Ярко-оранжевый краешек солнца уже показался над плоским горизонтом. Адри вяло пролистывала страницы дневника и перебирала листочки писем Ленор. Где-то должно быть окончание, которое она пропустила. Дневник обрывался внезапно. И письма Ленор явно были не в полном комплекте. Куда подевались те письма, которые так расстроили Кэтрин? О чем в них говорилось?

– Что это, розыгрыш? – прошептала она.

Адри встала и потянулась: она слишком долго сидела, и у нее разболелась спина. Она пошла в ванную и умылась, потом вернулась к себе в комнату, злая и растревоженная. Если бы она знала, что не сможет закончить читать, то не стала бы и начинать. А то получилось, как с этими старинными пазлами. Вот ты потратил несколько часов, собирая картинку с морем и маяками или с большим табуном лошадей, а потом обнаружил, что последних фрагментов недостает. Добралась ли Ленор до Бет? Выжила ли Бизи? Как ферма перешла к Ортисам, о которых не упоминалось ни в письмах, ни в дневнике? Даже Галапагоса не упоминалась нигде.

Из прикроватной тумбочки Адри достала открытку, которую нашла в свой первый вечер в Ханаане, и перечитала ее еще раз. Потом она долго ходила из угла в угол и наконец сообразила, что и с открыткой все не так просто. Она датирована седьмым мая 1920 года, то есть ее отправили почти через год после последнего письма Ленор. Как Ленор могла дважды приехать в Америку в первый раз?

Она вновь утонула в кипах бумаг на кровати, зарывшись в подушку и жалея о том, что не спала всю ночь из-за этой бессмыслицы. Она вспомнила одну из главных причин, по которой ей всегда нравился строгий режим: ее бег, ее учеба, ее изнуряющее расписание. «Вот что бывает, когда у тебя слишком много свободного времени. От нечего делать ты тратишь энергию на всякую чушь».

Снизу донесся неожиданный звук. Адри удивленно открыла глаза. Громкий, пронзительный смех. Или ей показалось?

Запах кофе привел Адри в кухню, где за столом сидела Лили и еще четыре пожилые дамы. Они самозабвенно играли в карты, но повернулись к Адри, когда та вошла.

– А вот и Румпельштильцхен, – сказала одна из женщин. На столе перед ней стояла кофейная чашка. Кофе пили только она и Лили.

– Наша знаменитость, – сказала еще одна женщина и поднялась из-за стола. – Будешь «Маргариту» на пиве?

– Сейчас восемь утра, – ответила Адри после небольшой заминки.

– Вот именно, – кивнула женщина, вручив ей стакан с коктейлем. – Кстати, я Кэрол.

Как и все остальные гостьи, собравшиеся за столом, Кэрол была значительно моложе Лили. Им всем было, может быть, чуть за семьдесят. Они все были одеты цветасто и ярко, одна из них щеголяла игривым оранжевым обручем с козырьком.

– Мы старались тебя не разбудить, – сказала Лили.

– Я сдаю, – объявила женщина в козырьке. – Эбигейл.

– Кто вы? Откуда?

– Дорогая, ты что, не знала, что у меня есть друзья? – поддразнила ее Лили. Очевидно, Лили была не такой одинокой, как думала Адри. Она почувствовала укол ревности, но сама толком не поняла, к чему именно: к тому, что у Лили было на четыре подруги больше, чем у нее, или к тому, что она была не единственным другом Лили.

– Ты говорила, что все, кого ты знала, уже умерли, – сказала Адри, зная, что это звучит как-то глупо. Но Лили, похоже, это лишь позабавило.

– Да, это правда. Но я завела новых друзей.

– Сыграешь партию? – спросила Кэрол. – Умеешь играть в семикарточный стад?

Адри кивнула и уселась на свободный стул. Кэрол принялась сдавать карты («Раньше сдавала я, но теперь стала слишком забывчивой», – пояснила Лили). Адри не успела опомниться, как с головой погрузилась в игру.

– Сегодня ты поздно легла, – Лили посмотрела на нее с беспокойством. – Я вставала около трех, чтобы сходить в туалет, и у тебя горел свет.

Адри прикусила большой палец, все еще пытаясь прийти в себя. У нее было странное ощущение, будто она провела эту ночь где-то очень далеко отсюда.

– Лили, твоя мама когда-нибудь упоминала имена кого-то из Годспидов?

Лили на секунду задумалась и покачала головой.

– Она ничего не рассказывала о Кэтрин или ее сестре, Бизи? Или о том, что с ними случилось?

Лили как раз собиралась ответить, но Кэрол ее опередила.

– Ох, – Кэрол широко раскрыла глаза и наклонилась вперед. – Да. Две мертвых сестры. Моя подруга всегда говорила, что если в полночь выйти во двор, то будет слышно, как они кашляют.

У Адри по спине побежали мурашки.

– Вздор, – возразила Лили. – Я здесь выросла и никогда о таком не слышала. Не слушай ее, Адри, это просто глупая старая история.

– И вовсе не глупая, – Кэрол посмотрела на Лили твердым взглядом. – Все равно они умерли очень давно, сто миллионов лет назад. И в любом случае, Лили, мы не задеваем их чувства и не оскорбляем их память.

– Вы знаете, как они умерли? – осторожно спросила Адри.

– О, они умерли от пылевой пневмонии, очень молодыми, – сказала Кэрол и принялась разбирать свои карты. – Они обе. Очень трагично. Это одна из местных легенд, которые знают все.

У Адри вдруг запершило в горле.

– Даже старшая умерла?

– Ну, я никогда о таком не слышала, – повторила Лили, сцепив руки в замок, но потом словно опомнилась и расплела пальцы. – А я здесь живу.

– Все ты слышала, просто не помнишь, – сказала Кэрол.

Лили с сомнением вздохнула.

– Я готова поспорить, что они обе выжили. И что у них все получилось.

– Кажется, я нашла эти письма, которые хранились у твоей мамы, – сказала Адри.

Лили кивнула.

– Да, мне бы хотелось на них взглянуть. – Она была явно заинтересована, но не настолько, как ожидала Адри. Женщины продолжали игру.

– Кэтрин с Бизи ходили в парк развлечений «Шурум-бурум», – сказала Адри и запнулась. У нее было стойкое ощущение, что все остальные уже и думать об этом забыли. – Там был аттракцион под названием «Электрика». Их обманули, заставили поверить, что они смогут жить вечно.

Адри смотрела на стол, растирая большим пальцем трещину в древесине. У нее на душе было мрачно и тяжело.

– Парк развлечений «Шурум-бурум», – эхом отозвалась Лили и подняла глаза. На мгновение ее взгляд просветлел от того, что она вроде бы что-то вспомнила, но тут же вновь затуманился. – Когда-то я о нем знала. Ну, ты понимаешь…

Она легонько постучала себя пальцем по голове и виновато закатила глаза.

Каждый будний день Адри брала у Лили машину и ездила в Уичито на тренировки, приближенные к реальным условиям. У них были полеты с имитацией невесомости, после которых ее рвало, прогоны взлета и посадки, чтобы учесть все вероятные проблемы полета на Марс, и инженерные семинары, на которых каждому выдавали определенные секции корабля или определенные участки его электрической цепи. Их надо было разобрать на детали и снова собрать. Инструкторы стояли рядом и наблюдали за успехами каждого из соискателей, отмечая все в своих планшетах. Адри всегда помнила об их присутствии и всегда четко осознавала, что от их заключений зависит ее будущее.

К счастью, она отлично справлялась с любым заданием. Она изучила днище корабля точно так же, как изучила днище своей машины. Пока другие ребята из ее группы болтали и в перерывах между занятиями делились друг с другом своими историями и у них уже начали появляться шутки, понятные только их узкому кругу, она сосредоточенно повторяла все, что и так уже делала правильно, – просто чтобы удостове риться.

Если кто-то из других соискателей пытался завести с ней беседу, она отвечала скупо и односложно.

Когда Алекса подошла к ней и спросила, хочет ли она мятную карамельку (Алекса принесла целый мешок и теперь всех угощала), Адри сказала ей – без тени юмора, – что пытается бросить. А когда однажды во время обеда Д’Анджело поставил свой поднос рядом с ее и попытался узнать о ней больше того, она сказала, что ей приспичило в туалет, и ушла. На самом деле, она никогда никому не грубила, тем более что им всем надо было взаимодействовать регулярно. Она шла на контакт и относилась ко всем с уважением, но уклонялась от любых попыток к сближению.

По вечерам Адри обыскивала дом на предмет дополнительной информации о судьбе Годспидов или о прибытии Ленор в Ханаан. Она подключила к уху Лилин модуль «Любопытство» и попыталась найти сведения об Олстоках в Сети. Увы, нарушение запрета принесло лишь скудную горстку информации: они были богатой семьей, сделавшей состояние во время промышленной революции, и единственную фотографию Ленор (темноволосой красавицы в красивом платье), размытую и не в фокусе.

В доме осталось немало свидетельств их жизни. Теперь Адри знала, что пыльные экземпляры сказок братьев Гримм и «Итана Фрома» раньше принадлежали Ленор, а затем – Бет. Но она не нашла ничего, что рассказало бы, чем закончилась их история. Адри методично обыскивала весь дом, уверенная, что, если она что-то и проглядела, ей хватит нескольких часов, чтобы это найти.

Она старалась выбросить из головы этих давно умерших людей, но их тайна не давала ей покоя. Она все пыталась представить себе, как они жили в этой глуши – в полуразвалившемся амбаре, рядом с заброшенной фермой, раньше принадлежавшей Чилтонам.

Наконец однажды утром Лили – видимо, ей было больно смотреть, как Адри перетряхивает все книги на полках в поисках писем, что могли завалиться между томами, – подошла к ней и сказала:

– Ты прямо как собака в поисках зарытой кости.

Адри резко обернулась к ней.

– Просто я ненавижу незаконченные дела. Незавершенность меня раздражает.

Дело было не только в этом, но Адри стеснялась сказать Лили правду. Тем более что она сама толком не понимала, почему это важно.

– Попробуй поискать в библиотеке, – посоветовала Лили. – У них есть местные архивные записи, которых, скорее всего, нет в Сети.

– В этом захолустье есть библиотека? – удивилась Адри.

– Да, региональная захолустная библиотека, – вежливо проговорила Лили. – На Мэйн-стрит.

На следующий день, в субботу, Адри решила воспользоваться советом Лили и зайти в библиотеку во время утренней пробежки. Она вышла рано, и в студеном воздухе за ней тянулись облачка пара от дыхания. Библиотека располагалась в самом конце Мэйн-стрит. Там, где висел знак «тупик», ее окна были ярко освещены в сером свечении раннего утра. Прежде чем войти внутрь, Адри отдышалась.

Большинство современных библиотек представляли собой высокотехнологичные информационные центры, где давно уже не было бумажных книг. Там хранились архивные материалы, которых пока нет в Сети. Библиотека Гюйгенса на Марсе выходила огромными окнами на каньон, и там можно было распечатать объемные копии практически любого пейзажа, здания или клеточной структуры, которые есть в Сети или в архивных базах данных; можно было рассмотреть различные виды почв, скелеты или окаменелости, а также послушать старинную музыку в проекции концертного зала. А здесь, в ханаанской библиотеке, пахло бумагой. Настоящей бумагой.

Молодой человек поднялся из-за стола и шагнул навстречу Адри.

– Чем я могу вам помочь?

– Я ищу информацию о людях, которые когда-то жили в этом городе. Кэтрин Годспид. Или ее мать, Бет Годспид.

Парень пристально посмотрел на нее и вдруг улыбнулся.

– Вы – двоюродная сестра Лили. Наша местная знаменитость.

Адри удивленно моргнула.

– О вас написали в местной газете, вы разве не знали? Хотите взглянуть?

– Э… – Адри покачала головой. – Нет, не хочу.

Парень выглядел слегка разочарованным. Он представился Стивеном и вытащил два стула, стоявшие рядом с каким-то странным, архаичным на вид аппаратом.

– Может быть, я смогу помочь. У нас есть очень редкие, старые микрофильмы. Их должны были выложить в Сеть, но в итоге так и не собрались. Вырезки из «Ханаанского наблюдателя», нашей местной газеты. Если их нет в Сети, то они могут быть здесь. Объявления о рождениях и свадьбах, публичные записи из открытых источников и тому подобное. Ханаан – такой маленький городок, что в какой-то момент каждый из его жителей так или иначе попадает в газету.

Адри села на предложенный стул, и Стивен включил допотопный компьютер. Они нашли интересующие Адри годы и принялись просматривать заголовки.

Как и было обещано, газеты пестрели передовицами о конкурсах тыквенных пирогов и любимых индюшках, попавших под колеса автомобиля. И все-таки большинство заголовков были посвящены пыльным бурям:

– Бедные люди, – заметил Стивен, просматривая статьи одну за другой. – Инвесторы побуждают их переезжать в нашу «житницу» и развивать сельское хозяйство. Но фермеры не знают, что бородач и бизонова трава, которые они выдирают как сорняки, на самом деле не дают разрушаться почве. Если их уничтожить, то почва быстро разрушится. А потом придет засуха, и земля превратится в пыль.

– Да, как-то они сглупили, – прокомментировала Адри.

Положив подбородок на руки, она рассматривала заголовки: чем дальше, тем больше плохих новостей.

Адри сонно откинулась на спинку стула. В помещении было тепло, и ее разморило. Потом на экране мигнул очередной заголовок, и Стивен воскликнул:

– Ага!

Интерес представлял не сам заголовок, а подпись под зернистой фотографией очень худой, суровой на вид женщины, стоящей на крыльце дома, где сейчас жила Адри.

Пару минут Адри сидела молча, чувствуя на себе взгляд Стивена. Стало быть, это правда: они обе умерли в тот год, когда Кэтрин начала вести дневник. Хотя это странно. Кэтрин же не болела, как Бизи. Сердце Адри болезненно сжалось.

– Вы сможете разузнать, где они похоронены? – спросила она.

– Я ничего не нашел, – сказал Стивен минут через десять упорных поисков. – Тогда многие кладбища были частными… Семейные похороны, все такое… Без официальных записей. – Он на секунду задумался. – Можно сделать запрос в архиве Уичито. У них хранятся записи актов гражданского состояния многих здешних семей. Свидетельства о рождении, смерти и тому подобное. Если вам нужно свидетельство о смерти.

Адри не была уверена, что ей нужно свидетельство о смерти.

Она поблагодарила Стивена и с тяжелым сердцем вышла на холод, застегнув свою теплую кофту до самого подбородка.

По дороге домой Адри практиковалась в технике позитивной визуализации, которой научилась еще в школе. Она пыталась визуализировать себя на Марсе: как она выполняет работу, как смотрит на марсианский пейзаж из окон своей квартиры под защитным куполом. Ей хотелось быть прагматичной и рациональной.

Она не могла объяснить, почему у нее было так тяжело на сердце. Какая ей разница, умерли Кэтрин с Бизи из-за пыли или естественной смертью пятьдесят лет спустя? Они все умерли так давно, что даже их внуки и то уже были мертвы.

С чего бы ей горевать по людям, которых она даже не знала?