Говоря о реликвиях – как мы уже отмечали, когда рассказывали о Риме, – необходимо понимать: далеко не все из них являлись тем, за что их принимали. Например, в гигантской коллекции, собранной Фридрихом, имелась, как говорят, еще одна веточка из Неопалимой Купины. А в центре собрания блистала редкость еще более сомнительная – шип из тернового венца, надетого на Иисуса; и не просто какой-то шип, а тот самый – это удостоверялось официальным документом с гербовой печатью, – что пронзил лоб Спасителя и окропился его кровью. Этот шип два века назад преподнес в дар саксонскому курфюрсту Рудольфу король Филипп VI Французский. Разумеется, почетное место среди этих сокровищ занимал и большой палец, принадлежавший той самой женщине, которой во время грозы в Штоттернхейме Лютер принес свой обет, – той, которую Спаситель называл бабушкой.

Благодаря амбициям Фридриха собрание реликвий в Виттенберге скоро начало соперничать по богатству и славе с самим Римом. Был здесь и зуб святого Иеронима, и части тел других святых: от блаженного Августина и Иоанна Златоуста по четыре части, от святого Бернарда целых шесть. Имелись экспонаты, якобы принадлежавшие самому Христу: обрывок Его младенческих пеленок, крупица того золота, что принесли Ему волхвы, и три драгоценных кусочка мирры, которой помазали Его тело при погребении. Были и тринадцать щепок от колыбели Иисуса, несомненно изготовленной руками святого Иосифа. А вот ни одной косточки самого Иосифа, увы, в Виттенберг не попало. Зато – смотрите-ка! – вот волосок из бороды Иисуса, а рядом четыре волоска с головы Его матери. Кроме этого, Деву Марию представляли здесь три лоскута от ее ризы и четыре – от пояса. Имелось и семь лоскутков покрывала, забрызганного кровью Иисуса. Помимо пищи духовной, воспламеняющей благочестивые аппетиты верующих, почетное место в коллекции занимала и пища самая что ни на есть физическая: кусочек того самого хлеба, что подавался полторы тысячи лет назад на Тайной Вечере, и сосуд с несколькими каплями грудного молока Девы Марии. О том, как и почему молоко это не попало по назначению и вместо желудка младенца Иисуса отправилось в сосуд – история умалчивает. Был здесь и лоскут от одеяний Иоанна Крестителя, и обломок того самого камня, на котором стоял Спаситель, когда оплакивал Иерусалим. Был целый скелет одного из младенцев, погубленных Иродом, и еще 204 разрозненные кости других безвинно пострадавших младенцев. И, наконец, венец коллекции – тридцать пять щепок от самого Животворящего Креста! Но нет, это еще не венец: вот поистине чудесный экспонат – перо ангела! Происхождение его осталось тайной.

С годами коллекция Фридриха росла и росла – и притягивала в Виттенберг бесчисленное множество паломников, а с ними и их деньги. Уже в 1509 году Лукас Кранах создал 124 гравюры, иллюстрирующие каталог реликвий, сверяясь с которым, пилигримы могли найти дорогу в этом бесконечном лабиринте сокровищ и диковинок. В Замковой церкви, где выставлялись все эти реликвии, постоянно служили мессы – тоже серьезный источник дохода. Церковные отчеты показывают, что во время этих месс было сожжено 40 932 свечи, то есть, в общей сложности, около 7 тысяч фунтов воска. К 1520 году в коллекции Фридриха находилось 19 013 экспонатов, и было подсчитано, что всякий, кто узрел эти святыни – и принес все сопутствующие пожертвования, – сокращает время мучений в чистилище для себя или для любого из своих близких почти на два миллиона лет. Точнее, на 1 902 202 года и 270 дней.