Глава 67

Привет, дневничок.

Ощущения никуда не пропали, но я не знаю, насколько они реальны. Внутренний голос говорит о том, что за спиной у меня кто-то есть, что за мной кто-то следит, но когда я оборачиваюсь, то никого не вижу.

Это все реальность?????

Или действие этих пилюль?????

Но это не могут быть таблетки. Мои родители никогда бы мне их не дали, если б те могли оказать на меня такое действие, – я превратилась в призрачное полусущество, которое все время продирается сквозь туман.

Мрачные мысли меня так и не оставили, но их острые, злые льдинки теперь кажутся завернутыми в мягкий, рыхлый снег. Они здесь, но больше меня не колют.

И эти пилюли не просто убирают плохие мысли. Еще они не позволяют сосредоточиться, выпячивая всякую ерунду. Я не могу нормально думать. Все в каком-то пушистом налете. Мысленно я ясно вижу, как пилюля взрывается у меня в голове и из нее вырывается газ, проникающий в каждую мою клетку. Вчера, например, я пришла не в тот класс.

Это напоминает мне «Звездный путь», который любит смотреть папа. Когда там героям необходимо сохранить энергию, то капитан командует: «Энергия только на поддерживающие жизнь приборы», и все неважное, что потребляет энергию, мгновенно выключается. Вот и я так себя чувствую. Все ненужные сервисы отключены, и я брошена на грани функциональности.

Сегодня я ходила к ней, чтобы поговорить. Я ворвалась в комнату, как раз когда Эрик из нее вылетел.

Я хотела спросить у нее, как она может так поступать, как она может быть такой жестокой, такой холодной, такой бесчувственной.

А потом я увидела красные круги вокруг ее глаз и знакомое покраснение кожи на лбу, которое появляется, когда она чем-то расстроена. И теперь я уже хотела спросить, о чем она плачет, но увидела, как на ее лицо опустилась холодная тень. Это была едва ощутимая неприязнь, которая не меняет отдельных черт, но присутствие которой тем не менее всегда заметно.

Она закричала, чтобы я убиралась, и я все поняла. Я поняла, что прошлое не вернется. Мы никогда больше не будем сестрами.

Именно поэтому ты для меня так дорога, Сэди. Ты это знаешь и сейчас следишь за мной оттуда и одобряешь мои действия. Ты знаешь, что все секреты и вся ложь имеют какие-то последствия. Свою цену. Ты потворствуешь всему, что я сделал и сделаю в будущем. Мы связаны – ты и я – больше, чем ты думаешь. Ты и представить себе не можешь, как бы я хотел, чтобы ты, бедняжка, продолжала жить.

Интересно, как бы ты отнеслась к Кристиану? Думаю, что ты бы меня поняла и простила.

Но как получилось, что этот недоносок не умер?

Слава богу, я подошел к нему со спины. Его было нетрудно впихнуть в комнату привратника. И сжать руками его хилую шейку тоже было нетрудно, и мои большие пальцы впились ему в плечи, тогда как остальные сдавили его адамово яблоко. Он плевался и кашлял, а потом затих у меня на груди.

Я обвязал чистую простыню вокруг его шеи и подвесил легкое тельце к осветительной арматуре. Он висел, как разделанная туша в мясницкой. Я закрыл дверь и подождал, пока уборщица не наткнулась на его безжизненное повешенное тело.

Но никакого удовлетворения я не получил. Он был простым средством для достижения цели. Ошибкой, которую надо было убрать, как убирают просыпавшуюся на стол муку. Тем мусором, который остается после того, как торт готов. Для меня он ничего не значил. В отличие от тебя, Сэди.

И вот теперь он пришел в себя, но меня не назвал. Он так и не знает, кто хотел лишить его жизни.

Мне надо было бы убедиться, что он умер. Еще одна ошибка.

Но я учусь. Так что больше ошибок не будет.

Продолжай следить за мной, малышка Сэди, потому что лучшее еще впереди.