Эпилог
Его разбудил аромат кофе, словно он был героем рекламного ролика. «Какая пошлость», – мелькнуло в голове.
Все тело ныло и болело, как будто он с вечера переусердствовал в тренажерном зале. Или всю ночь разгружал фуры на продовольственном складе – было такое в далекой юности.
Матвей сбросил одеяло и открыл глаза. На широкой двуспальной кровати, застеленной канареечно-желтым в тонкую синюю полоску бельем, он лежал один.
Ну конечно. Запах кофе. Она уже встала и ушла на кухню.
«Она?»
Он отмел не успевшую оформиться мысль и встал. Голова слегка кружилась и побаливала – с правой стороны сильнее. Матвей поднял руку и осторожно ощупал череп. Коснувшись шишки на лбу, зашипел от боли.
«Я что, перебрал вчера и подрался с кем-то? Или упал?»
Ладно, позже разберемся. Он бросил взгляд в сторону окна. Занавески были плотно задернуты. Что там, за ними?
Отвернувшись от окна, Матвей нахмурился, потому что вспомнить не удавалось.
Прикроватный коврик был маленьким, пришлось наступить на холодный пол, чтобы дотянуться до джинсов и водолазки, которые висели на спинке стула. Пол неприятно холодил ступни, но, к счастью, на глаза сразу же попались тапочки. Серые, казенно-больничные.
Полностью одетый, Матвей вышел из спальни. Вторая комната была просторной и чисто убранной. Все вещи на своих местах. Как раз так, как ему нравилось.
«В жизни не встречала парня, который был бы так помешан на порядке! За тебя и замуж страшно, будешь докапываться до каждой немытой чашки!» – произнес в его голове веселый женский голос. Зазвенел смех – чуть хрипловатый, но мелодичный.
Кофейный аромат здесь был густым и пьянящим. Захотелось сесть за стол и налить себе полную кружку, с молоком и сахаром. Не меньше трех ложек – он любил сладкое.
Женщина стояла спиной к нему, намазывала масло на хлеб. Он двигался почти беззвучно, но она услышала. Услышала, но не обернулась, чтобы поприветствовать. Шея ее была напряжена, в повороте головы и движениях рук угадывалось нечто неестественное – так двигаются люди, когда знают, что за ними наблюдают.
Но зачем ему наблюдать? И зачем скрывать свое присутствие от собственной… Матвей почувствовал, что снова ступил на опасную территорию, и поспешно произнес:
– Пахнет изумительно.
Она выронила нож, он упал на пол, но женщина не стала нагибаться, чтобы поднять его. Вместо это обернулась. Страх, застывший на ее лице, напугал его, хотя он все еще и не понимал, почему и чего ему нужно бояться.
– Доброе утро, – проговорила она, вглядываясь в его лицо.
Матвей тоже смотрел – смотрел не отрываясь, приклеившись взглядом. Молодая женщина была исключительно хороша: большие глаза, тонкий нос с небольшой горбинкой, скульптурно вылепленные скулы. Восхищенный, очарованный, он разглядывал каждую черточку, думая, что хотел бы запечатлеть это лицо – на фотографии, на бумаге или холсте.
Мог ли он забыть такую женщину, увидев однажды? Исключено! Почему же он понятия не имеет, кто она?
– Мы спали вместе? – брякнул он, от растерянности не успев задуматься над своими словами.
Продолжая все так же неотрывно глядеть на него, девушка подошла ближе. Ростом она была намного ниже его, едва доставая ему до плеча – настоящая дюймовочка, хрупкая фарфоровая статуэтка.
Страх в ее глазах уступил место глубокой печали, как будто то, что она видела, причиняло ей боль. Она приблизилась почти вплотную, подняла руку и коснулась его лица. Прикосновение было легким, а ладонь – прохладной.
– Как твоя голова? Болит еще? Тебя не тошнит?
Он неопределенно пожал плечами.
– Ты что, ничего не помнишь?
– Мы знакомы? – беспомощно спросил он.
И как только задал вопрос, в этот самый миг – вспомнил. В голове словно взорвали гранату: что-то полыхнуло, грохнуло, и защитная преграда, которую, видимо, выстроил его мозг, рухнула. Он прижал руки к лицу и закрыл глаза. Пальцы, плотно прижатые ко лбу и щекам, показались чужими, принадлежащими кому-то другому, не ему самому.
– Боже, – прошептал он, – так это правда? Все случилось на самом деле?
Ольга ничего не ответила. Да и не надо было.
– Хочешь позавтракать?
– Где Вера Ивановна с Дианой? Как они?
…Вчера, когда они садились в машину и уезжали с горы, снова пошел дождь. Хляби небесные разверзлись, пришло Матвею на ум. Словно сама природа пыталась очистить землю, смыть с нее следы противоестественного зла и жестокости. Воспоминания, слезы, кровь – вода текла и уносила с собой все.
Вера Ивановна и Диана, обняв друг друга, плакали на заднем сиденье. Ольга и Матвей держались за руки.
Они столько пережили вместе, словно были ветеранами большой войны, и им всем так много хотелось сказать друг другу… Настолько много, что слова казались слишком пустыми, слабыми, невыразительными, недостаточными. Поэтому они молчали.
Больше половины спуска осталось позади, когда Ольга, взяв сотовый, увидела, что появилась связь.
– Дай мне, – попросил Матвей.
– Куда ты собираешься звонить? В полицию?
Она протянула ему телефон, и он набрал номер Эдика.
– Привет, братишка, – сонным голосом ответил Шавалеев. – Ты в курсе, сколько у нас?
Матвей стиснул челюсти, сдерживаясь, чтобы не наорать на него.
– Тебя предупреждали, что Плава планина – плохое место, так ведь?
– Ты об этом чокнутом старике? Приставучий, как… Брось, братишка, у него давно кукушка вылетела, такую чушь нес!
– Этот человек мертв, – ледяным тоном произнес Матвей. – Как и моя девушка. Как родители девочки, что сидит сейчас со мной в машине! И еще бог знает сколько человек – весь твой персонал и почти все гости, которые вчера приехали сюда, чтобы отдохнуть в твоем хреновом комплексе! – Он перешел на крик и, не отдавая себе отчета, прибавил скорость. Дождь хлестал по крыше. Ольга испуганно сказала что-то, но он не расслышал. – Понимаешь ты это? Они умерли, их нет! Никто не смог им помочь! Их смерти на твоей совести, чертов кретин! Ради своих денег… – внезапно он осекся.
Хотел сказать, что, если бы не глупость, недальновидность и жадность Эдика, он спал бы сейчас преспокойно дома, в своей кровати. Но в памяти всплыли слова Марии: «Вы знаете нас, потому что связаны с нами», и злость вдруг как-то сразу ушла.
Что, если все действительно было предопределено? Если им пятерым суждено было попасть на Плаву планину и пройти через это? Оружие в руках Бога… Еще вчера он бы только фыркнул, услышав такие пафосные, отдающие дешевой театральностью слова. Но сегодня все изменилось.
Эдик испуганно кудахтал что-то, чуть не рыдал в трубку, сыпал вопросами, и тут же, не дожидаясь ответа, умолял пока не звонить в полицию и уж тем более не писать ничего в соцсетях («Боже, он это серьезно?!»). Обещал все компенсировать, озолотить пострадавших, вылететь первым же рейсом и все уладить.
«Конечно, подключит тяжелую артиллерию в лице папочки с его миллионами», – устало и почти равнодушно думал Матвей. Тот вмешается, заплатит кому надо, чтобы избежать огласки, и замнет всю историю. Что напишут в газетах? Кого сделают виноватым? На кого повесят всех собак?
– Брат, пожалуйста! Ты слышишь, Матвей? – взывал Шавалеев. – Где ты сейчас? Остановись где-нибудь, а утром…
– Никогда не занимайся больше бизнесом, Эдик, – тихо сказал Матвей.
Это было последнее, что он успел сказать (и что осталось в его памяти до того момента, как он проснулся) перед тем, как машину повело на скользкой дороге. Автомобиль завертелся волчком и, врезавшись в бордюр, остановился…
– С ними все в порядке? – спросил Матвей и машинально прикоснулся ко лбу. Ничего, заживет. Сотрясения, похоже, нет.
– Вера Ивановна и Диана спят в соседнем номере, не волнуйся. Слава богу, мы все были пристегнуты, – ответила Ольга. – На нас ни царапины, даже испугаться не успели. Ты пострадал сильнее всех.
– Ты вела машину после аварии?
Ольга кивнула, разливая кофе по чашкам.
– Мы пересадили тебя на пассажирское сиденье. До спуска с горы немного оставалось. – Она поставила чашки на стол. – Под утро приехали сюда. Постояльцы тут редкость, так что нам, по-моему, были искренне рады.
Матвей подошел к окну. Солнце вовсю светило с чистого, умытого неба. Ни одной тучки – как будто и не было вчерашнего дождя. И вообще ничего не было.
– Давай выпьем кофе, – предложила Ольга. – Не могу без него.
Они сели друг напротив друга.
– Скажи, почему ты приехала одна?
Ольга посмотрела на него долгим печальным взглядом.
– Я, кажется, сказал что-то ужасно бестактное, – покаялся Матвей. – Полез не в свое дело. Но мне простительно: я все же вчера неслабо приложился головой. Просто… просто мне бы очень хотелось познакомиться с одной удивительной девушкой, в белой шубке, с серебряными колечками. Пока я знаю о ней только то, что она умеет делать факелы из всего, что подвернется под руку.
– Этого немало, – усмехнулась Ольга.
Матвей улыбнулся в ответ.
– Мой жених… бывший жених бросил меня накануне свадьбы. Меньше чем за сутки до регистрации сказал, что не может жениться на мне. – Ольга покачала головой и прикусила губу. – Бред какой-то! Он ходил за мной по пятам несколько лет…
– А когда ты решила вознаградить его упорство, взял и слился.
– Примерно так. Костя сказал, что не чувствует ответной любви и брак будет для него сплошным унижением.
– А это правда?
– Про унижение?
– Про отсутствие ответной любви.
Ольга сделала глоток кофе и поставила чашку на стол.
– Я хотела полюбить его. – Она поглядела в окно, как будто надеялась отыскать там что-то важное. – И замуж в мои годы давно пора, и мама говорила, что партия хорошая, и… В общем, весь этот дурацкий набор банальностей.
– Ты решила одна отправиться в свадебное путешествие?
– Все лучше, чем сидеть дома и выслушивать соболезнования.
Некоторое время они молча пили кофе. Матвей не ошибся: напиток был именно такой, как ему нравилось, – крепкий и сладкий. Правда, молока не было.
– Извини, но я рад.
– Чему?
– Что ты в твои годы до сих пор не замужем.
Ольга в притворном возмущении вскинула брови.
– Даже не знаю, что на такое ответить.
– Ничего не отвечай. Прими к сведению.
В дверь постучали. Ольга и Матвей обернулись. На пороге стояли Вера Ивановна и Диана.
Все четверо, не сговариваясь, подошли друг к другу.
– Что теперь? – спросила Диана, обращаясь ко всем сразу.
Матвей подумал, что за прошедшую ночь она совершенно изменилась – вытянулась, лицо стало тоньше и строже. Была балованная пухлявая девчонка, а стала взрослая девушка с серьезным взглядом.
Впрочем, чему удивляться – разве кто-то из них остался прежним?
– Когда с людьми случается такое, как они живут дальше? – настойчиво проговорила Диана. – Как они могут?
– Думаю, у них нет выбора, – пожал плечами Матвей. – Нам всем придется привыкнуть – ничего другого не остается. Назад ничего не вернуть.
– Наверное, люди просто живут. Как умеют. – Ольга взяла Диану за руку. – Ты справишься. Уж ты-то – точно. А мы будем рядом.
Вера Ивановна поглядела вдаль, мимо них. Что она там видела – или кого?
– Когда я была маленькой и расстраивалась из-за чего-то или боялась, мама всегда говорила мне: «Веруша, запомни, все в жизни становится хуже перед тем, как измениться к лучшему».
Теперь пожилая женщина смотрела на своих молодых друзей.
– Ночь темнее всего перед рассветом, мои дорогие. Мы пережили ночь, значит, сумеем справиться с тем, что принесет новый день.
