Вот уже битый час они лежали в кустах, наблюдая за хутором. Всё складывалось более или менее удачно до той минуты, пока в Мерседесе не кончился бензин. Впрочем, как говорится, всё к лучшему в этом лучшем из миров. Потому что, не успели они скрыться в лесу, как возле их брошенного автомобиля затормозил грузовик с германскими солдатами. Офицер, выскочив из кабины, стал лающим голосом отдавать команды, указывая в лес. Кошке ясно — «прочесать и, при обнаружении, окружить и захватить!» Причём, как мрачно прокомментировал Вернер, захватить именно живыми.

— Ну, и чего ждём? — шёпотом зло поинтересовался Стас. — Рвём когти!

Знали товарищи это выражение или нет, но поняли правильно.

— Чёрт их принёс, — тяжело дыша, выругался Мельников, продираясь сквозь заросли орешника.

— Благодари Бога, что с ними собак нет, — выдохнул Сизов. — Они бы нам устроили «панихиду с танками».

— Спасибо! — зло выдохнул Сергей.

Иван топал рядом, не отвлекаясь на комментарии. Видимо, небеса сочли, что лимит пакостей для беглецов на сегодня исчерпан. Так или иначе, но от преследования они оторвались. А через пару часов бесцельного блуждания наткнулись на этот хутор.

— Куда бежим, в Москву или в Монголию, зараза, он не знал, а я тем более. — пробормотал Стас.

— Это ещё что? — между выдохами поинтересовался Вернер.

— Песня такая, — не вдаваясь в подробности, бросил Сизов.

Во дворе хутора стоял открытый автомобиль довольно старомодного вида, а возле него суетились двое немецких вояк. Вид у них был «отпускной» — на одном не было ничего, кроме форменных штанов, второй щеголял в длинных трусах и офицерском кителе. Занятия тоже не оставляли сомнения в том, что парни находятся на отдыхе. Тот, что в кителе, на их глазах поймал курицу, и унёс её куда-то на задний двор. Через некоторое время из дома вышла полная «муттер» и ласково потрепала по стриженной голове долговязого, который был в штанах. Впечатление такое, что один из них заехал домой на побывку. Война в разгаре, а у них отпуска. Аккуратисты, блин! Ordnung ist Ordnung.

— Ну, что, так и будем любоваться, как эти олухи отдыхают? — сердито поинтересовался Мельников.

— Собак видишь? — поинтересовался Стас. — Они отвязаны, если ты не заметил.

— Ну, и что? — пожал плечами Сергей. — Две собаки, делов-то. Два выстрела — и всё.

Опер вздохнул. Когда-то и он так думал, в наивности своей. Но один случай разубедил его в этом довольно жестоко. В тот день они просто проверяли адреса по сбежавшему из армии солдатику. Комитет солдатских матерей, не к ночи будь помянут, свирепствовал вовсю, и воины бежали пачками. И дело было совсем не в том, что их там действительно истязали. В большинстве своём ребята просто грамотно использовали ситуацию. А чего не бежать, когда можно?

Зачем вставать ни свет, ни заря, бежать, отплёвывая гражданский никотин, сидеть на занятиях, тупо слушая командира взвода и, вообще, «стойко переносить все тяготы и лишения.», если можно перемахнуть через забор и добежать до военной прокуратуры. Здесь главное — добежать. Если удалось, твои проблемы автоматически становятся проблемами твоих командиров. Никому мало не покажется. Всё проклянут — и прокуратуру, и комитет «солдатских» матерей, чьи дети, не зная строя, учатся в ВУЗах, и перестройку, в общем, много чего.

Дезертир, как ни странно, нигде не появился, ни в прокуратуре, ни в пресловутом комитете. И Стас со старшим опером Владимиром Ивановичем проверял один адрес за другим. Этот был пятым, последним в списке. Частный дом где-то в Одинцово. Открыв калитку, они почти носом к носу столкнулись с «бегунком». Тот, увидев двух плечистых мужиков, сориентировался мгновенно.

— Рогдай, фас!

Огромного роста пёс словно вырос из-под земли. Свирепо рыкнув, овчарка прыгнула на начальника. Приняв пасть на согнутую руку, тот выхватил пистолет. Вот, тогда Стас и узнал — как нелегко попасть в атакующую собаку. Старший опер опустошил магазин, прострелил себе большой палец, а пёс продолжал наседать. Надев наручники на дезертира, Сизов двумя выстрелами добил умирающую собаку.

— Тебя, козла, пристрелить бы, а не его, — с ненавистью бросил он солдату.

Собака — друг человека, а кто он собаке? Если, не задумываясь, послал на смерть верного друга. Просто так. Чем он сам рисковал? Его бы даже пинать никто не стал. Себе дороже, как говорится. Сизов вздохнул, отгоняя воспоминания.

— Не факт, знаешь ли.

— Что ты предлагаешь? — вмешался Иван.

— Ждём, — решил опер. — Не вечно же они так торчать будут. Тут один вариант — угонять эту машину. Только вот, как? Попрём напрямик, увязнем на псах, эти за оружие схватятся, оно нам надо? Хотя, погодите.

Прошло минут пятнадцать, когда один из валяющихся возле крылечка псов вскочил и, глядя в сторону леса, сдержанно зарычал. Секунду спустя залаял второй. Похватав из висящих тут же, спинках стульев, кобур пистолеты, немцы выжидательно уставились на спокойно идущего к ним русского офицера. А тот, улыбаясь, шагал к дому, прутиком постукивая себя по голенищам сапог, фуражка была беззаботно сдвинута на затылок. Собаки сорвались с места и, подбежав к незваному гостю, стали его облаивать, не забывая, однако, поглядывать на хозяина в ожидании команды. Тот, впрочем, с этим не спешил.

— Halt! — скомандовал офицер. — Hande hoch!

Офицер, продолжая улыбаться, остановился и, отбросив прутик, послушно поднял руки. Германцы озадаченно переглянулись. Никогда они не встречались с такими странными русскими. Чего он спрашивается, разулыбался тут?

— Warum lachelst du? — хмуро поинтересовался тот, что был в штанах, бегло ощупывая Ивана в поисках оружия.

— Ruckblick, - не переставая улыбаться, отозвался тот.

Сделав шаг в сторону, немец осторожно поглядел назад, и увидел возле «Хорьха» ещё двух русских офицеров с пистолетами, направленными прямо на них. Они не возражали, когда Вернер забрал у них оружие. Собаки, рыча, двинулись к новым пришельцам, однако, были остановлены повелительным окриком хозяина. «Муттер» только руками всплеснула, когда вместе с сыном и его товарищем в дом ввалились три вражеских офицера.

— Mein Gott! — слабо вскрикнула она и, тут же, зажала себе рот пухлыми ладошками.

— В погреб их? — вопросительно глянул на Стаса Мельников.

— Не стоит, — так же тихо отозвался Вернер. — Они оттуда век не выберутся. Тут знаешь, какие погреба.

— В кладовку, — оглядевшись, решил Сизов.

— Если вы хотите нас убить, — неожиданно сказал по-русски офицер. — Сделайте это быстрее. Вы же видите, фрау Марта волнуется. Лучше сразу.

Несмотря на заметный акцент, видно было, что язык он знает неплохо.

— Зачем нам вас убивать? — пожал плечами Стас. — Нам просто нужна ваша машина. А ля герр, ком а ля герр. Посидите в кладовой, там вполне комфортно. Пока вы выломаете дверь, мы успеем уехать.

Немец кивнул, и больше не проронил ни слова.

Двигатель «Хорьха» ровно гудел, пожирая километр за километром.

— Что будем делать, если на германцев напоремся? — озабоченно спросил Мельников, осторожно объезжая брошенную на дороге подводу.

— А что тут сделаешь? — удивился Стас. — Стрелять, конечно, других вариантов нет. Только, сдаётся мне, что не успели они сюда добраться. Когда мы отъезжали, канонада ещё была слышна. Так, что, товарищи, пора немецкие шмотки снимать. А то у нас тоже хватает орлов, которые сначала стреляют, а потом здороваются.

— Твоя правда, — хмыкнул Иван, расстёгивая китель, снятый с офицера.

Сергей, притормозив, бросил назад китель унтера и каску. Он натянул на голову фуражку, и вопросительно посмотрел на товарищей.

— Ну, что, с Богом?

Они не успели проехать и полкилометра, как дорогу им преградила «рогатка».

— Кто такие? — повелительно крикнул молоденький подпоручик.

— Свои, — отозвался Мельников. — Из окружения.

— Документы предъявите. Егоров, проверь документы.

— Слушаюсь, — отозвался коренастый пожилой унтер.

Подойдя к машине, он внимательно просмотрел их удостоверения, окидывая каждого цепким взглядом.

— Вроде, в порядке.

— Вам придётся проследовать в комендатуру, — извиняющимся голосом сообщил подпоручик. — Приказ командующего. Сдайте, пожалуйста, оружие. Егоров, Рошба!

Из-за спины офицера выдвинулся нижний чин, здоровый, как медведь. Ба, да это же.

— Рошба! — крикнул Стас. — Ты откуда взялся?

— Так, ваше скабродие, прибился, вот.

— Знаешь его? — повернулся подпоручик к Ефиму.

— Так точно, — встал «во фрунт» денщик. — Капитан Сизов, в денщиках я у него, был. А с ними капитан Мельников и штабс-капитан Вернер.

Парень задумчиво сдвинул стволом Нагана фуражку.

— Ну, раз такое дело, оружие отставить. Господа, вам всё равно в комендатуру. Подкинете туда одного субчика?

— Ну, что с вами поделаешь, — вздохнул Мельников. — Для милого дружка серёжку из ушка. Давайте вашего субчика.

Офицер махнул рукой. Через несколько секунд из-за деревьев, в сопровождении солдата с винтовкой, вышел. Коренев собственной персоной. Австрийского мундира на нём уже не было, его сменил русский с погонами пехотного поручика.

— Ба, вот это радость! — Стас выпрыгнул из машины и подошёл вплотную к задержанному.

Конвойный выставил вперёд штык, метнув вопросительный взгляд на командира. Подпоручик успокаивающе кивнул, с любопытством наблюдая за разворачивающимся действом.

— Ну, что, Владимир Иваныч, я смотрю, тебя, прямо как Гудини, никакие застенки удержать не могут.

Он шагнул вперёд и, притянув Коренева за портупею, тихо спросил: «Кто вытащил?»

Владимир отвернул лицо и стал, с подчёркнутым интересом, рассматривать окружающий лес.

— Молчишь? — ухмыльнулся опер. — Да, я и сам знаю.

— Между прочим, — заглянув в удостоверение, заметил подпоручик. — По удостоверению он Симонов Алексей Платонович.

— Да, в удостоверении у него могло быть всё, что угодно. Самуил Джавахарлалович Бабуидзе — и то запросто. Это, брат, тот ещё гусь.

Он наклонился к самому уху Коренева, и зашептал прямо туда.

— Или ты сейчас, сука, колешься до самой жопы, или я тебя здесь же урою «при попытке к бегству». Без вариантов. Здесь все свои, всё поймут, как надо. Вот тебе моё последнее слово. Альзо?

— А какие гарантии? — помолчав, тихо спросил Владимир.

— Как какие? — натурально изумился опер. — Я тебе справку с печатью выдам. Поручик, у вас печать есть?

— Только эта, — пожав плечами, тот качнул перед лицом Наганом.

— Ну, значит, без печати. — и, внезапно оставив шутовской тон, притянул к себе Коренева, и тихо сказал ему прямо в лицо: — Какие, нахрен, гарантии, Володя? Какие, вообще, в нашем деле могут быть гарантии? Работать на меня будешь, как лапочка, вот тебе и все гарантии.

— Ладно, — выдохнул Владимир. — Чёрт с тобой.

— Поручик, — как ни в чём не бывало, повернулся к начальнику заставы Стас. — У вас перо и бумага найдётся? Ну, очень надо.