О романах «Двойная звезда» и «Звездный десант»

10 декабря 1954 года Роберт Хайнлайн закончил «Туннель в небе» и, сытый по горло детской фантастикой и детскими цензурными ограничениями, решил переключиться на взрослые вещи. Он взялся за «Чужака», отложенного в 1952 году, но «Чужак» в очередной раз не пошел. Ему нужна была новая тема, новый антураж и новые персонажи. Хотя… Марсиан можно было оставить. Марсиане могли пригодиться – как объект ксенофобии и намек на реальные расовые проблемы.

Тема межрасовых отношений всегда так или иначе находила отражение в его книгах. Главные или второстепенные герои непременно были чернокожими, малайцами, индусами и даже азиатами, хотя последнее требовало от автора некоторого усилия. Во время недавнего кругосветного путешествия Хайнлайн имел возможность испытать свою толерантность на прочность, попав в азиатское окружение. По-видимому, он успешно преодолел свое предубеждение против японцев (вместо которого приобрел устойчивую ненависть к красным китайцам и разным прочим вьетконговцам, но это уже отдельная история). Преодоление ксенофобии Хайнлайн счел важным моментом, на котором можно построить сюжет.

19 апреля 1957 года

Роберт Хайнлайн – Лестеру дель Рею

Второй момент вытекал из первого, они всегда шли рука об руку – вторым моментом была политика. Многие писатели-фантасты проходят в своих произведениях некую последовательность усложнения и, миновав технологию и философию, приходят к политике. Из всех игрищ ума политика – наиболее сложное человеческое изобретение. И, так уж случилось, Хайнлайн играл в эти игры задолго до своего рождения в качестве писателя.

Плотно поработав на чужих избирательных кампаниях (и с треском провалив свою собственную), Хайнлайн накопил изрядное количество практического материала. Он выплеснул его в записках о том, Как На Самом Деле Нужно Организовывать Политическую Кампанию, позднее переосмыслив в заметки о том, Как На Самом Деле Нужно Реорганизовать Всю Политическую Систему, Чтобы Вышло Зашибись. Заметки эти были опубликованы посмертно под названием «Take Back Your Government!», а пока, в середине 50-х годов, накопленный материал бродил в писателе и жаждал воплощения. Он не мог реализовать его в практической сфере – в 1954 году Хайнлайн вышел из рядов Демократической партии (десять лет после этого он оставался беспартийным). Он не устал, но был весьма разочарован тем, как и куда движутся дела. «Нет, все не так, как должно быть», – сказал он себе, а поскольку он был писателем, творцом, то решил сотворить мир, в котором все будет как надо. Ну, или почти как надо.

В качестве объектов социальной критики, помимо расизма и национализма, у Хайнлайна неизменно выступали коммунизм и демократия. Под первым он понимал доведенную до абсурда коллективизацию и потерю индивидуальности. Под вторым – ничем не сбалансированное усредненное мнение некомпетентного большинства. Практически во всех своих фантастических произведениях Хайнлайн так или иначе экспериментировал с формой политического устройства. Он описывал тоталитарные диктатуры, либертарианские анархии и даже конституционные монархии. Создание Солнечной Империи не было зафиксировано в Таблице Истории Будущего, однако по ряду косвенных признаков можно понять, что в том или ином виде она существует в разных временных ветках Мультиверсума. Идея императорской власти, духовно объединяющей пестрое конфедеративное сообщество, была автору чем-то привлекательна. Почему бы человечеству вместо прогнившей и деградирующей демократии не устроить Империю? С Императором, троном, вельможами? Что из этого может получиться? Хайнлайн не был утопистом или прожектером, он не давал в своих книгах готовых рецептов, вместо ответов он предпочитал задавать вопросы – подбрасывать читателям пищу для размышлений.

И поскольку писать надо либо о том, чего не знает никто, либо о том, что хорошо знаешь сам, «Двойная звезда» стала полным погружением в сферу политики. Чтобы показать эту новую сферу жизни дилетанту (а по мысли автора, целевой аудиторией и были такие дилетанты), можно было рассказать историю превращения какого-нибудь неофита в политического исполина, но Хайнлайну требовался сюжет поживее, поэтому он воспользовался идеей скоростного социального лифта. Она позволяла с размаху бросить героя в предметную область. Больше смахивающую на глубокую яму с ядовитыми змеями. Это должно было выйти весело!

Идея скоростного социального лифта с помощью подмены персонажей чрезвычайно стара. Она коренится в мифологических историях о двух братьях, всплывает в «Железной маске» Дюма и со смехом реализована в «Принце и нищем» Марка Твена. Но Хайнлайн, как мне кажется, в большей степени отталкивался от «Узника Зенды», романа Э. Хоупа, в очередной раз экранизированного незадолго до написания романа, в 1952 году. В «Узнике» будущего правителя Руритании накануне коронации конкуренты накачали наркотиками до полной недееспособности, и верные престолу граждане вынуждены были для церемонии привлечь случайно подвернувшегося двойника. К короне прилагалась и будущая королева, которая трансформировалась у Хайнлайна в секретаршу Бонфорта, Пенни. Хайнлайн часто упоминает Руританию в своих письмах, так что история эта ему была хорошо известна. Но для написания книги требовалась еще какая-то антуражная деталька, способная стать вишенкой на торте. И такая деталька нашлась сама собой.

В феврале 1955 года Джинни вспомнила свой давний театральный опыт и нашла себе новое развлечение, присоединившись к местной театральной труппе. Правда, на сцену ее не выпускали, и она довольствовалась тем, что отвечала за гардероб и тому подобное. Боб, поневоле вовлеченный в этот богемный водоворот, впитывал театральный дух как губка. Конечно же, герой его нового романа не мог быть случайным дублером – он был актером! Так Лоренцо обрел профессию, а с ней – биографию (и образ строгого отца, замечу в скобках, очень важный образ), а роман обрел название. «Star Role» – «Звездная роль».

Роман был закончен 23 марта 1955 года. Хайнлайн не хотел отдавать его Брэдбери в «Doubleday», потому что вслед за основным тиражом издательство тут же выпускало дополнительный через свою «дочку» «Science Fiction Book Club», где книга выходила в идентичном оформлении, но уже как подписное клубное издание с мизерными (два с половиной цента с экземпляра) роялти. В качестве альтернативы рассматривался переход в «Ballantine», но на этот раз не срослось. Кроме того, он очень хотел запустить журнальный вариант в серьезное издание, где печатались вещи для взрослых. Иными словами, вместо «Техника – молодежи» ему нужна была «Нева» или «Наш современник». Однако «Saturday Evening Post» отказался от романа – им не нужна была фантастика в таких объемах. В итоге пришлось довольствоваться расценками «Doubleday» и «Astounding Science Fiction».

Как обычно, Хайнлайн исправил исходное название романа. Слишком откровенную «Звездную роль» заменила более многозначная «Двойная звезда». С одной стороны, «Double Star» у астрономов означает парную, или двойную, звезду, то есть Бонфорта и Лоренцо, а с другой стороны, это и «дублер „звезды“» или даже «дважды „звезда“», что намекает на успехи Лоренцо на двух поприщах.

Хайнлайн отправил рукопись издателям, а сам отправился в Европу. Они с Джинни хотели найти ребенка для усыновления. С точки зрения американских законов он был слишком стар, чтобы сделать это на родине.

И критика, и фэндом восприняли роман очень хорошо – последняя «взрослая» книга Хайнлайна выходила пять лет назад, и многие опасались, что Боб окончательно превратился в детского писателя. Роман тут же номинировали на премию «Хьюго», в 1956 году она наконец-то начала присуждаться ежегодно на регулярной основе. «Звезда» обошла «Конец Вечности» Азимова и «Не этот Август» Сирила Корнблата в номинации «Лучший роман года» и получила приз «Хьюго» – всем знакомую статуэтку, спиленную с олдсмобиля «Rocket 88» ракету на деревянной подставке.

С призом, однако, вышел конфуз – Хайнлайн был в отъезде и ничего не знал ни о присуждении премии, ни о факте номинации. Ведь в 1956 году она вручалась лишь третий раз и еще не стала номером один в новостях фэндома. Во всяком случае, Боб, по-видимому, ни разу не поинтересовался списком номинаций и именами лауреатов. Когда в феврале 1958 года Хайнлайн встретился с Сирилом Корнблатом, тот поздравил Боба с премией, чем вызвал большое удивление писателя.

– Вы что, не в курсе? – спросил Сирил. – То есть вы хотите сказать, что Аккерман не передал вам приз?

По словам Корнблата, Роберт Блох, объявив победителя, вручил статуэтку видному деятелю фэндома Форри Аккерману, который «замещал» Хайнлайна на церемонии. Такая практика представлять отсутствующего лауреата действительно стала обычным делом на церемонии «Хьюго», но не в те первые годы. Это походило на правду, – по словам Вирджинии, Аккерман постоянно рвался представлять интересы Хайнлайна даже там, где его никто об этом не просил. Сам Форри Аккерман позднее утверждал, что никогда не получал статуэтку за Хайнлайна, более того, он говорил, что к моменту оглашения победителя статуэтки еще не были готовы, так что их физически нельзя было получить, тем более за кого-то. Это пояснение звучит весьма странно, потому что существуют фотографии лауреатов «Хьюго» со статуэтками в руках, сделанные прямо на Конвенте. Наград в том году было много, их вручили Кэмпбеллу за лучший журнал, Силвербергу как лучшему начинающему автору, Келли Фрису как лучшему художнику и так далее, всего девять номинаций. Беда в том, что ни Роберт Блох, раздававший призы, ни кто-либо из организаторов NYCon II напрочь не помнили, что произошло со статуэткой, присужденной за лучший роман. Даже если Аккерман соврал, уличить его во лжи было некому. Но Хайнлайну и не нужны были доказательства – к тому времени Аккерман уже так ему надоел, что даже тени подозрения хватило, чтобы переполнить чашу. После этого Боб окончательно рассорился с Фэном № 1 Америки.

Билл Паттерсон, исследователь и биограф Хайнлайна, впрочем, считает, что история с призом была куда сложнее. По его гипотезе, Аккерман был ни при чем и это Сирил Корнблат сознательно подставил Форри, с которым был на ножах. Он хотел рассорить Аккермана с Хайнлайном, а заодно подпортить кровь и самому Бобу – бог знает по какой причине. Возможно, потому, что «Хьюго» получил не его роман. Если писательская среда и напоминает райскую обитель, то отнюдь не тем, что там обитают непорочные существа и агнцы возлегают со львами, а скорее тем, что там кто-нибудь непременно шипит на других из ветвей. Лично я больше склоняюсь к мысли, что Корнблат просто что-то перепутал, а приз за лучший роман затерялся в груде вещей Конвента и после банкета о нем все как-то позабыли – или были уверены, что «этой проблемой, конечно же, занимается кто-то другой, менее занятой, чем я, человек».

Форри всегда отрицал свою вину в этой истории и пытался обелить свое имя всеми доступными способами. Последняя попытка состоялась уже после смерти писателя. В Голливуде вновь были в моде спиритические сеансы, и на одном из них (узкий круг знакомых писателя) вызвали дух Хайнлайна.

– Ну, Боб, – сказал Аккерман, – теперь, когда ты находишься в астральном плане и видишь все с космической точки зрения, что ты думаешь по поводу «Хьюго»?

Медиум ответил:

– Хайнлайн немного озадачен этим вопросом, мистер Аккерман; он не понимает, кого вы имеете в виду. Он спрашивает, не идет ли речь о французском писателе Викторе Гюго?

То ли Хайнлайн и в астральном плане продолжил издеваться над Форри, то ли премия Всемирного общества научной фантастики в космическом масштабе потеряла всякий смысл и значение, но истина и на этот раз осталась «где-то рядом».

Кстати, статуэтка «Хьюго», в конце концов, все же пришла к Хайнлайну – по почте, без обратного адреса. Это был первый «Хьюго» из шести, полученных писателем.