Рифмованными мыслями
Пока не вздрогнула Земля,
И мы с тобой ещё в дороге,
Покинь печали на пороге,
Где прошлых планов штабеля.
Там наши радости и беды
Пытливо смотрят нам вослед:
Так изумрудны листоеды!
В серёжках ярких бересклет!
Гуденье пчёл над спелым летом!
Лесов величье, гор, морей…
Всё дышит жизнью в мире этом!
Пей красоту! Смелей! Хмелей!
Забудь ошибки, лихолетья,
Отринь обиды, наотрез!
Оставь лишь радуг разноцветья,
Дороги пласт и ширь небес!
***
Я пишу, как дышу, ни себе, ни другим не в угоду.
Просто мысли ложатся в бумагу строка за строкой.
Я как будто вступаю в незнакомую тёмную воду,
И не знаю, что дальше, и пробую ямы ступнёй.
Я пишу, как дышу… Не затем, чтобы тексты признали
И отправились вслед по фантазии бурной стране,
Для того, чтоб слова ненадолго хоть отдых мне дали,
Перестали бродить, наяву будоража и в сне.
А потом, когда строчки оденутся в рифмы косые,
Как дожди, что вдоль ветра скользят, припадая к земле,
Отпускаю их мир, где возможно страдают другие,
Может будут кому-то огонёчком в космической мгле.
***
Каждое слово звучит во мне музыкой,
Будто бегу я тропиночкой узенькой,
Словно по нотам, по гибким слогам.
Вспышками, искрами словотворения,
Бьёт барабанная дробь ударения,
Ритмы и рифмы подобны буйкам.
Каждую строчку они ограждают,
Ежели слоги за них заплывают,
Топят без жалости в новых словах.
Строчка цепляется рифмой за строчку,
Смысл проникает за слов оболочку.
Точка – обрывом в скалистых горах:
Строчек, слогов, слов, всего отторжение,
Мчит камнепадами прочь продолжение,
Может отложится в новых стихах.
***
Как я стихи сочиняю?
Процесс довольно простой:
Я ими не управляю,
Они командуют мной,
Ритмом приходят, строчками,
Будят меня по ночам,
Странных слов оболочками,
Как градом, бьют по мозгам.
Я нижу их монистами,
На смысла тонкую нить…
Мыслями, только чистыми,
Возможно их уловить.
***
Сквозь туманы облаков,
Синева небес.
В рамке сказочных лесов,
Гор крутой отвес.
Серебристою сигарой
Самолёт над Ниагарой.
Бег хрустальных вод.
Водопад ревет надсадно.
Слов не слышно. Да и ладно.
Всё и так пройдёт.
Пролетела с криком птица,
Стаяла вдали.
Впечатлений вереница
Упорхнёт, как эта птица,
Чувства обнулив.
Жизнь бежит, играя нами,
Меж крутыми берегами,
Пенится, бурлит,
По порогам вниз швыряет,
То теснее прижимает,
То разъединит.
Соберём свои вещички
И по небу, словно птички,
В новых странствий путь.
Ни к чему копаться в прошлом,
Ни в плохом и ни в хорошем.
Всё прошло. Забудь.
***
Укутавшись в ночную тишину,
Очистить мысли от событий дня,
И никого не подпускать к окну
Души, родящей сполохи огня.
Отгородиться пустословьем фраз,
Растянутой неискренностью слов,
Размытым взглядом полусонных глаз…
Сгорая в синеве иных миров.
***
Соломенная шляпа, а может голова…
А ведь была когда-то – зелёная трава,
Светилась изумрудом под солнечным лучом,
И жизнь казалась чудом, и всё в ней ни по чём,
В тепле весны и лета лелеяла цветы…
Да где теперь всё это?! Лишь стебли, как пруты,
Иссохли, пожелтели, хрупки, как вешний лёд.
И было ль в самом деле?! Иль только снов полёт?!
Соломенная шляпа, а может голова…
И я была когда-то зелёной, как трава.
***
Старуха! – смотрит молодёжь.
Да! Я – старуха. Так и что ж?!
Люблю, как и не снилось вам,
И за него я всё отдам!
На нём сошёлся белый свет!
Хоть мы женаты много лет.
Промчались, пронеслись года.
Но я живу, как и всегда,
Приемля жизни пестроту,
Влюбляясь в мира красоту,
Одолевая боль и быт!
Лишь тело сдаться норовит.
Смеюсь я над самой собой:
Старуха, с юною Душой,
И думая, так, между делом:
Я – юная, со старым телом.
Вам трудно это осознать,
Ну что ж, придётся подождать,
Пока поведают года:
Душа – извечно молода!
***
Тихий дождь весной простужен,
Стелет небо под ногами,
Разрисовывает лужи
Пузырями и кругами,
Моросью щеки коснётся,
Синевой расцветит дали
И внезапно вдруг прольётся
Там, где и не ожидали.
Капли радугами тают,
В золотом лучей сиянье,
Разукрасив уток стаю
В оперение фазанье.
Птиц отставших эшелоны
Пролетают как виденье,
А под ними травы, кроны…
Буйной армией цветенья.
***
Как странно Духа сосуществованья.
В нас бродят чувства, коим нет названья.
Жизнь скверная подруга, но года
С собой нас примиряют иногда.
Не прикоснуться ни рукой, ни взглядом,
Так далеки тела, а Души рядом,
На расстояньи мысли, знака, слова…
Общение – оно всему основа.
Лишь клик – и чудный смайлик золотой,
Приветливо помашет нам рукой,
И на привет улыбкою ответит,
И солнышко на медвежонка светит,
Согрев, снопами хлынувшим теплом,
В сыром, дрожащем, воздухе ночном.
***
Мы просто сгорали. Теперь уже всё по-другому.
Хоть в нежности бьётся ещё неостывшая страсть.
Но тело всё больше скользит в облетания омут,
Оттенки всех чувств постепенно пытаясь украсть.
Ты больше заботлив, меня ограждая от быта,
Но стал молчаливей, хоть часто теплеет твой взор.
И речи горячность тобой так давно позабыта,
Как свитер, где спицами я выплетала узор.
Мы с возрастом ближе, родней и друг другу дороже,
Давно порешали мы частный семейный бином.
Согрей мои мысли и тело согреется тоже.
Так холодно мне в бесконечном молчанье твоём.
***
Зимние сумерки. Холода дрожь.
Брось, – говоришь ты, – слова лишь звучанье!
Так отчего ощущаю отчаянье,
Слушая слов бесконечную ложь?!
Ты самый лучший! Кто ж спорит о том?!
Я всё ценю, каждый штрих замечаю.
Жаль только в снах без тебя я блуждаю,
Скучно тебе в этом мире моём.
Дождь барабанит в пластмассы маркиз,
Сырость вползает холодной змеёй…
Мне никогда не согреться с тобой,
Только взлетаю… и падаю вниз.
Знаю: важны не слова, а дела…
Дождь насыщает деревья и травы…
Так отчего же мне хуже отравы,
Всё, что метель твоих слов намела.
***
Я из другого, прошлого века,
Нас разделяет времени веха.
В нём всё другое – быт и препоны,
Мегакультура, минизаконы…
Жизнь была в письмах, журналах, газетах,
Книги читали мы в библиотеках,
Брали бесплатно домой, напрокат,
А уж купить книгу каждый был рад.
Театр был как праздник, все при параде.
В гости ходили общения ради.
Уголь с дровами… домашний засол…
Штопка носков… дворовой волейбол…
Нынешним деткам не просто понять,
Что за трагедия – мяч потерять.
Мяч был один, и ждала детвора,
Чтобы закончилась взрослых игра.
Двор на три дома по восемь квартир.
Пёс дворовой – наш приблудный кумир.
Всё так недавно, так странно давно,
Словно истёртая плёнка кино.
***
У меня с тобой – лишь сказка. У тебя со мной – лишь крылья.
Всё так странно, непонятно, перепуталось смешно.
Нам с тобой легко поётся, строчки льются без усилья,
Хоть никто, никак, нигде мы… Только чувствам всё равно.
Когда грустно, или больно, я лечу над облаками
В тихий домик, среди сада, у излучины реки,
И сижу там на крылечке, и брожу вокруг часами,
Улыбаясь добрым рыбам, звёзд ловящим огоньки.
Ты давно уже там не был, но твои следы повсюду,
Лепестками облетают рифмы лёгкие с цветов,
Побуждая вдохновенье вспыхнуть к новому этюду,
Позабыв про все проблемы, погружаясь в сказки слов.
В этом мире ирреальном только быстрых вод журчанье,
Сов стремительных движенье среди сумрачных ветвей,
Над трубой дымка уютность, окон тёплое мерцанье…
И дышать, и верить легче, и на сердце веселей.
25.03.18. Кемерово
На «До» и «После», две неравных части,
Распалась жизнь. Там, в прошлом, все напасти,
Проблемы и общения и быта…
Здесь, горьким ядом, тишина разлита.
И пустота. И тяжесть осознанья.
И прошлой жизни боль воспоминанья,
Где были радость, и любовь, и счастье…
Всё рухнуло. Нелепо. В одночасье…
***
Погода шепчет: Иди, напейся!
А я в ответ ей: Да ты не смейся!
Разносят тучи гроз, ливней квоту,
А мне не случай, мне на работу!
Летят пакеты из рук растяпы,
Сдувает ветер шарфы и шляпы,
Грязь с тротуаров в лицо швыряет,
Срывает листья, зонты ломает…
Невольно вспомнишь ту непогоду,
Когда жара жжёт почти по году.
Зима короткая, лишь треть от лета,
Но расцветает земля в ней эта.
Цветут все пустоши, леса, пустыни.
Цветы размером макси и мини,
И в каждом искры очарованья,
И все чудесны, как снов сказанья…
Увянут к лету, испепелятся,
Зимой с дождями вновь возродятся.
Пусть льются ливни! Зонтов не жалко!
Когда за ними жизнь бьёт так ярко!
***
Комп разделял нас и соединял.
Как волны, друг на друга набегая,
Фраз океан, то тух, а то сверкал,
К полуночи, как снег осенний тая.
Посредством клавы мир общенья плыл,
Реальнее реального он был.
Казалось бы – такая безделушка,
А так светло, смешливо было жить…
Но интернет капризная игрушка,
Пропал и оборвалась связи нить.
Всё починили – мы в иной заботе,
Реальные забрали в плен дела.
Лишь мысли, как ветра, скользят в полёте,
Туда, где сказка добрая жила.
***
В зелёной листве
Зелёные лимоны
И летят птицы.
***
Желтеет лимон
Возле цветка герани,
Роняющей пух.
***
Алый анемон,
Как чаша на розетке
Зелёной листвы.
***
Парк, как солнца отраженья,
В жёлтом пламени цветенья:
Хризантемы и горчица,
Васильки, осот, кислица,
Ноготки, скерда, крестовник
Захватили в плен кедровник.
Среди них, как звёзд чертог,
Высится чертополох,
Светятся, как огоньки,
Алых маков лепестки…
Низкое шмелей гуденье,
Пчёл и бабочек круженье,
Яркой синью неба свод…
Дней весенних хоровод.
***
Спрашиваешь ты:
«А твои мечты?
Счастье – это что?
Новое авто?
Прочный капитал?»
Нет! Мой идеал:
Неба синева.
Облаков канва.
Золотой рассвет.
Солнца жаркий свет.
Облетает день.
Краски тают в тень.
Лунный свет ночной.
Тишина. Покой.
Мирно детки спят.
Полный ласки взгляд.
Это счастья круг!
Ну, а если вдруг
Есть и капитал,
Чем бы он мешал?!
***
Повстречались. И было расстаться не в мочь.
Или не пожелали себя превозмочь.
Уплывали за солнечным ветром.
Было счастье, что слушал и слышал другой,
Отвечая на всё, не давая отбой,
И себя не считая экспертом.
В ярком солнце, сиянии звёздном луны,
Улетали, как будто на гребне волны
По морям наплывавших наитий.
Губы ветра немы.
Это были не мы,
Только тени опавших событий.
***
Скорая помощь вопит без умолку,
Просит дорогу, только без толку,
Плотным потоком машины летят,
Не уступает никто ей свой ряд.
А ведь недавно всё было иначе,
Только сигнал она свой обозначит,
Как по обочинам жались авто…
Что же теперь не уступит никто?!
То ли законы смениться успели?!
То ли сердца у людей очерствели?!
И не помыслит из них ни один -
Может быть там его мать, или сын…
***
Чиновники, порой,
Бывают и заразы.
Но истинно виной
Те, кто строчат приказы.
Чиновник подписал
И значит он ответит.
А кто приказ издал,
Невинней всех на свете.
Хоть мы не дураки,
Но всё как мир старо:
Мы судим, не мозги,
А только лишь перо.
***
Пахнет кислым, тесто всходит,
На полатях брага бродит.
Кто-то бродит возле хаты,
То ль медведь, то ли сохатый.
Низких туч летящих орды.
Ветра длинные аккорды.
Под окном снегов улитка.
Глухо скрипнула калитка.
Под кровать забился пёс,
Прикрывая лапой нос.
Зимний день. Часы досуга.
Вяжет варежки супруга,
Взгляд бросая за окно.
Дети выросли давно,
И теперь, подобно птицам,
Все живут по заграницам,
Но за птицами, весной,
Не вернутся в дом родной.
Это правильно, наверно.
Отчего ж на сердце скверно?!
Чистота. Покой. Уют.
Только мысли всё снуют.
***
Пески подобно рюшам и воланам,
Вдоль берегов, оборками канвы.
Верблюжьими горбами, по барханам,
Как вышиты, пучки седой травы.
Неяркий колорит. Цвета глухие.
Суров и жёсток жизни авангард.
За ними, не спеша, идут другие,
Внося в борьбу с эрозией свой вклад.
И вот уже проложены дороги,
Белеют, подрастая, города…
Когда бы не травы седой прологи,
Здесь люди бы не жили никогда.
Она одна тут, долгими годами,
Боролась с ветром, влагой солевой…
Любуемся прекрасными цветами,
А надо восхищаться бы травой!
***
Лугачовицкий лес весь под пологом сух.
Зеленеет вдали луговина.
Мне дарили листки дуб, берёза и бук,
Клён, орешник, каштан и осина.
Я снимала катальпу в седой белизне,
И пурпурную смальту крушины,
И делоникса зонтик в парадном огне,
И горящие кисти калины…
Жакаранда, плюмерия, брахихитон…
Сотни разных прекрасных творений.
Всё уходит, как странный отснившийся сон,
По ступенькам скользящих мгновений.
В Павел-Бане манила нас гор синева,
Марианские Лазни – лесами…
Только снимков развалы да строчек слова
От прошедших событий, годами.
Лугачовицкий лес весь под пологом сух,
Мачты сосен да буков громады…
Всё осыплется вновь, словно с тополя пух,
Под летящих секунд канонады.
***
Кошкам уличным беда.
С неба хлещет вновь вода,
Струй холодных водопад,
Молний блеск, громов раскат…
Жаль их! Но спрошу вас я:
Как же людям без жилья,
Тем, чья жизнь вся поломалась,
Когда их настигла старость?!
***
Никогда ни о чём я тебя не спрошу.
Мир иллюзий дрожит, как туман над водой.
Память прожитых лет забытьём завяжу
И расстанусь на век, оставаясь с тобой.
Все вопросы пусты. Ни к чему кутерьма.
Ждать смешно извинений и признаний твоих.
Ветер страсти пылал и сводил нас с ума,
А теперь стал прохладным, почти что затих.
Ты смеёшься: «Года…». Но года не при чём.
Запах странных духов… И пустая постель.
Не хочу говорить, даже думать о том.
Вновь рисую цветов и небес акварель…
***
Понемногу прогревает солнце стены.
Сырость тихо, неохотно, отступает.
Иссыхают трав зелёные антенны.
Эфемеров мир в пустынях расцветает:
Хризантемы, анемоны, цикламены,
Диких ирисов, тюльпанов, разноцветья…
За весной вслед и они сойдут со сцены,
А в тени осот зажжёт свои соцветья.
Жизнь, из года в год, порядок соблюдает:
Зимний дождь и долгих три сезона суши,
Нас к терпенью потихоньку приучает,
Закаляя и тела и наши Души.
***
Сталактиты, сталагмиты, сталагнаты…
Позвоночник стал, как дерево патлатый,
Обрастает, словно дикими ветвями,
Укрепляет видно сам себя костями.
Стал он хрупким, понемногу каменея,
Разрастаясь и всё больше тяжелея,
Ни попрыгать, ни побегать, ни согнуться,
Не взлететь, чтоб в синь и пенность окунуться.
А Душе и сердцу это не преграда,
В них царят любовь и нежность, как награда,
Страсть бушует, бьётся жаркими волнами,
Мысль летит под небеса за облаками!
***
Время струится песком из-под ног,
Чувств, дат, событий следы иссушая,
Пройденных милей пороги стирая
И оголяя вдруг новый порог,
То набегает с порывом ветров,
То разливается тихой рекою,
Чтоб водопадом мелькнуть над скалою,
В тысячах капель распавшихся снов.
***
Осыпаюсь, как осенняя осина,
Клетки тела, отмирая, облетают.
Что поделать, все когда-то умирают,
А желанье жить, для жизни, не причина.
Дух вспарит и растворится в поднебесье,
Распадутся навсегда Души флюиды,
А материя вернётся в равновесье,
Исчерпав свои предельные лимиты.
Отчего ж лечу в ветрах, как паутинка,
Так живу, как будто жизнь не иссякает?!
Что изменит для себя тот, кто рыдает,
Отмечая – вот ещё одна морщинка?!
***
На меня с смешком глядят.
Ну а мне то что с того?!
Я, в свои сто пятьдесят,
Очень даже ничего.
Располнела?! – Ну и пусть!
Облысела?! – Не печаль!
Это в молодости грусть,
А в сто лет уже не жаль.
Ладно, пусть не сто пока,
Скинем двадцать-тридцать лет,
Для Души, чья жизнь – века,
Разницы большой в том нет.
Тело – колосом в жнивьё,
Что ж, всему приходит час…
Проживите-ка с моё,
Поглядим тогда на вас.
***
Что спорить: чьи какие страны?!
Сначала были обезьяны
И жили все они в лесах,
Потом с деревьев дружно слезли
И облысели все, облезли,
Селясь в пустынях и горах,
Делили землю, как умели,
Но, выев на своём наделе
Всё то, что можно было съесть,
И грабили, и убивали,
Своих противников съедали,
В еду подмешивая лесть.
Народности… народы… царства…
Империи и государства…
Сто раз менялось всё в веках.
Чтоб верного достичь финала,
Начать бы надобно с начала:
С далёкой жизни на ветвях.
***
Рядом с тобой огнём горю,
Но о любви не говорю.
Чувства мою сжигают грудь,
Словом боюсь тебя спугнуть.
Ты словно светлая мечта,
Также наивна и чиста,
Жду не дождусь счастливых дней,
В них назову тебя моей.
Ты всех прекрасней, лучше всех,
Знаешь сама.
Твой колокольчиковый смех
Сводит с ума.
Слов своих сеть не расстилай,
Не загоняй в их плен меня,
Пенятся чувства через край
И завлекая, и пьяня.
Осядет пена, что тогда?!
Напитка горечь отрезвит.
Любовь нужна мне на года,
А не на миг, когда пьянит.
Ты обижаешь не за что,
Тебя не брошу ни за что,
Мы словно лебеди, вдвоём,
По жизни рядышком пойдём.
Ты солнца лучик золотой,
Мы будем счастливы с тобой.
Ты словно светлая мечта,
Также наивна и чиста,
Жду не дождусь счастливых дней,
В них назову тебя моей.
Ты всех прекрасней, лучше всех,
Знаешь сама.
Твой колокольчиковый смех
Сводит с ума.
Поёт весной лесной ручей.
Но тает звук его речей,
Где струйки прыгали резвы,
Чуть виден шрамик меж травы,
Ведь солнца яркие лучи
Так нестерпимо горячи.
***
Не в рифме стих,
Не ей в угоду течёт свободная строка…
Порой не надо даже ритма…
Вдохнуть поглубже и писать…
***
Не повторяй бездумно слов чужих,
Напрасно принимая априори
Осколки недоказанных теорий,
Иль выдумки досужих игр пустых.
Не повторяй бездумно слов чужих,
Они порою так несправедливы,
У тех, кто произнёс впервые их,
Вполне могли быть личные мотивы.
И, если у тебя есть интерес,
Ищи свои подходы и решенья,
Возможно будут им в противовес,
А может и найдёшь им подтвержденья.
Хоть истина и не всегда награда,
И часто носит острые шипы,
Будь личностью, не единицей стада,
Не винтиком разнузданной толпы.
***
Край чужой, но всё так близко,
Наклонились низко-низко
Над травой и над водой
Ветви ивы вековой,
Чуть раскосые берёзы,
Елей стройные откосы,
Липы, клёны и каштаны,
Все знакомые бурьяны,
Тот же щебет тех же птиц…
Мир не знающий границ.
***
Словно белые метели,
Как сиреневый закат,
Баугинии надели
Яркий праздничный наряд.
Кроны их зазеленели,
Расцвели в сезон дождей,
Будто бабочки присели
Отдохнуть среди ветвей.
Кажется, коснись руками
И наряда нет следа,
Бабочки взмахнут крылами,
Разлетаясь кто куда.
***
Давно мне слов любви не даришь ты,
Года на дни недели разменяв,
Но шепчут о любви твоей цветы,
Которые приносишь для меня.
И я, вдыхая нежный аромат,
Цвету, как много лет тому назад.
***
Мы вместе так много пережитых дней,
Что хочется верить в любовь.
И только с годами всё ярче, ясней,
Прошедшего пятна сквозь новь.
Ты просто был рядом, в касанье руки,
Бок о бок по жизни крутой.
А он лишь мелькнул, как в ночи мотыльки,
Но был, издалёка, со мной,
На всё откликался, как чуткий радар,
Давая для жизни мне шанс,
Энергией строк разгоняя кошмар…
Ты рядом со мной и сейчас…
***
Ты был со мной рядом.
А он был со мной,
Смешливым каскадом,
Летящей волной,
Фантазией, сказкой,
Полётом ветров,
Пылающей краской
Лесов, рек, лугов…
Он радость пророчил,
Тоску разгонял,
И омутам ночи
Не отдал меня.
Потоком энергий
Струящихся фраз,
Строкою элегий,
Невидимый, спас.
Дыханье – зарядом,
Аж слёзы из глаз…
Ты спал. Ты был рядом…
Как рядом сейчас.
***
Прошлым дням светилась вслед,
В пол накала.
Озарил мир тёплый свет,
Я пропала.
И неважно сколько жил,
Что в итоге,
Лишь любви горячий пыл,
Вишней в гроге.
Всё в другое истечёт,
Растворится.
Только памяти полёт
Будет длиться.
Было? Не было? Года ли? Мгновенья?
Терпкость чая, горький привкус печенья…
***
Лишь дожди осадили туч шапки,
Он отправился в лес поутру,
И набрал там букетов охапки,
Чтоб порадовать ими сестру.
Улыбалась сестра и светилась,
Как прекрасный и нежный цветок,
В их прохладу лицом погрузилась,
Как в живой и трепещущий шёлк.
Обвила шею брата руками:
Ты поставь их на пол у окна,
Красота вошла в дом наш, цветами,
Жаль, что будет недолгой она,
И печальной тоской обернётся,
Уходя в увяданье и тлен,
Новый ливень на них не прольётся,
Пару дней и погибнут средь стен.
Пусть растут промеж капель холодных,
Не губи их, любимый мой брат,
Без подобных цветов бесподобных,
Мир наш станет беднее стократ.
***
Свадьбы часто завершают сказки,
Как счастливый, радостный финал.
Но бывают разные развязки.
Образ жизни каждый поменял
И подспудно, исподволь стремится
Статус-кво себе восстановить.
Вместе жить – не означает слиться,
Даже если искренне любить.
Вы почти не знаете друг друга,
Пламенели страстью, влюблены…
Лишь теперь откроете супруга,
Как другую сторону Луны.
Там моря и кратеры иные,
Меньше света, тени всё длинней…
И проверит время – вы родные
Или своё эго вам важней.
Каждый шрамик болью отзовётся,
Пусть и не расстаться вовсе вам,
Но любовь уйдёт и не вернётся,
Как рассветный лучик по утрам,
Быт затянут морось и туманы,
Сердце стянет ожиданье вьюг…
Не душите близких, как лианы,
Их не превращайте в тихих слуг.
Берегите тонкий мир друг друга,
Нежный озаряющий цветок.
Пусть любви стремительная фуга
Через жизнь несёт вас, как поток.
***
Тот город, где ты рос и жил,
Где было всё твоё, родное,
Что память скрыла слой за слоем,
Под тающим аншлагом «был»,
Листает образы из мглы,
Как примирительные речи…
И в этой виртуальной встрече
Воспоминания светлы,
И город, скрытый за годами,
Так верится, грустит за нами,
Из нашего, любого края,
Он держит нас, не отпуская!
Мы так пристрастно и банально
Гордимся городом своим!
А то, о чём мы промолчим,
Для нас давно не актуально.
Взметаясь на водоразделах,
Мчит жизней пенная струя.
У всех история своя.
И с эти трудно что-то сделать.
***
Вновь говорю с тобой о дней минувших счастье,
Что озаряли жизнь, как солнце сквозь стекло.
Водоворот судеб унёс всё в одночасье,
Оставив пепел дней, осевший тяжело.
Напомню я тебе о яблоке Эриды,
О сладости плодов, о горечи в судьбе,
Как тучи в небесах все образы-обиды
Мчат тенью по Душе… Но что они тебе?!
Напомню… А зачем?! Всё смыло, как водой,
Событьями годов, сквозь жизней окоём,
Забытым сном дубняк с иссохшею листвой,
Где каждый по себе, хоть всюду мы вдвоём.
***
Так(!) не будет больше никогда!
В небе предрассветная звезда,
Пологом тумана луг сокрыт,
В светлой дымке леса хризолит,
По росе, по бездорожью трав…
Всё ушло, со сцены, отыграв.
Только память, вороша слои,
Нам порой напомнит эти дни,
Вычистив усталость, травмы, пот,
Груз переживаний и забот…
Лишь природы яркая краса:
Небо, горы, реки и леса!
Мир, что был, как дом исхожен нами,
Облачками тает за словами.
***
Привычно отпираю дверь.
Привычно говорю: «Домой».
Привычно в дом вхожу чужой,
Ведь наш он, временно, теперь.
И что поделать?! Надо жить
И просто радоваться дням,
И каждым мигом дорожить,
Отпущенным для жизни нам!
Надежда вряд ли мир спасёт,
В ней горечь разочарованья.
Но всё со временем войдёт
В привычку, облегчив страданья.
***
Параллельная реальность
Это мир наш, наша данность:
Ураган ревущий, гром,
Куст жасмина под окном…
То что вместе, хоть раздельно,
Существует параллельно,
Компонентами делясь,
Создавая мира вязь.
У всего иное время,
Круг врагов, ритм жизни, семя…
Хоть мы все здесь и сейчас,
Мир чужой закрыт для нас.
Сколько б мы не изучали
Морфологии детали,
Образ жизни, ДНК…
Всё лишь щёлочка замка.
***
Попытки что-то удержать напрасны.
И счастливы мы были и несчастны.
Дни счастья словно радуги сияли,
А дни печали сердце остужали.
Года былые преданы забвенью,
Лишь по Душе скользя незримой тенью,
То в снах, то наяву они всплывают,
Страдать иль улыбаться заставляют,
Пытаясь вновь связать событий нить.
Но… что прошло – того не изменить.
***
Он наконец пришёл! Желанный!
Неотвратимый! Долгожданный!
Даря сумятицу и дрожь!
Границ дозволенных не зная!
И убивая, и лаская!
Жизнь возрождая к жизни! Дождь!
***
Не долго синели дали.
Играя в туч хороводы,
Затмив златые вуали,
На землю ринулись воды,
Заполнили всё собою,
Безудержностью падений,
Скользя по земле рекою,
Фантомами отражений.
Стояли, словно завесы,
Небесные водопады
И падали круч отвесы,
Не выдержав их осады.
Внезапно всё прекратилось,
Сухим просыпавшись градом,
Лишь молния засветилась
Над древним продрогшим градом.
И грянула птичья фуга
За россыпью громовою,
Навстречу законам круга,
Раскрывшимся синевою.
***
Лес кругом простирался цветами,
Отраженьем всех красок зари,
Так светились они меж камнями,
Словно пламень в них бил изнутри.
Можно было смотреть бесконечно
В эти хрупкие тайны Земли…
Но леса, так легко и беспечно,
Для прокладки дороги свели.
Их садили, затем вырубали,
Через время садили опять…
Что ж, конечно важны магистрали.
Но асфальтом не будешь дышать.
***
Жизнь разменна, как монеты,
Остановки… Кабинеты…
Год за годом, день за днём,
Где-то что-то ждём и ждём…
В суете очередей,
Парикмахеров, врачей,
В магазинах, на вокзалах,
На стоянках, в терминалах,
Возле взлётной полосы…
Где минуты, где часы.
Нам твердят: «Имей терпение!»
Жизнь проходит тем не менее.
Подытожив, в прожитом,
Мы треть жизни – только ждём.
***
Жизнь – панорамный сериал,
Где авторский лишь подмалёвок,
А остальное, от пелёнок,
С восторгом лепит, строит зал.
Задуман автором сюжет,
Но действий ход едва намечен
И общим планом обеспечен
В котором реквизита нет.
Куски этюдов, чертежей,
С подвохом едкие подсказки…
Нам не добраться до развязки,
Мы все статисты в драме сей,
Второстепенный эпизод,
Характеристика эпохи,
От нас от всех оставит крохи,
Иль всё сотрёт монтажный бот.
***
Чудны людских конфликтов драмы:
Воюют внуки, дети, мамы,
Свои и пришлые отцы…
Послушать их – так все борцы
За честь, свободу, справедливость…
И призывают Божью Милость,
Себя признав за идеал
И поместив на пьедестал
Тупой гордыни неуёмной,
А остальных считая тёмной
И непотребной стороной.
Мир изначально был такой,
В истории – одни химеры…
Так что же сердце жаждет веры,
Событий отвергая тлен,
И человечности примеры
Всё ищет, словно Диоген?!
***
Сбивает ветер ветки, крыши рвёт,
Всё скрыв песчаной пылью, как туманом.
Безумным водопадом дождь ревёт,
Симфонией с январским ураганом.
Грохочет град тамтамами им в тон.
Сверканье молний воздух разрывает.
Несётся рокот грома в унисон…
Туч покрывало постепенно тает,
Лоскутною играя синевой.
Дождь моросит почти неощутимо.
И кажется – гроза промчалась мимо…
Но ветры нагоняют новый слой
Небесных вод, что льют неотвратимо.
***
Скала. Откос. И вот досада:
На спуске, сердце обрывая,
Лечу под грохот камнепада…
И просыпаюсь, вспоминая
Что я лежу в своей кровати…
Смеясь, вздыхаю с облегченьем,
Трескучий гром мне, так некстати,
Ворвался в сон былым паденьем.
И погружаясь в полудрёму,
Под всхлипы, вздохи, громыханье,
Вновь по сыпучему подъёму,
Пытаясь усмирить дыханье,
Вдруг мимо пролетела птица
И камни, с грохотом, рекою…
Но уже знаю – это снится,
Исчезнет, лишь глаза открою.
Всю ночь гремело и сверкало,
Мороча страхами былыми.
А утро свежестью встречало
И небесами голубыми,
Луч солнца нежным был и лёгким,
Полдневный предвещая зной.
Казалось прошлое далёким,
Как будто из судьбы чужой.
***
Напитывая снами
Душ фантомы,
Играют с нами
Кварки и фотоны…
И сколь бы мы
Не лезли вон из кожи,
Из чувств тюрьмы,
Лишь майя строит рожи.
***
Никто дождя тебе не обещает.
И если он пойдёт, то как сюрприз,
То молнией, то радугой сверкает,
Пар вверх летел, вода стремится вниз.
Никто любви тебе не обещает.
И если вдруг придёт, то как сюрприз,
То молнией, то радугой сверкает,
То к облакам, то резко сбросит вниз.
Весельем свадьба сказки все венчает,
Такой уж жизни маленький каприз.
И счастлив, кто судьбу свою не хает,
А принимает словно бенефис.
Хоть вверх – мгновенье, остальное – вниз.
***
Скрипит седло, словно уключина,
Искрится в кедрах солнца свет,
Сверкая, словно вод излучина,
На склонах камень бел и сед,
Иссохший сколимус, как воин,
В колючих ветках и шипах,
И в шрамах дождевых промоин
Застрял растительности прах,
Саркопотериума ветки
Колючей сетью, не пройти,
И, словно милые кокетки,
Цветы повсюду на пути.
Коврами покрывают склоны,
Природы дивный гобелен,
Адонисы и анемоны,
Гвоздика, ирис, цикламен…
Зима. В Израиле дождит.
И значит снова повторится
Цветенья яркая страница –
Природы нежный аксамит.
***
Я возвращаюсь в странных снах,
Своих причудливых блужданьях,
Туда, где мир мой гас в страданьях,
Оставив сердца боль и прах.
Уже прошло немало лет,
Давно названий прежних нет,
Стёр новый век былые драмы,
Но память всё ещё хранит
Любимых улиц лабиринт,
Кавярни, проходные брамы,
Былых костёлов имена,
Зелёных скверов туалеты…
Быт впишет новые сюжеты
В истёршиеся письмена.
И снова грубо исказит,
Сквозь субъективность чьих-то мнений,
Жизнь отошедших поколений,
Представив лживый реквизит.
***
Котик-муркотик, кусачий царапка,
Милый пушистик, когтистая лапка,
Ластишься, кружишься, трёшься у ног…
Кто устоять, не погладив бы, смог.
Но видно нет пониманья меж нами,
Тут же вонзаешься в руку зубами.
Трудно понять и котёнка порой,
Что ж рассуждать нам о людях, друг мой.
***
Я никогда не возвращусь.
Открыв невидимую дверь,
Смеюсь и плачу, и молюсь…
Но как закрыть её теперь?!
Душа стремилась в небеса
Взлететь на голубой волне.
Звучат чужие голоса
И наяву, словно во сне.
Кто мне приказы отдаёт?!
Чей взгляд преследует меня,
Уничижает, душит, жжёт,
Всё яростней день ото дня?!
Я столько книжек прочитал,
Как управлять самим собой,
И к Знанию открыть портал!
Но не писал никто про сбой,
Что дилетантов ждёт беда,
Мозг разорвёт вторженья ад…
Увы, нигде и никогда
Я не прочёл про путь назад.
***
Я всю жизнь без козырей играла.
Мне судьба поблажек не давала,
Плавила, дубила, прессовала,
Костью на игральный стол метала.
Но Душа моя не из металла,
Холодней она так и не стала.
Я любила, лаской близких грея,
О ушедших горько сожалея,
В облаках, в тисках болезни, рея…
Мир мой – ярких красок галерея:
Праздничные заросли кипрея,
Хризантем весенние разливы,
Мятный луг, где были мы счастливы,
Ломоносов светлые гирлянды,
Кружевные сини жакаранды,
Ирисов сверканье средь песков…
Жизнь без остановок и оков.
***
Плачу Душой, незнающей оков,
(И плачу, как слезами, болью слов)
За ханжество, гордыню, безразличье,
Дрожащее над мнением двуличье,
Тупое подражанье для карьеры,
Во всём желанье властвовать без меры,
За подлости, проступки и ошибки…
И, вопреки всему, дарю улыбки
И щедро сею смех вокруг себя,
Жалея всех и искренне любя.
***
То ли Петя, то ли Вася,
А быть может Александр,
На улыбку повелась я,
В городской пойдя с ним сад.
Свет луны играл в аллеях
По разбитым фонарям,
Словно выигрыш в лотерею,
Страсть дарила радость нам.
Столько лет, проблем, желаний…
Память глуше и слабей…
Назвала я дочку Алей,
В честь садовых тех аллей.
А потом родился Тошка:
Было бедное житьё…
За мостом росла картошка,
Воровать пошла её,
На хозяина попала,
Сыном и благословил.
Правду я потом узнала -
Не хозяин это был.
Ни имён, ни лиц не помню,
Да и мне они зачем?!
Родила я сына Колю
И трёх доченек затем.
Так вот, деток поднимая,
Страсти пробуя на вкус,
И промчалась жизнь лихая,
Как по трассе большегруз!
Прожила я, как сумела,
Не ругая, не кляня.
А до вас мне нет и дела!
Вам какое до меня?!
***
Жизнь рассыпала страсть, как будто счастья стразы,
Пылала ласка в них, как радуга в стекле.
Напомню вновь тебе минувших дней экстазы,
Что быстро пронеслись туманами во мгле.
От них, как пепла тень, дорожка через годы,
Хоть всё давным-давно переросло быльём,
Лишь времени поток сквозь беды да невзгоды
И горечь одиночества вдвоём.
***
Защитят, в мельканьях дней,
Плащ и зонтик от дождей,
Сапоги от грязных луж,
Куртка тёплая от стуж…
А от глупости людской
Нет защиты никакой.
***
Уходишь… Работа, рыбалка…
Смеёшься… Тебе не понять:
Минуты так страшно терять,
И мгновений бегущих жалко.
Жизнь казалась нам длинной такой,
Недели, в разлуках бежали.
Не их мы, а встречи считали,
Расставаясь надолго с тобой.
А теперь, когда жизнь на излёт,
Прошедшее стёрло беспечность,
И день драгоценен, как вечность
И секунда разлуки в расчёт.
***
Ты уходишь. И словно бы солнце садится.
Мир сереет и холод вползает под кожу.
Понапрасну хлопот вереницы тревожу,
Всё летит кувырком, будто с гор колесница.
Ты уходишь. И словно бы солнце садится.
Всё становится скучно, тоскливо и пресно.
Глохнут краски. Темно. Пусто. Неинтересно.
Я отторгнута миром, как античастица.
***
Ты приходил нежданный, словно снег
На завязи в июнь, в начале лета,
Безудержный, горящий, как комета,
Усиливая сердца буйный бег.
Мир растворялся. Ничего вокруг.
Казалось – не иссякнут эти ласки…
Но жизнь, увы, листает быстро сказки,
Что ж ты молчишь, любимый мой супруг?!
***
Мне, в жарких днях, так холодно порой.
Своей улыбкой ты меня укрой,
О чём-нибудь поговори со мной.
За нами лет и лет – большой горой,
Там пережитый нами перекрой,
Несчастьями проверки и нуждой.
Жизнь тихо устоялась. И покой
Всё залил плотной, вязкой пустотой.
***
Хамсин иссяк и осаждает пыль.
В тени – духовка, а на солнце – гриль.
Железо лавок, как сковорода.
Две трети массы воздуха – вода.
Въезжает лето, властно, в колею…
Израиль. Год семнадцатый. Июль.
***
Если бы жизнь измерялась в шагах,
Не обозначить числа,
Столько их было в пережитых днях
Доли, что речкой несла.
Шли мы сквозь ветры в кострах при луне,
Через болота, горбы…
Бабочки ночи танцуют в огне
Под фонарями судьбы.
Быт и работа. Враги и друзья.
Непониманий тандем.
Столько всего, что упомнить нельзя,
Хоть не забудешь совсем.
Пробы. Ошибки. Судить их не мне…
Проблески вечной борьбы.
Бабочки ночи танцуют в огне
Под фонарями судьбы.
Встречи. Прощанья. Судеб перегон.
Старых зароков урок.
В омуты жизни, как призрачный сон,
Страсти последний звонок.
Ты, светом глаз, улыбаешься мне,
Вспомнив леса и грибы…
Бабочки ночи танцуют в огне
Под фонарями судьбы.
***
В этой жизни всё – только временность,
Оттого оптимизм, уверенность
Никогда не стоит терять.
Что тянулось – мелькнёт мгновением,
Не предсказанным изменением,
Отступая за пядью пядь.
Жизнь над нами во всю куражится,
Всё прошедшее счастьем кажется,
И сегодня уйдёт в эту кладь.
Так давай же смеяться и сами,
Не грустя за прошедшими днями,
С благодарностью их вспоминать,
Солнцем, дождиком, травами… рады,
Каждый миг принимать, как награды,
А без боли, ещё вдвойне,
Мы давным-давно уже взрослые,
Так что даже на голом острове,
Улыбнёмся морской волне.
Ни к чему нам грустить печалиться,
За скалой кораблик качается,
Говорун слетел, яркокрыл,
Вон и пальмочка в отдалении,
Где-то я брожу за каменьями…
Я хочу, чтоб ты счастлив был!
***
Ты ушёл – тепло ушло,
Словно солнышко зашло,
Грустно мне и пресно,
Жить неинтересно,
Столько разных дел вокруг,
Но всё валится из рук,
Сердце бьётся молотом,
Мир наполнен холодом,
Потемнели небеса,
Ещё целых два часа…
Звякнули в замке ключи,
В сердце музыка звучит,
Дальше так знакомо,
Скажешь мне: «Я дома!
Что с того, что там темно?!
Для работы всё равно,
Хватит суетится,
Что со мной случится?!»
***
Что такое высоко?
Что такое низко?
Что такое далеко?
Что такое близко?
Самолёт за облака…
В интернете встречи…
Мы с тобой, в руке рука,
Далеко далече.
***
В море солнечного света
За волной спешит волна.
Мажорантою апплета
Тихо плещется луна.
Мир танцует хороводы,
Где невидимая связь
Держит все земные своды,
Обусловив жизни вязь.
В каждой травке, и улитке,
В самых малых ручейках,
Словно знаки в древнем свитке,
Тот же космоса размах.
Подбери песчинку, камень…
Всё насыщено игрой,
В них бушует тот же пламень,
Тот же солнечный прибой.
Улыбнись себе и свету,
В море жизни растворясь.
И тебя ведь, как планету,
Держит солнечная связь.
***
Все молятся, куда ни посмотри.
Но Бог Он не снаружи, Он внутри,
Он в каждом сердце тихо Обитает
И не молитвы, а дела Считает.
Рвачи, бандиты, воры бьют поклоны,
Блюдя не божьи, а толпы законы
И ханжески возводят алтари…
Все молятся, куда ни посмотри.
***
Роятся, словно пчёлы, тучи.
Скрипит, как мачты, старый лес.
Взметает ветер листьев кучи,
Швыряя чуть не до небес.
Дождь бьёт стаккато в крыши, стёкла,
Взрывая каплями пески,
От них огранка трав поблёкла,
И в лужах гребни, островки…
Поблёскивают паутины
Холодным светом жемчугов…
Мир сбросил старые патины
И вновь к рождению готов.
***
Послышалось, что дождь идёт.
Окно открыла – в самом деле
Поток воды с небес течёт,
Рождая зимние купели.
Календулам по пояс в них,
Со дна чуть якорцы, сияя,
Над ними высится тростник,
Соцветья гордо возвышая…
Проснулись травы пустырей,
Цветут и горы и пустыни…
В Израиле сезон дождей,
Цветенья и небесной сини.
***
Вышли реки небесные из берегов,
Драгоценные капли на землю летят,
Значит пустоши снова наденут наряд
Из зелёной листвы и прекрасных цветов.
На Хермон опадая, закружат снега
И помчатся, потоком, по руслам сухим,
Вниз, где Водами Неба, бесценный, храним,
Заполняет Кинерет свои берега.
Мир, иссохший в течении множества дней,
Засверкает, расцветится, как жадеит.
Благодарственный гимн вновь в Душе прозвучит
За великую милость прихода дождей!
***
В одном из призрачных миров,
Мириться с бытом не желая,
Мы создали свой мир сортов,
Расцветки, свойства избирая,
Мир птиц, мышей, котов, собак,
Коров, свиней и прочих, прочих,
И обращаем недра в прах,
Гордыню красоты упрочив,
Буравим вглубь, и вкось и в ширь,
Взрываем неба оболочки…
Всё превращается в пустырь,
Дойдя до невозврата точки.
Себе сгрести всего спеша,
Живём не сердцем, а словами
И всех, в ком властвует Душа,
Мы называем дураками.
И обокрав чужих детей,
Больных от нашего усердья,
Мы выдвигаем тьму идей
Для ханжеского милосердья.
Наш разум всё осознаёт,
В речах мы столь красноречивы,
Но блеском золота помёт
Там, где есть личные мотивы.
Мы строим церковь и ашрам,
Костёл, молельню, синагогу…
Но, разорив природы храм,
Нам не найти дороги к Богу.
***
По шелкам шуршащей ночи мчит лимонная пирога,
Солнц далёких свет струится, превращаясь в млечный путь,
Словно звёздная ресница, на щеке единорога,
Незнакомая планета прикорнула отдохнуть.
Неподвижность и границы – всё насыщенно обманом,
Мы живём в иллюзионе, зацепив времён петлю.
И смеёмся, и рыдаем в мире призрачном и странном,
Хоть во всём, в его масштабах, приближаемся к нулю.
Но стремимся силой мысли одолеть его пространство,
Мощью Духа устремляясь за фантомы бытия,
Отыскать в непостоянном стержень жизни, постоянство,
Углядеть, за миражами, тайны книги жития.
Только там, за горизонтом, тот же круг и та же сфера,
Всё так просто, идеально, асимметрией яйца,
Всё насквозь открыто взору, ни преграды, ни барьера…
И всё мчит с вершины камень… Ни начала, ни конца…
***
Цербер космической мглы на цепи звёзд,
Воет, рычит, не даёт ступить за порог,
Берег небесных вод охраняет пёс,
Чтобы никто из живых одолеть не смог.
Воды парят вокруг, образуя свод,
Чтоб безопасно могли проживать внутри,
Жизнь существует меж разделённых вод,
Силой энергий движения и зари.
Будто игрушка, в магнитах кружит Земля,
Словно поделка, чтоб радовать чей-то взор.
Мы – пассажиры и узники корабля,
Судовладелец – жизни сплетает узор.
Дыры буравят стаи искусственных птиц,
Не проникая за допуска океан.
Цербер всё ближе, тают прослойки границ,
Где извергается в бездну звёздный вулкан.
***
Ночью гамма других проблем.
Замыкается время в снах.
Жизнь иная сквозит меж схем,
Ходом маятника, вразмах.
Личность двойственна будто бит,
Сущность геймера за игрой,
Разум сам за собой следит -
Ты игрок и главный герой.
Ночь из ночи сны в унисон.
Всё так явственно – радость, страх…
Просыпаюсь. Но длится сон,
Слайд, в распахнутых в день, глазах.
***
Чёрная лилия ночи
Цвет приглушила цветов.
Ангелов дивные очи.
Чары волшебных снов.
Лёгкое ветра дыхание.
Крабы на влажном песке.
Плеском, волны набегание.
Блеском, фонарь вдалеке.
Кружат бесшумно, как тени,
Тучи летучих мышей.
Тёмные грёзы сомнений
Тают в объятьях ночей.
Только прижаться и плакать,
Сладко вздыхая рыдать…
Ночь, как кожуркою мякоть,
Скроет двух Душ благодать.
***
Гаснут ангелов очи,
Бархатистый отсвет лепестков,
Вянет лилия ночи,
Прерывая видения снов.
Как волшебное око,
Распускаясь под небосводом,
Всходит роза востока
И плывёт по небесным водам,
Тучи кроет румянцем,
Львиной гривой искрит в зените,
Алым шёлковым глянцем,
Растворяется в азурите.
Тают звуки и краски,
Играя в вселенские прятки,
Светлых ангелов глазки
Разгораются, как лампадки.
***
Уходят в небо старые ступени,
Истёртые веками шедших ног
Зевак, ханжей и верующих в тени,
В то, что там, в храме, обитает Бог.
Они несли туда свои страданья,
Печали и проблемы всех мастей,
Твердя молитвы, мантры, заклинанья,
В плену не исповеданных страстей.
А Бог был всем – водой, землёю, небом,
Частичкой каждой малой бытия,
Сияньем, тьмой, бездвижием и ветром,
И в каждом сердце – искоркой огня.
В улыбке каждой был отсветом рая,
Любовью, одиночества тоской…
Из каждых глаз дивился, наблюдая
За странной человеческой игрой.
***
Так чудно трансформируются мифы.
Мысль, поначалу, как корабль на рифы,
С разбега разбивается о них,
Но лоций набирает постепенно,
И вот уже им вторит вдохновенно,
Вплетая нити домыслов своих.
Проходит два, иль больше, поколений
И мифы, как истории явлений,
Которые случались, предстают,
Свидетелей находят, подтвержденья,
Сшибаются войной за убежденья
И дифирамбы выдумкам поют…
***
Жар стекает по асфальтам
В лабиринты меж домами.
Золотым подобно смальтам
В стёклах светятся лучи.
Травы пустошей как порох,
Просто пылью под ногами.
Кондиционеров шорох -
Пением сверчков журчит.
Ярким, красочным пижоном
Жизнь бурлит и не сдаётся,
В тонких трубках, по газонам,
Вод живительный бальзам,
Все в цвету брахихитоны,
Бугенвиллея плетётся,
Фикусов высотных кроны,
Близкородственны шатрам,
Цезальпиния, делоникс,
Баугиния, карисса…
Словно драгоценный оникс
Разнотравья легион…
А под пустошами семя,
Словно у кулис актриса,
Притаилось лишь на время,
Когда дождь нарушит сон.
***
Скрыть мама не могла улыбку,
Когда я обещал, любя:
Вот выросту, поймаю рыбку,
Пусть дом построит для тебя!
Но мне сказал сосед наш, дачник:
Не верь ты в книжках никому,
Всё это сказки, милый мальчик,
Трудиться надо самому.
Был молод я, влюблён, жениться
Решили с милою моей…
Но друг уехал заграницу,
Увёз её за семь морей.
Она – понятно. Друг – обманщик!
Нам столько довелось пройти…
– Это любовь, мой милый мальчик,
С друзьями в ней не по пути.
Давно я сед, есть дети, внуки,
Построил маме новый дом,
Прошёл войну, постиг науки…
Но слушая, что о былом,
Министр, как заводной шарманщик,
Твердит одну и ту же ложь…
Смеюсь: Политика, мой мальчик,
Увы, в ней правды не найдёшь.
***
Убегаем от жаркой, очень душной погоды,
В благодатную зелень европейских лесов,
И с тоской вспоминаем средиземные воды,
Тель-Авивские пляжи, сплин горячих песков.
И смеёмся, и плачем – что же это такое:
Этот пазл мы годами не сложим никак,
Мир Души, вслед за жизнью, расслоился надвое,
В ней рядком Погулянка и Ган Меир парк.
Яркий шум на Кармеле, голоса громыхают,
Их бы в оперу все – так прекрасно поют.
И когда тельавивцы отдыхать успевают?!
Очень поздно ложатся, и рано встают.
Кинозалы… театры во Львове бурлили,
Мы и в два часа ночи бежали на сеанс,
А потом в семь утра на работу спешили
Успевая в кавярню заскочить каждый раз.
Здесь кафешек и баров, как зёрен в кунжуте,
В них с утра и до ночи несметно людей,
Шумен град Тель-Авив, но привычно уютен
И везде вас приветят, как добрых гостей.
Я по улицам Львовским в странных снах всё блуждаю,
Всё ищу не найду свой родительский дом,
Но давно уже домом Тель-Авив называю,
Хоть не всё так прекрасно и слаженно в нём.
Ходим мы на рыбалку в Старый Яфо, годами…
Осыпается время, прессуя всё в ил…
Верю будет всё классно со страною и с нами!
И молю, чтоб Господь никого не забыл.
***
В серебро окрашивая зной,
В вспышках молний змейками сверкая,
Капли тихо шепчутся с листвой,
Бьют в навес, тамтамами играя.
Вечер наполняется дождём,
Зажигая окна, как лампады,
И по ним стекают, словно сон,
Дивных рек небесных водопады.
***
И в чём уж только нас ни обвиняли!
Какие ни приписывали действа!
Теперь вот, в продолжение злодейства,
Мы «…у Ирана облака украли».
И если дальше, Землю разоряя,
Сведя леса, мир дымом скроет звёзды,
И в этом обвинят нас, повторяя:
«Это евреи выпили весь воздух».
***
Пропаганды бешеная сила,
Несмотря на жёсткие года,
Разум мой ни разу не затмила
И, надеюсь, будет так всегда.
Тот, кто лишь по ней живёт и судит,
Видимо разумен не вполне,
Есть везде и нелюди и люди,
В каждой, малой и большой, стране.
Но штампуют старые сюжеты
И мораль двойная, как цепы…
Быть у власти – вот приоритеты
Тех, кто правят психикой толпы.
***
Правда смешанная с ложью,
Ханжески, кладёт к подножью
Полуправды – то есть лжи,
Псевдо фактов этажи.
И уже шипит молва:
У террора есть права,
Что преступник был обижен,
И оболган, и унижен,
Не убийца он – герой…
Слышим это не впервой.
Им плевать, что жертвы эти
Старцы, женщины и дети,
Что взрывают всех подряд,
Что впитают этот яд
Вслед идущих поколенья
И продолжат преступленья,
Также жизнь свою губя
И о зле чужом трубя.
***
Цветёт миндаль, и цитрусы дозрели,
В дождях крестовник золотом сияет,
На запад, где сильны ещё метели,
Армада птиц, постайно, улетает.
Сквозь линзы туч, луч солнца пышет жаром,
Седое море высится валами,
И, также как всегда, на рынке старом,
Полны прилавки спелыми дарами.
Всё чередом в делах, семье, погоде…
Катит привычно, крутит дни за днями…
Претензий нет ни к жизни, ни к природе…
Лишь тяжело справляться с новостями.
Иные страны, люди, времена…
Но виноватый вновь невинных судит…
Страницы всей истории – война!
Увы! Так было, есть и видно будет.
***
Всех учила жить правдиво,
Говорила: некрасиво
Своим близким изменять,
Иль с женатыми встречаться,
Надо просто постараться
Окружающих понять.
Зарекалась: «Да когда бы…
Да со мной бы… Я бы… Я бы…».
Постепенно эти ямбы
Докатились до небес.
Долго небо хохотало,
Гулким эхом грохотало,
Ведь немало повидало
Этому подобных пьес.
И забыла Изабелла,
Что любила, что хотела,
Когда вдруг рукой задела
Чашку в уличном кафе,
А случайный посетитель
Попросил её: простите,
Да себя Вы не вините,
Я сегодня подшофе.
Лишь в глаза его взглянула,
Словно молния сверкнула,
Тут же в них и утонула,
Не желая выплывать:
Сон, в котором не проснуться,
Ни уйти и ни коснуться…
С той минуты Изабелла
Не могла ни есть, ни спать.
Сердце билось и горело,
Страсть испытывала тело,
В ней одно желанье зрело
Увидать его хоть раз,
Раствориться, расплескаться,
Чувству жгучему отдаться…
Пусть потом навек расстаться,
Но потом, а не сейчас.
Всюду взгляд его искала,
Понапрасну поджидала,
В том кафе, где повстречала
И пропала навсегда…
Ни к кому не придирайтесь!
Лишь себя учить старайтесь!
Никогда не зарекайтесь:
«Мне бы… Я бы… Никогда!»
***
Так хорошо! Вздохнуть и отпустить!
Смотреть картины Томаса Кинкейда
И ни о чём не думать, не грустить…
Век двадцать первый – яркий блиц апгрейда,
Перезагрузка телефонных тем,
Почтовые послания по сети…
И только то же сонмище проблем,
Мир также разделён на «те» и «эти».
Для «тех» – убийство героизма акт.
А «эти» – как посмели защищаться?!
Кастрирован, как евнух, каждый факт.
И лживы фразы, как глаза паяца,
Когда со сцены он смешит народ,
Давно поднадоевшей клоунадой,
А думает о том какой урод
Придумал всё, и на фиг оно надо.
Но деньги – вот движенья рычаги!
Торгуются парламенты, премьеры…
Пылают войн кровавых очаги…
И богатеют, как всегда, без меры,
Торговцы смертью. Разницы им нет,
Кому продать оружие. Их дело,
Чтоб дальше продолжался звон монет
И график спроса вверх лез без предела.
Смотрю на речки, мостики, цветы,
Снега, избушки, зимние гулянья…
Как жаль, что это только лишь мечты,
Придуманных судеб воспоминанья.
Как хорошо, что можно хоть на миг,
В их доброту покоя погрузиться…
Век двадцать первый! Технологий сдвиг!
Но тех же бед истёртая страница.
***
Быть одиноким в юности обидно,
Но жизни даль пока ещё не видно.
Грустить от одиночества не надо,
Возможно впереди нас ждёт награда.
Быть одиноким в молодости жалко,
Любили мы так искренне, так жарко.
Грустить от одиночества не надо,
Оно и наказанье и награда,
Тот тихий час, когда грехи итожа,
Мы что-то и подправить в жизни можем.
Быть одиноким в старости отвратно.
Всё в прошлом. Неприятно. Ну да ладно.
Грустить от одиночества не надо,
Жизнь и сама – немалая награда.
***
Где этот мальчик, что боялся пчёл,
Но, улыбаясь, мужественно шёл,
Свою ладошку мне в ладонь вверяя?!
Теперь дорога перед ним другая.
И требуется, в перепутьях дней,
Ничуть не меньше мужества на ней!
Два маленькие, трепетные, крошки,
Ему свои доверили ладошки!
Пройдут года – настанет их черёд…
Так век за веком бытие течёт,
Сквозь …эоцены и антропогены,
Меняя декорации, не сцены.
***
Пусть милостивым будет каждый час!
И дарит каждый день искринки смеха!
И жизнь течёт, как добрый милый сказ,
Любви, и счастья, и в делах успеха!
Что б ты жила весь мир вокруг любя!
Чтобы в семье любили все друг друга!
Наш первый тост, сестричка, за тебя!
И тост второй – за твоего супруга!
А третий я конечно же налью,
За всех детей, за всю нашу семью!
***
Бежит дорога в Хайфу с Тель-Авива,
Пересекая почти пол страны,
Как трассы все в Израиле красива,
Хоть видно дюны с каждой стороны.
Неумолимо иссыхают травы.
Ещё почти полгода до дождей.
Чуть зеленеет след по дну канавы,
Где протекал, искрясь в лучах, ручей.
А вдоль обочин, красками играя,
Газонов бесконечные цветы,
Автобус мчит, словно в преддверьях рая,
Средь хрупкой, рукотворной красоты.
Атласной лентой трасса пролегает.
Климат-контроль урчит, как сонный кот.
А за окном то рыбный пруд мелькает,
То срез горы, то древний водовод,
Бахчи, сады, под сетками бананы,
Теплицы, поселенья, города,
Коровы, кони, козы и бараны,
Морская сине-пенная вода.
Хребет зелёный Кармеля змеится,
Видны строенья Хайфы на горах…
И солнце, как огромная жар птица,
Хвост-веер распустило в небесах.
***
Царства времени рабы,
На приколе у судьбы,
Мы, как маленькие дети,
Думаем, что всё на свете
Понимаем лучше всех,
Вызывая только смех
Тех, кто временем владеет.
Наша жизнь горит и тлеет,
Расцветает в миражах,
Облетает на ветрах…
Каждый слышит сердца глас
И на свой ложится галс.
Все мы в ней первопроходцы.
Все вольны – как в стаде овцы.
Что об этом горевать?!
Ни к чему напрасно злиться.
Лучше – с каждым днём ужиться
И, как данность, всё принять,
Не кляня и не ругая.
Жизнь – подруга боевая.
И ведь не её вина
В том, что бытие – война.
***
Жар-птица-Солнце склевала тучи,
От них оставив лишь облака.
В песчаном плене корабль летучий
Плывущих зданий дрожит слегка.
Над горизонтом морской пучины
Полоской рыжей пески стоят.
Но разноцветьем пестрят витрины
И неизменен базарный ряд.
Цветут растенья. Снуют туристы.
Кофейный духом весь центр пропах.
Хамсин, шарав ли, иль воздух чистый,
А в Тель-Авиве всегда аншлаг.
***
Власть привлекательна, как смерть,
В ней тоже что-то от некроза.
Застыть, чтоб не менялась поза,
Искусством речи овладеть,
Эмоций тайны охраняя,
Окостенеть лицом, Душой,
Чтоб не страдать ничьей судьбой,
Друзей и близких предавая…
И, на кургане чьих-то бед,
Стать символом своих побед:
Стилистов, денег, прессы едкой…
Послушною марионеткой.
***
Неба светлеет чуть свод.
Словно в морях-океанах,
В плотных осенних туманах,
Вновь электричка плывёт.
Тянется водная взвесь,
Трав по болотам просветы,
Станций, платформ силуэты…
Сколько мы не были здесь?!
Вот и открылась коса
Жёлтых песков над откосом.
Странным древесным хаосом
Начались наши леса.
Что это было?! Любовь?!
Или тоска и желанье?!
Хвойное благоуханье,
Плен ежевичных кустов,
Мятный, болотистый край,
Горки, грибные поляны,
Рыжие пижмы султаны…
Радостный маленький рай.
Зря мы стремились с тобой,
Рвались на запад как птицы,
Пересекая границы,
С криком гортанным «Домой!».
Оползнем, селем года,
Всё изменив безвозвратно,
Памяти яркие пятна,
Ветхий аншлаг «никогда!»:
Стоптан кисличный покров,
Пали колючие стены,
Голые сосен антенны,
Призраки бывших лесов.
Даже молочников нет.
Грязи следы и пиратства.
Из цветового богатства
Лишь земляничный рассвет.
Прежнюю нежность в Душе
Памятью он воскрешает,
Словно бы нас возвращает
В мир, что истаял уже.
Вновь электрички вагон,
Длинный вираж самолёта.
Вот и исчерпана квота,
Взорван реальностью сон.
От этих давних годов
Тайной осталась для нас,
С лёгкой хмелинкой, как квас,
Наша шальная любовь.
***
Палящий солнца свет. Обычный летний день.
Ни облачка нигде. Открытый неба свод.
И только парк манит в спасительную тень,
Да в каменных лотках искрит движенье вод.
Бегущая вода, такой чудесный вид,
Переливаясь струями играет…
Но ближе подойдёшь – прохлады не дарит,
Лишь знойный воздух хлоркой наполняет.
Так иногда, в других, таланты нас манят,
Сверкая радужно, словно лучи в росе,
И будоражат слух и радуют наш взгляд…
Но автор – человек, такой же, как и все.
Ты думал он добрей, и лучше, и честней…
Оставь его судить, что он – не идеал.
Он просто человек, среди других людей.
И ничего никто тебе не обещал.
Благодари его за этот краткий миг,
Когда ты, позабыв свои проблемы,
Эмоций лабиринт других людей постиг.
Решал судьбы тебе чужой дилеммы.
Благодари за творчество, талант,
Поющий сладко мира красоту…
Оставь неисполнимую мечту
Найти в земном небесный бриллиант.
***
Ты просил, чтоб я околдовала,
Думая, что это – бабский бред…
Жизнь года, как дни, перелистала,
И жалеть о прошлом смысла нет.
Не узнать, что было бы, когда бы…
Не пройти непрожитым путём.
Извини, бывает так, что бабы,
Знают силы в колдовстве своём.
Каждый свою лямку в жизни тянет,
Цугом запряжённые в судьбу.
Счастье улыбнётся и обманет,
Наказав любовь за ворожбу.
***
Народу жаль царя прекрасного:
Какие были времена!
Да, когда б столько люду разного
Не покалечила война.
Когда бы не из крови золото,
Дворцов, повозок и одежд…
Да не от царственного молота
Тьмы захороненных надежд.
***
Переступив порог сознания,
Где чувственные миражи,
Предвидеть сложно нам заранее,
Какой сюрприз предложит жизнь.
На грани дрёмы фраза громкая,
Чужого голоса волна,
Взрывает мозг, все мысли комкая
И выбивая с полусна.
За ночью ночь всё повторяется.
И начинаешь понимать,
Что это разум извращается
И вряд ли стоит с ним играть,
Пока беспомощны, и слепы,
И нет у нас поводыря,
И ново-гуру все нелепы,
Ведут, конца пути не зря,
В тупик, бомжатник, иль психушку…
Им всё равно, коль есть заказ.
Смешно мозг превращать в игрушку,
Купившись на красивость фраз.
***
В светлой колбе из стекла
Жизнь энергией текла,
Раскалял бежавший ток
Нити тонкий волосок.
Был и близок, и далёк,
Рядом яркий огонёк.
И, дрожа, тянулась нить,
Так хотелось ей любить.
Раскалилась добела
И рванулась, как смогла,
К отраженью своему,
Погружая всё во тьму.
Нитка в лампе из стекла,
Ярким жаром истекла,
А влюбилась то в фантом.
Нам ли рассуждать о том?!
***
Я сильней! – сказала Смерть:
Ведь меня не одолеть!
Лишь врата открою царства,
И бессильны все лекарства,
Всяк, в объятиях моих,
Жизнь забудет в тот же миг!
Жизнь лишь тихо рассмеялась:
Без меня, с тобой, что б сталось?!
Зной. Иссохшие пески.
Мак роняет лепестки…
***
Горизонтом вереницы.
Это вновь летят к нам птицы,
Презирая все границы,
Опускаясь на поля,
На сады и огороды,
На прудов уютных воды…
Словно древние народы,
Для которых дом – Земля.
Их удел по жизни – странник,
Им «своё» \ «чужое» – странно,
Лишь движенье постоянно,
Что ухватишь, то твоё…
Всё давно не так на свете,
ХХІ-й на планете,
Все за всех теперь в ответе
И поделено жильё.
По-над морем вереницы.
Это вновь летят к нам птицы,
Значит будем без пшеницы,
Фрукты, овощи склюют,
Рыбные пруды отравят,
Кучи мусора оставят…
Дальше свой полёт направят
И птенцов там заведут.
Бережливость не уместна,
Если где-то станет тесно,
Или жить неинтересно,
Место новое найдут.
Объяснить им что-то сложно,
Птицам, что угодно – можно,
Их движенье непреложно,
Всё изменят в один миг,
Нет для них ни в чём предела,
Вся Земля от их надела,
До людей им нет и дела,
Души птичьи ведь у них.
***
Новогодняя ночь напророчит любовь колдовскую
И чудесную сказку о льдистой морозной зиме.
Ты увидишь вдали лошадей серебристую сбрую
И широкие сани, в кружащих снегов бахроме.
Будут в небе нависшем сиять переливчато звёзды.
Это время для нас, я прошу, никуда не спеши.
Что бы ни было там, иногда надо дать себе роздых,
Праздник маленький телу и радостный мир для Души.
Новогодняя ночь, хороводов и масок потеха,
Тёплый праздник, когда вся семья собралась за столом,
Эта ночь для любви, для весёлого детского смеха…
Пролетит, отзвенев на высокой дуге бубенцом.
***
Ты спишь так сладко,
Как шоколадка,
Молочно-белая в свете луны,
Горю и таю,
И отступаю,
Боясь нарушить златые сны.
Судьбы подарок
Так мил, так ярок,
Зеленоглазка, в огне кудрей,
С тобой так нежно,
Так безмятежно,
И так тревожно, в потоке дней.
Так много злобы,
И лжи микробы,
Чужого счастья им не простить.
Моя отрада,
Мне очень надо
От всех невзгод тебя защитить.
***
Там, где речка, лес, луга,
Гор высоких громадьё,
Птицы пьют из родника,
И ничто нигде ничьё.
Там всё просто, жизнь и смерть,
Супермаркетов там нет,
Всё, что сможешь одолеть:
И одежда, и обед.
Сам себе построишь дом,
Будешь в нём тепло хранить…
Где-то, за ночным окном,
Ткёт невидимую нить,
Ускользая в мир теней,
Детства странная мечта,
И Душа спешит за ней
В те, заветные места,
Где двойных стандартов нет,
Нет ни подлости, ни лжи,
Где прогресса пустоцвет
Под залог не ставит жизнь.
***
В рамке металла, оправы кольце,
Щит для эмоций – очки на лице.
Спрятал за ними ты глаз своих взгляд,
Не разглядеть, что они говорят.
А мне не надо ни карт, ни лоций,
Ведь отраженьем твоих эмоций,
Расскажет о каждом скрытом словце,
Морщинка, у брови, на старом рубце.
***
Как мужик мой запил,
Меня дома запер,
Сказал: «Сиди дома мать,
Хватит туфли протирать,
Ты бы всё гуляла.
Каблуки стоптала.
Всей моей зарплаты
На тебя лишь траты».
Не сказала ничего.
Да куда ж я без него?
Будет мне и есть и пить,
Можно денег подкопить,
Без него мне проще…
Только сердце ропщет.
Пусть он глуп и не хорош,
Да одна куда пойдёшь?!
Все глядят, глазеют,
С виду-то жалеют,
А когда идёшь домой,
Как пороша за спиной,
Сплетен шепоточек,
Да «хи-хи» в платочек.
Сижу дома слёзы лью,
Да сама себя корю:
«Кабы не любила,
Легче жить бы было,
Когда б стала изменять,
Он бы сам не стал гулять,
Сидел дома, сторожил,
Да остаться с ним просил.
В том, что хамом он со мной,
Лишь моя любовь виной,
Да моё терпение,
Да всего прощение».
Вот идёт. Привяжется
И начнёт куражится.
Не пустила б на порог,
Только жаль, он весь продрог,
Дождь на улице стеной:
«Проходи, любимый мой!».
***
Что жалеть о том, чего не избежать?!
О несбывшемся грустить, прости, нелепо.
Путь судеб для нас – закрытая тетрадь,
Выбирая, мы лишь пальцем тычем слепо…
Кто же знает, что бы было, если бы?!
Зёрна радости, порой, хрупки как дети.
Может выбрав что другое из судьбы,
Не узнали бы мы даже крохи эти.
***
Половиночка моя
Разлюбила знать меня,
Стала груба и пошла,
Словно вдруг в разнос пошла,
Так орёт, ругается,
Что сама пугается.
Всюду мнится ей косяк,
Что ни сделаю – не так:
Не туда поставил стул,
Другим боком повернул
Ей кадушку со цветком…
Жизни нет, сплошной облом.
Я ж её боготворю.
Не ругайся! – говорю.
Да, вчера «принял на грудь»,
Так не часто ж, и чуть-чуть.
Пол зарплаты утаил?!
Так тебе ж цветы купил!
За бесценок?! Что?! Цена
Для тебя одна важна?!
Не внимание моё,
А подарки и шмотьё!
Пол зарплаты промотал?!
А любовь – не капитал?!
Я кричу, она молчит,
Мокрой курицей сидит.
Стало жалко мне её,
Вредная, а всё ж своё.
Только вида не подам.
Я не подкаблучник дам.
Ни к чему мне ложь да лесть…
Принимай таким, как есть.
А не нравится, гуд бай,
Разойдёмся и прощай!
Что?! Согласна?! Уходить?!
Хочешь вещи мне сложить,
Чтоб не тратил лишних сил?!
Что ты?! Я же пошутил!
Пить – противно самому.
На соседку не взгляну.
Буду цельный выходной
Только рядышком с тобой.
Да закрой уж эту дверь!
Я исправлюсь! Только верь.
***
Смешно. Бразды правленья лишь сдала
И сразу прояснилось кто есть кто.
Ты предал все совместные дела
И, к сожаленью, выяснилось, что
Всё было только дань подхалимажу,
С напористой, вполне бульдожьей, хваткой,
Ты обращался не ко мне, к плюмажу…
А я была рабочею лошадкой,
Тянула, как могла и как умела,
Пытаясь защитить миры творений
От плагиата, троллей, беспредела
И ложных, убивающих, суждений.
Я не тянулась ни к чинам, ни к званьям…
Настал момент и сбросила я ношу.
Но рада, как всегда, друзей посланьям,
И их, пока жива, сама не брошу.
Я не сужу, есть то, что есть и точка,
У каждого своя судьба в реале.
Оборвана ещё одна цепочка,
Казавшаяся дружбою вначале.
***
По тонким стволикам судьбы,
Над пропастью событий,
Из ощущений скорлупы,
В растянутости нитей
Родства, друзей, различных служб,
Здоровья, долга, страсти,
Привычек, полустёртых дружб,
Законов, денег, власти…
Зависимости всех мастей,
Под трафарет свободы,
Среди вралей и палачей,
Текут, сменяясь, годы.
***
Когда вода течёт в берлогу,
Я просыпаюсь понемногу,
И отряхнув оковы снов,
Про зимний голод забываю
И словно праздник жизнь вдыхаю
С весенним запахом цветов,
Проталинами, ручейками,
Грозою, летними дождями,
Осенней ярмаркой грибов…
И к зимним снам опять готов,
В наивной и простой надежде,
Что будет впредь, как было прежде,
Раздастся жаворонков трель
И сны прогонит прочь капель.
***
Пойдём со мной по лесной дорожке вдоль ручейка!
Ничего не бойся! Дай руку мне!
О! Как же твоя рука легка!
Я словно во сне…
Садись! Поедем! Не смотри какая дорога!
Не бойся! Я не подведу тебя!
Тело горит, как от ожога…
Но это любя…
Вот наша лодка! Прыгай! Глядь как река широка!
Что?! Мы почти приблизились к устью?!
Но смешливы ещё облака…
Не смотри с грустью…
Нам есть, о чём вспоминать с тобой и есть, что забыть.
Время осело в пласты породы.
По ней выписывают финифть
Наших чувств годы.
Пусть путь был не прост и судьба не предвидит роздых,
Но сердца и Души так горячи.
Даруют свет, глаз твоих звёзды,
Мне в любой ночи!
***
Странная птица. Дикая птица.
Кто её знает, где загнездится.
Трели певучи,
Пьянки и сладки,
Лисьи, паучьи,
Волчьи повадки.
Крылья нежнее, чем пух лебедей,
Когти стального кинжала острей.
Лаской подманит.
Страстью сожжёт.
Сгубит. Обманет.
В плен заберёт.
Странная птица. Вечная птица.
Тем, кто руками ловить стремится,
Бросит на память пёрышка пух
И растворится, как призрачный дух.
В сердце открытом местечко найдёт
И, поселившись, птенцов заведёт:
Ласку. Доверье. Влечение. Страсть.
Нежность. Терпенье. Дивную власть.
Странная птица. Дикая птица.
То улетает, то возвратится,
То же птенцы – оперятся и в лёт,
Нежность одна лишь в Душе всё поёт.
***
Над морем тучка дождевая
Висела, воду собирая,
Свивая капли в завитки.
Вчера узрела, пролетая,
Корзинка, ярко-золотая,
Роняла в жажде лепестки.
Набрав воды, отяжелела
И резво с ветром полетела,
К подсолнуху, что засыхал.
А он, от счастья пламенея,
Цветов и листьев не жалея,
Плодами землю устилал
И ожидал совсем не тучи,
А солнца благодатный лучик,
Чтобы дозрели семена.
Зря тучка плакала, рыдала,
Что к одному нему бежала,
А оказалась не нужна.
***
Слов на ветер не бросай,
Раз тебе со мной не рай,
Ветром в поле посвищи,
Да другую поищи.
Может будет тебе с ней
И страстней и веселей,
Будешь пить похмелья мёд…
Но когда пора придёт
Для твоих предзимних лет,
И её растает след,
Наш «шалаш» не вспоминай,
Не тверди, что был в нём рай.
***
Туч затор унёсся прочь.
Дождь прошёл и стихла ночь.
Тихо на Душе, в природе.
В тёмно-синем небосводе
Белым паром облака,
Да летит издалека,
Приближаясь и мигая,
Птица странная большая,
Из металла и пластмасс,
И рычит как дикий барс.
Надо спать, но мне не спится.
Мокрый тротуар лоснится,
Отражая блики света.
Крик котов… Часы рассвета…
Неба свод светлей, серей…
Тель-Авив. Сезон дождей.
***
Мне снился очень странный сон,
Его не разгадать:
Над Мёртвым морем дождь: динь… дон…
Такая благодать.
Искрились капли на лету
И падали в рассол.
Сквозь туч на небе суету
Луч солнечный прошёл,
Преображаясь в линзе вод,
До соли дна достал,
И, отразившись в неба свод,
Кристаллом чудным стал.
Сперва один, за ним второй,
Касались вод лучи…
И вот уж замок соляной,
А я держу ключи.
Резная дверь, огромный зал,
Сверканье колоннад,
Проёма в глубине овал,
Свечей, горящих, ряд.
Иду… иду… и нет конца,
Взлетаю и парю…
Два, в чёрных мантиях, жреца
Ведут меня к ларю,
Я им хрустальный ключ даю,
Играет солнца свет…
Я посреди песков стою,
Конца и края нет.
В пронзённой холодом ночи,
Созвездий маяки
И пение песков звучит,
Как лезвия тоски.
Миг пробуждения. Ковёр.
Окна привычный вид…
Но сон ещё туманит взор
И странный видится простор,
Свечей зеркальный коридор
И звёздный свет дрожит.
