть. В комнату ворвался прохладный ветер. Аурика выглянула вниз, прикидывая, как лучше удрать. Второй этаж этого дома вполне сошел бы и за невысокий третий, а снега внизу почти не было. Прыжок может закончиться переломами, а пришедший на крики Вернон потом будет долго издеваться.
Аурика разочарованно вздохнула и закрыла окно. Спускаться по стенам, словно паук, она не умела и теперь подумала, что побег сейчас просто не имеет значения. Куда бежать? Она представления не имеет, где находится, в лесу наверняка волки и какие-нибудь чудовища похлеще волков, а Вернон сразу же пустится в погоню. Далеко ей не уйти.
Вздохнув, Аурика принялась расстегивать крючки на праздничном платье. Смутный план действий, возникший в ее голове, становился все четче, и, избавляясь от наряда, она думала, что это может сработать. Сбросив платье и корсет, она осталась в одной сорочке и тонких чулках, поежилась и, нырнув под одеяло, запустила пальцы в прическу и растрепала волосы.
Выждав несколько минут, она закричала так громко, что где-то на чердаке испуганно забили крыльями разбуженные голуби.
Доктор Вернон ворвался в комнату буквально через пять минут. Судя по его виду, он уже прилег отдохнуть и подскочил от вопля Аурики так, словно началась война или конец света.
— Что случилось? — выпалил он.
Пытаясь не думать о том, что переигрывает, Аурика спрыгнула с кровати, всем телом прильнула к доктору и, уткнувшись мокрым от слез лицом в его плечо, сбивчиво проговорила:
— Там… там, у окна…
— Что там? — Голос Вернона тотчас же стал мягким и взволнованным. Анатом хотел подойти к окну и взглянуть, но Аурика, вцепившаяся в него обеими руками, разумеется, не позволила этого сделать. — Что там, Аурика, что?
— Там… там чья-то тень… — всхлипывая, пробормотала Аурика.
Вернон обнял ее, мягко погладил по растрепанным волосам и произнес:
— Там никого нет. Тебе почудилось.
— Нет, есть… Там был человек, точно был…
Вернон осторожно отстранил Аурику, усадил ее на кровать и сел рядом.
— Тебе почудилось, — повторил он.
Аурика отметила, что анатом перешел с ней на «ты», и это ей понравилось. Она поправила сползшую сорочку, бесстыдно обнажившую левую грудь, и, заметив, что в глазах Вернона появился тяжелый блеск, промолвила:
— Мне так страшно, Август… Ты не представляешь, как страшно. Господи, что же ты наделал…
Вернон отвел взгляд и некоторое время сидел так, словно боролся с желанием что-то сказать, в чем-то признаться.
— Мы погибнем оба, — продолжала давить Аурика. — Ты убил моего мужа, тебя никто не выпустит отсюда живым. Август, ну зачем…
Вернон вдруг рассмеялся и, погладив Аурику по плечу, произнес:
— Ладно, признаю, я был не прав. Мне не стоило так сильно бить господина старшего советника. Но он жив, можешь поверить специалисту на слово.
— Не стоило бить? — возмущенно воскликнула Аурика.
Даже если Вернон и не был Манипулятором, ему доставляло несказанное наслаждение издеваться над ней.
— Не мог удержаться, — признался Вернон и провел ладонями по лицу. — Вспомнил старые деньки и решил вернуть кое-что по левенфосскому счету. На моем месте ты поступила бы так же.
— Никогда, — твердо сказала Аурика. — Я не стала бы разбивать человеку череп. И не стала бы убивать несчастного Эда, Прокла и всех этих девушек. Нет, ни за что.
Она прекрасно понимала, что все идет именно к этому, но все-таки оказалась не готова. Вернон поцеловал ее: сперва очень осторожно, чуть ли не трепетно, но через несколько мгновений трепет сменился почти грубым напором человека, имеющего власть над ситуацией. Аурика автоматически вскинула руку для пощечины, и Вернон перехватил запястье.
— Мне нравится такой подход, — шепнул он ей на ухо. — Решила меня соблазнить, чтоб потом сбежать? К тому же забрав артефакты? Умница, отличный план. Готов поучаствовать.
Легонько толкнув ее на кровать, Вернон навис сверху: тяжелый, мрачный, подавляющий. От того, насколько быстро и легко он ее раскусил, Аурике захотелось расплакаться. Губы анатома скользнули по шее к ключице, рука нетерпеливо потянула сорочку вниз, обнажая грудь. «Что ж, — подумала Аурика, — я сама этого хотела. Осталось немного».
Она передвинулась чуть вниз, чтоб разместиться поудобнее. Робко потянулась к пуговицам на рубашке Вернона, но анатом тотчас же схватил ее за руку.
— Не стоит торопиться, — промолвил он. — Времени у нас много.
— Убийца… — прошептала Аурика.
Вот и сложилась головоломка… Но доктор вдруг легко и беззаботно расхохотался и растянулся на кровати рядом с Аурикой, каким-то беспечным жестом заложив руки за голову.
Там, где Вернон целовал ее, кожа горела, словно обожженная. Аурика села, натянула сорочку на плечи. Вернон дотронулся до ее запястья, и, когда она обернулась, его пальцы заплясали в воздухе в языке глухонемых. Аурика как-то обмолвилась, что знает его.
— Помедленнее! — взмолилась Аурика. — Я его плохо знаю!
«Он нас слышит и чувствует, — произнес Вернон. — Но не видит. Надо было сказать раньше, но я хотел тебя помучить немножко…»
Когда-то давным-давно у семейства вин Селлан была глухонемая родственница, седьмая вода на киселе, с которой они встречались только на Новый год. Но мать все равно заставила Аурику выучить язык жестов — никогда не знаешь, что тебе в жизни пригодится. Думала ли Аурика, что эти знания понадобятся ей теперь!
«Мы с твоим мужем обо всем договорились, — продолжал Вернон. — Это засада для Манипулятора. По какой-то причине он придет сюда за тобой. Ты ему нужна. Господин старший советник будет здесь утром… То есть я надеюсь, что будет».
Аурика ошарашенно смотрела, как движутся пальцы анатома, и никак не могла понять, что происходит. Наконец она подняла руки и спросила:
«Вы решили поймать его на живца?»
Вернон кивнул.
«И ты не Манипулятор, да? А кто он?»
Вернон пожал плечами:
«Понятия не имею. Но твой муж, похоже, знает. Манипулятор каким-то образом слышит нас. Поэтому нам стоит не болтать лишнего, а делать вид, что я беглый заключенный, а ты — моя заложница. Сюда подтянут полицию и инквизицию якобы для моего ареста. На самом деле — чтоб взять Манипулятора. Он придет. Он обязательно придет».
— Это ужасно, — промолвила Аурика. — Господи боже, это ужасно.
Вернон понимающе качнул головой.
— Согласен, ужасно. Но скоро все закончится.
Он уверенно привлек Аурику к себе: движение было быстрым и решительным, Аурика успела только ахнуть — и вот она снова лежит на кровати в объятиях анатома. От его сильного жилистого тела веяло жаром, и Аурика невольно начинала чувствовать расслабленную вязкую покорность.
— Не бойся, — шепнул Вернон ей на ухо. Тяжелая ладонь поползла по ноге, задирая сорочку, и Аурика услышала, как щелкнул замок ремня. — Не бойся, олененок. С тобой все будет хорошо. А вот я вряд ли выйду отсюда живым…
Анатом отстранился от девушки и произнес на языке жестов:
«И что ты планировала со мной сделать?»
«Надавить на точку и-линь, — ответила Аурика, чувствуя, как краснеет. — Ты бы уснул на полчаса, а я забрала бы артефакты и ушла».
— Ловко, — сказал Вернон. — Ты умная девочка, я сразу это понял.
Он сел и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Дело принимало совершенно конкретный оборот. Аурика готова была дойти до определенных границ, чтоб обрести свободу, но теперь, после того как стало ясно, что Вернон не имеет отношения к Манипулятору…
Дом сотрясло от толчка. Сперва легонько, а потом так, что Вернон едва не слетел с кровати. С потолка посыпалась труха, откуда-то из-за стены донесся грохот — свалилась какая-то мебель. Комнату наполнил нудный звон, настолько противный, что заложило уши.
— Провал! — прокричал Вернон. — Новый некротический провал!
После того как подземные толчки прекратились, пыль осела на грязный пол, а в доме воцарилась тишина, Вернон велел Аурике одеться. Они спустились на первый этаж, и Аурика увидела, что стекла в окнах гостиной выбиты, а входная дверь болтается на одной петле.
В пыли на полу лежали золотые квадраты монет — тяжелые, наполненные масленым блеском. Вернон равнодушно поддел один из них носком ботинка и произнес:
— Он совсем рядом. Я думаю, это золото как раз для него.
Раннее утро было тихим и свежим: выйдя из дома, Аурика плотнее укуталась в шубку и несколько мгновений просто вдыхала чистый лесной воздух, наслаждаясь им, словно необычным напитком. Белый снежный холст, тянувшийся до леса, был исчерчен провалами. В сером утреннем свете казалось, что кто-то оставил послание на снегу.
Ей захотелось хоть ненадолго забыть о Манипуляторе. Хоть на несколько минут.
— Что это за дом такой? — спросила Аурика, оглянувшись.
Дом был старым, очень старым. Она искренне удивилась тому, что здание до сих пор не развалилось. По черным камням стены тянулись сухие плети плюща, и Аурика подумала, что летом, когда тепло и солнечно, это место выглядит даже романтично. В лучах заката дом на краю леса, увитый плющом, кажется настоящим приютом романтиков. Но не теперь. Сейчас это место навевало смертную тоску. Дом казался надгробием на могиле.
— Скажем так, это конспиративная квартира, — сухо ответил Вернон. — Несколько дней назад ее покинул один из моих товарищей.
Так вот почему на кровати было свежее белье. Хозяева этого места провожали одних гостей и готовили все необходимое для других.
— Жутковато здесь, — призналась Аурика.
Вернон кивнул.
— Скоро будет еще страшнее, — хмуро произнес он.
Аурика не могла с ним не согласиться.
— Постоим тут, — как-то неуверенно сказал Вернон. — Если толчки повторятся, дом может рухнуть. Не хочу остаться под завалами.
— Ты говорил, что не покинешь этого места, — промолвила Аурика. — Почему?
На мгновение она испытала какое-то непонятное ощущение. Анатом предчувствовал свою гибель, и ночь, проведенная с девушкой, стала бы последней хорошей вещью в его жизни. Усилием воли Аурика оборвала эту мысль. Она любила Дерека и не собиралась ему изменять. Одно дело — спасаться, пытаясь выкупить свою жизнь у негодяя, и совсем другое…
— Со мной не станут церемониться, — усмехнулся Вернон. В его голосе послышалась былая лихая бравада, но она была тихой, почти незаметной. — Жаль, что у нас так ничего и не вышло.
Что-то темное мелькнуло за стволами деревьев, и Аурика вцепилась в руку анатома:
— Там! Там кто-то идет!
— Это просто тень, — неуверенно произнес Вернон, и в тот же миг сгусток непроглядной тьмы показался из-за деревьев и, вздрогнув, растекся по снегу чернильным пятном.
Аурика смотрела, не в силах оторвать взгляд. Вот мрак зашевелился, пополз вперед и вдруг взмыл темной свечкой, раскинул крылья, затрепетал и сложился в фигуру человека в плаще. «Манипулятор», — жалобно подумала Аурика, чувствуя, как ее охватывает полуобморочная слабость. Если б не Вернон, вовремя подхвативший ее под руку, она наверняка свалилась бы на снег.
Манипулятор был высокого роста и, судя по легкости и скорости движений, молод и силен. Под низко надвинутым капюшоном плаща клубилась тьма, складываясь в черты лица, но как только Аурика начинала всматриваться, все менялось, рассыпаясь серым дымом, словно Манипулятор не хотел, чтобы его рассмотрели.
— Это он, да? — прошептала Аурика.
— Это я, — негромко ответил Манипулятор. Когда до крыльца осталась пара метров, он остановился и произнес: — Падаль, в дом.
Вернон вздрогнул, словно его ударили, возможно, так и было. Будто повинуясь чужой воле, он выпустил руку Аурики и сделал несколько шагов назад, к разломанному дверному проему. Аурике почудилось, что переливы тьмы под капюшоном сложились в презрительную улыбку.
— Золото собери, — приказал Манипулятор.
Когда Вернон исчез в доме, Аурика нервно подумала, что анатом просто обязан что-то предпринять. Наверняка у него есть какие-то артефакты, которые смогут если не убить Манипулятора, то хотя бы оглушить его. В сумке должно что-то быть! Он ведь планировал защищаться от нападения!
— Вы оба такие милые, — сказал Манипулятор. Аурика ожидала услышать язвительную насмешку в его голосе, но насмешки не было. Просто констатация факта. — Прекрасная пара. Честное слово, мне жаль тебя убивать.
— Так не убивай, — промолвила Аурика. — Я не невинная дева, моя кровь тебе ничем не поможет.
Манипулятор рассмеялся. Аурика с ужасом подумала, что это человек из ее круга. Воспитанный, образованный, настоящий джентльмен. Как много смех, поворот головы, движение руки в перчатке могут сказать о том, кто смеется…
— Дело не в невинности, — проговорил Манипулятор. — Дело в том, что ты умеешь говорить с мертвыми. И этот прекрасный талант нужен для того, чтоб я смог завершить свою работу.
Это было сказано так, что Аурика поняла: все кончено. Она умрет через несколько минут, ей никто не поможет.
— Будет больно? — прошептала она.
Манипулятор сделал несколько шагов вперед и осторожно взял ее за руки. От него легко пахло одеколоном и чем-то еще: Аурика сталкивалась с этим запахом совсем недавно, но сейчас никак не могла дать ему название.
— Нет, — мягко заверил Манипулятор. — Как комарик укусил. Я не люблю ненужную жестокость. Никому из них не было больно.
Тьма под капюшоном, жидкая и текучая, обрела плотность и форму. Аурике было страшно поднять глаза и взглянуть Манипулятору в лицо. Все умерли: невинные девушки-оборотни, Эмма, Лиззи, Большой Прокл, Гресян.
Пришла и ее очередь.
Откуда-то сверху сорвалась маленькая шипучая звездочка, окатила капюшон Манипулятора мелкими язычками пламени, и Аурика услышала крик Вернона:
— В дом! Аурика, в дом! Беги!
Манипулятор оттолкнул ее, захлопал руками по голове, пытаясь сбить огонь, но рыжая гудящая волна неотвратимо поползла по его плечам и спине. Аурика поскользнулась на заснеженных ступенях, с трудом удержалась на ногах и, подхватив юбки, кинулась к входу. Доктор даром времени не терял: высунувшись из окна, он швырял в Манипулятора все новые и новые огненные звездочки. Взбегая по лестнице на второй этаж и пытаясь понять, где Вернон, Аурика слышала торжествующие возгласы анатома:
— Бронебойно-зажигательными — пли! За Левенфосс!
Потом на мгновение стало темно. Тьма затопила дом, она была физически ощутима — на Аурику, которая безвольно опустилась на ступени, будто накинули тяжелый саван. Дом погрузился во мрак и тишину, и Аурика растерянно гадала, что происходит: то ли Манипулятор умер, то ли, наоборот, нашел, как поддержать силы.
Может, она сама умирает? И Манипулятор вытягивает из нее кровь и силы, чтоб завершить свой ритуал?
Потом Аурика услышала тяжелые шаги на первом этаже и почувствовала запах гари. Тьма стала понемногу отступать — за лесом поднималось солнце, его первые лучи осветили гостиную, и Аурика увидела высокую человеческую фигуру. Плащ Манипулятора стекал с его тела рваными лохмотьями, обнажая обычный мундир офицера полиции. Старый мундир, залатанный на левом локте.
Аурика вскрикнула и тотчас же зажала рот ладонями. Вернон, который выбежал из комнаты, увидел Манипулятора и медленно сел на ступени рядом с нею. А потом прозвучал выстрел. Короткий, оказавшийся неожиданно громким в заброшенном доме, он отшвырнул Манипулятора к стене, и Аурика наконец-то поняла, где именно смогла раньше уловить тот запах, который окружал убийцу.
Зал вскрытия в анатомическом театре был весь им пропитан. Хвенское масло, отбивающее запах разложения.
В гостиной послышались знакомые шаги, и Вернон негромко пробормотал:
— Дьявольщина… Господи, кто бы мог подумать…
— Вставайте, Эд! — звонко сказал Дерек. — Простите за нарушенные планы.
— Ты догадался, — утвердительно произнес Эдвард Гресян, поднимаясь с пола. На темно-синем сукне полицейской формы остались белые полосы пыли. — Как?
Дерек шагнул вперед, и Аурика увидела, что выглядит он просто ужасно. Осунувшееся лицо было мертвенно-серым, из-под повязки, охватывавшей голову, сочилась кровь на белый воротник рубашки.
Они оба были словно мертвецы. Казалось, даже рыжие волосы Гресяна побледнели.
— Я ждал, когда стравят оборотней и людей, — произнес Дерек. Несмотря на то что он едва держался на ногах, пистолет в его руке не дрожал. — Но этого так и не произошло. Ты слышал разговор в кабинете бургомистра и все переиграл.
Гресян усмехнулся. Аурика смотрела на него и не могла понять, как принимала этого молодого мужчину за наивного и доверчивого простака. По гостиной заброшенного дома неспешно двигался матерый хищник, и ему больше не нужно было носить маску.
— Потом нападение, — продолжал Дерек. — Твои слуги не могут назвать имя хозяина. Но Прокл попытался тебя убить во время метели на кладбище. После того, как у него ничего не получилось, он пришел к Аурике.
Гресян понимающе кивнул.
— Только и всего? — полюбопытствовал он.
Вернон осторожно дотронулся до локтя Аурики и, когда она покосилась в его сторону, тотчас же приложил палец к губам, приказывая молчать.
— А самым главным была некротическая волна, — глухо откликнулся Дерек. — Ты стоял позади меня и Маркуса, она должна была поразить именно нас. Но ударила в тебя, потому что несла твои деньги. Ты вызвал ее, и она пришла к тебе. И ты воспользовался этим, чтоб инсценировать свою смерть.
Сейчас, когда Гресян смотрел на Дерека, было самое время попробовать спастись. Вернон потянул Аурику к себе, мотнул головой в сторону второго этажа, и его руки заплясали в жестах глухонемых:
«Окно. Спустимся по плющу, он растет с этой стороны дома».
Аурика хотела было ответить, что ни за что не оставит Дерека, но в это время Гресян покосился в их сторону и произнес:
— Я вас вижу, мышки! Незачем там возиться. — Он перевел взгляд на Дерека и сообщил: — Знаешь, дружище Дерек, они замечательно провели время вместе. Мне даже жаль было разлучать.
Возможно, он ожидал более бурной реакции, но Дерек даже не изменился в лице. Так, дрогнула левая бровь, вот и все.
— Неправда, — промолвила Аурика. — Дерек, не верь ему…
— Это не имеет значения, — равнодушно откликнулся Дерек, и Аурика вдруг поняла, что кровотечение усилилось и он сейчас упадет. — Ты достал все золото?
Вернон запустил руку в карман. Гресян улыбнулся и кивнул в сторону грязного дивана с торчащей наружу набивкой. Там лежали монеты, собранные анатомом.
— Собрал. Очень доволен.
— Хорошо. — Дерек качнул головой, и пистолет в его руке едва заметно дрогнул. — Тогда сдержи слово, отпусти мою жену, и закончим с этим.
Гресян повернулся к лестнице и некоторое время пристально смотрел на Аурику — перепуганную до смерти, растерянную. Взгляд Манипулятора был ужасен. В нем не было ничего человеческого. Если когда-то на свете и существовал добрый и наивный Эд, то теперь от него не осталось и следа. Маска нормального человека окончательно исчезла.
— Извини. — Он обаятельно улыбнулся и развел руками. — Она говорит с мертвыми. Ее кровь намного сильнее крови заклятого врага.
Похоже, именно поэтому несколько часов назад в зале для вскрытия Гресян и сказал, что Аурике нужно уезжать, — чтобы она сорвалась с места и попала в его ловушку. Дерек неопределенно пожал плечами и вдруг выронил пистолет.
Аурика вскрикнула и тотчас же зажала рот ладонями.
— Я мертвый, — проговорил Дерек. — Этого достаточно.
Гресян несколько минут смотрел на него, оценивая сказанное, а затем, не оборачиваясь к лестнице, произнес:
— Бегите, мышки.
Вернону не надо было повторять дважды: схватив Аурику за руку, он бросился бежать, волоча девушку за собой. Она едва не рухнула с лестницы, наступив на платье. Обернувшись к Дереку, она увидела, что он слабо улыбнулся краешком рта и поднял руку в прощальном жесте. Этого не могло быть. Все не могло кончиться вот так.
Вернон вытащил Аурику на свежий воздух и наконец-то вынул руку из кармана. Аурика увидела, как Гресян медленно двинулся в сторону Дерека, и вдруг подумала: Манипулятору не нужна была говорящая с мертвыми. Она действительно была простой приманкой для того, чтобы полностью завладеть старым врагом.
А они в самом деле были врагами, и Аурике стоило догадаться об этом раньше, когда она открыла «Исторический журнал», чтоб прочитать о Вангейнском мятеже.
Эдвард Гресян был очень похож на Амикуса Мейерна, мятежника, убитого Дереком. Похож так, как сын на отца. Аурика не знала, почему Дерек не заметил этого раньше.
— Привет, Миша. — Дерек говорил тихо, но Аурика услышала его. Вернон, едва слышно чертыхаясь, тряс сжатым кулаком, и сквозь его пальцы начинал просачиваться ядовито-желтый дымок. — Я тебя узнал.
Гресян вновь рассмеялся. Сделал несколько шагов вперед, теперь они стояли почти вплотную.
— Ты очень похож на отца, — продолжал Дерек. Манипулятор опустил руку ему на плечо, то ли поддерживая, то ли принуждая встать на колени. — Мальчик, которого я не стал убивать вместе с Амикусом-бунтарем. За что тебя выгнали из твоего кадетского корпуса?
— Как ты узнал, что выгнали? — Теперь в голосе Гресяна прозвучали удивленные нотки.
— Я оплачивал твою учебу, — признался Дерек. — А потом мне вернули деньги и сказали, что Миша Мейерн больше не кадет.
— Как трогательно, — произнес Гресян. — Убийца содержит сына своей жертвы. Я не думал, что ты приедешь в Эверфорт, Дерек. Ты все испортил.
— Да включайся ты! — прошипел Вернон, еще раз нервно дернул рукой и, выругавшись, разжал ладонь.
То, что случилось потом, Аурика запомнила на всю жизнь. Вернон швырнул в пустой дверной проем огненный шарик настолько прицельно, что пылающий плевок угодил в правое плечо Манипулятора. И если выстрел Дерека почти никак на него не повлиял, то бросок артефакта оказался очень болезненным. Гресян дернулся и зашипел от боли, схватился за тлеющий на плече мундир. Этих нескольких секунд хватило для того, чтоб Дерек выбросил лезвие сабли из рукава.
Вернон растерянно опустил руки и выругался так забористо, как, должно быть, выражался в старые времена, на флоте. Аурика увидела, как мундир вздулся на спине Гресяна, увидела, как хищно высунулось окровавленное лезвие сабли…
А затем Гресян вспыхнул — так сильно, что гудящая стена пламени поднялась до потолка, и Аурику обдало настолько нестерпимым жаром, что на какое-то время она лишилась чувств.
Потом Вернон подхватил ее на руки и бросился прочь от пылающего дома. Тихое утро рассыпалось от людских криков: раскрывались провалы в пространстве, выпуская полицейских и инквизиторов, как всегда, подоспевших в последний миг.
Все это было потом.
