Неделю карнавала невозможно описать словами. Ее можно только прочувствовать. Мне повезло, что я была окружена местными, потому что они знали, как праздновать по-настоящему. Мелодии и слова классических карнавальных песен за эти дни въелись мне в подкорку: Во се пьенса ке кашаса э агуа – кашаса нау э агуа, нау! Кашасе вэм до аламбики, и агуа вем до риберау!

Если описывать карнавал в Рио (а проходит он не только здесь, но и во всех крупных городах страны) схематично, получится следующее: существует официальная часть. Та самая, которую показывают по телевизору. С яркими транспортными средствами, которые двигают люди, находящиеся внутри, костюмами и миллионами зрителей. В Рио под это шествие выделяется целая улица – Самбодром, и вдоль нее размещаются трибуны с разной стоимостью билетов. К счастью, в отличие от спортивных соревнований, дешевые тоже есть, поэтому местные жители могут спокойно наслаждаться праздником хоть все четыре ночи подряд. С 18 вечера до 6 утра.

В официальном шествии принимают участие ученики и учителя школ самбы, а их очень много. Весь год они готовятся к проходу по улице, который длится не больше часа. Красоту и размах их костюмов не передать. Я с ужасом думала о том, что все это потом выбрасывается, а машины сжигаются…

Самое интересное, что город не делает на этом мероприятии никаких денег – лишь покрывает затраты. Людям ПРОСТО НРАВИТСЯ ТАНЦЕВАТЬ!

Существовала и вторая, куда более важная часть праздника. Ее не показывают по телевизору. И имя ей Блокос. Блокосы – это в большинстве своем такие же шествия с музыкой и костюмами, но организованные местными жителями, не имеющими никакого отношения к школам самбо. Все просто: они выбирают место и время, подают заявку, чтобы народ знал, какой «блокос» где будет проходить, собирают свой мини-оркестр (а иногда не мини), в котором доминируют трубы и барабаны, одеваются обычно тематически, например в стиле египетских царей, и идут по улице, окружив себя веревкой, чтобы не смешаться с толпой и иметь минимум свободного пространства, а остальные люди окружают их со всех сторон и присоединяются к шествию. Народ сходит с ума как может! Царит такое безумие, будто в воздухе распылили экстази и афродизиаки! И если ты посмотришь кому-то из этой толпы в глаза дольше секунды и улыбнешься, не удивляйся, когда этот человек ринется к тебе, чтобы страстно поцеловать.

Побывать на всех блокосах за эти дни абсолютно невозможно. В течение дня их проходит минимум 10, а то и больше, так что, если Дамблдор не подарил тебе маховик времени, придется выбирать. Наши четыре брата прекрасно знали, какой блокос где идет, и отговорили нас идти на самые популярные, потому что смысла в них не было. Стоять среди тысячной толпы под палящим солнцем, в поту своих соседей – не самая хорошая идея. Поэтому мы пошли на блокосы поменьше. Многие блокосы начинались в шесть утра. Костюмы людей просто поражали. Они действительно готовились к этому не один день.

К тому времени, когда я догнала другой блокос, где должны были идти мои друзья, солнце уже нещадно жарило. По какому-то невероятному счастью я встретила там их всех. В Рио вообще творится странная штука: будешь искать человека – точно не найдешь. Выдохнешь, отпустишь навязчивую идею, и вот он – тут как тут! Клянусь, это работает! Ведь очень легко потеряться, когда вокруг тысячи людей. Найти друг дружку без телефонов (а их никто с собой не берет, чтобы не потерять и чтобы не украли) практически невозможно. Но как только мы оставляли попытки – сразу все встречались.

Вот таким же чудом я увидела и Льюиса, и Отавио в ярких париках и женских платьях! В одной руке пластиковая бутылка из-под фанты с кашасой, в другой – ледяное пиво! Здесь от пива до пива – пять метров. Всегда стоит мужичок с холодильничком из пенопласта. Это ледяное пиво, конечно, пагубно влияет на организм, но в жару спасает. Спасали и жители улиц! Они высовывались из окон и дверей своих домов и поливали нас холодной водой из шлангов под свист толпы!

Ночь за ночью мы встречались на главной улице города – на Лапе. Она запала мне в сердце своей свободой! На подходе к ней стоит куча лавочек и фургончиков, продающих еду. Это место – святое. Потому что, когда ты вылезаешь с той улицы в пять утра, грязный, пьяный, потный и босой, все, чего ты жаждешь, – пища! Сама улица начинается за этими фургонами. Ты входишь в арку и просто пропадаешь… Бары с обеих сторон бесконечной шеренгой приветствуют тебя! Но никто при этом не сидит внутри. Большинство берут напитки из бара в пластиковых стаканчиках и сидят прямо на тротуаре… Музыкантов море, импровизируют на ходу, люди окружают их, создавая музыку из подручных средств. Я растворялась в этом празднике, как кубик сахара в воде…

Сидя на тротуаре и глядя на свои покрытые пылью и блестками босые ноги среди, наверное, миллиона танцующих и поющих людей, я поняла, как сейчас счастлива. И так сильно счастлива, что даже описывать не хочется… Это слишком сложно и бесполезно передавать. И тут в толпе я разглядела мальчика, не влюбиться в которого было невозможно. Он был высокий, с черными кудрявыми волосами и голубыми глазами. С голым торсом, в футболке, висящей на плече, и деревянными четками с крестиком. Он был красивее Джима Моррисона, а это практически невозможно. Я не знала, что придумать, как заговорить, но просто не могла оторвать от него глаз.

– Полина, ты знаешь, как спросить на португальском «у тебя есть зажигалка?»?

– Знаю только на испанском, но они же похожи. Скажи «tienes fuego?».

Я взяла у кого-то сигарету и стала пробиваться к пацану. Подойдя к нему ближе, я обомлела еще больше. Он действительно был невероятно красив.

– Ола! Тьенес фуэго?

– Зажигалку? Да, подожди.

Он достал зажигалку, и в моей голове заиграла «come on baby, light my fire». Звали этого мальчика Факу, он был аргентинцем и не говорил на английском. Он приехал сюда на попутках со своей подругой Мелиссой и только окончил университет. Я всегда была влюблена в Аргентину – влюбилась и в них обоих. На ломаном испанском я пыталась с ними разговаривать. Мы моментально объединили наши компании, но все говорили по-испански или по-португальски, и я тогда впервые осознала, что мне с этим надо как-то жить. Мой испанский в универе всегда шел первой парой в девять утра, а это значит, что я пропускала восемьдесят процентов семинаров. К моменту, когда я попала в Южную Америку, я знала примерно десять слов на испанском, включая «да», «нет», «что?» и «спасибо». Но разве выживание – это не лучший повод выучить язык?

Пока все остальные о чем-то трепались, нас с Факу как будто примагнитило друг к другу. Мы просто стояли рядом, но мне казалось, что если я сделаю еще шаг, то прилипну к нему всем телом. Тут он наклонился и очень скромно, с улыбкой, глядя мне в глаза, сказал, что я очень симпатичная. И прикоснулся указательным пальцем к моей щеке.

Всю ночь мы пытались с ним общаться без слов. Танцевали в маленьком баре под живую музыку, играли в «пальчики», одобрительно кивали на что-то, что нам нравится, и много курили.

Тем временем дома у нас творилась та еще вакханалия. Каждая комната превратилась в мотель на час. Когда я уезжала, папа как бы невзначай сообщил мне, что Бразилия – одна из первых в списке стран с самым большим количеством венерических заболеваний, и постепенно я стала понимать почему. Секс – это часть культуры Бразилии, поэтому народ старается качаться и выглядеть привлекательно… Оттуда же все эти «бразильские попки». Это не байки, у местных девушек действительно невероятно накачанные задницы. Бразилия относится к сексу как к игре в карты – раз-два и разошлись! Мужчины заигрывают здесь по всем законам клише – в стиле «не было ли тебе больно, когда ты падала с небес» или сразу «хочешь, я сделаю тебе массаж?». Они действуют уверенно и настырно, по отработанной схеме. Потому что она работает! Потому что девушки не против! Но в ту самую секунду, когда бразилец понимает, что ты не дашь, его интерес развеивается, как дым! И уже через пятнадцать минут он будет страстно целовать другую девочку, которая не отказала, прямо на твоих глазах без какого-либо зазрения совести. Апогей такой истории со мной произошел в лице Отавио. Всю ночь мы сидели у океана и, как мне казалось, взаимно проникались друг другом. Говорили даже о своих братьях и сестрах, что, сам понимаешь, обсуждают не с каждым. «We had the night», как говорят американцы (когда вы проболтали всю ночь обо всем на свете без поцелуев и секса и действительно сблизились). В завершение той искренней ночи он попытался меня поцеловать, а я не захотела. Мне казалось, что это происходит слишком быстро и как-то опошляет только что зародившуюся связь. На следующее утро я пошла на пляж, а когда вернулась домой, из его комнаты выходила роскошная бразильянка в одном бикини на ниточках и со словами: «Ола-а! Ча-а-о!» – прошла мимо меня прямиком на выход. Через минуту оттуда же появился потный улыбающийся Отавио; завязывая полотенце на бедрах, он кивнул мне в знак приветствия и прошел в ванную. Я так и осталась стоять в проходе с открытым ртом.

Карнавал продолжался! Пять дней слились в один бесконечный праздник…

Мы танцевали и сходили с ума на улицах города, приползали домой поздно ночью, двигали на полу чьи-то тела, ложились между ними и отключались враз. А в семь утра колонки опять разрывались от звуков самбы, кто-то кидал в нас банки холодного пива, говорил «доброе утро», и все начиналось по новой. И снова толпа разодетых в костюмы людей уносила нас потоком по улицам безумного города, превращая всех в единое целое…

Чувство вседозволенности разжигало желание и интерес… И вот уже царица Клеопатра, глядя на меня кошачьими глазами, вырисовывает восьмерку своими бедрами, плотно прижавшись к моим и начинает ласкать меня прямо в толпе… Нас так сильно прижимают друг к другу фараоны и другие красавицы Древнего Египта, что никто не видит её руки у меня между ног, да никому и нет дела… Мы страстно целуемся, двигаясь под ритм не умолкающих барабанов…

Я перестала следить за днями недели и временем, и только когда мы уселись смотреть официальное шествие на трибунах Самбодрома, до меня дошло, что это первый раз, когда я сижу, за двое суток. Я потерянно оглядела свое тело: ноги тряслись, как бешеные, кожа в разводах грязи вперемешку с блестками, желудок болит от голода, голос пропал. Гормон счастья, не покидающий мою кровь, перекрывал все остальные потребности организма которые сутки подряд.

Если я закончусь где-нибудь на полпути домой, то буду не первой в компании людей, которые уснули на улице. Рио, что ты делаешь, продолжай…

После финала карнавального шествия по Сан Бодромо, мы отправились в гости в школу-победитель. Надо сказать, что все это празднование жизни, страсти и плотских утех сопровождалось не самым красивым зрелищем вроде огромных гор мусора на опустевших улицах, людей, занимающихся сексом прямо при всех, писающих, блюющих и так далее. Мы буквально играли в игру: сколько раз в день мы скажем слово «disgusting».

В школе творился настоящий зоопарк. Мокрый пол, орущая музыка, местные прыгают в лужах из бесплатного пива и грязи… Чтобы оставаться на ходу, мы идем в туалет тайно вынюхать на троих пакетик слипшегося от влажности в комья кокса и видим картину, которую я до сих пор не могу объяснить. Три девушки, незнакомые друг другу, разместились по углам уборной, рядом с раковинами и мусоркой, и просто писали на кортах. Туалеты при этом были свободны! Если бы не видевшие уже всю эту дичь, сообщающие мне периодически, что «it’s normal», подруги, клянусь, в какие-то моменты я готова была словить нервный срыв.

Карнавал подошел к концу. Все это время я помнила о загадочном аргентинце Факу. Я пыталась встретиться с ними всю безумную неделю, но договориться о чем-то в этом хаосе было невозможно, и только в мой последний день пребывания в Рио мы наконец-то сошлись. Впервые в своей жизни я провела 22 часа вдвоем с человеком, который не говорит ни на одном общем со мной языке. Мы гуляли по городу и придумывали, как объяснить друг другу хоть одну мысль. На второй час у нас даже начало получаться. Но к моменту, когда мы опомнились, метро было закрыто, а до наших домов нужно было добираться час, и такси нам было не по карману. Мы пошли искать комнату в мотеле: нам выделили местечко с двумя односпальными кроватями с матрасами, покрытыми клеенкой. Я еще не раз буду спать на таких в Южной Америке. Наверное, хозяева хостелов и мотелей здесь боятся, что их гости описаются во сне… Когда мы окончательно устали объяснять друг другу свои мысли на пальцах, остался только язык любви…

С утра мы отправились на знаменитый пляж Ипанема. В Рио есть два самых популярных пляжа: Копакабана и Ипанема. Первый раскинулся аж на четыре километра. Для удобства правительство разбило этот пляж столбами с последовательной нумерацией, чтобы люди могли друг друга найти. Я ужасно хотела на этот пляж из-за знаменитой песни под названием «Копакабана» – о молодой танцовщице и пареньке-бармене, которые были юны и влюблены, «а что еще нужно».

Но песня была написана давно, а сейчас Копакабана довольно грязная и с огромным количеством людей. А вот Ипанема очень романтична… Особенно вечером, под закат. Облака и свет здесь творят что-то невероятное. Будто Бог пролил краски по небу. Если будешь там, дойди до конца пляжа, поднимись на огромные, согретые солнцем камни и понаблюдай за ночными серферами; специально для них там есть огромный фонарь, разоблачающий бирюзовый цвет воды даже ночью.

Спускаясь со скалы, мы заметили, что после Ипанемы есть еще один пляж. Он был неосвещен и спрятан за скалой. Держась за руки, мы спустились по скале в эту секретную лагуну и оказались наедине с ночью. Для заполоненного людьми Рио это было просто невероятно! Мы понеслись по мягкому теплому песку как дети, крича от счастья, а затем упали на землю и стали целоваться. Все это было просто слишком хорошо, чтобы быть правдой… В ту ночь мы праздновали жизнь, громко, страстно и со вкусом. Это был праздник на двоих. Когда мы закончили, он побежал в океан, а я с улыбкой шла за ним, запоминая все что происходит. Этот момент, словно живой кадр, навсегда остался со мной. Каждый его нюанс. И теплый ветер, гладящий мою обнаженную кожу… И сверкающие точечки-звезды, и далекие огоньки яхт в темной воде, и шум больших, мягких волн, и крупные капли пены, взмывающие вверх при ударе о тело прекрасного, высокого мальчика, который на целые сутки был моим…

На следующий день я должна была уезжать; мы шли к метро, и он говорил, что будет ждать меня здесь, когда я объеду всю Южную Америку, что за это время он заработает денег, снимет квартирку и пригласит меня жить с ним. Он говорил это очень искренне. Но в глубине души в этот момент я начала понимать, что переспала с ним не из-за какой-то сильной связи между нами, а просто чтобы перекрыть для себя Антона. Мы больше никогда не увиделись. И наверное, в том и красота таких историй. Через полгода он женился.

Я попрощалась с ребятами дома четырех братьев и снова отправилась в путь. Вместе мы творили те еще глупости, кто на какие горазд, и прожили маленькую жизнь, о которой не хочется рассказывать посторонним. Карнавал в Рио невозможно по достоинству расписать, эти пять дней дарят праздник, который проходит глубоко внутри, и у каждого он свой.