Глава 14
Такова смерть

Мягкая прохладная ладонь ложится на губы и зажимает рот. Я распахиваю глаза. На моей кровати сидит темноволосый парень, черные волнистые пряди падают на щеки, когда он наклоняется ближе. Пальцы его надавливают на лицо сильнее, когда я пытаюсь вырваться и кричу, но ладонь заглушает звуки, оставляя лишь приглушенный стон.

– Хватит, – спокойно говорит парень, словно ничего необычного не происходит.

Я пытаюсь оттянуть чужую руку, но он слишком силен. И смотрит с таким напряжением, что у меня по телу пробегают мурашки.

– Я не причиню тебе вреда.

Слова любого психа за секунду до того, как он тобой отужинает! Я замахиваюсь на парня правой рукой, но ее перехватывают в полете. Выкидываю левый кулак к его лицу. Его парень блокирует локтем. Я в ловушке!

– Я же сказал, что не причиню тебе вреда. – У него легкий британский акцент, официальность которого кажется совершенно неуместной. – Я уберу руку с твоего рта, если пообещаешь не кричать. Но если станешь нападать, буду продолжать удерживать.

Я встречаюсь с ним взглядом и перестаю вырываться. Хоть что, лишь бы меня отпустили. Киваю. Пожалуйста, пусть Вивиан будет еще дома. Ради меня она точно выбьет из парня душу. Как-то раз мачеха поставила подножку переходящему улицу бизнесмену только за то, что он неподобающе на меня посмотрел. Брюнет пару секунд оценивающе изучает меня взглядом, а потом убирает руку со рта.

Я так быстро вскакиваю и подаюсь назад, что врезаюсь в изголовье кровати. Даже после этого нас разделяет всего один фут. Как же я жалею, что поругалась с Лиззи. Не представляла, что она зайдет так далеко и подошлет ко мне домой этого парня. Подумываю закричать, но на таком маленьком расстоянии он сумеет нанести мне реальный ущерб, прежде чем кто-нибудь услышит крики. Я смотрю на дверь.

– Закрыто, – сообщает он.

Поворачиваюсь к окну. Солнце висит над самым горизонтом, уже почти не светит. Парень замечает мой взгляд.

– Она ушла.

У меня упало сердце. Как Вивиан так неслышно завела мотор? Он осматривает повязку у меня на лбу.

– Ты поранилась.

– Да. – Слово застревает на языке.

Он хмурится.

– Чего ты хочешь? – Голос падает до шепота, отчего я только сильнее злюсь. Я должна накинуться на него с кулаками, бороться, а не шептать вопросы.

– Хочу, чтобы ты знала: я сожалею о случившемся сегодня.

Секундочку, что? Изучаю его лицо, пытаясь понять, в чем подвох, но ничего не замечаю.

– Но ты не имела права открывать те письма. – Есть в этом парне какое-то особое спокойствие, которое лишает меня мужества.

Я правильно его расслышала?

– Письма из шкафа?

– Невежливо читать чужую переписку.

– Невежливо? – Мозг прорывается сквозь туман страха. – Невежливо! – повторяю громче. – Ты вломился ко мне в комнату. Это ты не имеешь права говорить о вежливости. – Я резко захлопываю рот, остро осознавая близость парня и собственный взрывной характер. Но, судя по спокойному выражению темно-серых глаз, он не реагируют на мой выпад.

– Как вижу, манеры твои не кажутся лучше при более близком знакомстве.

– Это оскорбление?

– И ты не особо умна.

Мне приходится собрать все силы, чтобы не столкнуть его с кровати.

– Слушай, гаденыш, я не обязана перед тобой оправдываться. Это ты должен оправдываться передо мной! А теперь лучше объясни, зачем ты сюда вломился.

– Я уже объяснил.

– Если тебе нужны были те письма, почему нельзя было постучаться и попросить их?

– Потому что ты их уже читала.

– Вот же! Они были в моей комнате. – В отличие от него у меня не получается сохранять спокойствие. – И что? Ты стал преследовать меня, подглядывать в окна?

– Я слежу за тобой с первого твоего дня в Салеме.

Все хуже, чем я думала. Он же безумец. Снова смотрю на дверь и покусываю губу.

– Я уже говорил, там заперто.

– Просто выкладывай, что тебе нужно, и катись отсюда.

– Когда-то я жил в этом доме, – вздыхает парень. – И я тебе не доверяю.

От его объяснений лучше не становится.

– Получается, ты следишь за мной? Ты псих! – Так вот от кого Лиззи получает информацию!

Его серые глаза опасно сужаются.

– В таком случае тебе лучше покинуть Салем, пока я не совершил что-нибудь безумное.

На секунду я задумываюсь, не зашла ли слишком далеко.

– Убирайся из моей комнаты.

– Нет.

– Тогда надеюсь, что тебе нравятся тюрьмы, – давлю на него. Парень едва не смеется, а я почти готова его ударить. – Книга в библиотеке… это тоже был ты, да?

Он кивает.

– Почему? Потому что я Мэзер?

– С одной стороны, да.

– А что с другой?

– Кажется, ты любишь повторяться. Скажу еще раз: я не хотел, чтобы ты читала те письма.

Меня еще никто так не выводил из себя.

– Значит, они твои?

– Ну, точно не твои.

– Это очень старые письма. Они не могут быть твоими. – Я уверена, что они принадлежали той девушке с картины, Эбигейл.

Парень делает паузу.

– Это переписка моей сестры. – В его голосе слышна легкая нерешительность.

– Тогда твоей сестре не стоило оставлять их здесь!

– Она умерла.

В словах парня столько грусти. Мне не просто жаль, что накричала на него, мне хочется подойти ближе и успокоить его. Вытряхиваю из головы глупые мысли.

– Но письма были у меня в шкафу.

– Они тебе не принадлежат. Как и шкаф, стоить заметить, – категорично заявляет парень.

– Это дом моей бабушки. Все в нем – собственность нашей семьи.

– Не обязательно.

Неужели мебель его сестры могла каким-то образом оказаться у бабушки?

– С какой стати кому-либо оставлять свою мебель в чужом доме?

– Потому что иначе никак.

– И почему же иначе никак?

– Такова смерть.

Я всматриваюсь в его лицо, в его гордое выражение.

– Твоя сестра была знакома с моей бабушкой?

– Не думаю.

– Когда она была здесь?

– В последний раз в день своей смерти, в 1692 году. – В словах нет ни намека на сарказм.

Я меряю парня хмурым взглядом. Как и в прошлый раз, он одет во все черное: черные брюки, черные туфли и черный тонкий кашемировый свитер. Одежда идеально сочетается с британским акцентом. Волосы волнами обрамляют лицо, а пахнет от парня свежевыстиранным бельем. Я качаю головой, разозлившись, что даже посмела предположить, будто он говорит правду.

– Давай начистоту! Ты либо сошел с ума, либо прикалываешься надо мной. К тому же ты прикасался ко мне. Зажимал рот. Ты не можешь быть привидением. Должно быть, это Лиззи решила так дурацки пошутить.

– Теперь понимаю, приходить сюда было ошибкой. – Он поднимается и идет к двери.

Я спрыгиваю с кровати и приземляюсь на мягкий белый ковер.

– Не думай, что…

Перед глазами плывут черные точки. Не стоило подниматься так быстро. Меня шатает…

– Саманта?

Тянусь к прикроватному столбику, но парень подхватывает меня под руку и помогает устоять.

– Ложись в кровать. Ты больна.

– Не указывай, что мне делать, – огрызаюсь на него с этим его акцентом, позволяя опустить себя на постель. – Я звоню в полицию.

– Не советую.

Парень направляется к двери, но не пытается взяться за ручку или открыть замок. Он просто шагает дальше и исчезает, проходя прямо сквозь дерево.