Глава 110

Не успела Стоун выставить свои костыли из машины, как к ней подбежал полицейский. Она знаком показала ему, что не нуждается в помощи.

Брайант предложил забрать ее из участка, но Ким отказалась. Она не хотела оставаться с ним в машине один на один. Он наверняка заведет разговор, а у нее не было желания говорить с кем-либо.

Ким начала свое путешествие по дорожке, которую так хорошо знала. Все, кого она когда-нибудь любила, находились где-то рядом.

Войдя в часовню, Стоун не стала проходить вперед. Ей с трудом хватило места, чтобы встать. Помещение было битком набито членами семьи, друзьями и коллегами Кевина по работе.

Один ее знакомый констебль встал и предложил ей свое место. Ким отказалась, покачав головой, и оглянулась вокруг.

Священник говорил о Доусоне так, словно они были добрыми друзьями, вспоминая разные случаи из его жизни, услышанные от членов семьи. Слушая его, Ким просто отключилась. Кевина он совсем не знал.

Не знал, насколько противоречивым был этот человек. Каким он мог быть эгоистом сейчас – и каким бескорыстным через мгновение. Ничего не знал о том остром уме покойного, который был очевиден его начальнице. О его инстинктивном желании отделить плохое от хорошего и о том, с какой страстью он этим занимался.

Священник не знал, с какой симпатией Доусон относился к потерпевшим и с какой яростью он отдавался своей работе.

Он ничего не знал о человеке, которого Ким знала так хорошо.

Присутствующие встали, чтобы исполнить псалом, и заслонили гроб от инспектора. Но она и не хотела видеть Доусона, холодного и неподвижного, в гробу. Достаточно было того, что ее последним воспоминанием о нем было его изломанное и покрытое кровью тело, расплющенное при ударе о землю. Его невидящие глаза смотрели в потолок башни. Эту сцену она запомнит на всю жизнь.

Пока люди пели, Ким осмотрелась. У каждого из присутствующих был в сердце свой образ погибшего, все они хранили свои воспоминания о разных периодах его жизни. Его родители, его школьные друзья, его коллеги.

В первом ряду детектив увидела невесту Доусона, которую поддерживали ее родители. Его дочь, Шарлотта, теперь будет расти без его поддержки. Как бы Ким хотелось собрать все воспоминания о сержанте и передать их ей, чтобы однажды девочка поняла, каким человеком был ее отец! Как он превратился из эгоистичного упрямца, встретившегося Стоун несколько лет назад, в мужчину, добивающегося продвижения по службе, чтобы обеспечить своей семье пристойную жизнь.

Ким заметила Вуди, сидевшего рядом с Брайантом и Стейси.

Она видела, как спина констебля время от времени содрогается от неконтролируемых всхлипываний.

И следила за тем, как Брайант обнимает ее за плечи.

Инспектор знала: членам ее команды нужно, чтобы она была там, рядом с ними. Чтобы могла разделить их горе и вместе с ними оплакать ушедшего. Но в том омертвении, которое она сейчас испытывала, было что-то уже испытанное и эмоционально созвучное ее чувствам. Ким это ощущала, понимала, и от этого ей было спокойнее.

Сколько она себя помнила, ее память состояла из множества коробочек. И в каждой из них хранилось нечто, что могло ее ранить, проникнуть в самые глубины сознания и даже разрушить ее сущность.

И вот сейчас в ее сознании и в ее душе появилась еще одна коробочка. Она чувствовала, как та растет, и стояла перед выбором. Она могла пройти вперед, к членам своей команды, и разделить с ними их горе, помочь им осознать потерю друга, почувствовать их боль и поделиться с ними своей. Именно этого от нее ждали.

Ким бросила последний взгляд на фото детектива-сержанта Кевина Доусона, стоявшее возле гроба, прежде чем повернуться и выйти.