Фундамент нашего послевоенного общества потребления составляет средний класс и его неизбывная вера в рост покупательской способности. Возьмем, к примеру, наши торговые центры. Их дизайн предназначен строго для среднего класса. Или автопарки. Рынок труда. О политике и говорить нечего – политический «центр» в высшей степени совпадает с положением среднего класса. Которое может слегка отклоняться – то влево, то вправо.

Во многом именно средний класс был локомотивом экономического развития. Когда эта увеличивавшаяся группа чувствовала уверенность в будущем, она отваживалась брать кредиты, покупать большие квартиры и новые машины. Что стимулировало экономическое развитие. Но потом произошло нечто драматическое, и это явление охватывает страну за страной. Средний класс исчезает. Для Западной Европы и США процесс уже очевиден, тенденцию к стагнации демонстрируют также Латинская Америка и Азия. Направление кристально ясно: рост числа тех, кто зарабатывает много – и тех, кто зарабатывает мало. Сокращение промежуточной группы. Прибегнув к социально-экономической терминологии, можно сказать, что мы покинули экономические хозяйства, работавшие на однотактных двигателях, и перешли к хозяйствам, двигатели которые оснащены системой Dual. Потребительские стандарты тех, кто зарабатывает много, отличаются от таковых для лиц с низкими доходами. Последние живут в тесных квартирах в непрестижных районах и потребляют дешевые глобализованные продукты – в то время как богатые покупают товары, услуги и развлечения премиум-качества и зачастую продукты местного производства. Стоимость прожиточной потребительской корзины в немецкой торговой сети Lidl неуклонно снижается – и одновременно нелимитированно растут суммы, которые богатые тратят на свои гастрономические впечатления. Ужин в трехзвездочном стокгольмском ресторане Frantzén без учета напитков обойдется сегодня в 3000 крон. Это больше, чем месячный запас макарон, чипсов и газированных напитков, приобретенных в недорогом сетевом магазине. Сюда же можно присовокупить музыку и фильмы, доступ к которым дают Netflix, HBO и Viaplay.

Экономика похожа на женскую грудь. На две отделенные друг от друга округлости. И две различные группы с различными экономическими предпосылками используют их по-разному. Все большее число предприятий понимают этот принцип и приспосабливаются к нему.

Процесс влечет за собой серьезные политические последствия. Вследствие социальной поляризации люди начинают жить в разных реальностях, их больше ничего не объединяет. Это угрожает национальной идентичности и заставляет задумываться на вопросом, обсуждать который пока никто не решается – удастся ли нам сохранить наши нации? Возможно ли сформулировать посыл, который охватит всех жителей страны одновременно?

Различные страны предлагают свои варианты решения. Наиболее показательны последние президентские выборы в США и Франции. Дональд Трамп выиграл, обратившись к той части американского населения, которая была с ним согласна, а Эммануэль Макрон говорил со своей частью французских граждан. Они не похожи друг на друга, но победили благодаря одной и той же стратегии.