Ты всегда забываешь телефон и ключи. Мой ангел уходит от меня и идёт по твоим следам. Возможно, его уже достало бегать туда-сюда, но это его работа. Его работа быть там, где мои мысли.

Он находит тебя в трамвае и садится рядом. Ты смотришь на краснокирпичные здания заводов, потому что ты любишь краснокирпичные здания заводов, похожие на средневековые замки, и ангел глядит на тебя уже с одобрением и меняет маршрут твоего трамвая.

Мой ангел – ткач. Он вечно носит с собой маленькую раму для ручного ткачества и всегда что-то ткёт. Это похоже на современное искусство, но ангел-ткач говорит, что это облако. Он любит свою Родину и пребывает в ностальгии. И у него всё время выходит облако. Это патриотично.

Помимо нитей судьбы, он использует пакеты, газеты, фольгу и ветки – вплетает в гобелен всё, что под крыло попало. На облако это теперь совсем не похоже, и он говорит, что это «тапестри». Не знаю, где он набирается таких слов. В переводе это означает «гобелен».

– Скажи по-русски, что сплёл фигню, а не «тапестри».

В ответ ангел машет на меня крылами и вплетает бордовую нить. И ты садишься в старый трамвай бордового цвета.

Ты всегда выбираешь этот трамвай и этот цвет. Но сегодня твой любимый трамвай поменяет маршрут. Потому что его ведёт мой ангел-ткач.

– Представляешь! – кричишь ты с порога. – Сегодня мой трамвай неожиданно отвез меня на улицу, на которую я собиралась це-елый год!..

– Что за улица?

– Барочная, там когда-то стояли у причала барки. Но самое невероятное, что одно время, ты не поверишь, она называлась Кишинёвской!.. Ты обязательно должна увидеть эту улицу!..

Это действительно невероятно, что эта улица однажды зазвала тебя, заворожила своими сумерками, жёлтым цветом стен и светом фонарей, разволновала неизвестно почему, а потом выяснилось, что она называлась именем твоего родного города, в который возит тебя в твоих снах бордовый трамвай…

В этом вы с ангелом похожи. Вы оба пребываете в ностальгии. Ностальгия – это одна из нитей основы.

– А ещё у меня тебе подарок! – говоришь ты и достаёшь маленькое блюдечко.

Блюдце с нарисованными синими прялками, дорогое, Императорского Ломоносовского завода. Ткач восторженно машет крыльями, он сразу понял, что это ему. За то, что он поменял маршрут трамвая.

Наверное, в прошлой жизни он работал на Максвельской фабрике и жил на улице Ткачей. Есть в Петербурге такая улица. Когда-то там шумели фабрики, и каждый встречный был ткачом. Теперь по этой улице бродит только один ткач, и то – невидимый и крылатый. Но пока он есть, остаётся надежда, что ткачи вернутся.

Иногда мой ангел пропадает. Может быть, нитки покупает, а может, просто бредёт по Шпалерной. Или заглядывает на улицу Красного Текстильщика. Его, как и тебя, манят стены с красным неоштукатуренным кирпичом. Дворцы заводов и фабрик, потерявшие свой статус в дворцовых переворотах.

– Сколько же облаков можно было выткать!.. – вздыхает ткач.

Он каждый день ткёт новое облачное полотно. Иногда с натуры, иногда по памяти. Сидит весь в нитках.

Сегодня он решил поэкспериментировать: оставил несколько пустот. То есть выткал неравномерно и видна основа.

Поставил ткацкую раму к окну и наблюдает, как сквозь нити основы проходит улица, зима, бредёт мужчина с собакой и скрывается, будто его и не было никогда. Ушёл в сотканное облако.

Ткач очень доволен своим «арт-объектом».

– Когда-нибудь и мы уйдём в эти облака… – говоришь ты. – Но, знаешь, ведь Там не будет нашей этажерки, вазочек этих не будет, нашего окна – не будет всего этого, к чему мы так привыкли…

– Ничего, привыкнем и к облакам.