Знаете ли вы, что шоколад может помочь вам сбросить вес? Конечно, знаете. Вы прочитали об этом в газете. На самом деле, вы могли прочитать об этом в разных газетах, и горе тому эксперту, включая доктора, который вдруг скажет вам обратное. В конце концов, скрывать чудодейственные свойства самой вкусной вещи на свете, – именно этого следует ожидать от экспертов. Слава богу, немецкий ученый Йохан Боханнон из Института питания и здоровья написал статью, которая была опубликована в журнале, а потом радостно разошлась по разным печатным изданиям по всему свету. Он подтвердил то, о чем все мы давно догадывались: шоколад действительно полезен.

Правда, такого человека, как Йохан Боханнон, в действительности не существует. Как и института питания и здоровья. Журнал, который опубликовал данную статью, настоящий, но очевидно далеко не скрупулезный в том, что касается рецензирования и редактуры.

На самом деле, под именем «Йохан» Боханнон скрывался журналист Джон Боханнон, который был (по его словам) «частью команды, состоящей из эксцентричных журналистов и одного доктора». Они хотели продемонстрировать, как легко превратить сомнительные научные данные в громкую сенсацию, прикрываясь диетологическими увлечениями».

Итак, шоколад не поможет вам сбросить вес. Но известно ли вам, что западный берег реки Иордан и сектор Газа, оккупированные палестинские территории на противоположных границах с Израилем, соединены мостом, на котором израильтяне иногда намеренно ограничивают передвижение палестинцев? Возможно, вы и об этом прочитали в «новостях». В 2014 году онлайн-журнал Vox, который именует себя источником, объясняющим каждому важные вопросы, перечислил «11 ключевых фактов для понимания кризиса между Израилем и сектором Газа». Факт номер один – это мост между Газой и западным берегом реки Иордан.

Его не существует.

Vox исправил свою ошибку: журналист утверждал, что видел статью о планирующемся строительстве моста, но не знал, что его так и не построили. А вот критики от души посмеялись над Vox. Как отметила журналистка Молли Хемингуэй, ни один журналист не может избежать ошибок, и лишь немногие способны быть экспертами в какой-то одной области. Но «мост в сектор Газа» это «не то, что ты перепутал названия или не знаешь какой-то детали», это означает, «что автор совершенно не представляет себе этих мест». Как и в случае со всеми исправлениями, можно только удивляться тому, как много людей умудряются запомнить неверно поданную историю, а не факт ее исправления.

Vox часто подвергается подобной критике, и абсолютно заслуженно. В начале 2016 года они разместили у себя следующий заголовок: «Самое радикальное, что делали «Черные пантеры» – это раздавали детям бесплатные завтраки». «Пантеры» – это группа радикалов, возникшая в конце 1960-х годов, идеология которых была основана на черном национализме и теории марксизма-ленинизма. Они были замешаны в многочисленных инцидентах, связанных с насилием и убийствами, включая перестрелку с полицией. И их уж точно нельзя было назвать дружелюбным персоналом детского сада. Статья в Vox заставила репортера из Daily Beast, Майкла Мойнихена, оставить следующий комментарий в Twitter: «Вы помните случай, когда авторы, берущиеся за перо, чтобы дать пояснения, знали хоть что-нибудь по теме, которую собираются пояснять? Вот и я не помню».

Итак, шоколад не является чудодейственным средством для похудения, а моста моста между сектором Газа и западным берегом реки Иордан не существует. Возможно, «Пантеры» были грубее, чем нам кажется. А еще, быть может, вы не до конца поняли истинного значения Пасхи для христиан, когда празднуется вознесение Иисуса Христа прямо на Небеса. Так было сказано в New York Times в 2013 году. В Евангелии же есть некоторый намек на то, что Иисус не сразу оказался на Небесах, а побыл среди людей какое-то время, и это, вероятно, та версия, на которую ссылаются каждую весну приходские священники. Возможно, эти представители духовенства и умны, и среди них, вероятно, есть люди с учеными степенями по теологии, но кто они такие, чтобы спорить с New York Times?

В мире насчитывается более миллиарда христиан, но удивительно, что лишь немногие из них заметили эту ошибку. Times без лишнего шума разместила довольно сдержанное опровержение: «Ранее в статье было дано неверное описание христианского праздника Пасха. Это прославление воскресения Христа из мертвых, а не Его воскресения от земли на Небеса». Эта формулировка уже ближе к традиционной версии, но ошибочное описание праздника в первую очередь означает, что кто-то в Times не имеет представления об истории про Фому неверующего или других распространенных в культуре отсылках к Новому Завету, где рассказывается о том, что Иисус являлся ученикам лично, а не, так сказать, сразу «поднялся в экспресс-лифте на верхний этаж» в воскресенье Пасхи.

Если вас утомляет следить за всеми этими неточностями, вы всегда можете обратиться к художественной литературе и, возможно, прочитать один из замечательных романов Ивлин Во. Между прочим, в 2016 году журнал Time включил Ивлин Во в список «100 величайших авторов-женщин всех времен». Так что ее творчество заслуживает вашего внимания.

Если не считать того, что Ивлин Во (который умер в 1966 году) был мужчиной.

Подобного рода ляпы – не только продукт эпохи Интернета. Так, например, в материале передовицы Washington Post более чем тридцатилетней давности ссылались на то, что Ирландия – член НАТО, что могло стать шоком не только для известных своим нейтралитетом ирландцев, но и для Советского Союза и Соединенных Штатов. Каждый человек совершает ошибки, включая экспертов, журналистов, редакторов и специалистов, проверяющих факты на достоверность. Такое случается.

Но, к сожалению, подобные ошибки случаются гораздо чаще в новом мире журналистики двадцать первого века. Хуже того, благодаря Интернету, ошибочная информация распространяется гораздо быстрее и сохраняется намного дольше. В мире постоянного потока информации, поставляемой стремительными темпами и доступной двадцать четыре часа в сутки, журналистика далеко не всегда противостоит процессу гибели профессиональной компетенции.

Я понимаю, что было бы неблагодарно жаловаться на такое обилие новостей и информации, которое стало возможным благодаря эпохе информации – и тем не менее. Перемены в сфере журналистики, равно как и увеличившийся доступ к Интернету и высшему образованию, оказали неожиданное разрушительное воздействие на взаимоотношения обычных людей и экспертов. Вместо того чтобы лучше информировать людей, бо́льшая часть так называемых новостей двадцать первого века зачастую оставляет простых людей – а иногда и экспертов – в еще большем смущении и обиде.

Эксперты сталкиваются с досадной проблемой: доступных новостей становится все больше, а люди, похоже, еще менее информированы – тенденция, которая наметилась еще, по крайней мере, четверть века назад. Парадоксально, но эта проблема лишь обостряется. Люди стали не только меньше знать об окружающем их мире, они проявляют к нему все меньший интерес, несмотря на доступность как никогда большой информации.

В 1990 году в исследовании, проведенном центром Пью, говорилось об опасной тенденции, когда среди молодежи в возрасте до тридцати лет наметился все больший отход от решения важных общественных проблем. А это та группа населения, которая должна была бы быть наиболее восприимчивой к появлявшимся тогда новым источникам информации, таким как кабельное телевидение и электронные средства связи.

Это стало заметной переменой в американской гражданской культуре, как отмечалось в исследовании центра Пью.

Те респонденты уже сами находятся в зрелом возрасте, а их дети не стали лучше. Проведенное в 2011 году исследование Чикагского университета показало, что выпускники американских колледжей «за четыре года учебы не смогли продемонстрировать заметной способности к критическому мышлению и сложной логической аргументации. Но что еще более тревожно, они «также не смогли развить в себе интереса, связанного с проблемами гражданского общества». Подобно своим родителям, эти молодые люди были не только менее информированы, чем можно было ожидать, они также проявляли меньше интереса к тому, как применить скромные познания в данных вопросах.

Таким образом, ответ дилетанта, обращающегося к эксперту с фразой «я прочитал об этом в газете» или «я видел это в новостях», может не иметь большого значения. В действительности информация могла быть получена вообще не из «новостей» или «газеты», а из того, что только выглядит таковыми. Вероятней всего, такой ответ означает «я нашел кое-что в источнике, который мне нравится, и мне сообщили там то, что я хотел услышать». И в этот момент дискуссия заканчивается. Изначальная тема обсуждения исчезает или теряется в попытке разобраться, какая именно неправда послужила толчком к началу спора.

Как такое произошло? Почему люди все сильнее сопротивляются фактам и знанию в мире, где их постоянно бомбардируют этими фактами и знаниями?

Короткий ответ на вопрос, чем же тогда заняты журналисты – объяснение, применимое ко многим современным инновациям – заключается в том, что капитализм поставил новые технологии себе на службу и дал людям то, чего они хотели, даже если это вредно для них.

Я понимаю, что, критикуя журналистику и современные новостные медиа, я рискую нарушить основополагающее правило экспертов: никогда не указывать экспертам, как им работать. И пусть я не эксперт в области журналистики, я – потребитель их продукции. Я доверяю новостям, что является частью моей собственной профессии, и как преподавателя, и как политического аналитика. Мне приходится справляться с трудностями, с которыми сталкивается любой эксперт, объясняя ежедневно широкой публике сложные события и идеи. В каком-то смысле современные медиа во многом затруднили мою работу – помогать людям разбираться в окружающем их сложном мире – даже если сравнивать с периодом двадцатилетней давности.