Глава 32. Чемпионы
Возможно, именно свобода ее и задушила.
Патриция Хайсмит. «Цена соли»
Окрестности бункера сильно преобразились со дня его последнего визита: парковка у входа была уставлена автомобилями, а здание украшено флагами и подсвечено цветными прожекторами. Правда, было еще светло, и особого эффекта это не создавало. Рядом с парковкой имелась даже вертолетная площадка, но пока пустая.
Лестницу, ведущую в бункер, застелили красным ковром. Среди публики наблюдались по большей части мужчины, и Майк понял, что среди них много бойцов.
Ринг пустовал, а на сцене сбоку настраивались музыканты. Зрительные места окружали только две стороны ринга, другие же занимали столики, вероятно, для самых важных гостей. Вся обстановка была выполнена в том же безвкусном, но роскошном стиле, что и некоторые классические казино. Не хватало лишь выкриков крупье, шума рулетки и радостных воплей победителей, но во время боев крупье заменит конферансье, звуки катящегося шарика – стоны бойцов, а вопли никуда не денутся.
– Ты не заблудился?
К нему подошла девушка в длинном черном платье. Майк отказывался верить своим глазам, но интерфейс настойчиво убеждал, что перед ним Фернанда Тодд. Она и без каблуков была выше него, а теперь Майку казалось, что он ниже на голову. Красивое вечернее платье, украшения и макияж сделали из Фернанды светскую красавицу, и Хаген не мог поверить, что именно она угрожала ему пистолетом, выгоняя в пустыню.
– Ты забыл, где раздевалка? – повторила девушка.
– При виде тебя я вообще забыл, зачем я здесь! – воскликнул Майк, уже к окончанию фразы понимая, как нелепо она звучит.
Фернанда хмыкнула.
– Я напомню. Ты здесь, чтобы быть избитым и снова стать посмешищем для зрителей.
Хаген насупился:
– Не понимаю, зачем ты делаешь все, чтобы я чувствовал себя неудачником? Эстебан, конечно, придурок, но тот хотя бы поддерживает…
– Может, потому, что я не придурок? – перебила она. – Ты ведь еще не доказал, что способен снова стать тем самым Бьорном. Не забывай, я изначально была против. Но Эстебан уверен в том, что в тебе есть некая дьявольская сила, которая проявится на ринге. По мне, так наркоманский бред, но я с боссами не спорю.
Во время этого разговора Фернанда выпроводила его из основного зала и подвела к раскрытым дверям раздевалки. Там одни бойцы переодевались, другие разминались, третьи просто сидели и курили, а кто-то даже пил пиво. Сразу было видно, что участники боев без правил намерены нарушать все правила! Кроме того, среди них обнаружилось некоторое количество женщин.
– Девушки? – удивился Хаген. – Они будут драться с мужчинами?
– А чего тебе бояться? – усмехнулась Фернанда. – Ты же умеешь побеждать женщин и детей! Успокойся, конечно, они не будут драться с мужчинами. Равноправие полов еще не дошло до такой степени – у них свой турнир. Но так как участниц меньше, чем участников, он будет проходить только по субботам.
Хаген спросил, будет ли драться она сама, но у Фернанды зазвонил телефон, и та быстро вышла из раздевалки.
Майк огляделся. На дверях шкафчиков были размещены бумажки с именами бойцов. Хаген отыскал свой и открыл. Внутри комплект экипировки, подобранный по его размерам, а также лист с одной только надписью.
Начало боев: 21:30.
Майк «Бьорн» Хаген: поединок № 4.
На обратной стороне листа план бункера с обозначениями основных помещений и выходов. Все-таки эти подпольные драки больше напоминали соревнование, а не развлечение. У Хагена мелькнула неясная мысль…
Он повернулся к соседу – медлительному чуваку с мутным взглядом – и спросил:
– Привет! Ты не знаешь, какая награда для чемпиона?
У чувака недаром были мутные глаза, он находился под действием наркотиков.
– Кто тут чемпион? Я буду чемпионом! Всех порву!
– Награда – три миллиона. И они все мои, – сказал знакомый голос.
Хаген обернулся – из-за соседнего ряда шкафчиков вышел Молимо Фостер.
Чувак с мутным взглядом поднял голову.
– Соси, Молимо, чемпион здесь я, и это мои деньги.
– Здорово, Майк, – поздоровался Фостер, не обращая внимания на обдолбавшегося.
– Мо, – кивнул Хаген.
Тот вроде не был настроен враждебно – интерфейс показывал «Равнодушие». Майк задумался. Почему с Фостером на ринге произошло то же самое, что и с ним? Неужели у него тоже был интерфейс? Или же имелись какие-то другие причины?
– Мои три ляма! – вдруг заорал чувак с мутным взглядом.
– Это деньги того, кто победит, – нейтрально ответил Хаген.
– Ага. Я же сказал – мои, – усмехнулся Молимо и отошел.
Первый бой начинался уже через полчаса. Хаген переоделся, проверил сообщения – Роман еще не прибыл. Положил телефон в шкафчик и закрыл.
После чего пошел в зал и отыскал Фернанду, благодаря карте это было легко.
– Почему ты мне не сказала, что за победу в соревнованиях дают деньги?
– А ты рассчитываешь на победу?
– Раньше я хотел победить, чтобы произвести на тебя впечатление, но теперь хочу еще и три миллиона.
По лицу Фернанды трудно было определить, пришлась ли ей по вкусу лесть Хагена, но интерфейс бесстрастно подтвердил:
Твоя репутация у Фернанды Тодд повысилась.
Текущее отношение: Уважение 2/120.
– Если ты настроен побеждать, то обрати внимание на Эстебана. Он тоже настроен на твои победы. Ты заработаешь три миллиона, но он сделает на тебе тридцать.
Фернанда отошла, шепотом намекнув, что им не стоит постоянно болтать, мол, мы с тобой не друзья. Впрочем, интерфейс это опровергал.
* * *
Хаген отправился в одно из помещений, которое было подписано как «Спортзал». Там действительно оказалось несколько тренажеров и висело с десяток груш. Возле тренажеров стояли бойцы, а все снаряды были заняты.
– Как в тюрьме! – сказал Хаген и принялся боксировать с воздухом, чтобы разогреться перед боем.
– Эй, давай лучше друг с другом, – предложил ему какой-то рыжий парень в сиреневом спортивном костюме.
Хаген согласился на короткий спарринг. Его партнера звали Вильям Макгинти. Во время боя тот легко, не теряя дыхания, рассказывал о себе: был локальным чемпионом в Ирландии, а про соревнования в бункере ему сказал один доверенный человек из Лондона.
Макгинти недавно прилетел из Великобритании, даже не видел толком Лас-Вегаса, да и не собирался на него смотреть.
– Я здесь не для того, чтобы тратить деньги, – заявил он, – а для того, чтобы их получать.
– Не поверишь, – сказал Хаген. – И я здесь именно из-за этого. И остальные участники тоже.
– Тогда вам лучше посторониться, – заявил ирландец и провел быстрый удар в лицо.
Майк едва успел отскочить.
– Это уже не спарринг, – сказал он, опуская руки.
– Тогда встретимся на ринге, приятель, – ответил Вильям и отошел.
Хаген огляделся. Во время разминки он вспотел, но сейчас показалось, что его тело охватила еще большая волна жара пополам с покалыванием как от мороза. Он недоуменно поглядел на бойцов возле тренажеров, потом на тех, что прыгали вокруг груш или спарринговали друг с другом…
В спортзале был низкий потолок, серые бетонные стены и не имелось окон. Только сейчас Хаген заметил у входа несколько человек в куртках и пиджаках. Они просто стояли, поглядывая на спортсменов, но интерфейс подсказал, что это члены какой-то банды. Майку они вдруг показались… охранниками в тюрьме – так же безучастно смотрели на всех вокруг, едва заметно переговариваясь друг с другом.
Стены зала словно съежились и начали давить, а потолок с грохотом обрушился ему на голову, вызывая воображаемую боль. В приступе паники Хаген выбежал из спортзала, удивляясь, что тюремные надзиратели его пропустили. Но это не успокоило. Казалось, он заперт в бункере, и теперь его никто не выпустит. Что он снова будет драться на ринге, а потом вернется в камеру, где его будет ждать Роман.
Расталкивая гостей и участников турнира, Майк метался по коридорам, отыскивая выход. Он напрочь позабыл, что есть карта в интерфейсе. У него была лишь одна мысль – прочь отсюда, из этой подземной тюрьмы!
Он забежал в один тупик, потом в другой, потом в какую-то комнату с полуголыми девушками, примерявшими блестящие платья и павлиньи хвосты. Потом на кухню, где повар рубил мясо, а затем наконец-то обнаружил лестницу и выбежал на улицу. Правда, не в том месте, где вошел.
Над его головой снова было черное звездное небо, полное безмолвных зрителей. Они с интересом наблюдали, что сделает дальше Хаген? Как еще он попытается спастись от страха, который все равно всегда будет рядом?
Цветные прожекторы красочно выделяли здание бункера на фоне черного неба. Сориентировавшись, в какой стороне оставил машину, Хаген побежал. Он не думал, что делает, просто хотел завести мотор и уехать. Ему казалось, что тюремщики из бункера преследуют, а прожекторы напоминали те, что освещали тюремную площадку.
Скорее на свободу!
Интерфейс писал что-то о приступе паники, о повышенном сердцебиении, о снижении мозговой активности… Хаген подбежал к «Форду» Кевина, который смотрелся в ряду больших сияющих лимузинов как мусорный бак. Дернул ручку двери – заперто. Конечно! Ведь ключи остались там, в тюрьме, то есть в раздевалке. Хаген знал это, но продолжал дергать ручку, будто хотел вырвать дверь.
– Ты снова заблудился? – спросила Фернанда.
Ей было неудобно шагать по песку на каблуках. Девушка нагнулась, сняла туфли и подошла к Майку. Поодаль маячили два тюремщика, видимо, они и рассказали ей, что один из бойцов рехнулся и бегает по коридорам, пугая обслуживающий персонал.
Девушка встала рядом с Хагеном, опершись спиной о машину.
– Что с тобой?
– Я не могу драться, Фернанда! – Майк судорожно сглотнул. – То есть могу, но не могу быть там, в бункере.
– Почему?
Хаген не ответил, снова сглотнул пересохшим ртом. Девушка расстегнула сумочку. Майк был готов к тому, что она сейчас достанет электрошокер или пистолет, как в прошлый раз в пустыне.
– Ты только что обещал, что произведешь на меня впечатление, – сказала Фернанда. – У тебя это получилось. Очень жалкое впечатление. То ты хочешь драться и получить кучу денег, то нет. Или хочешь, но не там, где надо.
Странно, но ее голос действовал успокаивающе. Хаген словно посмотрел на себя со стороны: какой-то испуганный парень в спортивной форме. А ведь ему казалось, что он победил страх. Даже если и не совсем, то хотя бы смог сделать так, чтобы ужас не мешал устраивать жизнь.
– Может, мне пнуть тебя по яйцам, чтобы напомнить, что они есть?
– Не надо, – буркнул Хаген. – Я и сам не ожидал, что такое произойдет. Не знаю, что за фигня со мной случилась…
Фернанда достала сигарету и прикурила.
– Я и знать не хочу, что там у тебя в башке творится, – сказала она, выдыхая сладковатый дым. – Но могу сказать одно: чего бы ты там ни боялся, я уверена – это прошлое. А все люди боятся прошлого.
Хаген кивнул. Но не оттого, что был согласен, просто Фернанда говорила так уверенно, что хотелось с ней согласиться.
– Я тоже иногда боюсь прошлого, – продолжила она. – Но, черт возьми, оно будет с нами всегда, как и страх. Если все время об этом думать, нет смысла жить. Поэтому вот…
Она неожиданно воткнула Хагену в рот свою сигарету:
– Затянись как следует. Но только один раз, ты, видимо, слабак.
Хаген послушно втянул дым. Интерфейс тут же заявил:
Микродоза марихуаны
Ингалированы психоактивные вещества:
0,02 миллиграммов тетрагидроканнабинола.
0,01 миллиграммов каннабидиола.
0,01 миллиграммов дельта-9-тетрагидроканнабиноловой кислоты…
Посыпался ряд уведомлений о бафах и дебафах, но Майк не стал вчитываться, преисполнившись безразличия.
На короткое мгновение звезды стали ярче, почти закрыв все небо. На их фоне выделялась фигура Фернанды. Ее черное платье одновременно слилось с чернотой космоса, а в глазах девушки словно вспыхнули две звездочки. Хаген выпрямился и сделал шаг вперед. Паника прошла, оставив только неприятное, но уже такое полузабытое воспоминание о себе, словно прошло несколько лет.
Фернанда отбросила окурок.
– Слушай меня, Майк! Это наш последний подобный разговор. Мне надоело за тобой бегать! Проще тебя пристрелить, и неважно, что скажет Эстебан. Я даже не знаю, зачем вообще мне надо ходить за тобой и уговаривать…
Хаген положил ей палец на губы.
– О’кей, о’кей! Тсс! Я все понял. Это была минутная слабость. Больше не повторится. Обещаю.
