Глава 51

Глядя из машины на сияющее лицо Джо, Грег помахал ему рукой на прощание. Еще не снявший пижаму с принтом Человека-Паука на груди, сын стоял взъерошенный и раскрасневшийся со сна, изо всех сил прижимая к себе драгоценный подарок – ярко-желтый игрушечный вертолет. Утро прошло чудесно, и теперь, избавившись от чувства вины, Тёрнер-старший спокойно ехал обратно в Бат.

В полдень, когда он уже проезжал по окраинам города, зазвонил его мобильник, и, свернув на придорожную площадку, инспектор принял звонок. Секретарша этого агента повела себя лучше, чем ожидалось. Грегу удалось поговорить с ней еще в доме своей бывшей жены, и она заявила, что сделает все возможное, чтобы быстрее связать его с Робертом Фицджеральдом.

Фицджеральд говорил с американским акцентом, и сейчас его громкий голос испытывал на прочность барабанные перепонки Тёрнера.

– Итак, инспектор, чем я могу помочь вам? Моя секретарша сказала, что дело срочное.

Грег отодвинул мобильник подальше от уха.

– Дело касается Оливера Райана. Вы ведь представляли его?

– Точно, представлял.

– Не могли бы вы сказать мне точно, когда и как он умер? – Полицейский по-прежнему пытался проверить этого актера, но пока у него имелись лишь даты его жизни.

– Он умер в июле. Его смерть стала для меня полнейшим потрясением, – ответил Роберт. – Оливер Райан страдал нарциссизмом… вернее, даже вовсе не страдал – просто жил как самовлюбленный Нарцисс, и я никогда не поверил бы, что он способен на такой поступок. Но вскрытие не обнаружило никаких наркотиков, только алкоголь. Я додумался только до того, что его очередная шутка закончилась не так, как он планировал. Хотя коронер мою идею не одобрил.

– Так что же сделал Оливер?

– Повесился.

– И почему, по-вашему, это случилось?

– Я отказался от него. Сообщил, что не хочу больше его представлять.

– Когда это было?

– За день до того, как он покончил с собой.

– Почему вы решили отказаться?

– В двух словах?.. Он стал совершенно непредсказуемым, буквально потенциальным источником проблем. В прошлом году я дал ему второй шанс, после того как он ввязался в очередные неприятности. Устроил ему несколько ролей в телесериалах, выходящих в лучшее эфирное время, поддерживал его занятость в глазах общественности. Потом в июле договорился с одним кинопродюсером о главной роли для него – заведомо выигрышный вариант. И что же он сделал? Вляпался в очередную скандальную историю. Только на этот раз ему не удалось бы выйти сухим из воды. Мне позвонила рыдающая женщина, требуя сказать, где находится Оливер. Она забеременела, а ее любовник смотался. Это стало последней каплей. Парень допек меня. Я понял, что он докатился до дна и в любом случае его ждет скандал. Я устроил его в шикарный фильм, а он воспринял это как лицензию на безнаказанную гульбу… Мы поимели короткий разговор, и он вышел от меня таким же заносчивым, как пришел, угрожая подать на меня в суд.

Грег, мягко говоря, удивился. Ему показалось невероятным, чтобы агент отказался от актера из-за небольшого скандала, особенно если они собирались получить хороший куш. Но, может, Роберт Фицджеральд решил проявить принципиальность…

Услышав про беременность, инспектор сразу установил некоторую связь и захотел узнать имя пострадавшей.

– Значит, все это случилось в июле? – уточнил он. – Договор на новую роль и женщина, сообщившая вам о своей беременности?

– В один и тот же день, тридцатого июля. Почти все утро я провел, разговаривая по телефону с продюсером и его секретаршей, обсуждая детали контракта. Время близилось к ланчу, и я уже собрался звонить Оливеру, чтобы сообщить ему отличные новости. Да только в тот момент мне как раз позвонила эта беременная женщина.

– Она назвала свое имя?

– Нет, да я и не спрашивал, но, полагаю, звонила она из Бата. Спросила, не знаю ли я, когда он вернется. По-моему, это была либо медсестра, либо сотрудница полиции, поскольку она попросила меня передать Оливеру, что находится на дежурстве и он может позвонить ей на службу. В прошлом году этот кретин вляпался в неприятности и с другой женщиной и продолжал действовать в том же духе. В общем, как я и говорил, мое терпение лопнуло. Я пригласил его на разговор и прямо отказал ему. Сообщил, что он может забыть об этой главной роли и что я навсегда вычеркиваю его из списка своих клиентов. Главная проблема Оливера заключалась в том, что он и пяти минут не мог держать свою ширинку застегнутой.

Должно быть, он сделал беременной Эми Эббот, подумал Грег. Ее доставили в больницу в середине ноября и, согласно вскрытию, беременность составляла шестнадцать недель.

Воспользовавшись компьютером своей бывшей жены, Тёрнер собрал данные о краткой карьере актера. Позже он раздобудет больше информации на этого парня из других источников, а также возобновит расследование дел Эми Эббот и Лилиан Армстронг. Алекс Тейлор заявляла, что обе женщины убиты Мэгги Филдинг, но в реальности, вероятно, могла убить их сама. Следовательно, Лора Бест оказалась права – Алекс страдала какой-то формой делегированного синдрома Мюнхгаузена или же хладнокровно убила их за связь с Оливером Райаном. Возможно, как предполагала Кэролайн Коуэн, Тейлор сама слишком увлеклась этим актером, стала одержимой им…

– А что случилось с этой другой женщиной? – спросил инспектор.

– Она была врачом, – со вздохом произнес американец. – Работала в той больнице, где Оливер вживался в роль врача. Ее заведующая позвонила мне всего через пару дней и попросила, чтобы он больше не приходил к ним. Сообщила, что одна из ее подопечных подверглась сексуальному нападению. Оливер, естественно, отрицал это, а пожаловавшаяся на него врач не стала обращаться в полицию, поэтому дело закончилось тихо. – Немного помолчав, Роберт продолжил: – Я ни на минуту не поверил ему. Он представлял опасность для любой женщины.

– А не было у него какой-то особой привязанности или любви? – спросил Грег, решив подкинуть в это уравнение имя очередной женщины. – Вы когда-нибудь слышали о Мэгги Филдинг?

– Нет, о такой никогда не слышал. Однако в его жизни имелась особая любовь.

Полицейский мгновенно напрягся.

– Оливер Райан, – продолжил его собеседник. – Такой была единственная особая любовь его жизни. В ней не было места ни для кого другого.

В еще более мрачном настроении Грег продолжил путь к Бату, прокручивая в уме разговор с американцем. Фицджеральд не верил, что самовлюбленный актер мог умышленно покончить с собой, считая его смерть несчастным случаем. Тёрнер же подумал, что его смерть, возможно, не была ни самоубийством, ни случайностью. Надо будет поговорить с полицейским, расследовавшим его смерть. Лицо Оливера что-то смутно напоминало инспектору, и это упорно тревожило его. Он сознавал, что мог видеть этого актера на телеэкране, но почему-то экранный образ его не устраивал. У него возникло ощущение, что он встречался с Райаном, но не мог вспомнить, где именно…

Квартиру Алекс Тейлор все еще обыскивали, и Грег намеревался заехать туда и дать коллегам некоторые новые ориентиры поисков – все, что могло быть связано с Оливером Райаном, Эми Эббот и Лилиан Армстронг. Или даже с тем стариком, которого доктор Тейлор едва не убила в отделении «неотложки». Они могли проверить его имя по полицейскому компьютеру, на тот случай если между ними имелась какая-то тайная связь.

Если б они доказали, что Алекс действительно убила всех этих людей, включая Фиону Вудс, то ее имя могло бы войти в историю наравне с другими знаменитыми серийными убийцами. А он, Тёрнер, прославился бы как главный следователь крупнейшей серии убийств за всю историю Бата.

Грег не испытывал ни малейшей радости от этой перспективы. За то короткое время, что он знал Алекс Тейлор, она запала ему в душу. Может, ему надо просто уехать подальше? Когда все это закончится, он может попросить перевести его в Оксфорд, чтобы забыть обо всей этой жуткой истории и жить поближе к сыну. Тогда можно будет видеться с ним чаще, и ему не надо будет пытаться всячески баловать его во время кратких и редких визитов. Последние недели научили Грега одному: труднее всего преследовать того, кто тебе симпатичен.

Констебль как раз собирался опечатывать входную дверь, держа наготове рулон желтой полицейской ленты, когда Грег попросил его показать регистрационную книгу. Пролистав ее, он заметил, что его команда освободила квартиру в пятнадцать минут первого, три часа назад, и поинтересовался у коллеги, в чем причина столь раннего ухода.

– Не думаю, сэр, что они нашли там что-то особенное, – ответил тот. – Провели тут несколько часов, забрали компьютер и кучу бумаг, но не более того. Учитывая, что завтра Рождество, они, по-моему, надеялись быстрее разобраться с этими материалами в участке. И я вот как раз собираюсь опечатать дверь.

Тёрнер подозревал, что ребята выбрали наиболее простой вариант решения. Он понимал, что ему следовало бы рассердиться на них, ведь им поручили обыскать квартиру и найти очевидные следы преступления – одежду с пятнами крови или испачканный кровью скальпель, – но, проведя там короткое время, они, безусловно, не могли провести тщательный обыск. Грег догадывался, что все свалили пораньше, намереваясь скорее заскочить в паб и начать праздновать Рождество.

Инспектор попросил констебля не опечатывать дверь, пока он сам там не осмотрится. Пока Грег натягивал бахилы и перчатки, за его спиной остановился лифт. Двери с лязгом разъехались, и в застланный ковром коридор вышел мужчина. Джон Тейлор был худощавым, седовласым человеком, одетым в джинсы и синий рыбацкий свитер.

Тёрнер отметил сходство между ним и его дочерью в форме рта и в очертании скул. Мужчина выглядел сильно встревоженным, и полицейский решил поговорить с ним.

– Добрый день, мистер Тейлор. Могу я спросить, что вы здесь делаете?

– Вероятно, то же самое, что и вы, – кивнул в сторону входной двери Джон. – Ищу ответы. Только я ищу те, что докажут ее невиновность.

– Сэр, я не могу разрешить вам войти в квартиру, – сочувственно кивнув, сообщил инспектор. – Уверен, вы понимаете, по какой причине.

Отец Алекс взглянул на стоявшую у стены коробку с надписью «Тяжкие преступления». Там лежали белые комбинезоны на молнии, пластиковые бахилы, бумажные маски и перчатки – какому бы грязнуле ни пришлось обыскивать место возможного преступления, он не оставил бы после себя следов и не унес бы на себе следы преступника.

– А если я оденусь как положено? – спросил Тейлор.

Грег покачал головой, и Джон тяжело вздохнул.

– Мою дочь обвинили в двух убийствах. Для вас, как для офицера полиции, это, может быть, и привычно, но Алекс – моя дочь, и я уверен, что она невиновна, и поэтому, пока вы будете пытаться найти доказательства вины, мне достаточно просто немного посидеть в квартире. Они там, в больнице, накачали ее успокоительными, поэтому я даже не смог поговорить с ней… Мне просто необходимо хоть где-то почувствовать близость к ней.

Глаза мужчины горели страданием, и Тёрнер принял решение. Если ему суждено быть повешенным за ягненка, так почему не украсть еще овцу? В общем, семь бед – один ответ. Его уже и так ждал вызов к суперинтенданту за ненадлежащее поведение с Лорой. Он вытащил вторую пару бахил и вручил их Тейлору вместе с перчатками.

– Только ничего не трогайте и оставайтесь в поле моего зрения.

Двое мужчин вошли в квартиру и остановились, осматривая скудную и аккуратную обстановку. Почти такую же безупречную, какой она запомнилась Грегу по последнему посещению. Никакой разбросанной по полу обуви или вороха газет на столике. Если в других комнатах такой же порядок, то неудивительно, что его ребята так быстро смылись. Обыск здесь не представлял никаких трудностей.

Единственной вещью, нарушавшей порядок, была большая частично распакованная картина, лежавшая поверх пузырчатой упаковки на одном из кожаных диванов. Рядом пристроилась узкая картонная коробка. На картине была изображена обнаженная женщина, лежащая на кровати, с оголенной грудью. Ее руки напряженно тянули красный шарф, который держал выходивший из комнаты мужчина – похоже, она пыталась затащить любовника обратно в комнату. Цвета были сочными, дерзкими и яркими. Отец Алекс склонился к картине, пристально разглядывая ее.

– Нет ничего нового в том, что лучшего из людей ложно обвиняют в тягчайшем грехе те, кто сами погрязли в тяжких пороках.

– Суть сюжета? – спросил Грег, понятия не имевший, к чему он это сказал.

– Книга Бытия, глава тридцать девять.

– Мистер Тейлор, вы увлекаетесь религией? – удивленно спросил Тёрнер.

– Нет. Просто интересуюсь искусством. Это современная версия «Жены Потифара». Ее интриги как раз и описаны в той самой тридцать девятой главе. Правда, есть несколько версий, но, по сути, все они рассказывают одну и ту же историю.

– Что за история?

– Властная женщина обвиняет своего раба в изнасиловании. Иосиф преданно служил своему господину, а его жена попыталась соблазнить его и затащить в свою постель. И получив отказ, она наговорила мужу, будто он изнасиловал ее. Тогда Иосифа бросили в тюрьму.

Грег пригляделся к яркой картине, а потом, действуя по наитию, позвонил Натану Беллу. Ему повезло: в регистратуре сказали, что тот как раз заступил на дежурство. Услышав в телефоне голос врача, инспектор сразу перешел к делу:

– Натан, это Грег Тёрнер. В тот вечер, когда вы зашли навестить Алекс, была ли на одном из диванов картина?

– Да, ее только что доставили, – мгновенно ответил доктор, хотя его голос звучал отчужденно. – Она еще даже не успела до конца распаковать ее. А в чем дело?

– А она не говорила, сама ли ее купила, или кто-то прислал картину?

– Нет, вроде бы не говорила. А что? Это важно?

Грег и сам не знал. Знал он только, что история, изображенная на картине, вызвала у него тревогу. Чего ради Алекс покупать себе подобную картину, особенно ввиду того, в чем она обвинила Оливера Райана?

Из телефона донесся вздох, и Натан Белл вновь заговорил:

– Вспомнил! Она сказала, что это подарок. Я спросил, не от ее ли старого приятеля, а она ответила отрицательно. Но это точно подарок… Так она и сказала мне.

Отец Алекс Тейлор с надеждой смотрел на полицейского, но тот пока ничем не мог порадовать его. Осознавая, что его слышит не только Натан, он сдержанно произнес:

– А вы помните тот больничный подвал, который мы не успели обыскать?

– Да, конечно.

– Можете ли вы встретиться со мной там?

– Да. Дайте мне часок, чтобы подыскать замену, а потом можем встретиться в приемном покое.

Грег повернулся к Джону:

– Сейчас я должен попросить вас уйти, поскольку и сам должен отправиться в участок.

– Мне не важно, куда вы отправляетесь, – кивнув, заметил мужчина, – пока вы следуете в правильном направлении.

Но Тёрнер не знал пока, какое направление правильное. Возможно, это всего лишь тупиковая версия, и он не мог строить надежды на песке, сознавая, как легко они могут рухнуть. Вероятно, у них нет ни малейшего шанса найти в данном случае новую зацепку, но попытаться надо.

Выходя из квартиры, инспектор дал констеблю задание связаться с художественной галереей, из которой прислали эту картину, выяснить, кто купил ее, и потом немедленно доложить ему.