ГЛАВА 17
РАЗРУШЕНИЕ
Эрик выругался.
- Да, сэр, - сказал сержант Харпер. - Точнее не скажешь.
Донесение было от Грейлока, и, прочитав его, Эрик наконец понял, почему в течение двух предыдущих дней нападения были такими беспорядочными. Захватчики пробирались лесом и теперь нападали на укрепления Грейлока, находившиеся в нескольких часах езды на востоке. Тон донесения был спокойным, Грейлок писал, что особых затруднений пока не испытывает, но выражал беспокойство по поводу того, что на беженцев наверняка нападут вражеские солдаты.
Когда пришло донесение, люди Эрика были во временном лагере. Поток людей, убегающих из города, стал тоненькой струйкой. Эрик останавливал некоторых из них, чтобы расспросить, но ни один не смог предложить ему ничего, хоть отдаленно напоминающего сведения. Все они были напуганы, понятия не имели, что они видели, и хотели только одного: поскорее уйти из города, который вот-вот падет.
Один из беженцев еще не совсем просох после путешествия по подземному ходу, который он знал еще с детства. Все его жалкие пожитки уместились в один куль на спине. Он рассказал, что основная часть города охвачена огнем.
Но это Эрик знал и без него. На западе возвышался столб черного дыма. Ему довелось видеть сожжение Хайпура, когда дым был виден на расстоянии более ста миль и черный столб, поднимаясь на тысячи футов вверх, расширялся, становясь похожим на серый зонт. Ветер несколько дней доносил тогда до них запах дыма, и тонкая сажа покрыла землю на сотни миль вокруг. Эрик не сомневался, что Крондор ждет та же участь.
Он отдал распоряжения, и солдаты поспешили их выполнять. Эрик разделил свой отряд на две части и отправил тяжелую кавалерию и прибившихся к его отряду лучников следовать за гражданским населением. Легкая конница и конные лучники отправились во главе с Эриком к Грейлоку.
Они проехали не больше мили, когда столкнулись с первыми следами деятельности налетчиков. Горели два фургона, и земля вокруг них была усеяна трупами. Несколько женщин были раздеты донага - очевидно, прежде чем убить, их изнасиловали, - и ни одного мало-мальски полезного пустяка, ни одной приличной пары ботинок не было оставлено.
Эрик осмотрел фургоны и заметил, что от одного из них тянется след - просыпанное зерно.
- Они голодные, - сказал он сержанту Харперу.
- Будем их выслеживать, капитан?
Эрик покачал головой:
- Нет. Я бы рад, но мы должны поддержать Грейлока. Если они достигнут подножия холмов на севере, то оттуда повернут на восток, и мы скоро повстречаем этих свиней.
- Да, сэр, - сказал Харпер.
Они понеслись во весь опор, давая отдых коням лишь в самом крайнем случае, поскольку Эрик хотел во что бы то ни стало достичь позиций Грейлока до заката. Он понимал, что к концу поездки часть лошадей охромеет, но он также знал, что для воплощения планов по защите Королевства нельзя давать врагу быстро занять первые позиции сопротивления.
Крондор должен пасть, осталось ждать три дня от силы. Маги Изумрудной Королевы отчаянно пытаются высадиться на берег, значит, их запасы на исходе. Магия, которую они использовали, чтобы взорвать укрепления внешней гавани, потрясла Эрика. Единственный раз пантатиане Изумрудной Королевы прибегли к волшебству, когда им понадобилось построить легкий мостик через реку Ведру, но тогда Пуг его разрушил, причинив врагу немалый урон. Эрик выслушал посыльного от Уильяма с недоверием, но пожары в доках свидетельствовали о том, что враг в Крондоре.
По пути Эрик все думал о Ру. Добрался ли он до своей усадьбы?
Ру тяжело опустился в кресло и принял из рук Элен кружку холодной колодезной воды.
- Спасибо, Элен, - сказал он.
Элен Джекоби с детьми ждали его в приемной. Ру только что вернулся после трудной ночи, в течение которой ему приходилось уходить от налетчиков, сражаться и отбивать фургоны. Он прибыл в имение накануне днем и, увидев, что там все в порядке, поехал обратно, навстречу Луи, чтобы помочь ему благополучно доехать с подводами до усадьбы. Частота, с которой ему пришлось встретить вражеских солдат на расстоянии дня пути к востоку от города, поведала ему больше, чем он хотел бы знать о сражении за Крондор. Ему как-то довелось видеть взятие города Изумрудной Королевой, и он не имел ни малейшего желания повторить этот опыт.
Три дополнительных фургона были отправлены на два дня раньше, и теперь слуги деловито грузили в них всякий домашний скарб. Зная быстроту, с которой продвигались вражеские войска, Ру собирался выслать фургоны на восходе солнца. Теперь он решил идти прямиком к Даркмуру, а в Равенсбурге не останавливаться. Впрочем, он задержался бы там, чтобы предложить матери Эрика, Натану и, возможно. Мило с его семейством поехать с ними. Уж это он, во всяком случае, обязан сделать для Эрика. Но останавливаться в Равенсбурге не стоило. Враг двигался слишком быстро, и вопреки всем надеждам Ру Крондор не выстоит.
Еще один день, думал он, глотая студеную воду. Если бы захватчики задержались еще на день, можно было бы не волноваться. Надо будет вечером поехать к Эстербрукам в усадьбу и убедить их немедленно уезжать. Они ведь даже не знают, насколько близко подошел враг. Ру мог бы предоставить им комнаты в своих трактирах в Даркмуре и Малакз Кросс, а Карли даже ничего бы и не заподозрила. Ведь в конце концов половина населения Крондора движется сейчас на восток.
Допив воду, он поставил чашку и спросил:
- Где Карли?
- Она наверху с вашим кузеном.
Ру улыбнулся.
- А я ломаю себе голову, куда он делся. - Он встал. - Надо бы посмотреть, что они там делают.
- Он говорил, что поможет ей перенести вещи.
Ру посмотрел на нее, заметив, что она волнуется.
- У нас еще уйма времени. Перестаньте вы нервничать, успеем уехать.
Она улыбнулась и сказала:
- Я постараюсь.
Ру пошел наверх и нашел их в спальне. Дункан поднимал деревянную коробку, набитую лучшими платьями Карли.
- Я тебя искал целых два дня! - воскликнул Ру.
Дункан улыбнулся.
- В Крондоре такая неразбериха. Я поехал к Баррету, но тебя там не было. Когда я добрался до конторы, Луи сказал мне, что ты снова у Баррета, а потом, когда я вернулся к кофейне и вновь не застал тебя на месте, я опять поехал назад в контору.
На улицах было настоящее столпотворение, и когда я наконец добрался, твои фургоны уже были далеко. Я увидел толчею возле северных ворот, поэтому помчался назад к южным и приехал сюда. Я подумал, что ты будешь рад, если здесь будет надежная шпага, готовая защитить вашу семью. - Он усмехнулся и, обхватив коробку, понёс ее мимо Ру вниз по лестнице.
- Ты ему веришь? - спросила Карли.
- Нет, - сказал Ру. - Скорее всего, когда началась паника, он был с какой-нибудь шлюхой и бросился прямо сюда. Но по крайней мере он прав, и я рад, что вас было кому защитить.
Карли подошла к нему и обвила руками шею мужа.
- Я боюсь, Ру.
Он издал подбадривающий звук и погладил ее по плечу.
- Не волнуйся. Все будет хорошо.
- Крондор был моим единственным домом.
- Мы вернемся, когда все это кончится. Я сумел нажить одно состояние, наживу и другое. Мы все восстановим. Но сначала нам надо, чтобы дети были в безопасности.
Вспомнив о детях, Карли тут же взяла себя в руки.
- Когда мы уезжаем?
- Как только рассветет. Подтянутся последние фургоны с наемниками, которых нашел Луи, и мы отправимся караваном в Даркмур. Там у меня есть лошади и снаряжение, мы отдохнем, подремонтируем фургоны и двинемся в Малакз Кросс.
- Почему туда?
Ру задумался, не рассказать ли жене все, что ему известно, но решил, что это только больше ее напугает.
- Потому что в Даркмуре враг будет остановлен, - сказал он. - Малакз Кросс будет в стороне от сражений, и там мы будем в безопасности.
Карли кивнула и поспешила вниз, чтобы присмотреть за укладкой вещей. Элен смотрела за детьми, и Ру просто восхищался тем спокойствием, с которым она их развлекала и утешала. Он провел несколько минут с малышами, выслушав их лепет - какие-то свои, понятные только детям важные проблемы.
К концу дня был готов холодный ужин, и все сели за стол. Присутствие Дункана казалось Ру странным, поскольку Дункану никогда не было никакого дела до семьи Ру, если не считать его попыток очаровать Карли. Ру вообще показалось, что Дункан витает в облаках.
Когда ужин был закончен, Ру сказал:
- Дункан, я хочу, чтобы ты ждал у коновязи и дал мне знать, когда Луи приведет последние фургоны.
Дункан с готовностью закивал:
- Когда он приедет, я возьму с собой несколько слуг и мы прочешем окрестности. В любой момент на нас могут напасть захватчики или местные бандиты.
Ру поглядел на двух женщин и четверых малышей и метнул в кузена мрачный взгляд.
Дункан тут же поправился:
- Я почти уверен, что поблизости их нет, но осторожность никогда не помешает.
Когда он ушел, Элен спросила:
- Руперт, опасность и в самом деле велика? - Ее спокойный и откровенный тон действовал на детей успокаивающе, и Ру возблагодарил богов, что она здесь.
- Война всегда опасна, особенно когда враг голоден и далеко от дома. Именно поэтому мы забираем с собой все, что может послужить ему, а все, что не сможем забрать с собой, уничтожим.
- Уничтожим? - Карли казалась смущенной. - Но мои вещи и мебель ведь не надо уничтожать?
Ру решил не говорить, что раздосадованные захватчики обязательно разобьют все в доме и спалят его до основания.
- Нет, просто мы сожжем все припасы, которые не сможем увезти, и проследим, чтобы в доме не осталось никаких инструментов или оружия. Если мы не сможем взять с собой фургон, мы разобьем его. Если лошадь захромает, мы убьем ее и отравим мясо. Сегодня вечером мы выкопаем все из огорода и проверим, чтобы здесь не осталось ничего, что могло бы помочь врагу.
Карли встревожилась, услышав о потере огорода, но промолчала.
Тут Абигайль спросила:
- Папа, а куда мы поедем?
Ру улыбнулся и сказал:
- Завтра ты поедешь в фургоне, моя золотая. Это будет длинная поездка, и ты должна вести себя хорошо. Мы поедем в город, где родился твой папа, и увидим много других интересных мест. Ну как, здорово?
- Нет, - ответила Абигайль. - Я не хочу.
Элен улыбнулась и сказала:
- Она часто в последнее время так говорит.
Ру посмотрел на Карли, и та сказала:
- Она же не знает, из-за чего вся эта суета.
- Дети, - сказал Ру, - нам с вами предстоит чудесное путешествие, это будет настоящее приключение.
Гельмут засмеялся и пустил слюни, а мальчик Элен, Биллем, спросил:
- Это как в сагах?
Ру усмехнулся.
- Да, совершенно как в сагах! Нас ждет необычайное приключение, и ты должен быть очень храбрым и слушаться маму и тетю Карли. Ты увидишь много людей с мечами и много новых мест.
- А драки будут? - спросил мальчик, широко раскрыв глаза.
Ру сел и устало сказал:
- Если боги будут милостивы к нам, то нет. Но если придется, мы защитим вас. - Он перевел взгляд с маленьких детских физиономий на нервную улыбку своей жены и решительное лицо Элен и повторил:
- Мы обязательно вас защитим.
Эрик достиг укреплений Грейлока в сумерках. По дороге он раз шесть дрался с солдатами Изумрудной Королевы и был свидетелем резни, которую они учинили повсюду на своем пути. Обочины были покрыты мертвыми телами, и не оставалось никаких сомнений, что налетчиков в первую очередь волновало продовольствие. Кое-какие ценные предметы, монеты, драгоценности и тому подобное, еще можно было встретить рассыпанными возле трупов, но ничего съедобного не оставалось.
После обмена паролями команда Эрика въехала в лагерь. Оуэн приветствовал Эрика и тут же спросил:
- Как дела? Плохо?
- Отвратительно, - сказал Эрик, слезая с коня. Позволив одному из людей Грейлока увести лошадь, он проследовал за бывшим мечмастером Даркмура к походному костру неподалеку от баррикад, возведенных посреди дороги.
Эрик предоставил своим офицерам и сержантам заботиться о лошадях и кормить солдат, а сам присел рядом с Оуэном у костра. Грейлок показал на горшок с дымящимся варевом и сказал:
- Не стесняйся.
Эрик взял в руки ложку и внезапно понял, что просто умирает с голоду. Пока он начерпывал себе из горшка в деревянную плошку каши, Грейлок достал небольшой ломоть хлеба и бурдюк с вином.
- Расскажи мне все, что тебе известно, - сказал он после того, как Эрик забросил в себя пару ложек каши и отхлебнул вина.
- Если Крондор не пал сегодня, значит, точно падет завтра. Дворец разрушен.
Оба они понимали, что рыцарь-маршал Уильям почти наверняка мертв. Герцог Джеймс, возможно, сумел убежать. Если все прошло по плану, принц и те его придворные, которые не принимали участия в войне, должны быть уже в Даркмуре. Грейлок сказал:
- У нас было довольно тихо. Подходят иногда вражеские разведчики, но мы их отгоняем, а увидев наши укрепления, они просто идут дальше.
Эрик кивнул, снова набив рот кашей. Прожевав и проглотив все, что у него было во рту, он сказал:
- Если все пойдет по плану, они немало времени потратят впустую, блуждая на севере и на юге, прежде чем поймут, что им нужно вернуться на этот путь. Возможно, тогда мы сможем наверстать часть времени, которое мы потеряли в Крондоре.
Грейлок провел рукой по лицу, и Эрик увидел, что старик устал не меньше, чем он. сам.
- Я очень на это надеюсь. Нам еще многое нужно сделать.
Эрик отставил опустевшую плошку и снова приложился к бурдюку.
- Хорошо, что позади нас не осталось больше беженцев и арьергард по крайней мере уже не наша забота.
Оуэн кивнул:
- Теперь мы просто обороняемся, заставляя ублюдков платить за каждый дюйм земли. - Он усмехнулся. - Я не хотел тебя обидеть, - сказал он, имея в виду происхождение самого Эрика.
- А я и не обижаюсь, - сказал Эрик. - Я ублюдок по праву рождения, а эти захватчики заработали этот титул честным трудом. - Он вздохнул. - Бывал я и более уставшим, вот только не могу вспомнить когда.
Оуэн кивнул:
- Это от напряжения. Постоянно надо быть начеку. Ладно, поскольку ты и твои ребята займете наши места, а я завтра отступаю, так и быть, этой ночью на часах будем стоять мы. Постарайся отдохнуть за эту ночь.
- Спасибо, Оуэн.
Грейлок улыбнулся, и его узкое лицо при свете костра показалось почти зловещим.
- Я полагаю, что ты должен это знать. Принц Патрик произвел меня в рыцарь-генералы.
- Ну что ж, наверное, следует вас поздравить, - сказал Эрик, - сэр.
- Лучше посочувствуй. Кэлис у меня защищает все горы от Мрачного Леса до Доргина, и мне еще надо придумать тебе работенку.
Эрик сказал:
- У меня ее и так выше головы. Я только никак не могу понять, что я должен здесь делать.
- Ты просто устал. Поспи немного, а утром ты будешь лучше соображать. Не беда, если ты забудешь все остальное, главное помни, что тебе надо задержать этих ублюдков. Мы продержим их в горах в течение трех месяцев.
Эрик вздохнул.
- До зимы.
- Когда выпадет снег, а они будут на западной стороне гор, мы будем знать, что победили. Они будут голодать и умирать, а мы, дождавшись весны, погоним их назад, туда, откуда они пришли.
Эрик кивнул, но веки его отяжелели, и он уже не мог думать.
- Я пойду поищу, куда ваш солдат отвел мою лошадь, возьму свое одеяло и лягу спать.
- Нет необходимости, - сказал Оуэн, указывая на расстеленную скатку, приготовленную недалеко от того места, где они сидели. - Я уже сделал это за тебя. Твоим людям тоже было ведено отдыхать. Так что забудь на эту ночь все свои заботы, Эрик.
- Не стану спорить, - сказал Эрик, направляясь к скатке. Вытащив меч из ножен и сняв сапоги, он упал на одеяло и провалился в сон.
Ру поцеловал Карли в щеку.
- Руперт, мне это не нравится, - сказала она, едва удерживаясь от слез.
- Я знаю, но я должен убедиться, что все готово. Не жди меня и позаботься об Элен и детях. Я вернусь перед восходом солнца.
Они стояли в дверях своего загородного дома, и Ру, поцеловав жену в щеку, шагнул через порог и закрыл ее за собой. Он поспешил к пристройке для слуг и сараям, где находились его фургоны, прибывшие после заката.
Луи де Савона, один из его старых товарищей по отряду, а теперь один из самых доверенных помощников, руководил сборами. Луи мало рассказывал о своем прошлом до того дня, когда Ру встретил его в тюрьме, кроме того, что однажды он сослужил службу двору Родеза, самого восточного герцогства в Королевстве. Ру не давил на него. Как и многие из тех, кто искупил свою вину службой Короне, Луи предпочел забыть о том, что привело его на эту службу, и Ру уважал его чувства.
В характере Луи было что-то темное, гнев, который угрожал прорваться в самое неподходящее время, но Ру доверял ему, а он не многим доверял. И Ру чувствовал, что ему просто необходим в эту минуту надежный друг.
Трижды наемные охранники и возчики отгоняли налетчиков. Два возчика были ранены, а пара наемников смылась, когда схватка начала принимать дурной оборот, но Луи, несмотря на то что правая рука у него была повреждена, был опасным противником с ножом в левой руке. Он собственноручно разделался с тремя налетчиками, заставив остальных заново подумать, стоит ли нападать на фургон.
Ру сказал:
- Луи, мы сможем отправиться на рассвете?
Луи кивнул.
- Да. Хотя лучше было бы выехать за час до восхода солнца, чтобы обойти тех, кто спускается по дороге.
- Меня как раз дорога не беспокоит, - сказал Ру. - Эрик и Королевская армия защищают тракт. Бояться надо тех, кто приходит из-за холмов.
Имение Ру, подобно многим, расположенным на востоке от города, было достаточно далеко от тракта, чтобы о состоянии дороги можно было не знать.
- Я должен повидать Джекоба Эстербрука, - сказал Ру, махнув слуге, чтобы ему подвели свежую лошадь. - Я выеду на тракт и погляжу, держат ли его еще наши, или нам надо поискать другой маршрут.
- Найти другой маршрут?
Ру кивнул:
- Да, я знаю другой путь.
- Может, ты мне его укажешь на всякий случай? - спросил Луи.
Ру не понравилось то, что скрывалось за словами "всякий случай", но он согласился.
- Есть дорога, по которой мы с Эриком когда-то приезжали в Крондор. Это маленькая тропка, но фургоны там проедут. Надо будет построить их цепочкой. - Он рассказал, как добраться до тропинки, которая местами была ненамного шире козьей тропы, но по которой он не раз проводил фургоны. - Когда доберешься до предгорий, увидишь развилку; бери на юго-восток и выйдешь к фермам и виноградникам на севере от Равенсбурга. Там можно выйти на Королевский Тракт.
Луи кивнул.
- Когда ты вернешься?
- Если не случится никаких неприятностей, я вернусь до рассвета. Если меня не будет здесь за час до восхода солнца, поезжайте без меня. Скажешь Карли, что я вас догоню.
Луи посмотрел вокруг.
- А где Дункан?
- Он должен проводить зачистку вокруг имения, следить, чтобы до отъезда нас не беспокоили.
Луи кивнул. Они с Дунканом почти год жили в одном номере и за это время успели прочно возненавидеть друг друга. Луи не доверял Дункану и выносил его только ради Ру.
Ру сел на коня и сказал:
- До завтра.
Луи помахал ему, зная то, что не было сказано вслух: если он не увидит Ру завтра, это будет значить, что Ру мертв.
Миранда сказала:
- Мне это совершенно не нравится.
Они собрались в пещере аальского Оракула после того, как Мар-кос с Мирандой, возвратившись в Мидкемию, созвали остальных магов на совет.
Пуг ответил:
- А кому нравится? Но нам придется быть в двух местах одновременно.
Ханам зарычал:
- Время поджимает. Я с трудом сдерживаю гнев этого существа и скоро не смогу больше обходиться без еды. - Сааурскии маг повернулся к Пугу. - Вы знаете, что нужно делать и что нужно говорить.
Кэлис сидел и молча наблюдал за магами. Наконец он сказал:
- Может случиться так, что ни один из вас не вернется. - Хотя он говорил обо всех, глаза его смотрели на Миранду.
Она кивнула:
- Мы сознаем такую опасность.
Он вздохнул:
- Я должен быть в Даркмуре.
- Нет, - возразил Пуг. - Я не могу вам сказать почему. - Он поглядел на Маркоса и Миранду. - Внутри нас хранится некое знание, и мы все чувствуем, что ради нашей же безопасности оно должно оставаться скрытым, но всем своим существом я знаю, что вы должны остаться здесь.
Миранда и ее отец нашли в Зале Миров дверь, ведущую на Шайлу, и, пройдя в нее, оказались в пещере неподалеку от Ахсарты. Из-под сводов этой пещеры они смотрели, как в поднебесье реют крылатые демоны всевозможных размеров и мастей. Поняв, что демонов гораздо больше, чем они могли бы уничтожить, маги отступили к Залу, возвратились в Мидкемию и разыскали Пуга.
Два дня они потратили на разработку плана и в итоге решили, что Маркос с Мирандой возвратятся в туннели под Ратн'гари, а Пуг с Ханамом отправятся на Шайлу. Ханам в обличий демона не привлечет к себе внимания, а Пугу легче сделаться невидимым, чем Маркосу.
Миранда и ее отец должны попытаться наглухо запечатать трещину в Мидкемию, как Маркос сделал это однажды с порталом между Мидкемией и Келеваном, в то время как Пуг и Ханам попытаются закрыть вход в царство демонов.
Миранда посмотрела на отца, перевела взгляд на Пуга и сказала:
- Мне нужно поговорить с Кэлисом наедине.
Она поднялась со своего места и, подойдя к полуэльфу, сделала ему знак идти за ней. Они прошли мимо гигантской туши спящего оракула, огромной драконихи, погруженной в глубокий сон перерождения. Вокруг нее находились люди - стражи, которые тоже передавали свои знания из поколения в поколение. Аальские Оракулы и их стражи умирали в свой срок, но знания жили, пока не находились новые тела, способные их сохранить.
Когда они отошли подальше, Миранда спросила:
- Что тебя тревожит?
Кэлис рассмеялся:
- Все, - и, помолчав, добавил: - Я боюсь, что больше никогда с тобой не увижусь.
Она вздохнула и коснулась его щеки.
- Если это судьба, мы должны ее принять. Если нет, тогда мы еще встретимся.
С чисто эльфийской сдержанностью Кэлис чуть приподнял бровь и спросил:
- Пуг?
Она кивнула.
- Есть вещи, которые неизбежны. - Она подошла к нему и склонила голову ему на грудь. - В свое время ты будешь знать гораздо больше, чем теперь, и вспомнишь то, что у нас было, как драгоценный и удивительный подарок, но ты также поймешь, что это был урок для нас обоих, который был дан нам, чтобы мы лучше усвоили, что нам нужно на самом деле.
Он обнял ее и крепко прижал к своей груди, а потом медленно отпустил и сказал:
- Я не стану утверждать, что понял тебя, но будем считать, что ты права.
Миранда снова коснулась его лица и, заглянув в его глаза, сказала:
- Милый Кэлис. Всегда готов служить. Всегда готов отдавать. И при этом никогда ничего не просит для себя. Почему так?
Он улыбнулся и пожал плечами.
- Такой уж я человек. Мне еще многому нужно научиться. Как ты любезно мне напомнила, я все еще молод. Я чувствую, что, служа, я могу научиться, а учение поможет мне найти себя.
- Ты просто какой-то уникум, - тихо сказала она, поцеловав его в щеку.
Он кивнул:
- Раз уж я остаюсь ждать в этой пещере, ты можешь хотя бы намекнуть, что я должен делать?
- Я знаю только то, что мне сказал Пуг.
- Тогда позволь мне спросить его еще раз. - Он шагнул мимо нее и подошел к Пугу и Маркосу с Ханамом.
Кэлис сказал:
- Если вы не можете точно сказать, зачем я должен здесь находиться, вы можете по крайней мере объяснить, что вы подозреваете?
Пуг обернулся и указал на огромное возвышение в нескольких футах от дремлющего дракона.
- Вот, - сказал он, и все почувствовали, как будто их слегка качнуло, хотя всё осталось на месте. Но там, где был пустой постамент, теперь покоился гигантский пылающий зеленым драгоценный камень, в который был воткнут золотой меч. Он пульсировал, словно живой, и Кэлис немедленно почувствовал, как камень притягивает его к себе.
- Камень Жизни, - спокойно произнес он.
Пуг сказал:
- Для того чтобы его увидеть, нужно чуть переместиться во времени.
Кэлис посмотрел на меч.
- Меч моего отца.
- Та часть валхеру, которая стремилась захватить этот камень, воплотилась в Дракен-Корина, - сказал Пуг, - но ваш отец пригвоздил его к камню этим мечом. Я не знаю почему, но это положило конец Войне Провала. Валхеру был втянут в толщу камня, и ваш отец не решился вытащить свой меч.
Кэлис кивнул, не отводя глаз от драгоценного камня.
- Я изучу эту штуку.
Миранда повернулась к Пугу и сказала:
- Мы не можем больше ждать.
Пуг встал рядом с демоном. Мысленным взором он увидел вход, ведущий на Шайлу, точнее, отличительный знак, который указывал, какая дверь в Зале им нужна. Миранда запомнила его, а потом передала в память Пуга, и теперь он как будто видел все это своими глазами. Он кивнул, и они с демоном исчезли.
Миранда бросила на Кэлиса прощальный взгляд и, взяв отца за руку, перенеслась вместе с Маркосом в туннели, проходящие под горами на другом берегу океана.
- Донесение от капитана Брейера, сэр.
Эрик протер глаза и несколько раз мигнул. После битвы ему удалось часок поспать. Со вчерашнего дня, когда отряды Грейлока ушли на восток, Эрика трижды атаковали, и последнее нападение было на закате. Но все эти нападения были успешно отбиты, частично благодаря Грейлоку, который оставил Эрику команду из пятидесяти пехотинцев, вооруженных большими луками. Эрик понимал, что ему нужно будет выслать их вперед по крайней мере за день до отступления, поскольку они обязательно отстанут от конницы, но сейчас он был очень рад их присутствию.
Его миссия состояла в том, чтобы продержаться на дороге, пока не станет ясно, что натиск врага приблизительно равен по всему фронту, а затем отойти, оставив заметную брешь на линии обороны. План принца Патрика и лорда Уильяма состоял в том, что враг, захватывая земли между Крондором и Даркмуром, должен двигаться только тем маршрутом, который для него открывает Королевство.
Эрик прочел донесение и прокомментировал:
- Пока что неплохо.
Он отпустил солдата и внимательно посмотрел на гонца, горца хадати.
- Поешьте и передохните, а на рассвете уезжайте обратно. Горец кивнул и отошел, а Эрик перевернулся на другой бок, натянул на себя одеяло и попытался уснуть. Некоторое время он думал о Китти, гадая, все ли у нее благополучно. Он был почти уверен, что она уехала достаточно рано, чтобы избежать тех опасностей, которые грозят теперь всем путникам. Потом мысли его обратились к Ру и его домашним.
Джекоб Эстербрук сидел за столом, с безразличным видом слушая Ру, который пытался убедить его собрать все имущество и уехать.
- Я понимаю, что всем нам грозит опасность, молодой человек, - сказал он наконец и подошел к карте Королевства, висевшей на стене между двумя большими книжными шкафами. - Я вел торговлю с Империей Великого Кеша, когда вас еще и на свете-то не было. У меня дела с Квегом. Если теперь обстановка изменится, я наверняка смогу найти общий язык с тем, кто завладеет этой территорией, как только все успокоится.
Глаза Ру широко раскрылись от удивления. Он прискакал к дому Эстербрука через два часа после захода солнца и сразу же попросил позволения поговорить с хозяином.
- Джекоб, не подумайте, что я недооцениваю вашу деловую сметку, но я вновь пытаюсь вам объяснить, что сюда идет армия натуральных головорезов. Я знаю эту армию. Я в ней служил какое-то время.
Джекоб приподнял бровь, наконец-то проявив к словам Ру какой-то интерес.
- В самом деле?
- Да, и у меня нет времени излагать детали, но поверьте мне на слово - эти люди не имеют ни малейшего желания заключать сделки. Они придут сюда и сожгут этот дом до основания после того, как растащат все подчистую.
Джекоб улыбнулся, и Ру эта улыбка не понравилась.
- Вы очень способный мальчик, Руперт, и я думаю, что рано или поздно вы добились бы успеха самостоятельно, даже без помощи герцога Джеймса. Не так, конечно, как это у вас получилось с его помощью, но то дельце с нехваткой зерна в Вольных Городах было проведено блестяще. - Он снова сел за стол и выдвинул один из ящиков. Там лежал пергаментный свиток. - Конечно, не пользуйся вы его поддержкой, я бы, вероятно, приказал вас убить, когда вы стали мне мешать, но все случилось так, как случилось, и я не жалуюсь. - Он вздохнул. - Чтобы между нами больше не было никаких недомолвок, посмотрите, - он указал на пергамент, - вот мои полномочия на ведение переговоров с захватчиками и обсуждение условий прекращения военных действий.
- После того, как они спалили Крондор? - воскликнул Ру.
Улыбка Джекоба стала еще шире.
- Какое дело Великому Кешу до городов Королевства?
- Кешу?
Джекоб поморщился:
- Руперт, не будьте таким тугодумом. Вы, должно быть, догадались, что не только мои недюжинные деловые навыки помогали мне торговать с Югом. У меня есть высокопоставленные друзья при дворе Императора, и они позволили мне закрыть для вас все ходы в Кеш. Теперь они хотят достичь с захватчиками, то есть с этой Изумрудной Королевой, соглашения и утвердить новую границу.
Ру был просто ошеломлен.
- Новую границу?
- Принц Эрланд заключил с Великим Кешем договор о ненападении в обмен на земли в Долине Грез. - Тут он ткнул указательным пальцем в лицо Ру. - И я думаю, что вы о нем знали, продавая мне свою собственность в Шамате. Правда, вы не могли знать, что новый губернатор Шаматы будет просто счастлив признать мои притязания на эти предприятия. Но в этом соглашении не сказано, что мы не должны искать взаимопонимания с новыми правителями земель на севере Империи. И поэтому туда сейчас, в это самое время, что мы с вами беседуем, направляется довольно большая армия, чтобы занять все земли в Долине, а не только те, что предоставлены в наше распоряжение этим соглашением, и они останутся в наших руках, после того как эта заварушка будет окончена.
- Вы - кешиец, - тихо сказал Ру.
Джекоб развел руками.
- Не по рождению, дорогой Руперт, но по профессии.
- Вы шпион!
- Я предпочитаю считать себя посредником, человеком, который осуществляет все виды торговли между Королевством и Великим Кешем: товарами, услугами, и... информацией.
Ру встал.
- Ладно, Джекоб. Вы можете гореть в аду, меня это не беспокоит. Но я не дам Сильвии погибнуть здесь вместе с вами.
- Моя дочь вольна уехать, если она того пожелает, - сказал Джекоб. - Я давно прекратил попытки ею управлять.
Ру оставил старика в кабинете и, поднявшись по лестнице, без стука открыл дверь в комнату Сильвии.
Сильвия сидела на кровати, а к ней, поставив одну ногу на постель, наклонился Дункан. Одной рукой он привычным жестом обнимал ее за плечо и улыбался самым очаровательным образом. Сильвия казалась сердитой, и они были так поглощены спором, что не заметили Ру.
- Нет! - сказала Сильвия. - Ты должен вернуться и сделать это сегодня вечером, дурак ты эдакий. Когда он покинет усадьбу, будет слишком поздно!
- Что будет слишком поздно? - сказал Ру.
Сильвия вскочила на ноги, а Дункан отпрянул от нее.
- А, брат, кузен, - сказал Дункан, - я просто пытался уговорить госпожу Эстербрук, что она должна уехать.
Ру еще раз оглядел всю сцену и медленно вытащил шпагу.
- Теперь я вижу, каким я был идиотом.
- Ру! - воскликнула Сильвия. - Не думаешь же ты... чтобы я с Дунканом?
Дункан поднял руки в знак примирения.
- Ты хоть соображаешь, что ты делаешь?
- С тех пор как это началось, я все не мог понять, почему мне никак не удается получить преимущество перед Джекобом. Теперь я обнаруживаю, что он - агент Великого Кеша и что мой собственный кузен поставлял моей любовнице секретную информацию.
Дункан сначала собирался оправдаться, но вдруг его улыбка превратилась в злобную гримасу, и он выдернул шпагу из ножен.
- Черт побери, с меня довольно этих игр.
Он сделал выпад. Ру отразил удар и сам перешел в наступление. Дункан легко уклонился от клинка.
- Присоединяюсь, - сказал Ру.
Дункан усмехнулся, и во взгляде его отразилась настоящая ненависть.
- Ты не представляешь себе, сколько я ждал этого момента, кузен. Я подбираю крохи с твоего стола, бегаю по твоим поручениям, а этот однорукий пес у тебя в любимчиках. Что ж, довольно я унижался, и больше мне не придется делить с тобой Сильвию.
- Вот, значит, как?
- Конечно, идиот несчастный! - закричала Сильвия и скатилась с кровати, поскольку шпаги свистели уже в опасной близости от ее лица.
Дункан сказал:
- Любовь моя, мне не придется убивать эту жирную корову. Я убью Руперта, женюсь на Карли, а когда пройдет некоторое время, мы от нее избавимся, и ты выйдешь за меня замуж.
Руперт нацелился в голову Дункана, и когда тот скрестил с ним шпагу, Ру описал клинком дугу и напал сбоку. Дункан чуть повернул запястье, и его клинок поймал шпагу Ру.
- Неплохо сделано, кузен, - сказал Дункан. - Но ты никогда не мог сравниться со мной в умении владеть шпагой, и тебе это известно. Рано или поздно ты допустишь ошибку, и я тебя убью.
Ру промолчал. Ненависть охватывала его при мысли о том, как ужасно его одурачили. Он сделал ложный выпад влево, затем мгновенно ударил справа, почти задев левую руку Дункана, но его более высокий соперник проворно отскочил назад.
- Карли никогда не вышла бы за тебя замуж. Она ненавидит тебя, грязная свинья.
Дункан расплылся в улыбке:
- Она просто еще не знает меня. Она не может оценить моих главных достоинств. - Он выбросил вперед руку и едва не задел Ру в плечо. Ру чуть подался назад и ударил сбоку по клинку кузена, потом сделал резкий выпад, заставив Дункана отступить.
Сильвия стояла в углу позади кровати, судорожно вцепившись в полог.
- Убей его, Дункан! - крикнула она. - Не играй с ним.
- С удовольствием, - сказал Дункан и внезапно ринулся в атаку с удвоенной скоростью.
Ру поднапрягся, и оказалось, что он способен развить такую же скорость, но Дункан был более опытным фехтовальщиком. У Ру было лишь то преимущество, что он бился на смертельном поединке всего лишь год назад, а Дункан много лет не встречался с серьезным противником. Дункан начал изощряться, и Ру понял, какую тактику ему нужно избрать. Если бы ему удалось утомить своего искусного кузена, измотать его, то он смог бы уцелеть в этой схватке. Теперь основная его задача была не пропустить удара, Дункану же не терпелось убить.
Так они передвигались взад и вперед, нападая и отступая, нанося и отражая удары. При свете двух свечей по комнате метались танцующие тени. Звон стали о сталь привлек к дверям комнаты служанку Сильвии. Девушка испуганно заглянула внутрь, и Сильвия заорала:
- Позови Сэмюэля!
Ру знал этого Сэмюэля - кучера с бычьей шеей, - и теперь, когда он узнал, что Джекоб работает на Великий Кеш, было ясно, что Сэмюэль его агент. Он понял, что, если Сэмюэль войдет в комнату, Ру неизбежно прозевает удар, и Дункан его убьет.
Ру сделал вид, что он растерялся, и когда Дункан, клюнув на эту приманку, бросился в атаку, Ру начал ожесточенное контрнаступление и отогнал своего кузена к дальней стене. Потом Ру обернулся назад и, одним прыжком достигнув двери, захлопнул ее и закрыл на засов, прежде чем Дункан успел опомниться.
- Тебе временно придется обойтись без посторонней помощи, Дункан, - сказал он, едва переводя дыхание.
- Я в ней не нуждаюсь, - сказал Дункан и бросился на Ру через всю комнату. Ру низко присел и ждал.
Сильвия неподвижно стояла в углу, и лицо ее не выражало ничего, кроме лютой ненависти.
Противники обменялись ударами, но никакого ущерба друг другу не нанесли. Силы их были равны: слишком много часов они провели, фехтуя друг с другом. Дункан, возможно, был лучшим фехтовальщиком, но Ру тренировался биться с ним чаще, чем с кем-либо еще, и теперь они были равны.
По лицам мужчин лился пот, рубашки промокли. В душной комнате они быстро запыхались.
Они продолжали кружить по комнате, но ни один не мог одолеть другого. Ру внимательно следил за Дунканом, чтобы не пропустить признака того, что он сменил стиль или начал уставать. Дункан становился все угрюмее, поскольку привык регулярно побеждать Ру во время разминки и не был готов к тому, что его низкорослый кузен сможет дать ему достойный отпор.
Стук в двери возвестил о том, что подоспел кучер.
- Госпожа! - кричал он.
- На меня напали! - завопила Сильвия. - Руперт Эйвери пытается убить меня. Его кузен Дункан меня защищает. Выломайте дверь!
Через миг раздался глухой удар, свидетельствовавший об атаке на дверь. Кучер и кто-то из слуг пытались высадить дверь плечом. Ру знал, что тяжелую дубовую дверь, запертую на железный засов, так просто не вышибешь. Он сам много раз запирал ее во время свидании. Без тарана ее не возьмешь.
Краем глаза Ру уловил какое-то движение и понял, что Сильвия попыталась перекатиться по кровати мимо него, чтобы открыть дверь. Он прыгнул назад и сделал дикий выпад в ее сторону, так что она с визгом упала назад.
- Не так быстро, любовь моя, - сказал он. - У нас с тобой еще есть кое-какие счеты.
Дункан досадливо фыркнул и заставил Ру отступить к противоположной стороне кровати. Он поглядел на дверь, как будто прикидывал, можно ли ее открыть. Когда его взгляд метнулся к дверному засову, клинок Ру последовал за ним, и по белой шелковой рубашке Дункана расползлось темно-красное пятно. Он был ранен в правое плечо.
Ру улыбнулся. Он знал, что, хотя рана совсем крошечная, удар по самолюбию Дункана просто огромен. Ру выиграл первую кровь, и теперь Дункан станет еще опаснее - но и опрометчивее.
Дункан выругался и начал нападать на Ру со всей доступной ему быстротой, не обращая уже больше на дверь никакого внимания. Он снова загнал Ру в угол и ринулся на него, желая насадить на шпагу, как на вертел. Ру предвидел этот ход, зная, что Дункан в своем обычном стиле постарается подловить Ру с правого боку. Многолетняя практика приучила Ру уклоняться в сторону правого бока самого Дункана. Ру сознавал, что Дункан это знает, и поэтому поступил совершенно неожиданно. Он акробатическим движением вспрыгнул на кровать, левее того места, куда метил Дункан. И скорее услышал, чем увидел, как острие шпаги вонзилось в стену. Ру отпрыгнул в сторону Сильвии и, обернувшись, увидел, что Дункан выдернул клинок и тоже вскочил на кровать.
Сильвия завопила и, вытащив из-под подушки кинжал, ударила Ру. Внимание Ру было сосредоточено на Дункане, но он заметил тень движения и успел пригнуться. Боль пронзила его плечо, когда кинжал, направленный ему в шею, не достиг цели и рассек правую лопатку, чиркнув по кости.
Дункан снова собрался насадить Ру на шпагу, но Ру инстинктивно упал на спину, и удар достался Сильвии.
Оба мужчины на мгновение застыли, когда кончик шпаги Дункана глубоко вонзился в бок Сильвии Эстербрук. Красивая молодая женщина с искаженным от ненависти и гнева лицом вдруг оцепенела, и глаза ее изумленно раскрылись.
Она глянула вниз, как будто не могла постичь, что с ней произошло, и ноги ее подкосились. Шпага Дункана потянулась вслед за умирающим телом Сильвии, и пока он пытался освободить клинок, Ру ударил. Его злость уже прошла, он ослабел от раны, но Дункан был открыт и на миг потерял равновесие. Кончик шпаги Ру вошел ему прямо в горло.
Глаза Дункана внезапно расширились, и на лице его обозначилось такое же удивление, как у Сильвии. Он навзничь упал на кровать, головой на подушку его любовницы, и руки его потянулись к горлу. Из раны, изо рта, из носа текла кровь, и он булькал, пытаясь остановить поток руками.
Ру стоял над ним, сам еле дыша от боли, усталости и потери крови, и смотрел, как кровь его кузена заливает атласные простыни и пышно взбитые подушки. Через несколько мгновений руки Дункана опустились, голова упала на левое плечо, как будто он смотрел на Ру и Сильвию, и жизнь в его глазах потухла.
Ру посмотрел на Сильвию, лежащую у него в ногах, и увидел, что глаза ее так же пусты, как и у Дункана. В дверь били уже чем-то тяжелым, и Ру понял, что они использовали в качестве тарана какое-то бревно.
Он подошел к двери и прокричал:
- Отойдите назад!
Ру отодвинул железный засов и увидел за дверью трех слуг: Сэмюэля, конюшего, имя которого Ру не мог вспомнить, и повара. Повар был вооружен кухонным тесаком, а два других человека держали в руках шпаги.
Ру смерил их взглядом и сказал:
- Отойдите в сторону, если вам не надоела жизнь.
Взглянув на кровавую картину за спиной у маленького человека со шпагой в руке, слуги попятились. Ру шагнул в коридор.
Позади этих троих толпились другие слуги, горничные, повара, садовники и прочая челядь. Ру сказал им:
- Сильвия мертва.
Одна из девиц ахнула, а другая улыбнулась с заметным удовлетворением.
- Сюда движется вражеская армия, - сказал Ру. - Завтра она уже будет здесь. Хватайте свои пожитки и бегите на восток. Если вы этого не сделаете, то завтра ночью вас изнасилуют и убьют или обратят в рабство. А теперь отойдите в сторону!
Никто не посмел ему перечить. Все развернулись и бросились бежать вниз по лестнице.
Ру еле-еле спустился во двор и увидел, что прислуга уже выносит из дома все ценное. Он подумал, не вернуться ли в кабинет Джекоба и убить предателя, но он был слишком утомлен. Ему потребуются все оставшиеся силы, чтобы вернуться домой. Рана его была не такой уж страшной, но, если ее не перевязать, могла причинить немало неприятностей.
Спотыкаясь, он прошел по двору и нашел свою лошадь на том месте, где он сам ее привязал. Сунув шпагу в ножны, он из последних сил взобрался в седло и, дав лошади шпоры, галопом поскакал домой.
Луи перевязывал Ру плечо, а Карли суетилась рядом, держа в руках тазик с водой.
- Не так уж плохо, - сказал Луи. - Кость оголена, но в конце концов это всего лишь лопатка. - Он зашил рану шелковой ниткой и иголкой из швейных принадлежностей Карли. - Очень неприятная, но ничего непоправимого. - Ру дернулся, и Луи прибавил: - Хотя, конечно, болит просто адски.
Ру, бледный от боли и потери крови, сказал:
- Да уж.
- Хорошо, что артерия не задета, а то был бы ты уже покойником, так что считай, тебе повезло. - Он сделал последний стежок и потянулся за куском ткани, чтобы обтереть рану. - Будем менять повязку два раза в день и следить, чтобы рана была чистая. Если она нагноится, ты сильно намаешься.
Оба они умели перевязывать ран, так что Ру знал, что он в надежных руках. Элен Джекоби сказала:
- Мне так жаль Дункана.
Ру сказал им, что на них с Дунканом напали бандиты. Он посмотрел на Карли и решил, что скажет ей правду, когда все будет кончено, когда семья будет в безопасности и он сможет просить у нее прощения. Он никогда не смог бы полюбить свою жену, но теперь он знал, что их отношения намного прочнее той иллюзорной любви, которую он питал к Сильвии.
Всю дорогу домой он клял себя за глупость. Как он мог подумать, что она его любит? Его никто никогда не любил, разве что Эрик и другие его товарищи, с которыми он служил за морем, но это была братская любовь. Он никогда не знал любви женщин, только их объятия.
Дважды по лицу его скатились слезы, когда он вспомнил, сколько раз он мечтал, чтобы эта чудовищная сука была матерью его детей, и в его душе росла злость на себя самого.
И Дункану он доверял... Как можно быть настолько слепым? Он позволил легкому обаянию и родственным чувствам ввести себя в заблуждение. На самом же деле Дункан был ленив, корыстен и развратен. Он был истинным Эйвери, решил Ру.
Выпив кружку воды, которую дала ему Элен, Ру сказал:
- Луи, если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты управлял "Эйвери и сыном" у Карли.
В глазах Карли заблестели слезы.
- Нет! - Она встала на колени перед мужем и произнесла как заклинание: - С тобой ничего не случится! - Она была в отчаянии при одной мысли о потере Ру.
Ру улыбнулся.
- Кое-что почти случилась этой ночью. Я не собираюсь в ближайшее время покидать этот мир, но я видел достаточно войн, чтобы знать, что человека никто не спрашивает, когда ему лучше умереть. - Он поставил пустую кружку и схватил жену за руки. - Я говорю просто "на всякий случай", не более того.
- Я понимаю.
Тогда он посмотрел на Элен и сказал:
- Я бы хотел, чтобы вы остались с нами на некоторое время. Я имею в виду, когда все закончится. Мы все будем вынуждены заново строить свой быт, и чем больше друзей будет вокруг, тем лучше для всех.
Она улыбнулась и сказала:
- Конечно. Вы были так добры ко мне и детям. Они относятся к вам, как к родному отцу, и я просто не знаю, как вас благодарить за все, что вы для нас сделали.
Ру встал.
- Я боюсь, что обе наши компании к концу войны окончательно обанкротятся.
Элен кивнула и сказала:
- Мы выживем. А потом мы все восстановим.
Ру улыбнулся и посмотрел на жену, у которой до сих пор был испуганный вид.
- Вам обеим нужно немного поспать. Мы уезжаем через несколько часов, а до этого нам с Луи надо многое обсудить.
- Ты же ранен, - сказала Карли. - Тебе необходим отдых.
- Я отдохну в карете, обещаю тебе. Пару дней я не буду садиться в седло.
- Очень хорошо, - сказала она, - махнув Элен, чтобы та шла наверх.
Обе женщины проснулись, когда Ру вернулся, и на них были длинные ночные рубашки. Когда они поднимались по лестнице, Луи не сводил с Элен взгляда, а потом сказал:
- Она настоящая женщина.
Ру восхитился тому, как изящно ткань ночной рубашки обняла изгиб ее бедра, когда она поднималась по ступенькам, и сказал:
- Я всегда так думал.
- Так что произошло на самом деле? - спросил его друг.
Ру посмотрел на Луи.
- Что ты имеешь в виду?
- Я знаю, как выглядит рана, нанесенная кинжалом. Я могу даже сказать, что тебя ударили сбоку и сзади. Если бы такой удар нанес действительно бандит, ты бы здесь не сидел. - Он сел напротив Ру. - И бандиты не нападают на вооруженных людей, у которых с собой нет ничего ценного.
- Я ездил к Эстербруку.
Луи кивнул.
- Ты застал Дункана с Сильвией.
- Ты знал?
Воин снова кивнул.
- Конечно, я все знал. Я же не слепой и не идиот.
- Мне сейчас кажется, что я был слепым идиотом.
- Большинство мужчин дуреют, когда начинают думать вот этим. - Он ткнул пальцем в пах Ру. - Дункан больше года спал с этой потаскухой.
- И ты ничего мне не сказал! Почему?
Луи вздохнул.
- Когда-то именно из-за женщины мне пришлось с позором покинуть родезийский двор. Меня сделала дураком жена одного нотабля. Я ранил его на поединке. К тому времени, когда я добрался до Крондора и был схвачен, он умер, и меня должны были повесить за убийство. Вот тогда-то мы с тобой и оказались в одной камере. - Он кивнул своим воспоминаниям. - Я знаю, каково быть влюбленным, ослепленным красотой, знаю, как легко лишает разума нежное прикосновение и теплый аромат. Я знаю, что леди, которая искалечила мне жизнь, была расчетливой сукой, что после того, как я покинул ее постель, я был ей нужен не больше, чем слуга, который начистил башмаки, но даже теперь мысль о ее теле при свечах пробуждает во мне желание. - Он закрыл глаза. - Я не могу утверждать, что, явись она сейчас, и позови меня снова разделить ее ложе, мне хватило бы мудрости сказать "нет". Некоторые люди никогда не учатся, а другие успевают поумнеть прежде, чем станет слишком поздно. К каким из них можно отнести тебя?
- Я больше не хочу быть таким идиотом, - ответил Ру.
- И тем не менее ты пялишься на Элен Джекоби и думаешь, как чудно было бы найти покой в ее объятиях, склонив голову на ее пышную грудь.
Ру пристально взглянул в глаза Луи.
- Что ты мелешь?
Луи пожал плечами.
- Я говорю, что любой здоровый мужчина при взгляде на нее испытывает такие желания, ведь Элен красивая женщина, от которой веет теплотой и лаской. Лично я думаю обо всех таких женщинах, хоть и держу свои мысли при себе. Но еще я говорю о том, что Руперт Эйвери ищет чего-то, чего ему не хватает для счастья.
- Чего же?
- Я не знаю, мой друг, - сказал Луи, поднимаясь с места. - Но этого ты не найдешь в объятиях женщины, будь то твоя жена или Сильвия Эстербрук. - Он дотронулся до головы Ру. - Это надо найти здесь, - Потом он коснулся его груди. - И здесь.
Ру вздохнул.
- Возможно, ты прав.
- Я знаю, что я прав, - сказал Луи. - Кроме того, Элен по-своему опасна не меньше Сильвии.
- Почему? - спросил Ру. - Сильвия предавала меня, она хотела с помощью Дункана убить Карли и выйти замуж за меня, чтобы затем убить меня и завладеть моим состоянием. - Он бросил на Луи недобрый взгляд. - Не думаешь же ты, что Элен такая.
- Нет, - со вздохом сказал Луи, - она опасна иначе. Она действительно тебя любит. - Повернувшись к двери, он сказал: - Когда эта война закончится, тебе лучше будет отослать ее. Можешь продолжать о ней заботиться, но дай ей уйти, Ру. А теперь я должен пойти к фургонам. Ты отдохни.
Ру сидел один и чувствовал себя совершенно разбитым. Сил его едва хватило на то, чтобы подняться, перейти на диван в нескольких шагах от кресла и лечь ничком, чтобы не задевать плечо. Элен в него влюблена? Это просто невозможно. Он ей нравится, да. Она благодарна ему за заботу о ней и ее детях, да. Но чтобы она его любила? Этого не может быть.
Потом Ру захлестнула волна гнева, боли и одиночества. Он никогда не чувствовал себя таким глупым, никчемным и ненужным. Два человека, о которых он думал, что они его любят, хотели его убить и были теперь мертвы.
Луи сказал ему, что женщина, которой он восхищался, влюблена в него, и он должен ее отослать. Он лежал, испытывая жалость к самому себе и гнев на судьбу. Непрошеные слезы навернулись на глаза, но вскоре он заснул, а уже через несколько мгновений его разбудил Луи, сказав, что пришло время уезжать.
Ру поднялся на нетвердые ноги и позволил Луи отвести себя под руку туда, где стояли фургоны. Ру протер глаза и обнаружил, что Карли, Элен и детишки уже сидят в карете.
- Я дал тебе поспать до последней минуты, - сказал Луи, подталкивая Ру к карете.
Ру поглядел на запад и увидел восход.
- Мы должны были выехать час назад, - сказал он.
Луи пожал плечами.
- У нас было много дел и мало времени. Лишний час нас не спасет, - сказал он, указав в сторону города.
При сером свете восходящего солнца Ру увидел вдали столбы дыма. Горели дома. На северо-западе тоже были видны пожары.
- Они близко, - сказал он.
- Да, - сказал Луи. - Пора отправляться.
Ру вошел в карету и потеснил Карли на сиденье. С другой стороны от нее сидел Гельмут, а Элен сидела между своими детьми. Абигайль сидела на полу между ногами Карли и напевала кукле песенку. Ру положил голову на плечо своей супруги и закрыл глаза.
Дорога была вся в ухабах, и вряд ли ему удалось бы заснуть, но он решил просто посидеть некоторое время с закрытыми глазами. Уже проваливаясь в сон, Ру вдруг подумал о том, преуспел ли Джекоб Эстербрук на переговорах с захватчиками.
Джекоб Эстербрук спокойно сидел за столом. Он знал, что все решит первая минута встречи с завоевателями. Если он обнаружит свой страх или какой бы то ни было намек на неуверенность или враждебность, ему конец. Но если он будет спокоен и просто попросит переговорить с кем-нибудь из командиров, которые могли бы передать его предложения Изумрудной Королеве, его не тронут.
Он испытал на удивление сильную скорбь, обнаружив, что его дочь убита. Он никогда особенно не любил ее, но она умела быть ему полезной, как и ее мать.
Джекоб терялся в догадках, почему некоторые люди так беспокоятся о своих детях, но так и не понял.
Топот копыт под окном заставил Джекоба сосредоточиться. Он продумал, что будет говорить. В коридоре послышались шаги, и двери с шумом распахнулись.
В кабинет вошли два странно одетых воина, один с мечом и щитом, второй с луком. Волосы у них были обильно смазаны жиром, а подбородки украшали длинные полукруглые бороды. На щеках у них были шрамы, как показалось Джекобу - ритуальные, а не заработанные в бою.
Джекоб поднял обе руки вверх, показывая, что он безоружен, а в левом кулаке у него была зажата верительная грамота. Он полагал, что обитатели далекого континента говорят на диалекте кешийского языка, который некогда был в ходу у пиратов Горького Моря, похожем на языки Квега и Джайбона.
- Приветствую вас, - медленно произнес Джекоб. - Я хотел бы поговорить с вашим командиром. У меня есть послание от Императора Великого Кеша.
Воины переглянулись. Лучник что-то спросил у своего товарища на языке, который не был похож ни на один известный Джекобу язык, а тот, что был с мечом, кивнул. Стрелок поднял свое оружие и выпустил стрелу, пригвоздив Джекоба к спинке его кресла.
Прежде чем свет окончательно померк в глазах Джекоба, он увидел, как два человека достают из-за пояса ножи.
Тем же утром капитан одного из многих наемных отрядов Изумрудной Королевы подъехал к имению Эстербруков с командой в двадцать человек. Они разделились, и пока десять солдат окружали усадьбу, восемь других вошли внутрь, оставив двоих присматривать за лошадьми. Все как один умирали от голода, и ничего, кроме пищи, их пока не интересовало.
Через некоторое время один из воинов вышел из дома с выражением глубокого отвращения на лице.
- В чем дело? - спросил капитан.
- Да эти проклятые джиканджийские каннибалы. Они там кого-то едят.
Капитан покачал головой.
- Я сейчас испытываю большой соблазн к ним присоединиться. - Он поглядел по сторонам. - Где Канхтук? Он говорит на их варварском наречии. Пусть прикажет им спуститься к дороге и поискать какой-нибудь нормальной еды для всех.
Вернулись остальные, и один из наемников сказал:
- Мы нашли кое-какую живность: цыплят, собаку и несколько лошадей!
Другой всадник крикнул:
- В поле пасется скотина, капитан!
Капитан с радостным смехом слез с коня.
- Лошади нам пригодятся. Режьте цыплят. Подожгите дом.
Солдаты поспешили исполнить приказание. Капитан знал, что говядину придется отправить интенданту Королевы, но сначала он и его люди поедят курятинки. При мысли о горячем цыпленке у него свело живот. Он никогда в жизни не был так голоден.
Когда его люди начали забивать цыплят, капитан крикнул:
- И собаку тоже зарежьте!
Какое счастье, что они нашли продовольствие. Как в стране, казавшейся такой изобильной, могло быть настолько полное отсутствие какой бы то ни было еды, оставалось для него загадкой. Они находили золото и драгоценные камни, прекрасные ткани и веши редкой красоты, словом, все, что обычно скрывают, и никакой еды. Всю жизнь беженцы уносили с собой золото и драгоценности, но они никогда не забирали зерно, муку, овощи и домашнюю птицу. Даже дичи в лесах было мало, будто ее специально отогнали подальше. Казалось, враги отступали, забирая с собой все съедобное. Это же бессмыслица.
Капитан наемников сел, взяв у одного из солдат найденную в доме бутылку вина. Он пил и рассеянно спрашивал себя, долго ли еще он сможет противостоять искушению присоединиться к пиру джиканджийцев.
Вытирая губы тыльной стороной ладони, он подумал, что еще на несколько дней можно будет забыть о голоде. В отдалении с коротким визгом умолкла собака и послышался пронзительный писк цыплят.
