Глава 22

Пока вечер шел хорошо, и мучившая ее обида растаяла без следа. Фиона обнимала ее так крепко, словно от этого зависела ее жизнь, и в который раз принялась извиняться за то, что вела себя так глупо и бессердечно, просто чтобы привлечь к себе внимание. Она совсем не собиралась копировать те злосчастные слова, но они просто первыми всплыли у нее в памяти и сорвались с языка.

– Иногда я бываю ревнивой дурехой, – покаянно призналась Вудс.

Подруги встретились в девять вечера и пропустили несколько коктейлей, прежде чем направиться в центр города. Сейчас они торчали в ночном клубе среди множества праздных гуляк.

Высокий молодой парень с торсом и физиономией, раскрашенными в голубых тонах под героя фильма «Храброе сердце», отчаянно подпрыгивал на месте, пытаясь достать до потолка. Он выглядел как безумец. Рядом с ним дергалась партнерша в красной пачке в черных горошинах и с черными сетчатыми крыльями за спиной. На голове ее торчали штыри черные проволочные антенны, а довершала наряд пара белых кроссовок.

Эта «божья коровка» и ее воинственный кавалер были не единственными странными персонажами. Все заведение просто кишело ими. Повсюду вокруг себя Алекс видела причудливые одеяния и уже подумала было, что они попали на праздничный маскарад. И внезапно почувствовала себя жутко старой.

– Натан Белл! – проскулила Фиона полузадушенным хрипом.

В одной руке она держала бутылку пива, в другой – никотиновый ингалятор «Никоретте». Ради сегодняшнего вечера Вудс распрямила свои кудрявые темные волосы, отчего ее тонкое лицо выглядело еще более вытянутым.

– Натан Белл? – опять изумленно воскликнула она. – Ты шутишь?

– А ты не можешь потише? Давай не будем сообщать об этом всему миру! – не менее громогласно откликнулась Алекс.

Тихий разговор в таком месте был невозможен. Музыка, как и прочие шумовые эффекты, звучала громче, чем грохот поезда, проезжавшего по тоннелю, и на самом деле их разговор мог услышать лишь тот, кому удалось бы припасть ухом к их с Фионой губам.

– Мне даже не верится, что ты надумала пригласить его на свидание! – еще громче завопила Вудс.

– Ой, может, ты уже заткнешься? Я уже жалею, что вообще что-то сказала, – сердито бросила Алекс.

– Ну, просто он же такой…

– Какой?! – вызывающе воскликнула она, испытывая всплеск возмущения от осознания того, что имелось в виду. – Уродливый? Непривлекательный? С ним стыдно показаться в обществе?

– Занудный! Да лично мне до лампочки, как он выглядит. Ты же видела моих бывших – никто не тянет на красавчика. Вот только он же чертовски зануден, потому-то мне и не верится, что ты пригласишь его на свидание… Господи! Подумай хорошенько, в какую историю ты вляпаешься. Он навоображает себе черт-те что, и тебе потом придется спасаться бегством!

Алекс реально пожалела о своей болтливости, но они с Фионой так давно не общались… Поэтому сегодня вечером, после примирения, избегая недавних острых переживаний, они быстро исчерпали обычные рабочие темы и, естественно, заговорили о мужчинах. В настоящее время у Вудс не было постоянного приятеля, а теперь и Алекс тоже осталась одна. У нее был лишь один возможный кандидат, вот она и сообщила о нем подруге.

Должно быть, эти чувства проявились на ее лице, поскольку Фиона вдруг порывисто склонилась к ней, и Алекс, неожиданно для себя, уткнулась лицом ей в грудь.

– Иди ко мне, глупая дуреха. Ты же знаешь, малышка, как я люблю тебя. Я ведь просто беспокоюсь о тебе, но ежели тебя тянет к нему, то – вперед и с песней. – Вудс слегка отстранилась, дав подруге возможность нормально вздохнуть. – По крайней мере, он не такой придурок, как Патрик.

При упоминании имени Патрика Алекс почувствовала легкий болезненный укол. Трудно поверить, что между ними все кончено. Может быть, пока слишком рано задумываться о новой связи.

– Короче, давай, действуй, раз тебя тянет к нему! – опять крикнула Фиона. – Во всяком случае, узнаешь, взаимны ли ваши чувства!

Пристально взглянув на нее, Алекс придвинулась поближе к подруге, чтобы избежать крика.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. – Ее собеседница беспечно махнула своим ингалятором.

Алекс поняла, что она солгала.

– Фиона, ты думаешь, я сама виновата в том, что случилось в прошлом году… что я сама напросилась?

У Вудс отвисла челюсть, а глаза расширились.

– Малышка, не будь идиоткой. Ты не могла предвидеть того, что случится, даже если тебя тянуло к нему.

Алекс отвела взгляд. Очевидно, Фиона считала ее отчасти виноватой, подразумевая то, что в своем увлечении та действовала безрассудно.

– А что ты думаешь о недавнем происшествии? С моей машиной? И о том вечере, когда меня нашли на парковке? Фиона, неужели ты думаешь, что я все это выдумала?

– Послушай, детка, – вздохнув, сказала Вудс, – сейчас на тебя столько всего навалилось… Ты же у нас барышня по натуре чувствительная, верно? И вечно ломаешь голову над всякими проблемами, иногда даже заморачиваешься на них. К тому же никому не известно, какие последствия вызывает стресс.

– Типа ошибки с лекарством?

– Ты же сказала, что не брала его. И я верю тебе. Как и наша крутая доктор Филдинг. Наглая высокомерная выскочка… Говорит, что докторам надо держаться вместе.

– Вовсе нет, – возразила Алекс. – Мне жаль, что я заговорила об этом. Но она… она, вероятно, просто понимает, что мне пришлось нелегко.

– Ладно, – признала Фиона, – лично я верю тебе, и она права, разумеется. Как я и говорила, никто из нас не знает, как мы будем вести себя во время… И я не имею в виду, что ты ошиблась с лекарством.

– Но ты допускаешь, что я могла сама расписать свою машину? – резко спросила доктор Тейлор.

– Алекс, – Вудс покачала головой, – ты же никак не могла сделать этого. Ради бога, ты же была на вечеринке!

Алекс захотелось зареветь. Почему Фиона не могла просто спросить, что там выяснила полиция? Или предложить выяснить, кто это мог сделать. Или посоветовать быть поосторожнее, потому что какой-то злобный псих преследует и пытается напугать ее. А вместо этого она привела неубедительную причину в качестве объяснения того, почему Алекс реально не могла сделать этого. Умолчав о провале во времени, в который она как раз могла угодить.

– Послушай, мисс Манипенни, ты хочешь, чтобы я умчал тебя от всех этих негодяев? – внезапно спросила Вудс голосом Джеймса Бонда.

Алекс изумленно уставилась на нее. Да, Фионе и впрямь следовало пойти на сцену. Она была прирожденной актрисой.

– Не пора ли нам подкрепиться шашлычком? – крикнула Вудс уже своим собственным голосом.

Алекс есть не хотелось, но она согласилась бы на что угодно, лишь бы выбраться из этого клуба. К тому же после слов Фионы она пребывала в замешательстве. Их дружба была важна для нее, но сейчас она попахивала фальшью и оставляла горькое послевкусие.

– Почему бы нам не взять что-нибудь навынос и не пойти ко мне? – предложила Алекс.

– Вот это я понимаю, – усмехнулась Фиона. – Но с одним условием… Я сплю на кровати.

Алекс зевнула, устраиваясь поудобнее на диване под гостевым одеялом. Ей стало спокойнее при мысли о том, что Фиона спит в соседней комнате. Вечер закончился раньше, чем ожидалось, – ограничившись диджестивом, они разошлись спать сразу после часа ночи, и Алекс порадовалась тому, что утро не начнется с похмелья.

Разговоры о прошлом и настоящем прокручивались у нее в уме, и она покрепче зажмурилась, пытаясь выбросить из головы голос Фионы. Любя подругу, Алекс отгоняла негативные мысли. К сожалению, у нее отличная память, и она навсегда запомнила то, что Вудс говорила ей год назад: «Ты уверена, детка, что это так ужасно, как ты говоришь? Уверена, что не давала ему повод, не заронила призрачной надежды?»

Порывисто повернувшись на бок и взбив подушку, Алекс стремилась избавиться от горьких воспоминаний. Она не собиралась жаловаться на судьбу. Фиона великолепно вела себя после того случая, она настояла, чтобы Алекс жила у нее, пока не окрепнет после стресса, и помогла ей найти эту квартиру. Без Вудс она не справилась бы. И теперь постаралась сосредоточиться на приятных образах: солнечных деньках, морских пейзажах, голубых небесах, шелковистых пляжах, глазах Натана…

Пронзительный звонок телефона мгновенно выдернул ее из полудремы.

В голове промелькнуло несколько мыслей. Какой сегодня день? Кто может звонить? Из больницы, или Патрик, или ее мать? Она схватила трубку, чтобы прекратить этот звон, и вяло ответила.

– Скоро… – произнес чей-то голос, и у нее перехватило дыхание. Одно его слово обожгло ее мозг и перевернуло все с ног на голову.

Алекс разжала зубы и, заикаясь, простонала:

– П-пожалуйста… не надо…

– Скоро я вернусь за тобой, – после затянувшегося молчания опять произнес голос.

Алекс била неудержимая дрожь. Трубка выпала у нее из руки, и когда Фиона коснулась Алекс, она дернулась, как от удара электрического тока.

– Боже, не говори мне, что тебя вызвали на дежурство! – взмолилась Вудс.

Алекс временно лишилась дара речи. Из ее горла вырывались лишь тихие всхлипы. Страх пригвоздил ее к месту.

– Боже правый… Я скажу, что это моя вина. Или все же лучше сказать, что ты заболела. Позволь мне…

Вопль Алекс заставил ее умолкнуть. Чуть позже Фиона ловко заставила ее выпить водки; спиртное обожгло ей горло. Вскоре ей удалось слегка успокоиться, и она сообщила подруге, что он позвонил.

– Я звоню в полицию! – ахнула Вудс.

– Они не поверят мне, – Алекс безнадежно покачала головой.

– Зато мне поверят! – решительно вздернув подбородок, воскликнула Фиона. – Они же смогут отследить этот звонок!

– Им никогда не выследить его! – В смехе Алекс прозвучали истерические нотки. – Да и что ты можешь сказать им? Что слышала телефонный звонок? Что обнаружила, как я дрожу от страха? Увы, Фиона, они не поверят мне. Они считают, что все это – мои бредовые видения.