Книга: Богини: тайны женской божественной сущности
Назад: Глава 1 Миф и божественная женственность[14]
Дальше: Глава 3 Индоевропейское вторжение[62]
Глава 2
Богиня-Мать как Творец
Эпоха неолита и бронзовый век
От камня к меди: Анатолия и Древняя Европа
Рассматривая мифологию в целом, первое важное различие, о котором следует задуматься, мы проводим между тем, что можно назвать дописьменной устной фольклорной традицией, и обществами и культурами, обладающими письменностью. С изобретением письма жизнь человека кардинальным образом переменилась, изменились его мышление и духовность. Стали складываться так называемые развитые культуры.
Письменные упоминания о Богине существовали в основном в земледельческих культурах, чья жизнеспособность напрямую зависела от растений. В них все женское ассоциировалось с Матерью-Землей, которая порождает земные плоды, дарит жизнь и питает мир. Такой стиль мышления предполагал, что силы женщин в биологическом смысле наделяют их магией, благодаря чему они пробуждают силы природы и живут с ними в согласии. Итак, мы выяснили, что там, где люди живут за счет растений, доминируют Богиня и культ женщины. Есть три основных центра в мире, где зародились земледельческие культуры: Юго-Восточная Азия, около 10 000 лет до н. э., или, возможно, даже раньше; Юго-Восточная Европа и Ближний Восток, также около 10 000 лет до н. э., и Центральная Америка. Эти области в Юго-Восточной Азии и Юго-Восточной Европе и станут предметом обсуждения традиций, связанных с Богиней, в эпоху неолита.
Начиная с 1970-х гг. мы узнали много нового о Юго-Восточной Европе и Юго-Восточной Азии. Углеродный анализ полученных данных предоставляет довольно убедительные сведения об их возрасте. Ученые выяснили, что космические лучи, проходящие через атмосферу Земли, отличаются в разные годы. Эти изменения выявляются при углеродном анализе, поэтому стало возможным зафиксировать их при изучении годовых колец деревьев. В результате некоторые даты европейской истории сдвинулись в более ранние исторические периоды, на 1000, а то и на 15 000 лет назад. Таким образом, самые ранние культы Богини в Европе датируются теперь 7000 лет до н. э. Мы не находим никакой столь же древней социальной организации или степени развития культуры в Индии вплоть до 2500 лет до н. э. Получается, что Европа опережает всех на 5000 лет, и это значительно меняет наши представления о мире.
Именно с такой точки зрения я хочу изучить самые ранние представления о возникновении Богини. В Римской империи, в золотой век Апулея, во II в. н. э. ее знали как Богиню со Множеством Имен. В классических мифах она фигурирует под именами Афродита, Артемида, Деметра, Персефона, Афина, Гера, Геката, как Три грации, Девять муз, Фурии и т. д. В Египте она предстает в образе Исиды, в древнем Вавилоне она – Иштар, у шумеров – Инанна, а у западных – Астарта. Все это – одна и та же Богиня, и прежде всего следует уяснить, что как всеобщая Богиня она имеет широкие ассоциации в системе культуры. В более поздние периоды эти ассоциации специализировались, и их разные функции стали прерогативой различных богинь.
Таким образом, в двух регионах Древнего мира впервые возникли культивация растений и одомашнивание животных: во-первых, в Юго-Восточной Азии, во-вторых – в Юго-Западной и Малой Азии. Первые города появились в Месопотамии и Египте. Многие годы велись ожесточенные споры о том, где появились первые центры земледелия и одомашненные животные, в Юго-Восточной или в Юго-Западной Азии. В конце XIX в. Лео Фробениус настаивал на том, что, по всей вероятности, впервые это произошло в Юго-Восточной Азии; Карл Сойер, антрополог из Университета Калифорнии, Беркли, поддержал его точку зрения в своей работе «Происхождение и распространение земледелия». Сейчас развивается версия, что время начала развития земледелия, овощеводства и одомашнивания животных вдоль долин рек в Таиланде, Камбодже и Вьетнаме может быть датировано 11 000 лет до н. э. и даже раньше. Там люди занимались рыбалкой; вероятно, именно их женщины научились впервые выращивать растения, которые размножали не семенами, а черенками и отводками. Среди таких растений – пальма саго, таро и сладкий картофель (батат). Они приручили собак, свиней и кур.
Сократ перед тем, как принять яд, сказал своим друзьям: «Я должен принести петуха в жертву Асклепию». То есть он имел в виду, что должен принести петуха в жертву богу медицины. А петух пришел к нам из Юго-Восточной Азии. Я всегда говорил, что если куда-то можно привезти петуха, то туда же можно принести и новую идею.
Распространившись на территорию Южного Китая, в Абиссинию, районы Ближнего Востока и Европу, исходная форма земледелия изменилась. Стали использовать посадку семян и применять плуг для вспашки сельскохозяйственных земель. Первоначально при посадке растений использовался труд женщин и детей: сначала в земле выкапывали маленькую ямку и затем в нее высаживали черенки растений. Переход к новой форме сельского хозяйства с посевом семян напоминал сексуальный акт, и пахота стала считаться мужским занятием. В сущности, в древности в Месопотамии семена высевали сразу же во время вспахивания земли – словно следуя законам космоса, воспроизводя акт зачатия человека.
В этом регионе в основном одомашнивали овец и коз, а затем крупный рогатый скот, который со временем и стал преобладающим в хозяйстве. Их выращивали в горных местностях Северного Ирака, в Иране, Южной Анатолии (Турция) и Сирии.
Карл Сойер отметил, что вши, обитавшие на одомашненных свиньях, были принесены из Юго-Восточной Азии. Это еще одно из свидетельств влияния Юго-Восточной Азии на Европу.
Итак, различие между двумя системами, как в видах растениеводства, так и одомашнивания животных, сыграют решающую роль в отношении человека к Богине.
В Южной Турции, которую в древности называли Анатолия, есть равнина, где группа археологов под руководством Джеймса Мелларта проводила раскопки древнего города Чаталхеюк. Это древнейший центр земледелия на Ближнем Востоке или даже в мире, внешне он напоминал южноамериканское пуэбло. Дома строились прямо один над другим, а заходили в них по приставным лестницам на крыше. Такое поселение невозможно без сельского хозяйства или овощеводства, там выращивали нечто напоминающее пшеницу. Основными домашними животными здесь были свиньи, собаки и крупный рогатый скот.
Значение поселения Чаталхеюк существенно возросло, когда Мелларт обнаружил здесь древнюю керамику, которая датировалась от 6000 лет до н. э. Там, где есть керамические товары, тут же возникает фигура Богини.
Завоевать маленькое поселение Чаталхеюк можно было, только разрушив его до основания. Примерно около IV тысячелетия до н. э. такие поселения обычно были окружены высокой стеной. Это дает основания предполагать, что сюда вторгались захватчики. Семиты с юга совершили набег из пустыни именно в тот период, когда начались захватнические войны. Первым великим завоевателем был Саргон I в 2350 г. до н. э. До нас дошли прославлявшие его победы тексты:
«Я овладел городом этого человека и убил всех его жителей. Я захватил город и того человека, и там тоже убил всех жителей, и захватил город другого человека, и убил всех в этом городе, а потом я омыл свое оружие в море».
Рис. 9. Двойная Богиня (резьба на аспидном сланце, Турция, 6000–5800 гг. до н. э.)
Такое заявление – «Я омыл свое оружие в море» – повторяется ужасающе часто. Самое лучшее представление о том, что это было за оружие, можно получить, перечитывая Библию, Книгу Иисуса Навина и Книгу Судей.
В Чаталхеюке (5800 г. до н. э.) нашли крупный кусок аспидного сланца (рис. 9), где Богиня изображена в двух ипостасях. Обе ее фигурки расположены спина спиной друг к другу, одна женская фигурка обнимает мужчину, а другая – держит на руках ребенка. Это ключ целой мифологии, отражающей сущность женщины как силы, трансформирующей все вокруг. Она является тем промежуточным звеном, которое превращает семя в живое существо. Она принимает в себя семя прошлого и, благодаря обитающему в ее теле чуду, переносит его в будущее. Женщина – это трансформирующая сила, а мужчина – то, что подлежит трансформации; она служит посредником между отцом и ребенком.
Мысль о том, что ребенок – это новое рождение отцовской энергии, наводит на другую – что ребенок порождает сам себя. В «Божественной комедии» Данте в молитве святого Бернара к Деве Марии ей там отводится точно такая роль, и ее сын – это Отец Небесный, единый Бог в двух лицах. Отсюда и начинается Богиня.
О дева мать, дочь своего же сына,
Смиренней и возвышенней всего,
Предъизбранная промыслом вершина,
В тебе явилось наше естество
Столь благородным, что его творящий
Не пренебрег твореньем стать его.
В твоей утробе стала вновь горящей
Любовь, чьим жаром райский цвет возник,
Раскрывшийся в тиши непреходящей.
Здесь ты для нас – любви полдневный миг;
А в дельном мире, смертных напояя,
Ты – упования живой родник.
Ты так властна, и мощь твоя такая,
Что было бы стремить без крыл полет —
Ждать милости, к тебе не прибегая.
Не только тем, кто просит, подает
Твоя забота, помощь и спасенье,
Но просьбы исполняет наперед.
Ты – состраданье, ты – благоволенье,
Ты – всяческая щедрость, ты одна —
Всех совершенств душевных совмещенье!
Эту керамическую статуэтку рожающей Богини (рис. 10) нашли в корзине с зерном, поэтому нам известно, что она – мать не только детям, но и растениям. Именно ей мы молимся об обильном урожае. Она восседает на троне, а по бокам от нее – два зверя, напоминающие кошек, возможно, пантеры или львицы. Эта ассоциация Богини с каким-то животным из рода кошачьих – львом, пантерой, тигром или леопардом – прослеживается постоянно. Она проникла даже в более поздние традиции, когда ведьму всегда сопровождает черная кошка.
Рис. 10. Богиня на троне рожает (терракота, эпоха неолита, Турция, 6000–5800 гг. до н. э.)
Шесть тысяч лет спустя Кибела, анатолийская Богиня в Риме (рис. 11), изображается точно в такой же позе. Во время Карфагенских войн, приблизительно во II в. до н. э., культ Кибелы проник из Малой Азии в Рим и стал чрезвычайно популярным. На ее голове корона, изображающая город, потому что эта Богиня считалась покровительницей города. Это родной город, город матери, а его стены символизируют время и пространство, внутри которых мы живем. В руке она держит солнечный диск – символ круга возрождения и орбиты солнечной двери, через которую душа попадает в вечность. А рядом с Богиней восседают львы. Это свидетельствует об ассоциации и льва, и Богини с Солнцем, а вот Луна, по традиции, мужского рода.
Размышление о божестве открывает нам путь во все направления к различным проявлениям той силы, которую воплощает это божество. В одном из маленьких святилищ этой Богини в Чаталхеюке изображены два леопарда, самец и самка, глядящие друг на друга. Они сидят, как стражи входа, и нужно пройти между ними, чтобы подойти к статуе Кибелы. Что же означает эта пара существ, сидящих друг напротив друга? Они символизируют тот порог, через который необходимо перешагнуть, чтобы выйти из пространства обыденного мышления (где «я» и «ты» отделены друг от друга в аристотелевском смысле, то есть когда «А» это не «не А») – в мир, трансцендирующий подобное биполярное мышление (где действует скорее логика сновидений, где спящий и его сон только кажутся двумя различными явлениями, а на самом деле – это одно и то же)я. Между этой парой противоположностей вам нужно пройти через дверь в новый мир, которая в другом контексте изображается как смыкающиеся скалы, как Симплегады.
Рис. 11. Кибела, Мать Богов (мраморная скульптура, поздний римский период, III в. н. э.)
Великая фригийская богиня Кибела – мать убитого и воскресшего фригийского бога Аттиса. Ее культ проник в Грецию в древности, где ее идентифицировали с богиней Реей. Она была известна как Мать Гор и Мать Богов, ее святилища строились в горах, часто в пещерах, а ее изображали в сопровождении львов и ее служителей корибантов – полулюдей-полудемонов.Ее жрецы галлы, оскопившие себя евнухи, одевались в женское платье и носили длинные волосы, умащенные благовониями.
Высшая тайна Вселенной – это трансценденция мира феноменальных явлений, состоящего из пар противоположностей, кантовских категорий разума a priori. Когда совершилось падение Адама и Евы, первое, что с ними произошло, – это познание добра и злая. Они обрели знание о па́рах противоположностей, до того не ведая никаких различий. Мы не можем попасть в райский сад, оттого что мыслим парами противоположностей. Отказаться от этого, вернуться к невинности – значит выйти за пределы рационального отделения одного от другого и вернуться к трансцендентному пространству прохода между смыкающимися скалами, за пределами власти храмовых стражей порога.
Рис. 12. Леопарды с пятнами в форме цветков клевера (терракотовый рельеф, эпоха неолита, Турция, 6000–5800 гг. до н. э.)
Снова мы видим леопардов. На их шкурах изображены пятна с маленькими листьями. Поразительно, как принцип, использующий цифру 3, появляется, когда речь заходит о времени и пространстве, через которые мы должны пройти, чтобы попасть в область трансцендентного, в мир материнского света: трансцендентная Богиня дарит рождение и забирает нас назад из мира времени. Число 3, символизируя прошлое, настоящее и будущее, так или иначе возникает во многих мифах.
В Японии возле храмов можно встретить самых разных стражей. У одного рот открыт, а у другого закрыт я. Обычно они и мужского и женского пола, но в буддизме они выражают две эмоции, привязывающие нас к жизни: страх и желание. Смысл тут в том, что если вы хотите пройти мимо них и обрести бессмертие, заключенное внутри храма, то эти две эмоции нужно оставить позади.
В Индии говорят, что божественная энергия брахман проявляется во времени как майя. У этой энергии есть три функции, или качества, так называемые гуны: энергия, инерция и гармония. Раджас гуна – функция энергии, тамас гуна – функция инерции, с которой сталкивается энергия, а саттва гуна приводит первые две в гармоничное состояние. Китайские символы инь и ян обозначают энергию, массу и гармоничное движение. То же самое присутствует в формуле Эйнштейна E = MC2. E – энергия, М – масса, а С – скорость света. Осознав, что леопарды изображают стражей, их символическое значение можно расшифровать как форму чувственного восприятия, категории логики, с помощью которых нам нужно проникнуть в область, обозначенную Кантом как Ding an sich – «вещь в себе». Индусы ее называют брахман – смысл жизни, воплощениями которого мы все являемся.
В Чаталхеюке была найдена керамическая фигурка Богини с руками и ногами, поднятыми в так называемой позе роженицы, а у ее ребенка, который появляется на свет, голова быка – «букраний». Раньше мы видели, что она рожает ребенка, а теперь – символическое изображение лунного быка. Это различные персонификации одной и той же силы. Рога быка, так называемые аколиты, направлены на Богиню, с целью проявления почтения к происходящему, – они выражают обожание. С точки зрения отношения к богу здесь мы видим изображение верующего, который, в сущности, есть единое целое с этим божеством. Рога быка напоминают полумесяц, небесную сферу, которая умирает и возрождается. Луна несет в себе и собственную смерть в форме растущей тени, как и каждый из нас. Но во власти Луны отбросить эту тень и возродиться. Таким образом, она обещает нам возрождение, силу жизни, заключенную во времени и пространстве, которая может отбросить прочь смерть и поможет родиться снова. Вот в чем смысл этих символов: отбросить смерть через продолжение рода, семя возрождается благодаря чуду, заключенному в женском теле, которое символизирует пупок.
Акцент на пупке подчеркивает связь с матерью, с Матерью-Землей, и с пупом Земли. Омфал (овальная конструкция, символ пупа Земли) в дельфийском храме, например, изображает центр мироздания – с точки зрения греков, священный принцип и священное место любого культа всегда традиционно воспринимается как центр Вселенной.
Рис. 13. Богиня, рожающая голову быка (художественная реконструкция из гипса и дерева, эпоха неолита, Турция, 6000–5800 гг. до н. э.)
Следующую фазу этого чуда, с мифологической точки зрения, символизирует еще один храм Чаталхеюка, где изображена бычья голова, а под ней – человеческий череп. В этих храмах были обнаружены настоящие черепа под букраниями, представлявшими голову быка, который сначала умер, а потом возродился. На стене изображен стервятник, терзающий обезглавленное тело. Стервятник является прислужником Богини, поедающим мертвые тела, чтобы они могли вновь возродиться. Такова ее роль в Египте, где она известна под именем Нехбет, Богиня стервятников. В Сутре Лотоса Будда беседует с бодхисаттвами на вершине горы, подобно Иисусу, беседующему со своими учениками на Масличной горе. Гора, где Будда разговаривал с ними, называется Гридджарай Парват (Пик стервятников), место, где стервятники поедали оставленные трупы.
Гимбутас замечает:
«Человеческие ноги этого стервятника… наводят на мысль о том, что это не просто птица, а сама Богиня в образе стервятника. Она – Смерть, Та, Что Забирает Жизнь, зловещий близнец Той, Что Дает Жизнь. Наводя ужас, она подлетает, расправив крылья. Несмотря на то, что это изображение Богини символизирует Смерть, образы стервятника из Чаталхеюка не обозначают, что смерть одерживает мрачную победу над жизнью. Скорее, они символизируют неразрывную связь смерти и возрождения».
Рис. 14. Голова быка и стервятник (художественная реконструкция из гипса и дерева, эпоха неолита, Турция, 6000–5800 гг. до н. э.)
Голова человека как вместилище сознания воплощает будущее возрождение и помещена под головой быка. Символизм этого изображения можно выразить в молитве: «Пусть тело мое отойдет к Матери-Богине и возродится, как возрождается лунный бык». Итак, здесь мы видим очевидную доктрину возрождения и реинкарнации, а Луна символизирует смерть с последующим возрождением. Все умершие и возродившиеся боги Средиземноморья ассоциировались с Луной: Осирис, Аттис, Адонис и Иисус. Мифологическая Луна на три дня погружается во мрак, подобно тому как Иисус три дня пролежал в могиле, а темная скала заслоняла вход в нее.
И в Чаталхеюке, и в Юго-Восточной Европе мы находимся у истоков мифологии, посвященной Богине в ее двух ипостасях: принимающей в себя семя и дающей ему прорасти в новую жизнь и той, что пожирает тело, возвращая его себе и возрождая его обновленным.
Индийская Тайттирийя-упанишада гласит:
Ха ву, ха ву, ха ву!
Я – пища, я – пища, я – пища.
Я – поедатель пищи, я – поедатель пищи, я – поедатель пищи.
Я – составитель стиха, я – составитель стиха, я – составитель стиха.
Я есмь перворожденный в [мировом] порядке, раньше богов, в средоточии бессмертного.
Кто дает мне, тот, поистине, и поддерживает меня.
Я, пища, поедаю поедателя пищи.
Я одолел весь мир. Золотым блеском наделен [тот], кто знает это.
Рис. 15. Святилище с головами быков (художественная реконструкция из гипса и дерева, Турция, эпоха неолита, 6000–5800 гг. до н. э.)
Головы быков царят и в другом святилище из Чаталхеюка. Под этими головами расположены груди, а на них, покрытые гипсом, челюсти кабанов.
На изображениях этих грудей есть соски, и Мелларт обнаружил черепа стервятников, чьи клювы были расположены напротив этих сосков. «Та, что вскармливает, поедает и забирает назад», – вот о чем говорят эти изображения. Здесь тотем смерти не голова стервятника, а нижняя челюсть кабана – свинья тоже поедает тело и возвращает это тело к себе, потому что она – прислужница Богини в своей пожирающей тело ипостаси.
Свинья ассоциируется с Богиней смерти во всех мифологиях Юго-Восточной Азии. В мифах народа малекула с архипелага Новые Гебриды, в Кераме на севере Новой Гвинеи мы находим клык кабана в форме полумесяца, а голову кабана – как символ темной ночи.
Тайные мужские общества играют очень важную роль в этих древних земледельческих сообществах. Женщины воспитывают детей, собирают урожай, строят дома – а мужчинам что делать? У них развивается невроз, и они собираются вместе, чтобы поддержать друг друга морально: образуют тайные мужские общества. В таких обществах малекула откармливают кабанов и превращают их в священных животных. Духовная практика предполагает, что свиньям выбивают клыки, и зубы начинают расти, закручиваясь в кольцо, иногда в три оборота. Когда собственный зуб врастает свинье в челюсть, она страдает от боли, поэтому не может растолстеть, так что это – высокодуховная свинья. И как только зуб закручивается в новое кольцо, нужно принести в жертву других свиней. Идея жертвоприношения в этих обществах заключается в том, что сила и энергия принесенных в жертву животных перейдет хозяину этих свиней. Так что к моменту, когда у священной свиньи отрастут зубы, трижды закрученные в кольцо, она наполнится небывалой мощью. Более того, социальный статус владельца такой свиньи повысится, и у него изменится имя. При этом человек изучает узор в виде лабиринта, который ведет в потусторонний подземный мир: ведь нужно разгадать тайну бессмертия.
Человек умирает и следует к смерти в огне вулкана, туда, где бессмертные исполняют свой танец. Путь ему преграждает Богиня – в этой культуре ее зовут Севсев, – и она хочет съесть умершего. Это – Мать-Вселенная. Приближаясь к нему, она рисует лабиринт на земле, а потом стирает его половину. Чтобы пройти мимо этой Богини, умерший должен дорисовать стертую половину лабиринта, и лишь в своем тайном обществе он может научиться этому. Если он сумеет восстановить изображение лабиринта, то приносит свою свинью Богине в жертву и продолжает свой путь.
Мы понимаем, что в знании, которое передает этот культ, содержится большая тайна: оно спасает вас от кровожадной пасти Богини смерти.
Для чего еще нам может пригодиться свинья, рассказывает Джон Лайярд в книге «Каменный век народа малекула», одного из самых фундаментальных трудов, в которых изучается эта система. В сообществе, подобном существующему у народа малекула, где вездесущие женщины играют решающую роль, маленькому мальчику очень сложно оторваться от матери и направить свое либидо в другом направлении. Одна из задач, которую нужно решить мужчине, – это стать волевым и активным. Но пока он не оторвет свое либидо от Матери, этого не произойдет. Его отец и должен об этом позаботиться, поэтому он дарит сыну поросенка, за которым нужно ухаживать и любить. Так мальчик находит еще одно близкое существо, кроме собственной матери. Когда он уже совершенно привязался к этому поросенку, отец помогает принести его в жертву, чтобы мальчик научился жертвовать тем, что любит. Благодаря этому ритуалу начинается взросление мальчика и появляется возможность преодолеть привязанность к матери. Это интересное психологическое действие, поскольку наступает такой момент в жизни мужчины, когда эротический принцип не обязательно доминирует, а становится довольно агрессивным. Тогда начинается это соревнование между хозяевами свиней по отращиванию у них зубов, закрученных в три оборота, и эта свинья поможет хозяину спастись от Смерти. Освободившись от привязанности к матери, подарившей ему жизнь, мальчик освобождается и от кровожадной пасти Матери-Земли и Смерти.
Необходимо осознать, что одна из задач, которые прослеживаются в культе Богини, – это стремление избавиться от Нее, поскольку Она символизирует узы времени, привязывающие к смерти. В этой привязанности к жертвенной свинье сама свинья воспринимается как божественная мужская сила, а человек идентифицирует себя со своим животным и словно предлагает ее в жертву вместо себя самого. Он спасется, принеся свинью в жертву, идентифицируя ее душу со своей. Здесь мы находимся у самых истоков мифологической системы, которая встраивается в земледельческие цивилизации и в этом контексте является частью культа Богини.
В более поздний исторический период, когда культура одомашнивания быков и крупного рогатого скота проникает в Юго-Восточную Азию и Юго-Восточную Европу, вместо свиньи начинают поклоняться быку. Но свинья по-прежнему ассоциируется с подземным миром. Ее клыки завернуты вниз, а рога быка торчат вверх, и, как заметила Джейн Харрисон, в античной Греции было два основных культа: один – хтонический, связанный с подземным миром мертвых, а другой – уранический, связанный с райскими высотами, и мы сейчас изучим это разделение культов.
Мария Гимбутас в своей великолепной книге «Боги и Богини Древней Европы» рассказывает о целом созвездии образов Богини. Древней Европой она называет географическую область эпохи неолита, включая Крит и Мальту, обе области древнего неолитического культа Богини, имевших огромное значение, а также северные Балканы, Чехословакию, Югославию, Венгрию, Румынию и Болгарию. У Гимбутас мы читаем:
«Деревни, жизнь которых зависела от окультуренных растений и одомашненных животных, возникли в Юго-Восточной Европе как минимум в VII тысячелетии до н. э., а духовность, которая развивалась в эпоху этих экономических и социальных изменений в жизни общества, проявились в возникающих в этот период художественных традициях эпохи неолита… Между 7000 и 3500 г. до н. э. у людей, населявших этот регион, сформировалась гораздо более сложная социальная организация по сравнению с их западными и северными соседями, у них появились поселения, которые часто разрастались до размеров небольших городов, что неизбежно приводило к специализации ремесел и созданию религиозных и административных структур».
Карта 1. Древняя Европа
Но в IV тысячелетии до н. э. началось первое вторжение индоевропейских племен через реки Дон и Волга из покрытых травой степей, которые находились на территории современной России. Мужская воинственная мифология, привнесенная выходцами из древних племен степных охотников (а теперь скотоводов), сокрушила все на своем пути, и культурный ландшафт принципиально изменился. Но культ Богини все же сохранился в античной Греции, и поклонение ей продолжалось до 1500 г. н. э.
На рис. 16 мы видим одни из самых ранних изображений нашей Богини с тремя важными элементами. Во-первых, обратив внимание на грудь, мы сразу понимаем, что перед нами – человек, женщина; второй элемент – птичья голова; третий – длинная шея, похожая на колонну. Эта Богиня представляет собой axis mundi (мировую ось), центр мироздания, столп, на котором покоится Вселенная. Она воплощает собой энергию, наполняющую весь жизненный цикл Вселенной. Когда птица летит, ее голова парит над миром, и этот элемент символизирует духовность.
Рис. 16. Богини с длинной шеей (керамика, эпоха неолита, Греция, 5900–5700 гг. до н. э.)
Принято считать, что Богиня символизирует лишь плодородие. Но она еще и муза. Она вдохновляет поэтов, заставляет дух парить в облаках. Поэтому у нее три функции: 1) дарить нам жизнь, 2) принимать нас в смерти и 3) вдохновлять нас, заставлять наш дух парить, побуждать к творчеству.
В древних культурах божества изображались как полузвери-полулюди. Затем их изображения становятся более похожими на людей и выразительными, и люди начинают яснее осознавать различие между миром людей и миром животных. Тогда Богиня или начинает ездить верхом на каком-то животном, или показывается в его сопровождении. Энергия этой третьей, духовной ипостаси Богини представлена в образе птицы – голубь остается главным символом Афродиты, а павлин сопровождает Геру. Образы птиц делают соразмерными друг другу метафору, которая выражается с помощью животного-символа, и метафору человечности божества. Это текст, написанный с помощью зрительных образов.
На рис. 17 вы видите скульптурное изображение мужчины в маске. Маска указывает на то, что перед нами не один человек, а два. Первый – сам этот человек, а другой – тот образ, который передается с помощью маски. Получается, маска – это какая-то определенная роль, которую он играет. Серп появился с V тысячелетия до н. э. и сделан из меди, одного из древнейших металлов в мире. Он связан со сбором урожая и покосом, значит, мы имеем здесь дело с земледельческой культурой. В этом комплексе обнаружены медные инструменты для возделывания земли, а оружия среди них нет совсем. В этот период, до прихода мужских индоевропейских культур, существовали преимущественно мирные поселения. Мария Гимбутас подчеркивает эту мысль: «Искусство, посвященное Богине, с его удивительным отсутствием образов оружия и доминирования мужчин, отражает устройство общества, в котором женщины руководили кланами, а королевы-жрицы играли главенствующую роль. В Древней Европе и Анатолии, а также на минойском Крите общественной жизнью управляли женщины. Сбалансированная социальная система, не патриархат и не матриархат, нашла отражение в религии, мифах и фольклоре, что подтверждают исследования социальной структуры Древней Европы и минойской культуры, этому находятся подтверждения и в культурах Древней Греции, Рима, у басков и в других странах Европы».
Рис. 17. Несущий серп (терракота и медь, меднокаменный век (энеолит), Венгрия, 5000 лет до н. э.)
Главное в этих артефактах – их эстетическая стилизация. В книге «Трансформация природы в искусстве» А. Т. Кумерашвами утверждает, что когда природа в искусстве подвергается изменениям, это свидетельствует о стремлении указать на ее мистическое измерение, и поэтому, собственно, о природе здесь речь не идет – так и что ж с того! Вы видите ее на картинах, вы выходите в поля и снова видите ее. Но художник создает собственное ритмическое изображение, некое таинственное измерение, которое, как блеск солнца, проникает в произведение искусства и затрагивает душу. У Сезанна была такая присказка: «В искусстве царит такая же гармония, как и в природе». И эта гармония искусства присуща и нам, и природе вокруг нас. Поэтому, глядя на произведение искусства, мы вдруг восклицаем: «Ага! Так я всегда это знал!»
Рис. 18. «Мыслитель» из Гамангии (терракота, меднокаменный век (энеолит), Румыния, 5000 лет до н. э.)
Рис. 19. Богиня-рыба (барельеф на песчанике, поздний неолит, Сербия, 6000 лет до н. э.)
Рис. 20. Богиня-жаба (керамика, эпоха позднего неолита, Турция, 6000 лет до н. э.)
Мы уже видели, как божественную женственность символически изображали в образе птицы, но богини обитают и в воде. Богини-рыбы превращаются в нимф, а рыбы воплощают те силы, которые позднее найдут гуманизированное воплощение в образах различных богинь. Например, когда Артемида совершает омовение, погружаясь в воду, она изображена как человеческое существо. В древности изображение человека и животного сливались воедино. Мария Гимбутас называет богиню-лягушку «покровительницей рождения». Тот факт, что лягушка – земноводное существо, которое чувствует себя как дома и в воде и на суше, показывает взаимоотношения между двумя мирами – миром утробы и внешним миром.
Двойная Богиня – мать двух миров и двух наших воплощений: 1) во времени и в пространстве; 2) в мире нашей смерти, таинственного пространства за пределами земной жизни. Мотив лабиринта соединяет Богиню и воплощение тех сил, которые существуют за пределами лабиринта жизни.
Рис. 21. Двухголовая Богиня (терракота, меднокаменный век (энеолит), Румыния, конец VI тысячелетия до н. э.)
Свинья ассоциируется с Богиней в Румынии, Болгарии, Македонии, Северной Греции и Микенах. На рис. 22 вы заметите на фигурке не только маску свиньи, но и геометрический узор – лабиринт, указывающий мистический путь. Именно с помощью Богини вы входите в мир духовности. Она и есть лабиринт, она же указывает вам путь.
В своей книге «Золотая ветвь» сэр Джеймс Фрезер уже в 1890 г. предположил, что великие богини Элевсина – Деметра и Персефона – были богинями, связанными со свиньей. Когда Персефону похитил Аид, то целое стадо свиней помчалось вслед за ней в подземное царство. А когда мать Персефоны отправилась на ее поиски, то не могла различить ее следов, затоптанных множеством отпечатков свиных копыт. И Деметра, и Персефона ассоциируются с подземным миром, смертью и возрождением, а еще – с лабиринтом, и везде в подобных историях в эпоху неолита возникает образ свиньи.
Рис. 22. Богиня растений в маске свиньи (терракота, меднокаменный век (энеолит), Румыния, середина V тысячелетия до н. э.)
Лабиринт – это ворота, пройти через которые могут лишь те, кому ведом безопасный путь. Он с самых древних времен, в особенности в Юго-Восточной Азии, ассоциируется с дорогой мертвых. Путь через лабиринт – это рискованное предприятие, от которого зависит, достигнете вы бессмертия или нет.
В Западном Кераме в Индонезии есть легенда, архетипичная для земледельческих культур. В самом начале времен мужчины исполняли танец лабиринта, а женщины стояли в его центре. Танец лабиринта состоял из девяти кругов (число 9 ассоциируется с Луной). В самом центре маленькая девочка по имени Хайнувеле протягивала им растение, которое в Индии зовется бетель, чтобы танцоры могли освежиться. Однажды ночью, вместо того чтобы угощать их бетелем, она стала дарить им прекрасные подарки. Так происходило ночь за ночью, а дары становились все лучше и лучше, и, наконец, люди стали ей завидовать, а потом им стало страшно. Они испытывали ужас оттого, что у этой малышки был неиссякаемый источник богатства, – и потому они затоптали ее насмерть в лабиринте. Когда они похоронили ее тело, из него выросли все те растения, которые люди теперь употребляют в пищу.
Рис. 23. Богиня лабиринта с ребенком на руках (терракота, эпоха позднего неолита, Греция, 5900–5700 гг. до н. э.)
Мы склонны думать, что смерть – это конец жизни. Но смерть и жизнь неразрывно связаны друг с другом. С точки зрения земледельца, это первичный путь тела – тела Бога. Потому, съедая растения, мы поедаем Бога. Так возникает завет Христа: «Вот тело мое, вот кровь моя». Именно лабиринт сбивает Хайнувеле с ног. И Богиня, разгневавшись на людей за это убийство, строит врата в виде спирального лабиринта. К тем, кто проходит через них, она прикасается руками этой девочки, и тот, кого она коснется, умирает. Те, кто не может пройти через эту дверь, превращаются в животных или в духов, поэтому только тот, кто умирает, остается человеком. Животные умирают, но в них заключена отрицательная энергия, как и у духов. Лишь люди могут пройти через врата, ощутить прикосновение смерти и увидеть ее. Потому, так или иначе, через лабиринт мы проходим, преодолевая психологический или духовный кризис, который превращает нас в полноценного человека. В историях, которые я все это время вам рассказывал, такой путь приводит вас к смерти и бессмертию. Но этот путь в любом случае опасен, труден, и пройти по нему смогут лишь те, кто знает, как его совершить.
Змей – это очень важный персонаж во всех земледельческих культурах мира. Он ассоциируется с силой жизни, преодолевающей смерть, потому что змей может сбрасывать свою кожу и возрождаться: в этом он подобен Луне, отбрасывающей свою тень. Луна – это энергия жизни, питающая время, энергия абсолютного существования, а Луна, которую символизирует бык, это небесный дух, который умирает.
Какой странный поворот совершила библейская история, в которой змея прокляли, и вместе с ним прокляли и женщину, и природу. Для других культур змея хотя и представляет угрозу, но является величайшим символом власти жизни во времени. Солнце двигается на Луну, и Луна умирает в Солнце; лев нападает на быка; орел, солнечная птица, нападает на змею. Змея, бык, Луна – базовая триада парных символов. И Луна, и бык, и змея символизируют торжество силы, способной победить смерть и возродиться снова. Поэтому бык становится главным священным животным в Европе, как свинья – в Меланезии.
От меди к бронзе: Крит
Древняя Европа кардинально изменилась после 3500 лет до н. э., когда в нее стали вторгаться индоевропейцы, поменявшие всю систему. Они ураганом промчались от Балкан и проникли в Грецию, но не достигли Крита, не сумев преодолеть морскую преграду, до 1500 лет до н. э. Поэтому у древних греков можно найти отголоски старого культа Богини-Матери.
После Второй мировой войны молодой человек по имени Майкл Вентрис, бывший во время войны пилотом и переводчиком, решил расшифровать Линейное письмо Б, древнюю надпись, найденную в одном из минойских дворцов, датированную примерно XIII в. до н. э. Над ее расшифровкой безрезультатно бились ученые с тех пор, как она была найдена Артуром Эвансом при раскопках Кносского дворца в начале ХХ в. Вентрис обнаружил, что Линейное письмо Б было написано на очень древнем варианте древнегреческого языка, на индоевропейском языке. Это определенно свидетельствовало о влиянии индоевропейской культуры на островах, хотя в то время оно еще не было там таким значительным, как на континенте.
На Крите властвовала Богиня. В обеих руках она держит по двойному жертвенному топорику, так называемому лабрису, от которого произошло слово «лабиринт». Лабрис – это основной символ Крита, двойной топор с изображением полумесяца. Он воплощает идею о том, что нельзя получить ничего нового, пока не умрет что-то старое. Поэтому в конце жизни она – богиня смерти, а в начале – богиня рождения. Смерть и рождение идут рука об руку. С лабрисом в правой руке, Мать-Богиня стоит как властительница, а жертвенная кровь – это кровь материнская, и неважно, кого принесли в жертву – животное или человека. Главным жертвенным животным всегда был именно бык, а не корова. Нельзя было приносить в жертву самок, потому что женское не должно умирать или возрождаться. Она – та, кто инициирует это превращение.
Немного позже мы обсудим мужские мифологии, где солнце – мужского рода, а луна – женского; но в раннюю эпоху неолита и в высокий бронзовый век солнце было женского рода, а луна – мужского. В немецком языке говорят Der Mons («луна – он») и Die Sonne («солнце – она»). Во Франции говорят la lune («луна – она») и le soleil («солнце – он»). Если вы одинаково хорошо знаете обе системы и считаете их равнозначными, то сможете понять, каковы истоки темного германского трагизма. Это мистическая культура с мистическим языком. А французская культура характеризуется тем, что называют la clarité de français – «французская ясность», где царит свет и сияние галльского разума.
Рис. 24. Богиня с двойным топориком (фреска, минойский период, Крит, 2000 лет до н. э.)
Рис. 25. Ритон в виде бычьей головы с лунными рогами (резьба по камню, талькохлорит («мыльный камень») с перламутром и золотом, минойский период, Греция, 1500 лет до н. э.)
Позвольте мне сказать пару слов о женском солнце и мужской луне. У древнего народа, проживающего в районе Северного полярного круга, есть легенда о брате-луне и сестре-солнце. Каждую ночь к юной женщине приходил любовник, но она не знала, кто он, и не могла разглядеть его лица. Она решила во что бы то ни стало узнать, кто он, и поэтому измазала свои руки золой от костра, а когда он пришел ночью, обняла его запачканными руками, оставив отпечатки на его спине. Утром она обнаружила, что это был ее брат, и в ужасе убежала прочь. Он, кипя страстью, погнался за ней. Временами он догоняет ее, и тогда происходит солнечное затмение. Это очень старая история, пример совершенно иной мифологии, совсем не похожей на те мифы о солнце, которые нам известны сейчас.
Знаменитые минойские игры с быками (тавромахии. – Прим. перев.), изображенные на фресках Кносского дворца (рис. 26.), – происходило это в действительности или это просто фантазия?
Во время учебы во Франции в университете я поехал в Бордо, чтобы посетить особую корриду, где быка не убивали. Идея заключалась в том, чтобы бык, с рогами острыми, как иглы, на полном скаку выбегал прямо на матадора, который должен был при этом пропустить его, отступив в сторону лишь на один шаг. Да, скажу я вам, от этого зрелища просто волосы вставали дыбом!
Рис. 26. Танцоры с быками (фреска, минойский период, Крит, VII–V вв. до н. э.)
Если бы рога быка оказались длиннее, чем рассчитывал матадор, то бык разорвал бы на части его рубашку, прихватив заодно и кусочек матадора.
Но больше всего меня удивил один парень, который, когда бык помчался на него, сам побежал ему навстречу! И когда бык к нему приблизился, этот парень совершил кувырок прямо через зверя. Иногда я спрашиваю себя: «Я и правда видел это или мне это только приснилось?» Несколько лет спустя я наткнулся на одну книгу, где нашел изображения похожих игрищ с быками на юге Франции. Такое возможно.
Но в чем заключается смысл подобных игрищ? Интересно, что в наши дни матадор, когда быка убивают согласно правилам корриды, должен идти прямо на рога, чтобы нанести быку заключительный смертельный удар из милосердия. В этом драматическом противостоянии он изображает бога солнца. Солнце каждый месяц убивает луну, которая умирает и возрождается, то есть порождает сама себя. В культурах неолита и раннего бронзового века в Азии луна считается существом мужского пола, а солнце – женского.
Фрезер в своей книге «Золотая ветвь» высказал мысль, что главной жертвой в древние времена был сам правитель. Существует восьмилетний цикл, связанный с тем, когда планета Венера возникает в одной и той же точке неба, и в конце этого цикла правителя должны убить. (Венера, как мы знаем, ассоциировалась с Богиней, как бы ее ни звали – Афродита, Исида, Иштар или Инанна.)
Карта 2. План минойского дворца
«Кносский дворец является образцом единого стиля. Подобно тому как греческий храм отражает чувства людей в данный конкретный момент, этот дворец (а также готический храм или храмы Карнака и Люксора) отражает историю и развитие своих строителей. Более древние структуры адаптированы и подогнаны к новому плану; старые фундаменты, когда-то застроенные новыми конструкциями, лежат в запутанном лабиринте, там, где они попали под лопату археолога». – Дж. Д. С. Пендлбери.Археологический термин минойский восходит к имени знаменитого царя Миноса, и с его помощью описывают разнообразные культурные эпохи со времен медного и бронзового века на Крите.
Думаю, древнее отношение к жертвоприношению современным людям трудно понять до конца. Животное или человек, предназначенные в жертву, должны быть совершенством. Если в них обнаруживался какой-то изъян, то они считались недостойными, и потому правитель являлся самой главной жертвой. Нет ни одного его изображения в преклонном возрасте. Его трон (рис. 27) изображает луну под сиденьем, по бокам которого сидят грифоны. Образ грифона потом проникает в Средневековье, Данте описывал его как полуорла-полульва, таким образом символизируя двойственность Христа – и смертного человека, и истинного Бога одновременно. И вот правитель находится на пороге между этим миром и миром иным.
Сэр Артур Эванс сделал копию золотого диска (рис. 28), найденного недалеко от пелопонесского города Пилоса, – «кольца Нестора», названного в честь легендарного правителя. В его центре изображено дерево: «Печать в форме сучковатого и неровного Древа Жизни, которое вырастает из холма, покрытого недавно опавшими побегами в центре, а две его боковые ветви разделяют изображение на подземный мир внизу и жизнь после смерти вверху».
Рис. 27. Тронный зал, Кносский дворец (фреска, минойская культура, Крит, 1500 лет до н. э.)
Рис. 28. Кольцо Нестора (золотая печать, минойская культура, Греция, 1500 лет до н. э.)
Рис. 29. Богиня с лабрисом у Древа Жизни (гравировка на золоте, минойская культура, Крит, 1500 лет до н. э.)
Рис. 30. Богиня со змеями (фаянс, минойская культура, Крит, 1600 лет до н. э.)
«Богиня держит в руках змей, и это ритуализированный жест, указывающий на божественную силу. На ее юбке узор в виде сетки, которая имеет особое значение со времен палеолита и неолита и говорит том, что эта богиня сплетает сеть жизни, нити которой скручиваются, выходя из ее утробы. У ее юбки семь рядов, символизирующих два лунных цикла – прибывающий и убывающий, по количеству дней в четырех четвертях лунного цикла, как в неолитическом кресте внутри круга. Хотя число семь обозначает еще и 7 видимых планет, это, возможно, лунная система записи разных отрезков времени и способов их измерения, и потому сидящий на коленях у этой богини, там, где на юбку спускается накидка, будет испытывать ход времени, который опирается на вечность, и вечность под покровом времени».Анна Баринг и Жюль Кэшворд
Группа танцующих женских фигурок с головами грифона ассоциируется с Богиней, которая отделяет мир смерти от мира бессмертия и выносит решение об этом. В культе, где преобладают изображения женщин, подчеркивается важность чувственного опыта и происходит своего рода разрыв в религиозных верованиях, который естественным образом перетекает в ритмическое движение и танец. Именно танец, а не догма, потому что теоретический аспект религии формируется в мужских мифологиях. Женщины стремятся к опыту, и они призывают его через танец, как в культах Бахуса и Диониса, в танцах, которые исполняют спустя многие годы воздержания.
В такой системе верований область чувственного опыта часто ассоциируется с миром растений, и этот мотив возвращается снова в мистериях античной Греции. В мире растений очень важной является тема гниения, разложения, идея о том, что из разложения старой жизни возрождается жизнь новая. Таким образом, мотив рождения новой жизни из смерти ассоциируется здесь с растениями, с луной, со змеей, сбрасывающей свою старую кожу.
Две змеи символизируют то обстоятельство, что когда есть время – есть двойственность, есть рождение и смерть. Змеи воплощают движение к смерти и возрождение, а лев, сидящий у нее на голове, символизирует силу сознания и жизни во времени и пространстве, там, где дух обретает тело, и там, где он его покидает. В Бхагавадгите сказано: «Душа принимает новое тело/Как человек надевает и снимает одежду/». Бык/змея/луна воплощают мысль о том, что жизнь замкнута во времени и пространстве, в области явлений, подвластных чувственному опыту, и искаженных форм восприятия. А вот солнце никогда не идет на убыль, разве что во время затмения, и потому не несет в себе собственную смерть; поэтому оно символизирует сознание, не подвластное времени и пространству.
Итак, основной мотив символики бронзового века проник непосредственно из высокой символики индусских традиций, в представлении йогов – idā и pingālā, первый из них воплощает лунный принцип, а второй – солнечный. Великое мистическое озарение заключается в том, что оба аспекта сознания, в сущности, слиты в нем воедино, поэтому ваше сознание, заключенное в пространстве жизни, – это то же самое сознание, которое от него оторвано. Парадокс привязанности к одному из двух аспектов истинного бытия конкретного человека и его сущности – это великий мистический акт, уравновешивающий первое со вторым. Это опасный путь – по острому лезвию бритвы – путь познания самого себя как сознания, которое может оторваться от этого поля. Вы можете выбрать оба пути, – и тогда у вас сформируется неадекватное к ним отношение, они обесценятся или будут восприниматься с преувеличенным вниманием.
Цель любой медитации и мистических странствий – пройти между двумя противоположностями. В самом начале XIII столетия, когда Вольфрам фон Эшенбах сочинил своего Парцифаля, он описывал Грааль как каменный сосуд, который принесли с небес ангелы, не принимавшие участия в войне между Богом и Люцифером. Одна проблема, связанная с существованием Бога и дьявола, заключается в том, что они представляют собой пару противоположностей. Но трансцендентное преодолевает эти противоположности, поэтому Грааль был спущен с небес на землю. И конечно, герой поэмы Эшенбаха Парцифаль получил имя, в котором угадываются французские слова Perce le val («пронзи долину»). То есть тот, кто следует срединным путем, между парой противоположностей.
Итак, вот она, Богиня, которая держит змей. Всё в ее руках: они содержатся в ее материнском сознании, а ее существование включает в себя оба аспекта – и солярный, и лунный.
Богиню часто изображают на вершине горы, которая и есть сама Богиня. Эта традиция восходит ко временам Древнего Шумера, когда космическую гору изображали в форме зиккуратов. В Индии Парвати – это Богиня на горе, само ее имя означает гору.
На рис. 31 Богиню охраняют два льва, а перед ней почтительно склонился мужчина. Итак, на этом изображении мы видим все вместе: знак трезубца между двумя противоположностями, проходящий между смертью и рождением, над которым не властно происходящее в мире времени; рога символизируют луну, а львы – солнце. Трезубец одновременно становится и символом бога, и того срединного пути, приводящего к месту, где совершается жертвоприношение, – алтарю Богини.
Богиня связана и с энергией солнечного абсолютного времени, и с отражением солнечного пути. Итак, если вы считаете, что центр мира лежит в центре вашего конкретного культового символа, то связываете себя не с таинством духа, а лишь со своей собственной культурной традицией. Как я уже говорил, символы связывают традиционные исторические события с духовными или психологическими явлениями и силами, которые существовали вчера, существуют сегодня и будут существовать завтра – то есть всегда.
«И я увидел, что священный нимб моего народа был одним из многих, которые составляли единый круг, широкий, как дневной свет, и яркий, как звезды». Слова вождя индейцев сиу по имени Черный Лось перекликаются с герметическим текстом, переведенным с греческого на латинский язык в XII в. под названием «Книга двадцати четырех философов»: «Бог – это постижимая уму сфера, центр которой повсюду и которому нет предела». Эту простую мысль цитировали Равалли, Николай Кузанский, Вольтер, Паскаль и множество других великих мыслителей.
Но культ показывает вам, где именно находится центр мира, и это имеет историческое значение. Во всех исследованиях мифологии присутствуют два аспекта: один – провинциальный, социальный, связывающий вас с помощью вашей социальной группы с высшими силами, существующими независимо от конкретных людей и их принципов; а другой лежит за пределами социума, он транссоциален, его нельзя выразить словами. Это тот самый духовный принцип, на который указывает общество. Поэтому символы, зарождаясь в душе человека, кажутся ему таинственными и многозначительными. Шекспир говорит, что искусство «словно держит зеркало перед природой». А природа, в том числе и внутренняя, – это нечто напоминающее рентгеновские лучи, и вы смотрите на нее с удивлением и благоговением. Вам не нужно ничего объяснять, вы и так это знаете – но все же вы не знаете этого. И восторг, передающийся от символов группе людей, связывает конкретного человека с этой группой, а через нее – направляет к принципам, которые находятся за пределами личных человеческих интересов.
Рис. 31. Богиня на Мировой горе (гравюра на золоте, минойский период, Крит, 1400 лет до н. э.)
И вот наступает время, когда группа изгоняет вас, и вам говорят: «Да, вы были с нами, но пришло новое поколение». Более того, возможно, вы сами чувствуете, что пришло время их покинуть, и вы говорите: «Скажите, что у вас нового? Я уже видел раньше и то, и это, и мне это стало немного надоедать». Поскольку происходит разрыв между человеком и группой, вы обращаете свой взор внутрь себя и находите подлинный источник тех посланий, которые раньше воспринимались как послания от социума.
В Индии такой социальный аспект мифа и легенды называется deśī, что обозначает «нечто провинциальное», а общий универсальный аспект называется mārga, слово это восходит к корню mrg, что означает «путь, отпечатки следов животного, по которому его можно найти». Таково трансцендентное значение подобного символа.
Первый из двух взаимосвязанных аспектов связывает вас с вашим долгом по отношению к обществу и с миром истории, а другой – с тем, что находится за пределами долга, вне пар противоположностей, за пределами добра и зла. Он ведет вас к вратам у двух смыкающихся скал, которые символизировали два глядящих друг на друга леопарда, в мир, где царят солнечный лев и лунная змея и где Богиня, мать всего сущего, показывается нам в обеих своих ипостасях. Как только вы осознаете это, все встает на свои места, а в противном случае вы застреваете в исторических экзерсисах, которые просто могут свести с ума.
Примерно около 1480 г. до н. э. из-за вулканического извержения взорвался остров Тера (ныне известный под названием Санторин). Во времена Критской цивилизации Тера была столицей эгейского культа Богини.
Вплоть до наших дней история не знала извержений такой силы; похожее по разрушительности извержение вулкана Кракатау произошло в Индонезии 26 августа 1883 г. Ученые утверждают, что извержение привело к появлению цунами высотой более двухсот семидесяти метров. После этого вся атмосфера Земли в течение нескольких лет была заполнена пеплом и обломками, ставшими причиной странных явлений на закате и на восходе.
Разрушительное извержение вулкана на острове Тера смело большую часть острова с лица земли. Огромная приливная волна, вероятно, обрушилась на Крит, на побережье Палестины и Египта, а легенды о страшных наводнениях могут быть отголосками событий тех лет.
К тому моменту главную роль в эллинском мире играли критяне, оказывая влияние на культуру микенцев. Извержение вулкана ознаменовало конец старых традиций, которые предшествовали бронзовому веку, что в эгейском мире положило конец господству минойцев, то есть древних средиземноморских жителей Крита. Далее последовал расцвет культуры микенцев и континентальных греков, индоевропейцев, пришедших с севера, которые вторглись в Европу примерно в 3500 г. до н. э. после разрушения Теры. В Древней Греции стали властвовать микенцы, совершив переход от культа Богини-Матери к культу Бога-Мужчины. Существовали оба культа, но Богиня больше не играла решающей роли. После 1500 г. до н. э. власть минойцев покатилась к закату, и стала преобладать мужественная, ориентированная на бронзовое оружие культура.
Рис. 32. Богиня в семиярусной юбке (печать на гематите, шумерский период, Ирак, 2150–2000 гг. до н. э.)
