7
– Профессор Хан поручил одному человеку доставить папу к швейцарской границе… абсолютно надежному человеку…
Ванда сидела на моей кровати. Я задернул тяжелые занавеси на окнах, но все равно снизу, с Парижской площади, продолжали доноситься до нас пение и выкрики проезжавших мимо оперативных групп.
– Через Франца папа передал, они не посмеют что-то со мной сделать, если я буду с тобой… в целях пропаганды… ты им слишком нужен…
– Это верно.
– Я должна попасть в Линдау. Там у нас есть друзья. Они переправят меня в Швейцарию.
– Тогда завтра утром я отвезу тебя в Линдау.
– Да, об этом просит тебя папа…
– Конечно, я поеду с тобой. Как-никак тут имеется еще и американский посол! Я объясню, что мы с тобой обручены!
– О Питер, Питер, я так боюсь…
– Тебе нечего бояться. Абсолютно нечего. Никто не посмеет тронуть тебя пальцем. Успокойся, Ванда, успокойся, прошу тебя! Сегодня ты заночуешь у меня, а завтра утром…
Телефон зазвонил. Ванда вскрикнула:
– Это они!
– Чушь.
Я поднял трубку.
– Мистер Джордан?
– Да.
– Минуточку.
И тут я услышал вкрадчивый, подобострастный голос:
– Говорит Хинце-Шён. Тысяча извинений за поздний звонок…
– Что случилось?
Ванда стояла рядом со мной. Ее била дрожь.
Я помотал головой и, прикрыв ладонью трубку, шепнул ей:
– Всего лишь со студии УФА.
Она без сил рухнула на кровать.
А робкий голос в трубке продолжал:
– Мне нужно с вами поговорить.
– Но сейчас уже около одиннадцати.
– Я знаю…
– Я собирался уже лечь спать.
– Мне очень жаль. Я бы не приехал, если бы это не было столь важно.
– Так вы приехали? Где же вы?
– В холле. Я… я… я… Ну и дела! – подумал я.
– Мне необходимо поговорить с вами! Всего десять минут! Речь идет о судьбе нашего фильма…
– Что с ним стряслось?
– Могут возникнуть трудности…
– Возникли трудности?
– Могут, сказал я, могут возникнуть. Всего десять минут, мистер Джордан, ну пожалуйста.
– Сейчас спущусь. Подождите меня в американском баре.
Я положил трубку.
– Это не имеет к тебе никакого отношения, – сказал я.
– Имеет! Имеет! Я это чувствую!
– Человека зовут Хинце-Шён, он литсотрудник на студии УФА. С моим фильмом, видимо, что-то не ладится. Я сейчас же вернусь.
– Никуда не ходи!
– Ванда, будь благоразумна. Не пускать же его сюда. Если я не спущусь к нему, это покажется подозрительным. Любимая моя, то, что происходит, ужасно, ты напугана… но возьми себя в руки, прояви выдержку – иначе мне не удастся доставить тебя в Линдау!
Это подействовало.
– Я уже успокоилась. Я совершенно спокойна. «…от Мааса до Мемеля, от Эча до Бельта…»
– Я люблю тебя, – прошептала Ванда. Я поцеловал ее и пошел к двери.
– Если телефон зазвонит, не отвечай. Если постучат… Она сдавленно вскрикнула, и ужас вновь вспыхнул в ее зеленых глазах.
– Нет, – решил я. – Уж лучше я запру тебя, а то ты еще струхнешь и со страху убежишь.
«…Германия, Германия превыше всего, превыше всего в мире!»
