Развод
Развод как ампутация: ты остаешься в живых, но тебя стало меньше.
Маргарет Атвуд
Марина поступила в кризисный стационар из Центра отравлений Института им. Склифосовского. Ей 32 года, она разводится с мужем. Сожалеет о совершенной попытке самоубийства, объясняет ее аффективным напряжением, возникшим на фоне сильнейших переживаний гнева и отчаяния. Фиксирована на супружеском конфликте, удовлетворена, что мужа, по ее мнению, накажут за доведение ее до самоубийства. Вспоминает свои прошлые обиды на него, старается выставить мужа в непривлекательном свете, хотя признает, что продолжает испытывать к нему чувство привязанности.
Марина жалуется на онемение в правой половине головы, лица, правой руке, плохие сон и аппетит, повышенную утомляемость, общее недомогание. Постоянно испытывает внутреннее напряжение, тревогу, подавленность; раздражительна, часто плачет, опасается инсульта, утраты контроля за своим поведением, импульсивной попытки самоубийства, сумасшествия. Интересуется своим диагнозом, просит провести ей неврологическое и психологическое обследование, обеспечить покой и максимальную изоляцию из-за повышенной чувствительности к внешним раздражителям. Антисуицидные факторы – положительное отношение к себе, страх смерти, забота о дочери.
Марина родилась в Грузии, она единственный ребенок в семье. Мать после рождения дочери развелась с мужем-алкоголиком, оставила дочь своим родителям, переехала в Москву, замуж больше не выходила, преподавала русский язык на высших курсах ФСБ. Пациентка воспитывалась у бабки с дедом, которые вместе с отцом девочки баловали ее, не хотели отдавать матери, даже судились с ней.
В возрасте пяти лет Марина пережила первое в жизни сильное потрясение. Однажды, девочка играла во дворе, куда неожиданно на большой скорости въехала черная «Волга», из которой выскочили несколько мужчин, схватили ее, втащили в машину и увезли. Она громко плакала, звала на помощь, отбивалась от женщины, которая зажимала ей рот так, что она задыхалась (это оказалась ее мать). С тех пор она часто видит описанную сцену в пугающих сновидениях, до сих пор испытывает страх замкнутого пространства, не может пользоваться общественным транспортом, особенно метро, где возникают панические приступы с сердцебиением, одышкой, страхом смерти; боится одна далеко отходить от дома.
Марина росла впечатлительной, тревожной. Она боится покойников, смерти, из-за страха темноты всегда спит со светом. В 12 лет прочитала фантастические повести Гоголя, часто видит сцены из этих произведений в кошмарных снах. Отношения с матерью и преподавателями были конфликтными, она быстро оставляла занятия в кружках из чувства протеста против матери, которое с годами нарастало, превратилось в неуступчивость, манеру настаивать на своем. Девушка стремилась ни в чем не походить на мать, играла преимущественно с мальчиками в шумные игры.
После окончания школы Марина поступила в институт культуры. Мать препятствовала ее встречам с молодыми людьми, настояла на переводе дочери на вечернее отделение, чтобы занять ее вечера. Марина сдала экзамены экстерном. Сразу после окончания вуза вышла замуж за военного переводчика, главным образом для того, чтобы отделиться от матери. Через год родила дочь, посвятила себя уходу за ней.
Муж много работал за границей. Марина случайно узнала о прежней супружеской неверности мужа, упала в обморок от сильного потрясения, затем обмороки повторялись при волнении. Она улетела с дочерью в Москву. После возвращения мужа отказывала ему в близости, подслушивала его телефонные разговоры, устраивала сцены ревности.
Во время ссор громко кричала, рыдала, била посуду, бросала в мужа различные предметы, настаивала на разводе. Муж не соглашался на развод, чтобы не стать невыездным. Он угрожал жене публичным позором на суде, убеждал в наличии у нее шизофрении, цитируя ей выдержки из учебника судебной психиатрии.
Марина и сама сомневалась в своем психическом здоровье, так как стала несобранной, запустила домашнее хозяйство из-за безразличия к делам и даже к дочери, быстро уставала. Опасалась, что муж приведет в исполнение свои угрозы по поводу лишения ее материнских прав и жилплощади. Много времени проводила в постели, оплакивала свою судьбу, считала себя несчастной, ненужной. Была готова согласиться на предложение мужа ради его карьеры сохранить семью официально и найти себе сожителя.
С целью обрести материальную независимость Марина устроилась работать. Состояние начало улучшаться, она строила планы на будущее, окрепла. Однако в конфликт вмешалась мать пациентки, которая настаивала на разводе, обратилась в администрацию и общественные организации по месту работы зятя с дискредитирующими его заявлениями, пыталась оказать давление на мать зятя. Муж в отместку выкрал у пациентки собранные ею с большим трудом документы, необходимые для развода, потребовал, чтобы жена ушла жить к своей матери, оставив ему ребенка, свои вещи и свою часть пая в жилищном кооперативе.
Марина считала ситуацию безвыходной. В течение месяца у нее неуклонно снижалось настроение, нарастали тревога, напряжение. Она не могла спать из-за кошмарных сновидений, появились ощущения онемения кожи правой половины головы, лица, правой руки. Опасалась инсульта, обратилась к невропатологу, принимала по его назначению транквилизаторы. Сон несколько улучшился, снизилась фиксация на тревожащих ощущениях. Однако возникло навязчивое желание самоубийства как избавления от душевных страданий. Марина опасалась, что потеряет контроль над собой и реализует это желание. Прятала от себя острые предметы, не выходила на балкон. Много курила, эпизодически алкоголизировалась.
Во время очередной ссоры с мужем у Марины остро возникло желание отравиться – по типу разрядки невыносимого аффективного напряжения и состояния «бешеной злобы» на мужа. Приняла 20 таблеток седуксена, после этого находилась в состоянии эйфории, мужем была доставлена в ЦНИИ им. Склифосовского и через неделю пребывания в Центре отравлений переведена в кризисный стационар.
При психологическом исследовании отмечается выраженная астенизация, проявляющаяся в быстрой истощаемости, снижении интеллектуального контроля операций и концентрации внимания. Мышление характеризуется нечеткостью понятийной структуры. Последняя возникает вследствие эмоциональных оценок и эгоцентрической позиции в суждениях. Так, при выполнении проективных заданий пациентка в большинстве случаев игнорирует объективное содержание понятий, фиксируясь на эмоционально значимых, субъективных связях; при этом отчетливо звучит тема психотравмирующей ситуации. Ориентация на субъективные значения в сочетании со сниженным интеллектуальным контролем может затруднять реалистическую ориентацию в ситуации и приводить к эмоциональной дезорганизации мышления. Характерной для личности пациентки является гиперсоциальность, проявляющаяся в жесткой «догматической» структуре социальных установок и норм, прямолинейности оценок, суждений и стереотипов поведения.
В момент исследования фон настроения снижен, пациентка тревожна, напряжена. Тревожность связана с тем, что психотравмирующая ситуация переживается испытуемой как свидетельство ее неполноценности и личностной несостоятельности, что, однако, не допускается полностью в сознание, так как представляет угрозу высокой самооценке, сохранение которой существенно для личности испытуемой. Ситуация трактуется пациенткой как унизительная и несправедливая: «Ни в ком она не встречает должного понимания и поддержки и вынуждена защищать свои интересы в одиночку». Этот недостаток признания вызывает у Марины чувство покинутости, одиночества и отсутствия сил, необходимых для принятия решения. Компенсирует тревогу тенденция к ограничительному поведению, стремление к физическому отдыху и готовность избегать обострения конфликта.
Лечение было начато с кризисной поддержки, которая осуществлялась преимущественно в кризисной группе, где пациентка благодаря своей активности и общительности вскоре заняла одну из лидирующих ролей. Параллельно проводились беседы с мужем пациентки, в процессе которых он осознал неблагоприятное влияние затягивания супружеского конфликта на свою карьеру и дал согласие на развод и выплату алиментов, а также позволил теще перевезти к себе внучку и вещи дочери.
В совместной беседе с врачом и пациенткой ее мать согласилась оставить работу, оформить пенсию по возрасту и помогать дочери воспитывать ребенка. Во время этой беседы пациентка приняла окончательное решение развестись с мужем, временно жить с матерью; их взаимоотношения после беседы улучшились. У пациентки заметно снизилась аффективная напряженность, выровнялось настроение, улучшились сон и аппетит, восстановилась кожная чувствительность.
Однако пациентка оставалась пассивной, терапевтическая установка была симптоматической. Сохранялась эмоциональная лабильность, перед встречей с мужем испытывала страх, рыдала, просила успокаивающее. Конфликтовала с пациентками в палате, нарушала режим. Опасалась ухудшения состояния после выписки, неохотно покидала стационар, заявляя, что он стал для нее «родным домом», приобрела много друзей в стационаре.
После выписки из кризисного стационара Марина в течение первого года жила у матери, посещала клуб бывших пациентов. У нее практически исчезли фобические расстройства, она самостоятельно ездила на работу в автобусе; редуцировалась субдепрессивно-ипохондрическая симптоматика. Однако перед оформлением развода Марина вновь стала опасаться конфликтного поведения мужа на суде, у нее усилился страх езды на транспорте, из-за чего она не могла ездить на работу. После лечения в клинике неврозов она оформила, наконец, развод, добилась присуждения дочери части пая в ЖСК. Отношения с матерью оставались неровными.
Марина вышла замуж, переехала к мужу за город, тяжело переживала отдаленность от друзей, временное отсутствие телефонной связи. Устроилась работать продавцом в книжный магазин рядом с домом, однако через два месяца оставила эту работу из-за грубости покупателей и коллег по работе; выполняла машинописные работы на дому. С мужем отношения были неровные, она часто упрекала его в недостаточном внимании к ней. Тревожилась за дочь-подростка, требовала от нее раннего возвращения домой, отчета о ее отношениях с мальчиками. На улицу выходила только в сопровождении, всегда брала с собой сумочку с набором лекарств.
Марина прошла курс аутогенной тренировки и группового тренинга самоутверждающего поведения. Стала свободно ездить на транспорте, окончила курсы французского языка, работала экскурсоводом, отдыхала с семьей за границей, перестала курить и злоупотреблять транквилизаторами.
Из-за обострившегося конфликта с дочерью, которая вопреки ее воле ушла жить к любовнику и запустила учебу в институте, Марина вновь обратилась за помощью. В течение двух лет проходила психодинамическую терапию. Отреагировала травмирующие переживания детства, пересмотрела свое отношение к близким, стала мягче, терпимее, нежнее и доверчивее с мужем, менее тревожной с дочерью.
На заключительном этапе терапии у Марины усилилась наблюдавшаяся и ранее зависимость от терапевта, она просила участить встречи и одновременно опасалась «надоесть». Конфликт между симбиотическими тенденциями и страхом отвержения был проинтерпретирован как актуализация вытесненной детской травмы и успешно проработан. Суицидных тенденций на протяжении шести лет наблюдений не отмечалось.
Анализ наблюдения. Невротическая структура личности сформировалась у Марины под влиянием ранних психотравм. Определенную роль может играть патологическая наследственность (алкоголизм отца). С детства пациентка страдала фобическими проявлениями, существенно ограничивающими ее адаптационные возможности. Самооценка страдает противоречивостью, полярностью, что можно связать с потакающей гиперопекой в раннем детстве и строгим сверхконтролем матери в последующие годы. Ведущими в личности являются черты сенситивности: впечатлительность, тревожность, привязчивость к близким в сочетании с недоверием к другим людям, что играло немаловажную роль в механизме страха езды в общественном транспорте и самостоятельном передвижении по улице.
Суицидоопасные переживания возникли на фоне ситуационной личностной декомпенсации с обострением общей невротической симптоматики. Невротическими являются и антисуицидные факторы: страх самоубийства, сумасшествия и смерти. Следует отметить отсутствие такого антисуицидного фактора, как забота о ребенке. Личностный смысл суицидного поведения можно расценить как протест с трансформацией агрессии против мужа в аутоагрессию. Агрессивные тенденции блокировались жесткими социальными нормами пациентки, страхом перед мужем, эмоциональной и социальной зависимостью от него.
В постсуицидном периоде обращает на себя внимание сравнительно быстрое ослабление в процессе семейной и групповой терапии суицидоопасных переживаний, притом что довольно длительно сохраняется субдепрессивно-ипохондрическая симптоматика. После выписки из Кризисного стационара при ухудшении жизненной ситуации у пациентки не наблюдается суицидных тенденций, однако продолжают возникать ситуационные декомпенсации невротической личности, снижаются ее профессиональные возможности, ограничивается круг общения, нарастает семейный конфликт.
В процессе последующей поведенческой терапии пациентке удалось освободиться от фобической симптоматики, никотиновой и лекарственной зависимости, повысить свой профессиональный уровень и расширить свободу передвижения. Психодинамическая терапия помогла ей окончательно справиться с внутренним конфликтом, обусловленным детскими психотравмами, и улучшить взаимоотношения в семье.
В завершающей фазе терапии усилились противоречивые чувства к психотерапевту, которые были проанализированы как оживление вытесненного детского страха расставания – по-видимому, ядра невроза. В результате многолетней, постепенно углубляющейся работы с собой пациентке удалось окончательно справиться с последствиями ранних психических травм.
Комментарий. Первым объединяющим фактором пациентки была любовь к отцу, с которым она была разлучена в конце эдиповой фазы. Ненависть к матери и женственности стала вторым объединяющим фактором для включения в мальчишескую компанию. Суицидная попытка способствовала появлению третьего объединяющего фактора – психотерапии, которая обеспечила пациентке личностную независимость в новой семье.
Покинутые жены
Визит инициатора разрыва, к сожалению, чаще всего – результат демонстративно-шантажного суицидного поведения «жертвы». При этом инициатор разрыва испытывает чувство вины и в оправдание своего поведения обвиняет партнера, укрепляя его мазохистскую позицию. Формируется порочный круг.
Покинутые жены переживают утрату статуса замужней женщины, чувство обиды и унижения, страх одиночества, опасения по поводу возможности вырастить детей без отца, неверие в свою способность вновь сформировать взаимозависимые отношения с другим партнером.
Можно выделить четыре стадии реакции на ситуацию:
1) протеста – с неэффективными попытками избежать развода;
2) отчаяния – с депрессией и самообвинениями;
3) отрицания – с обесцениванием своего брака и партнера;
4) примирения с ситуацией – с избавлением от чувства несправедливости и реалистичным видением ситуации.
В развитии супружеских отношений выделяются два основных критических периода. Первый наступает между третьим и седьмым годами супружеской жизни и продолжается в благоприятном случае около года.
Его возникновению способствуют:
• исчезновение романтических настроений, активное неприятие контраста в поведении партнера в период влюбленности и в повседневном семейном быту;
• рост числа ситуаций, в которых супруги обнаруживают разные взгляды на вещи и не могут прийти к согласию;
• беременность, роды, послеродовый период, переключающие внимание жены с мужа на ребенка;
• более частые проявления отрицательных эмоций, возрастание напряженности в отношениях между супругами.
Второй кризисный период наступает примерно между 17-м и 25-м годами брака. Он не такой глубокий, как первый, и может продолжаться несколько лет.
Его возникновение часто совпадает:
• с приближением климакса, с повышением эмоциональной неустойчивости, появлением различных соматических жалоб;
• с возникновением чувства одиночества, связанного с уходом детей из семьи;
• с усиливающейся эмоциональной зависимостью жены, ее переживаниями по поводу начинающегося увядания;
• со стремлением сексуально проявить себя на стороне, «пока еще не поздно».
Самый простой выход из семейного кризиса – «добрать на стороне» по принципу: «Хороший левак укрепляет брак». А каково обманутому супругу? Оскорбленная гордость требует немедленно порвать с «оборотнем». Но при одной мысли о разрыве нападает страх одиночества, усиливается физическое влечение к родной половинке, а это еще больше оскорбляет чувство собственного достоинства. Бесплодная внутренняя борьба вызывает невыносимое напряжение. Мучительный порочный круг.
Развод родителей – всегда катастрофа для ребенка. Детские реакции могут быть различны, в зависимости от возраста и от некоторых факторов, которые сопровождают развод, таких, например, как открытость обсуждения развода с родителями, степень конфликта между ними, экономические затруднения. Другими дополнительными стрессовыми факторами являются переход в другую школу, переезд и повторный родительский брак. Споры и напряженность между родителями могут привести к тому, что дети будут чувствовать себя виновными в том, что произошло. Попытка вовлечь детей во взрослый конфликт может привести к отторжению их от обоих родителей и к возникновению чувства одиночества. Очень важно внимательно наблюдать за ребенком, чтобы своевременно устранить негативные проявления.
Дети от 2 до 4 лет уже понимают, что один из родителей не будет находиться с ними все время, но не могут понять, почему.
Возможные детские реакции:
• проблемы со сном;
• внезапные приступы крика, плача и гнева без видимых на то причин;
• возврат к младенческому поведению (регрессия развития);
• проявление агрессивности (ребенок может кусаться, драться);
• возникновение панического страха, если родителя нет рядом.
Дошкольники (5–7 лет) понимают, что одного из родителей не будет рядом, и начинают догадываться, почему.
Возможные детские реакции:
• приятные и неприятные фантазии;
• появление неуверенности относительно будущего;
• ощущение ответственности за произошедшее;
• желание наказания;
• повышенный травматизм;
• появление агрессивности, направленной против родителя, с которым он живет;
• ночные кошмары.
Дети младшего школьного возраста понимают, что такое развод, и знают, что родители не будут жить больше вместе, потому что они не любят друг друга. Возможные реакции:
• ребенок чувствует себя обманутым;
• надеется, что родители еще будут вместе;
• чувствует себя брошенным тем родителем, который уехал;
• игнорирует школу и избегает дружбы;
• жалуется на головные боли или боли в желудке;
• у него появляются тревожные сны;
• могут появиться: потеря аппетита, проблемы со сном, понос, частое мочеиспускание.
Дети от 10 лет и подростки понимают, но не принимают развод.
Возможные реакции:
• ребенок чувствует разочарование, обиду;
• чувствует себя брошенным тем родителем, который не живет с ним рядом;
• пробует манипулировать родителями, используя сложившуюся ситуацию;
• становится «идеальным», или, наоборот, ведет себя вызывающе, прогуливает школу и занимается тем, что связано с риском (наркотики, кражи в магазинах и т. д.);
• игнорирует одного или обоих родителей;
• у ребенка возникает чувство неспособности иметь долгосрочные отношения.
Во время развода родителей дети боятся, что не смогут больше общаться с отцом или матерью, с некоторыми друзьями и членами семьи (бабушкой, дедушкой, двоюродными сестрами и братьями). Детям, вероятно, придется приспосабливаться к новой домашней работе, другому режиму дня. Если же при разводе ребенок меняет место жительства – это тоже может стать для него дополнительным стрессом. Тяжело переживается и расставание с любимым животным.
Дети боятся, что, если они потеряли одного родителя, то они могут потерять и другого. Возникают опасения, что их могут отдать в детский дом. Они перестают чувствовать себя в безопасности, волнуются относительно того, кто будет заботиться о них, и даже о том, кто будет забирать их после школы. Ребенку зачастую кажется, что папа бросил его, потому что разлюбил. Он изо всех сил старается заслужить папину любовь во время редких встреч, отец тоже стремится искупить свою вину. Их отношения с ребенком не портят, как с мамой, требования делать уроки и соблюдать порядок в доме. А все прошлые неприятности короткая детская память легко вычеркивает.
Постепенно мать начинает раздражать внешнее сходство сына с ненавистным бывшим мужем или схожие черты характера у дочери: «Вся в отца!» Ухудшающиеся взаимоотношения с матерью делают ребенка еще более зависимым от воскресного папы. Тем более когда мать пытается ограничить общение с ним – запретный плод слаще.
Если же дочка дружит с матерью против отца, у нее неминуемо вырабатывается негативное отношение к мужчинам. Повзрослев, она начинает испытывать трудности в личной жизни и обвиняет в этом прежде всего мать. Если та не вышла замуж – негодный образец женщины, а вышла – живет только для себя.
Последствиями развода могут стать неврозы, депрессивные состояния и различные нарушения в поведении: озлобленность, агрессивность, совершение неадекватных поступков. Эти отклонения могут носить как временный, так и постоянный характер, проявляясь на протяжении даже нескольких лет после расторжения брака.
Почти половина детей из разведенных семей в период взросления проявляют обеспокоенность, подавленность, неуверенность в своих способностях, а иногда и озлобленность. В своей самостоятельной жизни они обостренно боятся провала в личных отношениях, чаще опасаются супружеской неверности, тяжелее переживают разрыв отношений. Если им приходится переживать развод в своей новой семье, то он становится именно тем ужасом, которого они так страшатся и избегают. Они страстно желают любви, но боятся никогда не обрести ее. Подобное самоощущение и такие сложные переживания приводят к тому, что дети из разведенных семей, повзрослев, чаще испытывают трудности в браке.
Жизнь после развода
Бывают ситуации, когда уже оформлен развод, супруги разъехались, но ушедший супруг продолжает поддерживать оставленного, сохраняя у того в душе тлеющую надежду на восстановление отношений и тем самым блокируя поиск нового супруга. Следует отказаться от подобной «поддержки» как можно быстрее. Если в квартире остались какие-либо вещи бывшего супруга, надо настоять, чтобы он их забрал. Встречи супруга с детьми следует планировать в свое отсутствие.
Когда надежды на восстановление семьи уже не остается, возникает вопрос: «Как жить дальше и жить ли вообще?» Попытайтесь найти смысл в своих страданиях: по-новому осмыслить свою личную жизнь и жизнь вообще. Пусть с опозданием, но у вас появляется шанс переоценить своего бывшего спутника жизни, увидеть близкого прежде человека на расстоянии, более объективно. Раз он поступил так, это все равно бы случилось. Хорошо, что он ушел сейчас, когда у вас достаточно возможностей начать сначала. А может быть, вы заслуживаете лучшего?
Вспомните, как и с кем вы любили проводить время, что можно сделать в этом плане в ближайшие дни. Не забывайте и о любимой, интересной работе. При наличии детей легче всего переключить внимание на них, что ослабляет чувство покинутости и ненужности.
Рекомендации матери при разводе
Не надо скрывать от ребенка происходящее – он все равно чувствует трагедию семьи, обычно через призму восприятия матери, с которой ему предстоит остаться. Если вы не планируете восстанавливать семью, лучше честно сказать ребенку об этом. Неискренность может привести к тому, что он перестанет доверять взрослым и в дальнейшем может быть глубоко разочарован, если после долгого ожидания его желанию не суждено сбыться. Для ребенка лучше жить с одним из родителей, но в спокойной, доброжелательной атмосфере.
Не стоит в свое оправдание всю ответственность сваливать на «плохого папу». Заверьте ребенка, что и папа, и мама любят его и, конечно, папа будет навещать его так часто, как только сможет. Разумеется, вначале о таких встречах надо договориться с вашим бывшим мужем. Далее нужно помочь ребенку приспособиться к ситуации «двух отцов» и «двух мам».
Что делать матери ребенка 2–4 лет:
• выделите специальное время для общения с ребенком (совместные игры, чтение);
• не наказывайте за возврат к младенческому поведению;
• делайте все спокойно, размеренно;
• привлекайте к общению с ребенком других близких родственников;
• расскажите ребенку в доступной для него форме, почему папа больше не будет постоянно с вами проживать.
Что делать матери дошкольника:
• поощряйте ребенка говорить о том, что его беспокоит, что он чувствует;
• убеждайте ребенка, что он не ответствен за развод, что о нем будут заботиться вне зависимости от сложившихся обстоятельств;
• заверьте ребенка, что он находится в безопасности;
• организуйте общение ребенка с бывшим мужем, хотя бы по телефону;
• каждый день уделяйте ребенку время для бесед и общих занятий;
• не разлучайте ребенка с любимым животным.
Что делать матери младшего школьника:
• отвечайте на все вопросы относительно изменений, произошедших в семье;
• внимательно относитесь к признакам проявления депрессии, и если есть опасения, что она затянулась или стала интенсивней, обратитесь за профессиональной помощью;
• планируйте специальное время, которое вы будете проводить вместе с ребенком;
• уважайте личные тайны ребенка, но в то же время интересуйтесь его внутренним миром;
• не вовлекайте ребенка во взрослые проблемы;
• поощряйте ребенка говорить, что он чувствует.
Что делать родителям подростка:
• поддерживайте двухстороннюю связь;
• продолжайте контролировать действия ребенка – при его относительной свободе;
• не вовлекайте ребенка в споры между родителями;
• не обсуждайте с ним взрослые проблемы.
Малыш спросил отца: «Зачем человеку две руки?» Тот задумался, и тогда сын ответил сам: «Чтобы одной рукой держаться за маму, а другой – за папу!»
Как облегчить детям развод родителей
Дети, даже очень маленькие, должны знать все, что произошло. Не рекомендуется ложь во спасение вроде: «Папе нужно уехать в командировку на несколько месяцев». Не внушайте детям веру в то, что отец вернется домой, если только вы сами не видите такой возможности, потому что это может вселить в ребенка ложную надежду, а впоследствии обернуться тяжелым разочарованием.
Вы можете сказать ребенку следующее: «Нам с папой стало трудно жить вместе, и мы решили жить отдельно друг от друга. Мы надеемся, что это не слишком отразится на тебе и на твоих отношениях с каждым из нас. Мы оба тебя очень любим и будем любить так же сильно, как раньше». Будьте откровенны с детьми относительно обстоятельств, приведших к разводу.
Относитесь с пониманием к переживаемым детьми чувствам злости, тревоги и растерянности. Убедите, что в распаде семьи нет их вины. Успокойте детей, что их будут любить и заботиться о них так же, как и раньше. Будьте откровенны, когда вы обсуждаете свое отношение ко второму родителю, но при этом проявляйте чуткость к тому, что и как вы говорите, чтобы не оскорбить чувства детей, поливая грязью их отца. Не позволяйте себе высказываться против семьи бывшего супруга.
По возможности сохраните уклад вашей жизни. Пусть дети останутся жить на прежнем месте, с теми же соседями и посещают ту же школу. Это позволит уменьшить число обрушившихся на них радикальных изменений. Не пытайтесь компенсировать детям потерю отца путем взваливания на себя большого числа обязанностей. Постарайтесь по возможности разделить обязанности. Не используйте детей в качестве разменной фигуры или как объект сделки между вами и бывшим мужем. Не поощряйте сплетни, не требуйте от детей сообщать обо всем, что было сказано отцом при их встрече.
