17

Хорек перебирал в уме имена всех леди, глядя, как Кассек и Грэмвелл помогают им забраться в фургоны. Леди Бродмор нигде не было видно, но с минуты на минуту ей должна была понадобится его помощь, чтобы забраться на место рядом с возницей, так что он ждал. Его удивило то, что она решила извиниться, но он тем не менее был уверен: как только Кассек скажет ей, что Вяз не умеет читать, она решит больше не тратить на него время. Но вместо этого она предложила его научить!

Верховые сели на коней, и на земле осталась всего пара человек, но леди Бродмор так и не появилась. Может, она передумала?

– Мастер Возчик? – вдруг услышал он ее низкий голос и посмотрел по сторонам. Только через несколько секунд он сообразил, что голос доносился сверху, а сама она уже спокойно сидела на скамейке рядом с местом возницы. На голове у Салвессы была соломенная шляпа, завязанная под подбородком зелеными лентами.

Хорек снял вожжи с крюка и тоже забрался наверх.

– Как вы тут оказались?

Она склонила голову набок и приподняла бровь:

– Просто залезла.

Серые. Глаза у нее серые. И он забыл сказать «миледи».

– Простите за шляпу, – сказала Салвесса, касаясь широких полей и слегка отклоняясь в сторону, чтобы он мог устроиться на скамейке. – Госпожа Роделл настояла.

По ее щекам и переносице были разбросаны светлые веснушки, которых прошлым вечером он не заметил в темноте. Кроме того, на этом расстоянии он почувствовал легкий запах лаванды и шалфея, исходивший от ее одежды. Этот аромат понравился ему гораздо больше, чем цветочные запахи, которыми были окутаны другие леди.

Хорек кашлянул:

– Пока мы не выедем на дорогу, я не смогу надлежащим образом сосредоточиться на уроке, миледи.

Она кивнула:

– Я так и предполагала. Ну что ж, сделаем что сможем.

Она постучала пальцами по меловой дощечке у себя на коленях, а затем, словно волнуясь, сложила поверх нее руки. Скамья была достаточно широка для них обоих, но без подушек, и Вяз задумался над тем, как долго Салвесса сможет здесь продержаться. Он надеялся, что все же больше пары часов. Девушка возбуждала в нем любопытство, хотя и раздражала. Прозвище Сойка идеально ей подходило.

Когда раздалась команда отправляться, Вяз хлопнул вожжами по крупам коней, и фургон двинулся вперед. Следующие несколько минут было слишком шумно – ржание и фырканье лошадей, скрип колес и стук подков, эхом отдававшийся от каменных стен, не давали возможности разговаривать. Когда повозки выехали за ворота замка, стало тише, но леди Бродмор и возница продолжали молчать, пока караван не выехал на восточную дорогу и не растянулся. Сойка снова принялась теребить дощечку на коленях – ждала, когда Вяз скажет, что готов начать урок. Возчик перевел взгляд прямо на дорогу и наконец заговорил:

– Могу ли я спросить, почему вы хотите учить меня, миледи? Я ничем не смогу отплатить за вашу доб роту.

Вопрос, казалось, ее удивил:

– Мне нравится учить. Несколько лет назад я учила читать своих двоюродных сестер и брата. – Она побарабанила пальцами по дощечке. – Думаю, есть вещи, которым и вы можете меня научить.

– Чему же? Я ведь даже не умею читать.

– Что ж, – продолжила Салвесса, – как вы совершенно верно отметили вчера вечером, я почти ничего не знаю об армии.

Где-то на задворках сознания зазвучал сигнал тревоги. С чего бы ей интересоваться армией?

– Пока я успела познакомиться только с лейтенантом Кассеком, – продолжала она. – А как зовут других офицеров?

Без сомнения, все, что Вяз расскажет, окажется в том журнале. Впрочем, имена она все равно узнает рано или поздно, так что он показал на Грэмвелла и сказал, что тот отличный наездник, забыв при этом упомянуть, что он сын посла.

– А ваш капитан? – Она прищурилась, глядя на темную фигуру впереди колонны. – Что он за человек?

Вяз пожал плечами:

– Он довольно скрытный.

– Мне кажется, высокое положение обрекает человека на одиночество.

Он с удивлением обернулся к ней:

– Почему вы так считаете, миледи?

– Ну, может, не во время нашего путешествия, но вообще он должен быть всегда готов отправить человека на верную смерть. – Правый уголок ее рта приподнялся в грустной полуулыбке. – Не самое лучшее положение для того, чтобы заводить друзей.

Салвесса либо была очень умна, либо просто делала вид, что ничего не знала об армии. И Вяз не мог решить, какой вариант беспокоил его больше.

– Я готов начать, миледи.

– Прекрасно, – ответила она. – Вы знаете песенку про алфавит, которую поют дети?

– Немного, миледи, но по большей части для меня это бессмыслица.

– Ничего, скоро это изменится, – решительно сказала она и написала на доске первые несколько букв.

Вяз незаметно ускорял процесс, притворяясь, что узнает некоторые буквы, например те, из которых состояло его имя, или те, которыми обозначали подразделения в армии. Сойка не упускала возможности что-нибудь выпытать, так что Вяз не раз и не два притворялся, что лошади требуют его внимания, чтобы прервать сплошной поток ее вопросов.

– Значит, мы в среднем преодолеваем чуть больше тридцати километров в день, – говорила она. – А как это соотносится со скоростью передвижения армии?

– Бывает по-разному. – Он огляделся вокруг, словно что-то искал. – Если есть дороги и… о, смотрите, миледи! Я могу потренироваться в том, чему научился. – Он показал на указатель на перекрестке, к которому они подъезжали.

Сальвия слегка нахмурилась, а потом все-таки взглянула туда, куда он показывал:

– Давайте попробуем.

Он неловко попытался прочитать названия. Под ее терпеливым руководством он справился с Кленовой долиной и Флексфилдом. Разыгрывая крайнее довольство собой, он указал на угловой знак, который показался вдалеке:

– А этот начинается с…

– Уинтермид, – перебила его леди Бродмор. – Там написано «Уинтермид».

Она смотрела прямо, но, казалось, ничего не видела. Вяз искоса посмотрел на нее и осторожно сказал:

– Кажется, вам он очень не нравится.

Она крепко сжала губы, а потом взялась левой рукой за верхнюю часть правой и вонзила ногти в нежную кожу. Он видел, как подобное делают солдаты: когда накладывают швы или вправляют кости, нужно ущипнуть себя за какое-нибудь чувствительное место, чтобы отвлечься от боли.

– Я и забыла, что мы будем здесь проезжать. – Сальвия дважды сглотнула, прежде чем выдавить из себя следующую фразу. – Здесь умер мой отец. – Она потерла лоб и в упор посмотрела на Вяза глубокими серыми глазами. Чувства, которые отражались на ее лице, были такими сильными, что он не мог отвести взгляда. – Я думала, что наконец более-менее от этого оправилась. Но иногда кажется, будто это было вчера, в такие моменты мне так тяжело, словно меня растоптало дикое животное.

Правой рукой она стиснула край деревянной скамейки, на которой они сидели, и Вяз вдруг ощутил внезапное желание накрыть ее руку своей, чтобы хоть как-то утешить. Но это было бы крайне неприлично.

– Вы не обязаны со мной об этом говорить, – произнес он, – но вообще это может помочь.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Может, это позволит немного уменьшить накопившееся напряжение. Как очистка загноившейся раны.

Сальвия слегка улыбнулась:

– Достаточно близкая, хотя и неприятная аналогия.

Вяз опустил голову:

– Прошу прощения. Я солдат. Говорю о том, что знаю.

– Его звали Питер, – вдруг сказала Салвесса. Ее глаза блестели, и он задержал дыхание на целый оборот колеса, чтобы ее не спугнуть. – У него были темные волосы и голубые глаза, и он читал мне вслух у очага, пока я чинила его рубашки. Теперь, когда я читаю, иногда слова звучат у меня в голове его голосом. – Она отвернулась и посмотрела на дорогу, а голос ее стал таким тихим, что Вяз еле ее расслышал. – Боюсь, что когда-нибудь я забуду, как он звучал.

Теперь ему настолько сильно захотелось взять ее за руку, что он снял головной убор и почесал затылок, чтобы от этого удержаться.

– Должно быть, вы и ваша мать очень горевали.

Салвесса пожала плечами:

– Она умерла за много лет до того. Я ее даже не помню.

Он подождал, но она ничего не сказала о мачехе. Неужели отец воспитывал ее один? Вяз никогда о таком не слышал. Обычно девочек, оставшихся без матери, отдавали на воспитание родственницам, по крайней мере до тех пор, пока отец не женился снова. Но Салвесса, очевидно, была близка со своим отцом.

– Сколько вам было лет?

– Двенадцать, – сказала она и опять умолкла.

Хорек непринужденным тоном спросил:

– У вас есть братья или сестры?

– Нет.

Опять односложный ответ. Что-то не так. Может, Вяз слишком настойчив? Кроме того, он несколько раз опустил вежливое «миледи». Может, она рассержена из-за этого? Он раздумывал, что делать дальше, и не заметил, как подъехал Кассек.

– Возчик, – сухо сказал лейтенант, и Вяз вздрогнул от неожиданности. – Мы скоро остановимся отдохнуть и перекусить. – Он показал рукой на поворот дороги, рядом с которым бежал широкий ручей и рос небольшой лесок. Судя по всему, путешественники часто останавливались там: трава местами была вытоптана, и кое-где виднелись кострища. – Когда закончишь с лошадьми, капитан Квинн хочет с тобой поговорить. – Он поклонился Салвессе: – Миледи.

Та слабо улыбнулась и кивнула в ответ. Хорек остановил фургон на обочине, думая больше о молчании леди Бродмор, чем о том, куда идут лошади. То, с чем он столкнулся, не было похоже на гнев. Это было похоже на стену. Он знал, потому что внутри него тоже была такая.

Офицеры обедали своим тесным кругом, поодаль от леди – так, что те их не видели и не слышали. Тем временем солдаты передвигались по лагерю, чистили лошадей и приносили друг другу еду. Чарли прислуживал офицерам, он стоял в стороне с кувшином воды. Один из солдат начал рассказывать непристойный анекдот, но поймал предостерегающий взгляд капитана и стал говорить тише. Квинн снова перевел взгляд на офицеров:

– Я видел дым с левой стороны. Похоже, левому патрулю есть что рассказать.

Кассек кивнул:

– С той стороны сейчас капрал Мэнсон. Нужно ли что-то ему передать, сэр?

Квинн помотал головой:

– Пока нет. Сигналов справа никто не замечал?

Все трое ответили отрицательно.

– Будьте внимательны, скоро он должен выйти на связь. Грэм, что впереди?

– Все спокойно, сэр, – отвечал тот с набитым ртом. – Замок Дарроу готов к приему гостей. Я сообщил, что мы прибудем к ужину, и оставил двоих людей осмотреться.

Квинн коротко кивнул и протянул чашку, чтобы Чарли снова наполнил ее водой.

– Хорошо. Что-то еще?

Кассек кашлянул:

– Как дела у Хорька?

– В порядке, хотя он слегка утомился. Сойка задает много вопросов.

Кассек бросил взгляд на группу солдат неподалеку:

– Он не показался мне утомленным.

Квинн вздохнул:

– Он просто играет роль. Оставьте его в покое. – Он отпил воды, пытаясь сформулировать, что же ему не нравится. – Но все-таки что-то не так. Кто-нибудь узнал о ней что-то еще?

Роберт помахал рукой, привлекая внимание:

– Подслушал разговор других леди. Очень много злобы. Завидуют, что Кассек говорил с ней чуть раньше. – Он подмигнул сослуживцу. – Один раз они сказали «люди ее круга», словно бы она не относится к «их кругу», что бы это ни значило.

Квинн потер нижнюю губу большим пальцем:

– Как оказалось, ее родители умерли. Может, она из церковного приюта?

Грэм кашлянул:

– К северо-западу от Галарика есть замок Бродмор и деревня с таким названием. Я там проезжал, когда возвращался из Рейана. Лорд Бродмор пользуется большим авторитетом, но я больше ничего о нем не знаю.

– Ясно, что ничего не ясно, – проворчал Квинн, разрывая пополам кусок вяленой говядины. – Вроде противоречий в ее истории нет, но детали не складываются в цельную картину. Может, она бастард какого-то высокородного господина, может, дочь благородных родителей, которой пришлось окунуться в простую жизнь после их смерти, а может, там что-то совершенно другое.

Кассек, сидевший напротив Квинна, откинулся назад и сложил руки на груди:

– Кажется, у Хорька много работы.