Жили были старик со старухой. И так она его доставала, прямо житья ему дома не было – и мусор он не вынес, и стиральная машинка у неё старая, и хлеб по дороге с работы не купил, и внука из садика забрать забыл … – цеплялась ко всякой мелочи.

Единственная радость у него была – рыбалка. Закинет бывает невод и ждёт, авось какая рыбка попадётся. Да не сильно старался, поймает ли, не поймает, а всё отдых. Оно то и понятно, иногда не поймать ничего, даже лучше, чем поймать лишнее. Рыбки, по большей части, мимо плыли. А эта прямо сама ему в невод и занырнула. Видимо невод то ещё крепок был, потому как каждый раз, когда старик звал её, на зов отзывалась, да его жалобы на старуху выслушивала.

Золотая была рыбка, всё помочь старалась, то технику какую домашнюю ему подарит, то до садика, за внуком, на своей машине подвезёт, а то все продукты за него купит и напомнит, чтобы он не забыл их домой забрать. Расцвёл старик, аж помолодел, лет на десять. Он бы конечно и больше годов сбросил, да не в младенца же превращаться, ведь ему ещё и пятидесяти не было.

И всё бы хорошо, когда бы старуха не вмешалась, то попрекала, что все деньги пропивает да прокуривает, а теперь, когда деньги да подарки в дом несёт, курить бросил, опять недовольна, говорит: «Я твоей рыбке плавнички-то пообрываю», – стерва, одним словом. Он конечно в отказ, а сам недоумевает: и как только она узнала? И со старухой ему расставаться не хочется, всё-таки со студенческой скамьи вместе … и рыбку отпускать жалко.

Метался он метался, да решил оставить всё как есть. Кличет он свою рыбку, а та не отзывается, только автомат отвечает: «Абонент недоступен». Расстроился мужик и снова запил, пропил всю кухонную технику и новую стиральную машину, что рыбка подарила, а, заодно, и их старый телевизор, тёщин подарок. И поделом старухе, чтобы не вредничала. Хотел даже старое деревянное корыто ей притащить, чтобы дошло до неё наконец, к чему жадность да самодурство приводят, да в музее тоже вредная тётка работала, шум подняла, еле уговорил полицию не вызывать.