Порыв ледяного воздуха, который встретил Эм Джей во время прошлого визита в дом Голденов, сменился гробовой пеленой скорби.

В гостиной комнате раввин в окружении прихожан неразборчиво читал молитву, поэтому Эм Джей с Дэном, как вежливые зрители, опоздавшие на первый акт, ожидали у двери завершения обряда. Эм Джей при всем желании не смогла бы протиснуться к телу раньше.

Не важно, что она знала Лео всего несколько часов или что его смерть, хоть и внезапная, не была трагической. Она обнаружила его бездыханное тело. Она слышала первые жуткие крики Глории. Еще одна невосполнимая потеря. Само пребывание там разрывало ее незарастающую душевную рану.

– Я не умею это делать, – шепнула она Дэну.

Он склонил голову и начал бормотать слова молитвы вместе со всеми.

– Что случилось? Тебя хватил удар? – удивилась Эм Джей.

– Это иврит, – шепнул он, строго прикладывая указательный палец к губам Эм Джей, точно так, как делала ее мать, когда они с Эйприл хихикали в церкви. – Это молитва скорбящего.

От удивления Эм Джей едва не выронила из рук стеклянную форму для запекания. Дэн умеет молиться на иврите? Глория была права. Эм Джей живет с человеком, о котором ничего не знает: вполне возможно, у него есть жена и дети, или он связан с террористической организацией, или вообще не является человеком. Он может оказаться роботом, созданным в Стэнфорде для тестирования экспериментальных лекарств на одинокой девушке, внезапного исчезновения которой никто не заметит.

Дэн обнял Эм Джей за талию и притянул к себе. Кем бы он ни был, каковы бы ни были его намерения, этот простой жест развеял ее худшие сомнения и восстановил доверие. Кроме того, они живут по одному адресу всего несколько недель. Новые подробности рано или поздно всплывут сами по себе, верно?

Кто-то прикоснулся к ее плечу.

– Что это? – спросила женщина с обильно покрытыми лаком волосами, обнюхивая своим тонким носом завернутое в фольгу блюдо.

– Домашний чесночный хлеб, – соврала Эм Джей, выдавая купленный в ресторане «Мама Роза» хлеб за свой собственный.

– На поминках?

– Лео его очень любил, – сказал Дэн.

– Мой брат ел чеснок? С его-то желудком? – Она закатила свои серо-голубые глаза. – Неудивительно, что у него была гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь. Этот хлеб довел его до могилы.

Служба завершилась, и комната внезапно наполнилась звуками. Мужчины в костюмах сочувственно похлопывали друг друга по спине, а женщины, словно кто-то после паузы нажал кнопку воспроизведения, продолжили свои разговоры с того самого места, на котором остановились. Официанты разносили подносы с шампанским, а маленькие дети носились между ног. Глория находилась в центре событий и разговаривала с пожилой парочкой, которая легко бы подошла на роль «сексуально активных пенсионеров» в рекламном ролике. Судя по широкой улыбке, она еще не в полной мере осознала свою потерю. И не осознает. До тех пора, пока гости не разойдутся по домам и она не вернется к повседневной жизни, которая уже никогда не будет прежней. К жизни, в которой привычное станет чужим, а сама Глория будет бесцельно бродить по дому, недоумевая, кто теперь застегнет ей молнию и поправит воротник.

– Почему мы вообще здесь оказались? – спросила Эм Джей. – Мы не были знакомы с Лео.

Дэн поцеловал ее в лоб:

– Потому что это важно.

– Кто сказал?

– Мое еврейское чувство вины.

– Это чувство твое или еврейское?

Он опустил повлажневшие глаза:

– И то и другое.

Эм Джей захотела обнять его, но этому помешало чертово блюдо.

– Дэн, ты ни в чем не виноват. Когда я его обнаружила было уже слишком поздно. Ты бы ничем не смог…

Он слабо улыбнулся:

– Ты тоже не виновата.

Эм Джей отвернулась. Рассказывала ли она Дэну о своем суеверии, что кто-то умирает каждый раз, когда она радуется жизни, или это совпадение? Я тоже не виновата? Что он имел в виду?

– Это значит, что нам нужен хороший терапевт. – Дэн подтолкнул ее вперед: – Пойдем. Думаю, их тут не менее дюжины.

К Эм Джей подлетел официант с пустым подносом.

– Если вы не против, то я отнесу это в зимний сад, – сказал он, протягивая руку к блюду. – На кухне нет свободного места, поэтому я могу нарезать хлеб там.

– Все в порядке, – сказала Эм Джей оттягивая неизбежный момент встречи с Глорией, который обещал быть крайне эмоциональным. – Я сама справлюсь.

– Превосходно, – ответил официант. – Чем быстрее, тем лучше, если вы не возражаете. Он отлично пахнет, но некоторые люди жалуются на запах. – Он наклонился к ее уху и шепнул краем рта: – Вы понимаете, каково им.

В зимнем саду, полном растений и отделенном от кухни стеклянной перегородкой, собрались гости. Мелькали бокалы с шампанским, звенели вилки, а старые знакомые приветствовали друг друга объятиями и громкими возгласами. Казалось, единственное, о чём они скорбели, так это об отсутствии вегетарианской еды.

– Доктор Хартвелл! – вскрикнула женщина. Она замахала загорелой негнущейся рукой. Ее густые, отброшенные назад черные волосы показались Эм Джей знакомыми. Возможно, она их видела в рекламе шампуня «TRESemme». – Это я. Бритт Райли.

По телу Эм Джей пробежали мурашки. Бритт была не моделью, а риелтором Дэна, которую она оскорбила заявлениями о риске грибковой инфекции из-за любви к лайкре. Сейчас на ее белоснежной блузке было пятно от горчицы, на которое Эм Джей старалась не смотреть.

Она небрежно развернулась к столу и принялась раздвигать тарелки с домашней лазаньей, запеканками и салатами, освобождая место для своего хлеба. Наконец она поставила его рядом с копченым лососем, но продолжала изображать занятость, чтобы не оборачиваться – во всяком случае, до тех пор, пока щеки не остынут, а сердце не перестанет настукивать азбукой Морзе слово «ужасно».

– Я занималась оформлением купли-продажи вашего коттеджа, – сказала Бритт Дэну. – Наверно, вы меня не узнали. Я недавно обрезала челку. – Она изобразила пальцами ножницы.

– Я узнал, – сказал он. – Меня сбило с толку обращение по фамилии. Обычно ты называла меня Дэном.

Бритт откинула волосы назад на двух стоящих сзади нее женщин и, нежно ткнув его большим пальцем, шепнула:

– Одиноким девушкам нравятся одинокие врачи. Можете за мной поухаживать.

– Не одинокий, – выпалила Эм Джей, забыв про местоимение.

– Это Эм Джей, – сказал Дэн, вовлекая ее в беседу. – Моя девушка. Несколько недель тому назад вы общались по Скайпу.

Ямочка на ее подбородке увеличивалась и уменьшалась, увеличивалась и уменьшалась, пока она пыталась сообразить, о чем идет речь. Затем ее светло-карие глаза широко раскрылись.

– А, да.

– Я из Нью-Йорка, – пояснила Эм Джей вместо извинения. – Я не думала, что так можно одеваться, пока не переехала сюда. Прощу прощения, если обидела.

– Как одеваться? – спросила Бритт, наморщив лоб, которому не помешал бы ботокс.

– Ну ты знаешь…

– Не знаю.

– В спортивную одежду. Ньюйоркцы носят ее в тренажерном зале, а потом переодеваются. Впрочем, она мне нравится, – сказала Эм Джей, тщательно подбирая слова. – Я хотела сказать, что если есть возможность её снять…

Дэн прочистил и без того чистое горло.

– Вообще-то, я тоже из Нью-Йорка, – проговорила Бритт. – И я всегда носила спортивную одежду. Тысячи людей ее носят.

– Ты из Нью-Йорка? – удивилась Эм Джей, стараясь забыть все, что она думает о сторонницах рекламного слогана «Just Do It». Наконец-то она встретила человека, который поймет ее тоску по доставке еды на дом. – Из какого района?

– Бруклин.

– А там? Проспект-Хайтс, Парк-Слоуп?

– Флэтбуш.

Эм Джей хихикнула:

– Моя подружка называла свои лобковые волосы «Флэтбуш», когда снимала лосины. «Следующая остановка “Флэтбуш-авеню”», – говорила она голосом диктора метро.

– Бритт, – вмешался Дэн. – Откуда ты знаешь Лео?

– Муж много лет занимался благоустройством и озеленением их участка.

Эм Джей мельком взглянула на неухоженную виноградную лозу за окном.

– С тех пор прошло много времени, – сказала Бритт. – Пол очень занятой человек. Он где-то здесь, кстати. С удовольствием вас познакомлю.

– Вот она где! – Тощая, как палка, женщина подошла к Бритт; руки распахнуты для объятий, зубы профессионально отбелены. – Можешь бегать, но не можешь спрятаться, – закричала она, цитируя песню. – Этим летом никаких больше «нет». Ты вступаешь в наш городской пляжный клуб. Можешь мне поверить, твои дети будут в восторге.

– Мои дети уезжают в летний лагерь.

– Тогда в восторге будете вы с Полом.

Бритт посмотрела в сторону кухни, на которой лохматый мужчина ел куриные наггетсы из тарелки своей двенадцатилетней дочери:

– Возможно.

– Обещай подумать над моим предложением, хорошо? Бар полностью отремонтирован, библиотека переделана в студию для занятий йогой, и по-прежнему никаких туристов в округе.

Дэн ласково погладил волосы Эм Джей:

– Может быть, ты вступишь в клуб?

– Я?

– Хороший способ познакомиться с новыми людьми.

– Не очень, если любишь туристов, – ответила Эм Джей.

Дэн засмеялся.

Женщина быстрым оценивающим взглядом осмотрела черное платье-комбинацию Эм Джей:

– Вы местная?

– Да, – похвастался Дэн.

– Почему я вас не знаю?

– Я совсем недавно переехала.

– Из Нью-Йорка, – язвительно добавила Бритт, словно говоря: «Вы только посмотрите, что поймал наш котяра».

– Какое удачное совпадение, – сказала другая женщина. – На следующей неделе новые члены клуба собираются вместе пообедать. Я могу прислать приглашение, если вам это интересно.

– Было бы здорово, – сказал Дэн, прежде чем Эм Джей успела остановить его. – Мы живем в соседнем доме.

– Легко запомнить, – прыснула она от смеха. – Прошу прощения. Куда только подевались мои хорошие манеры? Я так расстроена смертью Лео, что совсем забыла представиться. Меня зовут Келси Пинсер-Голден. Я жена Майкла.

– Так это вы подарили Глории садового гнома? – спросила Эм Джей.

Келси подняла правую руку:

– Виновата! Вы не находите, что он ужасно забавный?

– Ужасно забавный, – согласилась Эм Джей, вспоминая следы от затушенных сигарет, похожие на пулевые отверстия. – Она его любит.

– Уф. – Келси провела рукой по своему широкому лбу, вытирая несуществующие капли пота. – Дело в том, что я заказала еще одного. Ну вы понимаете, чтобы Глории не было так одиноко.

Эм Джей покручивала золотые обручальные кольца на большом пальце руки.

– Не сомневаюсь, что это поможет ей.

– Правда? – спросила Келси и переключила свое внимание на стол с едой. – Пляжный сезон приближается, дамы! Я должна хорошенько поесть, прежде чем сесть на диету. – Она взяла пустую тарелку и стала внимательно рассматривать блюда с едой.

– Попробуйте мой хлеб, – сказала Эм Джей, желая порадовать Дэна своей общительностью.

– Чеснок? – Келси от удивления подняла выщипанную бровь, разглядывая куски хлеба. – Майкл только что похоронил своего отца, поэтому он вряд ли захочет порезвиться сегодня ночью, согласна? – Она отщипнула небольшой кусочек, проглотила его и замерла, словно дегустируя хорошее вино. Затем, прищурившись, спросила: – Это из «Мамы Розы»?

– Как вы догадались?

– Круглая форма, обжаренный чеснок и настоящий пармезан, – ответила Келси. – В маленьком городке сложно обвести кого-то вокруг пальца. – Она наклонила тарелку сбрасывая хлеб обратно на поднос. – У них можно купить безглютеновый хлеб. Ты знаешь об этом, верно?

– Ха! – Губы Бритт искривились в злобной усмешке. – У тебя наверняка есть грибковая инфекция, если ты ешь обычный хлеб.

– Пойдем поздороваемся с Глорией, – сказал Дэн. На этот раз Эм Джей не возражала.

Они нашли ее в гостиной. Глория сидела на диванчике между двух женщин и просматривала свадебный фотоальбом. Вот молодой Лео слизывает глазурь с ее пальца на свадебном банкете, вот счастливая пара едет с водителем на принадлежащей студии «Парамаунт» машине для гольфа, на заднем бампере которой закреплена табличка с надписью «Молодожены».

Глория разгладила прозрачную пленку, которая прижимала выцветшие фотографии к картонной странице, чтобы убрать пузырьки воздуха.

– Мы сделали это, любовь моя, – сказала она, плача и шмыгая носом.

Женщины сидели, плотно прижавшись к ней.

– Мы должны подойти к ней позже, – сказала Эм Джей, испытывая дискомфорт от того, что стала невольным свидетелем чужого горя.

Сама она терпеть не могла, когда кто-то видел ее слезы. Сочувствующие лица, печальные вздохи, слова поддержки – это все или почти все, на что способны окружающие. Но на самом деле они ни на что не способны. Поэтому Эм Джей всегда прекращала рыдать, чтобы ее оставили в покое. Только тогда, оставшись наедине с самой собой, она могла дать волю чувствам. С какой стати она должна мучить Глорию своим присутствием?

Но Дэн не испытывал никакого смущения или неудобства. Как врач, он прекрасно разбирался в таких ситуациях и умел чувствовать нужный момент.

– Я должен быть там ради него, – сказал он, решительно направляясь к женщинам.

Глория подняла заплаканные глаза и поддалась профессиональному объятию Дэна.

– Очень жаль, что меня не оказалось рядом, – сказал он, всей силой удерживая трясущуюся Глорию. – Очень, очень жаль.

– Разрыв аневризмы аорты, – сказала она, обращаясь к мокрому от слез пятну на его рубашке. – Сказали, что все произошло очень быстро. Ты бы ничем не смог помочь.

– Какие красивые цветы, – сказала почему-то Эм Джей, обнимая вдову.

– Ты рассказала Дэну о предложении Гейл? – шепнула ей в ухо Глория.

Эм Джей отрицательно помотала головой, удивленная тем, что она вспомнила про их маленький секрет в такой момент.

– Отлично. – Глория подмигнула и попросила своих подруг встать с дивана. – Эм Джей и Дэн, познакомьтесь с моими девочками.

Справа от нее стояла Лидди Хендерсон. Высокая и статная, с короткой прической пикси и в красных очках, она выглядела абсолютно серьезно и невозмутимо. Толстушка Дотти Кроуфорд была ее полной противоположностью. Одетая в тунику и легинсы, она напоминала веселую бабушку, всегда готовую облизать уже пустую тарелку.

– За цветы отвечает Дотти, – сказала Глория. – Она работает флористом в гостинице «Majestic Resort».

– Вряд ли я задержусь там надолго, если не верну эти вазы, – сказала она, поправляя свое каре.

– Ты их украла? – спросила Лидди, нарочито ахнув.

– Одолжила. Я пообещала Джулс, что принесу их к трем часам.

– Почему так рано? – надула губы Глория.

– Юбилейный ужин.

– Поздравляю, – засияла Лидди. – Как давно вы встречаетесь?

– Ужинают наши гости, дурочка, – сказала Дотти. – Мы с Джулс занимаемся его подготовкой.

– И что? Эта сваха не может накрыть пару столов без тебя?

– У нее аллергия на цветы.

– Слушай… – Эм Джей повернулась к Дэну. – Мы ее знаем.

– Да?

– Блондинка с южным акцентом. Она была там, когда мы познакомились. Помнишь? Она обсыпала нас блестками и сказала, что мы всегда будем вместе.

– Это точно была Джулс, – обрадовалась Дотти. – Последний настоящий романтик.

– Тс… посмотрите, медсестры, – прервала ее Лидди и уставилась на двух женщин, стоящих в прихожей.

Дотти сощурилась:

– Это Дафна Бик?

Лидди втянула щеки так сильно, что ее губы выпятились трубочкой, как у рыбы.

– В этом нельзя быть уверенным без дентокарты.

Глория прикрыла рот, чтобы скрыть смешок.

– Она всегда так выглядит.

– А как же Бетти Бик? – сказала Дотти. – Еще одна подтяжка лица, и у нее вырастет борода.

Они заурчали, а потом рассмеялись.

Эм Джей внимательно наблюдала за тем, как они развлекались, и не переставала удивляться столь легкомысленному поведению Глории в день траура. Все дело в крепкой дружбе или слабых чувствах к Лео?

Она взглянула на Дэна, желая узнать его мнение, но он был занят перепиской со своим старым другом Рэнди.

– Скоро буду, – сказал он, прижимая телефон к уху.

– Я поеду с тобой.

– Останься, – попросила Глория, взяв ее за руку. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.

– Если это Келси, то мы уже…

– Нет. Эту девушку я люблю. Она мне как племянница. Вы непременно подружитесь.

Они столкнулись с Адди около ванной комнаты, которую она покидала с таким видом, как будто не имеет никакого отношения к тому, что там произошло. Она была одета в ярко-красное платье-халат с глубоким вырезом и источала больше уверенности, чем королева красоты, случайно оказавшаяся в провинциальном курортном городке. Ни одно пятнышко или веснушка не отвлекали внимания от ее объемного декольте, за исключением бронзового кулона в форме крыла.

– Адди, дорогая, хочу познакомить тебя с Эм Джей. Она недавно переехала из…

– Эй, привет, – сказала Адди, поправляя свои каштановые волосы, словно участница конкурса «Мисс Америка» перед выходом на сцену. – Ну, очень приятно. Как-нибудь еще встретимся. – Она развернулась на месте так стремительно, что поток воздуха едва не сорвал фотографии со стены.

– Аделаида! – одернула ее Глория.

От резкой остановки ее декольте распахнулось и обнажило черные чашки бюстгальтера. Неужели бретельки расстегнуты?

– Куда ты так торопишься?

– Куда я так тороплюсь? – повторила вопрос Адди громче, чем это было необходимо, поскольку Глория не производила впечатления глухого человека. – Я никуда не тороплюсь, Глория. Я стою на месте рядом с ванной и разговариваю с тобой.

Она вела себя как наркоманка. Расторможенность, пятна на щеках, неряшливость в одежде – все эти тревожные признаки легко можно было заметить у молодых сотрудников «City». Они глотали, нюхали и курили всякую дрянь в поисках вдохновения. Увы, Глория была слишком стара, чтобы это понять.

– Вы знакомитесь здесь и сейчас, а когда я вернусь, я покажу вам шкаф Лео, – сказала Глория угрожающим тоном. – Надеюсь, вы не боитесь скелетов?

– Чего?

– Шучу. У него есть несколько фантастических кашемировых свитеров, которые я хочу вам отдать. Ральф Лорен, фиолетовый лейбл. Вам понравится.

– А как же твои сыновья?

– Ты имеешь в виду четырех неблагодарных мальчишек, которых я вырастила и которые никогда мне не звонят? Они могут пойти в «Macy’s» и купить там колючий ширпотреб, – сказала Глория и повернула ручку двери.

– Что ты делаешь? – все так же громко спросила Адди.

– Иду в туалет, – ответила Глория и скрылась внутри.

Зеленые, как кактус, глаза Адди забегали из стороны в сторону, и она принялась грызть ногти.

– Ты выросла в Перл-Бич? – спросила Эм Джей.

Адди кивнула, не отрывая взгляда от двери.

– Ты тут работаешь?

Еще один кивок.

– Где?

– В женской клинике, – сказала она. Затем, словно впервые заметив Эм Джей, она неожиданно спросила: – У тебя нерегулярные месячные, верно?

Шокированная Эм Джей прижала руки к груди, которая благодаря загару на фоне Адди казалась черной как асфальт:

– Как ты об этом узнала?

– Ты слишком тощая и…

Дверь в ванную комнату распахнулась, и оттуда вышла Глория в сопровождении сексуального австралопитека. Мощная надбровная дуга, длинные руки, сутулая спина – все признаки первобытного человека.

– Вы только посмотрите, кого я нашла прячущимся в душевой кабине! Это мой сын Дэвид.

Эм Джей натянуто улыбнулась, поглядывая через плечо Глории в сторону холла. Где, черт возьми, Дэн?

– Хей, – растягивая звуки, как наркоман, промычал Дэвид. Загорелый и синеглазый, как Лео, он обладал своеобразным магнетизмом, который встречается только у людей, готовых заниматься сексом на поминках.

– Должна ли я напомнить, что сегодня мы оплакиваем смерть твоего отца?

– Нет, мам. Мне это известно.

Глория набрала в легкие воздуха, чтобы прочитать сыну лекцию, но неожиданно ее внимание отвлек мужчина, возрастом примерно как Эм Джей, который помахал конвертом из плотной манильской бумаги и проворно сунул его Глории в руки.

– Кто это? – тихо спросила Эм Джей Адди, изучая его костюм в полоску, очки в черной оправе и фетровую шляпу-федору.

– Истон Келлер, – сказала она, добавляя к его имени запах шотландского виски изо рта. – Он управляет книжным магазином Лидди. И да, он действительно всегда так одевается.

– Его доставили вчера поздно вечером, – сказал он Глории. – Я как раз закрывал магазин.

Адди и Дэвид начали незаметно отходить к выходу. Глория была слишком увлечена конвертом с французской почтовой маркой, чтобы заметить это.

– Лидди знает?

Истон указал на верхнюю строку почтового адреса получателя:

– Там написано: «Городской пляжный клуб. Для Глории».

Было сложно представить, что Глория состоит в пляжном клубе или любой организации одновременно с Келси. Вероятно, как и многие другие состоятельные женщины ее возраста, она вступила в клуб в благотворительных целях и давно забыла об этом.

Глория вскрыла ногтем конверт, засунула в него руку и извлекла наружу три авиабилета компании Air France, перевязанные черной лентой. На ее месте любой сорвал бы ленту и разорвал конверт, но Глория замерла, балансируя щедрым подарком на ладони.

– Что это? – спросил Истон в тот момент, когда из конверта выскользнула почтовая открытка с Эйфелевой башней и, кружась в воздухе, упала на пол.

На ней было написано:

Как человек, ударившийся пальцем о ножку журнального стола, не сразу испытывает боль, так и Глория не сразу поняла, что произошло. Через мгновение она прислонилась к стене с фотографиями и прошептала:

– Боже мой.

– Ты вернулась! – сказал Дэн, неуклюже ставя ноутбук на пол. Он сидел на месте, предназначенном для их дивана, спиной к стене, как будто заранее резервируя его за собой.

– Серьезно? – спросила Глория заплетающимся от шампанского языком.

– Я только что собирался позвонить тебе.

«Зачем? Рассказать о том, что ты присоединился к бойз-бэнду?» – могла бы сказать Эм Джей, глядя на его расстегнутую рубашку. Однако после сегодняшних событий даже гидравлический пресс не смог бы выдавить из нее хорошую шутку. Поэтому Дэна ожидали стервозное лицо и упреки в том, что меньше всего она нуждалась в его звонке, действительно бы ей пригодилась только экстренная эвакуация на вертолете.

– Дэн, это были не похороны, а горячечный бред, – не унималась Эм Джей, – и ты меня бросил там. – Она сдернула ремешок на сандалиях с такой силой, как будто это были не «Moschino», а дешевый «Madden». – Поэтому, когда в следующий раз тебя накроет приступ еврейской вины, сначала покайся в том, что ты натворил сегодня.

Он поднял глаза на извивающуюся от гнева Эм Джей:

– Уже. Я очень сожалею. Просто мне позвонил Рэнди и… – Его ноздри внезапно расширились. – Ты не поверишь…

Эм вздернула подбородок, готовая в любой момент дать отпор.

В глазах Дэна мелькнула то ли надежда, то ли страх. Он поднялся и взял ее за руки:

– Как ты относишься к Яве?

– Ты про кофе? – Эм Джей выдернула руки. – Я не пьяна, Дэн. Я в бешенстве.

– Нет, – засмеялся Дэн. – Остров Ява.

– В Индонезии?

Он кивнул.

– Я в замешательстве.

Признаться, Дэн тоже был в замешательстве. Не из-за дня поездки – он был прав, когда говорил про 31-е число, – а из-за того, что перепутал месяцы.

Эм Джей охватила паника.

– 31 мая? – взвизгнула она. – Через 48 часов?

– Если бы Рэнди не позвонил, чтобы напомнить о фильтрах для воды… – Дэн вздохнул всем телом. – Дело в том, что я облажался. Похоже, мы вылетаем в день твоего рождения.

– Похоже? – спросила Эм Джей, подходя вслед за Дэном к холодильнику, из которого он достал бутылку пива, отвернул крышку и выбросил ее в раковину.

– Я не полечу, – промычал он в бутылку.

– Не можешь поменять рейс?

– Вообще-то могу, – ответил он.

Эм Джей забрала у него пиво и сделала огромный глоток, накрывший ее волной неуверенности в себе. Той самой, от которой обычно страдают подростки и от которой, как ей казалось, она давным-давно избавилась. Сама мысль остаться одной без Дэна в Перл-Бич показалась ей невыносимой. Можно ли считать безработицу аналогом ПМС?

– И почему ты не летишь?

– Я не могу оставить тебя в такой день, – сказал он с жалостливой миной. – Мы могли бы слетать в Сан-Франциско, чтобы ты познакомилась с моей семьей. Это будет весело. Конечно, там не будет Рэнди, но ты познакомишься с ним в другой раз. Если только ты не… – Он забрал бутылку и осушил ее до дна.

– Не поеду с вами?

– Почему бы и нет?

– Во-первых, я не парень, чтобы отдыхать в мужской компании, а во-вторых, не сёрфер.

– И в-третьих, Ява великолепна. И потом, кому какая разница? Мы можем изучать окрестности Джакарты, смотреть храмы.

– Разве ты не собираешься заниматься сёрфингом?

– Не целыми днями. – Дэн уселся на кухонный стол и принялся стучать ногами по шкафу, в котором, возможно, когда-нибудь появятся их общие кастрюли и сковородки. – Тебе будет, чем там заняться. Увидишь вулканы и джунгли, научишься сёрфингу. Честно говоря, я не вижу ни одной причины, по которой ты не можешь ехать.

«Я вижу», – хотела сказать Эм Джей, потому что в ее прошлой жизни доски висели в кондиционированных конференц-залах, акулы носили пиджаки, вместо волн были мимолетные приветствия, а сёрфинг означал посещение веб-сайтов. А как быть с гордостью? Ей придется расстаться с независимостью, во всяком случае до тех пор, пока она не перестанет жить жизнью Дэна и не начнет жить своей. Она прочитала достаточно много новелл Джуди Блум, чтобы понимать это.

– Ну? – спросил Дэн. – Что скажешь?

Эм Джей открыла раздвижную дверь и посмотрела на беспокойный океан. По берегу в лучах заходящего солнца неторопливо прогуливались парочки. Приближалось время розового вина, чипсов и разговоров о том, куда пойти на ужин.

– Я не понимаю, зачем ехать в такую даль, если здесь отличные волны.

– Это приключение.

Эм Джей вышла на террасу и подставила лицо солнцу. Солнцу, которое одинаково легко могло заставить ее почувствовать себя как одинокой, так и влюбленной. Все зависело от того, что скрывалось в ее душе, что освещали солнечные лучи. Сейчас они озаряли не меньше дюжины поводов благословить Дэна на поездку с друзьями. Но этой дюжины оказалось недостаточно.

– Можете на меня рассчитывать.