Следующие несколько месяцев Макс жил в отеле «Эксельсиор» на Штресеманн-штрассе и тренировался в Берлинском боксерском клубе, готовясь к бою-реваншу против Паулино Ускудуна. Мы с ним занимались раз в неделю, по средам. В остальные дни я тренировался самостоятельно, как прочие члены клуба. Из-за того, что других «юниоров», кроме меня, в клубе не было, я на первых порах привлекал к себе чересчур много внимания. Каждый раз меня встречали в зале смехом и едкими замечаниями, касавшимися в основном моего хилого телосложения. Воржик придумал мне кличку Скелетик, не самую лестную, но куда более достойную, чем Мальчик-Писсуар или Сплюнь-Ведро. Некоторые боксеры развлекались, наблюдая за моими тренировками и сопровождая их обидными комментариями. Я сначала надеялся, что при Максе они будут вести себя посдержаннее или же он сам как-нибудь их приструнит. Но мои надежды не оправдались.

– Брань и оскорбления – это тоже боевые приемы, – объяснил Макс. – Хотя слово, конечно, бьет не так сильно, как кулак. Чтобы защититься от словесных ударов, нужно нарастить кожу, точно так же, как нужно нарастить мускулы, чтобы сильнее бить кулаком.

Недели через две уже почти никто ко мне интереса не проявлял, отчасти потому, что я успел порядком примелькаться в зале. А еще из-за того, что, освоив какие-то основные вещи, я больше не допускал совсем уж смешных ошибок.

Макс преподавал мне основы боксерской техники, учил сжимать кулаки, вставать в стойку и наносить основные удары: джеб, кросс, хук и апперкот. Что-то получалось у меня и так. По словам Макса, он еще по моему бою с Йоханом понял, что у меня от природы хороший джеб и, скорее всего, не будет проблем с хуком. А я сам, участвуя в спаррингах, убедился, что у меня, как и сказал Макс при нашей первой встрече, действительно хороший размах.

Некоторым вроде бы элементарным вещам научиться оказалось неожиданно трудно. Мне, например, понадобилось несколько дней, чтобы научиться правильно сжимать кулаки. Сначала я инстинктивно норовил прижать большой палец к согнутому указательному, а не, как положено, подогнуть к костяшкам среднего и указательного пальцев.

– Так ты неизвестно, что скорее сломаешь – нос противнику или палец себе, – сказал Макс. – Давай, сожми кулак, как ты привык, и ударь меня по руке.

Я ударил и в самом деле почувствовал боль в большом пальце.

– Немножко больно, – сказал я.

– Вот видишь. И это ты ударил один раз, к тому же слабо. А представь, что будет с твоим большим пальцем после нескольких десятков увесистых ударов. Он у тебя просто отвалится. Поэтому всегда держи его так.

Макс показал, как сделать, чтобы большой палец был защищен костяшками и первыми фалангами трех других пальцев, а потом велел – уже правильно сжатым кулаком – несколько раз ударить его по руке.

– А сейчас не больно, да? Кулак – твое оружие. Он должен быть как молот, всегда готовым колотить, сколько нужно, и не знать усталости.

По вечерам я зарисовывал в блокнот все, чему днем научился в зале, – рисунки помогали мне лучше и прочнее усваивать новые знания. Так, я изобразил кулак своей левой руки, один раз с неправильно сложенными пальцами, а второй – со сложенными так, как надо. Рисовал я толстыми линиями, чтобы кулак выглядел сурово и мужественно и напоминал молот, про который говорил Макс. Кроме того, я проиллюстрировал технику основных ударов, постаравшись как можно точнее передать движение боксера и положение рук.

Научиться правильной стойке было не проще, чем правильно сжимать кулак. Я не ожидал, что это будет стоить таких трудов.

– Ты ставишь ноги слишком далеко одна от другой. Так тебя очень легко повалить, – говорил Макс. – Расставь их еще шире. Я тебя легонько толкну, а ты постарайся устоять.

Он подождал, пока я пошире расставлю ноги, и совсем не легонько ткнул меня ладонью в грудь. Я упал и больно ушиб копчик. Еще немного, и я бы на него разозлился, но он подал мне руку и помог подняться.

– А теперь встань ноги вместе, как солдат по команде «смирно».

Я встал, как велел Макс, и он снова меня толкнул. Я не удержал равновесия и опять оказался на полу.

– Видишь, так тоже не пойдет. Попробуй, поставь ноги приблизительно на ширину плеч и так, чтобы левая была выдвинута примерно на полметра вперед.

Я старательно исполнил его указания. На этот раз, когда он меня толкнул, я устоял.

– Отлично, – сказал Макс. – Теперь попробуй найти такое положение ног, при котором стойка будет устойчивее всего. Представь, что твое тело – это здание. Противнику хочется его опрокинуть, а тебе надо расположить его так, чтобы было больше шансов устоять. Во время боя всегда старайся подловить момент, когда противник примет неустойчивое положение – в такой момент он уязвимее всего. Отрабатывай стойку перед зеркалом и на ринге возвращайся к ней при первой возможности. Если сравнивать тело со зданием, тогда стойка – его фундамент. А хорошему зданию нужен прочный фундамент, ведь правда же?

Бокс – это целая наука, поэтому боксеру важно уметь решать уравнения. Я, например, знаю нескольких здоровяков, удар у которых будет посильнее, чем у меня. Но они ничего не добились в боксе, потому что не умеют держать равновесие и двигаться по рингу. Запомни, тебе с твоими длинными и тонкими ногами можно перемещаться только короткими, быстрыми шагами, на несколько сантиметров за раз. А бить – только прочно стоя обеими ногами на полу. Без этого удар сильным не получится.

Занимаясь с Максом, я честно продолжал тренировки по заданной им схеме и уже легко набирал заветные триста очков в день.

– Я буду учить тебя технике, физической подготовкой занимайся самостоятельно, – говорил он. – И помни, что прыжки через скакалку, бег, отжимания – это все не менее важно, чем отработка техники. Эти упражнения развивают дыхание. Помнишь, как ты запыхался, когда боксировал с Йоханом? И это еще был не настоящий бой, а так, ерунда. Представь, каково двенадцать раундов выстоять. Дышать, когда упражняешься, старайся через нос, потому что дерутся боксеры, крепко стиснув зубы, чтобы не потерять капу.

Каждую нашу встречу Макс открывал мне много нового. Я жадно ловил все его слова. Он не просто учил меня боксировать, а излагал мне новые правила жизни, которые я с великой радостью принимал.

– Боксер должен вести размеренную жизнь, – говорил он. – Не шляться допоздна. Не курить. Не пить чай и кофе. Не употреблять алкоголь и прочие дурманящие вещества. Каждый день у тебя должно прибавляться сил для будущих поединков. Для этого надо питаться не так, как все, думать не так, как все, и спать не так, как все. Не налегай на жирное и на сладости. Не ешь незрелые фрукты и слишком пряные блюда. Боксерам, как диким животным, нужна простая пища, побольше цельных злаков и овощей. Ешь курятину и свинину с говядиной, только куски старайся выбирать попостнее. От жирного мяса густеет кровь и замедляется реакция. Я каждое утро съедаю по два яйца. Они полезны для мышц и для повышения работоспособности. Чтобы набрать вес, а тебе это нужно, ешь больше сыра и пей больше молока. Молоко, молоко и еще раз молоко. Коровы – верные друзья боксера. Почти все мои знакомые боксеры выпивают по два литра молока в день, особенно когда хотят набрать вес.

То, что мы с Максом никогда не касались посторонних тем, мне казалось само собой разумеющимся. В клубе он вообще, как я заметил, не разговаривал ни о чем, кроме бокса. Он ничего не рассказывал о своей жизни и не делился соображениями о текущих событиях. Когда заходил разговор о политике, он дипломатично уклонялся от того, чтобы поддержать одну из сторон. Как-то раз в раздевалке, где мы с Максом готовились к тренировке, Йохан и убежденный нацист Вилли принялись обсуждать, как и чем питается Гитлер.

– Я стараюсь есть меньше мяса, – сказал Вилли. – Гитлер же, сам знаешь, вегетарианец.

– В боксе из него толку бы не вышло, – ответил Йохан. – В жизни не видал, чтобы боксер от куска мяса отказывался.

– Ты думай, что о фюрере говоришь.

– А что я такого сказал? Просто мне кажется, что он не стал бы бороться за чемпионство в полусреднем весе. Так ведь, Макс?

Макс задумчиво поднял бровь и, помолчав немного, ответил:

– По-моему, Гитлер, скорее, полутяжеловес.

– Но из него мог же выйти хороший боец, да? – упорствовал Вилли.

– На фоне лидеров других стран он смотрелся бы очень неплохо. Рузвельт очень стар, а у Муссолини слишком много лишнего веса. Видать, без меры объедается жирной итальянской салями.

Йохан с Вилли весело рассмеялись, а мы с Максом пошли из раздевалки в зал.

На протяжении нескольких месяцев я изо всех сил старался во всем следовать советам Макса. День изо дня я тренировался, ел, пил и спал в точности так, как учил он. И это, без сомнения, шло мне на пользу. Плечи и грудь заметно раздались вширь, бицепсы и мышцы предплечий стали рельефнее и прибавили в объеме. Я часами рассматривал себя в зеркале в ванной, отрабатывал перед ним стойку и удары, по очереди напрягал разные мускулы, чтобы убедиться, что они и вправду увеличиваются. Каждый день я взвешивался и заносил свой вес в специальный дневник, в который записывал все съеденное и все сделанные за день упражнения. Время от времени, призвав на помощь Хильди, я портновским сантиметром измерял объем бицепсов и груди и результаты тоже записывал. Однажды Хильди сказала, застав меня перед зеркалом:

– Ты явно наращиваешь объемы, Воробей.

– Ты это серьезно?

– Ага. Голова, например, точно увеличилась. Хочешь, померяю?

Я сорвал с вешалки полотенце, скомкал и запустил вслед Хильди, которая, весело хихикая, бросилась прочь.