Глава 14: Осень

Мои осенние месяцы в Белом доме можно определить лишь как странные. Тогда как предыдущие сезоны печально славились своими кризисами, напряжением и конфликтом, мой финальный сезон был просто странным и полным необычных сюрпризов.

Первый серьёзный кризис пришёл в форме ураганов — «Харви», «Ирмы» и «Марии», один за другим.

«Харви» обрушился на Техас и Луизиану в последние дни августа и причинил серьёзный ущерб. Президент Трамп дважды за неделю посетил Техас, 29 августа и 2 сентября. В течение тридцати дней техасцам были выплачены более полутора миллиарда долларов в качестве федеральных мер по оказанию помощи в случае бедствий. В общем, Трамп развернул свыше тридцати одной тысячи федеральных сотрудников и сотрудников FEMA. FEMA поставило три миллиона пайков и три миллиона литров воды, вдобавок к предоставлению временного жилья для более чем тридцати тысяч перемещённых лиц в Техасе и Луизиане.

«Ирма» ударил 10 сентября ближе для меня к дому, причинив разрушения во Флориде, Алабаме, Джорджии, Южной Каролине и Северной Каролине. Четыре дня спустя Трамп посетил Флориду. FEMA и федеральные сотрудники в считанные дни развернули во всех пяти штатах дюжины вспомогательных команд по урегулированию инцидентов, мобильных команд реагирования и городских поисково-спасательных отрядов, и поставили 7,2 миллионов пайков, сорок один генератор и 5,5 миллионов литров воды. Этот ураган пронёсся по Джексонвилю, причинил серьёзный ущерб и вызвал наводнение. Было тяжело сосредоточиться, когда мои муж, мама, члены нашей церкви и сообщества были в опасности.

А затем был «Мария». Он обрушился 20 сентября на Пуэрто-Рико. Трамп до 3 октября, две недели, не посещал эту территорию США. FEMA потребовалась неделя, чтобы доставить пайки, а когда они их доставили, пайки содержали шоколадные батончики, печенье и картофельные чипсы. Они наняли независимых подрядчиков для доставки тридцати миллионов порций готовой к употреблению пищи (ГУП), но почти месяц спустя были доставлены лишь пятьдесят тысяч. По сей день на большей части острова по-прежнему нет электричества. Трамп сказал на пресс-конференции: «Мне неприятно говорить это вам, Пуэрто-Рико, но вы выбили наш бюджет из колеи». Изначально сообщали о шестнадцати жертвах, число которых он назвал ничем в сравнении с «настоящей катастрофой», вроде «Катрины». «Подтверждено шестнадцать человек», — сказал Трамп. — «Шестнадцать человек против тысяч [с «Катриной»; реальное число 1’833]. Вы можете очень гордиться всеми своими людьми и всеми нашими людьми, работающими вместе. Шестнадцать против буквально тысяч людей. Вы можете очень гордиться. Все наблюдающие могут в самом деле очень гордиться тем, что происходит в Пуэрто-Рико».

Когда Трамп с Меланьей наконец посетили остров, они отправились в центр распределения помощи «Часовни на Голгофе» возле Сан-Хуана. Он прославился тем, что бросал рулоны бумажных полотенец в несчастных жертв, потерявших дома и не имевших еды и воды. Он оправдывался за такое надменное поведение перед лицом человеческой трагедии, сказав Майку Хакаби в его шоу на «Тринити Бродкастинг»: «У них были эти замечательные мягкие полотенца. Очень хорошие полотенца. И я вошёл, а там была толпа из многих людей. И они кричали, и им всё нравилось. Мне было весело; им было весело. Они говорили: ‘Бросьте мне! Бросьте мне, Господин Президент! ’. Итак, на следующий день они сказали: ‘О, это было так неуважительно по отношению к людям’. Это был просто надуманный предлог. И ещё, когда я вошёл, аплодисменты были невероятными».

Как и в случае Шарлотсвилля, всё вертелось вокруг него. Он нравился несчастным людям! СМИ несправедливо его преследовали. Все отлично проводили время! Полное отсутствие у него сочувствия — это плохо, но я считаю, что многие проблемы и задержки с получением Пуэрто-Рико помощи были отчасти политическими. Мэр Сан-Хуана, Кармен Юлин Круз, открыто критиковала реакцию США. Я бы не сбрасывала со счетов, что Трамп наказывал население Пуэрто-Рико, чтобы преподать урок этой цветной женщине.

Пуэрто-Рико по-прежнему в полном беспорядке. Неважно, насколько громкими были протесты, администрация в ответ была вялой. Пуэрто-Рико было одним из худших пятен на президентстве Дональда Трампа. И, Боже, благослови Тома Боссерта, который старался привлечь ресурсы, старался бороться. Мы с ним боролись рука об руку, взявшись за руки, пытаясь отстаивать получение Пуэрто-Рико всего необходимого, а Джон Келли всё перекрыл.

На совещании по национальной безопасности он сказал: «Их инфраструктура уже была запорота», и предположил, что обанкротившиеся власти пытались воспользоваться ураганом, чтобы заставить Соединённые Штаты оплатить восстановление их электросети. Келли, как и Трамп, много раз оскорбительно отзывался о пуэрториканцах. Число жертв — непосредственных жертв из-за последовавших болезней — всё ещё не подтверждено, но анализ 2018 года Гарвардского университета сообщает фактическое число 4’645 из-за отсутствия доступа к медицинскому обслуживанию и электричеству, будучи отрезанными от помощи, из-за стресса и других, связанных с ураганом последствий.

Примерно в то же время, когда «Мария» нанесла удар по Пуэрто-Рико, Трамп присутствовал на Генеральной Ассамблее ООН. Я тоже присоединилась к делегации, чтобы присутствовать на посвящённых голоду сессиях. Я была довольна вкладом в 575 миллиардов долларов, который сделали США для борьбы с голодом для двадцати миллионов нигерийцев, сомалийцев, южных суданцев и йеменцев, но я также продавливала больше помощи и просила, чтобы США создали комиссию по голоду. Мои заседания и сессии были мощными и отражали ту работу, что являлась продолжением моего личного пасторства. Я установила прочные связи с каждой из делегаций этих стран и горела желанием продолжать.

Во время Генеральной Ассамблеи ООН у Трампа была запланирована важная речь перед полным собранием. Генерал Келли сидел в зале с Меланьей. Когда Трамп сказал: «Соединённые Штаты обладают огромной силой и терпением, но если будут вынуждены защищать себя или своих союзников, у нас не останется выбора, кроме как полностью уничтожить Северную Корею», генерал Келли уронил лицо в ладони, жест, ставший известным во всём мире, как фейспалм. Однако, правда заключается в том, что Келли не обязательно был настолько раздражённым, как казался. По Западному крылу циркулировали слухи, что Келли страдал от мучительных мигреней — которые, возможно, начались во время его военной службы — и у него на ассамблее был один из этих приступов. По словам близкого к Келли источника, стресс от его новой должности, шум и свет в зале, а также давление вызвали мигрень, и у него не было выбора, кроме как сидеть там и страдать. Насколько плохо было уткнуть лицо в ладони, выглядело бы намного хуже, если бы он вышел. Как для офицера, его служба страдала от этой болезни, и он не говорил о ней и предпочитал казаться высеченным из камня. Но когда головная боль случается на работе, он свиреп, на грани жестокости со своими сотрудниками.

«Конференция Белого дома ИЧКУ в силе, несмотря на призывы отменить мероприятие», «Ассошиэйтед Пресс», 25 августа 2017 года.

У меня было дел невпроворот с первым саммитом Белого дома по ИЧКУ администрации Трампа. Вследствие Шарлотсвилля были призывы КЧДК и других групп отменить конференцию ИЧКУ. Я сразу дала отпор этим критикам и продолжила планирование. Эта конференция проходила каждый год на протяжении двадцати лет. Это было обещание кампании Трампа, санкционированное подписанным им в феврале административным указом. Отобранные в качестве звёзд ИЧКУ студенты с волнением ждали поездку в Вашингтон; я искренне не хотела подвести полторы тысячи зарегистрировавшихся участников, особенно сотню представителей студенчества.

Движущей силой номер один за отмену была никто иная, как министр Бетси Девос. Возможно, она ещё не успокоилась от того, что была освистана на церемонии в Бетьюн-Кукман, и не была склонна поддержать это историческое мероприятие. Не удивительно, что она отправилась к Джону Келли и попросила его заставить меня отменить конференцию.

Меня вызвали в его офис и сказали, что он хочет обсудить кое-что серьёзное. Для того, чтобы запугать меня, он воспользовался своей лучшей военной позой, словно аршин проглотил, и сказал: «Министр Девос не хочет дальнейших подвижек с этим мероприятием. Так что я собираюсь прикрыть его».

Я не отступила: «Мы не можем из-за неё отменить мероприятие. Мы не можем подвести студентов». Я изложила детали своего дела и сказала ему, что это мероприятие Белого дома, что нет необходимости привлекать её, если она не хочет, и что следует продолжать работать над мероприятием. Он сказал, что позволит мне продолжить, но что если оно провалится, это будет целиком на мне. Я слышала от одного сотрудника ИЧКУ, что Девос была в ярости из-за продолжения подготовки мероприятия.

Спустя неделю после моей встречи с генералом Келли, Бетси Девос попыталась прикрыть мероприятие, разослав скандальное уведомление, что оно отменено, а затем аннулировала контракт с отелем конференции. Поступив так, она подставила правительство США на 75’000$ штрафов. Ей было всё равно! Я была рассержена и расстроена, но не позволила её действиям уничтожить то, над чем работала. Мы быстро ответили на её заявление уведомлением президента о том, что теперь саммит пройдёт в Белом доме и продлится три дня вместо пяти.

Конференц-центр Белого дома мог вместить лишь три сотни человек, так что я по ходу дела решила сократить масштабы и разбить конференцию на серию небольших сессий. Мы регистрировали каждую сессию, пока не достигли лимита, и на этом остановились. Размещение в Белом доме к тому же решало любые проблемы безопасности. Чтобы войти, вам нужно пройти проверку и получить разрешение.

К разочарованию всех работающих против меня сил, на моей стороне был один человек — Дональд Трамп. Он увидел меня в комнате Рузвельта после совещания и спросил, как у меня дела. Я сказала ему, что у меня есть несколько небольших проблем с конференцией ИЧКУ. Я не назвала никого конкретно, что могло бы его отвлечь. Я просто дала ему понять, что мне нужно. Он сделал один звонок, и все препоны были сняты.

Внезапно был решён вопрос с размещением, выделены средства, кейтеринг встал на свои места, и конференц-центр был подтверждён.

На коммуникационных совещаниях, чтобы разобраться с мнением о конференции, мне пришлось иметь дело с Келли Сэдлер. Она сказала: «Ты уверена, делая это? Ты приводишь в Белый дом несколько очень рассерженных людей. Они могут взбунтоваться после Шарлотсвилля. Они могут спалить это место».

Сэдлер славилась своими неуместными комментариями на коммуникационных совещаниях. Когда Трамп сделал твит о запрете трансгендеров в вооружённых силах, она принципиально согласилась и в моём присутствии сказала на коммуникационном совещании: «Почему мы должны платить за солдат, чтобы им отрезали члены?».

Я ответила Сэдлер: «Студенты — самая лучшая и самая яркая часть нашего сообщества, и ведут себя с честью и достоинством. Если они вообще будут протестовать, то будут делать это мирно».

После всего этого безумия, конференция продвигалась вперёд. Саре Сандерс на её брифинге задали вопросы о ней. Она подтвердила, что я двигаюсь вперёд. «Это происходит, и регистрация заполнена», — сказала она.

Те же люди, что призывали к отмене, теперь просили принять участие.

Я снова обратилась к президенту, когда министр Бетси Девос отказалась произнести вступительное слово перед звёздами ИЧКУ. В результате глава кабинета министров Билл Макгинли сказал ей, что она должна произнести вступительное слово.

Всё прошло без сучка и задоринки, и я почувствовала облегчение после успеха конференции. Большая часть прессы прокомментировала её сокращённый размер и противоречивость, но студентам она понравилась. Я считаю её одной из вершин моей временной службы в Белом доме.

Однако, прямо по пятам за этим успехом пришли плохие новости. Кит Шиллер, телохранитель и многолетний друг Трампа, в конце сентября ушёл. Я знала, что без Кита президент скорее всего свихнётся. Я поговорила с мужем и некоторыми друзьями, и мы все согласились, что лучшим временем уйти для меня будет январь — что известно как «массовый уход в первую годовщину» — когда многие сотрудники покидают свои посты в Белом доме. Это дало бы мне больше времени для поиска возможной замены на охват афроамериканцев.

* * *

22 сентября на республиканских праймериз в Алабаме, агитируя за Лютера Стрейнджа, Трамп сказал об игроках НФЛ, которые встали на колено во время исполнения «Знамени, усыпанного звёздами»: «Это полное неуважение к нашему наследию. Это полное неуважение ко всему, за что мы выступаем. Разве вы не хотели бы видеть одного из этих владельцев НФЛ, когда кто-то не уважает наш флаг, вы бы сказали: ‘Немедленно вышвырните этого сукина сына с поля. Вон! Он уволен! ’».

Трамп впервые ухватился за эту тему год назад, в сентябре 2016, во время кампании, когда Колин Каперник запустил тренд протеста против полицейского насилия в отношении афроамериканцев. Когда Трамп упомянул об этом на митинге, то получил громкое одобрение, и на этом всё. Он включил её в число своих величайших хитов и заводил эту пластинку всякий раз, когда ему было нужно быстро разозлить избирателей. То, что он назвал чернокожих игроков непатриотичными, было целиком направлено на то, чтобы запустить латентное расовое возмущение в определённых слоях населения, склонных к раздражению богатыми чернокожими мужчинами, недостаточно признательными за своё благосостояние. Это настроение можно было резюмировать как: «Заткнитесь и играйте».

Тактикой Трампа было переосмыслить эту тему. Игроки стали на колено за социальную справедливость. Дональд переиначил её в вопрос патриотизма, сказав, что раз они не встали под национальный гимн, то не были патриотами; они были против вооружённых сил.

Вы не найдёте ни одного игрока, который с этим согласится.

Сперва я решила, что Трамп не понимает, почему игроки и со временем многие из владельцев так оскорбились его высказываниями. Я составила для президента исчерпывающую докладную записку, чтобы убедиться, что его правильно проинформировали о проблеме. Я уверена, что он так и не прочёл её. Пока ДДТ получал аплодисменты за то, что поносил этих влиятельных чернокожих мужчин, он не собирался останавливаться.

«Трамп дал ‘презрительные’ расистские комментарии о чернокожих, евреях на записанных на плёнку совещаниях ‘Ученика’, заявляет бывший продюсер», «Ньюсуик», 5 октября 2017 года.

В октябре продюсер «Ученика» Билл Пруитт снова заговорил о плёнке со словом на букву «н», на этот раз на подкасте НОР «Встроенный» с ведущей Келли Макэверс.

Макэверс завела разговор о твите Пруитта от октября 2016 года по поводу записей Трампа и его оскорбительных высказываний. Вот соответствующий разговор.

Макэверс: Они были лишь о женщинах?

Пруитт: Нет.

Макэверс: В основном о женщинах.

Пруитт: Во многом расистская тема.

Макэверс: Они касались расы.

Пруитт: Да.

Макэверс: Об афроамериканцах, евреях, всех вышеупомянутых.

Пруитт: Да. Когда вы слышите эти вещи, слышен вздох, который быстро сменяется кашлем, вроде (вздыхая), а затем (кашляя) — да, в любом случае, вы знаете? А потом вы просто продолжаете.

Макэверс: Есть ли время, когда вы думаете: «Хотел бы я сказать ему не говорить подобных вещей»?

Пруитт: Это действительно хороший вопрос. Не моё дело было: «Эй, телезвезда, знаешь, зачем мы все здесь, закрой свой [многословный] поганый рот и никогда, никогда не повторяй то, что только что сказал». Конечно, знаете, вы думаете об этом. Вы возвращаетесь в свой номер в отеле или свои апартаменты, в которых они вас разместили. И знаете, вы делаете некий самоанализ.

Должно быть, его интервью запустило некий самоанализ в дальних пределах мира «Ученика». Вскоре после него я услышала новые сведения по поводу записи со словом на букву «н». Во время кампании офис Марка Бёрнетта разослал всем напоминания об их соглашениях о неразглашении. Месседж был ясным: силы пытались защитить ДДТ.

По-настоящему уникальная ситуация сложилась 9 октября, когда Ивана Трамп, первая жена Трампа, пришла на «Доброе утро, Америка», чтобы отрекламировать свои новые мемуары, «Воспитание Трампа», и сказала: «В сущности, я первая жена Трампа. Окей. Я — Первая Леди».

Она также сказала о Меланье: «Думаю, для неё должно быть ужасно находиться в Вашингтоне».

Посмотрев интервью, я тотчас отправилась в Восточное крыло, чтобы узнать, как его восприняла Меланья. Она была в ярости. Моя рекомендация её сотруднику? «Меланье нужно поставить на место эту Ивану! Это несколько убийственных слов!». Никто не знал, как успокоить Меланью.

Не понимаю, почему Дональд не вмешался. Не заткнув Ивану, он давал ей возможность говорить по национальному телевидению всё, что вздумается, о Меланье или о нём! Дональду следовало твитнуть, что у него лишь одна Первая Леди, Меланья Трамп. Лично я думаю, что он наслаждался перепалкой Настоящих Хозяек Белого дома. Он любил стравливать людей и смотреть, как они дерутся, даже самых близких к нему. На самом деле, всякий раз, когда Дональд с Меланьей не разговаривали — что было очень часто — он звонил Иване и спрашивал у неё совета. Что больше могло расстроить текущую жену, чем когда муж за советом звонит первой жене?

Даже тогда, в сравнительно безмятежные октябрьские дни до Сторми Дэниэлс, Меланья считала каждую минуту, пока его не было в офисе, и она снова могла быть частным лицом.

«Чокнутая конгрессвумен Уилсон — это подарок для Республиканской партии, катастрофа для демократов. Смотрите её в действии & голосуйте за Р!», твит Трампа 22 октября 2017 года, 5:02.

В середине октября Белый дом и в особенности генерала Келли потряс кризис. Немного предыстории: 4 октября в Нигере во время неудачной засады были убиты четверо солдат. Одним из них был армейский сержант Ла Дэвид Джонсон, женатый на своей любви детства Майэшии Джонсон, матери его двоих детей и беременной третьим. Конгрессвумен от Флориды Фредерика Уилсон знала Ла Дэвида Джонсона всю его жизнь, задолго до своего появления в Конгрессе, и являлась его наставником в специальной программе для молодых людей, стремящихся к службе в вооружённых силах.

После изрядного давления, чтобы Дональд сделал звонки с соболезнования павшим солдатам, он 17 октября позвонил Майэшии. Уилсон в этот момент оказалась с ней и слушала их разговор по громкой связи. Как она рассказала на CNN во время двух интервью, Трамп не выразил сочувствия вдове, сказав: «[Ваш муж] знал, на что подписался, но, полагаю, всё равно больно». К тому же Трамп не помнил имя Ла Дэвида. Как только разговор закончился, Майэшия, сказала Уилсон, «сломалась».

18 октября Трамп в 4:25 твитнул: «Конгрессвумен от демократов полностью сфабриковала то, что я сказал жене погибшего в бою солдата (и у меня есть доказательства). Печально!». Сара Сандерс обвинила Уилсон в политизации и сказала, что то, что она подслушала разговор, было «ужасно и отвратительно».

В ответ на твит Трампа мать павшего солдата Кованда Джонс-Джонсон, также слышавшая этот звонок по громкой связи, рассказала «Вашингтон Пост»: «Президент Трамп проявил неуважение к моим сыну и дочери, а также ко мне и моему мужу».

Эскалация продолжалась. 19 октября генерал Джон Келли провёл в Белом доме пресс-конференцию, продолжая добивать скорбящую вдову. Он пояснил протокол по оповещению членов семьи о смерти солдата и вспомнил обстоятельства гибели в Ираке своего собственного сына. Он сказал, что это он рассказал Трампу, что говорить во время звонков с соболезнованиями. Затем он сказал: «Я был поражён, когда вчера утром пришёл на работу, и моё сердце было разбито при виде того, что делает член Конгресса. Член Конгресса, подслушивавший телефонный звонок президента Соединённых Штатов молодой жене… Меня поразило, что член Конгресса подслушивала тот разговор. Совершенно поразило. И я считаю, что это по меньшей мере было неприкосновенно».

Итак, отсутствие у Трампа сочувствия во время звонка с соболезнованиями Келли перетасовал в акт моральной ущербности со стороны конгрессвумен Уилсон, которую он даже не удостоил того, чтобы назвать по имени. Он продолжил смешивать Уилсон с грязью, рассказав другую историю о том, что она «издающая большой шум пустая бочка». По его словам, на посвящении нового здания ФБР в Майами двум павшим агентам конгрессвумен встала и озвучила свои заслуги в финансировании строительства, строя церемонию вокруг себя. Это тоже «поразило» Келли.

На следующий день «Сан Сентинел» из Форт-Лодердейла разместила видео с той церемонии посвящения и показала, что конгрессвумен Уилсон не вставала и не озвучивала свои заслуги в финансировании здания. Келли солгал, либо же у него были очень расистские воспоминания, что его оскорбила чернокожая женщина, даже когда она не делала ничего неподобающего.

Ещё через день на ежедневном брифинге для прессы с Сарой Сандерс репортёры желали знать, извинится ли Келли или признает, что ошибался. Сандерс сказала: «Если вы хотите наброситься на генерала Келли, это ваше дело, но я думаю, что если вы хотите спорить с четырёхзвездным генералом морской пехоты, я считаю, что это нечто в высшей степени неподобающее». Другими словами, когда генерал лжёт, чтобы дискредитировать чернокожую женщину, это обычное дело.

Итак, если вы следили в новостях за этой историей, то слышали всё это прежде. Чего вы не знаете, так это то, что было сказано за кулисами. На совещании старших сотрудников, сразу после того, как Уилсон вышла и сказала, что президент заставил плакать военную вдову, Келли говорил о Майэшии с таким пренебрежением, которое шокировало меня и многих других в комнате. Он сказал: «Как она смела включить громкую связь? Как она смела не просто быть признательной за сам звонок?».

Президент ждал две недели, прежде чем сделать тот звонок. И в то же время он ругался на игроков НФЛ и пребывал в ярости из-за того, что Рекс Тиллерсон, как выяснилось, назвал его «идиотом». Он зациклился на этом, говоря: «Он идиот! Я гений! Мой IQ на уровне гения. Он считает, что он важная шишка! Я вызову его на тест на IQ!». Его тирады были такими повторяющимися и бесконечными, что я научилась отключаться от них, насколько это было возможно. Если вы заговорили с ним на эту тему, то весь день потерян.

Он лишь потому признал гибель тех четырёх солдат, что СМИ требовали от него позвонить. Точно так же как и с выступлением с заявлением по Шарлотсвиллю, он негодовал, что его заставляют поступать правильно. И Келли был разъярён и «поражён» тем, что две чернокожие женщины — беременная вдова и семидесятипятилетняя бабушка пяти внуков — смогли выбраться из этой трясины, выглядя намного порядочнее и достойнее него.

Я каждый аспект этой истории находила отвратительным и отталкивающим, но в особенности то, что Келли использовал гибель своего сына в качестве политического прикрытия провала Трампа и его иррационального гнева на вовлечённых женщин. Это был человек, который отказывался смотреть на меня на совещаниях, который отказывался сказать мне более одного слова за три месяца, который, в своё время, попытается ложью очернить мою репутацию. Ненависть Келли к конгрессвумен Уилсон могла основываться лишь на его ненависти к чернокожим женщинам. Она определённо основывалась не на её поступках. Это тот человек, который сказал, что Гражданская война была вызвана неспособностью пойти на компромисс.

* * *

Трамп попал в заголовки 15 ноября, когда во время речи в комнате карт неуклюже потянулся за бутылкой с водой и затем, пока пил, держал её двумя руками. Люди из-за этого потешались над ним, но я нашла это тревожным. Я уже некоторое время беспокоилась из-за его здоровья.

Во время кампании я выразила обеспокоенность его здоровьем и тем, что может выявить осмотр у врача. Один из членов семьи сказал мне: «Не волнуйся, доктор не подведёт Дональда». Доктором был Харольд Борнстейн. В сентябре 2016 года он представил восторженную оценку здоровья Трампа, которая звучала слишком хорошо, чтобы являться правдой. Конечно, это была неправда. В мае 2018 года Борнстейн рассказал CNN, что Трамп «продиктовал всё то письмо. Я его не писал. Я просто всё выдумал, когда согласился». Он также сказал, что в феврале 2017 года, вскоре после того, как Трамп стал президентом, в его офис пришли трое людей и забрали всё досье Трампа, тридцать пять лет медицинских записей. Этот «налёт» мог спровоцировать сам Борнстейн, рассказавший «Нью-Йорк Таймс» о ранее неизвестном применении Трампом «Пропеции» для лечения облысения и лекарства от розацеа. Как он рассказал NBC News: «Я поверить не мог, что кто-то раздует из мухи слона из-за лекарства для роста волос». Врач сказал, что чувствовал себя «изнасилованным, напуганным и расстроенным», и мог бы пойти и дальше, но так и не сделал этого. Ему пришлось узнать, насколько опасны были эти люди.

Возвращаясь к тому неловкому моменту с питьём в комнате карт: едва закончилось мероприятие, к президенту подошёл доктор Ронни Джексон. Мы выходили из комнаты. Не знаю, что произошло после того, как я вышла, но на мой непросвещённый взгляд, всё выглядело так, словно у Трампа был какой-то небольшой эпизод.

Я считаю, что Дональд Трамп физически болен. Его ужасный образ жизни настиг его. Его отказ от физических упражнений (за исключением гольфа). Его пристрастие к бигмакам и жареным цыплятам. Его ежедневные сеансы солярия (он предпочитает делать их утром, чтобы весь день «хорошо выглядеть»). Дональд мог хвастать своими превосходными генами, но даже они не могли противостоять тому, что он творил со своим телом.

Он явно страдает ожирением. Во время первого сезона «Ученика» он был высоким и стройным. В последующих сезонах Дональд медленно, но уверенно раздавался. В 2007 году у него ещё не было живота и второго подбородка. К 2012 году он похоже набрал пятнадцать килограммов на диете только из фастфуда. Его предпочтение хорошо прожаренного стейка с кетчупом оскорбило множество шеф-поваров по всему миру. Миру ещё предстояло узнать о степени привычки Дональда Трампа к диет-коле. Насколько я его помню, банка с ней всегда была у него в руке. Он поглощал не меньше восьми банок в день. Восемь банок в день на протяжении последних пятнадцати лет — это влитые в его систему 43’800 банок диет-колы.

В Белом доме он просто нажимает кнопку в деревянной коробочке у себя на столе. С помощью этой кнопки он может вызвать всё, что угодно. Когда бы я не приходила ввести его в курс дела, он нажимал эту кнопку и заказывал для нас диет-колу.

Когда у меня стала возникать серьёзная обеспокоенность его психическим здоровьем, я сопоставила его физическое здоровье и дурные привычки, особенно, его пристрастие к содовой.

Я изучила вопрос и нашла новое исследование команды невропатологов Бостонского университета, связывавшее потребление диет-колы с деменцией и повышенным риском инсульта.

Деменция. Неспособность что-либо запомнить, замешательство, утрата словарного запаса и способности обрабатывать информацию. Инсульт. Эти неуклюже трясущиеся руки, с трудом подносящие ко рту бутылку с водой…

Я распечатала исследование и положила ему в стопку. Он его так и не прочёл. В отличие от Роба Портера, сделавшего мне предупреждение. После совещания старших сотрудников он сказал: «Перестань подкладывать статьи в папку президента. Сперва ты должна пройти через меня. Больше там не делай».

Это было как раз тогда, когда я пыталась поговорить с людьми в Белом доме о его когнитивных проблемах. Никто не хотел этого слышать, не говоря уже о том, чтобы документировать. Если доктор Джексон и знал, что на самом деле происходит с мозгом и телом Трампа, то никому об этом не рассказывал. Он заявил в январе, что у президента отменное здоровье и превосходные гены, эхом вторя тому, что всегда рассказывал о себе Трамп. Его преданность была вознаграждена, когда Дональд выдвинул его на должность госсекретаря по делам ветеранов, но это не сработало. Его обвинили в том, что он неуравновешенный человек, который плохо обращается с подчинёнными, злоупотребляет алкоголем, разбил однажды в пьяном виде автомобиль, в отеле в пьяном виде ломился в дверь номера женщины-коллеги, и так свободно раздавал рецепты на лекарства, что его называли «Кэндименом».

Управляющий делами администрации Роб Портер был ещё одним человеком, которого Трамп ценил, который хранил его секреты, и у которого была очень тёмная сторона.

Я находила Роба очень замкнутым, весьма жёстким, но в нём было что-то, заставлявшее меня задуматься. В его глазах было странное выражение. Он был не из тех людей, с которыми вы захотели бы оказаться наедине в лифте. И тем не менее, он нравился женщинам-сотрудницам, таким как Хоуп Хикс, его подружка в то время.

Я не спорила с Портером по поводу того исследования и старалась держаться от него подальше.

Мир Трампа был перенаселён сомнительными людьми. Трамп поддерживал Роя Мура, человека, которого обвиняли в сексуальных домогательствах несколько женщин, некоторые из которых, когда были несовершеннолетними. Я находила поддержку Трампа отвратительной. Это было противно. И было не только его предполагаемое обращение с женщинами. В речи во время кампании он отзывался об азиатах, как о «жёлтых», а коренных американцах — как о «красных». Он сравнил «Коран» с «Майн кампф», и сказал, что конгрессмену Киту Эллисону, мусульманину, нельзя разрешать служить своей стране. Просто было никак невозможно, что Дональд в самом деле хотел, чтобы подобный человек являлся сенатором Соединённых Штатов! И всё же, он поддержал его. До 20 января было ещё далеко. Мне нужно было уходить.

После Шарлотсвилля нам были нужны какие-нибудь позитивные мероприятия. Одним из тех, что помогал готовить мой отдел, ОСО, была встреча 27 ноября с почётными шифровальщиками навахо, ветеранами, помогавшими морским пехотинцам США пересылать шифрованные сообщения во время Первой и Второй мировых войн. Как написал в твиттере Джон Маккейн, «[Их] отвага, умение и стойкость помогли одержать нашу решительную победу над тиранией и гнётом».

Дональд беседовал с тремя шифровальщиками, все они пожилые джентльмены, в Овальном кабинете. К сожалению, трибуна находилась прямо перед портретом рабовладельца Эндрю Джексона, седьмого президента, любимца Трампа, подписавшего в 1830 году Закон о переселении индейцев, приведший к массовой миграции коренного населения по Тропе слёз, где погибли тысячи чероки.

Это было одно досадное упущение.

Другой прискорбный момент возник, когда Трамп славил этих гордых людей. Он сказал: «Я просто хочу поблагодарить вас, потому что вы очень, очень особенные люди. Вы были здесь задолго до любого из нас. Хотя у нас в Конгрессе есть представительница, которая давно здесь… дольше вас. Её зовут ‘Покахонтас’».

Ещё одна невынужденная ошибка. Ещё один пример того, как тебе ставит подножку твоя собственная команда.

Я была в шоке. Прежде всего, при чём здесь сенатор от Массачусетса Элизабет Уоррен и данное мероприятие? Зачем вообще о ней вспоминать? Зачем использовать расистское оскорбление коренных американцев на церемонии в честь коренных американцев? Это было вопиюще.

Сразу после мероприятия у нас состоялся ещё один из наших разочаровывающих разговоров.

Я сказала: «Господин Президент, вы оскорбили этих людей. Мы пытались чествовать их!».

Он ответил: «Я не оскорблял их. Я оскорблял Элизабет Уоррен».

До него не доходило, что упоминание имени Покахонтас с целью принизить Уоррен, из-за того, как Трамп намеревался его использовать, по сути было оскорбительным для коренных народов в целом. По моему мнению, Трампу было всё равно, что он оскорбил тех людей или кого-то ещё. Он считал, что хорошенько поддал Элизабет Уоррен.

На следующий день Эрик Трамп, словно олимпийский чемпион, какнасчётизмнул, твитнув: «Ирония, что репортёр ABC (чья материнская компания «Дисней» заработала почти полмиллиарда долларов на фильме ‘Покахонтас’) делает вывод, что это имя ‘оскорбительно’, меня действительно потрясает». Реальная, насущная проблема заключалась не в том, что Дональд оскорбил американских героев в лицо в Белом доме. Для Эрика она заключалась в том, что «Дисней» двадцать два года назад сделал мульфильм.

Этот твит был ниже достоинства Эрика. Но, чтобы оставаться в культе, последователям, включая детей Трампа, для защиты Трампа приходилось идти на компромисс со своей собственной порядочностью.

Мне в самом деле нужно было уходить оттуда.

В конце ноября объявили, что Келлиэнн станет новой ответственной за борьбу с опиоидной эпидемией. Предназначенный для борьбы чрезвычайный фонд национального здравоохранения сократился до шестидесяти тысяч долларов, в то время как Министерство юстиции Джеффа Сешнса выделило местным и федеральным правоохранительным органам двенадцать миллионов долларов на борьбу со связанными с наркотиками преступлениями. Келлиэнн была необычным выбором на эту роль, так как у неё отсутствовали какой-либо опыт или квалификация в сфере общественного здравоохранения, политики в отношении наркотиков или в правоохранительных органах. Ещё в октябре она «поддакивала» точке зрения Трампа и Сешнса, что методом решения эпидемии являлось предупреждение, рассказав Fox News: «Лучший способ остановить гибель людей от передозировок и злоупотребления наркотиками, это, в первую очередь, не начинать. Это огромный ключевой посыл нашей молодёжи». Предупреждение является необходимой частью любой политики в отношении наркотиков, но как насчёт тех двух миллионов злоупотребляющих болеутоляющими и почти шестисот тысяч пристрастившихся к героину человек, что уже на наших улицах? Являлось ли лучшей стратегией сешнсовское «собрать их вместе»? Я не была в этом так уверена.

Я сразу назначила с ней встречу для себя и министра здравоохранения Джерома М. Адамса. Мы вошли, сели и сказали: «Мы с доктором Адамсом хотим поговорить с вами о влиянии опиоидов на сообщества многообразия».

Доктор Адамс, анестезиолог и афроамериканец, немного рассказал о зависимости и распространении опиоидов среди афроамериканцев.

Я упомянула, что во время эпидемии крэка в 90-х не было сострадательного подхода к лечению зависимости в центральных районах. Опиоиды рассматривались как белая, пригородная и сельская проблема, и имелись ресурсы для предотвращения и лечения. «И в центральных районах, это тоже основная причина смертей и страданий. Нам также необходимо выделить ресурсы для сообществ меньшинств», — сказала я, и представила свою папку со статистикой. Доктор Адамс вкратце изложил свой рецепт.

Келлиэнн вежливо выслушала, но я бы могла сказать, что наша страстная просьба её не тронула.

«Я всё это изучу и вернусь к вам», — чтобы успокоить нас сказала она.

До сегодняшнего дня не было предпринято никаких усилий по выделению ресурсов на борьбу с эпидемией опиоидов афроамериканским сообществам. Опиоидный «кабинет» Келлиэнн — полный политических назначенцев — в январе 2018 года был назван «симуляцией» экспертом в области политики в отношении наркотиков конгрессменом Патриком Кеннеди.

5 декабря в свет вышла книга Кори Левандовски в соавторстве с Дэвидом Босси «Пусть Трамп будет Трампом». В начале главы он описал, как Хоуп Хикс гладила брюки Дональда, пока тот был в них. Хоуп была в ярости. Это выставляло её в раболепном унизительном свете. Со стороны Кори это могла быть небольшая месть за то, что Хоуп прекратила их отношения, переключившись на сотрудника правоохранительных органов. Когда тот роман закончился, она связалась с Робом Портером. (Кстати, Хоуп была не единственной помощницей президента, у которой в Белом доме была интрижка. У ещё одной весьма заметной помощницы президента возможно и сейчас всё продолжается роман).

Пару месяцев спустя в прессе появились сообщения, в которых утверждалось, что Роб Портер неподобающе вёл себя по отношению к обеим своим бывшим (и третьей женщине, подружке 2016 года). Бывшие жёны рассказали ФБР о неподобающем поведении Портера во время его проверки на благонадёжность, но ничего не произошло. Во всяком случае, его назначили в Белый дом управляющим делами администрации Трампа. Генерал Келли несколько месяцев хранил этот секрет.

Между прочим, когда всплыло всё это о Портере, генерал Келли не хотел, чтобы тот уходил. Руководитель аппарата несколько месяцев знал историю Портера о домашнем насилии, но не особо был против. В день отставки Роба Келли сказал: «Роб Портер — человек подлинной честности и порядочности, и я не могу сказать о нём достаточно хорошего. Он друг, наперсник и пользующийся доверием профессионал. Я горд служить рядом с ним». Итак, несмотря на всё всплывшее, Роб Портер был честным. Позже Келли станет промывать мне косточки на тему так называемых «сомнений в порядочности». У него очень интересное понимание значения слова «честность».

Дональд назвал уход Портера «очень печальным» и выступил в его защиту, сказав, что Портер утверждает о своей невиновности.

* * *

На протяжении всей осени, при всём том происходившем вокруг меня безумии, я была несчастна в Белом доме. Моральное состояние было на рекордно низком уровне, а окружающая обстановка — токсичной. Я поняла, что Дональд Трамп вносил самый большой беспорядок в своё собственное президентство. Дональд Трамп — личность, человек — из-за того кто он, за что выступает и как действует, всегда будет для нас самой большой помехой. Дональд Трамп, нападающий на икон борьбы за гражданские права и профессиональных атлетов, преследующий скорбящих чернокожих вдов, говорящий, что хорошие люди были с обеих сторон, поддерживающий обвиняемого в растлении малолетних; Дональд Трамп, его решения и его поведение, наносили ущерб стране. Я больше не могла быть частью этого безумия.

Так что в тот зимний день в декабре 2017 года, за несколько дней до Рождества, у того, что сделал генерал Келли, когда вызвал меня в Ситуационный центр — пусть и безнравственно, фактологически необоснованно и откровенно гнусно — была и светлая сторона. Когда он тем вечером вторника воплотил свой план по ускорению моего ухода из Белого дома, это было, словно помощник гипнотизёра щёлкнул пальцами, и гипноз закончился.

Впервые за почти пятнадцать лет я стану свободной от культа мира Трампа.

На следующий день после ухода, мне позвонил президент.

Он сказал: «Что происходит. Я просто увидел по новостям, что ты подумываешь об уходе. Что случилось?».

Он не знал, что я уже ушла?

«Генерал Келли сказал, что вы, парни, хотите, чтобы я ушла», — ответила я.

«Нет! Никто мне даже не сказал. Я об этом не знал. Проклятье. Мне совсем не нравится, что ты уходишь». — Он принялся бормотать. — «По правде говоря, это серьёзная операция».

Он говорил ещё недолго, а затем сказал, что перезвонит мне после того, как поговорит с Келли. Очевидно, он хотел разобраться в этом недоразумении.

Мы повесили трубки, и я попыталась разобраться в этом разговоре.

Либо он знал, и лгал мне и играл со мной, демонстрируя, что его клятва преданности была полностью однобокой, либо он не знал, что Келли собирался угрожать мне, запереть в Ситуационном центре и сказать, что не хочет, чтобы всё для меня кончилось «плохо». Неужели он передал генералу всё управление Белым домом? Если это правда, то Трамп был беспомощен, и это было тревожным.

Во время звонка я слышала в его голосе неподдельную печаль. Он казался опустошённым тем, что я ушла. Он был несчастен, что ушёл Кит Шиллер. Двое его старых друзей расстались с ним. В его голосе я слышала настоящее беспокойство обо мне. Но этого было недостаточно.

Затем мне позвонили Иванка и Джаред. Она сказала: «Я знаю, что отец говорил с тобой. Он написал замечательный твит. Хочу убедиться, что у тебя всё в порядке».

— Я держусь.

Иванка сказала: «Мы думали о тебе».

Джаред добавил: «Как мы узнали, это жестокий бизнес».

«Сообщения о моём уходе были абсурдными», — ответила я.

Он сказал: «Мы тут, и чем бы ты ни думала заниматься дальше, если мы как-то можем помочь тебе…».

«Омароса, для тебя мы всегда здесь», — сказала Иванка. — «Мы в самом деле любим тебя, и если бы могли как-то помочь».

«На все сто процентов», — сказал Джаред. — «Береги себя. Звони нам в любое время по любому вопросу».

И затем, в заключение, мне позвонили Лара и Эрик. Во время того звонка Лара от лица всей семьи выразила любовь и заботу — «Ты знаешь, как сильно мы тебя любим, как сильно тебя любит ДДТ» — и, как я ранее уже упоминала, предложила мне пост в кампании по переизбранию.

Я уклонилась от ответа. Я не собиралась присоединяться, но хотела посмотреть, что они мне пришлют.

Мы с Ларой обсудили мои планы на выходные, и когда сможем закончить переговоры. Я сказала ей, что на Рождество отправляюсь во Флориду, и мы сможем поговорить после этого.

«Я прочла ту статью в ‘Нью-Йорк Таймс’», — выпалила она. Она ссылалась на статью, о которой я упоминала во «Введении», ту, Кэти Роджерс и Мэгги Хаберман, в которой говорилось, что у меня есть «история, чтобы рассказать». Я её не видела; я была занята восстановлением после операции на ноге и нападок СМИ и упорядочиванием многочисленных предложений от телевидения, радио и печатных изданий.

Я ответила: «Какую статью?».

«Она была на первой странице, та, в которой они написали о тебе. Это не то, о чём нужно рассказывать людям. Если ты поднимаешься на борт, мы не можем позволить, чтобы ты говорила обо всём этом … всё позитивно, верно? Почему бы нам не поболтать в понедельник?».

Она имела в виду почти пятнадцать лет сумасшедших выходок Дональда Трампа, свидетельницей которых я была? Потому что было много чего.

В течение двадцати четырёх часов Лара прислала мне контракт на работу в кампании 2020 за 15’000$ в месяц, ту же зарплату, что я получала в Белом доме. Прикреплённое к электронному письму Соглашение о неразглашении было столь же жёстким и ограничительным, как и любое, что я видела за все свои годы на телевидении. Оно гласило, что мне запрещалось вообще говорить о всей семье Трамп и всей семье Пенс с кем-либо в мире, навечно.

Я отклонила это предложение. Я покончила с миром Трампа.

Однако, они со мной ещё не закончили. Два дня спустя я получила поток писем от представлявших президента Соединённых Штатов адвокатов, заклинавших меня молчать о Трампе, либо.

* * *

Несколько месяцев после своего ухода я не могла связаться со своими источниками по поводу записи со словом на букву «н». И затем, вернувшись из Голливуда, я наудачу позвонила одному из них.

Невероятно, но этот человек — который останется неназванным — взял трубку.

Мы поговорили.

Во время этого телефонного разговора мне в точности поведали, что сказал Дональд Трамп — да, слово на букву «н» и другие, в классическом стиле ядерных разглагольствований Трампа — и когда он это сказал.

Во время съёмки его подслушали, и несомненно есть аудиозапись.

Больше года я так боялась услышать подробности от того, кто был в той комнате. Услышав правду, я освободилась от этого страха. И только теперь, когда он исчез, я поняла, как тяжело это было.