Глава 42
Выхода нет
Оказавшись на маленькой, вымощенной камнем улице на самом краю города, я стираю пот со лба. Мы перешли на шаг пять кварталов назад, но я только сейчас это заметила.
– Меня ждут большие проблемы.
– Я не мог рисковать и позволить тебе остаться в доме, – говорит Элайджа.
– Хорошо. Но почему? – Я останавливаюсь, не желая покидать эту сонную улочку, где можно спокойно поговорить с ним.
– Этим заклинанием ты привлекла к себе внимание. Внимание моей невесты.
Я внезапно ощущаю всю свою уязвимость.
– Значит, теперь она знает, где я живу?
– Полагаю, это ей и так было известно. В конце концов, ты живешь в доме, который когда-то принадлежал мне. Но она не знала, что ты можешь колдовать.
– То есть этим заклинанием я доказала, что могу представлять для нее угрозу?
– Думаю, да.
Если до этого меня не считали угрозой и все равно творили такие мощные заклинания, теперь я с тем же успехом могу просто нарисовать точку мишени у себя на лбу.
– Но ты же говорил, что духи не могут колдовать.
– Они и не могут.
– Я что-то упускаю?
Элайджа кивает и неловко переминается:
– Сэм?
Резко оборачиваюсь и вижу выходящего из-за угла Джексона. Я одновременно рада и испугана, что он искал меня. Он видел, как я разговариваю с Элайджей?
– Ты следил за мной?
– Знаю, тебе нравится этот мальчишка, но сейчас на это нет времени. Я должен тебе кое-что сказать, – заявляет Элайджа.
Чувствую, что бы это ни было, мне оно не понравится.
Джексон подходит ко мне:
– Ага, ну… у тебя на глазах умер человек, потом ты летала на сцене. Утром я нахожу, что вы с моей мамой творите какое-то заклинание, а потом вижу, как ты на всех парах мчишься по улице. Я решил, что не помешает за тобой проследить.
– Ты не рассказывал Лиззи, что я укусила Джона за руку, да?
– А ты как думаешь?
– Джексон, мне… мне жаль. Не знаю, что и сказать.
– Почему бы не начать с объяснений?
– Саманта, – зовет Элайджа. Не нужно даже оборачиваться, чтобы понять: он против.
– На это нет времени. – Самый правдивый ответ, который я могу ему дать.
– Почему?
– Ты не поймешь. – Я переплетаю пальцы.
Джексон ждет продолжения, но я молчу, поэтому он спрашивает:
– Почему ты мне не доверяешь?
– Все не так!
Сердце болезненно колет. Элайджа размахивает руками, поторапливая меня.
– Тогда почему ты ничего мне не рассказываешь? – спрашивает Джексон. – О том, что с тобой происходит, я узнал вместе со всей школой. Даже Наследницам было известно больше.
Я раскрывала было рот, но Джексон прерывает возможный ответ:
– Даже не пытайся уверять в обратном. Я видел выражения их лиц в тот момент. Более того, ты поверила всему, что Лиззи наврала обо мне. Они ненавидят тебя. Я же делаю для тебя все возможное, а ты от меня отгораживаешься.
Прикусываю губу. Все это время я неправильно понимала причины, по которым Джексон на меня злился, но сейчас не могу не согласиться.
– Я никогда не хотела отгораживаться от тебя, – шепчу в ответ.
– Так перестань, – просит Джексон.
Элайджа принимается нервно бродить по улице.
– Чем дольше ты медлишь, тем большей опасности себя подвергаешь.
А это означает, что рядом со мной Джексон тоже может пострадать.
– Сейчас здесь небезопасно находиться, – говорю я.
Джексон окидывает взглядом старинные дома и причудливые скамьи.
– Мы на тихой улице, где живут весьма состоятельные люди. Более того, сейчас еще светло. По мне, безопасней просто не бывает.
Я краснею, смутившись: в моих словах звучит паранойя.
– Знаю. И не говорю, что деревья внезапно накинутся на нас и съедят. Я имею в виду, что тебе небезопасно находиться рядом со мной.
– Опять же я спрашиваю почему.
Никогда еще Джексон не вел себя так. Он убийственно серьезен. Как рассказать обо всем, чтобы он смог понять?
– Я хочу объяснить, но не знаю как.
– Сэм, есть ли у тебя ко мне хоть какие-то чувства? – Он делает шаг ближе, и сердце мое начинает биться сильней. – Я должен знать. Потому что, если это так, я останусь здесь, буду стоять на своем, пока ты не доверишься мне. Но если нет…
Я кидаю взгляд на Элайджу, он недовольно ворчит, отходя на пару футов и давая мне немного личного пространства. Все инстинкты советуют бежать. Я невероятно нервничаю и не хочу, чтобы подобный разговор проходил на глазах у Элайджи. Но вопрос Джексона больше нельзя игнорировать. Выхода нет.
– Сэм, на что ты смотришь?
Я испуганно встречаюсь с Джексоном взглядом.
– Постой… оно здесь? – догадывается Джексон.
– Он, – поправляю я.
– Отлично. Он здесь? – Джексон вновь осматривает улицу. Элайджа вновь подходит к нам.
– Да, я здесь. Пытаюсь спасти ее, а не наседаю со своими чувствами, когда дама явно расстроена, – бросает Элайджа.
– Это не его вина – он просто не понимает, – говорю я духу, не успевая вовремя опомниться.
– Что он мне сказал? – требует Джексон.
– Убирайся домой, Джексон, пока не причинил ей вреда, – продолжает Элайджа.
– Сэм! – Джексон приближается еще на шаг, не пытаясь уклониться от этой неловкой ситуации.
Мне хочется плакать. Солгать нельзя, ведь Элайджа стоит рядом со мной.
– Он сказал, чтобы ты шел домой, пока не причинил мне вреда. – Я морщусь от каждого слова, и помрачневшее лицо Джексона доказывает, что говорить их не стоило.
– Ты думаешь так же? – тихо спрашивает он.
Все намного сложнее. Но если я скажу так, он никуда не уйдет. Приходится собрать всю силу воли, чтобы ответить:
– Да.
Джексон кивает, глаза его блестят.
– Полагаю, таков ответ на мой прошлый вопрос. – Джексон ждет, что я скажу что-нибудь, еще хоть слово. Спустя несколько мгновений он разворачивается и идет прочь.
– Джексон! Прости.
Всего за один час мне пришлось оттолкнуть Вивиан и Джексона, это просто убивает. Может быть, проблема действительно во мне? Может, Лиззи права и все, что я делаю, причиняет окружающим боль? Джексон останавливается, кажется, что он вот-вот обернется. Затем качает головой и идет дальше. С каждым его шагом боль в груди становится сильней. Я смотрю на Элайджу.
– Знаю, – говорит он, обвивая меня руками. Я прячу лицо у него на груди и цепляюсь за рубаху. От Элайджи пахнет старыми книгами. – Но я не мог позволить тебе и дальше рисковать. Всем будет спокойней, если он пойдет домой. Даже ему самому.
Я киваю, утыкаясь лбом ему в грудь.
– Что ты хотел мне рассказать?
Элайджа еще секунду сжимает меня в объятиях и отпускает руки.
– Пока ты была с миссис Мэривезер, я просматривал старые дневниковые записи.
– Ты что-то отыскал, да?
Он кивает:
– В конце тысяча семисотых годов имеются упоминания о женщине с воронами, живущей в лесу. Автор уверяет, что люди не подходят к ее дому, потому что боятся быть проклятыми.
– Разве к концу тысяча семисотых она не должна была уже умереть?
– Именно это меня и взволновало. Так что я поискал записи тысяча восьмисотых годов. И нашел еще два упоминания о ней. А потом еще одно – в начале тысяча девятисотых.
Как на протяжении многих сотен лет люди могли писать об одном и том же человеке?
– Может, они просто повторяли истории, услышанные от других, а сами никогда ее не видели?
Элайджа откидывает назад темные волнистые волосы.
– Меня заставило задуматься то, что описания женщины были невероятно похожи.
– Что ты хочешь сказать? Думаешь, она прожила несколько сотен лет? Это невозможно.
Слова не столь убедительны, как хотелось бы. Я сама только что варила зелье у соседки на кухне, а мой лучший друг – дух, с которым мы целовались. Значение слова «невозможно» стало для меня не таким категоричным, как когда-то в Нью-Йорке.
– Невозможно ли? – спрашивает Элайджа. Могу только представить, насколько он был ошеломлен.
– Если она может колдовать, то так или иначе должна быть жива, правда? – Я нервничаю.
– Полагаю, теперь можно окончательно предположить, что она тот самый неизвестный враг, о котором предупреждал Коттон в видении.
Кровь отливает от моего лица.
– Коттон сказал, что я уделяю внимание не тому, чему нужно. Но почему он просто не сообщил, что тайный враг – это твоя невеста? Зачем все эти загадочные фразы?
– В именах содержится сила. Полагаю, он пытался защитить тебя или самого себя.
Если даже Коттон боится ее, то что делать мне? Осматриваю улицу, ощущая себя легкой мишенью.
– Думаешь, она пытается добраться до меня из-за Коттона?
– Возможно.
– Но имя отца было написано рядом с моим.
Если невеста Элайджи смогла устроить эпидемию сыпи, могу поспорить, она ответственна и за другие происшествия. Выпечка, от которой все отравились? Смерть Джона?
– Получается, теперь отцу могут навредить две вещи… проклятие и твоя невеста.
– Думаю, это одно и то же. Я лишь не знаю, что их связывает.
Хлопает дверца машины, заставляя меня подпрыгнуть. Я подхожу ближе к Элайдже, понижая голос до шепота:
– Как нам найти ее?
– Мы отправимся в кафе или другое людное место, где ты меньше будешь рисковать, и в это время я постараюсь все решить.
– Ни за что! Я не буду прятаться, попивая латте, пока ты будешь ее искать.
– Если я поговорю с ней, то, возможно, смогу убедить остановиться. – Он настроен не менее решительно, чем я.
– Нет. Коттон и твоя невеста были главными зачинщиками судов. – Я вспоминаю свою таблицу «Как повесить ведьму». – Коттон не смог бы начать истерию из-за страха колдовства без нее, а она – без него. О господи, так же как я, приехав в Салем, неумышленно положила начало цепочке смертей. Готова спорить на все свои деньги, она тоже замешана во всех этих смертях и несчастных случаях. И скорее всего, умышленно. Если из-за нас все началось, то только нам с ней и под силу все остановить.
В то мгновение, когда слова срываются с губ, я уже знаю, что права. Сюзанна сказала, что я – ключ к решению этой проблемы. Элис считает, что я и есть проблема. Возможно, они обе правы. От этой мысли мне становится не по себе.
– Я крайне не одобряю данную идею. – Расстройство Элайджи только подтверждает мои подозрения.
– Я тоже от нее не в восторге. – Это еще мягко сказано. – Но Коттон мог бы остановить обвинения, если бы попытался, и спас бы этим жизни невинных людей. Если мы правы и события действительно повторяются, именно я должна разобраться со всем этим.
Чем дольше я говорю, тем логичней кажется эта теория. Элайджа хмурится:
– Не забывай, что в нашей версии событий ведьма – ты.
– Твоя невеста потеряла все. Если она желает обвинить кого-то в судах, Коттон – самый вероятный выбор. Разве может быть лучший план мести, чем обвинить Мэзер, выставив ее ведьмой и свалив всю ответственность за смерти?
– Каким образом Коттон мог остановить мою невесту?
– Доказать всем, что она мошенница. Раскрыть ее ложь, – говорю я. А это означает, что сотворенное сегодня заклинание было первым шагом в правильном направлении. Я смотрю на книгу заклинаний, лежащую на скамейке всего в нескольких футах от нас. – Но чтобы сделать это, нужно узнать, где она.
Элайджа следует за моим взглядом.
– Колдовство – не лучшая идея, Саманта.
– Разве у нас есть выбор? Если я хочу ее остановить, то не могу просто сидеть на месте, ожидая, пока твоя невеста сама меня не найдет.
– Это опасно, – категорично заявляет Элайджа. – У нас недостаточно информации.
Больше всего на свете мне хочется согласиться. Но если мы не выследим ее, я так и буду «не поспевать за лошадью», как сказал Коттон.
– Элайджа, нам нужно разработать план. А потом мне стоит попробовать одно из заклинаний.
– Какой план? Мы даже не знаем, что планировать. – Голос его не источает привычного спокойствия. – Я не хочу, чтобы ты пострадала.
Сердце мое отчаянно стучит.
– Что ж, если я умру, мы сможем много времени проводить вместе.
Элайджа хватает меня за плечи и встряхивает, словно хочет выбить из головы эту мысль.
– Даже говорить так не смей, Саманта. У тебя впереди целая жизнь, полная и чудесная. Ты и не представляешь, сколько всего еще сможешь испытать. Я бы никогда не пожелал тебе расстаться с ней в столь юном возрасте.
– Но разве я смогу все это пережить, если не остановлю твою невесту? – Голос мой становится громче, я говорю так же страстно, как он. – А сколько еще людей умрет, не сможет наслаждаться жизнью, если я не разрушу проклятие?
– Ты разрушишь его. Я просто прошу быть осмотрительней.
Он притягивает меня ближе на пару дюймов. Наши лица теперь близко-близко.
– Джон мертв. Сюзанна следующая. Не говоря уже обо всех остальных. Я не смогу жить, зная, что могла предотвратить это. Я не собираюсь поступать как Коттон – сидеть сложа руки и просто наблюдать за происходящим.
С каждой минутой я чувствую себя все уверенней. У меня нет никакого желания встречаться с невестой Элайджи, но будь я снова проклята, если упущу возможность что-то исправить из-за излишней осторожности.
– Ты не знаешь, на что она способна.
Элайджа притягивает меня еще ближе, словно старается закрыть собой от всего мира. И внезапно я отчетливо понимаю его роль в этом проклятии.
– На этот раз ты знаешь врага в лицо, Элайджа.
Он вопросительно смотрит на меня. Продолжаю уже уверенней:
– Ты не смог спасти Эбигейл, потому что не знал, кто ваш враг. Теперь ты пытаешься защитить меня. Разница в том, что на этот раз мы знаем, с кем сражаемся.
Он широко распахивает глаза и отпускает меня. Присаживается на скамейку.
– В прошлый раз, не справившись, я убил себя.
Я опускаюсь рядом с ним.
– Но без тебя мне не справиться. – Голос мой нежен.
Элайджа поворачивается ко мне. Несколько секунд мы молчим. Его серые глаза полны глубокой печали.
– Я не смогу продержаться оставшуюся вечность, если подведу и тебя тоже.
У меня перехватывает дыхание.
– Ты никогда меня не подведешь…
– Хорошо, Саманта. Я склонюсь пред твоей волей, – вздыхает он.
Я облегченно выдыхаю. Но победа эта слишком скоротечна. Вдалеке гудят полицейские сирены. Элайджа исчезает. Я встаю, осматриваясь, и вижу мисс Эдельсон – она выглядывает из окна двухэтажного дома, прячась за занавеской. Когда мы встречаемся взглядами, она задергивает шторы. Как можно было так сглупить и долго оставаться на одном месте? Должно быть, со стороны казалось, что я спорю сама с собой.
– Бежим! – Элайджа вновь появляется рядом.
Я мчусь вперед по булыжной мостовой.
– Направо! – приказывает дух, и я ныряю в переулок. Полицейские сирены звучат все громче. – В парк.
Бегу по тротуару, едва не сбивая вставшего на пути пешехода. Быстро проверяю, едут ли машины, и перебегаю дорогу, прячась среди деревьев. Останавливаюсь я только у ствола огромного клена. Полицейские машины проезжают мимо, направляясь в сторону, откуда мы только что убежали.
– Нужно убираться с улицы, – говорит Элайджа. – У офицера целый лист с показаниями против тебя.
– Подожди, что это значит?
– Мне некогда было выяснять. Нужно безопасно доставить тебя до дома миссис Мэривезер.
– Что?! – Я в ужасе смотрю на него. – Нет!
– У тебя на примете есть лучшее место, чтобы приготовить зелье для нового заклинания?
