7. ПОНИМАНИЕ

Паг торопливо шел по двору замка.

Принцесса Карлайн послала ему записку, в которой попросила встретиться с ней в ее цветочном саду. Это была первая весть от нее, с тех пор как она в гневе удалилась с их последней встречи, и Паг волновался. Он не хотел быть с Карлайн в плохих отношениях, несмотря на внутренние противоречия. Кратко обсудив это с Калином два дня назад, он разыскал отца Талли и подробно с ним поговорил.

Старый жрец постарался выкроить время, чтобы поговорить с парнем, несмотря на обязанности, которые герцог наложил на него и его помощников. Для Пага это был полезный разговор, и после него он более уверился в себе. Последнее, что сказал старый священник, было:

«Перестань волноваться о том, что думает и чувствует принцесса, и начинай выяснять, что думает и чувствует Паг.»

Он последовал совету священника и теперь знал, что скажет Карлайн, если она начнет говорить о «понимании» между ними. Впервые за много недель он почувствовал, что движется в каком-то направлении, хотя и не знал, к чему это его приведет.

Дойдя до сада принцессы, он повернул за угол и внезапно остановился, потому что вместо Карлайн около ступеней стоял сквайр Роланд. Роланд слегка улыбнулся и кивнул:

— Добрый день, Паг.

— Добрый день, Роланд, — сказал Паг и посмотрел вокруг.

— Ждешь кого-нибудь? — спросил Роланд, заставив свой голос звучать непринужденно, но это плохо скрывало вызывающий тон. Левая рука как бы невзначай лежала на эфесе шпаги. Не считая шпаги, он был одет как обычно: цветастые штаны, зелено-золотая туника и высокие сапоги для верховой езды.

— Ну, вообще-то, я ожидал увидеть принцессу, — сказал Паг, также с легким оттенком вызова в голосе.

Роланд изобразил удивление.

— Правда? Леди Глайнис упомянула что-то о записке, но я так понял, отношения между вами несколько натянуты.

Последние несколько дней Паг пытался сочувствовать Роланду, но его бесцеремонный и высокомерный тон раздражал Пага, и он, дав злобе волю, огрызнулся:

— Скажу тебе как один сквайр другому: отношения между мной и Карлайн не твоего ума дело!

На лице Роланда открыто выступил гнев. Он шагнул вперед, и посмотрев сверху на более низкого Пага, сказал:

— Да будь оно проклято, что это не мое дело! Не знаю, в какие игры ты играешь Паг, но если ты причинишь ей зло, я…

— Я, зло?! — перебил Паг. Его поразил неожиданно сильный гнев Роланда и взбесила угроза. — Это она натравливает нас друг на друга…

Внезапно Паг почувствовал, что земля уходит из под ног и, наклоняясь, бьет в затылок. Перед глазами взорвались вспышки света, а в ушах зазвенело. Он не сразу понял, что Роланд его ударил. Паг потряс головой, зрение пришло в порядок, и он увидел, что старший сквайр стоит над ним, а его руки сжаты в кулаки.

— Если ты когда-нибудь скажешь о ней плохо, я изобью тебя до бесчувствия, — процедил Роланд.

В Паге горел гнев, все нарастая. Он осторожно поднялся, не сводя глаз с готового к бою Роланда. Паг ощутил у себя во рту горький привкус гнева и сказал:

— У тебя было два года, чтобы завоевать ее, Роланд. Оставь это.

Лицо Роланда побагровело от ярости, и он напал, снова сбив Пага с ног. Упав, они сцепились в клубок. Роланд бил Пага в плечи и руки, и это не причиняло тому особого вреда или боли. Они катались и хватались друг за друга, но ни один из них не мог нанести другому много повреждений. Паг забросил руку Роланду за шею и повис на нем, пока тот метался в бешенстве. Вдруг Роланд поставил колено Пагу на грудь, и сбросил его с себя. Паг перекатился и встал на ноги. Роланд поднялся чуть позже, и они приготовились к нападению. Выражение лица Роланда плавно изменилось от ярости до холодной расчетливости. Он сдерживал свой гнев, по мере того как подходил к Пагу. Он осторожно приближался, левая рука была согнута и выставлена вперед, а правый кулак он держал наготове около лица. Паг не имел никакого опыта в искусстве кулачного боя, хотя и видел на представлениях бродячих трупп, как люди за деньги дрались этим способом. Роланд несколько раз имел случай показать, что имеет далеко не поверхностное знакомство с этим видом спорта. Паг попытался получить преимущество и широко размахнулся, чтобы отвесить в голову Роланда дикий удар. Роланд сумел увернуться, и удар Пага прошел впустую, потом сквайр прыгнул вперед, резко выбросив левую руку вперед. Она ударила Пага в скулу, и его голова качнулась назад. Паг споткнулся, и Роланд лишь отчасти задел его подбородок.

Паг держал руки перед собой, чтобы отразить следующий удар, и тряс головой, чтобы избавиться от пляшущих перед глазами вспышек света. Он еле успел уклониться от следующего удара Роланда. Обманув бдительность Роланда, Паг прыгнул вперед и плечом ударил противника в живот, снова сбив его с ног. Паг упал на него и попытался прижать его руки к земле. Роланд вырвался, ударил Пага локтем в висок, и удивленный ученик волшебника упал, в тот же момент потеряв ясность зрения и мысли.

Он снова поднялся, лицо его пронзила боль, и мир снова покачнулся. Сбитый с толку, он не мог защищаться. Удары Роланда казались отдаленными и какими-то приглушенными. Легкое чувство тревоги проснулось в какой-то части его сознания. Но оно было затуманено болью, и действия Пага стали подсознательными. Основные, даже, скорее, животные инстинкты взяли верх, и откуда-то появились новые силы. Как и во время столкновения с троллями, перед его внутренним взором возникли яркие огненные буквы, и он мысленно произнес заклинание.

Паг превратился в низшее, первобытное существо, дерущееся за выживание, и он намеревался убить противника. Все, о чем он мечтал, это задушить его, вытянуть из него всю жизнь до капельки.

Вдруг в сознании Пага зазвенела тревога. Он остро почувствовал, что делает что-то не то, что творит зло. Месяцы учебы сделали свое дело, и он, казалось, услышал голос Калгана, кричащий:

— Сила, которой ты обладаешь, предназначена не для этого!

Прорвав пелену, окутавшую его сознание, Паг открыл глаза. Зрение было затуманено, вокруг прыгали искры. Паг увидел Роланда, падающего на колени всего в метре от него и тщетно борющегося с невидимыми пальцами, сомкнувшимися у него на шее. Паг никак не связывал себя с тем, что он видел, но как только ясность ума вернулась, он сразу понял, что произошло. Подавшись вперед, он схватил запястья Роланда.

— Перестань, Роланд! Перестань! Это не настоящее. На твоем горле нет никаких рук, кроме твоих собственных.

Ослепленный паникой, Роланд, казалось, не слышал криков Пага. Из последних сил он отдернул руки Роланда и больно хлопнул его по лицу. Глаза Роланда заслезились, и он с трудом прерывисто вдохнул.

Паг все еще тяжело дышал.

— Это иллюзия. Ты душил сам себя.

Роланд, ловя ртом воздух, отошел от Пага; на лице его был ясно виден страх. Он слабо потянул шпагу из ножен. Паг подался вперед, крепко взял Роланда за запястье и, покачав головой, с трудом проговорил:

— Не стоит.

Роланд посмотрел Пагу в глаза, и страх стал утихать. Казалось, что-то внутри старшего сквайра сломалось и теперь остался лишь уставший, изможденный молодой человек, сидящий на земле. Тяжело дыша, Роланд выпрямился. В глазах выступили слезы, и он спросил:

— Почему?

Паг тоже устал, и поэтому отклонился назад, опершись на руки. Он изучал красивое, молодое, искаженное сомнением, лицо.

— Потому что ты под властью чар, гораздо более сильных, чем могу создать я, — он посмотрел Роланду в глаза. — Ты действительно ее любишь, да?

Последние остатки гнева Роланда исчезли, но в глазах был еще виден легкий страх. Но кроме этого Паг видел также глубокую боль и муку. Слеза стекала на щеку. Он ссутулился и кивнул. Прерывисто дыша, он попытался заговорить. Некоторое время казалось, что он вот-вот заплачет, но он поборол боль и восстановил самообладание. Глубоко вздохнув, Роланд вытер слезы и еще раз глубоко вздохнул. Он посмотрел прямо на Пага и осторожно спросил:

— А ты?

Паг раскинулся на земле, силы постепенно возвращались к нему.

— Не знаю. Она приводит меня в замешательство. Иногда я не могу думать ни о ком другом, а иногда мне хочется быть от нее как можно дальше.

Роланд понимающе кивнул. Последние остатки страха улетучились.

— Рядом с нею я глупею.

Паг хихикнул. Роланд посмотрел на него и тоже рассмеялся.

— Не знаю почему, — сказал Паг. — но твои слова показались мне ужасно смешными.

Роланд кивнул. Вскоре у обоих от смеха слезились глаза, и отступающий гнев тоже сменился смешливостью.

Роланд постепенно пришел в себя и уже сдерживал смех, но тут Паг посмотрел на него и повторил:

— Рядом с нею я глупею! — и их охватил новый приступ смеха.

— Ну! — сказал резкий голос.

Они повернулись, и увидели Карлайн, обозревающую творящееся перед нею; с каждой стороны от нее стояло по фрейлине. Два мальчика немедленно замолчали. Бросив на распластавшихся на земле неодобрительный взгляд, она сказала:

— Раз вы так увлечены друг другом, не буду вам мешать.

Паг и Роланд обменялись взглядами и внезапно снова громко рассмеялись. Роланд упал на спину, Паг сел, вытянув перед собой ноги. Он смеялся прикрывая рот руками, сложенными чашечкой. Карлайн гневно вспыхнула, и ее глаза расширились.

— Простите! — сказала она с холодной злобой в голосе и повернулась. Фрейлины последовали за ней. Она удалилась, и послышалось громкое восклицание:

— Мальчишки!

Паг с Роландом посидели некоторое время, пока не успокоились, потом Роланд поднялся, протянул Пагу руку и помог подняться с земли.

— Прости, Паг. У меня не было никакого права сердиться на тебя, — его голос стал мягче. — Я ночей не сплю, думая о ней. Я каждый день с нетерпением ожидаю кратких моментов, когда мы вместе. Но с тех пор как ты спас ее, я только и слышу от нее, что твое имя, — он склонил голову. — Я так разозлился, что думал, убью тебя. Проклятье, вместо этого меня самого чуть не убило.

Паг посмотрел в ту сторону, куда исчезла принцесса и согласно кивнул.

— Мне тоже очень жаль, Роланд. Я пока еще не очень хорошо умею контролировать магию, и когда я теряю голову, то случаются ужасные вещи. Как с троллями.

Паг хотел, чтобы Роланд понял, что он все еще Паг, хоть и ученик волшебника.

— Я никогда не сделаю подобного ради такой цели. Особенно, другу. Роланд внимательно посмотрел в лицо Пага и криво ухмыльнулся, как бы извиняясь.

— Я понимаю. Я действовал неверно. Ты был прав. Она просто сталкивает нас друг с другом. Я дурак. Она тебя любит.

Паг, казалось, поник.

— Поверь, Роланд, я не уверен, что мне следует завидовать.

Роланд ухмыльнулся шире.

— Она волевая девушка, это ясно.

Роланду нужно было выбирать между тем, чтобы открыто жалеть себя или с иронией бравировать. Он выбрал последнее.

Паг покачал головой.

— Что делать, Роланд?

Роланд удивился и громко рассмеялся.

— Не спрашивай у меня совета, Паг. Я больше чем кто-либо пляшу под ее дудку. Но сердце девушки, как говорится, переменчиво как ветер. Я не буду винить тебя в том, что делает Карлайн, — он заговорщицки подмигнул Пагу. — И все-таки, ты не будешь против, если я буду ждать перемен?

Паг, несмотря на изнеможение, снова рассмеялся.

— Я уж подумал, ты делаешь мне очень щедрую уступку, — на его лице появилось глубокомысленное выражение. — Знаешь, было бы проще — не лучше, но проще — если бы она вообще не обращала на меня внимания, Роланд. Я не знаю, что и думать обо всем этом. Мне нужно закончить ученичество. Когда-нибудь мне придется управлять поместьем. Кроме того, еще эти цурани. Это все пришло так быстро, что я не знаю, что и делать.

Роланд посмотрел на Пага с некоторым сочувствием и положил руку на плечо своего младшего друга.

— Я забыл, что ты ученик и дворянин, и это все довольно ново для тебя. И все таки, не могу сказать, что я много времени посвятил, чтобы размышлять о подобном, хоть моя судьба была решена еще до того, как я был рожден. Беспокойство о будущем какая-то сухая работа. Думаю, кружка крепкого эля сделает ее поприятнее.

Ощутив все синяки и боль в теле, Паг согласно кивнул.

— Можно. Но у Мегара, боюсь, будет другое мнение.

Роланд вытянул палец вдоль носа.

— Тогда мы не дадим Мастеру Повару пронюхать об этом. Пойдем, я знаю место, где доски сарая с элем держатся непрочно. Мы можем тайно опрокинуть пару кружек.

Роланд пошел, но Паг остановил его:

— Роланд, я сожалею, что мы подрались.

Роланд остановился, внимательно посмотрел на пага и ухмыльнулся.

— Я тоже, — он протянул руку. — Мир.

Паг взял ее.

— Мир.

Они повернули за угол, оставив позади сад принцессы и остановились. Перед ними предстало душераздирающее зрелище. Томас маршировал через весь двор, от казарм до боковых ворот, в полном доспехе: в старой кольчуге, латных рукавицах, закрытом шлеме, сапогах до колен и тяжелых металлических поножах поверх них. В одной руке он держал кожаный щит, а в другой — тяжелое копье с железным наконечником и четыре метра длиной, которое жестоко давило на правое плечо. Оно также делало вид Томаса смешным: из-за него Томас слегка наклонялся вправо и качался, пытаясь сохранить равновесие.

Сержант герцогской стражи давал ему команды. Паг знал сержанта. Это был высокий и всегда дружелюбный человек по имени Гардан. По происхождению он был кешианцем, о чем свидетельствовала его темная кожа. Он увидел Пага и Роланда, и белые зубы разделили черную бороду на две части. В плечах он был почти так же широк, как Мичем и двигался той же свободной походной охотника или бойца. Хоть его темные волосы были слегка присыпаны сединой, лицо было моложавым, невзирая на тридцать лет службы. Подмигнув Пагу с Роландом, он рявкнул:

— Стой! — и Томас остановился.

Паг с Роландом подходили все ближе. Гардан резко крикнул:

— Напра-во! — Томас подчинился. — Приближаются члены двора. На караул!

Томас вытянул правую руку, и копье поднялось в приветствии. Он позволил наконечнику опуститься слишком низко и чуть не нарушил приказ «смирно», пытаясь поднять его.

Паг и Роланд встали рядом с Гарданом, и огромный солдат отдал им честь и тепло улыбнулся.

— Добрый день, сквайры, — он повернулся к Томасу на мгновение. — На пле-чо! Шагом марш! — Томас тронулся по направлению к казармам.

— Что это? — смеясь спросил Роланд. — Особая тренировка?

Одна рука Гардана лежала на рукоятке меча, другой он показывал на Томаса.

— Мастер Мечей Фэннон решил, что нашему юному воину будет полезно, если кто-нибудь последит за его тренировкой, чтобы он не начал халтурить от усталости или каких-нибудь других мелких неудобств, — слегка понизив голос он добавил:

— Крепкий парень. С ним все будет в порядке, разве что слегка натрет ноги.

— А почему особая тренировка? — спросил Роланд.

— Наш юный герой потерял два меча. Первый еще понятно: дело насчет корабля было жизненно важным, и в возбуждении такая оплошность простительна. Но второй валялся на сырой земле около столба для упражнений в тот день, когда эльфийская королева и ее свита уехали, а юного Томаса не было нигде поблизости.

Паг вспомнил, что Томас забыл о тренировке, когда пришел Гарделл с вытяжкой для очага.

Томас достиг пункта назначения, и, развернувшись, начал возвращаться.

Гардан посмотрел на грязных и побитых мальчишек и сказал:

— Что с вами случилось, юные джентльмены?

Роланд театрально кашлянул и сказал:

— А… Я давал Пагу урок кулачного боя.

Гардан протянул руку и взял Пага за подбородок, чтобы рассмотреть лицо. Оценивая повреждения, он сказал:

— Роланд, напомни мне, чтобы я никогда не просил тебя обучать моих людей владению мечом — мы не сможем возместить такие потери, — отпустив Пага, он добавил:

— Утром у тебя будет красивый глаз, сквайр.

Паг сменил тему:

— Как твои сыновья, Гардан?

— Хорошо, Паг, спасибо. Они все обучаются своему ремеслу и мечтают стать богатыми, кроме младшего, Фэксона. Он все еще намеревается стать солдатом в следующий день Выбора. Остальные становятся отличными и опытными каретниками под началом моего брата Джехейла, — он печально улыбнулся. — Когда один Фэксон дома, он кажется пустым, хотя жена, кажется, рада тишине, — он ухмыльнулся. Увидев эту ухмылку, на нее нельзя было не ответить. — И все же, скоро старшие мальчики женятся, и тогда под ногами будут внуки и дом время от времени снова будет полон веселого шума.

Увидев, что Томас подходит к ним, Паг спросил:

— Можно поговорить с осужденным?

Гардан, поглаживая короткую бороду, рассмеялся.

— Думаю, я на некоторое время могу отвернуться, но будь краток, сквайр.

Паг оставил Гардана говорить с Роландом и пошел рядом с Томасом к другой стороне двора.

— Ну как? — спросил Паг.

— Просто замечательно, — сказал Томас, высунув язык. — Еще два часа — и меня можно будет хоронить.

— Тебе что, нельзя отдохнуть?

— Каждые полчаса мне пять минут можно постоять по стойке «смирно», — он дошел до конца, резко развернулся и пошел по направлению к Гардану с Роландом. — После того как мы накрыли твой очаг, я вернулся к столбу, но меча там не было. У меня сердце замерло. Я искал везде, даже, чуть не побил Ральфа: думал, что он спрятал меч мне назло. Когда я вернулся в казармы, на моей койке сидел Фэннон и смазывал лезвие. Остальные солдаты чуть не умерли, сдерживая смех, когда он сказал:

"Если ты считаешь, что уже достаточно искусно владеешь мечом, то тебе, вероятно, хотелось бы провести время изучая, как правильно маршировать в полном доспехе."

— Целый день это наказание. От него выть хочется, — добавил он. — Я помру.

Они прошел мимо Роланда и Гардана, и Паг попытался вызвать в себе сочувствие Томасу. Как и другие, он находил его положение забавным. Скрывая это, он понизил голос:

— Я лучше пойду. Если вдруг появится Мастер Мечей, он может назначить тебе еще день марша.

Томас взвыл, подумав об этом.

— Да хранят меня боги! Убирайся, Паг.

— Когда закончишь, — прошептал Паг, — присоединяйся к нам, если сможешь. Мы будем в сарае, где хранится эль, — Паг отошел от Томас и вернулся к Гардану и Роланду.

— Спасибо, Гардан, — сказал он сержанту.

— Не стоит благодарности, Паг. Наш будущий витязь будет в порядке, хоть сейчас ему и плохо.

Роланд кивнул.

— Я думаю, в ближайшее время он не будет терять мечи.

Гардан рассмеялся.

— Что правда, то правда. Мастер Фэннон может простить на первый раз, но не на второй. Он решил не допустить, чтобы у Томаса это вошло в привычку. Ваш друг самый лучший ученик Мастера Мечей после принца Аруты. Только не говорите этого Томасу. Фэннон всегда наиболее строг с самыми способными. Ну, до свидания, сквайры. И, парни,

— они остановились, — я не скажу никому об «уроке кулачного боя».

Они поблагодарили сержанта и направились к сараю с элем. Голос Гардана, отдающего команды, наполнял двор.

Паг выпил полторы кружки эля, а Роланд заканчивал четвертую, когда, отодвинув доски, появился Томас. Грязный и потный, он наконец избавился от доспехов и оружия. Всем своим видом выражая усталость, он сказал:

— Наверное, скоро конец света: Фэннон меня рано отпустил.

— Почему? — спросил Паг.

Роланд лениво потянулся к полке рядом с мешком (в нем было зерно, из которого скоро должны были сделать эль), на котором он сидел, снял кружку и швырнул ее Томасу. Тот поймал ее и наполнил из бочки, на которой лежали ноги Роланда. Сделав большой глоток, он вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

— Что-то затевается. Фэннон прилетел, сказал, чтобы я бросал свои игрушки, и в спешке утащил Гардана за собой.

— Может, герцог готовится к отъезду на восток? — спросил Паг.

— Может, — сказал Томас.

Он внимательно посмотрел на друзей и заметил их свежие синяки. — Итак, что случилось?

Паг многозначительно посмотрел на Роланда, давая тому понять, что он должен объяснить Томасу, почему они в таком состоянии. Роланд широко оскалился и сказал:

— Мы тренировались, готовились к предстоящему турниру кулачного боя.

Паг поперхнулся элем и рассмеялся. Томас покачал головой.

— Вы не годитесь друг другу в противники для турнира. Дрались из-за принцессы?

Паг и Роланд обменялись взглядами, и как один прыгнули на Томаса и повалили его на пол; он не выдержал их общего веса. Роланд прижал его к полу, и пока Паг держал его, взял кружку, наполненную до половины элем.

Изобразив торжественность, Роланд сказал:

— Сим посвящаю тебя, Томас, Первый Провидец Крайди! — говоря так, он вылил содержимое кружки на лицо сопротивляющемуся Томасу.

Паг рыгнул.

— Как и я, — сказал он и вылил то, что осталось в его кружке на друга.

Томас отплевался, и смеясь сказал:

— Прав! Я был прав! — борясь с весом, навалившимся на него, он крикнул:

— Теперь прочь! Или надо напомнить, Роланд, кто тебе последний раз расквасил нос?

Роланд очень медленно слез. Оскорбленное достоинство заставило его двигаться с холодной точностью.

— Ты прав, — сказал он, взглянув на Пага, который тоже уже скатился с Томаса, — В то же время, не могу не заметить, что единственной причиной, по которой Томас ухитрился расквасить мой нос было то, что в течение нашей драки у него было нечестное преимущество.

Паг мутными глазами посмотрел на Роланда:

— Какое нечестное преимущество?

Роланд приставил палец к губам и сказал:

— Он побеждал.

Роланд спиной повалился на мешок с зерном и Паг с Томасом покатились со смеху. Пагу замечание Роланда показалось настолько смешным, что он не мог остановиться. Он слышал смех Томаса, и это заставляло его смеяться еще сильнее. Наконец он сел, тяжело дыша. Восстановив дыхание, он сказал:

— Я пропустил ваш поединок. Я занимался чем-то другим, только не помню чем.

— Насколько я помню, ты был в деревне, учился плести сети, когда Роланд только прибыл сюда из Тулана.

Роланд криво усмехнулся:

— Я с кем-то поспорил — не помнишь с кем? — Томас помотал головой, — Короче, я поспорил, а Томас подошел и попытался помирить нас. Я никак не мог поверить, что этот тощий мальчишка… — Томас начал возражать, но Роланд оборвал его, подняв палец вверх. — Да, ты был очень тощим… Я не мог поверить, что этот тощий мальчишка тощий мальчишка из простонародья — осмелится учить меня, только что назначенного члена герцогского двора и, должен заметить, джентльмена, как мне себя вести. Так что я сделал то единственное, что может сделать в таких обстоятельствах настоящий джентльмен.

— Что? — спросил Паг.

— Я двинул ему в зубы, — троица снова рассмеялась.

— И тогда, — продолжил Роланд, — он задал мне самую худшую взбучку, с тех пор как мой отец поймал меня на чем-то.

— Тогда я понял, насколько серьезная вещь кулачный бой, — вставил Томас. — Да, тогда мы были младше.

Паг наполнил кружки.

— Ну, — сказал он, двинув челюстью, — именно сейчас я чувствую себя так, как будто мне сто лет.

Томас некоторое время внимательно смотрел на друзей.

— Если серьезно, то из-за чего вы дрались?

С иронией, но вместе с тем, и с сожалением, Роланд проговорил:

— Дочь нашего сеньора, девушка несказанной красоты…

— Что значит «несказанной»? — спросил Томас. Роланд с презрением посмотрел на него:

— Неописуемой, болван!

Томас покачал головой.

— Я не считаю, что принцесса — неописуемый… — он увернулся от кружки, пущенной в него Роландом. Паг, снова рассмеявшись, свалился на спину.

Роланд торжественно достал с полки другую кружку. Томас, ухмыльнулся, наблюдая за этим.

— Как я говорил, — начал он, наполняя кружку из бочки, — наша леди, девушка несказанной красоты — хотя это суждение оспаривается — вбила себе в голову — по причинам, ведомым лишь богам, — быть благосклонной к нашему юному магу и польстить ему своим вниманием. Не представляю, когда она сможет проводить время со мной, — он остановился, чтобы рыгнуть. — Как бы то ни было, мы обсуждали как должно принять этот щедрый дар.

Томас, широко ухмыльнувшись, посмотрел на Пага.

— Сочувствую тебе, Паг. Скорее всего, огреб по первое число. Паг вспыхнул. Потом бросил на Томаса злой косой взгляд и сказал:

— Да? А как насчет одного солдата-ученика, хорошо здесь известного, которого видели тайно пробирающимся в кладовую с одной кухонной девчонкой? — Он отклонился назад, изобразив на лице беспокойство, — Я даже думать боюсь, что с ним будет, когда Неала об этом узнает.

У Томаса отвисла челюсть.

— Ты не сделаешь этого! Ты не можешь!

Роланд лежал на спине, держась за бока.

— Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так точно походил на только что выброшенную на берег рыбину! — он сел, сдвинул глаза к носу и стал быстро открывать и закрывать рот. Все трое снова впали в безостановочный смех.

Кружки были вновь наполнены, и Роланд поднял свою:

— Тост, джентльмены!

Паг с Томасом тоже подняли кружки. Голос Роланда стал серьезным:

— Какие бы разногласия ни были у нас в прошлом, вас двоих я с радостью считаю своими друзьями, — он поднял кружку повыше:

— За дружбу!

Троица осушила кружки и снова наполнила их.

— Положите сюда руки — сказал Роланд.

Трое мальчишек соединили руки.

— Где бы мы ни были, и сколько бы времени ни прошло, да будут всегда у нас друзья.

Пага заинтриговала внезапная торжественность тоста, и он сказал:

— Друзья!

Томас повторил, и трое пожали друг другу руки. Кружки снова были осушены, и послеполуденное солнце быстро скрылось за горизонтом. Трое мальчишек быстро провели время в радужном свете компании и эля.

Паг проснулся слабый и обескураженный. Тусклое мерцание почти потухшего очага делало освещение комнаты розово-черным. Раздалось еле слышное, но настойчивое постукивание в дверь. Он медленно встал, но потом чуть не упал, все еще пьяный. Он оставался с Томасом и Роландом на складе весь вечер и часть ночи, и пропустил ужин. Они "оставили за собой заметный след" в замковых запасах эля, как выразился Роланд. Они выпили не очень большое количество, но так как их вместимость тоже была невелика, это было героическим предприятием.

Паг натянул штаны и покачиваясь подошел к двери. Под веками, казалось, набился песок, а во рту было сухо как в пустыне. Удивляясь, кому это понадобилось войти к нему среди ночи, он распахнул дверь.

Мимо него прошло нечто туманное. Он повернулся и увидел Карлайн, стоящую посреди комнаты, завернувшись в тяжелый плащ.

— Закрой дверь! — прошипела она. — Кто-нибудь может, проходя мимо башни, увидеть на лестнице свет.

Паг подчинился, все еще сбитый с толку. Единственной мыслью, проникшей в его оцепеневшее сознание было то, что тусклое мерцание вряд ли сильно осветит лестницу. Он покачал головой, собираясь с мыслями, и подошел к очагу. Он поджег щепку, вытащенную из углей, и зажег ей светильник. Комната резко наполнилась ярким светом.

Мысли Пага немного начали приходить в порядок. Карлайн оглядела комнату, внимательно осмотрев беспорядочную груду книг и свитков, лежащую рядом с койкой. Она заглянула в каждый уголок комнаты и спросила:

— Где этот дракон, которого ты здесь держишь?

Зрение Пага немного прояснилось и с трудом совладев с упрямым и неуклюжим языком, он выговорил:

— Фантус? Он куда-то улетел по своим дрейковским делам.

— Хорошо, — сказала она, снимая плащ. — Он пугает меня, — она села на незастеленную койку и сурово на посмотрела на Пага. — Я хочу поговорить с тобой.

Паг уставился на нее, и его глаза расширились, потому что на ней было лишь легкая ночная сорочка. Она, хоть и закрывала тело от шею до лодыжек, была тонкой и точно обрисовывала ее фигуру. Паг вдруг понял, что на нем самом только штаны и быстро схватил тунику с пола, где он ее бросил, и натянул через голову. Пока он боролся с рубашкой, последние капельки спиртовых паров улетучились.

— Боги! — болезненно прошептал он. — Если твой отец узнает об этом, он мне голову оторвет.

— Нет, если у тебя хватит ума говорить потише, — ответила она, раздраженно взглянув на него.

Паг подошел к стулу, стоящему около койки. Он теперь шел прямо, ужас отрезвил его. Она заметила его помятый вид:

— Ты пил, — сказала она с осуждением в голосе.

Когда он не опроверг это, она добавила:

— Когда вы с Роландом не явились на ужин, я удивилась, куда это вы делись. Хорошо, что отец сегодня тоже пропустил застолье с придворными, иначе, он послал бы кого-нибудь искать вас.

Беспокойство Пага постепенно перерастало в тревогу с каждой всплывшей в памяти историей о том, какая ужасная судьба ожидает низкорожденных любовников знатных дам. Он не думал, что герцог найдет хоть сколько-нибудь смягчающими те тонкости, что Карлайн была незваным гостем и что ничего предосудительного не случилось. Сглотнув образовавшийся в горле комок, Паг произнес:

— Карлайн, тебе нельзя здесь оставаться. Ты навлечешь на нас обоих такую беду, что я даже не могу себе представить.

— Я не уйду пока не скажу тебе то, для чего пришла, — решительно сказала она.

Паг знал, что спорить бесполезно. Этот взгляд он раньше видел много раз.

— Ну, ладно. В чем дело?

Глаза Карлайн расширились в ответ на его тон.

— Так, если ты будешь таким, я тебе ничего не скажу!

Паг подавил стон и, закрыв глаза, выпрямился на стуле.

— Хорошо. Прости. Что ты хочешь, чтоб я сделал?

Она похлопала по койке рядом с собой.

— Подойди и сядь сюда.

Он подчинился, пытаясь не обращать внимания на то, что его участь — внезапный конец короткой жизни — решает капризная девчонка. Он скорее упал, чем сел рядом с ней. Услышав его стон, она хихикнула.

— Ты напился! Каково это?

— В данный момент — ужасно непривлекательно. Я чувствую себя как кухонная тряпка, которой только что помыли пол и выжали.

Она попыталась изобразить сочувствие, но в глазах горела искорка веселья. Театрально надув губы, она сказала:

— У вас, мальчишек, столько интересных занятий, таких как меч или стрельба из лука. Так тяжело быть настоящей леди. Отца бы хватил удар, если бы я за ужином выпила больше одной чаши разбавленного вина.

— Это нельзя сравнить с ударом, который хватит его, если тебя найдут здесь, — сказал Паг с отчаянием в голосе. Карлайн, зачем ты пришла?

Она пропустила вопрос мимо ушей.

— Что вы с Роландом делали сегодня днем, дрались?

Он кивнул.

— Из-за меня? — в глазах ее мелькнул огонек.

Паг вздохнул.

— Да, из-за тебя, — она, казалось, была довольна этим, и Пага это рассердило. В голосе его появилось раздражение, — Карлайн, ты довольно плохо с ним обращаешься.

— Он бесхарактерный дурак! — она откинулась назад. — Если бы я попросила его спрыгнуть со стены, он бы сделал это.

— Карлайн, — почти взвыл Паг, — зачем ты…

Она оборвала его, наклонившись вперед и приникнув ртом к его губам. Поцелуй был односторонним: Паг был слишком ошеломлен, чтобы ответить. Она быстро выпрямилась, оставив его с разинутым ртом.

— Ну?

Паг не нашел оригинального ответа.

— Что?

Ее глаза сверкнули.

— Поцелуй, простофиля.

— О, — сказал Паг, все еще шокированный. — Это было мило.

Она поднялась и посмотрела на него сверху вниз. В широко раскрытых глазах гнев был смешан со смущением. Она скрестила руки на груди и слегка постукивала ногой по полу — такой звук бывает, когда летний град стучит в ставни. Голос ее был тихим, но резким.

— Мило! Это все, что ты можешь сказать?

Паг смотрел на нее, внутри у него поднялось море противоречивых эмоций. Панический страх боролся с болезненным ощущением того, как прекрасна она в этом неярком свете лампы, черты лица живые, темные волосы распущены, а тонкая сорочка из-за перекрещенных рук на груди натянулась. От смущения его поза неумышленно стала небрежной, и это только подлило масла в огонь.

— Ты первый мужчина, не считая отца и братьев, которого я поцеловала, и все, что ты можешь сказать — это мило?

Паг не мог поправиться. Все еще охваченный возбуждением, он ляпнул:

— Очень мило.

Она положила руки на бедра — из-за этого ее ночное платье еще больше натянулось — и посмотрела на него сверху вниз. Судя по выражению ее лица, она не верила своим ушам.

— Я прихожу сюда и бросаюсь к тебе, рискуя всем, — сдержанно сказала она. — Меня могут на всю жизнь заточить в монастырь! — Паг заметил, что она не упомянула о его возможной участи. — Любой мальчишка, а также немалое число западных дворян постарше из кожи вон лезут, чтобы обратить на себя мое внимание. А ты обращаешься со мной, как с кухонной служанкой, мимолетным увлечением молодого господина.

Паг вдруг понял, что Карлайн отстаивает свою точку зрения гораздо более многозначительно, чем того требовалось. Было ясно, что ее раздражение было несколько наигранным.

— Подожди, Карлайн. Дай мне минутку.

— Минутку! Я дала тебе недели. Я думала, все хорошо, думала, мы понимаем друг друга.

Паг изобразил сочувствие, его мысли понеслись галопом.

— Сядь, пожалуйста, и позволь мне объяснить.

Она помедлила и снова села рядом с ним. Несколько неуклюже он взял ее руки в свои — и в тот же миг ему в голову ударила ее близость, ее тепло, запах ее волос и кожи. Чувство желания, которое его охватило, вернулось и снова ошеломило его. С трудом он отогнал эти мысли и сосредоточился на том, что хотел сказать.

— Карлайн, я люблю тебя. Очень. Иногда я даже думаю, что так же сильно, как Роланд, но большую часть времени я смущаюсь, когда ты рядом. В этом и проблема: я смущаюсь и путаюсь. Чаще всего я сам не знаю, что чувствую.

Ее глаза сузились, так как она, очевидно, ждала другого ответа.

— Не понимаю, что ты хочешь сказать. Я не помню, чтобы кто-нибудь не понимал таких вещей.

Паг ухитрился выдавить улыбку.

— Маги учатся искать объяснений всему. Непонимание вещей очень важно для нас, — он увидел в ее глазах тень понимания и продолжил. — У меня теперь две должности, обе они новы для меня. Может, я и не стану магом, несмотря на старания Калгана, потому что у меня есть проблема с этим. Как видишь, я не избегаю тебя, но из-за этой проблемы я как можно больше времени должен проводить за занятиями.

Видя, что его объяснение приносит мало сочувствия, он поменял тактику:

— В любом случае, у меня мало времени, чтобы думать о второй моей должности. Я могу стать еще одним придворным твоего отца, управлять поместьями, отвечать на призыв к оружию, и все остальное. Но об этом я могу думать только после того, как разрешу другую проблему — мои занятия магией. Я буду стараться, пока точно не узнаю, что сделал неправильный выбор. Или пока Калган меня не прогонит, — тихо добавил он.

Он остановился и последил за ее лицом. Большие голубые глаза внимательно смотрели на него.

— Маги занимают не особо влиятельное положение в Королевстве. Я имею в виду, если я стану мастером-магом. Ну, ты могла бы себя представить замужем за магом?

Она, казалось, слегка встревожена. Быстро наклонившись, она снова поцеловала его, сломав его и так уже еле держащееся самообладание.

— Бедный Паг, — сказала она, немного отодвинувшись. Ее тихий голос сладко звенел в его ушах. — Ты можешь им и не быть. Магом, я имею в виду. У тебя уже есть земли и титул, и отец, я знаю, мог бы дать тебе все остальное, когда придет время.

— Дело не в том, чего я хочу, понимаешь? Дело в том, кто я есть. Может, часть моей проблемы — то, что я не отдаю себя всего работе. Калган взял меня в ученики как по нужде, так и из жалости, ты знаешь. И что бы они с Талли ни говорили, я никогда не был уверен, что я особо талантлив. Но возможно, я должен посвятить себя всего тому, чтобы стать магом, — он глубоко вдохнул. — Как я могу сделать это, если буду размышлять о своих титулах имениях и должностях? Или получении новых? — он помолчал. — Или о тебе?

Карлайн слегка покусывала нижнюю губу, и Паг поборол в себе желание обнять ее и сказать, что все будет в порядке. Он не сомневался, что как только сделает это, ситуация выйдет из-под его контроля. Ни одна из девушек, даже самые хорошенькие, не вызывала в нем таких сильных чувств.

Слегка опустив ресницы и глядя вниз, она тихо сказала:

— Я сделаю все, что ты скажешь, Паг, — на мгновенье Паг почувствовал облегчение, но потом до него дошел весь смысл того, что она сказала.

"О, боги!" — подумал он. Никакой магический трюк не мог удержать его перед лицом юной страсти. Он быстро искал какой-то способ избавиться от желания, и подумал об ее отце. Вдруг образ хмурого герцога Крайдийского, стоящего рядом с виселицей и палачом изгнал большую часть его вожделения.

— По своему, — сказал Паг, глубоко вдохнув, — я тебя люблю, Карлайн, — ее лицо порозовело от возбуждения, и предупреждая катастрофу, Паг быстро продолжил:

— Но я думаю, что должен узнать все о себе, прежде чем попытаюсь устроиться среди всего остального, — девушка мешала ему сосредоточиться. Она, казалось, не слышит его слов, покрывая его лицо поцелуями. Потом она перестала и выпрямилась. Счастливое выражение лица постепенно перешло в глубокомысленное: природный ум пересилил детскую потребность получать все, что она хочет.

— Если я выберу сейчас, Карлайн, я всегда буду сомневаться в том, что сделал правильный выбор, — продолжил Паг. В глазах принцессы появилось понимание. — Хотела бы ты столкнуться с такой возможностью, что я в конце концов начну винить тебя в сделанном мной выборе?

— Нет, — тихо ответила она, немного помолчав. — Мне кажется, я не стерплю такого, Паг.

Он облегченно вздохнул, почувствовав, что напряжение спало. В комнате внезапно стало холодно, и они оба задрожали. Карлайн неожиданно сильно сжала его руки. Она улыбнулась:

— Я понимаю, Паг, — она глубоко вдохнула и тихо добавила:

— Наверное, поэтому я и люблю тебя. Ты не можешь быть ни с кем лукавым. И меньше всего с самим собой.

— Или с тобой, Карлайн, — ее глаза повлажнели, но она все еще через силу улыбалась. — Это нелегко, — сказал Паг. — Поверь мне, это нелегко.

Карлайн вдруг тихо рассмеялась. Это было сладкой музыкой для Пага.

— Бедный Паг. Я тебя расстроила.

Паг облегченно выдохнул, увидев что она наконец поняла его и его настроение. Оживленный своим чувством к девушке, он покачал головой и с облегченной улыбкой, которая придавала ему несколько глупый вид, сказал:

— Ничего, Карлайн. Ничего, — он протянул руку и нежно дотронулся до ее лица. — У нас есть время. Я же никуда не уезжаю.

Из-под опущенных ресниц за ним тревожно наблюдали голубые глаза.

— Ты же скоро уедешь с отцом.

— Я имею в виду, когда я вернусь. Я буду тут многие годы, — он нежно поцеловал ее в щеку. — Я не могу вступить во владение еще три месяца, таков закон, — сказал он более непринужденным тоном. Да и сомневаюсь, что твой отец согласится расстаться с тобой в ближайшие годы, — он попытался криво улыбнуться. — Может, через три года ты и видеть меня захочешь.

Она бросилась к нему в объятья и тоже крепко обняла, положив голову на плечо.

— Никогда, Паг. Я никогда не смогу полюбить другого, — она задрожала. — У меня нет слов, Паг. Ты единственный, кто попытался меня понять. Ты видишь больше, чем другие.

Он немного отстранился и руками поднял ее лицо. Он снова поцеловал ее, почувствовав на ее губах соленые слезы. Она внезапно ответила. Крепко обняв, она страстно целовала его. Он чувствовал тепло ее тело сквозь тонкую ткань сорочки. Он слышал ее дыхание и почувствовал, что страсть берет над ним контроль и его тело само начинает отвечать на ее ласки. Он жестко взял себя в руки и осторожно высвободился из объятий Карлайн, медленно отодвинулся от нее и с сожалением в голосе сказал:

— Я думаю, ты должна вернуться к себе, Карлайн.

Карлайн посмотрела на Пага. Щеки ее горели, губы приоткрыты, а дыхание было неровное. Паг с трудом владел собой и ситуацией.

— Тебе лучше вернуться к себе прямо сейчас, — сказал он уже более жестко.

Они медленно поднялись с койки, внимательно смотря друг на друга. Паг еще некоторое время подержал ее руку и отпустил. Он наклонился, поднял ее плащ и помог ей надеть его. Проводив ее к двери, он приоткрыл ее и выглянул на лестницу. Не заметив никого поблизости, он совсем распахнул дверь. Она вышла, повернулась к нему и тихо сказала:

— Я знаю, что иногда кажусь тебе глупой и вздорной, и иногда я такой и бываю. Но я люблю тебя, Паг.

Прежде, чем он вымолвил слово, она исчезла на лестнице и только тихий шелест ее плаща звучал в темноте. Паг тихо закрыл дверь и задул лампу. Он лег на койку, уставившись в темноту. В воздухе все еще веял ее свежий запах, и он помнил прикосновение к ее дрожащему телу. Теперь, когда она ушла, и не нужно было держать себя в руках, он позволил волне вожделения прокатиться по его телу. Он видел перед собой как наяву ее лицо и глаза, страстно желающие его. Закрыв рукой глаза он тихо простонал и подумал:

"Завтра я буду себя ненавидеть."

Паг проснулся от стука в дверь. Он потащился к двери, и его первой мыслью было, что это герцог узнал о ночном посещении Карлайн.

"Он пришел повесить меня!" — подумал он.

На улице было все еще темно, и Паг открыл дверь, ожидая худшего. Вместо разгневанного отца девушки во главе отряда замковой стражи за дверью стоял слуга.

— Простите, что разбудил вас, сквайр, но мастер Калган хочет, чтобы Вы присоединились к нему немедленно, — сказал он, показывая наверх, где была комната Калгана. — Немедленно, — повторил он, приняв облегчение на лице Пага за сонливость. Паг кивнул и закрыл дверь.

Он осмотрел себя. Он все еще был одет: заснул он не раздевшись. Он подождал, пока стук сердца не стал тише. Глаза, казалось, были наполнены песком, во рту был отвратительный привкус, расстройство желудка. Он подошел к своему маленькому столику и плеснул в лицо холодной водой и проворчал про себя, что больше никогда не будет пить эль.

Паг добрался до комнаты Калгана: маг стоял над грудой личных вещей и книг. Около койки мага на стуле сидел отец Талли. Жрец наблюдал за магом, добавляющим во все растущую кучу еще.

— Калган, ты не можешь взять с собой все эти книги. Для них тебе понадобятся два вьючных мула, и я не представляю, где ты их будешь держать на корабле.

Калган посмотрел на две книги, которые он держал в руках, как мать смотрит на свое любимое чадо.

— Но я должен взять их с собой, чтобы продолжить образование мальчика.

— Пфф! Скорее, чтобы тебе было, что почитать у костра или на корабле. Вы будете во весь опор скакать к Южному перевалу, чтобы успеть прежде, чем его завалит снегом. А кто смог бы читать на корабле, пересекающем Горькое море зимой? Мальчик не будет заниматься месяц или два. После этого у него будет больше восьми лет занятий. Дай ему отдохнуть.

Эта беседа озадачила Пага, и он попытался задать вопрос, но старцы спорили и не замечали его. После еще нескольких увещеваний Талли Калган сдался.

— Полагаю, ты прав, — сказал он, бросая книги на койку. Он увидел Пага, ожидающего у дверей.

— Что? Все еще здесь?

— Ты еще не сказал, зачем послал за мной, Калган.

— Да? — сказал Калган, мигая, как сова вдруг попавшая в яркий свет, — Я не сказал?

Паг кивнул.

— Ну ладно. Герцог приказывает нам выехать с первым светом. Гномы не ответили, но ждать он не будет. Северный перевал почти наверняка завален, и он боится снегов в Южном. И правильно, — сказал Калган в сторону, — Чую, что снега уже тут. У нас на носу ранняя и холодная зима.

Талли, вставая, покачал головой.

— Это говорит нам человек, предсказавший засуху семь лет назад, когда было самое худшее на моей памяти наводнение. Маги! Все вы шарлатаны, — он медленно подошел к двери, остановился и посмотрел на Калгана. Насмешливое раздражение его сменилось искренним беспокойством. — Хотя на этот раз ты прав, Калган. Мои кости сильно ломит. Зима близко.

Талли ушел, и Паг спросил:

— Мы уезжаем?

— Да! — раздраженно сказал Калган. — Разве я только что этого не сказал? Собирай свои вещи, и быстро. Рассвет меньше, чем через час.

Паг повернулся к двери.

— Погоди, Паг.

Маг подошел к двери и выглянул наружу, чтобы убедиться, что Талли уже спустился и не мог их услышать. Калган повернулся к Пагу.

— Я не могу указать ни одной ошибки в твоем поведении, но если к тебе еще раз явится ночной посетитель, я полагаю, ты не подвергнешь себя дальнейшему испытанию. Я не уверен, что во второй раз у тебя получится так же хорошо.

Паг побелел.

— Ты слышал?

Калган показал на стык стены и пола.

— Твой дымоход выходит наружу на полметра ниже этого место, и кажется, удивительно хорошо проводит звук. Надо будет посмотреть, как это он так хорошо его проводит, когда мы вернемся, — рассеяно сказал он. — В любом случае, я работал допоздна и не собирался подслушивать, но слышал каждое слово.

Паг вспыхнул.

— Не хочу смущать тебя Паг, ты действовал правильно и проявил неожиданную мудрость, — он положил руку Пагу на плечо. — Не мне давать тебе советы по такому вопросу, боюсь, у меня скудный опыт по части женщин любого возраста, не говоря уже о таких юных и своевольных, — он посмотрел в глаза Пагу. — Но даже я знаю, что в такой момент почти невозможно предвидеть последствия.

Паг улыбнулся.

— Это было довольно легко, Калган. Я просто сосредоточился на одной вещи.

— Какой?

— Смертной казни.

Калган рассмеялся, его смех был похож на лай.

— Очень хорошо. Но принцесса также была в большой опасности, Паг. Знатные дамы восточных городов могут иметь сколько угодно любовников, хоть из простонародья, хоть знатных, соблюдая все же благоразумие, но единственная дочь герцога граничной области, близкого родственника короля не может позволить себе такой роскоши. Она должна быть вне подозрений. Даже подозрение может повредить Карлайн. Тот, кто ее любит, должен иметь это в виду. Ты понимаешь?

Паг кивнул, радуясь тому, что он не поддался ночью соблазну.

— Хорошо. Я знаю, в дальнейшем ты будешь осторожен, — Калган улыбнулся.

— И не обращай внимания на старого Талли. Он просто злится, потому что герцог приказал ему остаться. Он все еще думает, что так же молод, как его послушники. Теперь беги собирайся. Рассвет меньше, чем через час.

Паг кивнул и торопливо ушел, оставив Калгана обозревать груду книг, лежащую перед ним. С сожалением он поднял ближайшую и поставил на полку. Через мгновенье он взял другую и втиснул в сумку.

— Всего лишь одна не повредит, — сказал он воображаемому Талли, осуждающе качающему головой. Он поставил остальные книги на полку, кроме последней, которую он также впихнул в сумку.

— Ну ладно, — сказал он с вызовом в голосе, — две!

8. ПУТЕШЕСТВИЕ

Падал легкий мокрый снег.

Паг дрожал в своем тяжелом зимнем плаще, вертясь в седле, в котором он был уже десять минут и ожидая, пока остальные члены герцогской свиты будут готовы.

Двор замка был наполнен суетящимися и кричащими людьми. Раздавался звук кнута, опускаемого на спину упрямым мулам, тянущим вещевой обоз. Только-только светало, и двор слегка окрасился: когда Паг только вышел из башни его встретили лишь оттенки черного и серого.

Носильщики уже спустили его багаж вниз и охраняли вместе с остальными вещами.

Сзади раздалось паническое "Тпру!", и Паг повернулся: Томас яростно натягивал поводья своего норовистого гнедого скакуна, высоко задирая его голову. Как и лоснящаяся светлая боевая лошадь Пага, он намного отличался от того старого ломового животного, на котором они ездили к месту кораблекрушения.

— Не тяни так сильно, — крикнул Паг. — Ты рассечешь ему рот, и он взбесится. Слегка натяни и отпусти, и так несколько раз.

Томас сделал так, и конь успокоился и подошел к лошади Пага.

Томас сидел так, словно в седло были снизу вбиты гвозди. На лице было сосредоточенное выражение: он пытался угадать, что лошадь будет делать дальше.

— Если бы ты вчера не маршировал по двору, ты бы мог поездить на лошади, немного потренироваться. Теперь придется учить тебя прямо по ходу дела.

Томас с благодарностью взглянул на него, и Паг улыбнулся.

— К тому времени, как мы приедем в Бордон, ты будешь ездить не хуже королевских уланов.

— И орать, как порванная целка, — Томас подвинулся в седле. — Я уже чувствую себя так, как будто несколько часов просидел на камнях. А ведь я только-только отъехал от конюшен.

Паг спрыгнул с лошади и осмотрел седло Томаса, заставив его подвинуть ногу и заглянув под попону, после чего спросил:

— Кто седлал для тебя лошадь?

— Ральф. А что?

— Я так и думал. Он решил отплатить тебе за то, что ты угрожал ему насчет меча или потому что мы с тобой друзья. Он не смеет больше угрожать мне, потому что я теперь сквайр, но завязать стременные ремни ему проще простого. Поезди так несколько часов — и ты месяц не сможешь сидеть, если, конечно, не упадешь и не свернешь себе шею. Давай, слезай, я покажу тебе.

Томас спешился, даже, скорее, свалился. Паг показал ему узлы.

— К концу дня они натерли бы тебе внутреннюю сторону бедер. К тому же, они недостаточно длинные, — Паг развязал узлы и исправил длину ремней. — Некоторое время это будет немного непривычно, но пятки должны быть опущены. Я буду напоминать тебе, пока тебя не затошнит от этого, но я таким образом спасу тебя от неприятностей. Скоро ты будешь делать это бессознательно. И не пытайся сжимать колени, это неправильно, и твои ноги так устанут, что ты завтра вряд ли сможешь ходить, — он дал еще несколько основных инструкций и проверил подпругу. Она была натянута слабо. Он попытался затянуть ее, но конь шумно втянул в себя воздух. Паг ударил мерина в бок, и животное резко выдохнуло. Паг быстро затянул подпругу и сказал:

— Вероятнее всего, ты через некоторое время накренился бы набок. Очень неудобное положение.

— Ух, Ральф! — Томас повернулся к конюшням. — Я его изобью до полусмерти!

Паг схватил Томаса за руку.

— Стой. У нас нет времени для ссор.

Томас стоял со сжатыми кулаками, потом расслабился и облегченно вздохнул.

— Все равно я сейчас не в том состоянии, чтобы драться, — он повернулся к Пагу, осматривающему лошадь.

Паг потряс головой и поморщился.

— Я тоже.

Он закончил осматривать седло и узду, и конь бросился в сторону. Паг успокоил его.

— Ральф, к тому же, дал тебе норовистого жеребца. Этот приятель, вероятно, сбросил бы тебя еще до полудня, и прежде чем ты успел бы упасть, уже был бы на полпути к конюшне. С натертыми ногами и укороченными стременными ремнями у тебя не было никаких шансов. Я поменяюсь с тобой.

Томаса это обрадовало, и он с трудом взобрался в седло другой лошади. Паг снова отрегулировал обоим стремена.

— Седельные сумки поменяем на обеденном привале, — Паг успокоил взвинченного боевого коня и быстро вскочил в седло. Чувствуя на поводьях уверенные руки, а на боках крепкие ноги, мерин успокоился.

— Эй! Мартин, — крикнул Томас, увидев герцогского егеря. — Ты едешь с нами?

На лице охотника появилась кривая усмешка. Он носил тяжелый зеленый плащ поверх своей кожаной одежды лесника.

— Недолго, Томас. Я поведу отряд следопытов по границам Крайди. Когда дойдем до южного притока реки, я двинусь прямо на восток. Двое моих следопытов вышли час назад, разведывают для герцога дорогу.

— Что ты думаешь об этой суматохе насчет цурани, Мартин? спросил Паг.

Лицо вечно молодого егеря помрачнело.

— Раз эльфы встревожились, то действительно есть, о чем тревожиться, — он повернулся к собирающемуся строю. — Простите, я должен проинструктировать своих людей, — он оставил мальчишек одних.

— Как сегодня твоя голова? — спросил Паг Томаса.

Томас скорчил рожу.

— Примерно в два раза меньше, чем когда я проснулся, — его лицо немного просветлело. — И все таки, от возбуждения мое самочувствие, кажется, улучшилось. Я почти в порядке.

Паг взглянул на замок. В его голове всплывали воспоминания о ночной встрече, и он вдруг пожалел о том, что нужно ехать с герцогом.

Томас заметил печаль друга и спросил:

— Почему такой угрюмый? Ты разве не рад отъезду?

— Ничего. Просто задумался.

Томас некоторое время внимательно посмотрел на него.

— Кажется, понимаю, — глубоко вздохнув, он выпрямился в седле, и лошадь заржала и затопала. — Я же рад, что уезжаю. Мне кажется, Неала догадалась о случае, о котором мы вчера говорили.

Паг рассмеялся.

— Впредь будешь думать, кого водить в кладовую.

Томас застенчиво улыбнулся.

Двери замка открылись и вышли герцог с Арутой в сопровождении Калгана, Талли, Лиама и Роланда. За ними вышла Карлайн, за которой, в свою очередь, неотступно следовала леди Марна.

Герцог и его свита прошествовали во главу колонны, но Карлайн торопливо спустилась туда, где сидели Паг и Томас. По пути ей отдавали честь стражники, но она не обращала на них внимания. Она добралась до Пага, и когда он вежливо поклонился, сказала:

— Ой, слезь с этой дурацкой лошади.

Паг слез, и Карлайн бросилась ему на шею, некоторое время крепко его обнимая.

— Будь осторожен, — сказала она. — Постарайся, чтоб с тобой ничего не случилось, — она отстранилась и быстро поцеловала его. И возвращайся, — сдерживая слезы она торопливо пошла во главу колонны, где ее ждали отец и брат, чтобы попрощаться.

Томас издал театральное восклицание и рассмеялся, пока Паг взбирался в седло; солдаты, стоящие рядом тоже пытались скрыть свое веселье.

— Кажется, у принцессы есть планы насчет вас, милорд, — усмехнулся Томас. Он отклонился, увидев, что Паг занес руку, чтобы отвесить ему затрещину, и его лошадь двинулась вперед, так что Томас всеми силами пытался снова вернуть ее в линию. Лошадь, казалось, намеревалась идти в любом направлении, кроме желаемого Томасом, и теперь Паг, в свою очередь, рассмеялся. Наконец он тоже двинул свою лошадь вперед, стал рядом с Томасом и загнал его норовистую кобылу обратно в строй. Она прижала уши, повернулась и укусила коня Пага, который сказал на это:

— У нас у обоих есть счеты к Ральфу. Он дал нам, к тому же, коней, которые друг друга не любят. Поменяйся с кем-нибудь из солдат.

С облегчением Томас снова спешился, опять же, скорее, упал на землю, и Паг показал на солдата с которым следовало поменяться. Обмен состоялся, и как только Томас вернулся на свое место, к ним подошел Роланд и пожал обоим руки.

— Берегите себя. Вас и так ожидает куча проблем, так что можете их не искать.

Они пообещали, что будут осторожны.

— Я позабочусь о ней для тебя, — сказал Роланд Пагу. Паг заметил его печальную улыбку, взглянул на Карлайн, стоящую рядом с отцом и сказал:

— Несомненно.

И добавил:

— Роланд, что бы ни случилось, также желаю тебе удачи.

— Спасибо, — сказал Роланд. — Я понял тебя правильно.

Томасу он сказал:

— Без тебя тут будет скучновато.

— Учитывая то, что происходит, скука будет приветствоваться, — ответил Томас.

— До тех пор, пока не станет совсем скучно, правда? Будьте очень осторожны! Вы беспокойная парочка, но я не хотел бы вас потерять.

Томас рассмеялся глядя, как Роланд удаляется, махая им рукой. Паг тоже следил за сквайром, идущим к свите герцога и Карлайн, стоящей рядом с отцом. Он повернулся к Томасу.

— Это все решает. Я рад, что уезжаю. Мне нужно отдохнуть.

К хвосту колонны подъехал сержант Гардан с приказом двигаться, и они тронулись. Герцог и Арута ехали впереди, за ними Калган и Гардан. Мартин Длинный Лук и его следопыты бежали рядом с лошадью герцога. За ними следовали двадцать пар конных гвардейцев, между которыми приютились Паг с Томасом, и сзади вещевой обоз и пять пар гвардейцев, охраняющих его. Сначала медленно, но потом все увеличивая скорость, они проехали через ворота замка и дальше по южной дороге.

Они ехали уже три дня, последние два по густому лесу. Мартин Длинный Лук и его люди повернули на восток в то утро, когда они пересекали южный приток реки Крайди, который назывался рекой Пограничной. Она отмечала границу между Крайди и баронством Карс, одной из вассальных земель лорда Боррика.

Внезапные снега ранней зимы покрыли белым пестрый осенний ландшафт. Многих жителей леса внезапная зима застала врасплох: кроликов, шкуры которых были еще, скорее, коричневыми, чем белыми, уток и гусей, носящихся по полузамерзшим прудам, отдыхая на пути на юг. Белые хлопья летали во время быстрых и недолгих снегопадов, днем же снег слегка таял, чтобы замерзнуть ночью, образовав тонкую корочку льда. Копыта лошадей и мулов пробивали лед и в спокойном зимнем воздухе слышен был хруст лежащих под снегом листьев.

После полудня Калган наблюдал за полетом огненных дрейков, кружащихся в отдалении. Деревья закрывали их от взора. Яркоокрашенные создания: золотые, зеленые и синие — носились по верхушкам деревьев, спускались и скрывались от взора и снова винтом взлетали вверх, крича и выпуская маленькие огненные вспышки. Калган сдерживал лошадь, пока мимо него проходил обоз и подождал Пага с Томасом. Оказавшись рядом с ними, он показал на дрейков и сказал:

— Это похоже на брачные танцы. Смотрите, чем агрессивнее самец, тем больше самка ему отвечает. О, хотел бы я, чтоб у нас было время изучить это поближе.

Паг проследил взглядом за животными, и, выехав на прогалину, немного озадаченно спросил:

— Калган, это не Фантус там вертится с краю?

Глаза Калгана расширились.

— Боги всемогущие! Думаю, это он.

— Позвать его? — спросил Паг.

Маг хихикнул.

— Учитывая внимание, которым его одаряют эти самки, думаю, это будет бесполезно.

Они поехали за обозом и потеряли из виду скопище дрейков.

— В отличие от большинства животных дрейки спариваются, когда выпадает первый снег. Самки отложат яйца в гнезда и впадут в спячку, согревая их теплом своего тела. Весной детеныши вылупляются и мать за ними следит. Фантус, скорее всего, проведет здесь еще несколько дней, будет заботиться о матери своего будущего потомства. Потом он вернется в замок и будет досаждать Мегару и остальным кухонным работникам всю зиму.

Томас с Пагом рассмеялись. Отец Томаса очень старался показать, что считает игривого дрейка чумой, посланной богами в его образцовую кухню, но несколько раз мальчишки заставали Мегара за тем, как он угощал Фантуса вкусными кусочками, оставшимися от обеда. Последние пятнадцать месяцев, с тех пор как Паг стал учеником Калгана, крылатый и чешуйчатый Фантус стал любимцем большей части герцогской прислуги и свиты. Лишь некоторых, как принцессу, пугала его драконья внешность.

Они продолжали двигаться на юго-восток быстро, как только позволяла дорога. Герцог хотел добраться до Южного перевала прежде, чем снега сделают его непроходимым, до весны отрезав их востока. Калган чуял погоду, и это чутье говорило, что у них есть все шансы успеть. Вскоре они въехали в самую глубокую часть южного леса, Зеленое Сердце.

На заранее определенном месте их дожидались два отряда солдат из замка Карс со свежими лошадьми. Герцог Боррик послал на юг голубей с инструкциями для барона Беллами, который таким же способом отправил ответ, что лошади будут. Солдаты со свежими лошадьми должны были спешно отправиться на место встречи из Джонрильского гарнизона, который состоял из войск Беллами и Толберта Туланского. Меняя лошадей, герцог прибыл бы в Бордон на три или четыре дня раньше.

Следопыты Длинного Лука оставили для герцога свежие зарубки на деревьях, и сегодня они должны были добраться до первого места встречи.

Паг повернулся к Томасу. Его высокий товарищ сидел на лошади уже несколько лучше, но на быстрой рыси все еще хлопал руками по бокам, как цыпленок, пытающийся улететь. Гардан ехал к хвосту колонны.

— Будьте настороже, — кричал он. — Отсюда до Серых Башен самая мрачная часть Зеленого Сердца. Даже эльфы проходят здесь быстро и только в больших количествах, — сержант герцогской стражи развернулся и снова галопом поскакал во главу колонны.

Весь остаток дня они ехали настороже. Каждый глаз шарил по лесу вокруг, выискивая признаки возможных неприятностей. Паг и Томас немного побеседовали, Томас отметил, что возможен хороший бой. Солдатам, едущим молча и бдительно, болтовня мальчишек казалась громкой.

Они добрались до места встречи прямо перед закатом. Это была достаточно большая поляна, на которой торчало из снега несколько пней, потемневших от времени, значит, деревья эти были спилены уже давно.

Свежие лошади были привязаны каждая к своему колышку. Их охраняли шесть бдительных стражей. Когда подъехал герцогский отряд, они держали мечи наготове. Увидев знакомое знамя Крайди, они опустили оружие. Это были люди из Карса. На них были алые плащи барона Беллами, золотым крестом разделенные на четыре части, на груди грифон, стоящий на задних лапах. Рисунок на щитах был точно таким же. Сержант, командующий шестеркой, поднял руку в приветствии:

— Добро пожаловать, милорд.

Боррик кивнул головой в ответ на приветствие.

— Лошади? — спросил он просто.

— Они в хорошей форме, милорд, уже беспокоятся от ожидания. Как и люди.

Боррик спешился и другой карсский солдат взял лошадь под уздцы.

— Неприятности?

— Нет, милорд, но это место плохо подходит для честных людей. Всю прошлую ночь мы попарно стояли на часах и чувствовали на себе чьи-то шарящие глаза.

Сержант был ветераном, он был весь в шрамах и всю жизнь сражался с гоблинами. Он был не из тех, кто поддавался полетам фантазии.

— Удвойте стражу этой ночью. Завтра вы отведете лошадей назад в свой гарнизон. Лучше бы они, конечно, денек отдохнули, но это плохое место.

Принц Арута вышел вперед.

— Я тоже чувствовал на нас глаза в последние часы, отец.

Боррик повернулся к сержанту.

— Может быть, за нами следила шайка бандитов, желающая узнать, что нам надо. Я пошлю с вами двоих людей: пятьдесят человек или сорок восемь — мало разницы, но восемь — это гораздо больше, чем шесть.

Если сержант и испытал от этого какое-то облегчение, то не показал этого, а просто сказал:

— Благодарю, милорд.

Боррик отпустил воина и вместе с Арутой вышел в центр лагеря, где горел большой костер. Солдаты наскоро сооружали укрытие от ночного ветра, как делали каждую ночь весь путь. Боррик увидел вместе в лошадьми двух мулов и заметил, что сюда было доставлено также сено. Арута проследил за его взглядом.

— Беллами предусмотрительный человек; он хорошо служит вашей светлости.

Калган, Гардан и мальчишки подошли к двум дворянам, греющимся у костра. Темнело быстро, к тому же, даже в полдень в окутанном снегом лесу было мало света. Боррик посмотрел вокруг. Он дрожал не только от холода.

— Это дурное место. Нам лучше оставить его как можно скорее.

Они быстро поели и легли спать.

Паг и Томас лежали рядом, вздрагивая от каждого странного лесного звука, пока усталость их не убаюкала.

Герцогский отряд заехал в глубоко в лес, настолько густой, что разведчикам приходилось менять курс и возвращаться, чтобы найти другой путь для лошадей. Подлесок, обвивающий кусты, деревья и просто стелящийся по земле тоже был очень густым и сильно мешал продвижению.

— Сомневаюсь, что здесь когда-нибудь сияет солнце, — сказал Паг Томасу.

Он говорил тихо. Томас медленно кивнул, пристально смотря в гущу деревьев. С тех пор как они покинули людей из Карса три дня назад, тревога с каждым днем только усиливалась. Лесные звуки стихли по мере того как они углублялись в лес, и теперь они ехали в тишине, как будто сами звери и птицы остерегались этой части леса. Паг знал, что это всего лишь из-за того, что очень немногие животные не переселились на юг или не залегли в зимнюю спячку, но это все равно нисколько не уменьшало его с Томасом опасений.

Томас несколько замедлил темп.

— Я чувствую, что скоро случится что-то ужасное.

— Ты это говоришь уже два дня, — сказал Паг и через минуту добавил:

— Надеюсь, нам не придется драться. Я не знаю, как пользоваться этим мечом, несмотря на то, что ты пытался показать мне.

— Вот, — сказал Томас, вытащив что-то. Паг взял вещь. Это оказался сверток, в котором были маленькие гладкие камешки и праща. — Я подумал, что с пращой ты будешь себя чувствовать увереннее. У меня тоже есть.

Они проехали еще час и остановились, чтобы дать лошадям отдых и подкрепиться едой, не требующей разведения костра.

Гардан проверил каждую лошадь, чтобы убедиться, что она способна ехать дальше. Ни одному солдату не прощалось, если он не обращал внимания на какое-либо малейшее ранение или болезнь. Если лошадь начнет спотыкаться, ее всаднику придется вместе с одним из товарищей возвращаться как можно быстрее, потому что герцог не мог ждать. В такой дали от безопасного пристанище никто не хотел думать об этом или вслух обсуждать.

Они должны были встретить второй отряд со сменными лошадьми в середине дня. Головокружительную скачку первых четырех дней сменили сейчас на осторожный шаг, потому что нестись по такому густому лесу было бы опасно. При таком продвижении они должны были прибыть вовремя, но герцога все равно раздражал этот медленный темп.

Они ехали и ехали, время от времени останавливаясь, чтобы солдаты мечами срубили несколько веток и расчистили дорогу. Удары мечей эхом раздавались в тишине леса.

Паг глубоко задумался. Он думал о Карлайн и вдруг из головы колонны раздался крик. Всадники рядом с Пагом и Томасом внезапно рванулись вперед, не обращая внимания на густые заросли вокруг и инстинктивно уворачиваясь от низко свисающих веток.

Паг и Томас следом за другими пришпорили лошадей и вскоре они видели перед собой лишь бело-коричневое марево: деревья, покрытые снегом быстро проносились мимо. Они пригнулись к гривам коней, уклоняясь от веток. Паг посмотрел через плечо: Томас завалился в седле назад. Паг продирался к прогалине, и его плащ цеплялся за ветки. Его ушей достигли звуки боя, который, как он увидел, был уже в разгаре. Сменные лошади пытались вырвать из земли колышки, к которым были привязаны. Вокруг них кипел бой.

Паг лишь смутно мог различить силуэты сражающихся. Окутанные тьмой фигуры с плеча рубили всадников.

Один из нападавших пробился и бегом направился к нему, увернувшись от удара солдата, стоящего в трех метрах впереди Пага. Увидев, что перед ним всего лишь мальчишка, странный воин злобно улыбнулся. Подняв меч для удара, он вскрикнул и схватился за лицо; между пальцами потекла кровь. Томас сзади подъехал к Пагу, притормозил и с воплем пустил еще один камень.

— Я подумал, ты попал в беду, — крикнул он, затем пришпорил лошадь и переехал через упавшего воина. Изумленный, Паг мгновенье помедлил и тоже пришпорил свою лошадь. Вытащив пращу, он несколько раз выстрелил, но не был уверен, что попал.

Паг внезапно оказался в тихом месте боя. Со всех сторон из леса выходили фигуры в темных плащах и кожаных доспехах. Они были похожи на эльфов, только волосы были темнее, и кричали они на языке, звучавшим для Пага неприятно. Из-за деревьев вылетали стрелы, опустошая седла крайдийских всадников.

Вокруг лежали тела как нападавших, так и солдат. Паг увидел бездыханные тела десятка карссцев, а также двух юношей-разведчиков Длинного Лука, привязанные к колышкам вокруг костра в живых позах. Сзади на снегу были видны алые кровавые пятна. Уловка сработала: герцог выехал прямо на поляну, и теперь ловушка захлопнулась.

Сквозь шум драки прозвенел голос лорда Боррика.

— Ко мне! Ко мне! Мы окружены!

Паг смотрел вокруг в поисках Томаса, яростно ударяя своего коня по бокам и разворачивая в сторону герцога и собирающихся вокруг него людей.

Воздух наполнился стрелами и крик умирающих эхом отозвался из леса.

— Туда! — крикнул Боррик, и уцелевшие последовали за ним. Они рванулись в лес прямо сквозь ряды нападавших лучников и галопом поскакали прочь от засады, низко наклонившись к шеям лошадей от стрел и низко висящих веток. Некоторые из лучников последовали за ними.

Паг резко рванул лошадь в сторону, чтобы не врезаться в большое дерево. Он смотрел вокруг, но Томаса нигде не было видно. Взгляд его упал на спину другого всадника, и Паг решил сосредоточиться только на ней и ни в коем случае не потерять ее из виду. Сзади раздавались незнакомые громкие крики, а сбоку — голоса, отвечающие им. Во рту у Пага было сухо, а руки в теплых перчатках сильно потели.

Они неслись по лесу. Вокруг раздавались и отзывались эхом крики. Паг потерял счет покрытому расстоянию, но точно знал, что они проехали более мили. Из леса все звучали голоса, зовущие тех, кто был впереди.

Прорываясь через густые заросли, Паг заставил взмыленную храпящую лошадь взойти на невысокий, но крутой подъем. Вокруг себя он видел лишь серо-зеленую пелену с белыми заплатками. На подъеме герцог с обнаженным мечом ждал остальных. Арута стоял рядом с отцом; лицо его, несмотря на холод, было в испарине. Вокруг них собирались измотанные солдаты с задыхающимися лошадьми. Паг с облегчением увидел Томаса рядом с Калганом и Гарданом.

— Сколько? — спросил Боррик, когда приблизился последний всадник.

Гардан обвел взглядом уцелевших.

— Мы потеряли восемнадцать человек, шесть ранено, и все мулы и поклажа захвачены.

Боррик кивнул.

— Пусть лошади немного отдохнут. Они скоро будут здесь.

— Мы примем бой, отец? — спросил Арута.

Боррик покачал головой.

— Их слишком много. На поляну напала по меньшей мере сотня, — он сплюнул. — Мы въехали в эту засаду как кролик к пасть к удаву, — он обвел всех взглядом. — И потеряли почти половину отряда.

— Кто они такие? — спросил Паг солдата стоящего рядом.

— Братство Темного Пути, сквайр, чтобы Кахули сгноил каждого из этих ублюдков, — призвал солдат бога мести и показал рукой в сторону преследователей. — Небольшие их группы ходят по Зеленому Сердцу, но в основном они живут в горах на востоке и выше, в Северных Землях. Их было больше, будь я проклят, чем я бы мог подумать.

Сзади снова раздались голоса, и герцог скомандовал:

— Они здесь. Вперед!

Оставшиеся в живых члены отряда сорвались с места и снова понеслись сквозь деревья. Время для Пага приостановилось, он прокладывал себе путь по густому лесу. Дважды рядом с ним всадники кричали, то ли от ударов веток, то ли от стрел, Паг не знал.

Они снова выехали на прогалину, и герцог приказал остановиться.

— Ваша светлость, лошади больше этого не выдержат.

Боррик в отчаянии злобно ударил по луке седла.

— Будь они прокляты! А где мы сейчас?

Паг осмотрелся. Он совершенно не представлял, где они сейчас находились относительно места первой атаки, и судя по взглядам остальных, никто этого не знал.

— Нам надо ехать на восток, отец, и добраться до гор, — сказал Арута.

Боррик кивнул.

— Но где восток?

Высокие деревья и серое небо, казалось, сговорились лишить их ориентира.

— Минутку, ваша светлость, — сказал Калган и закрыл глаза. Сзади снова эхом раздался шум преследования. Калган открыл глаза и показал пальцем. — Туда. Восток там.

Без дальнейших вопросов или оговорок герцог пришпорил свою лошадь в указанном направлении и жестом приказал остальным следовать за ним. Пагу захотелось быть рядом с кем-то близким, и он попробовал подъехать к Томасу, но не смог пробиться сквозь кучу солдат. Он тяжело вздохнул и признался себе, что сильно испуган. Мрачные лица солдат говорили ему, что он не одинок в этом чувстве.

Они скакали по темным проходам Зеленого Сердца. Каждый шаг на пути к цели сопровождался криками Темных Братьев, предупреждающих других, находящихся у беглецов на пути. Иногда Паг замечал фигуру быстро бегущую вдоль их дороги в некотором отдалении, она быстро терялась в темноте. Сопровождающие бегуны не мешали им, но все время были рядом.

Герцог опять приказал остановиться.

— Стрелки! — сказал он, повернувшись к Гардану. — Узнайте насколько они близко. Мы должны отдохнуть.

Гардан показал рукой на троих людей, и они быстро спрыгнули с лошадей и побежали туда, откуда они приехали. Один звенящий сталью удар — и хриплый крик возвестил о смерти ближайшего разведчика Темных Братьев.

— Будь они прокляты! — сказал герцог. — Они гонят нас по кругу, пытаясь привести обратно к своим главным силам. Мы уже сейчас едем больше на север, чем на восток.

Паг воспользовался возможностью подъехать к Томасу. Лошади задыхались и, взмокнув от пота, дрожали. Томас ухитрился слабо улыбнуться, но ничего не сказал.

Сквозь лошадей быстро шли люди, проверяя возможные ранения. Через несколько минут стрелки бегом вернулись. Один, запыхавшись, сказал:

— Милорд, они близко. По крайней мере, пятьдесят-шестьдесят.

— Долго еще?

— Пять минут, милорд, — сказал он, вытирая пот с лица, и мрачно добавил: — Мы убили двоих, и это их задержит, но не дольше, чем на то же время.

— Отдыхаем еще минуту — и едем, — сказал Боррик отряду.

— Минуту, или час, — сказал Арута, — какая разница? Лошади выжаты. Нам лучше принять бой сейчас, прежде чем на их зов явятся другие Братья.

Боррик покачал головой.

— Я должен пробиться к Эрланду. Он должен узнать о цурани.

Из-за ближайших деревьев вылетела стрела, а за ней другая, и еще один всадник упал.

— Поехали! — крикнул Боррик.

Они пустили изнуренных лошадей легким галопом, потом пошли шагом, но были настороже. Герцог движениями руки развернул солдат в линию, так что они могли встать по флангам и по команде атаковать. Из раздувшихся ноздрей лошадей шла пена, и Паг понял, что они скоро должны были пасть.

— Почему они не атакуют? — прошептал Томас.

— Не знаю, — ответил Паг. — Они просто изматывают нас и гонят с боков и сзади.

Герцог поднял руку, и колонна остановилась. Звуков преследования не было. Он повернулся и тихо проговорил:

— Возможно, они потеряли нас. Передайте по линии, чтобы проверили коней… — мимо его головы, всего в нескольких дюймах, просвистела стрела.

— Вперед! — крикнул он, и они тронулись неровной рысью.

— Милорд, кажется, они хотят, чтобы мы все время двигались, — крикнул Гардан.

Боррик шепотом выругался, после чего спросил:

— Калган, где восток?

Маг снова снова закрыл глаза, и Паг увидел, что он устает от этого заклинания. Несложное, если стоять спокойно, оно, должно быть, сильно утомляло в таких условиях. Глаза Калгана открылись, и он показал вправо. Колонна двигалась на север.

— Они снова медленно поворачивают нас к своим главным силам, отец, — сказал Арута.

Боррик повысил голос.

— Только дурак или несмышленое дитя будет так ехать. По моей команде разворачивайтесь вправо и атакуйте, — он подождал, пока каждый солдат приготовил оружие и молча помолил богов, чтобы лошади выдержали еще один галоп.

— Давайте! — крикнул герцог.

Вся колонна как один человек развернулась направо, и всадники пришпорили ослабевших коней. Из-за деревьев дождем полились стрелы. Раздались крики людей и лошадиное ржанье.

Паг уклонился от ветки, отчаянно держась за поводья и при этом неумело вертя в руках меч и щит. Он почувствовал, что щит выскальзывает, но когда он попытался поправить его, лошадь притормозила. Он не мог одновременно управлять и лошадью, и оружием.

Паг натянул поводья, решив рискнуть на мгновение остановиться, чтобы поправить снаряжение. Услышав какой-то шум, он посмотрел направо. Меньше, чем в пяти метрах от него стоял лучник Братства Темного Пути. Паг некоторое время стоял в удивлении, как и лучник. Пага поразило его сходство с эльфийским принцем Калином. Между двумя расами было мало отличий. Почти одинакового роста и одинаково сложенные, только волосы и глаза были другие.

Тетива врага порвалась, и он, пристально смотря на Пага своими темными глазами, спокойно начал менять ее.

Паг, пораженный близостью Темного Брата, в тот же миг забыл, зачем остановился. Он неподвижно сидел и наблюдал, как лучник чинит оружие, зачарованный точными, умелыми движениями темного эльфа.

Потом он ловко вытащил из колчана стрелу и приладил ее на тетиву. Паг внезапно пришел в себя. Лошадь ответила на его яростные удары в бок и снова, спотыкаясь, тронулась. Он не видел стрелы лучника, но слышал, как она просвистела мимо его уха. Паг снова пошел галопом и лучник исчез сзади.

Шум, донесшийся спереди, заставил Пага пришпорить лошадь, хотя бедное животное всем своим видом показывало, что скачет быстро как только может. В сумраке сложно было скакать по лесу.

Внезапно Паг оказался за всадником в герцогских цветах и обогнал его: лошадь Пага устала меньше, так как всадник был легче. Местность стала более холмистой, и Паг стал гадать, подъехали ли они уже к подножиям Серых Башен.

Ржание лошади заставило Пага взглянуть назад. Солдат, которого он только что обогнал, упал вместе с лошадью. Из ее носа била кровь. Паг и еще один всадник остановились, и солдат развернулся назад и подъехал к тому месту, где стоял первый. Он протянул руку, предлагая упавшему поехать вдвоем. Тот лишь покачал головой и ударил стоящую лошадь по крупу, отправив ее вперед. Паг знал, что она еле выдержит одного седока, но двух ни в коем случае. Упавший всадник вытащил меч, добил раненую лошадь и повернулся назад, ожидая Темных Братьев. Паг прослезился, восхищаясь храбростью воина. Другой воин прокричал ему что-то через плечо, чего он не расслышал.

— Двигайтесь, сквайр! — крикнул он.

Паг прижал пятками бока лошади, и она, шатаясь, пошла рысью. Отступающая изнуренная колонна продолжила, спотыкаясь, бегство. Паг пробрался сквозь всадников к месту рядом с герцогом. Через несколько минут герцог приказал замедлить темп. Они снова выехали на прогалину. Боррик обвел отряд взглядом. Бессильная ярость исказила его лицо, чтобы тут же смениться удивлением. Он поднял руку, и всадники замерли. Крики из леса были слышны, но издалека.

— Мы оторвались от них? — спросил Арута с широко раскрытыми от удивления глазами.

Герцог медленно кивнул, сосредоточившись на отдаленных криках. — На некоторое время.

— Когда мы прорвались сквозь лучников, мы, должно быть, проскользнули позади преследователей. Они скоро поймут это и рванутся сюда. У нас есть десять, в лучшем случае, пятнадцать минут, — он посмотрел на потрепанный отряд. — Если бы мы только могли найти укрытие.

Калган подогнал шатающуюся лошадь к герцогу.

— Милорд, возможно, я знаю, что делать, но это рискованное и, возможно, гиблое дело.

— Не более гиблое, чем ждать, когда они придут за нами, сказал Боррик. — Какой у тебя план?

— У меня есть амулет, который может управлять погодой. Я хотел приберечь его для возможных штормов на море, так как его использование ограничено. Я, возможно, смогу скрыть с его помощью наше местонахождение. Пусть каждый отведет свою лошадь в дальний конец поляны, к той скале. Велите им успокоить животных.

Боррик отдал приказ, и животных отвели на противоположный край лужайки. Руки успокаивающе поглаживали утомленных долгим бегством скакунов.

Они собрались на высоком краю узкой поляны, прижавшись спинами к выходящей из земли гранитной скале, серым кулаком вздымающейся над их головами. В остальные стороны был легкий уклон. Калган стал ходит вдоль линии отряда.

Он тихо говорил нараспев, выводя амулетом по воздуху замысловатые фигуры. Серый послеполуденный свет плавно потух, и вокруг мага начал собираться туман. Вначале появились лишь дымчатые клочки, но затем влаги в воздухе становилось все больше и больше, пока, наконец, она не стала легким туманом. Вскоре весь воздух между герцогским отрядом и линией деревьев подернулся дымкой. Калган стал водить амулетом быстрее, и туман сгустился, наполняя лужайку белизной. Она распространялась от мага во все стороны и шла в гущу деревьев. Через несколько минут невозможно было ничего увидеть даже в нескольких метрах.

Калган водил и водил амулетом, закрывая толстым одеялом и без того тусклый свет. Поляна постепенно затемнилась, по мере того как маг произносил заклинания.

Потом Калган остановился, повернулся к герцогу и прошептал:

— Все должны стоять тихо. Если темные эльфы забредут в туман, то, надеюсь, уклон уведет их на другую сторону лужайки. Но никто не должен двигаться. Любой звук погубит нас.

Все кивнули, поняв, что опасность быстро приближается. Они будут стоять в центре этого густого туманного облака, надеясь, что Темные Братья пройдут мимо, снова оставив герцогский отряд позади. На карту было поставлено все, потому что если они выиграют, то будут неплохие шансы оставить это место далеко позади себя, пока Братство снова нападет на их след.

Паг посмотрел на Томаса и прошептал:

— Хорошо, что здесь глинистая почва, а то бы мы оставили прилично следов.

Томас кивнул. Он был слишком испуган, чтобы говорить. Ближайший солдат жестом призвал Пага к молчанию, и юный сквайр кивнул.

Гардан с несколькими солдатами и герцог с Арутой встали чуть впереди отряда, держа оружие наготове на случай, если их уловка не сработает. Крики становились все громче и громче: Темное Братство возвращалось по их следу. Калган стоял радом с герцогом, тихо напевая заклинания, собирая вокруг себя все больше тумана и затем отправляя его вперед. Паг знал, что туман быстро распространится, покрывая все большие площади, по мере того как Калган колдует. С каждой минутой туман охватывал все большую часть Зеленого Сердца, и нападающим было все сложнее найти их.

Паг почувствовал на щеке влагу и посмотрел вверх. Начинал идти снег. Он с опасением посмотрел на туман, пытаясь понять, влияет ли на него снег, но потом вздохнул с облегчением, увидев, что снег только улучшает маскирующие свойства тумана.

Рядом послышались тихие шаги. Паг замер, как и все вокруг него. Прозвучал голос, говорящий на чуждом уху языке Братства.

У Пага по спине пробежали мурашки, но он не двинулся с места, пытаясь не обращать внимания на зуд. Он посмотрел на Томаса. Тот стоял твердо и спокойно, держа одну руку на морде лошади. В тумане он был похож на статую. Как и все остальные лошади, конь Томаса знал, что рука на морде означала команду молчать. Еще голос прозвучал в тумане, и Паг чуть не подпрыгнул: голос звучал так, как будто говоривший был прямо перед ним. Чуть подальше снова прозвучал ответ.

Гардан стоял прямо перед Пагом. Сержант медленно опустился на колени и бесшумно положил на землю меч и щит. Затем он все так же медленно поднялся, вытаскивая из-за пояса нож. Потом он вдруг шагнул в туман так же быстро, как кошка исчезает в ночи. Донесся едва различимый звук, Гардан появился снова.

Перед ним билась фигура Темного Брата, одна из огромных рук Гардана плотно зажала ему рот. Другой рукой сержант душил врага. Гардан не рискнул отпустить его, чтобы быстро всадить нож в спину. Сержант оскалил от боли зубы: враг когтями раздирал ему руку. Темный Брат пытался дышать, и его глаза вздулись. Гардан как будто врос в землю, слегка приподняв врага над землей. Тот все еще пытался освободиться. Его лицо стало красным, затем багровым. Из-под его когтей свободно стекала по руке Гардана кровь, но могучий солдат стоял неподвижно. Потом Темный Брат обмяк, Гардан резким движением сломал ему шею, и Брат бесшумно сполз на землю.

Глаза Гардана были широко раскрыты от напряжения, и он тяжело дышал. Он снова медленно стал на колени, убрал нож и поднял щит с мечом, после чего встал и продолжил наблюдение.

Паг испытывал восторг и благоговение перед сержантом, но, как и другие, мог лишь молча наблюдать. Прошло некоторое время, и голоса стали тише. Темные Братья злобно спрашивали друг друга о чем-то, ища укрытие беглецов. Голоса стали еще тише, и все испустили долгий вздох облегчения, после чего на поляне воцарилась тишина.

— Они прошли нас. Ведите лошадей. Идем на восток, — прошептал герцог.

Паг в сумраке смотрел по сторонам. Герцог Боррик и принц Арута вели отряд. Гардан находился рядом с Калганом, который был все еще без сил после колдовства. Томас молча шел рядом с другом. Из пятидесяти солдат, выехавших с герцогом из Крайди, осталось тринадцать. Уцелело только шесть лошадей, остальные были добиты молчаливыми стражами, когда не выдержали и пали.

Они с трудом тащились вверх, забираясь все выше в предгорья Серых Башен. Солнце уже зашло, но герцог приказал двигаться вперед, боясь возвращения преследователей. В темноте раздавались тихие ругательства: солдаты спотыкались и поскальзывались на покрытой льдом каменистой почве.

Паг брел вперед, одеревенев от усталости и холода. Этот день, казалось, длился вечность. Он не помнил, когда он последний раз останавливался и ел. Один раз солдат передал ему бурдюк с водой, но о смутно помнил об этом. Он сгреб горсть снега и положил в рот, но это мало помогло. Снегопад стал сильнее, по крайней мере, так показалось Пагу, который не видел, как снег падает, но почувствовал, что он стал бить его в лицо чаще и сильнее. Было очень холодно, и Паг дрожал даже в плаще.

Как гром с неба прозвучал шепот герцога:

— Стойте. Сомневаюсь, что они бродят вокруг в темноте. Мы отдохнем здесь.

Еще где-то впереди послышался шепот Аруты:

— К утру наши следы занесет снегом.

Паг упал на колени и завернулся в плащ. Рядом раздался голос Томаса.

— Паг?

— Здесь, — тихо ответил он.

Томас тяжело опустился рядом с ним.

— Кажется, — проговорил он, тяжело дыша, — я больше не сдвинусь с места.

Паг мог лишь кивнуть. Рядом раздался голос герцога:

— Не разводить огня.

— Тяжкая ночь для холодного лагеря, Ваша светлость, — ответил Гардан.

— Согласен, — сказал Боррик, — но если эти адовы дети бродят поблизости, то огонь приведет их прямо к нам. Соберитесь вместе для тепла, чтобы никто не замерз. Выставь часовых, а остальным скажи спать. Когда рассветет, я хочу уйти от них как можно дальше.

Паг почувствовал, что вокруг него начинают сгруживаться тела и ради тепла готов был пожертвовать удобством. Вскоре он впал в прерывистую дремоту, но часто просыпался ночью. Потом внезапно наступил рассвет.

Еще три лошади умерли ночью. Их тела лежали непокрытыми на снегу. Паг поднялся на ноги, голова его кружилась и он не мог согнуться. Он топал ногами, пытаясь возбудить жизнь в озябшем болящем теле, и невольно дрожал. Томас шевельнулся и резко проснулся. Он тяжело поднялся на ноги и вместе с Пагом стал топать ногами и размахивать руками.

— Никогда в жизни мне не было так холодно, — сказал он, стуча зубами.

Паг огляделся. Они находились в ложбине между двумя скалами, все еще голыми, не покрытыми снегом и местами серыми. Скалы вздымались вверх метров на десять, и там был гребень. Вдоль пути отряда земля имела уклон, и Паг заметил, что деревья здесь тоньше.

— Пойдем со мной, — сказал он Томасу и начал карабкаться по скале.

— Проклятье! — раздалось сзади, и Паг с Томасом оглянулись и увидели Гардана, наклонившегося над неподвижной фигурой солдата.

Сержант посмотрел на герцога и сказал:

— Умер ночью, Ваша светлость, — он покачал головой и добавил: — Его ранили, но он не сказал об этом.

Паг посчитал: кроме него, Томаса, Калгана, герцога и его сына теперь оставалось лишь двенадцать солдат. Томас посмотрел на Пага, которые забрался выше него и спросил:

— Куда мы?

Паг услышал его шепот. Он показал головой вверх и сказал:

— Посмотреть, что там.

Томас кивнул, и они полезли дальше.

Негнущиеся пальцы никак не хотели хвататься за твердую скалу, но Паг вскоре согрелся от усилий. Он добрался до верха, схватился за гребень, подтянулся, выбрался наверх и стал ждать Томаса.

Томас забрался на гребень и, тяжело дыша, посмотрел мимо Пага.

— Красота! — сказал он.

Перед ними величественно возвышались пики Серых Башен. Из-за них поднималось солнце, освещая розовым и золотым северные склоны гор, западные же были все еще покрыты индиговой вуалью. Небо было ясным, снегопад кончился. Куда они ни смотрели, везде пейзаж был закутан в белое.

Паг махнул Гардану рукой. Сержант подошел к скале, немного залез вверх и спросил:

— Что такое?

— Серые Башни! — крикнул Паг. — Всего в пяти милях отсюда.

Гардан махнул мальчишкам рукой, чтобы те возвращались, и они сползли вниз, прыгнув с последней пары метров и с глухим ударом приземлившись. Увидев цель, они оживились. Они подошли к Гардану, совещавшемуся с герцогом, Арутой и Калганом. Боррик говорил тихо, но его слова ясно разносились в свежем утреннем воздухе.

— Возьмите останки животных и разделите между людьми. Оставшихся лошадей берем с собой, но никто не едет. Закрывать животных не имеет смысла, мы в любом случае оставим много следов.

Гардан отдал честь и стал ходить между солдат. Они стояли вокруг парами и поодиночке, высматривая знаки возможного преследования.

— У тебя есть какое-либо представление о том, где находится Южный перевал? — спросил Боррик у Калгана.

— Попробую воспользоваться волшебным зрением, милорд, — Калган сосредоточился, и Паг стал внимательно за ним наблюдать, потому что видение с помощью внутреннего зрения было одной из вещей, которые у него не получались. Это было сродни тому кристаллу, но получалась не столько картинка, сколько впечатление того, где что-либо находится по отношению к заклинателю.

Помолчав несколько минут, Калган сказал:

— Не могу сказать, сир. Если бы я там был раньше, тогда возможно, но я не получил представления о том, где может лежать перевал.

Боррик кивнул.

— Жаль здесь нет Длинного Лука. Он знает здесь все ориентиры, — он повернулся на восток, как будто видя Серые Башни прямо сквозь мешающий гребень, — Для меня все горы одинаковы.

— На север, отец? — спросил Арута.

Боррик слегка улыбнулся его рассудительности.

— Да. Если перевал на севере, то мы еще можем попробовать пересечь его до того, как он станет непроходимым. Как только мы будем за горами, погода смягчится, по крайней мере, обычно в это время года на востоке она умереннее. Если мы уже находимся севернее перевала, то в конце концов мы дойдем до гномов. Они укроют нас и, возможно, они знают другой путь на восток, — он обозрел свой измотанный отряд. — С тремя лошадьми и растопленным снегом в качестве питьевой воды мы должны протянуть еще неделю, — он посмотрел вокруг, изучая небо. — Если погода не изменится.

— Нам не грозит плохая погода в течение двух или, возможно, трех дней. Дальше я не могу судить.

Из глубины леса внизу раздался отдаленный крик. Все тотчас же замерли. Боррик посмотрел на Гардана.

— Сержант, как они далеко, по твоему мнению?

Гардан прислушался.

— Трудно сказать, милорд. В миле. В двух, может, больше. В лесу звуки разносятся странным образом, особенно, когда так холодно.

Боррик кивнул.

— Собирай людей. Мы уходим.

Пальцы Пага кровоточили, и кровь текла сквозь рваные перчатки. При любой возможности герцог вел отряд по торчащей из земли скальной породе, чтобы следопыты Темного Братства не могли их преследовать. Каждый час назад посылались солдаты, чтобы оставить ложные следы поверх их собственных. Они тащили по снегу попоны с мертвых лошадей и запутывали следы как только можно.

Они стояли на краю поляны, круглого участка голой скальной породы, окруженного со всех сторон разрозненными соснами и осинами. По мере того как они поднимались в горы, предпочитая более неровную и высокую местность риску преследования, деревья становились все тоньше и тоньше. С самого рассвета они двигались на северо-восток, вдоль гребня шероховатых холмов, к Серым Башням, но, к унынию Пага, горы, казалось, не приближаются.

Солнце стояло высоко над головой, но Паг почти не чувствовал его тепла, потому что с вершин Серых Башен вниз дул холодный ветер. Паг услышал с некоторого отдаления голос Калгана:

— Пока ветер дует с северо-востока, снега не будет, потому что все осадки, что он несет, выпадут на вершины гор. Но если ветер поменяется и подует с запада или северо-запада, с Бескрайнего моря, то снова пойдет снег.

Паг тяжело дышал, пробираясь по скалам и балансируя на скользкой поверхности.

— Калган, обязательно ли и здесь давать мне уроки?

Несколько человек рассмеялись, и в тот же миг мрачное напряжение последних дней спало. Они вышли на ровное место, и герцог приказал остановиться.

— Разведите костер и забейте животное. Мы подождем здесь последний высланный арьегард.

Гардан быстро отправил людей за дровами, а одному дали лошадей, чтобы он отвел их подальше. У взвинченных лошадей были стерты ноги, они устали, были некормлены, и, несмотря на их выучку, Гардан хотел удалить их от запаха крови.

Выбранная лошадь заржала и внезапно замолчала, и когда костер был готов, солдаты положили вертела над огнем. Вскоре аромат жарящегося мяса наполнил воздух. Вместо ожидаемого отвращения, у Пага от этого запаха потекли слюнки. Через некоторое время ему дали палочку, на которую был надет большой кусок жареной печени, которую он начал с жадностью пожирать. Рядом Томас подвергал той же участи обжигающую порцию бедра.

Когда они поели, остатки все еще горячего мяса были завернуты в полоски, оторванные от попон и драных воинских плащей, и распределены между людьми.

Паг и Томас сидели рядом с Калганом. Люди в это время сворачивали лагерь, гасили костры, уничтожали следы своего пребывания и готовились продолжить путь.

Гардан подошел к герцогу.

— Милорд, арьегард задерживается.

Боррик кивнул.

— Знаю. Они должны были вернуться полчаса назад, — он глянул с холма вниз, в сторону огромного леса, на расстоянии окутанного туманом. — Мы подождем еще пять минут и пойдем.

Они молча подождали, но воины не возвращались. Наконец Гардан приказал:

— Ладно, парни. Идем.

Люди собрались за герцогом и Калганом. Мальчишки встали в хвост. Паг сосчитал. Оставалось только десять солдат.

Два дня спустя завыли ветры и ледяные ножи стали резать непокрытую плоть. Каждая склонившись бредущая на север фигура, была закутана в плащ. Лохмотья были разорваны и обмотаны вокруг обуви в слабой попытке уберечься от обморожения. Паг тщетно старался, чтобы ресницы не обледеневали, но суровый ветер заставлял глаза слезиться, а слезы быстро замерзали, замутняя обзор.

Паг услышал сквозь ветер голос Калгана.

— Милорд, близится буря. Мы должны найти укрытие или погибнем.

Герцог кивнул и жестом отправил двоих людей вперед, искать укрытие. Двое, спотыкаясь, побежали, двигаясь лишь немного быстрее остальных, но героически из последних сил выполняя задание.

С северо-запада набежали облака, и небо помутнело.

— Сколько еще времени, Калган? — крикнул герцог сквозь пронзительный ветер.

Маг поводил рукой над головой, ветер задувал его волосы и бороду назад, открывая высокий лоб.

— Не больше часа.

Герцог снова кивнул и призвал людей двигаться дальше. Печальный звук, громкое ржание, пронзил ветер, и солдат прокричал, что последняя лошадь пала. Боррик остановился и с проклятьями приказал забить ее как можно быстрее. Солдаты разделали животное, отрезали куски мяса, от которых шел пар, и бросили в снег, чтобы они немного охладились, прежде чем их можно будет завернуть. Когда они были готовы, мясо разделили между людьми.

— Если найдем убежище, разведем костер и приготовим мясо, крикнул герцог.

Паг про себя добавил, что если они не найдут убежища, то мясо им не будет нужно. Они продолжили путь.

Вскоре вернулись двое солдат с вестью о том, что пещера находится в четверти мили отсюда. Герцог приказал им показывать дорогу.

Пошел снег, пригнанный ветром. Небо теперь потемнело, ограничивая видимость парой сотен метров. У Пага кружилась голова и он с трудом переставлял ноги в сопротивляющемся снегу. Обе руки одеревенели, и он гадал, обморожены ли они.

Паг вдруг упал лицом в снег, неожиданно почувствовал себя в тепле и захотел спать. Томас опустился на колени рядом с упавшим учеником волшебника. Он потряс Пага, и тот, почти уже потеряв сознание, застонал.

— Вставай! — прокричал Томас. — Осталось немного!

Паг попытался подняться с помощью Томаса и одного из солдат. Когда он стал на ноги, Томас показал солдату, что дальше сам сможет позаботиться о друге. Томас развязал одну из полос попоны, для тепла обвязанную вокруг него, привязал один конец к ремню Пага и наполовину повел, наполовину потащил младшего друга дальше.

Мальчишки последовали за воином, который помог им обогнуть торчащий кусок скальной породы и оказались у входа в пещеру. Они шатаясь прошли еще несколько шагов в укрывающую их темноту и упали на каменный пол. После кусачего ветра снаружи в пещере показалось тепло, и они заснули сном обессиленных людей.

Пага разбудил запах готовящейся конины. Он поднялся и увидел, что снаружи было темно, и свет исходил только от костра. Кучи веток и сухого дерева были свалены рядом, и люди бережно подкладывали их в огонь. Остальные стояли рядом, жаря куски мяса. Паг согнул пальцы. Они болели, но, сдернув перчатки, он не увидел знаков обморожения. Он слегка толкнул Томаса, и тот проснулся, приподнялся на локтях и заморгал на свет костра.

Гардан стоял с другой стороны от костра и разговаривал с солдатом. Герцог сидел рядом, тихо беседуя с сыном и Калганом. За Гарданом и солдатом Паг видел лишь тьму. Он не помнил, в какое время дня они нашли пещеру, но, должно быть, они с Томасом спали несколько часов.

Калган увидел, что они шевелятся и подошел.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он с беспокойством на лице.

Мальчишки сказали, что чувствуют себя хорошо, учитывая обстоятельства.

Паг с Томасом по приказу Калгана сняли обувь и маг был рад сообщить, что они не обморозились, хотя одному из солдат повезло меньше.

— Сколько мы проспали? — спросил Паг.

— Всю ночь и весь этот день, — сказал маг, вздохнув.

Тут Паг заметил признаки того, что было проделано много работы. Кроме того, что были нарублены дрова, они с Томасом были укрыты. У входа висела пара пойманных в силок кроликов, а рядом с костром стоял ряд наполненных водой бурдюков.

— Можно было нас разбудить, — сказал Паг с ноткой тревоги в голосе.

Калган покачал головой.

— Герцог не пошел бы дальше, пока буря не утихла. А это случилось всего пару часов назад. Сомневаюсь, что даже крепкий сержант смог бы пройти больше нескольких миль после одной лишь ночи отдыха. Герцог завтра посмотрит, как обстоят дела. Я думаю, тогда мы двинемся, если погода не изменится.

Калган встал и жестом показал, чтобы мальчишки, если возможно, снова вернулись ко сну. Паг удивился, что для человека, который проспал весь день напролет, он все равно был уставшим, но подумал, что, прежде чем снова уснуть, наполнит живот. Томас кивнул в ответ на его молчаливый вопрос, и они подобрались к огню. Солдат, занятый готовкой мяса, протянул им горячие порции.

Мальчишки с жадностью слопали еду, после чего прислонились к одной из стен большой пещеры. Паг начал говорить с Томасом, но отвлекся, случайно мельком взглянув на часового, стоящего около входа в пещеру. Он стоял, разговаривая с Гарданом, но вдруг по его лицу пронеслось какое-то странное выражение, и колени подогнулись.

Гардан бросился вперед, поймал его и плавно опустил на пол. Большие глаза сержанта расширились: он увидел стрелу торчащую из бока часового.

Время на мгновенье остановилось, и Гардан крикнул:

— Атака!

Снаружи раздался вой, и в свет костра впрыгнула фигура, потом перемахнула через ветку, лежащую на полу, и прыгнула через костер, ударив солдата, готовящего мясо. Она приземлилась недалеко от мальчишек и повернулась к тем, кого перепрыгнула. Она была завернута в куртку и штаны из животного меха. В одной руки у нападавшего был небольшой щит, а в другой он высоко держал изогнутый меч.

Паг стоял неподвижно, а тварь оглядывала находящихся в пещере, рыча нечеловеческим ртом. В глазах отражался свет костра, а клыки обнажены.

Тренировка Томаса проявила себя: меч в одно мгновенье был со звоном вытащен из ножен. Тварь размахнулась мечом на Пага, но он откатился, избежав удара. Лезвие зазвенело, ударив в землю, и Томас сделал несбалансированный выпад, неловко ударив тварь в нижнюю часть груди. Она упала на колени, забулькала, когда легкие наполнились кровью, и упала лицом вниз.

Остальные нападавшие впрыгивали в пещеру, и тут же их занимал бой с крайдийцами. В пещере раздавались проклятья и ругательства и звенели мечи. Солдаты и нападавшие стояли лицом к лицу, не имея возможности сдвинуться больше, чем на пару метров. Несколько герцогских людей бросили мечи и достали из-за пояса кинжалы, более удобные для ближнего боя.

Паг схватил меч и посмотрел вокруг в поисках противника, но таковых не оказалось. В пляшущем свете костра видно было, что оставшиеся солдаты превосходили числом нападавших, и как только с каждым из них сцеплялось по два-три крайдийца, его быстро убивали.

Вдруг в пещере стало тихо, и только тяжелое дыхание солдат нарушало эту тишину. Паг оглянуся вокруг и увидел, что уложен лишь один солдат — тот, в которого попала стрела. Калган торопливо прошел между солдат, осматривая раны, после чего сказал герцогу:

— Милорд, других серьезных ран нет.

Паг посмотрел на мертвых тварей. Их было шестеро; они, раскинув руки, валялись на полу. Они были меньше людей, но ненамного. Густые брови, покатые лбы, увенчанные густыми черными волосами. Кожа сине-зеленого оттенка была гладкой, только у одного на щеках было что-то вроде юношеской бородки. Глаза, широко раскрытые в момент смерти, были огромными и круглыми, желтые с черными зрачками. Все умерли с оскалом на отвратительных лицах, обнажив длинные зубы, даже почти клыки.

Паг подошел к Гардану, выглядывавшему во мрак ночи, выискивая признаки других тварей.

— Кто они такие, сержант?

— Гоблины, Паг. Хотя я никак не могу понять, что они делают так далеко от своих обычных мест.

Герцог подошел, встал рядом и сказал:

— Все лишь полдюжины, Гардан. Никогда не слышал, чтобы гоблины нападали на вооруженных людей, не имея преимущества. Это было самоубийство.

— Милорд, посмотрите сюда, — раздался из глубины пещеры зов Калгана, наклонившегося над телом гоблина. Он стянул с него грязную меховую куртку и показывал теперь на плохо перевязанную длинную зазубренную рану на груди. — Это сделали не мы. Она трех-четырехдневная и плохо ухоженная.

Солдаты осмотрели остальные тела и сообщили, что еще у троих были недавние раны, нанесенные не в этом бою. У одного была сломана рука, и он дрался без щита.

— Сир, у них нет доспехов, — сказал Гардан. — Только оружие в руках, — он показал на мертвого гоблина с луком за спиной и пустым колчаном на ремне.

— У них была только одна стрела, которую они использовали, чтобы ранить Дэниэла.

Арута взглянул на место бойни.

— Это было безумие. Отчаянное безумие.

— Да, Ваше высочество, безумие, — согласился Калган. — Они устали от боя, замерзли и были голодны. Запах готовящегося мяса свел их с ума. Судя по их виду, они давно ничего не ели. Они предпочли поставить все на бешеную атаку, чем смотреть, как мы едим, в то время как они замерзают до смерти.

Боррик снова посмотрел на гоблинов и приказал людям вынести тела из пещеры. Не обращаясь ни к кому конкретно, он спросил:

— Но с кем они сражались?

— С Братством? — предположил Паг.

Боррик покачал головой.

— Они создания Братства, и когда не в союзе против нас, они не трогают друг друга. Нет, это был кто-то другой.

Томас присоединился к стоящим у входа и посмотрел по сторонам. Ему было неловко разговаривать с герцогом, как это делал Паг, но наконец он сказал:

— Милорд, гномы?

Боррик кивнул.

— Если гномы совершали набег на близлежащую гоблинскую деревню, то это объясняет, почему у них не было доспехов и провизии. Им пришлось схватить ближайшее оружие, пробиться на свободу и убежать при первом же случае. Да, возможно, это были гномы.

Солдаты, вытащившие тела на снег, вбежали обратно.

— Ваша светлость, — сказал один из них, — мы услышали среди деревьев какое-то движение.

Боррик повернулся к остальным.

— Приготовиться!

Все быстро приготовили к бою свое оружие. Вскоре они услышали шаги, хрустящие по сухому снегу. Они становились все громче и ближе. Паг напряженно стоял, крепко держа меч и пытаясь успокоить внутреннее возбуждение.

Внезапно звук шагов оборвался: там снаружи остановились. Потом стало слышно лишь одну пару ног, подходящую все ближе. Из темноты появилась фигура, направляющаяся к пещере. Паг вытянул шею, чтобы было видно из-за спин солдат. Герцог спросил:

— Кто идет?

Низенькая фигура, ростом не более полутора метров, стянула с головы капюшон, открыв металлический шлем, плотно сидящий на копне густых каштановых волос. В двух искрящихся зеленых глазах отражался свет костра. Густые рыже-коричневые брови сошлись вместе над крючковатым носом. Пристально осмотрев отряд, фигура подала назад сигнал рукой. Из ночной тьмы вынырнули еще несколько фигур, и Паг протиснулся вперед, чтобы лучше видеть, а Томас рядом с ним. Позади еще несколько прибывших вели мулов.

Герцог с солдатами явно расслабились, и Томас воскликнул:

— Это гномы!

Несколько солдат рассмеялись, как и ближайший гном.

— А чего ты ждал, парень? Хорошенькую дриаду, пришедшую тебе на помощь?

Вожак гномов вышел в свет костра и остановился перед герцогом.

— По вашим плащам я вижу, что вы из Крайди, — он ударил себя в грудь и церемонно сказал:

— Я Долган, вождь деревни Калдара, Воевода гномьего народа Серых Башен, — он вытащил откуда-то из плаща, из-под длинной бороды, свисающей ниже ремня, трубку, набил ее и оглядел собравшихся в пещере, после чего уже менее церемонным тоном спросил:

— Итак, что во имя богов привело столь жалко выглядящую компанию высокого народа в такое холодное и заброшенное место?

Назад: 6. СОВЕТ С ЭЛЬФАМИ

Дальше: 9. МАК МОРДЕЙН КАДАЛ