Считается, что высшее образование должно излечить нас от ложной веры в то, что каждый человек так же умен, как любой другой. К сожалению, в двадцать первом веке массовость поступления в колледжи дает прямо противоположный эффект: большое количество людей, которые учились в колледже или подобном учебном заведении, считают себя не менее образованными людьми, чем самые опытные и сведущие ученые и эксперты. Годы, проведенные в колледже, в настоящее время уже перестали быть временем, посвященным учебе и личностному росту. Массовое нашествие юных американцев, желающих поступить в колледж, и последующая конкуренция учебных заведений за их деньги создали опыт отношения к учебе, как к ситуации «продавец-покупатель», когда студенты учатся – помимо всего прочего – тому, что клиент всегда прав.

До Второй мировой войны большинство людей не оканчивали средней школы, и лишь немногие поступали в колледжи. В те времена в элитные школы поступали преимущественно дети из привилегированных семей. Впрочем, иногда молодым людям и очень маленькому количеству девушек удавалось наскрести денег на оплату обучения, или даже получить стипендию. Высшее образование было исключением из правил, обусловленным либо социальным статусом, либо личными достоинствами. И все равно учеба в колледже являлась свидетельством потенциала, а его окончание – доказательством определенных достижений. Ученая степень была редким явлением и служила одним из знаков отличия, помогающих отделить экспертов и знающих людей от остальной публики.

Сегодня получение высшего образования стало массовым явлением. В результате этого увеличившегося доступа к высшему образованию само слово «колледж» теряет свое значение, по крайней мере, в том, что касается возможности определить образованного человека. Словосочетание «выпускник колледжа» сегодня может означать очень многое. Но, к сожалению, фраза «человек с определенным образовательным уровнем» не всегда бывает одним из этих значений.

Огульно критиковать колледжи и университеты – любимая американская традиция. Так же, как ругать факультет, на котором преподаешь – как это делаю я. Стереотипы множатся: например, напыщенный профессор (или радикальных взглядов, или неинтересный), сидящий перед группой скучающих детей, которые пришли в кампус за всеми доступными развлечениями, кроме самой учебы. Выражение «мальчик из колледжа» раньше было остроумным комментарием, которым пожилые люди награждали молодого человека, с явным намеком на то, что образование не является заменой зрелости или мудрости.

Но данная книга не о том, почему колледжи сегодня уже не те. Здесь не хватит места, чтобы ответить на данный вопрос. Скорее, нас интересует, почему все меньше людей ценят образованность и компетентность. А в этой главе мы рассмотрим, как колледжи и университеты парадоксальным образом стали частью этой проблемы.

Я говорю об этом, оставаясь защитником американской университетской системы, включая часто критикуемые науки гуманитарного цикла. Лично я только в выигрыше от того, что в двадцатом веке возник более широкий доступ к высшему образованию, и, как следствие, возросла социальная активность. Заслуги этих учреждений бесспорны: университеты в Соединенных Штатах все еще являются ведущей движущей интеллектуальной силой в мире. Я продолжаю верить в способность американских высших учебных заведений производить знания и образованных граждан.

И все равно ситуация такова, что большинство высших учебных заведений в Америке не способны дать своим студентам те базовые знания и умения, которые составляют основу экспертного знания. Но еще более важно то, что они не могут научить умению отличать экспертные знания и продуктивно сотрудничать с экспертами и другими профессионалами. Самым важным из этих интеллектуальных умений и одним из тех, что подвергаются самым большим нападкам в американских университетах, является критическое мышление – способность изучать новую информацию и альтернативные идеи бесстрастно, логически и без эмоциональных или личных суждений.

Это происходит потому, что учеба в высшем учебном заведении уже не гарантирует качественного образования. Сегодня колледжи и университеты обеспечивают стандартный процесс так называемой «учебы в колледже». Но он даже отдаленно не напоминает прежний опыт. И выпускники сейчас полагают, что знают гораздо больше, чем это есть на самом деле. В настоящее время, когда эксперт говорит: «Ну, я учился в колледже», публика резонно отвечает ему: «А кто не учился?» Сейчас американцы, окончившие колледжи, считают себя вполне «образованными», но в реальности максимум, что большинство из них может сказать, это то, что они с разным успехом продолжили свое образование в каких-то учебных заведениях, пытающихся дотянуться до стандарта высших.

Приток студентов в американские высшие учебные заведения все больше превращает процесс обучения в товар. Сегодня в большинстве учебных заведений к студентам относятся как к клиентам, а не как к студентам. Молодым людям, едва окончившим институт, стремятся угодить как материально, так и интеллектуально, усиливая некоторые негативные качества у тех студентов, которые еще не научились самодисциплине – тому, что было когда-то крайне важно. В наши дни колледжи продаются, как ежегодные турпакеты, вместо того, чтобы заставлять молодежь воспринимать поступление на учебу, как контракт с институтом и его профессорско-преподавательским составом на определенный образовательный курс. Подобная подача процесса учебы в колледже, как продукта, не только умаляет ценность дипломов и ученых степеней, но также подрывает веру простых американцев в то, что колледж что-то значит.

Это более глубокая проблема, чем традиционные проделки, увлечения и интеллектуальные глупости кампусов, которые время от времени привлекают внимание общественности. Жизнь кампуса всегда отличалась подобными глупостями, и так будет всегда. Как писал профессор Университета Тафтса, Дэн Дрезнер: «Одна из целей колледжа – дать возможность использовать глупые аргументы глупым образом, а потом благодаря взаимодействию с однокурсниками и профессорами узнать, насколько они глупы». Жизнь в колледже, особенно в большинстве элитных школ, изолирована от общества, и когда молодые люди и интеллектуалы оказываются оторваны от реального мира, могут происходить странные вещи.

Бывает так, что учеба становится просто дорогостоящим пустым времяпрепровождением, пусть безвредным самим по себе. Так, например, родители студентов Университета Брауна тратят серьезные деньги на то, чтобы их дети принимали участие в таких мероприятиях, как «Неделя нудизма в кампусе». (Одна из участниц такого события, прошедшего в 2013 году, заявила, что «негативные отзывы» об этом мероприятии «помогли ей подготовиться к жизни после колледжа». Что ж, будем надеяться.) Но в конечном итоге меня совсем не беспокоят обезумевшие обнаженные студенты на улицах Провиденса. Мои тревоги в отношении колледжей связаны с тем, что происходит – или не происходит – в учебных аудиториях.

Как минимум колледжи должны быть нацелены на то, чтобы выпускать людей с достаточной подготовкой в определенной дисциплине, с желанием продолжать учиться всю оставшуюся жизнь и способностью быть активным гражданином. Вместо этого для большинства людей колледж стал, говоря словами выпускника известной школы в Калифорнии, «семью волшебными годами между университетом и первой неквалифицированной работой». Колледж перестал быть переходом к образованной зрелости, он теперь всего лишь тактика отсрочки наступающей взрослости.

Частично проблема состоит в том, что в настоящее время появилось слишком большое количество студентов, изрядная доля которых просто не учится. Новая культура образования в Соединенных Штатах заключается в том, что каждый человек обязательно должен поступить в колледж. Данные культурные изменения важны для гибели экспертного знания, так как по мере того, как учебные программы разрастаются, отвечая запросам потребителей, школы становятся лжеуниверситетами, чьи дипломы свидетельствуют больше о подготовке, чем об обучении – два совершенно разных понятия, которые все больше сливаются в общественном сознании. В худшем случае дипломы не подтверждают ни обучение, ни подготовку, а только посещение. А порой и вовсе свидетельствуют лишь о своевременно вносимой плате за обучение.

Это одна из тех проблем, о которой профессора предпочитают не говорить в приличном обществе, но она существует. Молодые люди, которые могли бы сделать успешную карьеру в области торговли, подают документы в колледж, даже не задумываясь о том, как они будут учиться или что они будут делать по его окончании. Четыре года превращаются в пять, шесть или больше. Ограниченный курс обучения в конечном итоге становится повторяющимися визитами к дорогому образовательному шведскому столу, загруженному пищей, что представляет собой преимущественно интеллектуальный мусор. И почти не видно, чтобы кто-то из преподавателей обеспечивал надзор за тем, чтобы студенты выбирали питательные вещи, а не всякий вздор.

В самых конкурентных и элитных колледжах и университетах в этом отношении поводов для тревоги меньше, так как они могут выбирать тех абитуриентов, которых пожелают, и заполнять формирующиеся потоки в целом блестящими студентами. Их студенты получат полноценное образование, а впоследствии смогут найти высокооплачиваемую работу. Другие же учебные заведения будут стоять в конце списка. В конечном итоге все эти дети поступят в какие-то колледжи, и те школы, которые окажутся несостоятельными в плане интеллектуальной подготовки, будут соперничать друг с другом в том, у кого лучшая пицца в фуд-корте или более роскошные комнаты в общежитиях или больше разнообразных мероприятий.

В настоящее время наблюдается не только слишком большое количество студентов, но и огромное количество профессоров. Самые лучшие национальные университеты, традиционные источники профессорско-преподавательского состава, бездумно производят докторов наук со скоростью, значительно превышающей потребности любого академического рынка. Менее авторитетные школы, которые не дают ученых степеней – многие из них не котируются даже на уровне бакалавриата – предлагают докторские степени такого низкого качества, что сами бы никогда не взяли на работу своих выпускников. Толпы безработных докторов наук, нагруженные посредственными диссертациями по огромному количеству заумных тем, бродят по академическим просторам, в буквальном смысле желая заработать себе на хлеб.

Даже сам термин «профессор» потерял свое истинное значение. Когда-то это было редким званием, а теперь американские высшие учебные заведения используют его, как им заблагорассудится. Сейчас любой, кто преподает что угодно на уровне выше средней школы, считается профессором – от главы ведущего факультета крупного исследовательского университета до работающего несколько часов в день преподавателя в колледже маленького городка. И точно так же, как каждый преподаватель сейчас является «профессором», любой самый маленький колледж теперь «университет» – феномен, который в настоящее время достиг чудовищных пропорций. Крошечные школы, которые когда-то обслуживали местных жителей, теперь вдруг стали «университетами», как будто у них появился коллайдер на заднем дворе.

В возникновении этих фальшивых университетов частично виновата ненасытная потребность в дипломах, живущая в той культуре, где каждый считает, что он должен поступить в колледж. А это, в свою очередь, породило деструктивную ниспадающую кривую доверия к дипломам и ученым степеням. Школы и колледжи порождают эту «инфляцию дипломов» так же, как правительства разных стран порождают инфляцию денег: печатая больше бумаги. Когда-то аттестат о среднем образовании был необходимым условием для того, чтобы заняться каким-то ремеслом или войти в определенную профессию. Но сейчас его имеет любой человек, даже тот, кто не умеет читать. Как следствие, колледжи теперь служат для того, чтобы подтвердить факт окончания школы, а степень магистра отвечает тем требованиям, что когда-то предъявлялись кандидату на степень бакалавра. Студенты же, как белки, крутят этот учебный барабан, не получая никаких серьезных знаний.

Поиск решения данной проблемы является ключевым вопросом для будущего американского образования. В 2016 году кандидат в президенты от демократической партии, сенатор Берни Сандерс, сказал, что сегодня диплом колледжа – эквивалент аттестата о среднем образовании пятидесятилетней давности. И что поэтому каждый человек должен учиться в колледже, точно так же как каждый человек сейчас посещает среднюю школу. В действительности, тот факт, что мы относимся к колледжам, как к обновленным средним школам, во многом объясняет причину того, почему мы оказались в таком кризисе. А если смотреть шире, то результат слишком большого количества «студентов», «профессоров», «университетов» и ученых степеней заключается в том, что посещение колледжа в настоящее время не является гарантией того, что люди знают, о чем они говорят.

Недостатки современной университетской системы усиливают нападки на те знания, которые те же самые учебные заведения накапливали веками, чтобы учить будущие поколения. Интеллектуальная дисциплина и зрелость остались на обочине. Передача важного культурного наследия – начиная с того, как выстраивать логическую аргументацию, до изучения фундаментальной ДНК американской цивилизации – уже перестала быть миссией нацеленных на потребителей университетов.